Глава 3
Катя смотрела на Маришу исподлобья. И весь ее вид говорил о крайней степени смущения. Наверное, дамам из комитета пришлось изрядно потрудиться, чтобы научить Катю притворяться перед мужем. Актриса из женщины была никакая. Вот и сейчас ей не хватало мастерства сделать вид, что ничего не произошло.
– Вот что, Катя! – решительно произнесла Мариша. – Я никуда не уйду, пока вы мне не объясните, во что вы втянули Тасю!
Катя сжалась в комочек и оглянулась по сторонам, словно их могли подслушивать.
– Я ничего не знаю! – громко заявила она. – Ничего! Слышите вы?
Но при этом Катя состроила Марише перепуганную рожицу и подмигнула несколько раз, слегка кивнув в направлении выхода.
– Через десять минут, – прошептала она одними губами. – У станции метро!
– Хорошо! – громко произнесла Мариша. – Я ухожу! Но я обязательно вернусь! Так и знайте!
– Будем всегда рады.
Марише пришлось подождать Катю не десять, а целых двадцать пять минут. И когда Мариша уже начала замерзать, наконец прибежала запыхавшаяся Катя.
– Уф! – произнесла она. – Еле вырвалась! Эти дамы явно что-то заподозрили! Стоило вам уйти, как они учинили мне форменный допрос. Кто вы? Зачем приходили? Что вам известно? Что я сказала вам?
– И что?
– Я держалась молодцом! – гордо сообщила Катя. – Мне кажется, они ничего не заподозрили. Но вы совершенно правы: это безобразие, что они устроили с Тасей! – продолжила Катя.
– А что они сделали?
– Послали девушку на задание. Что-то у них пошло не так. Таська пропала. Но они никому ни гугу! Наоборот! Созвали всех активистов из комитета и приказали молчать или говорить, что Тасю мы не видели сто лет. И знать ничего не знаем, куда она подевалась.
– А на самом деле вы знаете?
– Догадываюсь.
– Скажите! – разволновалась Мариша. – Скажите мне!
– Скажу, – кивнула Катя. – За этим и пришла. Но мы же не будем разговаривать прямо тут? Меня могут увидеть, и у меня будут неприятности.
– Вон моя машина.
– Отлично! Поедемте подальше отсюда! И заодно… проверим, нет ли за мной «хвоста».
Эта последняя фраза неприятно поразила Маришу. Что это за комитет защиты такой, от которого самим женщинам нужно защищаться?
Никакого «хвоста» за ними не оказалось, хотя Мариша для очистки совести петляла по улицам добрых полчаса. Наконец Катя успокоилась. И они остановились у небольшого кафе, которое призывно светилось вывеской «Три кузнечика».
– Надеюсь, тут подают не жареную саранчу или маринованных скорпионов, – пробормотала Мариша.
Но меню в «Трех кузнечиках» оказалось самым заурядным. Картофель фри. Шашлык. Овощной гарнир. Свиные отбивные. Пять видов салатов – «Цезарь», «Оливье» с крабовыми палочками, селедка под «шубой» и винегрет. Простая домашняя еда, никаких изысков. Но девушки сюда пришли не есть. Они ограничились тем, что заказали апельсиновый сок и по овощному салатику. И приступили наконец к разговору.
– Тася у наших дам на хорошем счету. Можно сказать, она наша «палочка-выручалочка». Когда случается какая-то накладка, затыкать дыры посылают именно Тасю. Обычно она справляется даже с самыми сложными ситуациями. Но в этот раз…
В этот раз на комитет буквально обрушилась волна неприятностей. Как говорится, пришла беда – отворяй ворота. Но разгребать воз и маленькую тележку проблем все равно кому-то приходится. В комитете проводилась аудиторская проверка счетов. Выяснились какие-то небольшие неточности, которые в будущем грозили огромными неприятностями, если их вовремя не исправить. И пока разбирались с аудиторами, нужно было кому-то разгребать текущие дела. Вот Тасе и доверили сразу три ответственных поручения.
– Первым она должна была проверить некоего Васечкина Николая Петровича. К нам пришла его жена с жалобами на побои. У тетки в самом деле рука была вся в синяках. Поэтому ей поверили. И отправили Тасю разобраться с хулиганом.
– А адрес? Адрес этого Васечкина у вас есть? Или хотя бы его телефон?
– Спокойствие, – важно кивнула головой Катя. – Только спокойствие. Я все расскажу и покажу. А сейчас слушайте.
И она продолжала. Вторым в списке ответственных клиентов стояла некая Толстая Алевтина, которая жаловалась на то, что ее муж делает заначки, а после тратит их на какие-то свои собственные интересы и дела, о которых его уважаемой супруге ничего не известно, но очень бы хотелось узнать. И, наконец, третье. Все непонятно и размыто. Никаких особых проблем у миловидной женщины, которую Катя принимала лично, вроде бы с мужем не возникало. Только вот он не любил, когда она ходила куда-то одна. Можно сказать, совсем не выпускал бедняжку из-под своей опеки.
– Он на меня давит, – жаловалась бедняжка. – Я просто начинаю задыхаться.
Выглядела она действительно какой-то бледной и совсем слабенькой и тощенькой.
– Здоровье у меня слабое с самого детства, – извинилась женщина, когда ее прямо перед Катей скрутил приступ жестокого кашля. – Но в последнее время ухудшилось еще больше. Просто не знаю, что со мной. Но мне кажется, что корень зла в моем муже.
Однако на вопрос, каким же образом он портит ей здоровье, она ответить не могла. Дерется? Нет, побоев в их семье не случается. Завел себе любовницу? Нет, все свободное время муж проводит с ней. Экстремальные развлечения, в которых он принуждает участвовать слабую здоровьем жену? Нет, отдыхать муж предпочитает дома. Одним словом, по описанию получался не муж, а мечта любой женщины. И тем не менее его собственная жена считала, что это какое-то проклятие, а не муж.
– Вы, милочка, просто зажрались, – наконец не выдержала и выпалила Катя. – Видели бы вы, с какими проблемами к нам приходят другие женщины! А у вас просто, извините за выражение, бабская дурь!
– Может быть, вы и правы, – тут же стушевалась посетительница. – Пожалуй, я пойду. Ладно?
Кате стало стыдно за свою резкость. И когда посетительница ушла, она все же побежала к Тасе и пересказала той историю.
– Может быть, проверишь, что у них там и как? – попросила она Тасю. – Все-таки девица выглядела довольно бледно. А измываться можно ведь по-разному.
Но Тасе тоже не хотелось тратить свое время на дело, которое казалось ерундовым.
– Ну, сходи! Пожалуйста. Для очистки совести.
– Чьей? Твоей или моей?
– Сходишь?
– Как, говоришь, фамилия этой особы?
– Табачкова.
Кате показалось, что Тася задумалась. А потом сказала:
– Ладно. Чтобы ТВОЯ совесть была чиста, я, так и быть, схожу и проверю, что у них там происходит.
И все. Тася забрала список с поручениями, ушла, и больше ее никто и никогда не видел.
– Поэтому я полагаю, что исчезновение Таси как-то связано с одним из этих трех дел, – заключила Катя. – А вы как думаете?
– Вполне возможно. Тем более вы говорите, что дамы из вашего комитета сразу же занервничали, когда стало известно об исчезновении Таси. Не так ли?
– Да. И это всего подозрительней!
– Но если их спросить, они ведь ничего не скажут?
– Ни за что в жизни! Я давно поняла, что для них отдельно взятая боевая единица ничего не значит. Важно только то, что происходит в целом. А в целом наш комитет действует вполне успешно. Так что при случае одной пешкой можно и пожертвовать.
Может быть, дамы из комитета так и рассуждали. Но Мариша не собиралась идти у них на поводу!
– Мне нужны адреса этих людей.
– Вот они! – с готовностью откликнулась Катя. – Я потому и задержалась, что мне нужно было найти в компьютере их координаты и распечатать их для вас.
– Ой! Спасибо огромное! – обрадовалась Мариша, вцепившись в них. – Теперь я знаю, откуда мне начинать.
Они с Катей простились очень тепло. И Мариша пообещала, что будет держать молодую женщину в курсе своих поисков.
– А если я, со своей стороны, узнаю что-то новое, то я вам сразу же сообщу. Как мне с вами связаться? Оставьте мне свой контактный телефон.
После прощания с Катей очень довольная собой и начатым расследованием Мариша сразу же помчалась к своей маме. У нее на сегодняшний вечер были еще грандиозные планы. Ей нужно было мобилизовать всю свою родню. И сделать это было лучше всего из дома мамы, а не из своего собственного. Потому что родня у Мариши была многочисленная и, прямо сказать, не обремененная тонкостями воспитания. Могли запросто остаться у Мариши и переночевать, и поужинать. А с утра бы еще и завтрак попросили. А не приготовишь – сразу же по родне пойдет слух, что готовить Маришка так и не научилась, мужика своего голодом морит, скоро он от нее вовсе сбежит и так уж дома неделями не ночует.
Поди потом объясни всем и каждому, что они со Смайлом вполне счастливы, никуда он от нее не сбежал, а просто улетел в очередной рейс. Что готовит у них в семье сам Смайл, так что они отнюдь не голодают и не сидят на сухпайке. Уж лучше любящих родичей к своему домашнему очагу ближе чем на пушечный выстрел не подпускать.
А с мамой все куда проще. Она была уже в том возрасте, когда авторитет давно наработан и человеку даже не нужно ничего делать для этого самому. И, честно сказать, Мариша еще и сама ужасно проголодалась. У нее-то дома было шаром покати, а вот у мамы наверняка нашлись бы и плюшки, и ватрушки, и галушки. И борщ с пампушками.
Мариша не ошиблась. В прихожей маминой квартиры ее встретили не только кошка Дина, собаки Белка и Стрелка и ворон Вася, но еще аромат пирогов с мясной начинкой.
– Мама! – крикнула Мариша еще от дверей. – Накрывай на стол! Я голодная, словно дикий зверь!
– И не ты одна!
Тамара Ильинична появилась из кухни, вытирая перепачканные мукой руки о передник.
– Все уже едут. Садись скорей, пока еще время есть.
Мариша поспешно устроилась за столом, и возле ее ног немедленно материализовались Белка со Стрелкой. В крови этих двух собак перепуталось столько всевозможных пород, что при одном взгляде на них становилось ясно: они взяли от своих предков все лучшее. И теперь это не просто собаки, а сверхсобаки. И у них, у этих сверхсобак, существовал только один недостаток. Они любили, говоря просто и банально, пожрать.
Лопали они все подряд. И с возрастом растолстели настолько, что едва могли ходить. Ноги у них разъезжались по скользкому паркету под тяжестью тел. Но Тамару Ильиничну это ни капли не огорчало. По ее мнению, толстыми они не были, а были всего лишь в меру упитанными.
– Чем ты их кормишь? – с аппетитом жуя первый кусок, поинтересовалась Мариша у мамы.
– Да всем понемножку.
– Посмотреть на них – умирают от голода. А сами уже в дверь не проходят!
Дина и ворон Вася действовали не так нагло. Они не вымогали кусок, сидя у ног и глупо таращась на хозяйку. Дина устроилась на шкафу и противно орала сверху. Там ее точно не могли достать ручкой от швабры, которую она недолюбливала. Но люди все же не могли поговорить между собой, и все внимание сосредотачивалось на ней.
– Посмотри, противная какая! – рассердилась Тамара Ильинична после нескольких безуспешных попыток что-либо понять из рассказа дочери. – Иди возьми, обжора! – обратилась она к Дине.
И мама положила в мисочку Дины немного мясной начинки, оставшейся от пирога. Но тишина на кухне воцарилась ненадолго. Ожил ворон Вася. Он заорал так громко, что голос Дины по сравнению с его карканьем казался просто тихой музыкой.
– Чтоб тебя разорвало! Ешь!
Наконец ворон получил обожаемую им подгорелую корочку, Белка и Стрелка – по куску пирога, Дина доедала свою начинку, и на кухне стало тихо. Но только-только Мариша успела рассказать маме о своих похождениях, как в дверь позвонили. И родственники стали прибывать один за другим.
Следующий день целиком был посвящен слежке за тремя объектами, чьи имена, адреса и телефоны Мариша раздобыла в обществе защиты прав женщин. Мариша взяла на себя общее руководство. А вот всю текущую работу полагалось выполнить другим родственникам Таси.
– Я не могу высовываться. Я должна буду появиться лишь в самый ответственный момент, – важно объясняла она почтительно внимавшим ей родичам. – Если объект увидит меня раньше времени, то считайте, что все пропало.
Что пропало, Мариша не уточняла. Да это и не требовалось. Родственники были счастливы, что могут быть полезны. Они так старались! Никогда прежде Марише не доводилось командовать армией таких послушных бойцов. Тетка Галя взяла на себя слежку за драчуном Васечкиным. Лично ей он казался наиболее подозрительным.
– Раз жену колотит, значит, агрессивный. Мог и на Тасеньку напасть.
– Ага, на Таську твою нападешь, пожалуй! – хмыкнул дядя Гриша. – А если и нападешь, так пожалеешь потом.
Но тетя Галя твердо решила для себя: она следит за Васечкиным.
– Тогда я беру на себя этого… Толстого.
– А я Табачкова!
Слежка длилась весь день. И к вечеру уставшие и голодные родственники вновь собрались на кухне у Тамары Ильиничны, чтобы поделиться информацией. За целый день они изрядно вымотались и проголодались. Так что Мариша еще вчера предвидела все верно. Родственники набросились на приготовленные хлебосольной хозяйкой макароны по-флотски с молотым мясом, жареным луком и кетчупом. И смолотили за один присест целый казан.
После этого все дружно пили чай с малиновым пирогом, опять же испеченным Тамарой Ильиничной, и рассказывали, что им удалось узнать.
Пока родственники делились друг с другом информацией, к Марише подсела ее мама и тихо спросила:
– Как там поживает моя рассада?
Мариша вздрогнула. Это был самый худший вопрос, какой только могла задать ей мама. Это было даже хуже постоянных напоминаний о замужестве в пору девичества Мариши. Рассада, вверенная попечениям Мариши, чувствовала себя неважно. Но знать об этом Тамаре Ильиничне ни в коем случае было нельзя. Поэтому Мариша и соврала:
– Прекрасно. Прекрасно поживает. Но…
– А розы? Розы прижились?
– Конечно.
– Посмотреть бы!
– Потом посмотришь.
– Ты бы хоть их на свой телефон сфотографировала. Или мне к тебе приехать?
– Ни в коем случае! И вообще, сейчас главное – это Тася.
Тамара Ильинична замолчала и устыдилась своего эгоизма. Действительно, тут у людей ребенок пропал, а она за свои розы трясется.
Первым выступал Андрей. Он следил за любителем заначек Толстым. Оказалось, все правда. Жена у Толстого была противная, тощая и носатая мегера. Андрей показал всем родственникам ее фотографии, сделанные им своим телефоном. И все сошлись во мнении, что да – противная. А потом Андрей показал упитанного кругленького колобка – самого Толстого, на вид безобидного мужчинку, ни о чем круче тушеной картошки с мясом и не помышляющим.
Однако слежка за Толстым дала весьма интересные результаты. Оказалось, что у мужика действительно имеется молодая любовница. Младшая сотрудница в библиотеке в здании по соседству с редакцией, где главным верстальщиком числился сам Толстой. Девушка была так себе, ни рыба ни мясо. Толстенькая, кругленькая. И, несмотря на свою молодость, они с Толстым казались близнецами. С той лишь разницей, что на голове Толстого почти не сохранилось волос, а на голове его подружки кудрявилась пышная шапка рыжих локонов.
Вообще Толстой не производил впечатления человека, терзаемого угрызениями совести. Выглядел он вполне счастливым. И когда проводил время с молоденькой любовницей, и когда пришло время, чтобы возвращаться домой.
– А вот жена у этого Толстого – сущая мегера. Она и выглядит такой, и по существу такая же. Стоило мужику порог переступить, она на него орать начала. Почему задержался? Почему хлеб не купил? Почему ее маме не позвонил, с днем рождения не поздравил, почему, почему, почему…
– Ну, а он?
– Молчал. Ангельское терпение у этого мужика. Уж я со двора слушал, а и то у меня голова от этой циркулярной пилы разболелась. Представляю, каково самому Толстому приходилось! Он ведь в эпицентре бури находился.
– А что дальше было?
– Дальше самое интересное. Пила эта покричала-покричала, а потом вдруг на улицу выскочила. Да не просто так, а при марафете. Сумочка, туфли на высоких каблуках, прическа, макияж. Ну, как женщины обычно на свидания расфуфыриваются.
– Ты за ней проследил?
– Не-а. Хотел, но потом подумал, что ведь наша цель – это мужик. На что мне баба сдалась? Она ведь вроде с Таськой в одной связке работала.
– Молодец! – похвалила его Мариша. – Правильно поступил.
– Еще как правильно! Не прошло и минуты, как Толстой тоже из дома выскочил. И следом за женой помчался. Да так, чтобы она его не видела. Она в автобус, он в такси. Она в магазин, он у соседней витрины трется. Она в кафе, он тоже к окну прилип.
– И что?
– Ну, и я посмотрел. С мужиком эта Пила сидела. Ничего, симпатичный такой мужик. Я даже удивился, что он в этой противной бабе нашел.
– А Толстой?
– Ему это, видать, сильно не понравилось. Он в кафе влетел. И в женушку свою вцепился. Только и хахаль ейный тоже не промах оказался. Врезал муженьку да и увел Пилу прочь.
– А Толстой?
– Поднялся, кровь салфеткой утер и домой поплелся. Но уж дома он женушке устроил! Оказывается, у него голос еще громче, чем у нее. Соседи даже милицию вызвали – вот как!
Мариша неодобрительно покачала головой. Похоже, этим двоим хватало собственных разборок. При такой бурной личной жизни – у него любовница, у жены любовник – мужику было явно не до Таси.
На всякий случай Мариша отметила, что завтра нужно поговорить с Толстой. Что конкретно сделала Тася для того, чтобы поддержать их семейное счастье? Посоветовала жене завести себе любовника?
Следующим выступал Сергей. Он следил за Табачковым и нашел, что мужик очень тихий, воды не замутит. Непонятно, на что жаловалась его жена.
– Скорей всего, баба просто с жиру бесилась. Дом у этого Табачкова – загляденье! Каменный в два этажа! Я весь обзавидовался.
– А жена?
– Жены не видно. Уехала, наверное.
– Куда?
– На курорт или еще куда-нибудь.
– А ты с соседями не поговорил?
– А зачем? – удивился Сергей. – Да и как бы я с ними поговорил? В поселке приличные люди живут. Ограды там у всех высоченные. За них и не заглянешь, и просто так на участок к людям не сунешься. Там и не видно, что у кого во дворе делается.
– А чем занимается Табачков?
– У него свой продовольственный магазин. Я так понял, что имеет он с этого магазинчика совсем неплохие бабки. Я с одной продавщицей там разговорился, так она мне таких дифирамбов про Табачкова напела, прямо заслушаешься. И зарплату всегда вовремя платит. И премии бывают. И отпуск оплачиваемый. И больничные. И даже частный детский садик им директор организовал. И ясли. Хоть и платные, но все равно цена приемлемая.
Мариша вздохнула. До чего же довел простой народ этот капитализм. Ведь в принципе Табачков не делал для своих сотрудников ничего из ряда вон выходящего. Всего лишь выполнял заложенные в трудовом законодательстве принципы. Но ведь подавляющее большинство частных владельцев стремятся к тому, чтобы всячески сократить расходы.
Больничный ты хочешь? Ладно, дадим мы тебе больничный. Только будь готов, голубчик, что на работу тебе уже вернуться не придется. Другого человечка найдут на твое место. Оплачиваемый отпуск? Это еще зачем? Договаривайся со сменщиком, работайте друг за друга. Один месяц он за тебя пашет без выходных, потом – ты, и тоже без выходных. Вот и отдохнете на славу. А уж про премии большинство людей и вовсе забыли, что это такое. Зарплату бы вовремя заплатили, и то ладно.
– Рада, что Табачков такой порядочный. Похоже, его жена в самом деле особа слишком избалованная. И сама своего счастья не понимает.
Последними появились тетя Галя и дядя Павлик. Они оба светились так ярко, что остальным сразу же стало ясно – они что-то нарыли.
– Сдается мне, что этот Васечкин именно тот, кто нам нужен! – торжественно заявила тетя Галя. – Жуткий тип. Только за сегодняшний день он полаялся со своей соседкой по лестничной клетке по поводу того, что ее кошка писает на лестнице. При этом он наорал на бедную старуху и больно пнул ее кошака, так что тот отлетел к стенке.
– Гад какой! – возмутилась Тамара Ильинична и машинально поискала глазами свою красавицу.
Не обижает ли ее кошечку кто-нибудь?
– Слушайте дальше. Выйдя из подъезда, этот Васечкин тут же поругался с мужиком во дворе. Почему, мол, тот ставит свою машину в том месте, где сам Васечкин хочет ставить свою колымагу. Назвал мужика уродом и, когда тот отвернулся, нацарапал на боку чужой машины грубое слово из трех букв.
– Хам.
– Нет, не хам, – покачала головой тетя Галя. – Хуже.
– Дальше. Рассказывай дальше.
Дальше Васечкин поехал в автосервис, где работал и где продолжал безобразничать. Он довел до слез молоденькую девушку – хозяйку темно-синей «Лады Калины», которую Васечкин обозвал помойкой на колесах, а саму хозяйку лохушкой, которая только и могла купить такой драндулет. На все возражения хозяйки, что машина выглядит «прикольненько» да и бегала до сих пор вполне исправно, Васечкин отвечал или саркастическим смехом, или мрачными заверениями, что теперь-то девица поймет, почем фунт лиха. И что пусть готовит бабки, потому что машина у нее насквозь дерьмо и придется менять в ней чуть ли не всю начинку.
Потом он нахамил подряд еще двум клиентам. И очень довольный отправился на обед в ближайшее кафе, где его просто отказались обслуживать, так как хорошо знали его склочный нрав. Та же история повторилась еще в двух точках общепита, где Васечкина хорошо знали и явно не любили.
Пообедав пловом у таджиков, которые по-русски почти не понимали и поэтому терпели клиента, Васечкин ни капли не подобрел. И до окончания своего рабочего дня успел поцапаться с одним мастером из малярки и дать подзатыльник вообще случайно пробегающему мимо мастерской мальчишке-готу. Почему одетый в черное и с крашенными в черный цвет длинными волосами парнишка вызвал у мастера такой приступ ярости, было не совсем понятно. Но за мальчишкой Васечкин долго гнался с разводным ключом, обещая сделать из того человека.
– По твоему рассказу, этот Васечкин совершенно неуравновешенный тип. Скандалист. Как его держат в автомастерской? Там ведь с людьми нужно общаться. А он им всех клиентов распугает!
– Я так поняла, что у мужика золотые руки. За это и держат. Что бы он ни чинил, все железо потом бегает много лет без поломок. Клиенты вынуждены терпеть его нрав, чтобы не попасть в руки сладкоречивого халтурщика, который сдерет с них семь шкур, но так ничего толком и не сделает.
После окончания рабочего дня Васечкин повел себя еще более подозрительно. То есть, на взгляд тети Гали, которая привыкла видеть своего собственного супруга каждый вечер ровно в шесть тридцать за обеденным столом на кухне, а потом у телевизора с пультом в руках, Васечкин повел себя необычно.
– Он поехал не домой, он поехал за город.
Тетка Галя была не одна, а с дядей Павликом – своим мужем. Так что они преследовали Васечкина на своем «УАЗ-Патриоте». Но на трассе поспевали за ним с большим трудом, несмотря на то что автослесарь ездил на «шестерке», а у них был хоть и не совсем новый, но все же внедорожник.
– Этот гад себе под капот движок от «мерса» засунул. Никак не меньше!
Но все же Васечкин от слежки не ушел. И привез тетю Галю и дядю Павлика следом за собой на свою дачу. Там Васечкин продолжал бесчинствовать. Поругался с соседом из первого дома на въезде в поселок, придравшись, чего тот помял машиной кусты его сирени перед воротами. Швырнул камнем в бродячего пса, который мирно дремал у дверей продуктового магазина. И нахамил продавщице, но не слишком сильно, видимо, другого продуктового магазина в округе не имелось. А тащиться за несколько километров к другой торговой точке Васечкину не хотелось.
– В магазине он купил четыре бутылки пива, хлеб и килограмм копченых сарделек. Пошел к себе в дом, но уже через полчаса вышел, сел за руль и поехал обратно в город.
Тамара Ильинична ахнула:
– Это после четырех бутылок пива? Да как же он не убился?
– Не убился.
– И самое интересное! – торжествующе произнесла тетя Галя. – На обратном пути его остановили на посту ГИБДД. Проверили документы и отпустили. А о чем это говорит?
– О чем?
– Это говорит о том, что пива он не пил! Фиг бы они его отпустили, если бы унюхали запах спиртного.
– А зачем же тогда покупал, если не выпил? – удивилась Мариша.
– То-то и оно! Выходит, он купил пиво не для себя. Да и сардельки – килограмм на одного, согласитесь, это многовато.
– И что же?
– А то! У себя на даче он кого-то прячет!
– Поит пивом!
– И кормит сардельками!
И супруги выжидающе посмотрели на Маришу. На их лицах отчетливо читалось: «Молодцы мы?»
Но Мариша вместо ответа спросила:
– А что, наша Тася разве пьет пиво?
– Пьет! И пиво пьет! И сардельки любит!
– Именно такие, копченые!
Мариша пожала плечами:
– Копченые сардельки я и сама люблю. Все их любят. Сардельки сами по себе или даже в совокупности с пивом еще ни о чем не говорят.
Но родственники думали иначе. Особенно настаивала тетя Галя:
– Она там, моя девочка! Я уверена!
– Вы ее видели?
Нет, видеть свою Тасю родители не видели.
– Почему же не посмотрели? – удивилась Мариша. – Сейчас бы мы уже знали точно, а не терялись в догадках.
– Павлуша собак боится, – несколько смущенно пояснила тетя Галя.
– С детства, – подтвердил дядя Павлик.
– Собаки? При чем тут собаки?
– Не собаки, а собака. Во дворе у этого типа бегает здоровенный кобель без привязи. Ни внутрь не сунешься, ни из дома не выйдешь.
Мариша задумалась. Вполне вероятно, что Тася действительно находится в доме. Если так, то Васечкин неплохо с ней обращается. Пиво, сардельки – забота. Одна проблема – собака. Как ее нейтрализовать, чтобы убедиться, что Тася действительно находится в доме? Ведь может быть и такое, что Васечкин просто делает себе запасы к выходным.
– Как же! – фыркнула тетя Галя. – Станут сардельки у него до выходных на даче валяться. Скормил он их кому-то. Да и не кому-то, а нашей Тасе.
Спорить Мариша не стала. Тасе так Тасе. Они это проверят. И если Васечкин у себя на даче действительно спрятал похищенную им Тасю, то тогда… Лично сама Мариша мужику в этом случае не завидовала. Андрей с Сергеем были парнями горячими, к тому же серьезно занимались спортом. Да и дядя Павлик, несмотря на кажущуюся покладистость, таким был только с женой и домашними. С теми же, кто решился перейти ему дорогу, он разговаривать не любил. Сразу же бил в рожу, веря, что это наилучший способ для разрешения всех конфликтов. Времени уходит мало и никаких недомолвок.
