3. Религиозные войны

Источник: Archives Municipales de Besancon (section CG, boite 377a) . Нижеследующее дело, отчет о котором до сих пор не публиковался, представляет особый интерес для историков права, поскольку в роли procureur pour les insectes выступал знаменитый юрист Бартоломе Шасене (также Шасане и Шасенье), позднее первый председатель высшего суда Прованса. Шасене, 1480 года рождения, сделал себе имя на церковном суде Отена, защищая крыс, которые обвинялись в злонамеренном истреблении урожая ячменя. Приводимые здесь документы, начиная с petition des habitans и до заключительного приговора суда, не являются полным отчетом — отсутствует, например, опрос свидетелей, могущих быть кем угодно, от местных крестьян до знаменитых экспертов по образу жизни подсудимых, — однако имеющиеся записи передают показания очевидцев в целом и часто содержат точные ссылки на них, поэтому читатель может получить вполне адекватное представление о ходе разбирательства. По обычаю той поры заявления сторон и conclusions du procureur episcopal делались на французском, в то время как приговор суда был торжественно оглашен на латыни.

Мы, жители Мамироля Безансонской епархии, будучи преисполненными благоговения перед всемогущим Господом и смиренного почтения к супруге его Церкви и будучи вместе с тем наипослушнейшими и наиаккуратнейшими плательщиками причитающихся с нас десятин, сим документом от 12 августа 1520 года настоятельно и убедительно просим суд освободить и избавить нас от преступных посягательств тех злоумышленников, кои осаждают нас уже многие годы, кои навлекли на нас Божий гнев и позор на наше селение и кои угрожают всем нам, богобоязненным и наипокорнейшим слугам Церкви нашей, мгновенной и ужасной смертью, грозящей низринуться на нас сверху подобно удару грома, которая непреложно настигнет нас, если суд в своей глубочайшей мудрости скорым и справедливым решением не изгонит сих злоумышленников из нашего поселка, повелев им уйти по их отвратности и зловредности, под страхом осуждения, анафемы и отлучения от Святой Церкви и Божьего покровительства.

Господа, сии бедные и смиренные истцы, несчастные и удрученные, предстали перед вами, как некогда жители островов Минорки и Мальорки предстали перед могущественным Августом Цезарем, прося его употребить свою справедливую власть, дабы избавить их острова от кроликов, истребляющих урожаи и лишающих поселян средств к существованию. И если Август Цезарь оказался в силах помочь своим верным подданным, то насколько проще сему суду снять с рамен истцов возложенное на них гнетущее бремя, подобное бремени великого Энея, который вынес своего отца Анхиза из горящего града Трои. Старый Анхиз был ослеплен ударом молнии, и сии истцы ныне как бы ослеплены, ввергнуты во тьму от света Божьей благодати злонамеренным поведением тех, что проходят ответчиками по данному делу и, однако, даже не явились сюда, дабы попытаться опровергнуть выдвинутые против них обвинения, выказывая тем презрение к сему судилищу и хуля самого Господа, предпочитая скорее похоронить себя в греховной тьме, нежели предстоять свету-истины.

Знайте же, господа, то, что было уже поведано вам очевидцами, людьми смиренной веры и безупречной честности, простыми жалобщиками, столь трепещущими сего суда, что из их уст может изливаться лишь чистая влага истины. Они свидетельствовали о событиях двадцать второго дня месяца апреля сего года, дня ежегодного паломничества Гуго, Епископа Безансонского, в скромную церковь Св. Михаила, находящуюся в их поселке. Они описали вам в подробностях, кои пламенеют у вас в памяти подобно раскаленной пещи, откуда вышли невредимыми Седрах, Мисах и Авденаго, как по ежегодному обычаю прихорашивали и приуготовляли свою церковь, дабы она стала достойной лицезрения Епископа, как украсили алтарь цветами и заново укрепили дверь против нашествия животных, но как, сумев замкнуть засовы перед свиньями и коровами, они оказались не способны замкнуть их перед теми дьявольскими bestioles , кои проникают в малейшую дырочку, подобно тому как Давид отыскал щелку в доспехах Голиафа. Они рассказали вам, как спустили на веревке со стропил Епископский трон, хранящийся там привязанным целый год и спускаемый лишь в день паломничества Епископа, дабы какой-нибудь ребенок или чужеземец не мог случайно сесть на него и тем самым осквернить его, каковая традиция скромна и благочестива и весьма достойна похвалы в очах Господа и сего суда. Как сей трон, спущенный сверху, поместили пред алтарем, что делалось всякий год и иного не мог бы припомнить даже старейший Мафусаил тех мест, и как благоразумные поселяне охраняли его в течение всей ночи перед прибытием Епископа, так страшились они осквернения трона. И как на следующий день Гуго, Епископ Безансонский, прибыл, совершая ежегодное паломничество, подобно Гракху, приходящему к возлюбленному народу своему, в эту скромную церковь Св. Михаила, и возрадовался, узрев их рвение и чистоту веры. И как, благословив сначала, по своему обычаю, всех жителей Мамироля со ступеней храма, он прошествовал по главному нефу, сопутствуемый на почтительном расстоянии своей паствой, и пал ниц, как был, во всей роскоши своего облачения, перед алтарем, подобно Иисусу Христу, павшему ниц пред своим Всемогущим Отцом. Как он встал, поднялся по ступеням к алтарю, обратил свой лик к прихожанам и опустился на трон. О, злосчастный день! О, злосчастные покусители! И как Епископ упал, ударясь головой об алтарную ступень, и был ввергнут против своей воли в состояние неразумия. И как, по отбытии Епископа и его свиты, унесшей Епископа в состоянии неразумия, устрашенные истцы осмотрели Епископский трон и обнаружили в ножке, рухнувшей, словно стены Иерихона, следы гнусного и противоестественного вторжения древесных червей, и как сии черви, тайно и исподволь совершившие свой дьявольский труд, так проели ножку, что Епископ низринулся, подобно могучему Дедалу, с сияющих небес во тьму неразумия. И как, весьма убоясь Божьего гнева, истцы забрались на стропила церкви Св. Михаила и осмотрели раму, на которой трон покоился триста шестьдесят четыре дня в году, и как они обнаружили, что черви проникли и в раму, так что она рассыпалась, едва они прикоснулись к ней, и кощунственно упала вниз на алтарные ступени, и как брусья крыши оказались коварно источены сими дьявольскими bestioles, что заставило истцов опасаться за собственную жизнь, ибо они столь же бедны, сколь и набожны, и их бедность не позволяет им выстроить новую церковь, а их набожность велит им поклоняться их Пресвятому Отцу столь же ревностно, сколь и прежде, и в освященном месте, а не среди полей и лесов.

Так прислушайтесь же, господа, к жалобе сих смиренных поселян, безответных, как трава под ногою. Они привыкли ко многим бедствиям: к саранче, затмевающей небо, как длань Господня, что застит солнце, к полчищам крыс, опустошающим их поля, как свирепый вепрь окрестности Калвдона., о чем повествует: Гомер в первой книге «Илиады», к долгоносику, истребляющему зерно в их зимних амбарах. Сколь же пагубнее и зловреднее сия новая напасть, грозящая уничтожить зерно, которое поселяне накапливают на Небесах своею кроткою набожностью и выплатами десятины. Ибо сии злоумышленники, даже и сегодня проявившие неуважение к вашему суду, оскорбили самого Господа, напав на его Дом, оскорбили его супругу Церковь, ввергнув Гуго, Епископа Безансонского. во тьму неразумия, оскорбили истцов, угрожая обрушить остов и покрытие их церкви на невинные головы детей и младенцев в тот час, когда весь поселок возносит молитвы, а посему будет правильно, разумно и необходимо приказать и повелеть этим животным оставить свое поселение и удалиться из Дома Господня, а также приговорить их к необходимой анафеме и отлучению, как предписано нашей Пресвятой Матерью Церковью, за которую неустанно молятся сии бедные истцы.

Итак, господа, поскольку вам было угодно назначить меня доверенным лицом bestioles в этом деле, я попытаюсь объяснить суду, почему обвинения в их адрес несостоятельны и почему иск должен быть отклонен как необоснованный. Признаться, я удивлен тем, что о моих клиентах, не совершивших никакого преступления, говорят как о злейших преступниках, и тем, что мои клиенты, будучи бессловесными, вызваны сюда для объяснений, словно в своих ежедневных хлопотах они привыкли пользоваться человеческой речью. Однако дар речи есть у меня, и я со всем смирением попробую сослужить службу их безгласным устам.

Так как вы дозволили мне выступать за этих несчастных животных, я, во-первых, замечу, что мои подзащитные неподсудны данному суду и что направленный им вызов лишен законной силы, ибо предполагает, что его получатели наделены разумом и волей и тем самым способны как совершить преступление, так и ответить на вызов в суд по поводу вышеуказанного преступления. Сие же места не имеет, ибо мои клиенты суть низшие животные, направляемые только инстинктом, что подтверждается в первой книге Пандектов, в параграфе «Si quadrupes» , где сказано: «Nec enim potest animal injuriam fecisse, quod sensu caret» .

Во-вторых, в качестве дополнения и альтернативы предыдущему, я утверждаю, что если бы случаи с bestioles и подлежали юрисдикции суда, настоящий трибунал не имел бы законных оснований рассматривать это дело, ибо существует хорошо известное и давно установленное правило, что обвиняемых нельзя судить in absentia . Здесь прозвучало заявление, что древесным червям была отправлена стандартная повестка, предписывающая им в назначенный день, а именно сегодня, явиться на суд, они же дерзко отказались явиться, тем самым лишась обычного права не быть судимыми in absentia. Против этого аргумента я выдвигаю два возражения. Первое: если даже вызов в суд был составлен должным образом, имеем ли мы доказательства того, что он получен моими подзащитными? Ибо известно, что повестка должна быть не только составлена, но и доставлена, а поверенный жителей Мамироля не указал, каким способом древесные черви подтвердили получение повестки. И второе возражение, еще более веское: в анналах права имеется строжайше сформулированный принцип, согласно которому ответчику следует извинить неявку в суд, если может быть показано, что значительное расстояние, трудности или опасности пути не позволяют ему предстать перед судом без всякого риска. Если бы вы вызвали на суд крысу, могли бы вы ожидать, что она доберется сюда, минуя город, полный кошек? А в данном случае дорога от места обитания bestioles до суда представляет для них непреодолимое препятствие не только вследствие своей чудовищной дальности, но и из-за смертельной угрозы, которую несут с собой хищники, всегда готовые покуситься на жизнь этих кротких созданий. Следовательно, они могут, ничем не рискуя, в рамках законности и со всем уважением к суду вежливо отказаться выполнить предписание.

В-третьих, вызов составлен некорректно, ибо он адресован древесным червям, в настоящее время проживающим в церкви Св. Михаила поселка Мамироля. Относится ли это ко всем без исключения bestioles, находящимся в церкви? Ведь многие из них ведут мирную жизнь, не представляя какой бы то ни было угрозы для истцов. Разве следует вызывать в суд весь поселок лишь потому, что в нем завелась шайка бандитов? Это неоправданно. Далее, существует правило, согласно которому судом должна быть установлена личность ответчика. Мы рассматриваем два преступных деяния, повреждение ножки Епископского трона и повреждение крыши церкви, но даже минимальная осведомленность об образе жизни моих подзащитных позволяет понять, что те черви, которые в настоящее время проживают в ножке, не могут иметь никакого касательства к делу о крыше, а те, которые проживают в крыше, не могут иметь никакого касательства к делу о ножке. Выходит, что две различные стороны обвиняются в двух различных преступлениях, причем в повестке не проведено разделения сторон и преступлений, следовательно, вызов неспецифицирован и потому недействителен.

В-четвертых, в качестве независимого пункта я должен заявить, что судить bestioles подобным образом противно не только Человеческому и Церковному законам, но также и закону Божьему. Ибо откуда взялись те крошечные создания, на которых торжественно обращается вся мощь сего суда? Кто создал их? Не кто иной, как Всемогущий Господь, создавший всех нас, и высших, и низших. И не читаем ли мы в первой главе священной книги Бытия, что Бог сотворил зверя земного по роду его, скотов по роду их и всех животных, пресмыкающихся по земле, по роду их, и увидел Бог, что это хорошо? И, далее, разве не дал Бог зверям и всем гадам земным всякое семя, какое есть на земле, и всякое дерево, какое есть на земле, и всякий плод всякого дерева в пищу? И, еще далее, разве не дал он им всем наказа плодиться и размножаться и наполнять землю? Создатель не повелел бы зверям и всем гадам земным размножаться, если бы в своей бесконечной мудрости не обеспечил их пропитанием, и он это сделал, сказав, что дает им семя, и плод, и деревья в пищу. Но чем же и были заняты эти кроткие bestioles с самого дня Творения, как не осуществлением своих неотъемлемых прав, дарованных им во время оно, прав, которые Человек не властен ни урезать, ни отменять? Да, древесные черви порой выбирают для своего обитания места, где могут причинить Человеку неудобства, но это еще не повод бунтовать против законов Природы, установленных при Сотворении мира, ибо такой бунт есть прямое и дерзкое неповиновение Творцу. Господь вдохнул жизнь в древесных червей и дал им деревья земные в пищу; сколь же самонадеянно и опасно для нас было бы идти наперекор Божьей воле. Нет, я скорее предложил бы суду направить свое внимание не на сомнительные злодеяния кротчайших из тварей, а на злодеяния самого человека. Господь ничего не делает без цели, и то, что он позволил древесным червям поселиться в церкви Св. Михаила, является не чем иным, как предупреждением и наказанием человечества за его грехи. То, что червям было позволено населить церковь, а не какой-нибудь другой дом, является, утверждаю я, еще более серьезным предупреждением и наказанием. Неужели люди, представшие перед судом в роли истцов, так уверены в своей смиренности и христианских добродетелях, что берутся обвинять кротчайших животных, не обвинив сначала самих себя? Бойтесь греха гордыни, говорю я этим истцам. Вытащите бревно из своего глаза, прежде чем пытаться достать соринку из чужого.

В-пятых, и в-последних, procureur pour les habitans требует от суда обрушить на bestioles тот громовой удар, что известен под именем отлучения. В качестве независимого пункта я считаю своим долгом предупредить суд, что такая кара была бы и несоответствующей, и незаконной. Поскольку отлучение лишает грешника возможности общаться с Богом, запрещает ему вкушать хлеб и вино, которые суть тело и кровь Христовы, изгоняет его из лона Святой Церкви с ее светом и теплом, то разве можно считать законным отлучение зверя полевого или гада земного, которые никогда и не являлись причастниками Святой Церкви? Нельзя, в первую очередь, лишать подсудимого тех благ, которыми он никогда не обладал. Это юридически неграмотно. А во-вторых, отлучение — кара великая и ужасная, она ввергает наказуемого в кромешную тьму, навеки лишает его света и благости Божьей. Возможно ли признать такую кару годной для bestiole, которая не имеет бессмертной души? Возможно ли обречь подсудимого на вечные муки, если он не обладает вечной жизнью? Эти существа не могут быть изгнаны из Церкви, ибо они не ее члены; как говорит апостол Павел, «судите внутренних, но не внешних».

Итак, в свете изложенных соображений я предлагаю прекратить дело и отклонить иск как необоснованный, подзащитных же моих оправдать и освободить от всякого дальнейшего судебного преследования.

Бартоломе Шасене, юрист.

Господа, для меня большая честь вновь выступать перед вашим почтеннейшим судом, моля о справедливости, как та несчастная, обиженная мать, что молила Соломона вернуть ей дитя. Словно Улисс знаменитому Аяксу, буду я противоборствовать адвокату bestioles, представившему вам много аргументов, пестротою своей подобных Иезавели.

Во-первых, он утверждает, будто сей суд не имеет прав и полномочий судить bestioles за совершенные ими в Мамироле тяжкие преступления, и аргументирует это тем, что в глазах Божьих мы не лучше древесных червей, не выше их и не ниже, а потому не обладаем правом вершить над ними суд подобно Юпитеру, чей храм был на Тарпейской скале, откуда сбрасывали предателей. Но я опровергну это, подражая Господу нашему, изгнавшему менял из Иерусалимского храма, и вот каким образом.

Разве человек не выше животных? Разве не явствует из священной книги Бытия, что животные, сотворенные прежде человека, были сотворены именно ради его пользы? Разве не дал Господь Адаму владычества над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всеми тварями, пресмыкающимися по земле? Разве не нарек человек имена всем скотам, и птицам небесным, и всем зверям полевым? Разве не было владычество человека над животными подтверждено Псалмопевцем и повторно отмечено апостолом Павлом? Но как же может человек владычествовать над животными и не иметь права карать их за их злодеяния? Далее, сие право вершить над животными суд, которое столь упорно отрицает адвокат bestioles, было даровано человеку самим Богом, о чем открыто свидетельствует священная книга Исхода. Разве не заповедал Господь Моисею священного закона — око за око и зуб за зуб? И не продолжал ли он так: если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола непременно следует побить камнями и мяса его не есть. Разве священная книга Исхода не проясняет таким образом закон? И не идет ли она дальше, а именно: если чей-нибудь вол забодает до смерти вола у соседа его, то продать живого вола и разделить пополам выручку, а также и убитого вола разделить пополам? Не заповедал ли так Господь и не дозволил ли человеку судить животных?

Во-вторых, касательно того, что древесных червей не следует судить, ибо они не смогли прибыть на суд. Однако они были призваны сюда в соответствии со всеми существующими правилами. Они были призваны, как Евреи для уплаты дани Августу Цезарю. И разве Израильтяне не повиновались? Кто из присутствующих здесь стал бы препятствовать bestioles явиться на суд? Мои смиренные истцы могли бы пожелать, чтобы они не явились, и с этой целью предать огню ножку трона, ввергнувшего Туго, Епископа Безансонското, в состояние неразумия после удара головой об алтарную ступень, но, будучи христианами, воздержались от этого и предпочли вынести дело на рассмотрение вашего наипочтеннейшего суда. Так какого же врага могли повстречать обвиняемые? Уважаемый адвокат сослался на кошек, едящих крыс. Я не знал, господа, что кошки предпринимали попытки съесть древесных червей по дороге в суд, но если я заблуждаюсь, меня, без сомнения, поправят. Нет, отказ обвиняемых предстать перед вами можно объяснить лишь одним, а именно дерзким и в высшей степени сознательным неподчинением, злостным умолчанием, виновностью, которая слепит глаза, словно явленная Моисею неопалимая купина, тот куст, что пылал, но не сгорал, в точности как их вина, пылающая тем ярче, чем упорнее отказываются они предстать перед судом.

В-третьих, здесь прозвучало, что древесных червей совершенно так же, как и Человека, создал Бог, и что Он дал им семя, и плоды, и деревья в пищу, а стало быть, всякий выбор ими съестного отмечен Божьим благословением. Сие есть главный и важнейший аргумент в пользу bestioles, и я опровергну его следующим образом. Священная книга Бытия говорит нам, что Бог в своей бесконечной милости и щедрости дал зверям полевым и гадам земным всякое семя, и плод, и деревья в пищу. Он дал деревья тем тварям, кои наделены инстинктом пожирать деревья, пусть даже сие служит источником помех и неприятностей для Человека. Но Он не давал им в пищу строений из дерева. Где в священной книге Бытия сказано, что гады, пресмыкающиеся по земле, могут селиться в строеньях из дерева? Разве, дозволяя иным тварям прогрызать растущий дуб, Господь наделил сих тварей и правом прогрызать Дом Божий? Где в Священном Писании Господь дал животным право пожирать Его храмы? И учил ли Господь своих слуг хранить молчание, когда Его храмы пожираются, а Его Епископы повергаются в состояние неразумия? Если свинья съедает освященную облатку, ее вешают за богохульство, и bestiole, избравшая своим обиталищем дом Господень, заслуживает не менее суровой кары.

Далее, в качестве независимого пункта, было заявлено, что Господь создал древесного червя так же, как и Человека, а любая тварь Божья осенена Его благословением, сколь бы мерзостной и зловредной она ни была. Но разве Всемогущий Господь, в своей несравненной мудрости и благоволении, создал долгоносика, дабы он уничтожал наши урожаи, и древесных червей, дабы они уничтожали домы Господни? Наиученейшие мужи нашей Церкви в течение многих веков изучали каждый стих Священного Писания, словно воины Ирода, разыскивающие невинных младенцев, и не нашли ни единой главы, ни единой строки, ни единой фразы, где упоминалось бы о древесных червях. И потому я ставлю перед судом вопрос, главнейший во всем деле: а были ли вообще сии черви на Ноевом ковчеге? Священные тексты не содержат упоминаний о том, что древесные черви поднимались на борт величественного корабля Ноя или покидали сей корабль. Да и могло ли это быть, ибо разве не из дерева был построен Ковчег? Так ужели Господь в своей вековечной мудрости допустил бы на него существо, чья ежедневная деятельность могла бы повлечь за собою кораблекрушение и трагическую гибель Человека и всех Божьих тварей? Возможно ли хотя бы помыслить нечто подобное? Следовательно, древесных червей на Ковчеге не было, откуда мы заключаем, что они суть твари ущербные и противоестественные, не существовавшие во времена Потопа, сего великого и ужасного бедствия. Откуда появились они на свет, произошло ли это благодаря слепому случаю или по чьему-то коварному умыслу, нам неведомо, однако их пагубность и зловредность очевидны. Сии гнусные создания предались телом Диаволу и тем лишили себя Божьей защиты и покровительства. Разве не доказывает этого со всею ясностью то, каким лукавым и хитроумным образом надругались они над Гуго, Епископом Безансонским? Разве не так действует Диавол, долгие годы пробираясь тайными и темными путями, дабы затем торжествовать, достигнув своей мерзкой цели? Однако адвокат bestioles заявляет, будто древесные черви имеют благословение Божие во всем, что бы они ни делали, и во всем, что бы они ни ели. Иными словами, он утверждает, будто, пожирая ножку Епископского трона, они действовали с Божьего благословения. А это равносильно утверждению, что Господь своей собственной рукой поразил одного из Епископов своей собственной Святой Церкви, так же как поразил Он Валтасара, как поразил Он Амалика, как поразил Он Мадианитян, как поразил Он Хананеев, как поразил Он Сигона Аморреянина. Не является ли это гнуснейшим богохульством, кое суду надлежит вырвать с корнем, уподобясь в сем Геркулесу, очистившему Авгиевы конюшни?

В-четвертых, здесь было заявлено, что данный суд не вправе выносить решение об отлучении. Но говорить так — значит, отрицать власть, дарованную Господом его возлюбленной супруге Церкви, которую Он поставил владычицей над всем миром, все положив под ноги Ее, как подтверждает Псалмопевец, овец и волов всех, зверей полевых, птиц небесных, и рыб морских, и все, преходящее морскими стезями. Руководимая Духом Святым, Церковь не способна ошибаться. Действительно, разве не читаем мы в наших священных текстах о змеях и других ядовитых пресмыкающихся, чей яд был извлечен из них? Разве не читаем в священной книге Екклесиаста, что «змей непременно ужалит без заговаривания»? Значит, именно в согласии с Божьими заповедями Церковь на протяжении веков использовала свою могущественную, но справедливую власть, карая анафемой и отлучением тех зловредных животных, чье пагубное бытие есть мерзость в очах Господних. Разве не перестали дождь и роса падать на горы Гелвуйские, когда Давид проклял их? Разве Иисус Христос, сын Божий, не повелел срубать и предавать огню всякое дерево, не приносящее доброго плода? А если бессмысленное создание уничтожают за то, что оно не приносит плода, то, конечно же, позволительно и проклясть его, ибо большая кара включает в себя меньшую: cum si liceat quid est plus, debet licere quid est minus . Разве змей не был проклят в саду Эдемском, что заставило его ползать на чреве до конца жизни своей? А когда город Экс подвергся нашествию змей, поселявшихся в теплых ваннах и кусавших местных жителей, так что многие из них умерли, разве достойный Епископ Гренобльский не отлучил сих змей от Церкви, после чего они покинули город? Таким же образом и Епископ Лозаннский освободил Леманское озеро от заполонивших его угрей. И таким же образом оный Епископ изгнал из вод сего озера пиявиц, едящих семгу, коей благочестивые христиане привыкли питаться в дни поста. А разве Эгберт, Епископ Трирский, не проклял ласточек, чей щебет мешал молитвам благочестивых христиан? И разве Святой Бернар сходным же образом и по сходной же причине не наказал отлучением полчища мух, кои наутро, подобно ордам Сеннахериба, усеяли все вокруг своими мертвыми телами? И разве не посох Святого Магнуса, проповедника Альгауского, изгнал и истребил крыс и мышей всякой породы, а также майских жуков? Так не будет ли справедливо и закономерно, если суд покарает отлучением сих злодеев и осквернителей святого Храма Божия? Адвокат bestioles утверждает, что древесные черви не могут быть отлучены, ибо они не имеют бессмертной души. Но не доказано ли нами, во-первых, что сии черви суть противоестественные твари, коих не было на Ноевом ковчеге, и, во-вторых, что те действия, за которые их привлекли к суду, свидетельствуют об их явной одержимости злым духом, а именно Люцифером. И тем настоятельнее испрашиваю я у суда приговора об их отлучении.

Господа, нам представили здесь множество аргументов; некоторые из них унесло ветром, словно отвеянную мякину, а некоторые остались перед вами на земле, словно полноценное зерно. Однако я прошу вас потерпеть еще немного и выслушать мое вторичное возражение поверенному des habitans, чьи аргументы падут, как стены Иерихона перед трубою истины.

Во-первых, мой оппонент упоминает о продолжительном сроке, в течение которого bestioles обитали в ножке Епископского трона, лелея свой темный умысел, и полагает это доказательством того, что они трудились по дьявольскому наущению. Дабы опровергнуть этот вывод, я призвал сюда доброго брата Фролибера, искушенного во всем, что касается жизни гадов земных, да вы ведь и сами знаете, что он пасечник в аббатстве Св. Георгия. И разве он не сообщил вам, что, по мнению людей сведущих, bestioles живут всего лишь несколько кратких лет? Но все мы знаем, что прежде, чем пораженное червем дерево рассыплется, как под Гуго, Епископом Безансонским, впавшим вследствие этого в состояние неразумия, должно смениться не одно человеческое поколение. Следовательно, черви, вызванные сегодня в суд, суть не, кто иные, как потомки многих поколений древесных червей, обитавших в церкви Св. Михаила. И если мы подозреваем bestioles в злонамеренности, то мы обязаны приписать ее только первому их поколению, а отнюдь не его невинным потомкам, которые безгрешно жили там, где им довелось родиться. По этой причине я снова заявляю о необоснованности иска. К тому же обвинение не располагает свидетельскими показаниями относительно того, как именно и когда древоточцы проникли в дерево. Поверенный des habitans пытался доказать, что Священное Писание не дает bestioles права селиться в строеньях из дерева. Мы ответим ему тремя возражениями: первое, что Писание в явной форме и не запрещает им этого, второе, что если бы Бог не желал, чтобы они питались строеньями из дерева, Он не наделил бы их соответствующим инстинктом, и третье, что пока не засвидетельствовано противоположное и не доказана вина обвиняемых, право приоритетного обладания деревом должно быть признано за bestioles, а именно, следует считать, что они уже были в дереве, когда его свалил лесоруб, который продал его плотнику, который соорудил из него трон. Не древесные черви узурпировали созданное Человеком, а, наоборот, Человек умышленно разрушил обиталище древесных червей и использовал его в своих целях. Исходя из этого, мы снова требуем признания необоснованности данного иска.

Во-вторых, здесь было заявлено, что древесные черви не плавали на Ковчеге, а посему должны быть признаны одержимыми дьяволом. На это мы ответим двумя возражениями: первое, что в Священном Писании не перечисляются все разновидности Божьих тварей и что по закону факт пребывания на Ноевом ковчеге должен быть признан для всякой твари, если специально не оговорено противное. И второе: обвинитель утверждает, что древесных червей на Ковчеге не было, но если он прав, то становится еще более очевидным, что Человек не получил от Бога власти над ними. Господь наслал на мир губительный Потоп, дабы очистить его, а когда вода спала и открылся новорожденный мир, Он дал Человеку владычество над животными. Но где написано, что Он дал Человеку владычество и над теми животными, которые не путешествовали в Ковчеге?

В-третьих, заявление, будто из наших слов следует, что Гуго, Епископ Безансонский, был ввергнут во тьму неразумия рукою самого Господа, является чудовищной клеветой. Мы этого не утверждали, ибо это было бы богохульством. Но разве не общеизвестно, что пути Господни часто бывают окутаны для нас глубочайшей тайной? Когда Епископ Гренобльский упал с лошади и умер, мы не винили в этом ни Господа, ни лошадь, ни древесных червей. Когда Епископ Констанцский выпал за борт корабля и утонул в озере, мы не пришли к выводу, что Господь бросил его в воду или что черви испортили киль судна. Когда колонна в монастыре Св. Теодориха рухнула, придавив ногу Епископу Лионс кому, отчего он в дальнейшем никогда не расставался с посохом, мы также не винили в этом ни Господа, ни колонну, ни древесных червей. Да, пути Господни зачастую бывают скрыты от нас, но разве не общеизвестно и то, что Господь многократно карал недостойных? Разве не наслал Он на Фараона полчища жаб? Разве не наводнил Он землю Египетскую вшами и свирепыми песьими мухами? Разве не покарал Он того же Фараона воспалением с нарывами, и громом, и градом, и свирепыми полчищами саранчи? Разве не побил Он камнями город Пятерых Царей? Разве не поразил Он язвами даже слугу своего Иова? И именно по этой причине я призвал сюда отца Годрика и испросил у него сведений, касающихся уплаты десятин жителями Мамироля. Не слишком ли часто ссылались они то на капризы погоды, то на неурожай, то на повальные недуги, то на солдат, которые, проходя мимо, убили нескольких сильных юношей из их поселка? Но, несмотря на отговорки, совершенно понятно и очевидно, что в установленном Церковью порядке десятины не выплачивались, что имела место злонамеренная нерадивость, выливавшаяся в неподчинение Господу Богу и его супруге на земле. Церкви. Так разве не ясно из всего этого, что Господь, наславший полчища саранчи, дабы покарать Фараона, и свирепых песьих мух на землю Египетскую, точно так же наслал на церковь древесных червей, дабы покарать жителей за неподчинение? Могло ли это произойти без Божьего соизволения? Неужто Господь столь слаб и робок, что не способен защитить Свой храм от этих крохотных bestioles? Такое сомнение в Его силах было бы явным богохульством. А потому мы должны заключить, что нашествие древесных червей произошло либо по воле Всевышнего, либо с Его одобрения, что Бог послал их, дабы наказать непокорных грешников, и что грешникам следует склониться перед Его гневом, и покаяться в своих грехах, и заплатить положенные десятины. И правда, тут скорее надобны молитва, и пост, и самобичевание, и упование на милость Господню, а отнюдь не анафема и отлучение исполнителей, действующих в согласии с божественной волей и умыслом.

В-четвертых и в-последних, учитывая, что древесные черви суть Божьи твари и как таковые нуждаются в пропитании, подобно тому как нуждается в пропитании человек, а также надеясь, что приговор окажется не столько суровым, сколько милосердным, мы, в свете изложенных соображений, предлагаем суду потребовать от жителей Мамироля, столь неразумно затягивающих выплаты десятин, чтобы они назначили и отвели вышеупомянутым bestioles новое пастбище, где те могли бы мирно кормиться без ущерба для церкви Св. Михаила, и, используя свою законную власть, повелеть этим bestioles перейти на вышеуказанное пастбище. Ибо мои кроткие подзащитные просят и жаждут только одного: чтобы им было позволено жить в мире и во тьме, без постороннего вмешательства и ложных обвинений. Господа, я подвожу итог, утверждая, что иск следует отклонить как необоснованный, и, в свете изложенных соображений, что bestioles должны быть признаны невиновными, и, снова в свете изложенных соображений, что их следует препроводить на новое пастбище. Засим же заявляю о готовности моих клиентов подчиниться решению суда.

Бартоломе Шасене, юрист.

Аргументы, представленные адвокатом ответчиков, являются достаточно вескими и убедительными и должны быть признаны плодом глубоких и серьезных размышлений, ибо не следует суду с легкостью и наобум провозглашать чье-либо отлучение, поскольку, будучи провозглашенным с легкостью и наобум, оно может не попасть в цель, но вследствие своей исключительной мощи поразить самого глашатая. Аргументы представителя обвинения также говорят о его высокой учености и эрудиции, и это есть истинно глубокое море, в коем невозможно достичь дна.

По вопросу, поднятому адвокатом bestioles, о многих поколениях древесных червей и о том, следует ли считать поколение червей, вызванное в суд, тем самым, которое совершило преступление, мы имеем сказать следующее. Во-первых, в Священном Писании, в книге Исхода, говорится, что за грехи отцов Бог покарает детей в третьем и четвертом поколении, а потому со стороны суда будет вполне благочестиво привлечь к ответу несколько поколений древесных червей, каждое из которых погрешило против Господа, и сие воистину можно будет счесть торжеством правосудия. И во-вторых, если мы примем утверждение поверенного pour les habitans об одержимости bestioles диаволом, тогда что может быть естественнее — или, в данном случае, омерзительнее и противоестественнее, — чем то, что таковая одержимость позволила древесным червям прожить долее обыкновенного, и потому единственное поколение сих гадов способно было нанести весь ущерб, причиненный трону и крыше. В любом случае нам показался весьма серьезным довод представителя les habitans, заключающийся в том, что древесных червей не могло быть на Ноевом ковчеге — ибо какой же здравомыслящий капитан возьмет их к себе на борт, не убоясь риска потерпеть кораблекрушение? — а посему они не входят в число первых творений Господа. Но каков их статус во всемирной иерархии: естественны ли они хотя бы отчасти, или разлагаются заживо, или суть творения диавола, — могут решить лишь те великие умы Церкви, кои занимаются решением подобных вопросов.

Не дано нам также знать и целых мириад причин, по которым Господь мог наслать древесных червей на сию скромную церковь. Возможно, нищих прогоняли от ее дверей. Возможно, десятины выплачивались нерегулярно. Возможно, прихожане вели себя легкомысленно и дом Божий был обращен в место тайных свиданий, что и повлекло за собой нашествие насекомых. Нам никогда не следует забывать о долге сострадания и о необходимости подавать милостыню, и разве ад не был уподоблен Евсевием хладному месту, где плач и скрежет зубовный вызываются ужасным морозом, а не вечным огнем, и разве сострадание не есть одно из средств, с помощью которых мы предаемся на милость Божью? А посему, рекомендуя приговорить bestioles, которые столь подло и гнусно напали на храм Божий, к отлучению, мы также рекомендуем наложить на habitans все необходимые в подобных случаях наказания и епитимьи.

Во имя и с попущения Всемогущего Господа, Отца, Сына и Святого Духа, и Марии, благословенной Матери Господа нашего Иисуса Христа, пользуясь властью, унаследованной от Святых Апостолов Петра и Павла, а также полномочиями, данными нам в этом деле, укрепив себя Святым Крестом и исполнясь страха Божия, мы объявляем вышеупомянутых древесных червей презренными паразитами и повелеваем им, под угрозой проклятия, анафемы и отлучения, в ближайшие семь дней покинуть церковь Св. Михаила поселка Мамироля Безансонской епархии и перекочевать без задержки и промедления на пастбище, отведенное им жителями Мамироля, поселиться там и никогда больше не возвращаться в церковь Св. Михаила. Дабы придать этому приговору законную силу, а также сделать действенными всякое проклятие, анафему и отлучение, кои могут быть провозглашены в любое время, жители Мамироля обязываются сим неуклонно блюсти долг сострадания, выплачивать десятины в порядке, установленном Святой Церковью, воздерживаться от всякого легкомыслия в Доме Божием и ежегодно, в память о том печальном дне, когда Гуго, Епископ Безансонский, был ввергнут во тьму неразумия…

Здесь рукопись из муниципальных архивов Безансона обрывается, не сообщая подробностей о ежегодном поминании или епитимье, наложенной судом на поселян. Состояние бумаг свидетельствует о том, что за протекшие четыре с половиной века архивы подвергались (и, вероятно, не единожды) нашествию термитов, которые и отгрызли заключительные слова приговора Эглизского судьи.