Глава четырнадцатая
Дача сестры-хозяйки находилась неподалеку от железнодорожной станции Кузьмолово. Места эти считались престижными. Как зимой из-за горнолыжных центров, расположенных на этих возвышенностях, так и летом, но уже из-за прекрасных чистых и многочисленных озер с благоустроенными пляжами, до которых можно было легко добраться на машине или автобусе по многочисленным и хорошо заасфальтированным дорогам.
Должно быть, участок достался семье Елены Викторовны уже давно. Потому что нынче на зарплату бюджетника ей было бы не потянуть покупку даже одной из шести соток в любом из здешних садовых товариществ. Добравшись до нужного места, подруги увидели, что они не ошиблись в своих прогнозах. Домик, на котором красовалась табличка «ул. Солнечная, 4/16», был построен еще в конце семидесятых годов. В эту осеннюю пору он был красив. Густо оплетавшие его стены стебли плюща ярко пламенели в лучах восходящего солнца и скрывали изъяны постройки: облупившуюся местами краску, потрескавшееся дерево стен и отваливающиеся наличники рам. Но все это были мелочи. А издалека домик выглядел очень нарядным.
Участок возле него был вылизан. Ни лишней травинки, ни листочка не валялось на аккуратных грядках, местами перекопанных, а местами еще зеленеющих кочанами капусты и ботвой поздних моркови и репы. Похоже, Елена Викторовна придавала большое значение практической пользе от дачи, напрочь отбросив эстетическую. Ни одного цветочка не увидели подруги на ее ухоженном участке. Каждый сантиметр площади был занят каким-то полезным, но, увы, далеко не всегда живописным растением.
— Как ты думаешь, она уже встала? — одолеваемая сомнениями, спросила Юлька у Мариши, которая уже схватилась за калитку.
— Какая разница? — резонно возразила та. — Не встала еще, так встанет, когда нас увидит!
И она решительно зашагала к дому между грядок и клумб, на которых росло что-то зеленое и довольно противное на вид. Дверь открыла рослая упитанная женщина с красными щеками. Было видно, что она только что встала. На щеке еще сохранялся отпечаток подушки, а волосы были всклочены.
— Вы ко мне? — поинтересовалась она у подруг. — Из правления? Так сразу же вам говорю, не удастся вам из меня снова выцыганить денег на ремонт дороги. Третий раз за один сезон сдавать — это уже безобразие! Вы просто кладете деньги себе в карман! Так и передайте председателю, что меня лично качество дорог устраивает!
И она попыталась захлопнуть дверь перед опешившими подругами.
— Вы ведь Елена Викторовна?! — успела вставить в щель ногу Мариша, не давая хозяйке закрыть ее.
После недолгой борьбы Елена Викторовна почувствовала, что более молодая противница одерживает победу.
— Мы к вам из больницы! — быстро произнесла Юлька. — Нас к вам Аристарх Владимирович прислал.
Аристарх Владимирович был главврачом отделения, в котором трудилась Елена Викторовна. Услышав, что ее гостьи пожаловали к ней вовсе не из вороватого правления дачного кооператива и совсем не намерены требовать с нее незаконные поборы, медсестра повеселела и пустила подруг в дом.
— А в чем дело? Что случилось? — спросила она, включая электрический чайник и все еще зевая спросонок.
— Вы ведь приняли вчера утром на работу новенькую медсестру? — спросила у нее Инна.
— Ну да, — кивнула головой Елена Викторовна. — Танечку. Конечно, опыта у нее маловато. Но диплом с одними пятерками. А на те деньги… А что случилось? Она что, не вышла на работу?
— Вы ее фамилию помните?
— У нее совсем простая была фамилия — Ларионова, — сказала Елена Викторовна и ушла в соседнюю комнату.
Оттуда она вернулась, накинув на плечи огромную мохнатую шерстяную кофту, связанную какой-то умелицей из разноцветных обрывков мохера. Так что половина правого рукава была синей, вторая желтой, потом желтизна еще проступала по подолу. Спина была связана из коричневых ниток, зеленых и ярко-оранжевых, из которых часть пришлась на левый рукав. В этой чудовищной канареечной кофте Елена Викторовна налила всем чаю, достала дешевенькое печенье, извлекла из холодильника трехлитровую банку деревенского молока и заявила:
— Если с этой девчонкой какие-то проблемы возникли, то у меня ее паспортные данные имеются.
— В самом деле? — обрадовалась Юлька. — А вы их можете нам передать? Аристарх Владимирович очень просил. Он нас ведь специально попросил к вам приехать, как только узнал.
— Да что случилось-то?! — с досадой воскликнула Елена Викторовна. — Вы мне скажете наконец?
— Убийство! — мрачным голосом прогудела Мариша.
Елена Викторовна, которая только что поднесла к губам чашку с молоком, вздрогнула. Молоко расплескалось, а женщина побледнела так, что сравнялась с ним цветом.
— Кого? Как? Кто? — глухо забормотала она, внезапно краснея и поднося к своей пышной груди руки.
На верхней губе у Елены Викторовны выступили капельки пота.
— Вы что-то плохо выглядите! — встревожилась Юля. — Может быть, вам прилечь?
— Пустяки, — переведя дыхание, отмахнулась Елена Викторовна и с простотой медицинского работника добавила: — Это все климакс проклятый. Не обращайте внимания. Вы в больнице были? Так лучше объясните мне толком, что там случилось?
— Да мы и сами не знаем, — забормотала Инна, пока Юлька растерянно молчала, не зная, что именно следует рассказать Елене Викторовне, а что лучше утаить.
— Аристарх Владимирович, — взяла разговор в свои руки Мариша, — позвонил вот ей сегодня час назад и умолял съездить сюда и выяснить все про новенькую медсестру Танечку. Вроде бы она исчезла при загадочных обстоятельствах.
— А убили-то кого?
— Этого я не знаю, но Аристарх Владимирович очень просил вас рассказать нам все про эту Танечку как можно быстрей!
— Да я сама с вами в город поеду! — вскочила с места Елена Викторовна.
— Нет-нет! — дружно закричали подруги. — У вас же выходные! Аристарх Владимирович так и сказал, что ему только адрес этой медсестры нужен. А он уж сам вместе с милицией разберется.
— Ну хорошо! — растерянно произнесла женщина. — Сейчас принесу.
Она исчезла, а в это время из другой комнаты донесся кашель. Дверь открылась, и в гостиную грузно шагнула крепенькая старушонка с морщинистым, словно печеное яблоко, лицом, но необыкновенно жилистыми и длинными руками. Выйдя, она недоуменно уставилась на подруг. Затем ее взгляд переместился на стол, и на лице отразилось возмущение.
— Ленка! — грозно взвыла она. — Ты чего печенье на стол выставила! Не свое ведь. За него деньги плачены! Творог достань гостям! С прошлой недели еще остался! Кисленький, ты его еще на сырники пустить хотела.
И проворно схватив пачку самого дешевого отечественного печенья, старуха быстро ее спрятала обратно в шкафчик. Осмотрев стол, она переставила подальше от подруг сахарницу, убрала обратно в холодильник банку с молоком и уселась тут же, зорко следя, чтобы кто-то не вздумал прихватить лишний кусок хлеба с пластиковой тарелочки.
— Мама! Ну что ты вышла? — укоризненно воскликнула Елена Викторовна, выглянув из комнаты. — Это девочки с моей работы. Нам по делу поговорить нужно!
— Мешаю я, выходит! — закатив глаза, завелась старуха. — Старая стала. Гонишь мать! А мать всю свою жизнь на тебя, корова, положила! А ты вон как со мной разговариваешь! Нет, видать, пора мне и помирать. Если родная дочь мать из дома гонит, то лучше уж в могилу.
— Мама, что ты говоришь! — послышался расстроенный голос Елены Викторовны. — Просто у нас дела.
— А мать лишняя оказалась! — не унималась противная старуха, провожая полным ненависти взглядом кусочек «Столичного» хлеба, который назло противной старухе решилась взять с тарелки Инна. — Ладно уж, пойду к себе помирать. Ничего, видно, не поделаешь! А ты, Ленка, давай, разбазаривай добро-то! Ишь, наставила всего на стол! Уйду, глаза бы мои на это не смотрели.
Но тем не менее старуха даже не сделала попытки подняться и уйти.
— Ничего не понимаю, где же мои записи? — с этими словами из комнаты показалась озабоченная Елена Викторовна и исчезла в прихожей.
Оттуда она появилась через несколько секунд с большой сумкой в руках.
— Вот она где! — сказала медсестра, доставая довольно потрепанную общую тетрадь в обложке ядовито-зеленого цвета. — А я уж боялась, что потеряла. Ужас, что было бы! Ведь у меня тут как в компьютере данные на всех наших работников за последние несколько лет. А сколько их сменилось! Без этой тетрадки ни за что бы не упомнила. Так! А вот и последняя запись. Татьяна Валентиновна Ларионова. Пишите адрес этой особы!
Записав полученный адрес, подруги рассыпались в благодарностях. Отказались от второй чашки чая, чем заслужили одобрительный кивок старухи, и выскочили на улицу. Елена Викторовна пошла их провожать.
— Участок у вас замечательный! — прощаясь, польстила ей Юлька. — Очень аккуратный.
— Да? — рассеянно протянула Елена Викторовна. — Спасибо, конечно. Но мне совсем не нравится. Мать тут ни цветочка не оставила. Совсем на старости лет на почве экономии помешалась. Только картошку да овощи и сажает. Ну, ягоды еще. А по мне, так иногда легче в магазине эти овощи купить, чем весной в грязи по колено тут землю ворочать, потом все лето на грядках корячиться, а осенью еще и машину по соседям искать, чтобы урожай в город перевезти. А на следующий год все по новой. Только мать не переубедишь. Видели ведь, чуть ей слово против, сразу ворчать начинает, словно трактор.
И махнув рукой, она ушла в дом, откуда уже слышался громкий голос старухи.
Танечкина квартира находилась в изрядно загаженном подъезде. И вроде бы снаружи кирпичная хрущевка выглядела вполне прилично. Стены дома покрывал ровный слой свежей светло-кремовой краски, но зато внутри… Сюда руки коммунальной службы явно не добрались. И все стены были покрыты белыми проплешинами, это отслаивалась темно-зеленая краска, обнажая основу. Ступени лестницы были завалены рекламными листовками, купонами крупных магазинов, предлагающих скидки, пустыми пачками из-под сигарет, окурками, битым стеклом и прочим мусором, который жильцы не стеснялись бросать прямо на лестнице. Но это еще полбеды. Лестницу и подмести недолго. Но некоторые совсем обнаглевшие граждане, ленясь выносить хлам из своих квартир на помойку, пристраивали его тут же в подъезде. Подруги наткнулись на старый велосипед без колес, какой-то фанерный ящик, дверцу от шкафа, стол без двух ножек и даже старую газовую плиту с такой затершейся эмалью, что невозможно было даже прочитать название завода.
— Что за свиньи тут живут! — не выдержав, пропыхтела Мариша.
— Зачем ты обижаешь животных? — заступилась Юлька.
Дверь нужной квартиры оказалась тем не менее весьма добротной. Да и вообще все квартиры на первых двух этажах, которые прошли подруги, были железными, обшитыми вагонкой и похожими друг на друга как близнецы. Ничего удивительного в этом не было, ведь входные двери внизу в подъезде, можно сказать, попросту отсутствовали. У одной половинки были выбиты все фанерные вставки. А другая висела на одной петле, угрожающе раскачиваясь под порывами ветра.
Позвонив в дверь семьдесят седьмой квартиры, подруги принялись ждать ответа. Через минуту из квартиры донесся голос:
— Кто там?
— Мы к Тане! — крикнула Мариша.
— Да? — ответил голос, не торопясь открывать дверь. — И что вам нужно?
— Она дома или нет?
— Вы что, глухие? Конечно, я дома, — ответил голос. — Но вы-то кто?
Подруги переглянулись. Они никак не ожидали, что предполагаемая преступница, отправив, как она считала, на тот свет человека, останется спокойно и как ни в чем не бывало сидеть дома. Они и не надеялись встретить Танечку. Максимум — узнать, в каком направлении ее искать.
— Вы сегодня ночью дежурили в отделении? — осторожно спросила Мариша.
— В каком еще отделении? — недовольно спросил голос. — Я в ларьке торгую. У Армена можете спросить.
— Но вы ведь Татьяна Ларионова? — удивилась Юлька. — И паспорт серии…
— Вы нашли мой паспорт! — закричала девица, распахивая дверь.
На онемевших от удивления подруг смотрела жгучая брюнетка. Рослая, с пышными формами и мощными плечами. Нет, эта девица никак не могла быть той самой субтильной Танечкой из больницы.
— Давайте! — велела девица, протягивая не слишком чистую руку. — Только не надейтесь на вознаграждение. Я уже себе другой получила, пока вы шли.
— Постойте-ка! — пробормотала Юлька. — Вы не Татьяна.
— Она самая! — возмутилась девица.
И протянув руку к вешалке с пальто и куртками, покопалась в кармане одной из них и извлекла бордовую книжечку.
— Вот, гляньте! — сказала она.
Подруги в полном отупении уставились на паспорт. Фотография в нем, бесспорно, принадлежала брюнетке. Но вот фамилия, имя, отчество и адрес были теми самыми, которые дала подругам Елена Викторовна. И тем не менее эта Таня была не их «Танечкой». В этом подруги могли поклясться.
— А давно вы потеряли своей паспорт? — спросила Мариша у Тани.
— Да уж месяца полтора прошло! — заявила та. — А в чем дело-то?
— Дело в том, что под вашим именем и пользуясь вашим паспортом какая-то негодяйка этой ночью пыталась убить человека, — сказала Мариша.
— О! — побледнела девица. — Так я и знала, что этот подлец втравит-таки меня в неприятности! О господи! Вот ведь гадина!
— Что? — насторожилась Юля. — Вы знаете, кто украл у вас паспорт?
— Подозреваю, — кивнула девица. — Да вы проходите! Чего на пороге стоять!
Подруги послушно зашли в квартиру. Она оказалась маленькой, но чистенькой. В ней недавно был сделан ремонт, и неровные стены горделиво сверкали роскошными, с чудовищной позолотой обоями. Выровнять их денег у Тани не хватило. Поэтому она восполнила этот недостаток, завесив наиболее кривые места аляповатыми картинами, купленными явно в ближайшем хозяйственном магазине. Таня провела подруг на крохотную кухоньку и усадила за откидной столик. Не спрашивая их желания, она выставила перед ними по кружке растворимого кофе, налила себе того же напитка и приступила к разговору.
— Это все Витька виноват! — сказала она, отхлебнув глоток пахучего напитка, единственным достоинством которого можно было назвать лишь быстроту его приготовления.
— Что за Витька? — немедленно осведомилась Инна. — Твой приятель?
— Да какой он мне приятель после того, что вытворял! — сердито фыркнула Татьяна. — Мерзавец он! И наркоман к тому же!
— Да ты что? — ахнули подруги. — И как же тебя угораздило с ним связаться?
— Так сначала не видно было, — шмыгнула носом Татьяна. — Он ко мне-то в более или менее нормальном состоянии заявлялся. И кололся куда-то в пятку. А стану я, что ли, его пятки рассматривать! Ну, иногда вижу, что парень вроде бы не в себе слегка. Так ведь следов же на руках не было. Я и решила, что мне мерещится. А потом-то, когда он в крутой вираж вошел и уже от меня не таился, я… мне… Мне его жалко стало. Думала, вылечу дурака. Будем жить, как все люди.
Подруги в ответ только вздохнули. Вылечить наркомана невозможно. Даже если он временно и бросит колоться, то ненадолго.
— Он мне в любви клялся, — словно оправдываясь, объясняла свою позицию Татьяна. — Говорил, что только ради любимой женщины и сумеет наркотики бросить. Это потом уж я смекнула, что ему просто жить где-то было нужно. Родители-то его из дома выперли, когда про его художества узнали. Пригрозили, что, если заявится, они на него в милицию заявят. Вот он в трудном положении и приискивал себе дуру какую-нибудь. А тут я ему подвернулась. Ну, он и сделал вид, что в меня влюбился. Гад такой!
— Надо же, какие жестокие люди его родители, — сказала Юля.
— Да довел он их! — снова шмыгнула носом Татьяна. — Сволочь он! Обворовал их. Дружков своих навел, они у родителей из дома все ценные вещи вынесли. А он вроде как и ни при чем. Алиби у него. С родителями ягоды в лесу собирал. Хороший такой сыночек! Только дружков его поймали, они во всем признались, а Витьку родители из дома выгнали. Это уж я потом узнала. Когда у меня у самой он воровать стал, я его тоже из дома погнала. Так он ту же историю провернул. Дружков нанял, и они ко мне влезли.
— И обокрали?
— Как бы не так! — хмыкнула Татьяна. — Я в тот день ключ Иришке, моей подруге, дала. У нее мать строгая. И дома все время сидит. Иришке с женихом и деваться некуда. У него бабка тоже дома сидит и в самый неподходящий момент в комнату прихромает и еще шамкает, стерва старая, мол, детишки, не смущайтесь. Занимайтесь своим делом. А я вот тут только салатницу из шкафчика возьму, посижу маленько, передохну и пойду себе. Представляете? И такие фокусы она постоянно проделывает. Ну, кто в таких условиях сможет? Вот я их и пустила к себе. Ну а жених у Иришки парень здоровый. Он как заметил, что те наркоши в окно лезут, их так отметелил, что надолго сюда дорогу забыли.
— А паспорт тогда же пропал? — напомнила ей Инна.
— Да, я Витьку прогнала, а через неделю мне на почту нужно было идти, бандероль получать. Я хватилась, а паспорта и нету!
— Адрес знаешь, где он сейчас живет?
— Нет, — помотала головой Таня. — Дорогу ко мне забыл, и слава богу. Каждый день перед иконами молитву читаю, что отвязался от меня, зараза.
— Ну, хоть что-нибудь! — взмолилась Юлька. — Что могло бы помочь его разыскать!
— У родителей он вроде бы появлялся, — вздохнула Татьяна. — Мать его мне потом звонила. Сказала, что после его визита у них дорогая табакерка пропала. Единственная память о прадеде. Они эту табакерку даже в милицию объявили в розыск. Только без толку. Витька не дурак. В комиссионный магазин с ворованным не пойдет. Барыгам сдаст. А тех разве поймаешь! У них свои каналы для сбыта краденого. — И немного подумав, Таня добавила: — Но новое место для жительства он себе где-то в этом районе нашел. Мать мне так его сказала. Они с Витькиным отцом и сами через три дома от меня живут. Так что мы все в одном микрорайоне обитаем. Но сказать-то мне Витькина мать про него сказала, только и сама толком дома, где он живет, не знает. Призналась только, что там притон, похоже. А где он? В какой квартире? Кто же его знает!
— Значит, где его найти можно, ты нам не подскажешь? — расстроилась Мариша.
— Погодите-ка! — ахнула Татьяна. — Я же продавца знаю, у которого Витька обычно героин брал.
— Откуда? — удивилась Мариша, подозрительно изучая Татьяну.
— Сама у него брала, — откровенно призналась девушка и поспешно добавила: — Да не подумайте чего дурного. Не для себя. Для Витьки. Как-то он так загибался, что упросил меня сходить и ему этой отравы купить. Дескать, тогда в больницу поеду лечиться. А так ни за что не доеду. Даже с кровати не встать. Врал, конечно. Но я тогда еще не до конца прочувствовала, что это за фрукт. И на его удочку попалась. Купила ему это зелье. Кстати, это тоже тут недалеко. Черный один торгует. В машине сидит на углу Новаторов и Счастливой. Вы его сразу узнаете. Синяя у него такая «пятерка». Ржавая. А рожа у этого барыги наглая и жирная. Если Витька и в самом деле в этом районе живет, то рано или поздно он к этому барыге подойдет. Тот у них вроде поставщика. А Витька и ему подобные у этого черного дилерами работают. Берут по два грамма или по пять. И распространяют героин совсем уже мелким оптом. Только вы к барыге сами не суйтесь. Он с вами дела иметь не станет. Только Витьку спугнете. Вы лучше неподалеку спрячьтесь где-нибудь и ждите. Как Витьку увидите, так и…
— А как мы его узнаем?
— Так я вам фотографию покажу, — сказала Татьяна. — Этого добра у меня навалом. Люблю пощелкать. При каждом удобном случае за фотоаппаратом лезу.
И она в самом деле достала толстый фотоальбом. Вытащила несколько фотографий и отдала их подругам. Со всех фотографий на девушек смотрел высокий худой парень лет двадцати пяти. Бесспорно, он был недурен собой. Но что-то порочное было в его молодом, но уже украсившемся морщинками лице.
— Одевается он всегда в свободный темный плащ, — продолжала описывать Татьяна насолившего ей любовника. — Или такое же темное пальто. И не застегивает их, даже в самый мороз. Такое у него понятие о шике.
Засаду на бедного наркошу было решено сделать в джипе Инны.
— Во-первых, машина дорогая, у ментов таких машин нет, это любому наркоману ясно, — сказала Мариша. — А во-вторых, в машине окна тонированые, так что не видно, сколько человек внутри осталось. Допустим, я одна выйду, вроде бы водитель. А вы с Инной внутри останетесь. Так что барыга увидит, что водитель джипа ушел, и нервничать не станет.
— Ладно, мы в машине сидим, а ты куда подашься?
— Обратно в больницу, — вздохнула Мариша, изо всех сил стараясь не зевать. — Попытаюсь еще разок с Петей поговорить. Теперь никаких сомнений нет, что его пытаются убить. Вот и расспрошу парнишку, может быть, кого из своих недругов и вспомнит.
Маришин «Форд» подруги оставили в двух кварталах от места наблюдения. Увидев синюю «пятерку», Инна остановила машину, Мариша вылезла с места водителя, щелкнула запасным брелком сигнализации, который ей дала Инна, и пошла прочь. Высунувшийся из окна барыга проводил ее ленивым взглядом и снова замер в ожидании своих клиентов.
До больницы Мариша добралась без приключений. Но дальше начались трудности. Хотя менты уже допросили всех, кого могли, и ушли, но в реанимацию, где пока лежал Петя, никого не пускали. Даже самых близких родственников.
— Ваш жених еще спит! — твердила Марише медсестра. — Приходите вечером. А лучше всего завтра. Если все будет хорошо, то завтра ему разрешат повидаться с родными.
— Поймите, — рыдала Мариша, сноровисто засовывая в руку медсестры пятьсот рублей. — Я должна убедиться своими глазами, что с ним действительно все в порядке. Ну, придумайте что-нибудь. Дайте мне ваш халатик. Я под видом медсестры к нему на минуточку проскользну.
— Да не могу я, — вяло сопротивлялась медсестра. — Мать ему охранника наняла. Тот у палаты сидит и пускает только тех медсестер, за которых ему главврач лично поручился.
— Скажите, что я с вами, — взмолилась Мариша, засовывая девушке еще две бумажки того же достоинства.
— Ну ладно, — смилостивилась наконец та. — Пойдем со мной. Придумаем чего-нибудь.
Она провела Маришу с собой, велела ей ждать возле входа в отделение, а сама исчезла. Вернулась она через десять минут.
— Сто долларов охраннику! — прошептала она. — И близко к пациенту не подходить. И еще одно условие: охранник с тобой войдет и лично при вашем разговоре присутствовать будет.
— Ясно, — кивнула Мариша. — Пойдет.
Медсестричка только хмыкнула:
— И чего такие деньги тратишь! Подождала бы чуток и бесплатно своего милого увидела. Да и скажу тебе честно, через полгода совместной жизни на своего мужика уже глядеть совсем не хочется. Я бы лично сама приплатила, чтобы моего алкоголика у меня кто-нибудь забрал.
С этими словами она быстро накинула на Маришу белый халатик и проводила к палате. Там оговоренная плата перешла охраннику. Он велел Марише вывернуть все карманы, оставить снаружи сумку и снять с себя куртку.
— А то пристрелишь еще мой объект, а мне неприятности ни к чему, — сказал он. — Ну, вроде бы все в порядке. Жених твой очухался. Проходи, пока мамаша его заполошная не видит.
Он первый вошел в палату и встал неподалеку от Пети, явно намереваясь своим телом закрыть того, если Мариша вдруг вздумает плеваться ядом или швыряться больничной мебелью.
— Мариша! — обрадовался Петя слабым голосом. — Как я рад, что ты пришла! Вы ведь правы были! Меня действительно хотят убить!
— А я о чем тебе столько времени твердила! — фыркнула Мариша, всем своим видом показывая, что слушаться ее надо было. — Ты знаешь, кто это мог быть?
— Догадываюсь, — хмуро кивнул Петя.
— И кто?
— Жена Сенькина, — ответил Петя, и Мариша от изумления остолбенела.
— К-какая жена? — заикаясь, спросила она наконец. — Ты же говорил, что Сеня он… Что ты и он… Что вы…
— Ну да, — поспешно перебил ее Петя. — Но жена у него все же имеется. Ясное дело, он на ней не по любви женился. Она старая. Сеня, он всегда разбогатеть мечтал. А тут такой случай подвернулся. Богатая дура сама ему на голову плюхнулась. Он и не устоял.
— И ты думаешь, что эта женщина?…
— Выйди! — повернувшись к охраннику, велел Петя.
— Не имею права! — холодно сказал тот.
— Выйди, — повторил Петя. — Все в порядке. Это моя лучшая подруга! Она мне жизнь этой ночью спасла!
— Так это вы тут шороху ночью навели?! — откликнулся охранник, с любопытством и даже некоторым уважением оглядывая Маришу. — Тогда ладно. Врач мне о вас говорил. Думаю, что вы для моего клиента не опасны.
И с этими словами он вышел из палаты.
— Слушай, — быстро зашептал Петя. — Эта грымза, на которой Сеня женился, она артистка какая-то. Я ее фамилии не знаю. Сенька от меня ее скрывал. Только сказал, что повезло ему сказочно. Верней, сначала он так думал. Но потом выяснилось, что с женитьбой он поторопился.
— Подожди, — перебила его Мариша. — Что же, Сеня, выходит, тебя и на свою свадьбу не пригласил?
— Да не было еще свадьбы, — буркнул Петя. — Это я так ляпнул. Они еще официально не поженились, но заявление снесли. Так я к чему тебе про Сенину жену начал рассказывать. Сеня-то думал, что бабуся ему сильно докучать не будет. А она таким живчиком оказалась, что молодым фору могла дать. Совсем Сеню своей ревностью извела. Шпиков наняла, чтобы за ним следили. И, конечно, про меня узнала. Такую истерику Сене закатила. Он говорил, что она грозилась меня убить.
— И давно это было?
— В том-то и дело, что около недели назад, — мрачно насупился Петя. — А еще она сказала, что если узнает, что Сеня снова в той квартире в Павловске бывает, то и его не пощадит. Вот я и думаю, а не ее ли рук дело Сенино похищение? И не она ли мне автокатастрофу подстроила и медсестру эту фальшивую наняла?
Петя замолчал и, откинувшись на подушки, тяжело дышал. Он и в самом деле был еще очень слаб. И даже короткий разговор отнял у него много сил. Мариша молчала и думала. Ревнивая и богатая жена. Даже не жена, а невеста. Что же, вполне возможно. И даже убийство Галки отлично укладывалось в эту схему. Только зачем этой даме было убивать Володю Злотова? Впрочем, возможно, жена Сени надеялась, что подозрение падет на Галку. Но потом передумала и решила, что тюрьма для Галки еще слишком мягкое наказание. И заменила тюрьму смертным приговором любовнице мужа.
— Да, — наконец призналась Мариша. — Вполне возможно, что автокатастрофа — дело рук жены Сени. Теперь дело за малым, где ее найти? Как ее фамилия?
— Понятия не имею, — вздохнул Петя. — И где живет, не знаю.
— А давно они поженились? — спросила Мариша, надеясь найти в отделе регистрации браков нужную актовую запись.
— Да говорю же тебе, они еще и не поженились, — повторил Петя. — Только обручились.
— Тьфу ты! — расстроилась Мариша. — Как же нам ее найти? Ты говорил, что она актриса?
— Небось погорелого театра! — фыркнул Петя и тут же болезненно сморщился.
— Ты ее видел?
— В жизни ни разу! — решительно помотал головой Петя. — Мне Сеня только ее сценические фотографии показывал. Так ей там лет двадцать. И она в театральном костюме и гриме. Ничего и не понять!
— А где они встречались?
— В гостинице, — пробормотал Петя, явно засыпая.
— В какой? В какой гостинице? — затеребила его Мариша.
— «Блоха на аркане», — уже засыпая, буркнул Петя.
— Что? — решив, что он бредит, переспросила Мариша, но Петя уже спал.
Переполненная новыми сведениями, Мариша отправилась назад к подругам. Но прежде в дверях больницы она столкнулась с Петиной мамой.
— Детка! — бросилась та к ней с распростертыми объятиями. — Как я благодарна тебе и твоим подругам! Вы спасли моего мальчика! Не могу передать, как я вам благодарна. Деточка, проси всего чего хочешь.
— Да ничего мне от вас не надо, — отбивалась Мариша. — И потом, это не я вашего сына спасла. Инна тревогу подняла. А я только за врачом сбегала.
Но от экспансивной Петиной мамы, дамы, не привыкшей сдерживать свои чувства, не так-то просто было избавиться. Еще около пяти минут Марише пришлось выслушивать ее благодарности и извинения за свое прошлое поведение. И лишь после того, как Мариша поклялась, что она и подруги отныне будут в доме родителей Пети постоянными гостьями, она сумела вырваться.
Позвонив подругам, Мариша пересказала разговор с Петей.
— Как, говоришь, называлась та гостиница? — спросила у нее Инна.
— Да нет, — отмахнулась Мариша. — Не может быть такого названия. Это Петя бредил уже. Ему же кучу всяких лекарств вкололи!
— «Блоха на аркане»? — тем не менее повторила Инна, не слушая Маришу. — Знаешь, а что-то похожее я уже слышала. Нужно позвонить в справочную службу и точней узнать. А ты едешь?
— А что, вы еще Витьку не выловили? — осведомилась Мариша.
— Слишком быстро хочешь! — фыркнула Инна. — У нашего барыги вообще пока что некоторый застой в торговле наблюдается. Сидит уже третий час. И за это время только один человек к нему подошел.
— Но это был не Витька?
— Исключено, — вздохнула Инна. — Это была девушка. Невысокая и широкая в кости. И знаешь что, Мариша, ты приезжай лучше к нам. Вдруг этот Витька окажет сопротивление. Мы вдвоем с Юлькой с ним можем и не справиться.
— Ладно, я еду, а вы пока узнайте насчет этой гостиницы, — распорядилась Мариша.
На Счастливой улице Мариша оказалась снова пешком. Садясь в джип к подругам, она краем глаза одновременно заметила, как к синей «пятерке» подходит какой-то похожий на вампира парень, замотанный в черный, слишком просторный для него плащ.
— Он? — прошептала Мариша, забравшись в салон к подругам. — Витька?
— Черт его знает, — ответила Инна, таращась в окно. — С такого расстояния лицо толком не разглядеть.
— Эх, нужно было бинокль взять! — крякнула Юлька.
— Чем о пустом сожалеть, лучше думай, как нам его сцапать и при этом раньше времени не спугнуть! — посоветовала ей Мариша.
— А чего? — пожала плечами Юлька. — Будем действовать по ситуации. Милое дело. Сама так всегда говоришь.
— Говорю, — призналась Мариша. — Но иногда мне кажется, что кое-какой план тоже не помешал бы.
Но на придумывание плана у подруг времени уже не осталось. Парень в плаще, в котором они заподозрили Витьку, уже отходил от синей «пятерки». Процесс покупки зелья явно закончился. Время было идти на захват.
— Заводи! — прошипела Мариша. — И за ним!
К счастью, парень явно не подозревал, что огромный джип следит именно за ним. По натуре Витька был человеком довольно скромным. И уж никак не думал, что его мелкие махинации могут привлечь к себе внимание владельцев такой роскошной машины. Опасность он предвидел от слегка побитых жизнью «Жигулей». Свое мнение ему пришлось в корне пересмотреть, когда рядом с ним затормозил тот самый «неопасный» для него джип, из машины высунулась рука, и его за шиворот втащили в машину.
— Э-эй! Вы чего? — попытался сопротивляться Витька.
Но, получив ощутимый тычок в печень, он заткнулся. Пораженная гепатитом печень и без лишних тычков была его слабым местом. Так что он счел за лучшее покориться своей судьбе и не рыпаться. К тому же он уже успел разглядеть, что в машине сидят только женщины. А о том, что ОБНОН, то есть отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, обзавелся группами захвата, укомплектованными исключительно женщинами, Витька пока что не слышал. Поэтому относительно быстро успокоился.
— Он? — спросила тем временем здоровущая блондинка, от которой Витька и получил тычок в ребра.
Обращалась она к миниатюрной девушке с короткой стрижкой на светлых волосах, которая в этот момент как раз рассматривала фотографии, время от времени сверяя их с задержанным оригиналом.
Витька попытался заглянуть, но получил еще один удар в свою многострадальную печень. И окончательно излечился от любопытства.
— Он самый и есть! — удовлетворенно кивнула наконец миниатюрная красотка.
— Ну что, Витька? Колись, кому продал Танькин паспорт и проваливай! — велела ему смуглая девушка с вьющимися темными волосами и смеющимся ртом.
— Какой паспорт? — привычно заканючил Витька, который считал, что никогда не нужно признаваться раньше времени ни в чем, а тем более в том, о чем толком не знал. — Ничего я не продавал!
— Ой ли! — насмешливо прищурилась рослая блондинка. — Ну как хочешь! Инна, я его держу, а ты доставай наркотики.
— Что вы собираетесь делать? — в ужасе заголосил Витька, тщетно вырываясь из рук Мариши.
— Сейчас уничтожим весь твой запас, посмотрим, как ты перед барыгой выкрутишься! — злорадно ответила блондинка, а ее подруга уже обшаривала карманы Витькиной одежды.
А она ему еще понравилась! Стерва! Витька извивался, и в голове его проносились мысли одна страшней другой. И дернула же его нелегкая именно сегодня взять невиданно большую партию. Целых десять граммов. Если эти стервы сейчас у него заберут весь запас, ему никогда не рассчитаться с Махмудом. А тот шутить не станет.
— Ой! Ой! — взвыл Витька, видя, что девица нащупала пакетик с героином. — Не надо. Все скажу!
— Говори, кому продал паспорт своей бывшей сожительницы Таньки Ларионовой? — велела ему Мариша.
— Честное слово, не брал! — заныл Витька. — На квартиру ее воров навел. Это правда. Кольцо еще раньше украл. И деньги из тайника. И еще что-то по мелочи. Хоть сейчас в этом вам расписку напишу. А вот паспорт не брал.
— А кто брал? — многозначительно разминая в руках белый порошок, спросила Инна.
От страха в Витьке проснулась необыкновенная сообразительность.
— Это хахаль ейной подруги! — завопил он. — Иришки этой блудливой!
— С какой стати приличному человеку воровать чужой паспорт?
— А мне откуда знать? — заныл Витька. — Только он его взял! Может быть, он вовсе и не такой порядочный, как Танька думает. Те ребята, которых я на ее квартиру навел и которым Иришкин хахаль морды начистил, мне потом сказали, что, когда они в окно лезли, этот мужик как раз у секретера стоял и в ящиках копался. А Танька там свой паспорт всегда и держала! Они мне сразу сказали, что с человеком этим не так все просто. Он на них на фене орал! То есть он как есть блатной. В тюрьме сидел.
— Да ты что? — задумалась Мариша. — А как нам его найти?
— Его не знаю, а телефончик Иришкин у меня есть, — с готовностью отозвался Витек. — В записной книжке записан.
— А книжка где?
— Так в левом кармане!
Инна и в самом деле извлекла из левого кармана невероятно замызганную записную книжку с раздерганными страницами.
— На «Л» смотри, — велел ей Витек. — Фамилия Иришкина Львова.
— Подозрительная осведомленность! — хмыкнула Мариша. — Признавайся, у тебя с этой Иришкой что-то было?
— Да вы что! Она моя сестра! — возмутился Витек. — Правда, троюродная. Но все равно, кровь не вода. Я на кровосмешение не пойду.
— Надо же, какая щепетильность! — хихикнула Юлька. — С чего бы вдруг? Наверное, подкатывал ты к ней, а она тебя отшила?
— Не вашего ума дело! — насупился Витек, очень недовольный этой вечной женской проницательностью. — Переписали телефон? Ну, так я пошел!
И он сделал попытку выхватить из рук Инны свой наркотик.
— Подождешь! — остановила его Мариша. — Сначала мы этой Иришке позвоним. А то вдруг ты нам другую какую-нибудь девчонку с тем же именем подсунул. А она ни сном ни духом ни про какую Таньку.
Но Витька не врал. Иришка оказалась та самая. И даже сразу же смекнула, о каком из ее любовников идет речь.
— Этот мог что угодно сделать, а не то что паспорт спереть! — с горечью призналась она. — Вы уж Таньке не говорите, что это его рук дело. Я ведь тоже видела, что он у нее паспорт стащил. Только признаться побоялась. И у него отнять не смогла. Он мне по морде двинул да и ушел, скот неблагодарный!
В процессе разговора выяснилось, что ни телефона, ни адреса своего любовника Иришка не знает. У нее был только номер его мобильного телефона, который с тех пор всегда был отключен.
— Я его и вообще стерла со злости! — сказала девушка.
Затем выяснилось, что в гостях дома у своего Жени Иришка никогда в жизни не была. А про его вредную бабку знала только понаслышке от самого Жени.
— Небось толкнул кому-нибудь паспорт из своих дружков уголовников и думать про него забыл! — заключила свою горькую повесть Иришка. — Я ведь с этим Женей на улице познакомилась. В тот же день, что и к Таньке привела. Не знаю, что со мной случилось, никогда себе такого не позволяла. А тут словно туман в голове. Как его увидела, ничего не соображала. Понравился он мне сильно. А все потому, что подлец, а меня всю жизнь на плохих парней тянуло! Через это и страдаю!
Закончив разговор с Иришкой и отпустив счастливого Витька, подруги уставились друг на друга. Приходилось признать, что ниточка с Танькиным паспортом порвалась, никуда их не приведя.
