Глава 3
Сторожа в музее не оказалось. Оно и понятно, переволновался старичок. Такое громкое ограбление, а он его проспал. Стыд и позор! Наверное, слег дома и лежит. Переживает.
– Наверное, со стыда готов сгореть, – волновалась за сторожа Инна. – Как бы в больницу не угодил от такого расстройства.
Сторож открыл подругам дверь самолично. На больного он похож не был. На страдающего тоже. Изо рта у него свешивался толстый кусок ветчины. А свои жирные руки он вытирал о домашнюю майку, засаленную до такой степени, что ее саму вполне можно было мазать на бутерброд.
Был он грузный и еще совсем не старый. И ветчину лопал явно не по причине расстройства, а просто чтобы набить свое брюхо.
Выслушав подруг, он насупился и угрюмо буркнул:
– Ну и чё? Меня в краже обвинить хотите? Так, что ли?
– Нет.
– Тогда чего приперлись?
– Поговорить.
– Поговорить! – фыркнул сторож. – С утра никакого покою нету. Черепки какие-то глиняные украли! Подумаешь, дело какое. Сначала одни менты примчались. За ними другие. Домой ушел, думал, тут от вас отдохну. Как бы не так! И дома достали!
Видимо, сторож считал, что кража научных экспонатов, имеющих к тому же огромную ценность, к нему лично отношения не имеет. Но все же он провел подруг на порядком захламленную кухню. И указал на две табуретки.
– Не очень чисто. Уж не взыщите. Без хозяйки живу.
– А где она?
– Померла. Да она уже все равно старая была, – махнул мужик рукой в ответ на участливые расспросы подруг. – Старше меня на целых полгода. Да еще и сварливая. В прошлом месяце ее бог прибрал, а меня освободил.
И обведя взглядом кухню, сторож озабоченно произнес:
– Ее-то прибрал, а вот у меня теперь в доме убираться некому. И пока сорок дней не пройдет, другую бабу в дом не приведешь. Перед людями неудобно.
Сторож подругам решительно не понравился. Ну, не везет им сегодня с мужиками. То хам, то вместо сердца булыжник, то задохлик, то вообще черт знает что такое. Катастрофа! Один Волков – и видный, и при делах. Неудивительно, что Ангелина так за него держится.
– Так вот, – устроившись на единственном стуле, который он и не подумал предложить подругам, произнес сторож. – К краже я никакого отношения не имею. Нечего меня и спрашивать!
– Но как же так? Вы же должны были смотреть за сохранностью экспонатов в музее.
Эти слова неожиданно очень возмутили старика.
– А вы видали, сколько их там?! За всеми не уследишь! Украли каменюги и железяки, так я за них не в ответе! Как заметил неладное, сразу тревогу поднял!
– А раньше вы ничего не заметили?
– Когда раньше-то?
– Ну, около полуночи. В это время ушли работающие в музее сотрудники.
– Да. Двое их было. Один ушел, еще полночь не пробила. А второй минут на пять задержался. А потом тоже ушел.
Ого! Это уже было интересно. По словам Степы и Васи, они ушли вместе. Чуть ли не за руки при этом держались. Впрочем, почему наврали, понятно. Обеспечивали друг другу алиби. Но вот вопрос, что делал Степан, остававшийся в музее дольше? Мог он за это время вскрыть сейф, украсть клад и вынести его через проходную?
– Насчет этого не сомневайтесь, – буркнул сторож. – Я видел, как они оба выходили. Сначала один, потом другой. И ничего у них при себе не было!
– А потом?
– Потом я не знаю. Кто там потом еще раз сигнализацию отключил, этого я уже не видел.
– Как? Сигнализация была отключена еще раз?
– Да. А как же иначе вор бы в хранилище вошел? Ясное дело, сигнализацию отключил.
– Когда?
– Эти с пульта сказали, что в начале второго ночи вроде бы.
– А вы в это время спали?
– Закемарил чуток, – признался сторож. – А что тут такого? С кем не бывает? И я тоже живой человек. И могу заснуть!
Сторож был искренне убежден, что ничего ужасного он не совершил. В самом деле, не грабил же он музей! Просто спал, пока это делали другие люди!
– И проснулись вы только под утро?
– Да.
– И отправились с обходом?
– Как и положено по инструкции.
– А как же тот человек, который во второй раз отключил сигнализацию в музее? Где же он был?
– Ушел себе обратно. Около двух часов ночи.
– Что?!
– Ну да. Разве я не сказал? Сигнализацию в хранилище отключили в начале второго ночи. А потом обратно включили. Уже в два часа ночи.
– А вы, значит, в это время не спали?
– Так по два раза за ночь у нас полагается обход делать. Все по инструкции, – гордо отчитался сторож. – Сначала в полночь, когда эти двое доходяг ушли, я все проверил. А потом уже под утро пошел. Ну, и увидел безобразие у них в отделе.
Итак, выходило, что ограбление, скорей всего, произошло между часом и двумя часами ночи.
Больше сторож ничего полезного подругам сказать не мог. И при этом он еще и стал как-то уж очень выразительно поглядывать в сторону забитой грязной посудой мойки. Так что девушки поспешили уйти. А то еще примется свататься или просто попросит посуду помыть. С него станет.
Выйдя на улицу, подруги обсудили услышанное от сторожа:
– Пожалуй, это случилось в то время, когда сигнализация была отключена во второй раз.
– Согласна.
– Где-то между часом пятнадцатью и двумя часами ночи.
– И сделать это мог только кто-то из сотрудников музея. Только они знали код сигнализации.
Оказывается, к этому же выводу пришли и оперативники. Потому что они дотошно и очень детально принялись проверять алиби всех сотрудников, кто мог отключить сигнализацию в отделе исторических находок.
Толкового алиби не оказалось у троих. Вася и Степа были в их числе. Третьей была девушка Поля. Она утверждала, что алиби у нее есть. Так как она провела ночь с одним очень страстным молодым человеком и ей было не до ограбления родного музея. Но когда оперативники пожелали уточнить у девушки имя и фамилию ее любовника, начала мяться и вовсе повесила трубку.
Оперативники позвонили ей снова. И пообещали, что если она не назовет имя, то приедут к ней лично. В результате выяснилось, что мужчина представился ей Ахметом. Но ни фамилии, ни тем более домашнего адреса не сказал. Телефон, который он оставил девушке, тоже в природе не существовал. Сама девушка могла сказать про своего знакомого только то, что он ездит на синей «Шкоде Актавии». Что у него уже тронутые сединой волосы. И что она познакомилась с ним в ДК «Выборгский» на танцевальной вечеринке.
– Что же вы, только познакомились – и сразу же в койку? – неодобрительно поинтересовался оперативник у девушки Поли.
– А чего тянуть? Надо же было проверить, что он из себя представляет. А то, может быть, и связываться с ним не стоит.
В итоге оперативник с Полей порешили так: они пойдут на танцы в ДК, где ее знакомый Ахмет был завсегдатаем. А когда найдут, то лично допросят его на предмет Полиного алиби. И коли оно подтвердится, сразу же вычеркнет ее из списков подозреваемых.
С алиби Степы и Васи было труднее. Домой они пришли в половине первого. Домашние уже спали или ложились спать. Так что ничего не помешало бы этим двоим снова выйти из дома, вернуться в музей, отключить там сигнализацию и ограбить сейф.
– А входная дверь в сам музей? Как они ее открыли?
– Зачем им была дверь, если воры проникли через открытое окно?
– Но в хранилище на всех окнах решетки!
– Окно было открыто не в хранилище, – пояснила Ангелина. – А в одном из подсобных помещений на первом этаже. Вася со Степой, уходя, могли оставить себе лазейку для возвращения. Проникли в музей через окно, ввели код, отключили сигнализацию, ограбили хранилище и снова ушли, включив сигнализацию.
– А сторож?
– Они его не боялись. Небось когда парни уходили, он уже во весь рот зевал. Ясно, что еще полчасика, и он отрубится замертво.
Всю эту информацию подруги узнали от Ангелины. А она от Вовы. Молодой ученый все же позвонил невесте, как только ему удалось вырваться из лап своего властного папули.
– Дорогая, не волнуйся! – лебезил Вова. – Не плачь, умоляю! Не расстраивай меня и сама не расстраивайся. Все будет хорошо. Алиби у меня железное. Как выяснилось, когда произошло ограбление, мы с нашими друзьями в ночном клубе зажигали.
И это было чистой правдой. В тот вечер к Вове, который после возвращения из экспедиции фактически жил у Ангелины, пришли его друзья и коллеги. Все они хотели поздравить удачливого ученого и послушать историю его находки. Пришли, хорошо посидели, а потом всем захотелось продолжить веселье.
– И мы пошли в ночной клуб.
– Зачем же ты тогда кричала, что у Вовы, кроме тебя, нету алиби?
– Но я же не знала, когда произошло ограбление! Думала, может быть, уже после трех это случилось. И отец Вовин тоже примчался! Наверное, тоже испугался за сына!
– А вы в клубе с друзьями до трех затусовались?
– Да. Дольше они не выдержали. Где-то уже в половине третьего расползаться стали. Мы с Вовой последними ушли.
Около трех утра Ангелина и Вова приехали на такси домой. И сразу же повалились в кровать и уснули крепким сном.
– А в половине шестого этот дурак сторож поднял нас на ноги по тревоге. Ну, а дальше вы уже сами все знаете.
Да, подруги все знали. Но от этого легче не становилось. Слишком мало они еще знали. Нужно было больше, куда больше.
– Когда Вова приедет к тебе?
– Не знаю. Обещал, что к вечеру.
– Мы тоже приедем, – сказала Мариша. – Хотим поговорить с ним.
– О чем?
– Об обстановке в вашем коллективе. Кто из двух подозреваемых сотрудников психологически мог пойти на преступление?
– Так для этого вам Вова не нужен, – усмехнулась Ангелина. – Приезжайте, я вам лучше его все расскажу.
Оказалось, что Ангелина живет тоже совсем недалеко от центра города. На площади Ленина. Конечно, не пять минут ходьбы, а минут пятнадцать езды на транспорте. Но все же близко. А по меркам большого города и совсем близко.
– Хорошее местечко, – заметила Мариша, уважительно оглядывая дома постройки середины прошлого века.
Впрочем, за добротными сталинскими восьмиэтажками обнаружились настоящие бараки. Конечно, не из дерева, из кирпича. Но суть их от этого не менялась. На первом и втором этаже жилого барака располагались коммуналки. Две комнаты на первом этаже занимали Ангелина и ее мама. У каждой – по комнатушке.
– Конечно, мы могли бы ютиться и в одной, а вторую сдавать, – вздохнула Ангелина. – Все было бы подспорье.
Раньше женщины так и делали. В большой комнате жили сами, а в маленькой комнатке селился какой-нибудь одинокий молодой человек, студент или приезжий.
– Но ведь мне тогда с личной жизнью надо было бы проститься. И мы перестали сдавать. Мама сказала, что для девушки самое важное в жизни – выйти замуж. А как тут выйдешь, в одной комнате с мамой?
И Ангелина переселилась в маленькую комнату. Очень скоро оказалось, что мама была права. Теперь Ангелина могла приглашать к себе молодых людей уже без оглядки на их жилплощадь.
Сначала она так и делала. А потом поняла, что эти молодые люди, евшие из ее тарелок, пьющие из ее бокалов и пачкающие своими немытыми волосами ее хорошенькие наволочки и подушки, начинают ее сильно раздражать.
– Придут, поедят, попьют. Пальцем о палец не ударят, ведь не я у них, а они у меня в гостях. Вот и приходилось вокруг них пчелой виться. И приготовить, и на стол накрыть, и убрать.
И Ангелина стала относиться к женихам разборчивей. Теперь она сразу же говорила кандидату: конечно, можно и у нее повстречаться, но как же там все-таки в перспективе? Оставаться с мамой и мужем в бараке Ангелина была не намерена.
– А кто такой этот Мальков, про которого говорил отец Вовы, можно тебя спросить?
Ангелина тяжело вздохнула.
– Был у меня один кандидат по фамилии Мальков, а звали его все Малек. Почти что замуж за него вышла. Уже и заявление в ЗАГС отнесли. А он взял и сел в тюрьму за вооруженный налет.
– Ого!
– Нет, вы представляете? Да еще и на суде заявил, что хотел мне колечко к свадьбе покрасивее купить. И прочее. Так повернул, что вроде бы он и хороший парень, а все из любви ко мне натворил.
– И судьи ему поверили?
– Куда там! Впаяли по полной катушке. Еще двенадцать лет ему сидеть.
– А он знает, что ты снова замуж собралась? За Волкова?
Ангелина задумалась.
– Намекаете, что это его дружки музей обнесли, чтобы нашу с Вовкой свадьбу расстроить? Да нет! Вряд ли. Размах не тот. Дружки Малька все больше по банкам и по магазинам специализировались. Да и сели они вместе с ним.
И еще немного погрустив над своей неудавшейся судьбой, Ангелина внезапно и очень решительно произнесла:
– Нет уж! Я буду жить лучше и красивей, чем мои предки. Не нужен мне никакой бандит Мальков. Я за ученого замуж выйду!
Мама у Ангелины оказалась простой и славной женщиной. Работала она поварихой в маленькой столовой. И тут же угостила подруг печеными пирогами с грибной начинкой. Нежными и пышными. И пока они ели, приговаривала:
– Ешьте, ешьте! Сама грибков в лесу набрала. Беленькие, подосиновички. Все крепенькие, чистенькие. А может быть, беляшей хотите? У меня есть. И фарш сама намолола.
Проголодавшиеся подруги и от беляшей не отказались. Глядя на них, даже осунувшаяся и бледная Ангелина съела два беляша.
– Я больше не хочу, а вы ешьте, не стесняйтесь, – сказала она подругам. – Небось не объедите нас. Мясо мама из столовой приносит. На котлеты да на фарш отлично идет. И бесплатно.
Беляши тоже оказались очень вкусными, пахли чесночком, луком и пряностями.
– Мама у меня мастерица. А я готовить совсем не умею. Когда Вовка у нас, я его всегда маминой стряпней потчую. Какая уж из меня повариха. Зря его отец на меня сказал!
– Его отец вообще много чего зря сказал! – сердито буркнула Мариша.
Мама Ангелины, очень довольная тем, что бледная, переживающая любовный кризис дочь все-таки покушала ее беляшей, ушла к себе смотреть телевизор. И подруги могли поговорить без помех.
– Отдел у нас совсем новый, – принялась рассказывать им Ангелина. – Еще и года нет, как его создали.
– А чем вы занимаетесь?
– Историческими находками. Другими словами, ездим, копаем, а потом регистрируем и сортируем. И уже директор музея и ученый совет решают, что продать, что подарить другим музеям, что обменять, а что оставить себе.
– И возглавляет ваш отдел Волков?
– Да. Можно сказать, этот отдел и был создан специально для него.
– Ого! И кто же это так постарался? Уж не папочка ли?
– Скрывать нечего, – усмехнулась Ангелина. – Вы угадали.
Да, о таком родителе можно было только мечтать. Всегда знал, когда и где вовремя сынуле соломки подстелить. И даже в отделение к ментам примчался. Готов лжесвидетельствовать ради того, чтобы сына выгородить. Жаль только, что Ангелину он так невзлюбил. А так – незаменимый папа.
– А насчет того, что Степа или Вася музей обокрали – это полная чушь! Не такие они ребята!
– Объясни! Почему не такие?
– Пороху у них для этого не хватит. Ограбление – дело рискованное. Ведь и поймать могут. А они оба какие-то притюкнутые.
– Тем не менее они на подозрении у следствия.
– Понятно. Вдвоем весь вечер в музее сидели. Вместе ушли. Могли и план обмозговать, и назад вернуться, и сейф вскрыть.
– Могли?
– Да как сказать: комбинацию цифр многие знали. Хотя полагается только руководителю отдела, но у Вовы часто времени не было. Он нам звонил и говорил, мол, принесите такую-то вещь. Положите в сейф. И шифр называл.
Ужасная халатность! Да за такое по головке Волкова не погладят.
Пока подруги болтали с Ангелиной о порядках в их отделе, у нее зазвонил телефон. Ангелина схватила трубку с такой поспешностью, что сразу стало ясно: для нее этот звонок очень важен.
– Уже по звонку слышу, что это Вова! Его музыка.
Это в самом деле звонил Вова. Вот только новости, которые он сообщил Ангелине, были из рук вон скверными.
– Не могу приехать, радость моя, – уныло сообщил он невесте. – Папа требует, чтобы я остался дома. Но ты ведь не обидишься?
– Нет, конечно, – кусая губы, чтобы не разреветься, ответила Ангелина.
– Вот умница! А завтра мы обязательно увидимся. Хорошо?
– Да.
– И сегодня я тебе еще позвоню. Можно?
– Что ты спрашиваешь? Конечно, можно!
– Мало ли! – хохотнул Вова. – Вдруг ты воспользуешься подвернувшимся случаем, когда меня нет, и убежишь на свидание с другим кавалером.
– Вова! У меня никого нет! Только ты!
– Ладно, ладно. Я тебе верю. Просто так сказал!
– Глупость сказал!
– Ты у меня такая красавица! Любой мужчина был бы рад такой подруге. Вот я и ревную.
– Но я же твоя!
– Да, ты моя. И я рад, что ты это ценишь.
Вдруг подруги услышали, как тон у Ангелины изменился. Из печального он стал настороженным.
– Вова, а ты где сейчас?
– Дома.
– Один?
– С папой.
– Гостей принимаете, должно быть? – продолжала допытываться Ангелина.
– Нет. И не думали даже. Сама понимаешь, настроение совсем не праздничное.
После этого Вова торопливо попрощался. А Гелка положила трубку и замерла с задумчивым выражением лица.
– Что с тобой?
– Не знаю.
– Говори, Ангелина!
– Нет, наверное, мне просто показалось.
– И что именно тебе показалось?
– Ерунда какая-то! Не может там быть никакой женщины.
– Женщина? Ты сказала – женщина? У кого женщина? У твоего Вовы женщина?
Ангелина кивнула:
– Ну да. Мне послышался женский голос.
– Может быть, прислуга?
– Отец Вовы не признает женской прислуги в доме. У него есть камердинер. И повар. Оба мужчины.
– Тогда соседка зашла?
В ответ Ангелина кинула на подруг такой испепеляющий взгляд, что они сами поняли: глупость сморозили. В самом деле, какая соседка отважится заглянуть к типу с таким ужасным характером?
– Вот что! – произнесла Мариша. – Чем так сидеть и ломать голову, лучше поехать и самой все выяснить.
– Что? – ужаснулась Ангелина. – Мне к отцу Вовы? Да я умру со страху!
– А тебе и не надо. Мы сами пойдем.
– К Вове?
– К его отцу. Заодно и посмотрим, чем и с кем там Вова занимается.
Про себя Мариша сомневалась, что они застанут Вову дома. Но они его застали. Правда, не дома, а возле дома. И не одного, а в обществе худосочной брюнетки с вытянутым лицом и фигурой породистой скаковой лошади.
– Кто эта кобыла? – злобно зашипела Ангелина, пока подруги удерживали ее, не давая наброситься на незнакомку и вообще показаться на глаза Вове. – Я ее задушу!
– Погоди ты! Мы послушаем их.
– Авось услышим кое-что интересненькое.
Словно только и дожидаясь зрителей, тощая девица с размаху влепила Вове пощечину. Да такую звонкую, что было слышно даже за кустами, где укрылись подруги.
– Ого!
На физиономии Вовы сразу же отпечаталась яркая пятерня. Он попытался схватить девушку за руки, но ему это не удалось. Незнакомка была в ярости. Она брыкалась, кусалась и даже один раз врезала Вове по носу. Удар не был особенно силен. Но Вова все равно отступил.
– Ну и пошла на… Дура!
– Ах! Это ты мне так говоришь?! Мне!
– Дура!
– Подлец! Я все знаю!
Вообще-то девушка говорила совсем не громко. Но с такой болью в голосе, что подслушивающие подруги даже посочувствовали ей.
– Твой отец мне все рассказал! – воскликнула незнакомка. – У тебя уже есть невеста!
На этом месте Ангелина замерла:
– Ой!
– Да! Я все знаю! – продолжала надрываться девушка. – Вова, ты обманщик!
Наблюдавшие из укрытия за событиями подруги были в восторге. Вот это драма! Ай да Волков! Ай да тихоня!
– Света, постой! – кинулся за убегающей девушкой Волков. – Ты ничего не поняла!
– Я все поняла!
– Мы должны поговорить!
И Вова схватил девушку в охапку. Нельзя сказать, чтобы она сильно сопротивлялась. Очень быстро сдалась. И Вова принялся ей что-то говорить. Наконец ему удалось немного успокоить ее. Она кротко кивнула. И он повел ее куда-то в сторону. Разумеется, Ангелина последовала за парочкой. Обе подруги за ней. Так они и перемещались вокруг дома, пока не дошли до симпатичной белой машинки.
– «Нексия»!
– Не бог весть что!
– У меня и такой нету!
И Ангелина прикусила губу. Она явно завидовала брюнетке. Тем более что Вова, все еще не замечая Ангелины и двух ее подруг, усадил свою знакомую в машину. И сел туда же сам. После этого машина тронулась с места. И уехала.
Глядя ей вслед, Ангелина издала сдавленный стон.
– Значит, он знаком с этой дурой!
– А кто она? Ты ее знаешь?
– Еще бы!
– И кто она?
– Дочка нашего директора, который давно болеет. Ну, я же вам о нем и его заме рассказывала.
– И эта девушка – дочь вашего директора? Настоящего?
– Да. В третий раз вам говорю. Да! Да! И еще раз да!
– Тогда это все объясняет!
Ангелина уставилась на Инну. Ей явно очень бы хотелось, чтобы все действительно объяснилось. И объяснилось бы в ее пользу.
– Эта девушка – дочь вашего директора, – принялась говорить Инна. – Директор, естественно, знаком с Волковыми. И дочь тоже познакомилась. Через отца.
– А что она кричала про невесту? Какое ей дело, есть у Вовы невеста или нет?
– Какая разница! Мало ли чего ей там в голову взбрело. Забудь! Вова любит только тебя!
– Думаете?
– Уверены!
Подруги солгали, не моргнув глазом. А что еще им оставалось делать в такой ситуации? Не твердить же Ангелине, что поведение Вовы их весьма настораживает. И худощавой девушки – тоже.
Вместо этого подруги уговорили Ангелину подождать их тут.
– А мы уж пойдем к твоему будущему свекру. Поговорим с ним, если удастся.
Ангелина кивнула. Сама она общаться с Константином Григорьевичем не рвалась. А подруги отправились к подъезду. Но поговорить с отцом Вовы им не удалось. Он пронесся мимо них, словно метеорит. И кажется, даже не заметил двух замерших девушек. О том, чтобы он их узнал или поздоровался, и речи не шло.
– Интересно, куда это он так торопится?
Марише тоже было интересно. Но Инна сориентировалась первой.
– За ним!
И подруги бросились в погоню. «БМВ» дожидался их на улице. И позабыв про Ангелину, подруги запрыгнули в машину.
– Скорее! Уйдет!
Константин Григорьевич в самом деле очень торопился. И его мощный «Мерседес» уже выкатывался на улицу, мягко шурша своими толстыми колесами, обутыми в низкопрофильную резину.
– Подождите! – раздался окрик позади подруг. – А как же я?
– Гелку забыли! Остановись!
Пока тормозили, пока ждали Ангелину, «Мерседес» уже скрылся за поворотом. Подруги нагнали его у второго светофора. И больше не отставали.
И девушки увидели, куда стремился Константин Григорьевич. Они поняли это сразу же, едва заметили машину, рядом с которой припарковалось светило археологии. Это была хорошенькая беленькая «Нексия» – машина худощавой девушки, влепившей пощечину Вове.
– Этого еще не хватало! Зачем он сюда примчался?
Тем временем Константин Григорьевич вылез и побежал в подъезд самой обычной девятиэтажки. Подруги и Ангелина, ясное дело, за ним.
Попасть в подъезд оказалось совсем плевым делом. Темноглазые грузчики, вносившие в дом новую мебель в коробках, заботливо подперли дверь обломком кирпича. И теперь она вовсе не закрывалась. Так что внутрь девушки проникли гуськом, протиснувшись мимо причмокивающих с истинно восточной страстью мужчин.
Ботинки Константина Григорьевича уже воинственно грохотали где-то выше.
– Побежали.
– На лифте?
– Еще придумала! Так побежали.
– Услышит!
Но Константину Григорьевичу было не до подруг. Он трезвонил и стучал кулаками в чью-то дверь. По его крикам нетрудно было предположить, в чью именно.
– Владимир, мне нужно с тобой поговорить! – орал он. – Немедленно!
Дверь открылась.
– Вашего сына тут нету, – произнес женский голос.
– Не лги! Я видел, как он сел с тобой в машину.
– Сел. Но вместе мы проехали совсем немного. А потом ваш сын вышел.
– Это ложь!
Женский голос дрогнул:
– Я никогда не лгу!
– В таком случае могу я осмотреть квартиру?
– Мне скрывать нечего. Смотрите!
Константин Григорьевич вошел внутрь. А подруги приникли ухом к дверям.
– Видите! Его тут нету! – произнесла брюнетка.
– Это ничего не значит! Я хочу, чтобы вы порвали с моим сыном!
– Да вы… Как вы смеете?
– Ты должна с ним порвать!
– Не указывайте, как мне жить.
Голос Константина Григорьевича внезапно смягчился.
– Послушай, дорогая моя девочка. Я знаю тебя чуть ли не с пеленок. И тебя, и твоего отца, и всю вашу семью. Поверь мне, вы с моим сыном не будете счастливы.
– Как вы можете решать за нас?
– Я знаю его. И я знаю тебя. Вам не быть вместе! И потом… У него уже есть невеста!
– Не хочу даже слышать об этом!
– Я тебя предупреждаю по-хорошему. Оставь моего сына в покое!
– Или что?
– Или я знаю, что сделаю!
И с этими словами Константин Григорьевич подлетел к дверям. Действовал он так стремительно, что на этот раз подруги спрятаться не успели. И застыли, оказавшись нос к носу с разгневанным мужчиной. Сначала он их не узнал. Затем узнал. И его лицо потемнело еще больше.
– И вы тут! – воскликнул он. – Снова вы!
– Да, – скромно подтвердили подруги, на всякий случай отодвигаясь подальше от разгневанного мужчины. – Снова мы.
– Все трое тут! О! И Ангелина с вами! Ну что же! Поздравляю! Пообщайтесь пока со Светой. Уверен: вам есть что обсудить. А я ухожу! Мне тут делать больше нечего! И вообще, мне пора заняться делами.
И маститый ученый устремился вниз, прыгая, словно пацан, через три ступеньки.
