Глава 9
Дома у Аськи царила тишь, гладь и божья благодать. Вся троица уютно переехала в кухню. И попивала чай с плюшками, которые напекла неожиданно проявившая домовитость Аська к приходу своего любовника. Пили чай и мирно играли в домино.
— Хотите, и вам налью чайку? — стрельнув глазами в Федора и безошибочно вычислив в нем неплохую добычу, предложила Аська.
Федор церемониться не стал.
— Не откажусь, — признался он. — Особенно если еще и плюшек к чаю дадите.
— Да уж не с пустой водой предлагаю, — хихикнула Ася. — Это приглашает старушка к себе гостей на чай. Наливает и наливает. Те уже отказываются. А она говорит: «Пейте, пейте, гости дорогие, воды не жалко».
Чай у Аськи, надо отдать ей должное, оказался отличный. Густой, ароматный, он лился из чайничка важной тягучей струйкой. Она щедро набухала в огромный бокал сахарного песку, придвинула лимончик и порезанное яблочко, тарелочку с плюшками и мечтательно уставилась на Федора, который поглощал с блюда одну булочку за другой.
Выпечка благоухала ванилью и буквально таяла во рту. Даже вечно сидящие на диете Мариша и Инна последовали всеобщему заразительному примеру и отправили в рот по паре плюшек.
Пока все пили чай, подруги рассказали о несчастье, которое случилось с Додиком. Федор был слишком занят. Он жевал.
— Так Додик погиб? — всплакнула сентиментальная Ирочка. — Бедняжка! Мне его даже жалко!
Впрочем, ее настрой быстро изменился, едва она узнала, что замышлял против нее Додик.
— Как он мог? Ведь я же не сделала ему ровным счетом ничего плохого?! За что?!!!
Ирочка так переживала, что подруги тоже разволновались. В самом деле, как он мог? Ася к переживаниям трепетной Ирочки отнеслась более равнодушно. То ли больше знала о жизни, то ли у нее нашелся более интересный объект для переживаний. Она не сводила глаз с жующего Федора. И не забывала подкладывать ему лучшие плюшки.
— Вкусно вам? — вроде бы как у всех, а вроде как и у него одного спрашивала хозяйка. — Кушайте на здоровье. А вот бедному Валерке уже их не попробовать.
И допустив ляп, Аська спохватилась. Она тут же виновато глянула в сторону Федора. Услышал, понял, запомнил? Ведь она сейчас нарушила самое важное правило номер один — при новом потенциальном поклоннике не упоминайте имен его предшественников. А особенно тех, кто плохо кончил.
У мужчины в голове вовсе не так много извилин, как принято думать. И прямолинейно мыслящие, они могут сделать из ваших слов м-м-м… не совсем верные выводы. Один кавалер у нее уже помер, решат они, наверное, и мне стоит держаться подальше от этой особы.
Никого не удивит, если я скажу, что раньше на женщине, которая вдовела трижды, уже никто и никогда не женился. Она была пария, проклятая. Мужчины обходили ее за три километра, мили или даже версты. Не важно, где происходило дело — в Африке, России или Америке. Всюду и всегда к вдовам было предвзятое отношение. И мужчины думали: «Одного довела, второго довела, а я не дамся! Заранее убегу!»
Вот и приходилось бедным ни в чем не повинным вдовам перебираться жить в другое место. Где их печальную историю еще не знали и существовала вероятность подыскать себе наивного дурачка. Ну, а там уж как получится. Будет плохо себя вести, можно ведь и еще куда-нибудь потом переехать.
Например, была у Мариши знакомая Янка. Так та вдовела трижды. Но виноватой себя ни разу не считала. И даже совсем напротив, возмущалась поведением своих мужей. Словно те хотели своим концом досадить лично ей — Янке.
— И ты подумай, оставили меня совсем одну! — говорила она. — И как жить? Да еще тут свекровь — эта змея подколодная. Ты, говорит, моего мальчика в могилу свела. Несчастливая ты, мол! А разве я хоть раз была виновата?!
Мариша о Янкиной жизни была вполне осведомлена. Но все же, чтобы поддержать игру, во время визита очередного жениха, якобы удивилась и спросила:
— А что, твой умерший супруг долго болел? Ты, бедняжка, наверное, так устала за ним ходить?
— Ты сама подумай, если постоянно напиваться допьяна, а потом садиться за руль и гонять по проселкам, что из этого получится?
— Пять минут до беды.
— Вот! Так и случилось. А если напиваться, а потом идти и покупать себе дозу героина у малознакомых типов на углу у Витебского вокзала? Это как? — задала она вопрос, в котором содержался ответ на причину смерти второго мужа.
— Ужасно опасно, — тем не менее поддержала вдову Мариша.
— Вот и я о том же! А если шататься по кабакам и казино ночи напролет, делать долги, потом долги эти не отдавать и только злить серьезных людей, то что из этого выйдет? — объяснила Яна причину ухода из жизни первого мужа.
— Ничего хорошего! Одни неприятности! — еще раз поддержала ее Мариша.
— Вот именно! — восклицала Янка. — И при чем тут я, скажи ты мне? Никакой моей вины в смерти моих мужей нет. Сами своими руками могилы себе вырыли! Я виновата лишь в том, что выбирала себе такие неподходящие партии! И все!
Но объясняй, не объясняй, а, как известно, на каждый роток не накинешь платок. Недаром говорят, то ли он украл, то ли у него украли, а была там какая-то неприятная история. Поэтому вдовы всегда и во все времена тщательно маскируются.
Янка, к примеру, теряла свой паспорт дважды. Потом ей эта морока с заменой документов надоела. Мужья мерли слишком уж часто. И она решила паспорт больше не «терять». И что вы думаете? Мамуля ее очередного претендента номер четыре не преминула поставить ей это в вину.
— Так ты у нас вдовушка, — противно поджимая губы, поинтересовалась она. — Ну-ну. Интересно, интересно. И отчего же скончался твой бедный супруг?
— Довела мужика! — хохотнул наивный номер четыре.
В него немедленно впились две пары злых глаз. Мамочкины и невестины. Обе были недовольны его шуточкой. Мамочка, потому что сынуля легкомысленно относился к своему будущему. А Янка, потому что номер четыре ее вообще раздражал. Разумеется, из этого сватовства ничего не вышло. Янка сама отказала кавалеру.
Одним словом, болтать о прежних поклонниках и мужьях со своими нынешними кавалерами не стоит ни в коем случае. Аська была глубоко не права. Но Федор был слишком увлечен процессом поглощения вкусных плюшек и случайно затесавшихся сюда пирожков с яблоками, чтобы заметить промашку Аськи. И бездушно лопал выпечку, изначально предназначенную для другого мужчины.
— А где же Алеша? — спросила Инна, имевшая более сильную волю, чем у остальных, и поэтому первой вспомнившая о деле.
— Кто?
— Твой брат.
— Ах, Алешка! — не отрывая внимательного взгляда от Федора, произнесла Ася. — Не знаю, придет скоро.
— Пора бы ему уже быть. Мы все в сборе. Не хватает только его.
— Придет.
И точно! Словно по волшебству, в этот момент раздался звонок в дверь. Два раза позвонили коротко, а затем еще три раза очень коротко. Получилось нечто вроде кричалки известной питерской футбольной команды.
— А вот и он! — встрепенулась Аська.
И кинулась в прихожую. Воспользовавшись ее отсутствием, Федор сунул в рот еще одну толстую плюшку. В присутствии хозяйки, сверлящей его взглядом, он это сделать стеснялся. Бедняга! Он ведь не понимал, что пристальное внимание к нему Аси продиктовано совсем другими причинами, нежели тревога за сохранность своих плюшек.
— Алешка, а у нас гости, — раздался голос Аси.
— Кто такие? Я их знаю?
— Кое-кого знаешь, а кое с кем только познакомишься.
И в кухню вошел высокий привлекательный молодой человек. Увидев Ирочку, он ошеломленно замер. И указывая на девушку, спросил у сестры:
— А эта что тут делает?
— Привет, Лешик, — кисло произнесла Ирочка. — Я тоже очень рада тебя видеть. Надо же, не узнала я тебя, когда ты мне мартини принес и десертик поставил. Богатым будешь.
Алеша покраснел до корней волос. Волосы у него были светлые. Так что сквозь них просвечивала розоватая кожа головы, густо налившаяся сейчас кровью.
— Ты что? — метнул он на сестру злой взгляд. — Все ей рассказала?
— Алешка, она сама все знала! Честное слово!
— Дура!
— Она и ментов с собой привела. Что мне было делать?
Алеша побагровел еще больше. И затравленно глянул сначала на приосанившегося Робинзона, а потом на надутого Федора. А тот просто запихал себе за щеки по куску сдобного теста и теперь никак не мог его прожевать. Отсюда и надутость. Но Алеша этого не знал. И явно хотел бы куда-нибудь удрать.
Но вот беда! Бежать-то ему было некуда. Единственный выход из кухни надежно перегораживала собой глуповатая Аська. Впрочем, может быть, она была не так уж и глупа. В конце концов, отравленный десерт Ирочке принес именно Алешка. Пусть сам и расхлебывает. Мужик как-никак.
Поняв, что придется каяться, Алеша тоже подсел к столу. И взял с блюда последнюю плюшку.
— Ну и что? — с вызовом спросил он, покосившись на Ирочку. — Ничего страшного с тобой ведь не случилось?
— Мне казалось, ты всегда ко мне неплохо относился.
— Верно. А зачем ты у Аськи мужика отбила? Знаешь, как она рыдала? Стены тряслись!
— Чего-о-о-о?!!!
— Не сердись, Ирочка, — забормотала Ася. — Это я ему так сказала. Сама посуди, стал бы он иначе мне помогать?
— Да ты что? Наврала мне все?
— Только немножечко приврала!
— Ни фига себе! Все с ног на голову перевернула! Ирка у тебя плохой стала. А оказывается, что?!
— Что, Алешенька?
— Оказывается, ты сама мужика у подруги отбила!
— Так он и не против был!
Лешка побагровел окончательно. Не обращая больше внимания на проштрафившуюся сестру, он повернулся к Ирочке.
— Ирка, ты меня того… Прости, одним словом. Я же не знал! Эта змея подколодная меня в заблуждение ввела!
— Да чего там! — отмахнулась Ирочка. — Мы уж с Аськой помирились. А Валерка все равно помер.
— Как помер?
— Так. Убили его.
— Зарезали.
— Когда? — разинул рот еще шире Алешка.
— Вчера. Вечером. После шести вечера. Ты, кстати говоря, где был-то в это время?
— Я… Я в гостях был. В Кингисеппе.
— Кто может это подтвердить?
Челюсть у Алешки отвисла окончательно.
— Вы это чего, девчонки? — пробормотал он. — Вы меня в убийстве Валерки подозреваете? Да зачем мне его убивать?
— А Ирочку травить зачем?
— Говорю же, Аська меня попросила.
— Ну вот, может быть, она тебя и Валерку пришить попросила.
— Да вы чё? Что же, я совсем без башни? Одно дело слабительного обманщице плюхнуть, а другое — живого человека насмерть зарезать. Да я даже курицу в жизни не потрошил. Мне от одного вида сырого мяса плохо делается. У кого хотите, можете спросить. Аська, скажи им!
— Все верно. Когда мама на кухне мясо на котлеты рубила, Алешка всегда в комнаты убегал.
— Во-во! — поддержал сестру Алеша. — А у меня и алиби есть! В Кингисеппе человек десять родни на эти выходные наехало. День рождения у свекра был. Так что мы отмечали. И никуда я оттуда не девался. Все время, словно пришитый, возле свекра сидел. Чтобы, значит, вся родня видела, что я имеюсь в наличии.
— Это зачем же?
Алешка смущенно замялся. За него ответила сестра.
— А затем, что невеста на сносях, — хихикнула она. — А свадьбу они еще только через месяц играть будут. Вот свекр перед родней и выпендривался, словно муха на стекле. Чтобы все видели, что у его доченьки все, как полагается. Не только ребеночек под подолом, но и жених вполне осязаемый имеется.
— Алиби легко проверить, — прошептала Инна на ухо Марише. — Стоит опросить гостей, которые были на дне рождения, и все станет ясно.
Алеша был того же мнения. И охотно продиктовал телефоны нескольких человек из своей будущей родни.
— Это только те, с кем я близко познакомился. А есть еще и другие. Можете у них тоже спросить. Никуда я не отлучался. Только на рыбалку под утро пошли. Так и то, свекр ко мне словно прилип. Куда я, туда и он. Сиамские близнецы и те не такие дружные!
Робинзон кивнул. Пока Федор дожевывал последние запасы за щеками, он взял инициативу в свои руки.
— Так, убийство моего клиента мы пока что отставим в сторону. А скажи нам, молодой человек, что там с порошком, который ты подсыпал Ирине в десерт?
— А что порошок? Обычный порошок. Аська его сама на кухне толкла. Из таблеток бабкиных.
— А что за таблетки?
— А я знаю? Слабительные вроде бы? Да, Ась?
— Они у вас еще остались?
Это Робинзон уже повернулся к Асе.
— Остались. Всего четыре штуки истолкла.
И Ася отправилась в комнату, откуда вскоре вернулась с пожелтевшей от времени упаковкой таблеток.
— Так они же просроченные! — возмутилась Ирочка. — Ася! Как ты могла? Ты мне пожалела свежих таблеток?
— А где бы я тебе их взяла? Они же по рецепту продаются! А рецепта у меня уже не было!
Ирочка все равно надулась. Ася виновато на нее поглядывала. А Робинзон проворно сцапал таблетки и сунул в карман. Но тут отмер Федор.
— Минуту! Дайте и мне тоже!
— А вам зачем?
— Раз прошу, значит, надо!
Наконец мужики поделили бабушкино слабительное пополам. И угомонились.
— Расскажи, как все было! — попросил Федор у Алеши. — Все в подробностях! Ничего не упускай!
— Да чего рассказывать-то? В том кафе, куда Валерка Ирочку пригласил, у меня подружка трудится. И Аська там раньше работала. В общем, все знакомые.
Так, по знакомству официантка и пошла навстречу Асе. Как же не пойти, когда приятельница взахлеб рыдает, обвиняя вероломную подругу в предательстве и уводе жениха. Да и брат Аськи официантке давно нравился. Она же не знала, бедная, что у него беременная невеста в Кингисеппе имеется. Вот и согласилась помочь. С одной стороны, чтобы сделать доброе дело. А с другой, чем черт не шутит, вдруг бы Алеша и на нее внимание обратил. А то годы идут, а симпатичных женихов что-то не видать.
— Вот Нюша и пустила меня в свое хозяйство. Фартучек мне раздобыла. Фирменное платье. Они мне чуточку маловаты были. Да что за беда? У нас в театре и не такие накладки с реквизитом бывали. Один раз я весь спектакль играл в ботфортах, которые мне на три размера меньше были. А в другой раз штаны так в живот врезались, что желудок скрутило.
— Ты по делу рассказывай!
— А я и так по делу. В этой форме и фартучке мне не весь вечер щеголять, всего один выход нужно было сделать. Ну, я его и сделал!
— А перед этим?
— Что?
— Когда ты снотворное своей бабки в мороженое всыпал?
— А как Ирочка заказ сделала, так я десерт взял из специального холодильника. Порошка насыпал. А потом сверху взбитыми сливками залил.
— И ты не боялся, что Ирочка почувствует неприятный вкус лекарства?
— А я ликера орехового в десерт вбухал. Вы уж мне поверьте, не пожалел!
— Дальше что было? Сразу десерт понес?
— Да. То есть нет. Не сразу.
— Почему?
— Дальше меня отвлек кто-то.
— Кто именно?
— Менеджер с какими-то глупостями пристал. Мол, кто я такая? Да почему он меня не знает? Пришлось наврать мужику, что я новенькая. Первый день на работе.
— И он поверил?
— А то нет! Когда я в бабском платье, меня никто не вычислит!
— Дальше!
— А дальше я к своему подносу вернулся. И в зал пошел.
Наступило молчание. Все сосредоточенно размышляли о том, как могло так случиться, что безобидное в принципе слабительное в один миг превратилось в страшный яд. Что-то подруги сомневались, что милый Лешенька рассказал им всю правду. Уж очень красноречиво бегали у него глазки. Да и стыдливый румянец не торопился исчезнуть с его аппетитных круглых щечек.
— Ты нам все рассказал? Уверен?
Леша молча кивнул. И покраснел еще больше.
— Я тебе не сказал, — произнес Робинзон, — но Валеру убили из-за расследования, которое он предпринял.
— Чего?
— Валера хотел узнать, кто его ужика драгоценного отравил, — пояснила Аська брату.
— Ну, ваще! Он чего, дурак?
— Дурак или не дурак, а только его убили. И убили, чтобы не совал свой нос, куда не следует. Других версий нету.
Тут Робинзон слегка приврал. Но Лешка об этом не знал. И разинул рот.
— Это чего же выходит? Ирочку убить хотят? Потому и Валерку убили? И все из-за этого десерта? Ой, я дурак! Зачем впутался?!
И Лешка схватился за свою кудрявую голову.
— Ладно, скажу вам правду, — произнес он наконец. — Не менеджер меня отвлек с разговором. Другой мужик.
Робинзон и Федор дружно подобрались. Многолетний опыт работы подсказывал им, что Леша дошел до главного. Да и подруги насторожились, интуитивно почувствовав, что свидетель подобрался наконец к правде. Очень близко подобрался. Практически вплотную.
— Что за мужик?
— Не знаю его.
— Как выглядел?
— Толстый. Старый. Уже лысеть начал. Лет под сорок. — Нашел старика! — А вообще-то ничего особенного, — продолжал юный актер. — Но одет прилично. Более чем прилично.
Просьба толстяка изрядно удивила Лешу.
— Ты понесешь заказ тому столику? — спросил толстяк у Леши, ошибочно приняв его за официантку.
— Я, — пропищал Леша высоким голоском.
— Заработать хочешь?
— А что надо?
— Насыпь девчонке вот это.
И толстяк протянул Леше флакончик, на котором было написано «Векридон». Противозачаточные таблетки.
— Зачем это?
— Любовница это моя, — признался толстяк. — Таблетки не пьет, зараза, а я не хочу, чтобы залетела.
Тут бы Леше и насторожиться. Ну, скажите, чего ради неизвестному полному господину так подставляться? Если уж он так опасался беременности своей подружки, мог бы сам подложить ей противозачаточные таблетки в котлеты, чай или овощное пюре.
Но у Леши у самого недавно забеременела случайная подружка. На аборт идти упрямо не желала. Да еще растрепала все своему папочке. Тот не будь дураком живо вцепился в Лешу. И теперь Лешеньке светила пожизненная каторга с девицей, которую он даже не любил. И ребенком, которого он совершенно не желал. Мозги у Леши только об этом и думали. Так что к просьбе толстяка он отнесся с пониманием и даже сочувствием.
Заглянув в баночку, он обнаружил там не пилюли, а мелкий белый порошок. Совсем немного. Буквально щепотку. И снова толстяк заболтал его.
— Уникальное средство! — жарко прошептал он Леше на ухо. — Из Европы друзья привезли. Одна таблетка, и стопроцентная гарантия на целые полгода. Купите себе, девушка. Не пожалеете! Один раз выпили, и никаких проблем на целых полгода!
Вот это средство! Леша поклялся, что обязательно раздобудет себе такое же. И заставит свою дуру подружку принимать его каждые полгода. Или даже чаще. Чтобы уж наверняка никаких больше детей, пока на ноги не встанут.
— Давайте! — решил Леша. — Насыплю!
— Сыпь!
— В десерте ликер налит, не помешает?
— Даже лучше будет! Быстрей подействует!
За эту услугу толстяк заплатил ему пятьсот долларов. Отслюнил толстыми пальцами от такой пачки, что у Алеши даже глаза на лоб полезли. Столько денег и разом он еще никогда в жизни не видел. И тут же последние сомнения улетучились из головы Алеши. Такой богатый человек просто не может замышлять дурное против Ирочки. А Ирка-то какова! С одним роман крутит, а сама в это время у Аськи мужика отбивает!
И наполнившись праведным негодованием, Алеша вбухал белый порошок туда же в десерт. И понес его в зал. Туда, где сидела ничего не подозревающая Ирочка и любитель змей Валера в компании своего драгоценного ужика Дракона. Поставил на стол. И ушел. Что было дальше, он не видел. Потому что удрал из кафе.
Алеша закончил рассказ. И все взгляды обратились на Ирочку. Она сидела ни жива ни мертва. Дрожала, словно осиновый лист. И трясущимися губами повторяла:
— Это он! Все-таки это он!
— Кто он?
— Б-Бор-р-рис Л-л-л…
От страха Ирочка так сильно заикалась, что никак не могла выговорить последнее слово. Но подруги и так поняли, о ком речь.
— Твой Борис Львович толстый?
— Да!
— Одевается дорого?
— Да!
— Лысеет?
— Да! Да! Да! Ой, девчонки! Он это был! Он! Он!
Выглядела Ирочка такой перепуганной и обиженной, что подругам стало ее очень жалко. Ну, гад этот Борис Львович! Мало того, что садист и извращенец, так еще и зануда какой! Ну, не получилось у него с первого раза уничтожить Ирочку, так отстал бы по-хорошему. Зачем упорствовать?
— Вы не понимаете, — заявил Федор. — Ирочка теперь для него стала опасным свидетелем.
— Но я ничего не знаю!
— Ты теперь знаешь про его увлечение юными девочками, трупы которых иной раз находят у обочин дорог или вовсе не находят.
— Ой! А ведь верно!
Ирочка буквально посерела. И лепетала уже едва слышно:
— Но ведь я никуда не пошла на него заявлять. Почему он не оставит меня в покое?
— Все равно ты для него опасна.
— Но чем? Я же ничего не знаю! Я удрала прежде, чем он попытался что-нибудь со мной сделать!
— Верно. Но ты не забывай, что у твоего Бориса Львовича наверняка рыльце в пушку. А кому в такой ситуации хочется, чтобы к нему явились люди вроде меня? И начали бы пытать, что да как? Да с кем он проводит свое время? И куда потом деваются его юные подружки?
— Никому!
— Вот именно!
— Что же мне теперь делать? — расплакалась Ирочка.
— В первую очередь, не реветь! Сейчас поедешь со мной, дам тебе послушать одну запись.
— Какую?
— Разговор Додика и одного человека.
— И что я должна буду при этом делать?
— Просто постараешься внимательно слушать. А потом скажешь, похож тот голос на голос твоего Бориса Львовича или нет.
— А я сумею?
— Жить хочешь, тогда сумеешь! — на взгляд подруг, излишне жестко ответил ей Федор.
— Да, да, — пролепетала вконец запуганная Ирочка, косясь на Федора с видом мышки, которой предстоит шагнуть в пасть огромному жирному коту.
— А ты, приятель, — развернулся Федор в сторону Алеши, — все-таки попытайся вспомнить приметы человека, который просил подсыпать Ирочке яду.
— Не разглядел я его толком.
— Рисовать умеешь?
— Нет.
— Плохо, — помрачнел Федор. — Но ничего. Если понадобится, мы этого Бориса Львовича и из-под земли достанем.
Ирочка приободрилась. И стала поглядывать на Федора с немым обожанием. Бежала рядом с ним, словно заблудившаяся Каштанка, нашедшая наконец доброго человека, согласившегося пригреть ее у себя. Ася помрачнела. Кавалер уплывал из ее рук в руки подруги. Снова! А Мариша с Инной заволновались.
— А нам что делать?
— Федор! Ты так и не узнал про телефоны, которые мы тебе дали!
— Кому они принадлежат?
Федор хлопнул себя по лбу.
— Ах, да! Надо же позвонить.
Он позвонил. И узнал, что один номер зарегистрирован на некую Евгению Карасеву. А второй на господина Игоря Николаева. Никаким Борисом Львовичем тут и не пахло.
— Можно мы займемся этими людьми? — спросила Мариша.
Федор и Робинзон были поглощены Ирочкой, чье внимание пытались привлечь, перетягивая девушку каждый на свою сторону. Лидировал Федор. Во-первых, он был куда представительней невзрачного Робинзона. А во-вторых, он служил в органах. В то время, как Робинзон давно оттуда ушел на вольные хлеба. Оказалось, что в экстремальной ситуации Ирочка предпочла довериться родной милиции, а не сомнительным услугам частного детектива.
Вопрос Мариши так и остался без ответа. Что они с Инной восприняли как добро со стороны Федора на их личную инициативу.
— Пока Ирочка парится у ментов, строчит заявления на Бориса Львовича и прослушивает пленки с записанными разговорами Додика и его заказчика, мы наведаемся к этим двоим.
— И что им скажем?
— Для начала просто посмотрим, что это за люди.
План подруги порадовал Инну тем, что хотя бы на первый взгляд все выглядело безобидно. Поедут, посмотрят. Что тут такого? Подумаешь! Ничего опасного не предвидится!
