Глава 18
Едва поняв, что произошло, Марков первым обернулся к убийце.
– За что? – гневно спросил он у него.
Но Буров не ответил. Опустившись прямо на пол, он сидел на каменных плитах и не выказывал никакого участия к происходящему вокруг него.
– За что ты его убил? – вплотную подскочил к нему Марков. – Что это означает? Он же твой друг!
– Какой же я осел! – переживал в это время Бритый. – Ведь видел же, что у парня что-то задумано! Вертелось все время в башке, что надо за ним приглядывать, а вот поди же ты! Не уследил.
– Мне выражение его рожи сразу не понравилось, как только он вошел!
– Да, я тоже заподозрил неладное, когда он так быстро сдался. Но убить своего друга… Или он целился в кого-то другого?
– Такие люди и с такого расстояния не промахиваются, – угрюмо произнес Бритый. – Нет, он убил именно того, кого и собирался убить. Ради этого убийства он сюда и пришел.
– Но зачем? Лопатин был его другом!
– Лопатин был его боссом. Их двоих связывали дела. А мы не знаем и никогда теперь уже не узнаем, какие именно!
Павел на мгновение вышел из своего транса, блеснул глазами и подтвердил догадку Бритого:
– Теперь можете рыться в бумагах Аркадия сколько угодно. На меня там ничего нет. Уж я об этом позаботился. А сам я скорее сдохну, но ничего больше вам не скажу!
– Но зачем? – по-прежнему недоумевал Марков. – Мы все тут, в подвале, были практически у них в руках. Лопатин мог сказать нам что угодно, мог покаяться в чем угодно. Но мы никогда бы не вышли отсюда живыми, чтобы рассказать о его преступлениях остальному миру.
– А вот это как раз и не так. Слышите?
И Артем поднял руку. Даже несмотря на толстые стены, в подвале были слышны глухие удары, от которых содрогались своды подвала и со стен сыпалась известка.
– Кто-то штурмует дверь снаружи, – сказал он.
– И ручаюсь, это делают вовсе не ребята из охраны Лопатина.
– Верно, им-то зачем! Это идут наши!
Бритый оказался прав. Не прошло и пяти минут, как в подвал к настороженно ощетинившимся бойцам спустились крепкие ребята в камуфляже и бронежилетах. Это не была личная охрана депутата. И к самому Лопатину они не имени никакого отношения. Это были бойцы из бригады особого назначения, которых успел вызвать себе на подмогу очкастик из налоговой.
– Товарищ капитан, – подскочил к нему один из штурмовиков, – вы живы?
– Все в порядке, Есаулов. Жив и здоров!
– Но на вас кровь!
– Не моя, – успокоил его очкастик, оказавшийся капитаном. – Кровь вот его.
И посторонившись, он указал на распростертого на земле депутата. Парень тоже узнал его и присвистнул.
– Мертв?
– Мертвее не бывает.
– Это кто же его так?
И парень обеспокоенно посмотрел на своего начальника.
– Не беспокойся, Есаулов, мы с друзьями депутата и пальцем не тронули.
– А… А кто же тогда?
– Вон он! – мотнул головой в сторону начальника охраны капитан и, видя, что даже его собственный подчиненный ему не очень-то верит, со вздохом прибавил: – Было что скрывать, вот и прикончил босса. Смекаешь, Есаулов, что к чему?
– А-а-а… Смекаю.
Теперь парень смотрел на Бурова не только с опаской и торжеством, но и с уважением во взгляде. Буров напоследок, видя, что конец его уже близок, из осажденного со всех сторон дома ему не вырваться, сделал сильный ход. Он спустился в подвал к Лопатину. И усыпив бдительность остальных, прикончил своего босса. Теперь Лопатин никогда уже не заговорит. И следовательно, не сможет выдать многих своих тайн. И не только своих, но и своего друга и сообщника.
Именно этого и добивался Павел Буров. И в подвале он очутился с одной-единственной целью – не спасти, а прикончить своего бывшего хозяина. Оказавшись под судом, Лопатин мог заговорить и мог стать крайне опасным для Бурова. Тот это понимал и предпринял все меры для собственной безопасности.
Обо всех этих событиях дожидающиеся своих воинов женщины узнали лишь на следующее утро. Только утром Марков с друзьями явились обратно под родной кров. Тут долгожданных победителей уже ждал самый горячий прием – ленивые вареники с домашним творогом, яичница с салом, свежий хлеб и тушенка с грибами. С теми самыми сморчками, которые в изобилии произрастали в здешних лесах.
Мужики за один присест умяли целую огромную сковороду грибов, слопали три хлебных каравая и начисто опустошили запасы всего семейства Марковых по части свежих яиц. Детям достались лишь вареники, но, кажется, они ничуть не были за это в обиде. Лопали их тоже за обе щеки, поглядывая на уставших мужчин и явно мечтая когда-нибудь стать такими же, как они, – отважными, сильными и великодушными. Будут оберегать своих женщин и спасать чужих.
Когда еда закончилась, бойцы наконец рассказали нетерпеливо дожидающимся женщинам то, что еще не успели рассказать им прибывшие чуть раньше Наташа с Анной Владимировной. И когда они закончили, Мариша первым делом спросила то, что казалось ей наиболее важным:
– Значит, Павел Буров теперь предстанет перед судом?
– Точняк!
– К гадалке не ходи!
– Лет десять-двенадцать ему светит как минимум.
– Еще бы! Троих на тот свет отправил. И всех троих умышленно.
– Еще неизвестно, выживет ли Кузьмич.
– Во! Если с Кузьмичом считать, то получается уже и вовсе четверо.
– Нет, тут меньше чем пятнашкой мужику будет не отделаться.
– Опасный зверь этот Буров! Матерый!
Мариша выслушала всех и покачала головой:
– Значит, в этой истории нашего депутата все время шантажировали? Сначала Марина и Костик шантажировали Лопатина. Потом Валерий Кузьмич решил пощипать Павла Бурова.
Правда, отставник выбрал для своего предприятия весьма неудачное время. Павел был сильно не в духе из-за истории с перепутанными женами депутата – Наташей и Мариной. Поэтому не стал объяснять Кузьмичу всю глубину его заблуждений, а просто стукнул того по черепушке и отвалил восвояси.
– В распоряжении Бурова был отличный гидрокостюм, в котором он мог путешествовать по реке от дома Лопатина до «Солнечного берега». Никто его не мог увидеть. А заодно и неплохая физическая тренировка. Судя по всему, это был его излюбленный маршрут для поздних прогулок. Сплавать в санаторий, развлечься там, а потом вернуться назад, так сказать, к месту своей службы.
– Так вот кто был русалкой в нашей реке! – воскликнула Мариша. – Это Павел пугал всех отдыхающих!
– Вы как хотите, а мне в этой истории жалко одного человека, – неожиданно вздохнула Инна.
– И кого же?
– Этого депутата.
– Нашла кого жалеть! – хором ответили ей остальные. – Чего его жалеть, собаку злую?
– Ну а как же? Работал человек, работал, копил деньги, миллиончик к миллиончику складывал, через трупы перешагивал, бывших жен и детей на нары отправлял. И все ради того, чтобы разбогатеть еще больше. А потом на готовенькое приходят какие-то нахалы и начинают требовать себе кусок пирога. Разве вам не жалко Лопатина? Нет?
И видя лица друзей, Инна смущенно хихикнула:
– Ну, в таком случае, пожалуй, мне его тоже не очень-то и жалко.
После выступления Инны некоторое время длилось неловкое молчание. А потом Мариша снова нарушила тишину, произнеся:
– Все понятно, но вот одного я все равно никак не могу понять.
– Чего же? – с готовностью откликнулись все мужики.
Они-то ожидали услышать от Мариши еще более подробных расспросов об их героическом приключении, но она вместо этого спросила:
– И кому теперь достанутся все деньги Лопатина?
И видя, что все примолкли, не зная, что ей ответить, Мариша произнесла:
– Ну, смотрите сами и считайте. Лопатин мертв? Мертв. Жена его убита? Убита? И кто остается еще? Детей и родителей у Лопатина нету. Кому достанутся все его деньги, акции, фирмы, земли и прочая недвижимость?
Марков переглянулся с капитаном из налоговой, а затем они оба уставились на Анну Владимировну с Наташей.
– Что вы так на нас смотрите? – занервничали женщины.
– Чего еще плохого нам ждать?
– Неужели даже мертвый Лопатин умудрится вредить нам?
Но неожиданно капитан просиял и воскликнул:
– Нет! Я вовсе не хотел вас пугать! Милые женщины, я должен вас, наоборот, обрадовать!
– Обрадовать? – настороженно переспросила его Анна Владимировна,
– Это чем же таким вы хотите нас обрадовать? – поддержала ее и Наташа.
– Только сейчас до меня дошло, что именно вы вдвоем и никто другой станете наследницами Лопатина.
– Мы?
– Вам перейдет все его имущество! А это, поверьте мне, многие и многие миллионы! Дорогие мои женщины, вы обе теперь не просто богаты, а сказочно богаты! Других наследников у Лопатина нету. И уж совершенно точно то, что было записано на вас, Наташа, так и останется вашим. А вы, Анна Владимировна получите то, чем владела по документам ваша покойная дочь.
Наташа с Анной Владимировной сидели, словно пришибленные. А затем внезапно вскочили со своих мест и бросились обнимать очкастого капитана.
– Голубчик ты мой! – чмокала парня в его раннюю лысинку Анна Владимировна. – Вот ведь радость-то какая! А я-то сижу, голову ломаю, где денег взять, чтобы Мариночке моей памятник красивый поставить. А теперь, оказывается, и проблемы-то такой нету!
– Точно, – вырывался из ее мощных объятий капитан. – Проблем с деньгами у вас больше никогда не будет. А памятник, наоборот, будет, и даже не один, а если захотите, то и два, и три, и даже десять!
Наташа ничего не говорила, она просто обнимала капитана и плакала от радости. Наконец она получит те деньги, ради которых потеряла несколько лет своей жизни.
– Есть все-таки справедливость на свете, – наблюдая за этим зрелищем, произнесла Мариша, обращаясь к Инне.
– Если бы не ты, то еще не факт, что эта справедливость бы тут восторжествовала.
– Ну что ты, – скромно отказалась от своих заслуг Мариша. – Мое дело маленькое. Все сделали ребята.
– Не скромничай. Твоя заслуга тоже есть в том, что все кончилось хорошо.
– Хорошо, но жаль только, что один человек всего этого не видит.
– Кто? – удивилась стоящая рядом с ней Инна. – Кто это такой? Я его знаю?
И увидев печальный взгляд подруги, наконец догадалась:
– А-а-а… ты про Смайла? Да, он многое пропустил!
– И еще неизвестно, что пропустит в будущем.
Мариша положила руку на живот и прислушалась к тому, что там происходит. Но ребенок вел себя идеально. Да и чем ему быть недовольным? Мама была с ним. А большего ему пока что было не нужно. Он, бедненький, пока еще не понимал, как сложно и опасно жить в этом мире без отцовской защиты и заботы.
Когда Анна Владимировна с Наташей перестали душить капитана в своих объятиях, он смог отдышаться и объяснить женщинам, каким имуществом и какими ценными бумагами владеет каждая из них. Оказалось, что капитан не ошибся, и обеим наследницам Лопатина перепадало от покойного депутата по неплохому куску.
Например, на бывшую жену Лопатина – Наташу было записано сразу три фирмы, исправно приносящие доход, небольшой заводик и целое поле свободной земли, пригодной под застройку жилыми домами или коттеджами.
– А вы, дорогая Анна Владимировна, станете еще богаче. На Марину – вашу дочь был записан сам дом господина Лопатина.
– Тьфу! Пропади она пропадом эта громадина неуклюжая! На содержании только одной этой громадины разориться можно!
– Не торопитесь отказываться от имущества, которое само плывет вам в руки. Кроме дома, на вашу дочь были записаны несколько машин, акции некоторых российских и парочки иностранных энергетических фирм. А также открыто несколько фирм, в деятельности которых мы сейчас как раз разбираемся.
– Это что значит? – насторожилась Анна Владимировна. – Может, они там махинациями занимаются? А мне что? В тюрьму потом за чужие делишки идти? Как она?
И Анна Владимировна мотнула головой в сторону Наташи.
– Она вон за дела Лопатина отдувалась сколько лет, а я так не хочу! Говори прямо, придется мне идти в тюрьму или нет?
– Вам ни в коем случае! А вот ваша дочь, останься она жива, возможно, была бы привлечена нами к ответственности. В том числе, возможно, и уголовной.
– И где справедливость?! – возопила было Анна Владимирновна, но была остановлена капитаном.
– Справедливостью в этом деле и не пахнет. А вам на будущее следует зарубить себе на носу, что подписывать бумаги, не читая их, ни в коем случае нельзя!
И это было самое мудрое напутствие, которое только могли получить обе новоиспеченные бизнесвуменши и миллионерши. И, кстати говоря, его не худо бы взять себе на вооружение и всем остальным гражданам нашей великой, но, увы, все еще такой дремучей и наивной страны.
Ведь, положа руку на сердце, кто из нас внимательно прочитывает все договора с банками и прочими учреждениями, подсовываемые нам на подпись? Редко кто одолевает первые две страницы убористого мелкого шрифта. А хитроумные юристы, пользуясь этим, умудряются включать в договора такие абзацы, содержание которых напрочь опровергает все, что было изложено на целых двух страницах до этого.
Об этом Марише пришлось вспомнить еще раз, когда тем же днем она отправилась к главврачу «Солнечного берега». Тот уже знал об инциденте в особняке Лопатина, который привел к смерти хозяина и аресту его ближайшего помощника. Видимо, об участии самой Мариши в конфликте главврач еще не успел прослышать, потому что встретил ее очень приветливо и любезно.
Впрочем, всю эту показную любезность словно ветром сдуло, когда Мариша заявила о своем намерении покинуть данное лечебное учреждение до окончания срока действия путевки и попросила вернуть часть денег назад.
– Вернуть вам деньги? – со священным ужасом в голосе воскликнул главврач. – Назад? Ни за что!
– Но почему?
– Уплаченные деньги не возвращаются!
– Хорошо, я не прошу деньги за проживание и питание, в конце концов, возможно, ради меня вы уже отказали другим постояльцам и закупили провизии на все мое время пребывания у вас. Я прошу вернуть часть денег, которые я заплатила за процедуры, уже приехав к вам.
– Вы платили через кассу?
– Ну, разумеется.
– В таком случае, деньги мы вам не вернем.
– Но почему? Процедуры ведь я не получила!
– А по чьей вине? – хитро прищурился врач. – По вашей собственной вине. А в этом случае деньги удерживаются в полном объеме. Нужно было внимательнее читать договор, дорогая Мариша.
– Но я уезжаю! Как я буду принимать процедуры?
– Мы же вас не выгоняли. Можете остаться и продолжить отдых, совмещая его с лечением. Либо вы можете приезжать к нам, чтобы только получить процедуры.
– Откуда? Из Питера я стану к вам каждый день мотаться? За процедурами?
Врач выразительно развел руками. Мол, а это уж не мое дело. Хотите – лечитесь, не хотите – не лечитесь, но деньги мы вам не вернем.
– Ерунда какая-то! – разозлилась Мариша, выйдя из кабинета главврача. – Деньги они мне, видите ли, не возвращают!
– Как не возвращают? – всполошилась Инна. – Немедленно идем к нашим мужикам! Пусть они разберутся.
Но Мариша не захотела прибегнуть к помощи Бритого, Артема или даже того же Маркова. Она и так чувствовала некоторую вину перед персоналом «Солнечного берега». Ведь это по ее вине они потеряли хозяина. И еще неизвестно, какие огребли себе в будущем проблемы.
И все же Инна почти уговорила подругу обратиться за помощью к мужчинам. Но проходя по залитой весенним солнцем полянке, Мариша внезапно увидела знакомого очкастенького капитана из налоговой. Он был сосредоточен до крайности, с неумолимым видом направляясь к кабинету главврача, из которого совсем недавно вышла расстроенная Мариша.
Под мышкой капитан нес какую-то папочку, которую крепко прижимал к себе. А следом за капитаном двигались двое рослых крепышей в одинаковой форме. Вся эта троица выглядела до того целеустремленной и неустрашимой, что Мариша невольно замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.
– Погоди, – задержала она убежавшую вперед Инну. – Давай посмотрим, что будет дальше.
– Представление продолжается! – обрадовалась та. – Клево!
Развития дальнейших событий долго ждать не пришлось. Уже спустя несколько минут по полянке, словно метеор, пронеслась Зоя Ивановна. От Маркова друзья знали, что Валерий Кузьмич сегодня утром пришел в себя в областной больнице, назвал свое имя и вспомнил все, что с ним было, в том числе и дражайшую свою Зою Ивановну.
Врачи были искренне удивлены, что пациент вышел из комы в таком хорошем состоянии, почти не требующем дальнейшего медицинского вмешательства. Они давали стопроцентную гарантию, что Валерий Кузьмич выпишется из больницы абсолютно здоровым. Так что, имея такие обнадеживающие новости, главной администраторше полагалось бы прыгать от радости, смеяться и плясать, а не носиться по полянке с очумевшим видом.
А затем случилось и вовсе невероятное. К домику, который занимал единолично главный врач, со всех сторон потянулись сотрудники «Солнечного берега». Оказывается, не одна Мариша увидела налогового полицейского и узнала его. Многие из сотрудников санатория тоже имели что сказать ему. Множество претензий к руководству санатория накопилось почти у всех. И теперь обиженные люди торопились излить свои беды.
– Зарплату нам регулярно не платили.
– Больничные листы не оплачивали.
– Отпуск только за свой счет и то только в ноябре или феврале.
– Зарплату по минималке платили и все время грозились, что если станем рыпаться, и того не заплатят.
В числе остальных явилась и горничная Анечка.
– А меня и других девочек посимпатичнее заставляли обслуживать гостей в их номерах!
– Что же в этом такого? – искренне удивился капитан. – Обслуживание номеров – это ваша прямая обязанность.
– И не только в номерах я должна была обслуживать их гостей, но и в постелях!
– А вот это уже другое дело!
Глаза капитана гневно блеснули из-под стекол его очков.
– И кто вас заставлял? – грозно осведомился он у девушки, явно уже зная ответ.
Сжавшаяся в комок Зоя Ивановна тоже его знала и поэтому сверлила девушку злобным взглядом своих маленьких глазок.
– Вон она, – ткнула в Зою Ивановну пальцем горничная.
– Не хотела бы, так и не ходила бы! – закричала в ответ Зоя Ивановна. – Ишь, цаца какая нашлась!
Но Анечка на конфликт не пошла.
– У меня ребенок маленький, – вместо этого тихо ответила она. – И мама полупарализованная. Чтобы их прокормить, я и не на такое готова пойти. А Зоя Ивановна меня постоянно грозилась уволить, если я ее требования выполнять не буду.
– То есть она угрожала вам увольнением, если вы не станете обслуживать ее клиентов?
– Она и еще один человек.
– И кто же?
– Помощник нашего депутата – Павел Буров. Тот прямо грозился спустить с меня шкуру живьем, если я вякну хоть словечко против. И не думайте, что я вру или что-то придумываю. Другие девочки тоже подтвердят мои слова.
И повернувшись к приятельницам, Анечка воскликнула:
– Ну как, девочки? Подтвердите?
– Да, да! – ответил ей нестройный хор голосов. – Аня говорит правду. Все так и было!
– Ну, с Буровым мы будем разбираться уже в суде, – сказал девушкам капитан. – А вот с вашим администратором у нас разговор состоится прямо тут.
И повернувшись к окончательно притихшей Зое Ивановне, он строго спросил у нее:
– Ну, золотая вы наша и брильянтовая, что вы сможете сказать в свое оправдание?
Но, судя по затянувшемуся молчанию, впервые за много лет у Зои Ивановны не нашлось что сказать в ответ.
Уезжая из «Солнечного берега», Мариша ощущала в своей душе какие-то смешанные чувства. С одной стороны, зло было наказано и изгнано из такого чудного местечка. Но, с другой стороны, что станет с самим санаторием, если руководство там сменится?
– Будем надеяться, что станет только лучше, – желая подбодрить совсем приунывшую подругу, сказала Инна. – И вообще, думай лучше о том, что благодаря тебе Наташа не попала в очередной раз за решетку за убийство, которого не совершала.
– Ее могли вообще убить!
– А вместо этого она осталась цела, невредима и еще здорово разбогатела!
– Так-то оно так, но все равно тяжело как-то. Столько человек погибли, и все ради чего?
– Как ради чего? – хохотнул Бритый. – Ради денег, конечно! Все зло в этом мире происходит исключительно от денег. И чем больше денег, тем больше зло. Разве ты этого не знала?
Мариша покачала головой. Она не была настроена на философские рассуждения. А вот Бритого словно прорвало. Не затыкаясь, он всю дорогу разглагольствовал о том, как вредно иметь много денег. Как деньги портят людей. И как отличные пацаны, разбогатев, начинают гнуть пальцы так сильно, что хочется им эти пальцы переломать и засунуть в одно известное место.
Так продолжалось невыносимо долго. Когда Бритого пробирало на философские беседы, остановить его не мог никто, даже любимая жена Инна, которая скромно дремала, время от времени всхрапывая и клюя носом, что вполне устраивало Бритого. Клевание носом он принимал за согласие, а всхрапывания за смех над его шуточками.
И лишь подъезжая к Питеру, Марише удалось вставить словечко.
– Все-таки интересно, – воскликнула она, – что же такое умудрились натворить Буров с Лопатиным, что первый предпочел на ваших глазах прикончить второго, да еще и признаться в двух других совершенных им убийствах? А? Как вы думаете?
– Ага. И явно считал, что еще легко отделался, – оживилась Инна, которая, оказывается, вовсе не так уж крепко спала.
Ответа на этот вопрос не нашлось ни у одного из мужчин. Один лишь Бритый нерешительно произнес:
– Когда мой дед в советские годы грабил квартиры, он больше всего опасался, как бы ему по ошибке, случайно не наткнуться на резиденцию какого-нибудь государственного шишки.
– Ты это к чему сейчас вспомнил?
– Ну, так как же! Ведь тогда ему могли приписать не просто грабеж, а хищение социалистической собственности. По той же причине дед никогда не грабил сберкассы и никогда не играл в лотерею.
– А в лотерею-то почему не играл? – удивилась Мариша, решив не спрашивать, как дед Бритого и его щекотливая профессия медвежатника связаны с тем, что произошло с одним небезызвестным депутатом.
– Дед мой говорил, что играть с государством в азартные игры – больно опасное занятие, себе дороже выйдет. А сберкассы не грабил, потому что статья выходила гораздо более суровой, чем в случае ограбления квартиры простого гражданина.
– Но при чем тут убийства трех людей в Старой Руссе, которые совершил Буров?
– Значит, Пашка с его хозяином хапнули у государства столько, что Буров реально опасался за свою шкуру. Останься Лопатин жив, он мог бы сдать сообщника, чтобы получить для себя снисхождение. Или вернул бы наворованные деньги в казну. По крайней мере, часть их. Многие, кого вначале объявляли преступником и врагом страны, уже через некоторое время преспокойно всплывали где-нибудь в Лондоне. Да, в Россию им путь на какое-то время заказан, но ведь все меняется. А когда ты жив, то с деньгами очень неплохо и в Англии, и в Испании, и вообще, в мире есть множество чудесных уголков, где с радостью примут богатенького русского, от которого по каким-то причинам отказалась собственная страна.
Видимо, Буров не был уверен в своем хозяине. И не был уверен, что, выскочи тот сухим из воды, он захочет помочь сделать это и своему бывшему телохранителю и правой руке. А еще после смерти Лопатина Буров становился единоличным обладателем всех тайн покойного – счетов в офшоре, акций и недвижимости по всему миру, купленной на подставных лиц.
Так что, отсидев свой срок и выйдя на волю, Буров мог стать очень богатым человеком. Делиться он ни с кем явно не собирался. И тюрьма для бывшего десантника не была чем-то таким уж страшным. Он вполне полагался на свои пудовые кулаки и умение выживать в самых опасных точках планеты. Да и статья, по которой он шел, автоматически должна была обеспечить ему уважение сокамерников. Убийство и похищение – это вам не шуточки.
Бурова на зоне ждал теплый прием. И он шел туда с гордо поднятой головой и с ясным взглядом человека, который совершенно уверен в правильности своих действий и поступков.
Впрочем, жизнь преподносит сюрпризы, когда мы их совсем не ждем. Так и Павлу Бурову не удалось доехать до зоны. Он был убит в драке с сокамерниками всего лишь через две недели после заключения под стражу. Наказания никто не понес. В драке невозможно было проследить, кто и когда воткнул в Бурова острую заточку.
Поэтому Павлу не довелось предстать перед судом так же, как и его боссу. Оба закадычных приятеля оказались на одном и том же кладбище, примерно в одно и то же время. И даже могилы их находятся неподалеку друг от друга. Чуть дальше располагается могила Марины. И Анна Владимировна, когда идет навещать дочь, неизменно плюет на простые земляные холмики, под которыми покоятся двое ее смертельных врагов.
Затем Анна Владимировна идет дальше и украшает красивый памятник с белым мраморным ангелом с распростертыми крыльями яркими цветами.
– Лежи, Мариночка, – говорит она при этом, – лежи, девочка. Ни о чем не волнуйся. Все у меня хорошо. И главное, за меня не волнуйся, за мной теперь есть кому присмотреть на старости лет.
И действительно, едва только прошел слух, что часть денег миллионера Лопатина достанется его теще, как к Анне Владимировне со всех сторон потянулись ее блудные детки. Числом ровно трое, они привезли с собой также неисчислимые полчища нынешних мужей и жен, бывших мужей и жен, их детей, детей от первых браков, детей от вторых браков и детей от третьих браков.
Всего прибыло около двенадцати человек, так что Анне Владимировне есть из кого выбирать себе претендента на будущее наследство. Так что теперь бабушка купается в общей любви и обожании. И все родственники в один голос утверждают, что они любят ее так сильно, как это только возможно. Стоит Анне Владимировне выразить хоть малейшее пожелание, как все тут же со всех ног бросаются его исполнить.
Жизнь Анны Владимировны с получением наследства совершенно преобразилась. Женщина бросила тяжелую работу и взялась наконец за себя. Стала регулярно посещать парикмахера, косметолога и массажиста. И результат не замедлил сказаться. Анна Владимировна похорошела, расцвела и, как следствие, нашла себе партию – симпатичного и вполне бодрого старичка, которому грозится оставить все свое состояние.
Таким образом ей удается держать всю родню в постоянном тонусе и стремлении ей угодить. А еще Анна Владимировна, разбогатев, стала проявлять некоторую деспотичность своей натуры, чего с ней раньше никогда не случалось. И ее жадным родственникам еще придется здорово попотеть, чтобы деньги внезапно разбогатевшей поварихи достались именно им.
Следователь Марков за успешно проведенное расследование был награжден. Новый депутат от имени города презентовал его семейству новую трехкомнатную квартиру, куда молодые супруги с детьми и переехали. Правда, счастье их оказалось не таким долгим. Очень скоро теща Маркова и ее громогласная сестрица стали чувствовать себя все хуже и хуже, словно нарочно стараясь перещеголять друг друга обилием вновь открывшихся болячек.
Так что не прошло и полугода, как обе бабушки снова перебрались под одну крышу с молодыми. Нетрудно понять, что едва бабушки устроились на новом месте, как все болячки внезапно стали исчезать одна за другой. Самочувствие бабушек снова улучшилось до прежней активной бодрости. И Марков теперь старается проводить на работе как можно больше времени, потому что бодрые бабушки – это вам не уха с гребешками.
Санаторий «Солнечный берег» продолжает функционировать. Там хозяйничает управляющая компания, которую выбрал город. После проверки состояния дел покойного депутата Лопатина вскрылись такие многочисленные нарушения и хищения, что очкастого капитана мигом повысили в звании. А потом и вовсе перевели такого толкового специалиста по разоблачению вороватых чиновников в Москву.
Почему, спросите вы, именно в Москву? Ну, об этом уж попробуйте догадаться сами.
А у Мариши, когда она вернулась в родной дом, было несколько очень тревожных дней, когда она обзванивала начальство своего мужа, пытаясь выяснить, когда он вернется и вернется ли вообще когда-нибудь.
Никто не мог сказать ей ничего определенного. Смайл пропал вместе с группой других спасателей во время переброски гуманитарного груза в глубь страны. Во благо какой именно страны рисковал ее муж, Марише так и не удалось узнать. Зато, когда через несколько дней сплошной тревоги, страха и даже горя, когда Мариша уже мысленно похоронила любимого мужа и морально готовилась к тому, что будет растить их долгожданного ребенка одна, муж наконец объявился.
– Родная, – прорезался его голос сквозь страшные помехи и скрежет в эфире. – Со мной все в полном порядке! Не тревожься ни о чем больше, теперь я возвращаюсь домой, к тебе!
Впрочем, возвращение растянулось еще на несколько дней, на протяжении которых Мариша никак не находила себе места. Поэтому, когда долгожданный муж наконец перешагнул через порог их дома, Мариша вцепилась в него и зарыдала одновременно от счастья и злости.
Рыдала она ровно три минуты. А потом вытерла глаза насухо и заявила:
– Ну все, любимый! Теперь тебе не жить! Ты у меня тут еще пожалеешь, что тебя твои зулусы не сожрали вместо тушенки, которую ты им привез!
Смайл в ответ лишь поднял руки, словно сдаваясь, и миролюбиво предложил:
– Может быть, сначала послушаешь, что я хочу тебе сказать?
Вид у мужа был до того загадочный, что Мариша замерла, а потом осторожно спросила:
– Ну… и что же?
– Мариша, я никуда больше не полечу.
– Никогда? – не веря своим ушам, спросила у него Мариша.
– Никогда.
– И… и никуда?
– Никогда и никуда, – кивнул головой Смайл. – Пока я был в плену у… неважно, у кого я был в плену, у меня было много времени, чтобы хорошенько подумать о моей жизни, о тебе, обо мне, о всех нас. И я понял, что время для путешествий для меня одного закончилось.
– Ты это говоришь серьезно?
– Клянусь тебе! – ответил Марише муж, и она, как ни странно, поверила, что он говорит искренне.
А Смайл, крепко обняв жену, еще и добавил:
– Теперь, если мы куда-то и полетим, то только все вместе. Ты, я и наш малыш. Согласна?
Мариша закрыла глаза и почувствовала, что еще немного – и она просто умрет от радости. Подумать только, как мало нужно женщине для счастья. Правильно поется в песне: «Ничего не надо, был бы милый рядом»!
На этом история про Маришу и ее очередное расследование закончилась. И закончилась она вполне благополучно. Смайл так и не узнал, каким опасностям подвергалась его жена в его отсутствие. И поэтому со всей искренностью уверял своих друзей, что у него самая послушная в мире жена, ради счастья которой он готов абсолютно на все. Даже отказаться от своей собственной самой сильной страсти – путешествий.
А вот готова ли Мариша отказаться от своей самой сильной страсти – совать нос туда, куда ее не просят, сказать трудно. Во всяком случае, сама Мариша пока что ответить на этот вопрос однозначно затрудняется.