Глава 6
Дома подруги застали все ту же умилительную по своей сути картину. Аннушка и дядя Леня, сидя в летней беседке, склонившись голова к голове, занимались раскладыванием старого Лесиного пазла, который ей подарили в прошлом году и до которого у Леси руки так и не дошли.
Хотя сам пазл был очень красивый, Леся охотно это признавала. Но вот как сложить из более чем тысячи мельчайших кусочков хитроумно вырезанного картона полную картину, Леся не представляла. А на пазле изображался красивейший голландский натюрморт. Виноград и груши были словно живые. Они светились каким-то удивительным внутренним светом. Стоил этот пазл сам по себе как неплохая копия художников-голландцев, и вот теперь парочка влюбленных увлеченно складывала картинку.
– Смотри, сколько у нас уже получилось!
Леся глянула и невольно присвистнула от восхищения. Перед Аннушкой лежала вполне даже съедобная маленькая дынька с прилипшим на ней листиком винограда. А перед дядей Леней лежал кусок, на котором отчетливо просматривалась бронзовое блюдо и вишни на нем.
– Здорово! – искренне похвалила их Леся. – Честно говоря, у меня дело дальше цветка розы не пошло.
Аннушка с дядей Леней казались такими счастливыми и спокойными! Они и не представляли, какое черное облако надвигается на них.
– Говорить или не говорить им?
– Если дядя Леня в последнее время усиленно «контачил» с теткой Луизой, к нему все равно придут из полиции. И, в любом случае, шила в мешке не – утаишь. Теперь нам придется хоронить твою тетку. А такое мероприятие вряд ли можно провернуть втихаря.
– А почему это мы будем ее хоронить?
– А кто?
– Я полагаю, ее сын.
Да, у тетки Луизы ведь имелся сын! Хотя и странно, что более чем за год супружеской жизни своей матери юноша так и не нанес визита ей и своему новому отчиму. И не был представлен своей новой родне.
– Кажется, они с дядей Сашей даже не были знакомы.
– Почему?
Действительно, почему? Но Леся ответа на этот вопрос не знала. После совета с Лесиной мамой было принято решение: посвятить в произошедшее дядю Леню и Аннушку. И подруги отправились к влюбленным, чтобы сообщить тем о том, что тетка Луиза из их жизни, да и из жизни вообще, устранена навсегда. Больше она их не побеспокоит.
– Удачно все для Аннушки складывается, ты не находишь? – спросила у подруги по дороге Кира.
– Да. Очень даже. Не успела вернуть себе старого поклонника, как и соперница оказалась устранена.
– Если бы Аннушка не провела ту ночь у нас на даче, я бы, пожалуй, заподозрила ее.
– Кого? Аннушку?! Ты чего! Да у нее духу не хватит муху прихлопнуть. А ты говоришь – человека убить!
– Что она, что дядя Леня, они оба – редкостные тюфяки, – согласилась Кира.
«Редкостные тюфяки» восприняли известие по-раз-ному. Аннушка прижала к груди руки, явно с трудом сдерживая радостный вздох. А вот дядя Леня ощутимо побледнел. В глазах его заплескался страх. И Леся, наблюдавшая за своим дядей, невольно почувствовала смутное беспокойство. Он реагировал не так, как должен реагировать мужчина, у которого погибла знакомая, с которой у него намечался роман.
Дядя Леня реагировал так, словно был в чем-то замешан! Словно он был в курсе того, кто мог или хотел убить тетку Луизу, но ничего не предпринял для того, чтобы этому помешать. Дядя Леня отреагировал так, словно он принимал участие в чем-то дурном!
Но обо всем этом Леся не успела хорошенько подумать, потому что к столу пришла тетя Света с тарелкой, на которой дымился горячий яблочный пирог, вполне способный посрамить любой голландский натюрморт. И тетя Света, решительно отодвинув прочь и большой кусок картона, и пазлы на нем, и сомнения своей дочери, возвестила:
– Умные разговоры вести лучше под что-то сладкое!
И, передвинув пазлы в сторону, она очистила место для пирога. Он был уже водружен в центр стола на белую кружевную скатерть – подарок для Леси, связанную крючком из ниток, которые сохранились еще со времен Лесиной бабушки и поэтому, считай, ничего не стоили, – и тетя Света принялась резать свой пирог.
Все замерли, невольно наблюдая за этим священнодействием. Корочка у пирога была румяная. Начинка – чищеная антоновка с сахаром, и тетя Света положила ее в пирог изрядно. И теперь яблоки, превратившись в золотистое желе, соблазнительно колыхались под тонкой хрустящей корочкой, посыпанной сверху сахарной пудрой.
– Умеешь ты готовить, сестричка, – польстил Ленчик тете Свете.
– Начинку готовила Аннушка.
Дядя Леня кинул на потенциальную невесту новый одобрительный взгляд, а Аннушка стыдливо покраснела. Еще бы – вся ее помощь заключалась в том, что она почистила четыре больших яблока. Даже порезать их тетя Света ей не доверила:
– Еще чего, еще неровными кусками порежешь, знаю я тебя.
Лично Кира считала, что к начинке для пирога, который будет уничтожен ровно через десять минут после подачи на стол, можно и не относиться столь трепетно. Но у Лесиной мамы было свое мнение на этот счет. А к своему мнению она как раз привыкла относиться в высшей степени трепетно.
Когда пирог был наполовину съеден – каждому досталось по куску, тетя Света налила всем по второй чашке чаю и сказала:
– Ну, теперь давайте мозговать. Кто мог убить Луизу?
– А какое мнение на этот счет у полиции? – осторожно поинтересовался дядя Леня.
– Полиция в растерянности. Свидетелей преступления нет. Или их не удалось найти.
Показалось Лесе или нет, но в этот момент на лице ее дяди… промелькнуло выражение облегчения?
– Дядя Леня, а что вы можете сказать по этому – поводу?
– Я?! – бурно встрепенулся обычно инертный и рыхлый Лесин дядя. – А что я? Я ничего не знаю!
При этом он так ощутимо нервничал, что это заметила даже недалекая Аннушка и безразличная к чужим чувствам тетя Света.
– А чего это ты так дергаешься, Лень?
– Ничего!
Но при этом дядя Леня даже со стула вскочил, что для него было вовсе нехарактерно. Впрочем, далеко он не убежал: тетя Света вернула кузена на место.
– Сядь, Леня, мы ведь все знаем про вас с Луизой. Она пыталась заманить тебя в свои сети.
– Мы с ней общались на нейтральные темы.
– Но ты же видишь, какая это была дурная женщина! Она уже погубила нашего Сашу. И когда ей этого показалось мало, она попыталась добраться и до тебя тоже! Ты должен радоваться, что теперь тебе больше не грозит опасность.
И все же дядя Леня выглядел как-то странно. Он явно не торопился радоваться. И к тому же был сильно напуган. Он не пожелал строить догадки вместе с другими женщинами. Извинился, встал и, выйдя из-за стола, пошел к дому.
– Я пойду за ним, – шепотом произнесла Леся. – Посмотрю, куда это он так рванул.
Она постаралась как можно тише проскользнуть к дому, разувшись и прыгая с одной плитки, которыми были выложены дорожки у них на участке, на другую. Ей вполне успешно удалось добраться до дома, оставшись незамеченной дядей Леней, и подслушать часть разговора, который он вел с кем-то по телефону.
– Да, да, убита! – услышала Леся, достигнув открытого окна комнаты своего дяди. – Нет, не просто умерла, говорю тебе, он ее все-таки убил! Как это я не должен волноваться?! Женщина мне доверилась, а я так сильно ее подвел! Теперь полиция ищет преступника, а преступник-то – это я! Хорошо, пусть я сам ее и не убивал, но я все знал! Я должен был помешать злодею!
Голос дяди Лени звучал очень жалобно, но не это заставило Лесю задуматься. Кому мог звонить ее дядя Леня, всю свою жизнь проведший под пятой у властной матери, которая запрещала ему не только жениться, но даже иметь друзей?
Единственный друг дяди Лени сохранился у него еще с детского садика. Тетю Марину связывало с мамой этого мальчика подобие дружеских отношений, и поэтому она делала ему скидку и позволяла мальчикам общаться.
– Иначе Ленька так без друзей бы и вырос. Мать ему пыталась заменить собой весь мир.
Героический, но увы, крайне эгоистичный поступок. Итак, друзей, кроме Славы, у дяди Лени не было. Во всяком случае, точно не было таких друзей, чтобы звонить им и клясться, что, хоть он сам Луизу и не убивал, но прекрасно знает, кто это сделал.
Леся этого Славу – или дядю Славу, как ей велели называть высокого, худого и крайне несимпатичного дядьку, у которого дурно пахло изо рта и от подмышек, – видела всего один раз в жизни. Ей он совсем не понравился. Но она помнила, что его мама была точной копией тети Марины. И, наверное, жизнь у мужика тоже была не сахар.
Но если дядя Леня находил отдохновение и даже удовольствие во вкусной стряпне своей матери, которая несколько примиряла его с жизнью под пятой у деспотичной тети Марины, то Слава и этого пристрастия не имел. Слава не ел – он пил. И пил всегда много и жадно. И вот странное дело: стоило капле спиртного попасть ему в глотку, как неприветливый, угрюмый и дурно пахнущий мужчина делался веселым, обаятельным и даже вроде бы начинал лучше пахнуть.
Однако при всех своих недостатках Слава умудрился к своим сорока с небольшим годам уже четыре раза сменить подругу жизни и наплодить троих детей. Всем своим бывшим женам и детям он аккуратно выплачивал алименты, потому что зарабатывал неплохо. Слава занимался разработкой программ для уничтожения компьютерных вирусов. И, как подозревала Кира, он также занимался разработкой и самих вирусов. Потому что если подобное лечится подобным, то и те, кто пишет антивирусные программы, отлично знают, как пишутся программы-вирусы.
Дядя Леня давно уже закончил разговор со своим другом, теперь он просто лежал на кровати и вздыхал. Его тяжелые вздохи доносились до Леси, но она не торопилась им верить. Мужчина вздыхает куда чаще не потому, что у него разбито сердце или тяжело на душе, а потому, что у него переполнен желудок или колет в боку. Уходя из беседки, дядя Леня всей пятерней прихватил с собой приличный кусок яблочного пирога. Возможно, именно он и не давал дяде Лене сейчас покоя?
Но, вернувшись к двум другим заговорщицам, Леся сказала:
– Мама, нам надо раздобыть телефон Славы – дяди-Лениного друга. Он что-то знает!
– Кто? Слава?
– Дядя Леня. Ну и Слава тоже.
Телефон Славы оказалось найти не так сложно. Когда-то тетя Марина давала Лесиной маме номер одной хорошей массажистки. И так как эта массажистка была то ли родственницей, то ли соседкой Славиной мамы, то тетя Света получила домашний телефон Алевтины Анатольевны, мамы Славы. И, что еще более удивительно, записная книжка с этой давней записью нашлась в коробке, куда Леся сгребла все барахло, которое оставила ее мама, уезжая к мужу в Турку, и которое выбросить у Леси не поднялась рука.
– Тетя Аля еще жива, насколько мне не изменяет память. Она была на похоронах у тети Марины. Вы должны ее помнить, она вам сделала замечание относительно того, что неприлично двум молодым девушкам жить в доме одним и без мужчин.
Теперь Леся и Кира тоже припомнили сухощавую старуху, которая – единственная гостья во время поминок – не произнесла ни единого тоста, а только строго и недовольно смотрела на окружающих, хотя все под ее взглядом и так вели себя удивительно прилично.
Сидела эта старуха рядом с Леней и своим сыном Славой, который сначала сыпал анекдотами, а потом и вовсе с кем-то поспорил и предложил на спор станцевать танец девяностых – брейк, но на которого мать ни разу строго так и не взглянула.
– А нас она тогда здорово прижучила. Зудела и зудела – как это мы одни живем?
– И особенно ее возмущало, что мы живем без мужчины в доме.
– И оказывается, не всякий еще годился на эту роль. Этот мужчина, по ее мысли, должен был быть или отцом, или старшим братом, или кем-то столь же скучным. Старуха едва не упала в обморок, когда Леся спросила – а можем ли мы завести одного мужчину на двоих? Будет ли это в глазах добропорядочной общественности считаться достаточно порядочным делом?
Тетя Света не смогла удержаться от улыбки при воспоминании о том конфузе. Но тут же она вспомнила о своих педагогических задатках и строго произнесла:
– Девочки, вы не должны смеяться над старшими! Сами когда-нибудь такими же будете, если еще не хуже.
В словах тети Светы крылась горькая правда. И обе подруги испуганно притихли, пытаясь вообразить себя в том возрасте, в каком ныне пребывала Алевтина Анатольевна.
– Одно плохо, – поскучнела тетя Света. – Телефон-то тети Али у нас есть, но своего сына она к телефону не позовет.
– Это еще почему?
– Не зовет она его никогда, так как у нее старческий маразм прогрессирует. Считает, что все свои дела Слава должен решать в рабочее время. Весь досуг он должен проводить рядом с ней.
– И что? Проводит?
– Ага. Окружит себя бутылками с пивом, уткнется в компьютер – и проводит. У него там и друзья, и подруги. А старухе и невдомек, что сын давно от нее через виртуальное пространство утек. Сидит себе в соседней комнате, радуется. Сын-то рядом.
В связи с этим поступило предложение: позвонить Славе по скайпу или скинуть ему сообщение по электронке. Но ни того, ни другого тетя Света не знала. А идти к дяде Лене с этим вопросом подруги – по вполне понятной причине – не хотели.
– Ну и что будем делать?
– Подождем до утра. Утро всегда вечера мудренее.
Утром подруги решили подкараулить Славу возле его дома в тот момент, когда он отправился на работу.
– Только сразу к нему не подходите. Выждите, пока он за угол свернет. Алевтина Анатольевна всегда сыночку на прощание из окна машет, такой у них ритуал прощания. Увидит, что вы к нему подошли, – замучает вопросами, – посоветовала им тетя Света.
Славу подруги увидели еще издалека. Как и говорила тетя Света, мужчина вышел, обернулся к дому и помахал кому-то в окне. При этом лицо у мужчины, когда он смотрел наверх, было счастливое и улыбающееся, но стоило ему отвернуться, как уголки губ моментально опустились. И мужчина раздраженно сплюнул:
– Чтобы тебе пусто было! Старая дура!
Никакого сомнения не возникало: Славу изрядно допекла его гиперзаботливая мать. Если Ленчика мирило с его мамой умение тети Марины вкусно готовить для любимого сыночка, то, видимо, у Славы не было и такого основания. У него просто была мать, которая его обожала и настойчиво требовала, чтобы сын принадлежал ей безраздельно.
Но все равно подруги не могли одобрить сорвавшихся с губ Славы слов. Мать есть мать. Даже если она и допекает вас до печенок, делайте вид, что все замечательно. Не расстраивайте старушку, которая ради вас в лепешку расшибется.
Между тем Слава бодро почесал в сторону автобусной остановки. По дороге он остановился всего несколько раз. Поболтал с продавщицей цветов на углу – разнузданной сорокалетней бабенкой, которая усиленно строила глазки Славе и хохотала, так что тряслись и цветы, и ее пышные груди. Потом в газетном киоске он очаровал интеллигентную тетечку неполных шестидесяти лет от роду. И наконец, уже выходя из автобуса, умудрился подать руку симпатичной молодой женщине – своей попутчице.
– А этот Слава не такой уж и лопух!
– Да. Он явно любвеобилен. Но он направляется к станции метро. Что нам делать?
Почему-то до сих пор подруги так и не выбрали момента, чтобы подойти к Славе. У них не хватало духу это сделать. Ведь, если разобраться, что они могли ему сказать?
– Слушай, спускайся-ка ты за ним в метро. Разузнаем, где он работает. И уже в обеденный перерыв подойдем к нему.
Леся с радостью кивнула. В обеденный перерыв у Славы будет больше времени. Он сможет с ними пообщаться без спешки. А то сейчас, опаздывая на работу, он все равно не сможет уделить им много времени. Да, Кира права, лучше будет поговорить со Славой в обеденный перерыв. А еще лучше – сразу после работы. Тогда он точно будет свободен, в течение хотя бы пары часов, отведенных ему матерью для личной жизни.
Следить за Славой оказалось сущим удовольствием. Он шел, глазея по сторонам. Останавливаясь на каждом углу и в каждом переходе метро, явно радуясь любой возможности завести новое знакомство. Леся проследила за ним до самой площади Восстания, где Слава наконец вышел из метро, но знакомиться с женщинами не перестал. Так он и дошел до здания известной медицинской фирмы, в дверях которого и скрылся.
Леся потопталась немного у входа, а затем решила, что тут ее точно не съедят, и вошла внутрь.
– Добрый день! – тут же приветливо подскочила к ней симпатичная девушка. – А у нас сегодня акция. Три сеанса биролинга по цене одного.
– Три… чего? – растерялась Леся.
– Биролинг! Очень эффективная процедура. Сама по себе она совмещает в себе три в одном – очищение, омоложение и лимфомассаж. К сожалению, у нас она пока еще не очень популярна, но это ничуть не умаляет ее значимости для оздоровления и омоложения всего организма в целом!
– Ну, я даже не знаю…
– И только сегодня вы можете получить три уникальных процедуры биролинга по цене одной! Посчитайте свою выгоду! Заплатите всего за одну процедуру, а получите… сразу девять! Три очищения, три омоложения, три лимфо…
– Вообще-то я к вам не за биролингом этим вашим зашла. Тут один мужчина передо мной вошел, вы его знаете.
– А-а-а… – мигом поскучнела девушка. – Так вы не клиентка?
Разочарование ее было таким явным, что Леся поспешила сказать:
– Но я могу в любой момент ею стать. Сколько стоит этот ваш… биролинг?
– Три тысячи рублей.
– Не дороговато ли?
Рука Леси сама собою остановилась на полпути к кошельку.
– Но вы же получаете за эти деньги сразу девять процедур, – затянула старую песню девушка, вновь почувствовав интерес к Лесе. – Очищение, омоложение…
– Не надо продолжать. Будь по-вашему, я куплю у вас этот биролинг. – И, заметив, как вспыхнули глаза у девушки, Леся предусмотрительно добавила: – Но сначала вы скажете мне, что за мужчина вошел сейчас к вам?
– Это Слава – наш программист, – быстро ответила девушка. – Или уж не знаю, кем он там по штату числится. Но компьютерные программы он нам устанавливал. Ну что? Оформляем биролинг?
– Давайте, – Леся достала деньги.
– Есть время сегодня, на шесть часов вечера. Вам подходит?
– Подходит.
Девушка оформила заказ.
– А этот Слава до какого часа работает?
– Когда как. Иногда он и в три часа срывается, но вообще-то рабочий день у него до пяти. Это я знаю. – И, кинув на Лесю внимательный взгляд, она недоверчиво спросила: – Неужели он вам и впрямь понравился?
– Интересный такой! Незаурядная внешность.
– А по мне, так он просто урод уродом, – пожала плечами девушка. – Когда он только в первый раз у нас появился, клеиться ко мне пытался. Да он ко всем клеится. Привычка у него такая. Хобби.
– Хобби – знакомиться с женщинами?
– Ага. Причем тут у нас он тоже с несколькими клиентками познакомился. Так они потом приходили, смеялись. Дескать, сводил он их в ресторан, комплиментов наговорил, даже пытался к ним в гости напроситься, но ровно в десять часов удрал домой к мамочке.
– И так было со всеми?
– Абсолютно. Мамуля держит беднягу под каблуком. Так что пока она не помрет, вам с ним – без шансов.
К себе, в офис туристической компании «Орион», Леся возвращалась с чувством удовлетворения от удачно проведенной операции. Она и на биролинг записалась. И узнала, до какого часа работает Слава. Выходит, если она подъедет к клинике «Полет» к пяти, то успеет и со Славой переговорить, и омолодиться, и оздоровиться, и отмассажироваться!
И будучи в отличном настроении, Леся не могла не подшутить над своей нетерпеливо ожидавшей новостей подругой. Войдя в свой родной офис, она отозвала Киру в уголок и таинственно прошептала:
– А он ходок, этот твой Слава!
– Почему это мой? – тут же отказалась от Славы Кира. – Типун тебе на язык! Он же страшный, как смертный грех!
– А бабы к нему липнут.
– Это он к ним липнет! Я видела, как он к ним клеился, пока до метро добирался. Небось и в метро тоже продолжал к женщинам приставать?
– Верно. И они не больно-то отказывались. Одной он уже точно телефончик свой всучил.
Кира лишь пожала плечами. Что поделать, ситуация с мужским населением в стране с каждым годом катастрофически ухудшается. Мужчин становится все меньше. И уж после сорока вполне сгодится и такой обмылок вроде Славы.
– Что тебе удалось про него узнать конкретно?
– Подумай хорошенько, Кира. Может быть, он тебе еще и пригодится? Все ж таки он мужик, и на нем штаны.
– Штаны я и сама могу нацепить, – досадливо отмахнулась Кира. – Говори по существу!
К сожалению, по существу у Леси почти ничего не было.
– Так ты не поговорила с ним?
– Но сегодня ровно в пять я с ним встречусь. А потом уж пойду на этот биролинг, что бы там это ни значило.
– Нет уж! – возмутилась Кира. – Лучше со Славой встречусь я сама. А ты катись на этот свой дареный сеанс.
– Ага! А еще говорила, что Слава тебе не по вкусу. Да я еще на похоронах у тетки Марины заметила, как ты на него смотришь!
– Ужасалась, какой он урод противный. Вот и таращилась.
Но Леся сделала вид, будто не верит ни одному словечку своей подруги. И добилась того, что весь день возмущенная ее шутливым предположением Кира пыталась доказать ей, что Слава ничуточки ее не интересует. Лесю это забавляло, потому что, как уже говорилось, настроение у нее было задорное.
