Глава 4
Соседки не торопились расходиться. Все они явно скучали и обрадовались поводу для сплетни. Подруги тут же воспользовались этим обстоятельством и начали задавать свои вопросы:
– Если тетя Луиза ушла из дома вчера вечером в восемь часов, то когда же она пришла?
Соседки переглянулись друг с другом.
– А я так поняла, что возвращаться рано Луиза и не собиралась.
– Планировала остаться на весь уик-энд у своего любовника?
– У любовника или у кого другого, не знаю.
– А вещи у нее с собой были?
– Ничего, кроме ее обычной сумочки.
– Но ведь если Луиза отправлялась к своему любовнику, то много вещей ей и не было нужно. Все необходимое для нее мужчина должен был приобрести сам и держать под рукой, у себя в квартире.
У дамы с собачками было какое-то оригинальное мнение на этот счет. Это какой же мужчина потерпит, чтобы случайная дамочка разбрасывала по его квартире свое барахлишко?
– Это если случайная. А если связь их длилась уже давно?
– Но тетя Луиза овдовела только месяц назад!
В ответ последовали загадочные взгляды всех трех соседок, истолковав которые, подруги ахнули:
– Тетя изменяла своему мужу?!
– Ну, свечу я не держала, – ответила дама с собачками – Земфира Андреевна. – Но частенько видела, как она, пока муж на работе, куда-то направлялась.
Куда-то! В магазин, например. Или на рынок, где тетка Луиза покупала продукты для своей маленькой семьи, не доверяя тем товарам, что лежали на прилавках супермаркетов.
– Нет, идя в магазин или тем более на рынок, Луи-за скромно одевалась. Всегда говорила, что если дорого оденешься, то продавцы обязательно лишку с тебя возьмут. Надо идти так, чтобы у них рука не поднялась тебя обсчитать.
Итак, по словам соседок, выходило, что несколько раз в месяц Луиза обязательно одевалась в парадно-выходную одежду и отправлялась куда-то в неизвестном направлении.
– К мужику она ходила, тут и думать нечего! С таким сияющим лицом по магазинам не ходят! Да и обратно она без покупок возвращалась. Разве что по дороге обратно домой в ближайшую лавочку забежит, хлеба или кефира купит. И идет назад с одним легким пакетиком: мол, здравствуйте, дорогие соседи, вот, а я в магазин за свежей булочкой для любимого мужа выходила!
– А с мужем они как жили?
В этом плане нареканий у соседок в адрес покойного дяди Саши и его неугомонной жены не было.
– Никаких скандалов промежду них ни разу не случалось.
– Да они всего год в браке и прожили.
– И что? Иные уже медовый месяц с драки и скандала начинают. А у Луизы всегда – тишь и благодать. Только изображала она из себя очень уж много. Смех сказать, квартиру, и ту уборщица приходила подметать. Она же и обед варила. Луиза к плите и близко не подходила.
– Пальцы свои наманикюренные растопырит и нам их в глаза тычет. Мол, посмотрите, какая я вся из себя крутая!
О том, что похвастаться и даже приврать тетка Луиза любит – это подруги знали и сами. Куда больше их заинтересовала версия соседок о том, что тетка Луиза имела любовника. Если это так, то данный козырь можно использовать в борьбе против тетки Луизы за ее Ленчика. Каким бы рохлей ни был последний, вряд ли ему понравится, что женщина, на которой он собирается жениться, изменяла своему мужу.
Хотя мужчины – странные создания. Не случайно же есть анекдот про мужчину, который, когда его спросили, какую жену он предпочитает – страшную, но верную, или молодую, красивую, но ветреную, ответил, что лучше есть торт в веселой компании, чем давиться в одиночестве невкусной кашей.
Но все же о любовнике тетки Луизы надо было разузнать побольше.
– А этот мужчина когда-нибудь тут появлялся?
– Нет. Никто к Луизе не приходил.
– Она осторожно себя при муже вела.
– Да и потом никто к ней не приходил.
Увы, на этом благой порыв подруг и притормозили. И хотя соседки были дружно уверены, что какой-то мужчина, помимо мужа, у Луизы в жизни имелся, ни его имени, ни внешности они описать не брались.
– Впрочем, хотите, у бабы Клавы спросите. Может быть, она что-нибудь знает.
Бабой Клавой звали женщину, живущую в соседнем подъезде. Именно с ней дядя Саша договорился о том, чтобы она приходила к ним убирать и готовить. К ней подруги и направились, напоследок лишь расспросив женщин, что они слышали прошлой ночью.
– Я приняла снотворное и спала всю ночь, как убитая, – ответила владелица собачек. – Если что-то у Луизы и случилось, то я ничего не слышала.
А мать с дочерью сказали, что вчера были в гостях. Вернулись поздно и тоже сразу же заснули. Легкий запах перегара, который еще витал над ними, говорил о том, что вчера обе женщины были подшофе. Поэтому расспрашивать их дальше подруги даже не стали, а пошли в соседний подъезд, к бабе Клаве.
Баба Клава открыла им дверь запросто, даже не спросив, кто там. То ли ей нечего было бояться, то ли она ждала кого-то другого.
Подруги представились женщине племянницами Луизы. И последние сомнения в глазах бабы Клавы растаяли. Даже не поинтересовавшись причиной такого визита, женщина пригласила подруг войти в дом. Девушки приняли приглашение, вошли и огляделись. Квартира у бабы Клавы была хорошая, просторная, но какая-то вся грязная и запущенная. Обоям уже лет двадцать, все они засаленные наверху и ободранные кошкой внизу. На потолке виднелись следы протечки.
Да и сама домработница выглядела не ахти. Вряд ли «баба Клава» была намного старше своей хозяйки. Но если Луиза в свои сорок выглядела максимум на тридцать, то баба Клава в неполные пятьдесят уже превратилась в старуху. Излишний вес, редкие седые волосы, сгорбленная фигура и изуродованные артритом руки и ноги добавляли годы этой женщине.
– Да, готовила и убирала у вашей тети. И что там убирать-то, в однушке? А платил мне Саша хорошо. Он был добрый, я страшно расстроилась, когда он умер.
– Все говорят, что это Луиза его в могилу свела.
– Врут, – решительно произнесла баба Клава. – Луиза к своему мужу с большим уважением относилась. Может, горячей любви у нее к мужу и не было, но он был ей нужен.
– Нужен? Зачем?
– Луиза – из породы женщин, которым для уверенности в себе обязательно нужен рядом мужчина. Ну, вроде как для статуса, понимаете?
Подруги понимали. Что же, они не имеют права осуждать тетку Луизу. К тому же все вокруг единодушно говорят, что к своему мужу – их дяде Саше – она относилась хорошо. И хотя готовить и убирать для него не захотела, но ведь он и женился не на посудомойке и прачке, верно?
– А вы не знаете, куда могла Луиза отправиться? Нам надо ее найти.
– Нет. Не знаю.
Отвечая, баба Клава отвела глаза в сторону. Она явно что-то знала, но не хотела выдавать свою хозяйку.
– Баба Клава, мы ведь не из пустого интереса спрашиваем. У тетки Луизы сейф взломан! Квартира вскрыта. Ограбили ее, вот что! Надо ее найти и сообщить ей о случившемся побыстрее.
Баба Клава разинула рот и замерла. Подруги тоже замерли. Они понимали, что известие о краже должно было поразить домработницу. Однако на бабу Клаву известие об ограблении ее хозяйки произвело слишком уж сильное действие. Женщина тяжело дышала, словно была не в силах справиться с охватившей ее паникой. А потом всплеснула руками, изменилась в лице и, страшно побледнев, воскликнула:
– Да у кого же это совести-то совсем нету?! Кто посмел?!
– Мы не знаем. Участковый приходил, все опечатал. Сказал, что следствие будет, только надо хозяйку квартиры найти, чтобы она заявление написала.
– Ой, батюшки! – засуетилась баба Клава. – Так это… того… надо пойти, прибраться там…
– Не надо никуда ходить. Баба Клава, вы что? Как это – убираться, вы же все следы смоете!
– Ой, не сообразила я.
– Да и квартира опечатана, не попадете вы туда.
– Верно, верно, совсем я разум потеряла. И вообще, месяц уже заканчивается. Чего мне суетиться лишний раз? На Луизу я в этом месяце больше не работаю.
– Как же так?
– После похорон Саши она мне так прямо и за-явила. Одна, мол, я полный обед есть не стану. Пачкать я тоже ничего не пачкаю, очень аккуратная. Поэтому платить я теперь тебе стану ровно в четыре раза – меньше.
– И вы отказались?
– Нет. Но и работать я на нее теперь в четыре раза реже стану! Что я была должна, то уже отработала. Дальше Луиза пусть сама свой быт обихаживает.
И баба Клава сердито насупилась. Она была обижена на Луизу за то, что та урезала ей жалованье так заметно. И поэтому подругам она ответила резко:
– Ну а насчет того, где Луизу найти, этого я не знаю. Она мне отчет в своих делах не давала. Кто я ей такая? Не подруга, простая поломойка. Ей даже разговаривать со мной и то зазорно было. Она мне только пальцем тыкала, мол, то сделай и это. А вот Саша – тот совсем другой был. Добрый, щедрый, а уж веселый какой! Зря он с выбором поспешил. Огляделся бы по сторонам, может, более подходящую женщину себе бы нашел!
Похоже, не одну Аннушку одолевали мечты о счастливом замужестве. Даже развалина баба Клава, и та приметила себе жениха. Жаль только, что жених ушел к более молодой, подвижной и эффектной женщине. Пусть Луиза и не умела стряпать обед и не любила мыть полы или стирать, но зато она иным образом доставляла удовольствие своему мужу. И, как подозревали подруги, не ему одному.
– Соседки намекали, что у Луизы любовник имеется.
– Не знаю. При мне к ней никакой мужчина не приходил. Но я ведь не каждый день у них бывала, а через день. А после смерти Саши – и того реже.
– Но всегда же заметно, если женщина на свидание собирается. Она и одевается иначе. И красится.
– При мне Луиза ничего такого никогда не делала. Хотя один раз звонил ей мужчина. Да, звонил! Только Луиза его звонку совсем не обрадовалась. И разговаривала с ним… так напряженно. А один раз так и вовсе резко ему ответила: «Я же просила, чтобы ты мне больше никогда не звонил!» Я совсем про тот случай забыла, если бы вы не напомнили, так и все. Совсем у меня с головой плохо стало, все забываю. Вот беда!
Однако в этот момент их разговор с бабой Клавой был прерван. В прихожей раздался шум, а потом мужской хриплый голос произнес:
– Это я, мама. Ты дома?
– Дома я! Гости у меня.
И, понизив голос, баба Клава куда-то засобиралась, объяснив:
– Сын вернулся. Пора мне. Где искать Луизу, я не знаю. Не обессудьте, помочь ничем не могу.
Подруги поняли, что бабе Клаве стало не до них, и направились к дверям. Но в дверях комнаты они столкнулись с высоким худым мужчиной лет тридцати. Вид этого типа мгновенно вызвал в них целую бурю подозрений. У них буквально перехватило дух. Да он же наркоман! Почему подруги так решили? Начать с того, что зрачки у мужчины были неестественно расширены, а одет он был бедно и неряшливо, в темную рубашку и в такие же темные джинсы – измятые и испачканные.
К тому же пахло от него давно не мытым телом, хотя мужчина был чисто выбрит и явно старался произвести хорошее впечатление, даже уступив подругам дорогу. Но получилось у него это так неудачно, что он споткнулся, едва не упав и обдав подруг целым букетом сложных и неприятных запахов. От Степана пахло болезнью, пахло какой-то химией, от него пахло гнилью.
Нет, подруги не ошиблись: сын бабы Клавы был заядлым наркоманом. А где наркотики, там всегда кража, воровство, преступления.
– Степушка, иду я, иду. Покормлю тебя сейчас.
– Я не голодный, мама. У тебя деньги есть?
– Погоди, Степушка, я гостей провожу, потом поговорим.
Подруги вышли за порог, но далеко уходить не стали. Обе приникли ухом к дверям квартиры бабы Клавы, спасибо, что дверь тут была всего одна, поставленная еще при царе Горохе – простая, деревянная дверь, даже без облицовки. Слышно через нее все было великолепно. Бабе Клаве следовало бы это учесть, когда она набросилась на своего сына с упреками:
– Денег тебе надо? Наркоман проклятый! Чтобы ты уже сдох поскорее! Какие тебе еще деньги? Признавайся, это ты Луизку ограбил?
– Да ты чего, мама? Стал бы я у тебя сто руб-лей клянчить, если бы ее квартиру ограбил. А что случилось-то?
Кажется, баба Клава тоже сообразила, что зря налетела на сына. И уже значительно спокойнее прибавила:
– Квартиру у ней ограбили.
– Ну а я тут при чем? Дай сто рублей, мам.
– Что я тебе – банкомат?
– Ну дай! Что тебе, сто рублей для родного сына жалко?
– Печатаю я для тебя эти деньги, что ли? Отстань! Работай иди!
– Мама, дай!
– Не дам!
– Я верну, честно.
– Ты прежние-то долги верни сначала, придурок несчастный! Вот уж горе так горе. У других родителей дети нормальные, а у меня – отродье какое-то.
– Ну, мам, дай… Дай, мама!
Дальше подруги слушать не стали. Осторожно они отошли от дверей квартиры бабы Клавы. Зачем подслушивать, если они и так знали, что рано или поздно бедная баба Клава не выдержит и сунет своему сыну требуемые им сто рублей. Когда наркоману нужны деньги, он с вас не слезет, пока вы их ему не дадите. Не получится разжалобить, так украдет. Не удастся украсть потихоньку – отнимет силой.
А в том, что сын бабы Клавы был подвержен наркотической зависимости, ни у одной из подруг не возникло никакого сомнения. Стоило взглянуть в неестественно расширившиеся зрачки этого мужчины, увидеть его пересохшие губы, как сразу же становилось ясно: он находится в состоянии ломки. И ему остро нужны деньги на очередную дозу.
Стоит сыщицам подозревать Степана в причастности к ограблению в квартире тетки Луизы? Все в душах подруг так и кричало: да, стоит! Если Степан употребляет наркотики, нигде не работает, то он нуждается в деньгах. А добыть их честным путем у наркомана получается очень редко. И значит, нельзя сбрасывать Степана со счетов.
Подруги вышли во двор, где оставили свой «гольфик». Время уже шло к вечеру. Им несколько раз звонила Аннушка. И теперь они перезвонили подруге Лесиной матери.
– Пока что Ленчик спит в гамаке, сморило его на свежем воздухе, но что, если сейчас его покой растревожит Луиза?
– Стащите с мамой у него телефон и выключите его.
– Боюсь. Лучше вы сами…
– Не разорваться же нам на двое? Мы делаем все, что можем.
Как раз в этот момент из дверей дома вышел сынок бабы Клавы. Видимо, сопротивление матери было сломлено, потому что вид у этого взрослого детины был торжествующим и наглым одновременно. Покрутив головой по сторонам, он крадучись двинулся вдоль стены дома. Выходить на открытое пространство он по какой-то причине остерегался. Так и крался вдоль дома.
Двигался сынок бабы Клавы так осторожно, что невольно привлек к себе внимание сыщиц.
– Куда это он направился?
– За дозой, наверное.
– Для дозы ста рублей маловато.
– Тебе-то откуда это знать?
– Просто мне так кажется. Если бы наркотики стои-ли так дешево, разве велась бы из-за них такая ожесточенная борьба?
Но поспорить подруги не успели. Внезапно возле Степана притормозила ржавая белая «девятка», из которой вытянулась длинная рука и втащила сына бабы Клавы в машину. После чего машина резко рванула вперед и исчезла за углом дома в клубах синего дыма.
– Ты это видела! Его же похитили!
– Да кому он нужен?
– Кому-то явно нужен, раз его увезли.
Говоря это, Кира уже и сама трогалась с места. Догнать белую «девятку» оказалось нетрудно. Она застряла на светофоре, а потом почти сразу же свернула на пустырь. Там из белой «девятки» вышли двое парней весьма характерной наружности.
– Тоже наркоманы! – ахнула Леся, наблюдавшая вместе с Кирой за этой троицей издали.
Один из парней, наседавших на Степу, был повыше его, а второй, наоборот, пониже. Но, несмотря на разницу в росте, всех троих отличало нечто общее – неухоженный и даже больной вид, бледность и худоба. Ну и, конечно, все трое были в черных очках, их глаза не выдерживали яркого света.
– Слушай, а это не те ли самые подозрительные ребята, которых видела соседка Луизы у них в подъезде? Помнишь, она еще говорила: один повыше, а другой пониже.
– А что? Похожи! Повыше и пониже.
Разборку двух незнакомцев со Степой подругам было с их наблюдательного пункта видно великолепно, а вот слышно плохо – нет, совсем не слышно. Тем не менее девушки даже на расстоянии видели, что эти двое угрожают сыну бабы Клавы, кричат и размахивают у того перед носом кулаками. До слуха подруг редкие порывы ветра доносили лишь отдельные реплики:
– Подстава… Ответишь… Пусто… До нас!..
Леся задумчиво наблюдала за этой сценой. Судя по жестам, Степан отчаянно оправдывался, но дружки ему ни капли не верили.
– Знаешь, что я думаю? – наконец произнесла девушка. – Я думаю, что Степан подговорил этих своих дружков, чтобы они ограбили тетку Луизу. А у них что-то пошло не так. И теперь они его в этом упрекают.
– Или они решили Степана попросту кинуть, вот теперь и изображают, будто страшно недовольны им.
Подруги даже зауважали самих себя. Вот участковый – тот сразу же спасовал. А они, не прошло и двух часов, как уже наметили первых подозреваемых в деле об ограблении квартиры тетки Луизы.
– И что нам делать?
– Давай просто подойдем к ним. Судя по всему, ребята что-то должны знать про тетку Луизу.
Но наркоманы не стали ждать, пока подруги к ним подойдут. Они отвесили Степе пару увесистых тумаков, от которых бедняга повалился на землю. И, не удовольствовавшись этим, еще и попинали Степана ногами по тощему крестцу. После чего запрыгнули в машину и с весьма недовольными мордами укатили прочь.
Подруги тут же кинулись к лежавшему на земле парню.
– Степа! Степа, ты жив?
К счастью, парень был жив, о чем свидетельствовали его громкие стоны. Кое-как усадив Степана, который отплевывался кровью, текущей из разбитой губы, подруги сердобольно поинтересовались:
– Степа, бедный, за что они тебя так?
– С-с-уки! – заревел парень, не очень хорошо понимая, с кем именно он разговаривает. – Разве же я виноват?
– Степа, ты дал им ключи от квартиры тетки Луизы? Да? А они теперь говорят, что там ничего не было? Кто-то их опередил, да?
Степан кинул на девушек злобный и одновременно трусливый взгляд. Он уже вполне очухался после побоев. И осторожность вновь возобладала в нем.
– Ничего я им не давал!
– Степа, ты нам-то можешь не врать. Даже лучше будет, если ты нам врать не будешь. Для тебя же лучше будет.
– Пошли вы!
– А у нас деньги есть, Степа. И мы их тебе можем дать.
Степан мгновенно переменился. От его злобы и недовольства не осталось и следа. В глазах его загорелась надежда.
– И чего делать надо?
– Ничего не надо. Расскажи нам, что ты про нашу тетку Луизу знаешь, и получишь пятьсот рублей.
– Тысячу!
Ох, до чего жалок был Степан в этот момент. Но подруги пересилили себя и кивнули:
– Хорошо. Тысячу.
– Давайте!
– Ишь, какой хитрый! Мы тебе деньги дадим, а ты удерешь.
– Не могу я бегать. Эти гады отбили мне, похоже, что-то там…
При этом Степан тыкал себя то в область желудка, то сердца, то селезенки. Если бы его жалобы были правдивы хотя бы на четверть, парню явно следовало показаться врачу, потому что те два-три удара, которые он получил от своих недругов, никак не могли вызвать столь обширных внутренних повреждений.
– Слушай, друг дорогой, нам с тобой некогда разбазаривать. Нас в другом месте ждут. Вот тысяча, я ее держу, ты ее видишь. Никуда она от тебя не денется. Теперь рассказывай!
Не сводя алчущего взгляда с денежной бумажки, Степан приступил к своему рассказу. Суть его была гнусна и отвратительна, как и сам Степан, и вся его жизнь, и окружавшие его люди. Как верно догадались подруги, Степану очень были нужны деньги. Собственно говоря, они нужны всем людям. Но наркоману Степе деньги были нужны постоянно и позарез. И он постоянно находился в состоянии их острой нехватки.
А в последнее время это его состояние особенно обострилось. Степан потерял работу грузчика, на которую взяли более здорового и менее требовательного таджика. Ну а Степан оказался безработным. И тогда, не слишком умный от природы и еще больше поглупевший от наркотиков, на которые он подсел уже давно, Степан огляделся по сторонам и понял, что пора завязывать с относительно честной жизнью, которая не принесла ему ничего, кроме унижений, и начинать жизнь криминальную.
– Мама у этой противной бабы уже год убирается. И раньше я не думал, что там есть чем поживиться.
Однако пару недель назад баба Клава вернулась домой в таком возбужденном состоянии, что ей позарез надо было с кем-то поделиться новостью. А так как на улице было дождливо, то соседок возле подъезда не наблюдалось. И дома никого, кроме сына, не было, а телефон у них давно был отключен за неуплату. Баба Клава и выложила все Степану.
– Представь, сынок, сокровища-то какие у этой змеюки имеются! Золота – целый килограмм! Бриллиантов – целая куча! Вот такая огромная шкатулка, и вся драгоценностями старинными набита!
– Бижутерия небось, мам, – безразлично отозвался Степа, не поверивший, что огромные сокровища могут храниться просто так, в скромной однушке.
Но баба Клава стояла на своем:
– Да какая там бижутерия! Клейма там стоят, настоящие!
– А откуда это у нее?
– Говорит, что от мужа.
– Ты же говорила, что они небогато живут? В однушке, да и вообще…
– А драгоценности у хозяйки от ее прежнего мужа остались. Она их только близким людям и показывает. Друзьям.
– С тобой, что ль, подружиться решила? – не удержался и хмыкнул Степан.
Но баба Клава не обиделась:
– Не мне, хахалю своему она рассказывала. Слышь, хахаль у ней новый объявился. Еще месяца не прошло, как мужа схоронила, а уже дома мужиков принимает.
– А что за хахаль?
– Да толстый такой, противный. Голова лысая. Морда круглая. На носу очки. Но ничего не скажу, приличный мужчина. Тихо себя вел. Ручку хозяйке при встрече поцеловал, но никаких других вольностей себе не позволил. Посидел часок, кофе выпил, драгоценности ее похвалил, да и откланялся. Родственник он ее покойному мужу, вот Луиза перед ним хвост и распушила.
– А чего он про цацки-то сказал?
– Сказал, что золото старинное, высшей пробы. Камни очень чистые. В общем, сказал так: «Ты, Луиза, богатая невеста. Счастлив будет тот бедняк, что на тебе жениться сможет».
– И что же это, она первому встречному цацки свои показать решила? Совсем без башни твоя хозяйка?
– Да говорю же, не чужой он ей. Брат он ее покойному мужу. Или другой какой-то родственник. Но, в общем, родня.
Уж не Ленчик ли это был? Очень даже возможно, что и он. Ведь тетка Луиза не скрывала, что и сама побывала в гостях у Ленчика и он у нее погостил. И это все – за какой-то месяц, три дня из которого были отведены на похороны и поминки. Оборотистостью и расторопностью тетки Луизы оставалось только восхищаться.
Значит, не найдя другого повода, как еще можно заинтересовать Ленчика, тетка Луиза решила блеснуть перед ним своим богатством. Дядя Леня работал стоматологом вот уже не первый десяток лет. И конечно, он хорошо знал, что и почем в драгметаллах. И в золоте он разбирался. И в клеймах. И если он сказал, что у тетки Луизы в сейфе – настоящее сокровище, значит, так оно и было.
Вот только куда делось это сокровище? Но подруги надеялись, что на этот счет просветить их сможет наркоман Степа. А последний продолжил свое повествование и рассказал вот что. Когда денег у Степы совсем не осталось, а тяга к запретному зелью выросла многократно, он решился на крайние меры.
В конце концов, еще Маркс сказал, что деньги должны работать. Или не Маркс, но кто-то из великих, это уж точно. И Степан решил: а пусть-ка золото и бриллианты тетки Луизы, обращенные в звонкую монету, поработают на него. Совсем немножко, ведь долго никакие деньги у Степана никогда не держались.
– Я сказал Витьку и Саньку, что есть богатая хата. Что им всего-то и нужно – дождаться, когда хозяйка куда-нибудь свалит, а потом обчистить хату! Что ключи я им дам, от них всего и потребуется вынести сейф.
Ключ своим дружкам Степан соорудил заранее, просто обратившись в ближайшую к дому мастерскую и даже не подумав, как это неосторожно с его стороны. Степан, как уже говорилось, отнюдь не был семи пядей во лбу. И, продумывая преступление, он наделал множество ошибок. Не подумал он и о том, как его дружки доберутся до самих сокровищ. Ведь ключ от сейфа хозяйка всегда носила с собой или где-то прятала. И если ключи от квартиры у матери Степана имелись, то ключа от сейфа у нее не было и быть не могло.
Но дальнейшие события показали, что Степан мог и не напрягаться вовсе. Когда его дружки минувшей ночью, предварительно убедившись, что вокруг все тихо и спокойно, и выждав почти до рассвета, все же проникли в квартиру тетки Луизы, сейф, как оказалось, уже был опустошен.
– И вот теперь эти твари неблагодарные требуют, чтобы я возместил им моральный ущерб. А какой такой ущерб, если я вместе с ними пострадал? И, может быть, даже сильнее, чем они сами.
И с этими словами Степан выхватил тысячную купюру из рук зазевавшейся на мгновение Киры и пустился наутек с такой прытью, какой было трудно ожидать от эдакого доходяги.
