глава 14
А в Пентеле так называемый брат гражданской жены Сампсы принялся скандалить, требуя обратно свою обувь, в которой собирался вернуться в город, сбежав из страшного дома с привидениями. Когда Анелма не откликнулась на слезные мольбы, Рами задумал побег. «Брат» решил, что следующей ночью, когда все будут спать, он стащит свои ботинки из шкафа Анелмы.
Однако, когда наступила темнота, никто и не думал ложиться спать — настолько все боялись привидений. Рами принялся искать подходящую обувь на новой половине дома. Нашел туфли Анелмы. Они вполне подошли ему по размеру, но совершенно не устроили по стилю. Это были широкие разношенные женские прогулочные ботинки. Они полностью отличались от модных лакированных ботинок с острыми носами самого Рами. Он печально вздохнул: стоит ему появиться в такой обуви в компании столичных приятелей, как его слава модника и денди будет утрачена навсегда.
Рами сбросил с ног женские ботинки и, всхлипнув, покорился судьбе.
Сиркка с Анелмой среди ночи сидели в гостиной и пили красное вино, предназначавшееся для садового праздника. Но какой уж тут праздник… Разве можно приглашать гостей в дом, где завелись привидения!
Около пяти утра, осмелевшие после вина, они решили прокрасться на старую половину дома посмотреть, на самом ли деле там кто-то ворожит или это плод возбужденного воображения. Они всерьез считали, что, погруженный в мечты о столичных ресторанах Рами действительно мог придумать нечто подобное.
Женщины отправились в старую часть дома, прихватив карманный фонарик, бутылку красного вина и молоток в качестве оружия. Не забыли и ботинки Рами, чтобы тот не воспользовался ситуацией и не улизнул.
Громко переговариваясь пьяными голосами, женщины двигались по первому этажу. По дороге они с шумом передвигали мебель и хлопали дверьми, придавая таким образом себе большей уверенности и смелости.
Сидя в библиотеке на втором этаже с книжкой в руках, Сампса услышал шум внизу. Он догадался, что это женщины, что они пьяны и страшно трусят.
Изучив первый этаж, Анелма с Сирккой решили подняться наверх и убедиться, что там никого нет.
Сампса отшвырнул книгу. Надоело, пора заканчивать с этими женскими штучками. Он прекрасно знал, что это будет несложно. Сампса зажег свет и встал в дверном проеме. Этого оказалось достаточно.
Увидев наверху огромную фигуру сына Бога грома в наброшенной на плечи медвежьей шкуре, женщины завизжали и попятились. Они так торопились, что даже не захлопнули за собой дверь. Сампса спустился, закрыл входную дверь, погасил свет и поднялся наверх — читать. Сама мысль, что он произвел такое впечатление на женщин одним своим появлением, доставляла Сампсе удовольствие. Он представлял, как они, тяжело дыша, пытаются прийти в себя и принимают успокоительные таблетки, запивая их красным вином. А завтра наверняка будут валяться без памяти целый день. Ну и отлично! Это устраивало Сампсу.
На следующее утро все только и говорили о чудовище, засевшем на втором этаже. Рами сказал, что сейчас-то женщины понимают, почему он хочет поскорее унести отсюда ноги. Сиркка его поддержала. Анелма молила обоих остаться. Она пообещала позвонить соседу — смелому грубияну Нюбергу — и попросить прийти, осмотреть весь дом и выгнать страшилище.
Анелма принялась звонить Нюбергу в шесть утра.
Нюберг удивился столь раннему звонку, но обещал приехать в «Ронкайла», как только задаст корма коровам. Анелма просила его взять с собой какое-нибудь оружие, хотя бы топор или грабли. Нюберг лишь ухмыльнулся. Ему не нужно оружие, чтобы изгнать привидение. В концлагере в старинном городке Аунус он повидал вещи и пострашнее, чем какая-то нечисть.
— Надеюсь, мне будет достаточно кулаков, чтобы с ним договориться.
Нюберг был уверен, что Анелма просто перебрала лишку и ей привиделось невесть что. Ну да ладно, раз она так умоляет, долг хорошего соседа прийти и помочь испуганной женщине.
Закончив дела в коровнике, Нюберг отправился в «Ронкайла».
Во дворе его встретили две смертельно испуганные женщины и босоногий парень. Все они в один голос утверждали, что в старой части дома поселилось привидение.
Нюберг с недоверчивой усмешкой выслушал истеричные стенания, закатал рукава и попросил открыть дверь. Анелма сказала, что они вчера убежали из дома, не запирая замков.
Однако дверь была закрыта. Нюберг уточнил, уверены ли они, что оставили дверь открытой? Анелма и Сиркка поклялись и объяснили — опять в один голос, — что покинули дом так быстро, что им и в голову не пришло захлопнуть за собой дверь. Кто-то запер ее изнутри. Тот, кто там сейчас обретается.
Нюберг задумался. Он ничего не сказал женщинам, но подумал, что с его стороны было бы не совсем правильным вмешиваться в дела соседа. Достаточно просто возделывать соседскую землю и иногда потихоньку рубить соседский лес. А сейчас его вовлекают во что-то такое, чего он не понимает, но от чего явно не будет ни экономической выгоды, ни какой-либо другой пользы. Скорее наоборот — ситуация казалась если не опасной, то уж во всяком случае неприятной.
Нюберг сжал кулаки, дернул на себя отпертую Анелмой дверь и громко произнес:
— Если здесь кто-то есть, выйди наружу, черт возьми! Это говорит Нюберг-сосед!
Сампса быстро разобрался в ситуации. Он дождался, пока женщины покинули веранду, открыл дверь и вышел на лестницу. Сампса встал так, что Нюберг мог видеть его во всей красе.
Нюберг стоял на веранде, сжав кулаки. Сампса молча смотрел на него, чувствуя отвращение и брезгливость по отношению к властному самодуру-соседу, которого знал не один десяток лет. По сути, Сампса долго жил под властью соседа. И вот сейчас перед ним человек, который много лет на всех углах говорил про него гадости. Не только про него, но и про его землю, которую, между прочим, арендовал… Нюберг утверждал, что эта земля скудная и за нее не стоит давать и гроша.
Сампса вознамерился преподать Нюбергу хороший урок.
Не чувствуя ни малейшего страха, он выступил вперед в грозном обличье сына Бога грома, выкатив грудь в медвежьей шкуре.
В этот момент Нюберг понял, что вряд ли может победить голыми руками. И все же решил попробовать. Перед ним высился огромный человек, похожий на лохматое свирепое чудовище. И, когда оно приблизилось, Нюбергу захотелось унести ноги. Ему вспомнился случай, произошедший на войне. Как-то ночью он, охраняя лагерь, ходил взад-вперед по заснеженной тропинке вдоль стены, с одной стороны которой была натянута колючая проволока, а с другой раскинулся Аунус. Вдруг в беззвучной темноте через забор перелетел снежный комок, следом — другой. Они летели из лагеря на свободную землю. Неужели пленные русские умеют лепить такие же снежки, как и детишки в Финляндии? Почему-то эти два снежка вызвали в Нюберге приступ животного ужаса. Он сорвал с плеча автомат и выпустил в темноту целую обойму. А утром возле барака обнаружили два замерзших трупа.
Теперь Нюберга охватил такой же безумный страх. Он ждал, пока чудовище спустится по лестнице — решил нанести удар что есть мочи и бежать без оглядки.
Сампса видел, что Нюберг приготовился к атаке, но не обращал на него ни малейшего внимания и спокойно спускался по лестнице. В этот момент Нюберг размахнулся, целясь Сампсе в голову, но промахнулся и приготовился бить ногой. Со скоростью молнии Сампса схватил его и начал сжимать, как в тисках.
В какой-то момент Сампсе хотелось убить соседа. Однако он стряхнул с себя пелену ненависти и просто задал Нюбергу хорошую трепку. Сампса врезал ему пару раз, попинал и повалял по полу, затем вытащил за волосы на веранду и дал такого пинка, что сосед летел до самой березовой аллеи. Затем Сампса закрыл дверь и, заперев замок, вернулся в библиотеку. На его лице блуждала ехидная, но довольная улыбка. Он с удовлетворением заметил, что даже не запыхался.
Весь в грязи и с кровоподтеками на лице, прихрамывая на левую ногу, Нюберг потащился домой. Там он умылся и попытался немного привести себя в порядок.
Подошла жена и сообщила, что звонили из «Ронкайла», интересовались его самочувствием.
Нюберг вскинулся, рявкнул на жену, что-то промычал, потом сказал:
— Там живет чудовище, надо звонить в полицию! Ноги моей не будет в этой медвежьей берлоге, черт побери!
Тяжело кряхтя, Нюберг опустился на постель. А когда жена спросила, что случилось, он выдавил:
— Я там сражался с этим… ужасным!..
Повернулся к стене и погрузился в тяжелый сон.
Анелме не осталось ничего, кроме как позвонить ленсману и попросить о помощи. Тот выслушал жалобу и велел констеблю Вахтонену отправиться посмотреть, что так обеспокоило госпожу Анелму.
Констебль Вахтонен поинтересовался, в чем дело, и, услышав, что речь идет о чудовище, задумался.
— Насколько я знаю, недавно вышло постановление, согласно которому на вызовы следует ходить вдвоем. Захвачу-ка я коллегу Хуимала.
Через час Вахтонен и Хуимала подъехали на автомобиле через березовую аллею к дому Сампсы. Во дворе они допросили Анелму, Сиркку и ее «брата». У последнего спросили документы, которых, впрочем, не оказалось. Хуимала сделал отметки в своих бумагах, а Вахтонен сказал, что на будущее тому следует носить с собой удостоверение личности, особенно если он имеет привычку находиться в столь неприглядном виде.
Затем полицейские перешли к делу, по которому их вызвали.
Полицейские потрясли дверь и, убедившись, что она закрыта на замок, поинтересовались, кто последним из нее выходил.
— Последним из этой двери вылетел Нюберг, — сообщил Рами.
Констебли решили отправиться к упомянутому Нюбергу и допросить его.
Тот лежал в кровати и был не слишком настроен разговаривать. Единственное, что удалось узнать констеблям, так это то, что допрашиваемый понятия не имел, кто дал ему под зад (правда, это его и не особо волновало). Пусть господа сами пойдут и выяснят, в чем дело. Он сделал все, что мог. Когда Нюберга спросили, нет ли у него каких-либо претензий к обидчику, тот повернулся лицом к стене и заявил, что больше не желает разговаривать и вообще не имеет к делу ни малейшего отношения (хотя синяки и кровоподтеки свидетельствовали о противоположном).
Констебли записали, что пострадавший получил поверхностные раны и синяки на лице и голове, глубокие царапины на обоих боках, словно от когтей огромной звериной лапы, а также кровоподтеки на руках и ногах.
Закончив допрос, представители законной власти вернулись в «Ронкайла».
— Откройте именем закона! — крикнул констебль Хуимала, стоя на крыльце старой половины дома.
Находившийся рядом Вахтонен поддакнул ему.
Не услышав в ответ ни звука, констебли открыли дверь ключом, который им заблаговременно вручила Анелма, и вошли внутрь. Внутри никого не было. Исследовав первый этаж, полицейские начали подниматься по ступенькам. И тут им навстречу вышел огромный, покрытый шерстью мужчина. Полицейские остановились в изумлении.
А гигант произнес:
— Не поднимайтесь. Прошу вас покинуть помещение, поскольку у вас нет официального постановления на обыск.
Констебли закивали. У них действительно не было постановления на обыск, во всяком случае, в письменном виде. Они вышли из дома, аккуратно закрыли за собой дверь и заявили Анелме, что отправляются обсудить этот случай с ленсманом.
По дороге они решили, что, пожалуй, не стоит сразу идти к ленсману. Констебль Хуимала, будучи очень набожным человеком, предложил сначала обсудить ситуацию с настоятелем Салоненом, который приходился им обоим духовным отцом, а уж потом идти к ленсману.
— Понимаешь, может так случиться, что начальник нас просто не поймет. Он ведь еще молодой и особенно не сталкивался с настоящими чертями, — рассуждал Вахонен по дороге к церкви.
— И вообще это слишком сложный случай для полицейского ума, — в тон ему бормотал смертельно бледный Хуимала.
