ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Сами подруги в этот момент уже устроились на удобном мягком диване в гостиной Танькиных родителей. Ее мама, как показалось подругам, ничуть не изменилась с их школьных времен. Такая же маленькая, подвижная, словно рыжая капля ртути. Она и в школе была постоянным двигателем общественной жизни. Вечно торчала в родительских комитетах, устраивала вечеринки и прочие школьные мероприятия.
Отец Тани был, напротив, всегда человеком грузным и инертным. Больше всего на свете он любил, завалившись дома на диване, сладко храпеть под азартные крики футбольных болельщиков, беснующихся на экране телевизора. Сна самого Дмитрия Сергеевича эти крики ничуть не беспокоили. И с годами от такой спокойной жизни он располнел еще больше.
Однако, несмотря на разницу во внешности и характерах, оба Танькиных родителя оказались равно непригодными в качестве свидетелей! Оказалось, что они даже не знали, что их дочь находится в сумасшедшем доме, а ее жених в бегах!
— Нам никто об этом не сказал! — восклицала Вера Владимировна — мать Таньки. — Как же так? Дима, нам срочно надо навестить нашу девочку!
— Не сегодня, — осаживал супругу рассудительный Дмитрий Сергеевич. — Сегодня нас к ней и не пустят. Завтра с утра поедем. Заодно и с ее лечащим врачом переговорим. Я не верю, что Татьяна сошла с ума.
— У нее просто всегда была богатая фантазия! — подхватила Вера Владимировна. — Надеюсь, что врачи уже разобрались в этом. И скоро отпустят Танечку.
Оба родителя были совершенно потрясены и выбиты из колеи полученной информацией. Поэтому разговаривать с ними о втором любовнике их дочери подруги даже не сочли возможным. И так было ясно, что от родителей Танька отделилась. Жила своей жизнью, в собственной квартире, совершенно не считая нужным советоваться с предками, как и с кем ей жить.
— Даже если бы у Таньки был целый десяток любовников, то ее родители узнали бы об этом последними и уж точно не от самой Таньки, — вздохнув, подвела Леся итог под этим неудачным визитом. — И неудивительно, что Олег Семенович до сих пор не наведался к ним. Наверное, знал, что Танька от родителей очень далека.
Единственная полезная вещь, которую вынесли подруги из этого визита, был точный адрес Таньки, по которому она проживала до тех пор, пока не переселилась к Ивану Тимофеевичу. Подруги уже были там, когда пытались доставить Таньку после травмы и неудачного контакта с НЛО к ней домой. Но тогда их перехватили ребята Олега Семеновича. И точный адрес Таньки как-то стерся из памяти под действием более сильных впечатлений.
— Поехали туда, — продолжила Кира.
— А не поздно? — усомнилась Леся.
— Самое время для задушевных бесед с соседями нашей Таньки! — заверила ее Кира.
К счастью, машина, готовая подвезти подруг, нашлась быстро. Но вот соседи вконец разочаровали их. Да, был у Танечки какой-то молодой человек. Видели они его. Красавец мужчина. Молодой и светловолосый. Но ни его имени, ни марки машины, ни чем занимается, подругам узнать так и не удалось.
— Сталкивалась с ними пару раз на лестнице, — сказала соседка Татьяны из квартиры напротив. — Мальчик — красив как бог. А вот чем он занимается, этого я вам не скажу. Никогда не была любопытной. Да и Таня о нем говорить не хотела. Впрочем, последнее время я его тут не видела. Да и Танечку тоже.
— Последнее время — это сколько?
Соседка напряглась и попыталась припомнить. Выходило, что последнее время — это месяца полтора-два. То есть как раз столько времени прошло с того момента, когда Иван Тимофеевич обвинил свою невесту в адюльтере и пригрозил ей разрывом. Кое-что совпадало.
— Но как его хоть звали? — взмолилась Кира. — Этого Танькиного красавчика. Это ведь вы должны были слышать?
Но даже на этот простой вопрос женщина не имела ответа, лишь пожала плечами. Остальные соседи знали и того меньше.
— Просто потрясающее отсутствие любопытства! — возмущалась Кира, когда они возвращались домой. — Никто ничего не видел и не слышал. Ничего толком не выяснили.
— Почему же, — возразила ей Леся. — Мы узнали, что либо Дина нам врет. Либо Танька врала Дине.
— Очень продуктивно провели время, — ехидно заметила Кира.
— Отрицательный результат — тоже результат, — утешила ее Леся, но Кира этим мудрым заявлением не спешила утешаться.
— Остается одна Тамарка, — сказала она в ответ. — Но к ней, я так понимаю, мы сможем отправиться только завтра.
Так, мирно беседуя, подруги вышли из машины и пересекли двор в обратном направлении к подъезду, где жила Кира. И ни одна из них не заметила пристальных взглядов, которыми их проводили соседские бабульки — те самые Ирина Филипповна и баба Таня, буквально свесившиеся ради такого случая с перил своих обсаженных петунией, душистым горошком и ипомеей балкончиков.
— Ты видела? — многозначительно произнесла баба Таня. — Снова шастают! Да еще для маскировки паранджу поменяли!
— Это не паранджа, — со знанием дела объяснила более начитанная Ирина Филипповна. — Это у них просто платки такие.
— А мне все едино! — воинственно заявила ей баба Таня. — И я тебе, Ира, со всей ответственностью заявляю, что мы с этими замотанными в платки особами еще горя хлебнем. Ой, как хлебнем! Я в молодости в Бухаре жила. Так у них женщины одни не живут. Молодая, старая, все равно. Женщина всегда живет в семье. Вот и эти одни не останутся. Помяни мое слово, уже завтра тут черным-черно будет от их родни и друзей. А потом начнется у нас веселая жизнь. За этими двумя едва успеваем проследить, а где уж нам будет одним справиться, когда остальные подтянутся?
Ирина Филипповна в ответ только тяжело вздохнула. Подобные мысли роились и в ее голове.
* * *
На следующее утро, ровно в десять, подруги уже знали адрес Тамаркиной цирюльни и стояли перед ее стеклянной витриной, в которой красовалось не менее десятка фотографий с девичьими головками, подстриженными и выкрашенными самым причудливым образом. Здесь же стояли болванки с париками разной степени пышности, чередуясь с живыми орхидеями в декоративных кашпо.
— Симпатичное местечко, — заметила Кира, оглядев заведение их бывшей одноклассницы.
— И бойкое, — добавила Леся. — На перекрестке, у метро. Наверное, отбою от клиентов нет.
— Не место красит человека, а человек место, — сказала Кира и, толкнув дверь, вошла внутрь.
К ней тут же подошла рослая девушка и пропищала неожиданно тонким для такой верзилы противным голоском.
— Мы еще не открылись! Приходите через час.
— Милая! — возмутилась Кира. — Таким манером вы всех клиентов распугаете! Это где же видано, чтобы парикмахерские открывались в одиннадцать часов?
— А у нас и не парикмахерская вовсе! — фыркнула девица. — У нас визаж-студия. И наши клиентки раньше одиннадцати из дома вообще носа не высовывают. Впрочем, если вы настаиваете, то персонал уже тут. Что желаете? Маникюр? Стрижку? Массаж?
— А Тамару можно? — разочаровала ее Кира.
— Тамару? — растерялась девушка. — Какую именно? У нас их несколько.
— Надеюсь, хозяйка у вас одна? — вскипела Кира.
— Хозяйка? — окончательно выпала из колеи девушка. — Вы что-то путаете. У нас хозяин. Петр Ларченко.
— А Тамары нет? — удивилась Кира.
— Нет, — решительно отказалась девушка.
— Хорошо, тогда мы поговорим с вашим хозяином, — не стала привередничать Кира.
Девушка пожала плечами, демонстрируя, что не может им помешать в таком решении вопроса, хотя и не одобряет его.
— Туда, пожалуйста! — кивнула она в сторону. — Туда, потом прямо по коридору. Вторая дверь направо.
Следуя ее указаниям, подруги добрались до нужной комнаты. И обнаружили в ней странное бесполое существо — то ли мужчину, то ли женщину. Волосы у этого создания были вытравлены в белоснежный цвет и торчали во все стороны подобно иглам дикобраза. Тощее личико порочного ребенка уже испещряли ранние морщинки. Тонкие ручки и ножки, а также худосочный торс был затянут в черную лаковую кожу, покрытую к тому же сверкающим узором из стразов.
— Что? — взвизгнуло существо, когда подруги ввалились в комнату. — А! Вам кого? Что вам тут нужно?
Тревогу существа можно было понять. До прихода подруг он увлеченно водил стеклянной трубочкой по столу, на котором был рассыпан какой-то подозрительно белый порошочек. При этом существо так увлеклось сбором своей наркотической пыльцы, что даже не позаботилось о предосторожности.
— Если вы не хотите, чтобы вас застали, надо дверь закрывать, — разъяснила существу его ошибку снисходительная Леся.
— А? Что? Откуда? — продолжало недоумевать существо, бросая по сторонам затравленные взгляды.
Пока существо недоумевало, подруги хорошенько рассмотрели его. И пришли к выводу, что существо все же мужского пола. Об этом свидетельствовала чахлая бородка, которая была заплетена в совсем уж тонюсенькую косичку. Видимо, это и был Петр Ларченко — счастливый владелец данного заведения.
— Кто вы такие? — наконец сумел взять себя в руки визажист. — Что вам надо?
— Лично от вас ничего, — заверила его Кира. — Нам нужна Тамара.
Неожиданно это имя произвело на мужчину удивительное по силе воздействие. Подругам еще никогда не приходилось наблюдать столь любопытной реакции. При слове «Тамара» мужчину подбросило в воздух так, словно в обтянутый черной кожей зад ему воткнулась мощная пружина. Подруги вытаращили глаза, наблюдая этот прыжок.
Еще в воздухе Ларченко начал перебирать ногами. И едва его пятки коснулись пола, как он начал стремительно носиться по своему кабинету, делая попытки зарычать. Однако вместо запланированного рычания он издавал лишь жалкий писк.
— Нет! Нет, и еще раз нет! Вы не можете это сделать! Тамарка не имеет никакого отношения к моему салону! Ну и что, пусть она вложила деньги в аренду помещения, закупила оборудование и оплатила ремонт в салоне? Это все ерунда! Просто деньги! Их может вложить каждый. Но все остальное — это дело моих рук и таланта. И вы не можете вот так взять и опечатать его. Это же катастрофа! У меня бывают звезды! Настоящие звезды. И вдруг я им заявлю, что не смогу их принять, потому что у моей супруги поехала крыша и она желает оттяпать себе половину салона?
— Так вы муж Тамары? — невольно вырвался у подруг возглас изумления.
Ну и ну! Все годы Тамара неизменно первой стояла на всех уроках физкультуры и вообще при любом построении по росту. Ее физическое превосходство было настолько значительным, что с ней не мог конкурировать никто. Никто и не пытался. Все девочки и мальчики росли по-разному. Кто быстро, кто вытягивался только к окончанию школы. Но Тамара всегда была выше на целую голову самой рослой девочки в их классе.
Поэтому к тому времени, когда Тамарка покинула стены родной школы, она превратилась в огромную каланчу — на длинных мощных ногах и с веселой мордашкой молодой жирафихи. Трудно было себе представить более неподходящую пару, чем этот белый карлик и их здоровущая Тамара.
Но Петр неожиданно не согласился с подругами.
— Я ей не муж! Верней, уже не муж. Мы развелись. Но она настаивает на продаже салона! Ее, видите ли, не устраивает мое честное слово, что я буду отдавать ей положенную сумму частями.
Подруги переглянулись. Судя по тому, с каким увлечением нюхал кокаин этот мужчинка, выплата долга бывшей жене могла растянуться на долгие годы. А то и вовсе не состояться. С наркоманами связываться нельзя. Ради своего зелья они и мать родную продадут и обманут. Так что правильно поступает Тамарка, требуя продажи салона.
Однако подругам сейчас было не до имущественных споров двух бывших супругов.
— А где она сейчас? — спросила у Ларченко Кира. — Ваша бывшая жена, имеется в виду?
— Откуда я знаю?! — взвизгнул тот. — Вы судебные приставы, вам лучше знать, где обитает эта мерзавка!
— Простите, но разве вы до недавнего времени не вместе с женой жили? — спросила у него Леся, решив не указывать мужчине на его ошибку.
— Вместе, — кивнул Ларченко. — Нам ее родители квартиру подарили на свадьбу.
— Ну и?..
— А сейчас там я живу! — проинформировал их Ларченко. — Тамарка дверью хлопнула и ушла. Я ее только на суде, когда нас разводили, и видел. Какая же это жена? У мужа все носки чистые кончились. А она шляется где-то. Ну и пошла она к черту!
В общем, с Ларченко подругам было все понятно. Личность явно подлая, эгоистичная и к тому же изрядно деградировавшая из-за своего пристрастия к наркотикам. Выжил жену из квартиры, которую подарили ее же родители. А теперь еще и салон, также выстроенный на деньги Тамары, не хочет отдавать. Ну, не гад ли!
— Но где сейчас Тамара? Где-то же она должна жить? — приставала к нему Кира.
— Не знаю я! Спросите у ее матери! — вяло отбрыкивался Ларченко, у которого период повышенной возбудимости вдруг сменился полной апатией. — Она должна знать, где ее доченька проживает.
Видя, что больше они от Ларченко ничего не узнают, подруги отправились прочь.
— Ленка, кофе неси! — раздался им вслед визгливый злобный голос наркомана, на которого теперь накатила волна агрессии. — Заснула ты там, что ли, корова безрогая?! Вот дура толстозадая, вечно копаешься! Уволю на хрен!
Навстречу убегавшим подругам уже спешила та самая высоченная девица, которая встретила их у входа. В руках у нее подрагивало блюдце с полной кофейной чашечкой. Добравшись до кабинета начальника, девица притормозила и неожиданно смачно плюнула в чашку с кофе. Затем помешав напиток ложечкой, она нацепила на лицо сияющую улыбку, толкнула дверь и, входя в кабинет, мило прощебетала:
— Вот ваш кофе, дорогой Петр Аркадьевич! Пейте на здоровье!
Выскочив из салона, подруги с трудом перевели дыхание.
— Какой мерзкий тип! — воскликнула Леся.
— Ничего, а ты представь, что он сейчас пьет тот кофе, который принесла ему эта Ленка, — хмыкнула в ответ Кира. — И тебе сразу легче станет.
Леся послушалась совета подруги. И девушки громко расхохотались. Закончив смеяться, они неожиданно обнаружили, что рядом с ними стоит невысокого роста миловидная девушка и пытается всучить им какую-то бумажку.
— Вот, это нынешний адрес Тамары! — шептала девушка. — Не знаю, зачем она вам нужна. Но думаю, что сейчас она будет рада любой компании. Поезжайте к ней скорее. А то она после развода с этим уродом в такой депрессии. Я бы ее ни за что одну не оставила, да этот тип грозиться меня уволить. А я и так уже осталась последней их всех, кто тут работал при Тамаре. Все остальные давно ему в морду плюнули и ушли.
— А ты чего не ушла?
— Где же я такую зарплату найду? — удивленно пожала плечами девушка. — Тут очень хорошо платят. А в другом месте и половины поначалу не дадут.
— Но другие же мастера ушли?
— Так им хорошо, — вздохнула девушка, — их мужья или родители худо или бедно какое-то время прокормят. А я так не могу. У меня сестричка маленькая на руках и мама. Мне, наоборот, их кормить надо, а не объедать.
И, сунув бумажку с запиской, она торопливо прошептала:
— Сделайте доброе дело, съездите сейчас к Тамарке. Она и в самом деле сильно сдала. Не на месте у меня сердце, как бы чего плохого с собой не учинила.
Разумеется, подруги не стали откладывать свой визит к бывшей школьной подруге. Но они с трудом признали ее в здоровенной грузной женщине с опухшим лицом, которая открыла им дверь.
— Тамара, это ты? — невольно вырвалось у Киры. Их школьная подруга выглядела старше своего возраста как минимум лет на десять. От ее миловидности не осталось и следа. Двигалась она с грацией пьяного слона, общее сходство с которым добавлял запах алкоголя, витавший над великаншей. При виде своих школьных подруг Тамара, казалось, ничуть не удивилась.
— Проходите! — кивнула она им и тяжело потопала в комнату.
Подруги зашли в тесную грязную прихожую и огляделись по сторонам. Обои тут были старые, темные, захватанные пальцами и обсиженные мухами. Местами они отсутствовали вообще, а местами свисали неровными лохмотьями.
Единственная комната квартиры выглядела не лучше. Какая-то колченогая мебель, место которой на помойке. На хлипком диванчике куталась в такое же старое ветхое одеяло, как и все предметы в квартире, Тамара.
— Тамарка? — ужаснулась Кира. — Что с тобой? Это ты так из-за развода со своим карликом переживаешь?
К их удивлению, Тамара утеряла свое равнодушие и разрыдалась.
— Это вам он карлик, — наконец сумели разобрать подруги сквозь рыдания. — А я его любила!
— Да мало ли у тебя еще карликов.., то есть тьфу, мужиков будет! — воскликнула Леся. — Если из-за каждого доводить себя до такого состояния, так это лучше и не жить!
Кажется, это было не слишком удачно сказано, потому что Тамара завыла еще горше.
— Я ради него годы своей жизни положила, — завывала она. — Все на этот чертов салон горбатилась. А оно мне было нужно?
— Не нужно? — удивилась Леся. — Так зачем ты тогда это делала?
— Вот! — подняла зареванную физиономию Тамара. — Вот о чем я и плачу! О тех годах, которые уже не вернешь, и о собственных усилиях, которые развеяны в прах!
Некоторое время подруги смотрели на эту здоровенную корову, рыдающую так, что уже промочила на груди и животе свой и без того порядком засаленный и перепачканный халат.
— Ты вот что! — наконец открыла рот Кира. — Ты сейчас пойдешь в ванную и умоешься. Потом найдем приличную одежду. И мы уедем из этой жуткой квартиры. Как ты вообще нашла эту дыру?
— Сняла! — всхлипнула Тамара. — Жить-то мне где-то надо было, когда я от Петьки ушла. Вот я ее и сняла.
— А чего такую помойку? — спросила у нее Леся, хотя правильней было бы выяснить, какого черта Тамара вообще оставила свою квартиру мелкому прохиндею.
— Так мне тогда все равно было, — пожала плечами Тамара. — Даже нет, не так. Чем хуже, тем мне лучше даже казалось.
— Ага, понятно! — кивнула Кира. — Приступ преступной жалости к самой себе. Но я тебе скажу, что приступ у тебя что-то сильно затянулся. Пора его купировать!
Она подмигнула Лесе, и они зашли с двух сторон к Тамаре.
— Куда? — всполошилась та. — Куда вы меня тащите?
Но подруги не отпускали ее до тех пор, пока не засунули в душ. Несмотря на свои размеры, Тамара почти не оказала им сопротивления. Она только отфыркивалась и бормотала что-то невнятное о козлах и тех дурах, которые их любят.
Из душа Тамара вышла совсем другим человеком. Раздобыв где-то почти чистую пару джинсов, которые неожиданно ладно сидели на ее объемных бедрах, и футболку, с чистыми волосами, Тамара уже не производила такого удручающего впечатления.
А выпив крепкого чаю, который заварила для нее Кира, она сказала:
— Вообще-то вы правы, девчонки. Разнюнилась я здорово. И квартирка эта еще на нервы здорово действует. Как утром глаза открою, да как вокруг погляжу, такая тоска берет. Такая… Что сразу же за бутылкой бегу. А после еще хуже становится.
И, посмотрев на подруг, Тамара неожиданно спросила:
— А вы откуда про меня знаете? Как нашли? Ведь я даже родной матери не сказала, где прячусь. Ни с кем говорить не хотела.
— Но одной девушке ты все же сказала, — возразила Кира. — Она нам бумажку с твоим адресом и дала.
— А! Вика! Из салона? Ну да, она меня после развода сюда на такси привезла. Сильно впечатлительная она, если честно. Чуть в обморок не грохнулась, как мои хоромы увидела. И все твердила, что я у Петьки должна половину салона отсудить.
— А ты что же?
— По справедливости весь салон мне принадлежать должен, — пожала плечами Тамара. — Мои родители бабушкину квартиру продали, чтобы мы с Петькой дело могли открыть. А вторая бабушка тоже к родителям перебралась жить, чтобы у нас с Петькой отдельное жилье было.
— Так квартиру вам обоим подарили?
— Мне подарили, — уточнила Тамара.
— В таком случае, — оживилась Кира, — вставай, Тамарка. Поехали твою недвижимость выручать.
— Как это? — встревожилась Тамара.
— Пока твой бывший муженек на работе, мы его вещички из твоего дома на улицу выставим, — сказала Кира. — Не имеет он права на твоей личной жилплощади после вашего развода проживать.
— Зачем же его вещи сразу на улицу, — рассудительно произнесла Тамара. — За эту квартиру до конца месяца плачено. Вот пусть и пользуется.
И по ее лицу впервые скользнул луч счастья. Только тот знает, как сладка месть, кто испытал унижения. И пусть все гуманисты всего мира хором твердят, что месть унижает, и вообще — это чувство, недостойное человека. Но бывают ситуации, когда месть — это и не месть вовсе, а простое восстановление справедливости. И данный случай, на взгляд подруг, был как раз из этого числа.
Как помнили подруги, Тамарка со школьных времен обладала удивительной мощью и в то же время была на редкость статичной девицей. Сама по себе она бы целыми днями валялась на диване, обдумывая, что бы ей следовало сделать. Но как только чья-нибудь более сильная личность придавала Тамаркиным мыслям точное направление и ускорение, можно было с твердостью обещать: дело будет сделано наилучшим образом и точно в срок.
Вот и сейчас Тамарка развила бешеную деятельность. Она ворвалась в родную квартиру словно цунами, скидывая в одну кучу посредине большой комнаты все вещи, принадлежащие ее бывшему мужу. Одновременно в дверях менялись замки. Потом Тамарка вместе с Кирой отвезли вещи бывшего муженька в тот гадюшник, где сама жила сегодня утром. А Леся тем временем сторожила мастера, который все еще возился с замками.
— А завтра, — строила планы Тамарка, — я иду к адвокату. Слава богу, в нашей стране женщины пользуются у мужчин успехом до глубокой старости.
— Ты это к чему? — удивилась Кира.
— К тому, что у одной из моих бабушек есть поклонник, а у него — сын, и вот как раз этот человек занимается делами о дележе имущества бывших супругов.
— Отлично! Рада, что ты взялась за ум и твоя жизнь снова налаживается, — поддержала ее Кира.
— Слушай, а вы с Лесей чего ко мне пожаловали? — вдруг спохватилась Тамарка. — Я так поняла, у вас ко мне было какое-то дело?
— Ага, — согласилась Кира. — Ты Таню помнишь? Ты с ней еще дружила до восьмого класса, пока в свое училище не ушла.
— Конечно, — кивнула головой Тамара. — Она потом стала ходить с этой дурой — Диной Скамейкой.
— Почему дурой? — удивилась Кира.
— Долго объяснять, — отмахнулась Тамара. — Просто прими к сведению, она жуткая дура и прилипала.
Кира не стала спорить, хотя лично про себя решила, что Тамара просто ревнует бывшую лучшую подругу к другой особе.
— Так и что там с Танькой случилось? Она замуж собиралась, я так помню.
— Помнишь? — обрадовалась Кира. — Вы с ней недавно виделись?
— Месяца два назад, — буркнула Тамара. — Я как раз со своим собиралась разводиться. Так что сама понимаешь, что я могла Таньке сказать, когда она ко мне хвастаться своим женихом примчалась.
— Понимаю, — произнесла Кира, начиная думать, что тут она, пожалуй, ничего не узнает.
Наверное, Тамара, будучи во взвинченном перед разводом с мужем состоянии, просто не стала слушать счастливых трелей бывшей лучшей подруги.
— Она мне и фотки его показала, — неожиданно добавила Тамара. — И я ей сразу же сказала: дохлый номер — выходить замуж за такого смазливого красавчика. Все равно на сторону смотреть будет. Но это еще ладно, все мужики на сторону смотрят. Но ведь красивого мужика из семьи запросто увести могут. Мы же, бабы, поголовно все круглые дуры. А тут такое искушение! Ни одна не устоит!
— Погоди, — удивленно перебила ее Кира. — Ты хочешь сказать, что на фотографии жених Татьяны выглядел красавцем?
— Высший сорт! — заверила ее Тамара. — Пальчики оближешь! Уж насколько я в депрессии из-за своего козла была, но и у меня глаза загорелись.
Кира ошеломленно молчала. Чьи же фотографии показывала Танька своей подруге? Уж ясно, что никак не Ивана Тимофеевича. Потому что, положа руку на сердце, Иван Тимофеевич больше напоминал собой сушеный гриб, да и то не из благородных.
— Ты уверена, что ничего не путаешь? — осторожно спросила у Тамары Кира. — Может быть, тебе этого красавчика кто-то другой показывал? Не Танька? А ты просто от волнений все перепутала?
— Да ты что? Я же не совсем с ума сошла! — обиделась на нее Тамара.
Кира скептически хмыкнула.
— Если ты намекаешь на то, в каком состоянии вы меня сегодня днем обнаружили, так это у меня временное помрачение рассудка было. А так я вполне в своем уме. И точно тебе могу сказать: Танька приволокла фотографии просто писаного красавца.
«Не иначе как тот красавчик, которого она водила к себе домой и которого видела соседка! — смекнула Леся. — Но при чем тут замужество? Она ведь замуж за Ивана Тимофеевича собиралась!»
«Может быть, артиста какого-нибудь снимки раздобыла, да и показала подруге вместо настоящего Ивана Тимофеевича, — мелькнула мыслишка и у Киры. — Настоящим-то не больно похвастаешься. Покажи она Тамарке фотографии Ивана Тимофеевича, так ее скорей на жалость потянуло бы».
— Я и то сначала не поверила, что такие красавчики в реальной жизни водятся, — словно прочитала их мысли Тамара. — Но нет, все честно и благородно. Он ее так за ручку держит и натурально так ей в глаза улыбается. Прямо трогательная такая картинка.
— А что еще ты про этого красавчика — Танькиного жениха — знаешь? — спросила у нее Кира.
— Честно тебе скажу, что слушала я тогда Таньку вполуха, — призналась ей Тамара. — Потому что, во-первых, свои проблемы давили. А во-вторых, как я уже тебе сказала, мое мнение было однозначное — из этого брака вряд ли что стоящее выйдет.
И, помолчав, Тамара со вздохом добавила:
— Нет, не живут такие красавчики в неволе, долго, во всяком случае, и в одном месте точно не живут. И мне Таньку даже жаль стало, она-то, дуреха, этого никак в толк взять не хотела.
— Но все-таки, — настаивала Кира, — попытайся вспомнить об этом человеке все. Тамара, это может быть важно!
— Знаешь, — задумчиво произнесла Тамара, — мне показалось, что я этого типчика где-то раньше видела.
— Где? В кино? На телевидении?
— Нет, — поморщилась Тамара. — Вроде бы кто-то мне его фотографию уже показывал. Только вот кто? И в связи с чем? Нет, не помню!
— Тогда ты нам хоть приметы его опиши, — попросила у нее Кира.
— Да какие у него могут быть приметы? — расхохоталась Тамара. — Одна у него примета — потрясающая красота.
— Но хоть брюнет или блондин?
— Блондин, — твердо произнесла Тамара.
Но тут же засомневалась:
— Хотя хрен его знает. Мой Петька до того, пока волосы в белый цвет не выкрасил, шатеном ходил. Может быть, и этот Танькин хмырь тоже крашеный был. Во всяком случае, кожа у него была смуглая. А глаза… Глаза вроде бы карие. Ну, фигура там, рост — это у него все в избытке было. Но это я так, между делом отметила.
— А звали его как? — тоскливо спросила Кира, уже догадываясь, что ей ответит Тамарка.
И не ошиблась.
— Не помню, — сокрушенно призналась Тамара. — Танька вроде бы говорила: мой.., котеночек, мой.., тигреночек… Нет, все не так. То есть вроде бы так, но и не так.
И, видя, что Кира совсем скисла, Тамара, будучи человеком незлым и благодарным, пообещала приложить все усилия и попытаться вспомнить все, что слышала от Таньки о ее женихе.
— Вот прямо сейчас мастер работу закончит, я на все новые замки запрусь и буду сидеть и вспоминать, — пообещала она Кире. — Даже есть не буду.
Буду сидеть, держать оборону от Петюнчика, худеть и вспоминать об этом Танькином гаде.
— Гаде? — машинально переспросила ее Кира. — Почему ты решила, что он гад?
— Да все они такие, — рассеянно отозвалась Тамара. — Гады форменные и есть. Хотя в Танькином случае… Видимо, она мне что-то такое об этом своем женишке рассказывала, что у меня такое впечатление о нем сложилось.
Но больше Тамара ничего вспомнить не смогла, как ни силилась. Оставив ее за двумя дверями, снабженными новенькими замками, подруги смогли двинуться дальше. Хотя, если честно, никаких четких планов у них на сегодняшний день не было. Поэтому, оставив Тамару худеть и вспоминать, они вышли из ее дома и, доехав до ближайшего симпатичного кафе, устроились там за столиком на свежем воздухе, чтобы немного перекусить.
— И что же это выходит? — растерянно произнесла Леся, которой Кира уже пересказала суть разговора с Тамарой. — Танька вовсе не за Ивана Тимофеевича замуж собиралась? У нее для этих целей какой-то красавец блондин на примете имелся?
— Зная Таньку, охотно в это поверю, — сказала Кира. — Она еще со школы только на красивых парней западала. Я когда ее Ивана Тимофеевича первый раз увидела, своим глазам не поверила. Ведь сморчок же! Никак он не в Танькином вкусе.
— Да уж, — согласилась с ней Леся. — Слушай, ты что закажешь?
Кира покосилась на подругу. Вроде бы Леся снова сидит на диете? Тогда лучше не заказывать при ней ничего жирного, сладкого и вкусного.
— Я себе возьму какой-нибудь овощной салатик, — сказала Кира.
Впрочем, в этом поступке не было никакой особой жертвы с ее стороны. Кира и в самом деле любила овощи, отварную рыбу и не воротила нос от соевого заменителя мяса. Леся с облегчением вздохнула и тоже заказала овощной салатик.
Однако, несмотря на внешнюю привлекательность этого маленького кафе, готовили тут отвратительно. Овощи в принесенных подругам салатах, казалось, были предварительно подвергнуты жестокому мору. Кусочки все были разной величины и формы, веточки зелени буквально доживали свои последние минуты и даже консервированная кукуруза была вялой и подсохшей.
Так как увлечься такой едой было решительно невозможно, то подруги во время еды активно шевелили не челюстями, а главным образом своими собственными мозгами, все время думая о Таньке и ее красавце женихе.
— Слушай, я вот никак не могу поверить, чтобы Таньку никто с этим ее красавцем ни разу толком и не видел, — брезгливо расковыряв принесенный ей салатик, но так и не найдя в нем ни одного привлекательного кусочка, высказала свою мысль Леся.
— Дина точно должна была видеть, — согласилась с ней Кира.
— Почему же нам о нем ничего не сказала? — пожала плечами Леся. — Слушай, поехали-ка еще раз к Дине съездим. Есть у меня чувство, что она отлично знает того красавца, за которого Танька намеревалась замуж выходить. Но по какой-то причине покрывает его. Вот нам и надо выяснить у Диночки, что это за причина такая. Возможно, тут и кроется разгадка всех наших проблем.
Но, приехав к Дине, подруги обнаружили лишь закрытую дверь.
— Она куда-то ушла? — удивилась Кира. — С ее аллергией?
— Ой, не дай бог, объелась своих таблеток, и ей теперь плохо! — встревожилась Леся.
И подруги принялись изо всех сил звонить и колотить в дверь Дины, надеясь разбудить девушку, если она в самом деле уснула. Однако вместо Дины из соседней квартиры выглянула старушенция, на седой голове которой вилась «мелким бесом» химическая завивка.
— Нет ее! — рявкнула бабка. — Ушла! С парнем! И старушка захлопнула дверь.
— Эй! — позвонила в дверь Леся. — Простите, можно вас еще кое-что спросить о Дине?
Дверь начала медленно приоткрываться, а у Киры в этот момент зазвонил телефон.
— Вспомнила! — раздался в трубке торжествующий голос Тамары. — Вспомнила, как Танька своего жениха называла!
— Ну?! — обрадовалась Кира.
— Мой львеночек! — с еще большим торжеством произнесла Тамара.
— Что? — удивленно переспросила у нее Кира.
— Мой львенок, — повторила еще раз глуповатая Тамара, решившая, что Кира просто не расслышала. — И еще Танька при этом разговоре сама шутила, что львы — цари зверей, сами не охотятся, им самки еду приносят. А они только наблюдают за охотой и осуществляют, так сказать, общее наблюдение.
— И что? — с некоторым раздражением в голосе произнесла Кира. — Ты думаешь, нам эта информация поможет найти Танькиного любовника?
— Не знаю, — обиделась Тамара. — Вы же сами просили рассказать все, что я вспомню.
— Огромное тебе спасибо! — поблагодарила ее Кира. — Постарайся еще!
И, отключив трубку, она поспешила на помощь Лесе, которая изо всех сил пыталась разговорить соседку Дины. Но та была на редкость упорной особой. И держалась до последнего.
— Не знаю я его! — на все просьбы подруг, твердила им бабка. — Какой-то парень. Может быть, и раньше приходил. А может быть, и нет. Я его сегодня только мельком и видела. В профиль.
— И не рассмотрели? — разочаровалась Леся.
— Да зрение у меня уже не то, что в молодости, — ехидно отозвалась бабулька. — Уж извините, с мусором выйти собиралась, очков не надела!
— Но…
— Что вы от меня хотите? — снова разозлилась бабулька. — Родители Дины придут, у них и спрашивайте! Небось должны знать, где и с кем их дочка шляется, когда все приличные люди на работе сидят.
