Глава 1
Новый заказ на Мартынова свалился, словно снег на голову. Нет, не совсем так, лучше сказать, просыпался, как манна небесная. А если еще точнее, то пролился над головой золотым дождем.
И так уж сложилась нелегкая мартыновская судьба, что дождь этот пришелся необычайно кстати. Потому что жить вместе с тещей под одной крышей Мартынов больше не мог просто физически. Он чувствовал, что если они и дальше будут существовать бок о бок, то случится что-нибудь страшное. Либо Мартынов сам прикончит любимую тещу, либо она разведет его с молодой женой и не позволит видеться с маленьким Кирюшкой – их сыном. Да, все было именно так, и без малейших преувеличений.
И ведь нельзя сказать, чтобы теща Мартынову досталась очень уж вредная. Со стороны посмотришь, хороший человек. Мартынов сам видел, как она разговаривает со своими знакомыми. Нормально разговаривает. Без колкостей. Улыбается, смеется шуткам. Вроде бы даже искренне.
Но вот с зятем Инна Герасимовна никак не могла найти общего языка. Хотя первое время вроде бы даже старалась. Что касается Мартынова, то уж он совершенно точно старался. Покупал теще ко всем праздникам подарки. Поздравлял с годовщинами и юбилеями. И вообще, говорил с нею исключительно вежливо, памятуя, что эта женщина – мать его любимой жены Ленки. И значит, хоть самую малость, но все же заслуживает его симпатии.
Но почему-то симпатии не получалось, хоть ты тресни. Все подарки Мартынова Инне Герасимовне категорически не нравились. Сначала она вежливо благодарила зятя за очередное подношение и потихоньку морщилась, пристраивая презенты на полку и постепенно задвигая все дальше и дальше вглубь.
А потом уже не сдерживалась и откровенно вздыхала:
– Вроде бы ты, Петя, художник, человек со вкусом. А опять какую-то страсть Господню в дом приволок! Где только раздобыл это уродство?
Мартынов краснел и стыдился признаться, что корявую веточку сливы, в которой ему увиделся изгиб женской руки, он сделал сам. Нашел, ошкурил, отлакировал, поправил, где было нужно, и получилась женская рука. Ну да, не очень молодая, даже с прожилками – морщинками, но ведь красота – она и в зрелости уместна. Ее просто видеть нужно уметь!
Мартынов видеть умел. А вот его теща, несмотря на все ее многочисленные дипломы, научные звания и награды, – нет.
И еще одно обстоятельство встало между Мартыновым и его тещей. Деньги. Неизвестно, какими идеалами питалась Инна Герасимовна в своей студенческой юности, но, войдя в зрелый возраст и став сначала кандидатом, а потом и доктором педагогических наук, деньги она ценить научилась.
А открыв собственную частную гимназию, в которой стремились учиться дети всех олигархов России, чьи предки не успели отправить их на учебу за границу, она стала относиться к презренному металлу и вовсе подчеркнуто уважительно. И, как считал в глубине души сам Мартынов, даже с некоторым подобострастием.
Однажды он ляпнул нечто в этом роде в присутствии Ленки. А Инна Герасимовна случайно услышала высказывание зятя. И получился скандал. Первый в семейной жизни Мартынова настоящий скандал. Но лиха беда начало. Дальше семейные сцены следовали уже одна за другой. Одно зацепит другое, и понеслось!
Теща никак не могла забыть Мартынову, что он иждивенец и голодранец. Она постоянно упрекала зятя. И хуже того, неустанно твердила об этом не только ему, нелюбимому, доводя его до бешенства, но и любимой дочке Ленке и обожаемому внучку Кирюшке, совсем маленькому.
И Мартынов чувствовал, что, как вода точит камень, постепенно слова хитрой и умной Инны Герасимовны начинали потихоньку проникать в сознание его жены и сына, разъедая как кислотой. Какой бы крепкой ни была любовь, постоянные критические замечания ей на пользу никак не идут.
А когда Ленка однажды вслух упрекнула мужа в том, что от него денег, видать, вовсе не дождешься, хоть до пенсии с ним проживи, Мартынов решил, что пора бежать из дома тещи.
Но, как говорится, сказано хорошо, да как сделать-то? Инна Герасимовна обеспечила дочери и внуку поистине райские условия. Четырехкомнатная квартира в центре города с высоченными потолками и дорогой мебелью. Холодильник, постоянно забитый деликатесами, которые появлялись там вроде бы сами собой. Безмолвная прислуга, делавшая все необходимое по дому, наводя порядок и чистоту. И грязные носки самого Мартынова, которые словно по волшебству превращались в чистые и даже иной раз новые.
Тарелки в доме Инны Герасимовны пребывали всего лишь в двух ипостасях – либо сверкали на полках, либо были до краев наполнены вкусной и обильной пищей. И Мартынов, не будучи дураком, понимал, каких огромных денег стоил весь этот сытый и налаженный быт.
Ничего такого он предложить жене, конечно, не мог. Если в доме Ленкиной матери они занимали отдельную комнату, еще одна комната – у Кирюшки, а в двух остальных сама Инна Герасимовна (там у нее была спальня и личный кабинет), то Мартынов мог похвастаться лишь крохотной комнаткой в коммуналке, оставшейся ему после родителей.
Кроме того, что сама комнатка была маловата и выходила узким мутным оконцем в грязный двор-колодец, еще имелись соседи. В частности, алкоголик дядя Федя, к которому неустанно тянулись вечно пьяные дружки. И еще наркоман Гоша, который приторговывал героином. У него тоже постоянно толпился народ.
Остальные жильцы были люди более или менее приличные. Но они жить с наркоманом и алкоголиком не хотели. И поэтому сдавали жилплощадь кому придется. И эти кто придется по большей части оказывались такого сорта людьми, которым не страшно соседство ни алкоголика, ни наркомана. Приезжие из Средней Азии, занимавшие комнаты целыми аулами. Или в лучшем случае китайцы с вещевых рынков города.
Нечего было даже и думать о том, чтобы привести в перенаселенную и грязную коммуналку свою семью. Мартынов об этом и не думал. Он просто искал способы заработать на нормальное жилье. Хотя бы двухкомнатную, но отдельную квартиру без тещи и постоянно укоряющего взгляда глаз навыкате, которым она следила за нелюбимым зятем, где бы тот ни появился. Мартынов понимал, что у его тещи больная щитовидка, в чем она не виновата. Но жить с ней под одной крышей он больше не хотел!
Так что этот заказ пришелся Мартынову, как нельзя кстати. И хотя кое-что молодого скульптора немного смущало, но он не видел другого выхода, кроме как согласиться.
– Эх, была не была, где наша не пропадала! – воскликнул он, промучившись без сна целую ночь и решив наутро, что возьмется за заказ, даже если ему поручат изваять самого дьявола.
В конце концов, статуи – это его работа. А что заказчик нынче попался весьма странный, так все богатые люди с причудами. Большие деньги на них, что ли, действуют? Ведь нет среди них ни одного нормального человека, все с вывертом и с приветом. Взять хотя бы ту же Инну Герасимовну.
При воспоминании о теще последние сомнения вылетели из головы скульптора Мартынова. И он недрогнувшей рукой потянулся к зазвонившему как раз в этот момент телефону и твердо сказал:
– Да, я согласен на ваше предложение. Да, встретимся сегодня у меня в мастерской. Да, в шесть вечера мне будет удобно.
Лишь положив трубку, Мартынов понял, что даже не сомневался: заказчик позвонит. Именно сегодня, именно в это время. В этом чувствовалось нечто мистическое, снова напомнившее Мартынову о нечистой силе и заставившее скульптора перекреститься. Последнее настолько ошеломило его самого, что он так и замер с поднятой рукой.
Религиозным человеком Мартынов себя отнюдь не считал. Последний раз был в церкви, дай Бог памяти, кажется, на прошлую Пасху. Да и то внутрь храма не попал. Так, постоял снаружи, полюбовался на пеструю людскую толпу, втекающую и вытекающую из ворот.
Можно считать это походом в церковь? Вряд ли. Но сейчас Мартынов осенил себя крестным знамением с полным ощущением того, что это не только нужно, но прямо-таки жизненно необходимо. Всему виной этот звонок. И голос заказчика, который назвал время и место встречи, так идеально подходящие Мартынову.
Кира с Лесей заканчивали возню в своей оранжерее. Тут поддерживалась прохладная температура для зимовки теплолюбивых растений, не выносящих заморозков, но в то же время нуждающихся в периоде покоя. Таких, как цитрусы, миндаль, мирт, пальмы и другие жители теплых стран.
Сейчас подруги занимались посадкой очередной канны в новенькое декоративное кашпо. Как известно, эти теплолюбивые неженки не очень-то охотно уживаются в наших садах. Но зато, прижившись, выглядят, как настоящие королевы! Во всяком случае, Леся выращивала канны вот уже третий год подряд. И с каждым сезоном ее коллекция все увеличивалась и увеличивалась.
И вот сейчас подруги пересаживали канну из зимнего тесноватого горшка в новую емкость, где ей предстояло расти, цвести и радовать глаз весь сезон. Еще десятка полтора других растений стояли в ящиках, наполненных питательной смесью. С наступлением теплой погоды они должны быть пересажены в сад в открытый грунт. Но одна, самая красивая, самая изысканная и самая любимая Лесей, проведет летний сезон в красивом керамическом кашпо.
– И куда ты ее приткнешь в этом году? – поинтересовалась Кира, почесывая рукой кончик носа.
– Приткнешь! – возмутилась Леся. – Что за выражение! Приткнешь! Возмутительно! И это ты говоришь о моей Королеве?!
– Куда ты ее поставишь, я хотела сказать? – быстро исправилась Кира.
Леся еще минуточку подулась, а потом все же ответила:
– Она будет украшать собой античные развалины.
Кира только вздохнула. Развалины так развалины. Ну что поделаешь, если подруга всерьез увлеклась ландшафтным дизайном и теперь пытается взрастить на их сравнительно небольшом садовом участке все доступные садовые формы? У них уже есть альпийская горка и небольшой водоемчик, обсаженный любящими воду растениями и украшенный декоративным фонтанчиком в виде плюющегося дельфина. А теперь вот еще и античные развалины!
Мраморные глыбы и фальшивые колонны привозили в сад всю зиму. Где и у кого заказывала их Леся, Кира даже не спрашивала. Достаточно того, как горели глаза у Леси, когда она получала и распаковывала очередную покупку. Пожалуй, такого не было даже во время ее прежнего увлечения шляпками.
«Хотя шляпки, если подумать, поменьше места занимали. От силы три комнаты в доме ими были забиты, и порядок. А с этим Лесиным увлечением садоводством, я так чувствую, нам скоро придется прикупать землицы еще и у соседей», – думала Кира, но вслух ничего не говорила. Во-первых, потому что Леся выглядела очень счастливой. А во-вторых, Кире и самой нравилось то, что получалось у подруги. И канна эта, будь она неладна, гибнущая у других соседей, у Леси в этом году зацветет и будет на зависть всем красоваться длинными яркими стрелками с чудесными цветами на концах.
Свои канны Леся оберегала, как могла. Возилась она с ними столько, сколько иная мамаша своего ребенка не пестует. Осенью с наступлением холодов, но еще до первых заморозков Леся выкапывала цветы, пересаживала в горшки и зимой хранила в тепле. Они цвели в доме еще месяца полтора-два, а потом к декабрю постепенно теряли вид.
Поэтому в январе Леся их обрезала, ставила в прохладное и полутемное место и почти совсем не поливала. А вот в начале марта вытаскивала из темного угла, пересаживала в питательный грунт и выставляла на весеннее солнышко. К майским праздникам канны уже наращивали новую зелень. А с июня распускали в полную силу могучую живописную листву. Ну, а к июлю – августу они радовали подруг удивительными цветами.
– Звонят, – услышала Кира голос подруги.
– А?
– Звонят, – повторила Леся. – Возьми трубку.
Только тут Кира поняла, что в доме раздается телефонная трель.
– Так ты возьмешь трубку или нет? – повторила Леся. – Я не могу. У меня руки в земле.
– Можно подумать, у меня чистые.
– Тебе лишь бы спорить! – рассердилась Леся и сама схватила трубку.
Впрочем, оказалось, что сердилась она напрасно. Звонок предназначался ей самой. И Кира, наблюдавшая за выражением лица подруги, видела, что новости, полученные ее подругой, нельзя отнести к разряду приятных. Леся была сражена и обескуражена.
Кира краем глаза покосилась на опостылевшую рассаду. Сама она садоводством не увлекалась. Пожалуй, благодаря телефонному звонку у них появилась возможность закончить на сегодня поднадоевшую работу.
– Что случилось-то? – спросила она, когда Леся закончила с самым мрачным видом мдакать и кхекать в трубку. – Что-то серьезное?
– Это смотря с какой стороны.
– То есть?
– Ленка так вся в слезах. А ее мать, наоборот, едва не пляшет от радости. Во всяком случае, я слышала что-то вроде два притопа – три прихлопа. Хотя, возможно, я к ней и несправедлива. Или это она проводила музыкальное занятие с Кирюшкой.
Кира задумалась. Ленкой звали жену двоюродного брата Леси. А ее мать, следовательно, его теща. И что же случилось, что одна ревет в голос, а другая при этом пляшет?
– Пропал Петька, – вздохнула Леся. – Пропал мой братец. Исчез, словно его и не было никогда. Ленка говорит, телефон у него не отвечает. В морге его нет. В больницах тоже. И мастерская закрыта.
– Мастерская?
– Петька – скульптор. Помнишь, я тебе говорила?
– Ну да! Мы даже с тобой на выставку его ходили! – воскликнула Кира. – Конечно, помню!
При этом она умолчала, что расположенная в крохотном помещении выставка не произвела на нее сильного впечатления. Хотя несколько работ, выставленных там, безусловно, были очень даже ничего.
– Мне там особенно понравилась девушка с коромыслом и лев со змеей.
– Это и были работы моего брата, – печально произнесла Леся. – Остальное работы других студентов.
– Так твой Петька талант! – обрадовалась Кира.
– Талант, а повел себя неталантливо! Взял да и пропал!
Разумеется, Кира немедленно пожелала уяснить, как и каким образом это произошло. Леся не заставила долго себя упрашивать и пересказала общий смысл телефонного разговора со своей двоюродной золовкой. Но, увы, не смогла сказать никаких подробностей. Вразумительного рассказа у нее не получалось, хоть ты тресни. Пропал. Нигде нет. Телефон не отвечает. Невозможно найти. Вот и вся информация, которой располагала Леся.
– Скудновато, – заметила Кира, решительным жестом снимая перчатки. – Пойдем, еще раз поговорим с твоей родственницей.
Телефонный разговор затянулся далеко за полночь. А уже в семь утра Кира стояла возле кровати подруги, поправляя волосы и вытирая лицо полотенцем. Она потребовала:
– Немедленно вставай и пошли!
– Куда? – оторопела Леся, скосив глаза к мирно тикающему будильнику.
– Как это куда? К твоему брату! То есть к этой его Ленке!
– Но я… Но мы…
Выразить свою мысль словами Леся не сумела. У нее под рукой зазвонил телефон. На этот раз на другом конце провода оказалась мама Леси. Звонила она из Финляндии, где уже много лет жила со своим вторым мужем. Говорила Лесина мама так громко и внятно, что Кира слышала почти каждое слово. А что не слышала, то отлично могла домыслить.
– Ты должна найти Петю! Нет, что я говорю, ты просто обязана! Если не ты, то кто же? Ты у нас известная сыщица! А Петя – твой брат! Хорошо, пусть он тебе не родной, а двоюродный, но это ничего не меняет. Ты знаешь его с детства! Он тебя обожал! Помнишь, какой чудный цветочек он сплел тебе еще в первом классе? Уже тогда было ясно, что у мальчика несомненный художественный дар! Леся, ты моя дочь, и я говорю тебе прямо: ты должна вернуть талантливого скульптора Родине, мужа – жене, а отца – сыну! Не о чем тут говорить! Сегодня же принимайся за дело! Все! Целую! Позвоню вечером, чтобы узнать подробности.
Закончив разговор с мамочкой (ей не удалось вставить ни полсловечка), Леся растерянно взглянула на подругу. Выстоять против одной Киры и отвоевать еще пару часиков сна она бы, пожалуй, сумела. Но если к делу подключилась еще и драгоценная мамочка, вряд ли удастся пофилонить. Да и за Петю страшновато. Хоть и взрослый мужик, но ведь и со взрослыми приключаются неприятности.
– Такая вот петрушка получается, – пробормотала Леся, глядя на подругу. – Что же нам делать?
– Как что? То, что тебе мама велела! Немедленно собирайся и едем! К примеру, я сама уже почти готова. Вставай!
Бросив мокрое полотенце в ванной комнате, Кира спустилась на кухню. Там, сварив себе и подруге утренний кофе, почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам. Отлично! Просто отлично, что этот Петя пропал. То есть плохо, конечно. Но зато на горизонте вырисовывается новое приключение. А то Кира, честно говоря, уже успела немножко заскучать.
Леське хорошо, приближается весна, и у нее дел по саду полно, просто по горло. А Кире каково? Ей все садово-цветочные работы по барабану. Ей надо как-то иначе встряхнуться. И Лесин брат пропал словно по заказу!
Так что Кира действовала оперативно и быстро. Она оделась за считаные минуты и добилась, чтобы и Леся тоже не копалась. Напоила подругу кофе и выпихнула из дому. И уже через час с четвертью обе доморощенные сыщицы сидели в гостях у Ленки и слушали печальный рассказ.
– Я последний месяц замечала, что мой Петенька будто бы сам не свой. Домой стал возвращаться поздно. Уходить рано. И все время какой-то задумчивый, но в то же время и радостный. А потом я узнала, что он продает свою комнату в коммуналке!
Петя сообщил об этом жене в самый последний момент, когда покупатель на комнату был уже найден. При подписании бумаг требовалось согласие супруги на продажу недвижимости. И Петька обратился к жене.
Разумеется, Лена поинтересовалась:
– Зачем ты продаешь комнату?
– Мне нужны деньги.
– Зачем? Ты кому-то должен?
– Нет. Наоборот, это мне должны.
Фраза о том, что кто-то может быть должен ее милому, но, увы, такому непрактичному и небогатому мужу, привела Ленку в такой страх, что она даже расплакалась. А Петька, увидев слезы жены, моментально сдался, устыдился и признался ей во всем:
– У меня очень крупный заказ. Очень! Я уже получил под него аванс. И этого аванса плюс деньги за комнату как раз хватит на покупку квартиры в новом доме. Представляешь, Ленка, у нас будет отдельная квартира! Своя! И там будем только мы! Ты, я и Кирюшка!
Лена прекрасно знала о трениях между ее мужем и мамой. Она неоднократно становилась свидетельницей того, как грубо разговаривает мать с Петькой. И в душе разделяла стремление Пети вырваться на свободу. Лена очень любила мужа. И, конечно, ни минуты не сомневаясь, последовала бы с ним хоть на край света. Пусть даже и в коммуналку, лишь бы не такую вонючую и грязную. А тут собственная отдельная квартира. Да еще в новом доме. И своя!
– Честно говоря, пусть это останется между нами, девочки, но моя мама, хоть я ее и очень люблю, изрядно достала и меня тоже. Что бы Петя ни сделал, все ей не так! Вечно она недовольна, брюзжит и ворчит. Петьке достается больше всех. Но и нам с Кирюшкой тоже перепадает. Мне за то, что я выбрала такой неудачный вариант. А Кирюшке… Ему, наверное, за то, что он похож на своего отца.
В общем, никакие материальные блага не могли бы удержать дочь возле матери. Ленка твердо вознамерилась бежать из родительских хором. Но… Но Петька пропал! Оформил документы на новую квартиру, через неделю можно было уже заселяться, но потом исчез. У Ленки тут же пропало всякое желание уезжать.
– Куда я одна? Что я буду делать в той квартире без Петьки?
После этих слов Ленки подруги переглянулись. Возможно, здесь и зарыта собака? Тем более что в этот момент в дверях появилась раскрасневшаяся Инна Герасимовна и с гордостью сообщила:
– Кирюша сказал первое слово! И знаешь какое?
– Нет.
– Он сказал «арифметика»! Ребенок будет технарем! И я очень рада, что хоть в этом он не будет походить на своего непутевого отца!
– Мама! Умоляю тебя! – заломила руки Лена. – Не начинай сначала!
– Елена, как ты разговариваешь с матерью! – немедленно сделала замечание Инна Герасимовна. – Что могут подумать посторонние!
– Инна Герасимовна, я вовсе не посторонняя. Может быть, вы меня не помните, но я двоюродная сестра вашего зятя. Я – Леся!
Женщина прищурилась, словно Леся была чем-то невообразимо маленьким и мелким, что и рассмотреть-то толком не получается.
– Не помню, чтобы мы были представлены друг другу, – процедила она сквозь зубы. – Как говорите, вас зовут? Леся? Нет, извините, не помню вас.
И закончив на этом разговор, она снова повернулась к дочери.
– Сейчас мы с Кирюшей идем в парк, – в приказном тоне сообщила она. – Одень его и приготовь к прогулке!
Не споря, Лена быстро одела мальчика. Но Инна Герасимовна забраковала все сделанное.
– Нет, нет и нет! Эта шапочка совершенно не годится. О чем ты только думала, когда надевала ее мальчику!
– Но мама… очень красивая шапочка. Ее купил Петя и…
– Поэтому и не годится! – отрезала Инна Герасимовна. – И ботинки тоже!
– А ботинки-то почему? Ты их сама покупала!
– Ботинки отличные. Но они не по сезону. Надень мальчику зимнюю обувь. На улице еще прохладно.
– Может быть, еще и пуховичок ему нацепить? – с внезапно проснувшимся в ней ехидством осведомилась Лена. – И шубку с ватником?
– Надень вот это!
И Инна Герасимовна протянула дочери зимние сапожки на меху. На улице был конец марта. По улицам вовсю текли ручьи. Пришла пора резиновых сапог. Но у бабушки имелся свой взгляд на вещи, что и когда носить ее внуку.
– Не спорь с ней! – прошептала Леся. – Пусть идут, в чем твоя мама хочет. Ничего с Кирюшкой не случится, ну, вспотеет немножко, зато мы сможем хотя бы час поговорить спокойно, без чужих ушей.
Лена послушалась, быстро переодев мальчика, выпроводила его и бабушку гулять.
– Уф, – вытерла она увлажнившийся лоб. – Видите, мама мне, конечно, помогает. С внуком гуляет. И занимается с ним много. Но за все приходится платить.
– Да уж, у твоей мамы не самый простой характер.
– Она зарабатывает деньги. И у нее авторитет. Шутка ли – директор целой гимназии! А кто я такая по сравнению с ней? Просто жена безработного художника. Или, может быть, теперь даже вдова.
Леся возмутилась:
– Не смей так говорить! Петька не мог погибнуть! Он очень славный. И… И у него есть вы с Кирюшкой. Он не мог вот так взять и позволить, чтобы с ним что-то случилось.
Лесино боевое настроение передалось Лене. Она немного приободрилась. Вытерла подступившие слезы и начала рассказ, теперь уже с подробностями.
С того самого момента, когда невероятно гордый муж положил перед Леной ключи от их собственной новенькой квартиры, в душе молодой женщины прочно поселился страх. Лена и сама не могла понять, почему, но страх сидел глубоко.
Хотя, по словам самого Пети, у него все шло просто прекрасно. Заказ продвигался, скульптор уже закончил лепить модель из гипса, она была одобрена заказчиком, и мастер готовился к отливке из бронзы. Оставалось только дождаться, когда прибудет металл, и доставить модель в цех. Но это уже технические детали, за которые Петя не опасался.
– Муж говорил, что бронза какая-то особенная, нестандартный сплав, так он выразился. Заказчик хотел, чтобы его статуя была лишь с легким золотистым отливом. И поэтому пришлось поломать голову, чтобы подобрать нужный сплав, цвет которого был бы одобрен заказчиком.
В общем, Пете пришлось повозиться. Заказчик дважды забраковывал изготовленные Петей модели. Ему не нравилась то поза, то выражение лица. И лишь в третий раз заказчик одобрил скульптуру.
Но Петя был доволен. Полученный аванс он уже пустил в ход: купил квартиру. И с окончательным платежом рассчитывал выплатить все долги строительной фирме-подрядчику. Оставалось совсем немного: въехать в новую квартиру и даже отметить новоселье.
– А что, – весело говорил он супруге, – жилье есть, ремонт сделан. Мебель мы с тобой постепенно прикупим. После этого заказа пойдут и другие. Теперь я не буду отдавать все деньги твоей матери на хозяйство. Не пропадем! Главное, начало положено.
Лена не протестовала. Она готова была спать на надувном матрасе или даже на голом полу, но зато не натыкаться на вечно недовольную маму, не слушать постоянных упреков, которые больно ранили Лену. Ведь она любила своего мужа и считала его самым лучшим на свете.
Итак, молодые супруги готовились к новоселью, когда грянул гром. Как водится, среди ясного неба. С утра того памятного дня ничто не предвещало несчастья. Петя отправился в свою мастерскую в самом приподнятом настроении. Накануне ему сообщили, что нужная бронза наконец прибыла, можно приступать к отливке. И Петя рассчитывал уже сегодня транспортировать гипсовую модель в цех.
Но в мастерской его поджидало нечто ужасное. Дверь была взломана, гипсовая модель разбита на мелкие кусочки! Всю величину несчастья Петя осознал лишь некоторое время спустя, когда обнаружилось, что пропала также и фотография, с которой Петя работал.
– Погоди, какая фотография? Разве твой муж лепил не с живой модели?
– Нет, нет, конечно! – засмеялась Лена. – Заказчик принес ему фотографию молодой женщины. Петя должен был вылепить по своему вкусу ее торс и придать чертам лица будущей статуи сходство. Заказчик сказал, что это – его родная сестра. Он хочет сделать ей подарок к двадцатилетию.
Насчет сестры Петя не очень-то поверил. И насчет двадцатилетия тоже. Он не увидел в чертах молодой девушки и своего заказчика ни малейшего сходства. Конечно, бывает всякое, но художник все равно разглядит нечто общее в строении надбровных дуг, форме носа или посадке головы. А тут ничего. Ноль.
– Конечно, это любовница, а не сестра. Просто тот человек не захотел называть вещи своими именами.
Но как бы там ни было, Петр изготовил статую, придал лицу сходство с фотографией и в то же время облагородил ее облик, сделав настоящей красавицей. Но статуя пока что существовала лишь в гипсе, хрупком и легко деформирующемся. А теперь модель превратилась в пыль и осколки, погибла безвозвратно.
Сначала Петя не осознал всех масштабов катастрофы. Ему казалось, что все еще можно поправить. Он сделает новую модель из гипса, добудет у заказчика новую фотографию и сделает новую модель. Будет работать день и ночь, но уложится в новые сроки. Но когда Петя позвонил заказчику, чтобы уведомить о несчастье, оказалось, что тот вне зоны действия сети. Фотографию взять оказалось негде. И Петя начал работать по памяти.
– Он ждал, что заказчик объявится со дня на день. Мало ли какие важные дела могли быть у этого человека! Петя мне сказал, что тому вряд ли исполнилось тридцать пять, хотя он выглядел очень представительно. Чувствовалось, что бизнес приносит ему отличные деньги.
А потом начались и вовсе странные вещи.
Пете начали звонить какие-то люди с угрозами и требованием выплаты денег.
– Не выполнил работу в срок, не получишь и бабок! Возвращай аванс!
На все справедливые возражения мастера, что аванс он не вернет, поскольку от работы не отказывается и готов закончить ее в ближайшее время, что, учитывая форс-мажорные обстоятельства, к тому же подтвержденные документально заявлением в милицию, совсем неплохо, неизвестные в трубке лишь разражались неприятным хохотом.
– Мы все знаем, что у тебя случилось в мастерской. Нету статуи, нету и денег! Возвращай бабло!
Дальше – больше. Пете позвонили из строительной фирмы, где он купил квартиру, и деликатно намекнули, что ситуация изменилась и оставшиеся деньги нужно выплатить срочно.
– Если вы не заплатите всю сумму, мы переуступим вашу квартиру другому инвестору.
– Но я уже заплатил!
– Не всю сумму, только часть.
– Большую часть.
– Но все равно не всю сумму!
– У меня договор!
– А вы его почитайте, – дружески посоветовали Пете. – Внимательно почитайте, и поймете, что компания-продавец вправе потребовать выплаты задолженности раньше указанного в договоре срока на основании пункта пять – два, в котором говорится, что взаимоотношения заказчика и подрядчика регулируются отношениями, которые прописаны в пункте семнадцать – два – один. И если вы заглянете в тот пункт, то увидите, что пункт восемь – четыре четко указывает: деньги могут быть истребованы единовременно и в любой форме.
И пока Петя переваривал информацию, голос вкрадчиво поинтересовался:
– Так что? Будете платить или квартиру отдаем другому дольщику?
– Подождите! Но я ведь уже заплатил!
– О! Разумеется, ваши деньги будут возвращены вам… за вычетом процентной ставки банка, абонентского займа хранения, а также процентов по возвращению платежа. Надеюсь, вам все ясно?
– И сколько же я потеряю? – дрожащим голосом осведомился Петя.
– Примерно от семи до семнадцати процентов. Это будет зависеть от колебания курса доллара к евро на валютной бирже Татарстана. Именно там проводятся торги по ценным бумагам нашей строительной компании и ее партнеров – инвесторов.
От всех этих объяснений в голове у бедного Пети все зазвенело и пошло кругом. Он был очень далек от мира финансовых воротил. И поэтому совершенно не разбирался во всех юридических терминах и заковыках.
Одно он знал совершенно точно: терять такую сумму нельзя. И квартиру тем более. И он предпринял еще несколько энергичных попыток дозвониться до заказчика.
