Глава 18
Ответов на эти вопросы у них не было. Они решительно ничего не понимали. А их гость, похоже, откровенно наслаждался растерянностью подруг.
– Вечно вам больше всех остальных надо, – выговаривал он им, злорадно ухмыляясь. – Вечно вы не в свое дело лезете. Что, удивлены, откуда я про вас все это знаю? А я знаю! Мне Алекс про вас такое рассказывал!
Подруги переглянулись. Они все равно не понимали, что происходит.
– Небось думали, что я так и буду сидеть сложа руки? – продолжал допытываться у них их странный гость. – Ждать, пока вы засадите меня за решетку за убийство брата и его цыпочки? А я не таков! Если уж я что решил, меня не остановить! Мать напрасно думала, что я смирюсь с ее решением! Привыкла, старая сука, что всегда по ее прихоти получалось! Но отца больше нет. А я не намерен плясать под ее дудку! Сначала братец, а потом и она сама. Хватит! Зажилась уже на свете! Пора и другим дать пожить!
Подруги в ужасе переглянулись. Как они могли просмотреть этого человека? Ведь злоба так и перла из него! Как же они не заметили? Как же они не почувствовали?
– Что уставились? – злобно произнес их гость. – Страшно наконец стало?
Подруги кивнули. Что скрывать очевидное? Да, им страшно. Очень! Этот человек их пугает.
– Вот и правильно, что вы боитесь. Но ничего, я не сделаю вам больно. В конце концов, ведь я врач. И давал клятву Гиппократа. Так что… Все продлится одно мгновение, не больше.
Только сейчас девушки увидели на руках своего гостя тонкие белые хирургические перчатки. И тут их словно вспышкой озарило. Следы от хирургических перчаток в доме Алекса! Этот человек орудовал и там. И у Лены Костровой в гостях был он! Но зачем он убил Алекса? И при чем тут какой-то его брат?
– Ты кто такой? – вырвалось у Леси.
– А мы не знакомы? – явно глумясь над ними, произнес мужчина. – Что же, позвольте представиться вторично. Владимир Владимирович – родной или, как говорят юристы и законники, единоутробный брат вашего соседа Алекса.
Единоутробный? Это значит, Алекс и этот отвратительный тип родились от одной женщины? Мать Алекса – она же мать Владимира Владимировича? Миллионерша Ван-Хейден – мать Владимира, генерального директора клиники «Аид» и лучшего приятеля Алекса? Но почему же Алекс никогда не говорил о том, что у него есть брат?
– А он обо мне ничего не знал! – словно прочитав их мысли, заявил Владимир. – Я ведь родился двумя годами позже Алекса. Наша мамочка была та еще оторва! Бросив своего первого мужа – этого недотепу Никодима, – она недолго горевала. И быстро присмотрела себе новую жертву. Мой папуля души в ней не чаял. Пылинки сдувал со своей Ганночки. Еще бы! Ведь старый дурак был старше мамули на добрых сорок лет!
Владимир рос в странной семье. Казалось, родителям не было до него никакого дела. Мать всегда была целиком и полностью занята только самой собой. Поддержанием себя в хорошей физической форме. Красивая одежда. Модная обувь. Драгоценности. Обязательно два раза в году – отдых на каком-нибудь модном курорте. А отец… Отец не отводил влюбленного взора от молодой супруги. И мечтал быть с ней рядом всегда и везде.
Впрочем, повсюду следовать за женой ему запрещалось. Но, казалось, муж ничуть этим не огорчался.
– Иметь молодую жену – это не только удовольствие, но и тяжкий труд, – посмеивался он сам над собой. – Не уверен, что смогу протянуть достаточно долго, чтобы увидеть Ганночку старой.
Так и случилось. Папа Владимира умер, когда мальчику едва исполнилось пятнадцать. Но сын недолго прожил с мамой. Очень скоро Ганна сообщила подростку, что нашла себе нового мужа. И уезжает к нему в Америку.
– Тебя, сам понимаешь, я взять с собой не могу. Моему новому мужу не нужен чужой мальчишка. Но я оставляю тебе квартиру. И буду регулярно высылать деньги. М-м-м… Скажем, долларов двести. Полагаю, тебе должно этого хватить.
Парадоксально, но, оставшись один, подросток не попал в дурную компанию, не стал наркоманом и не пошел воровать. Напротив, он много и усердно учился. Деньги тратил исключительно разумно. И двухсот долларов ему действительно хватало на жизнь с избытком. Когда пришло время и школа была закончена всего лишь с двумя четверками, Владимир сам, без всякой протекции, поступил в медицинский институт. И послал об этом уведомление своей матери.
В ответ он получил дополнительные двести долларов. Бонус за хорошее поведение. Ни одного ласкового слова, похвалы мальчик от матери так и не дождался. Постепенно Владимир научился жить один. Его это даже отчасти устраивало. Куда хуже было бы, если бы мамуля взялась устраивать свою личную жизнь в их квартире. Тут появился бы чужой мужик. Всюду стали бы валяться его грязные и чистые вещи. А Владимир был брезглив. Он с содроганием представлял себе, сколько чужих микробов может остаться на его личном полотенце, если бы тот гипотетический муж мамы вдруг поселился у них и случайно взял бы это полотенце. А посуда! А унитаз! Страшно себе представить – сесть на круг после чужого человека!
Так что Владимир очень старался, чтобы у его мамы не появилось повода приехать к нему. Он закончил институт. И тут мамуля преподнесла ему очередной сюрприз.
– Мой американский муж оказался жадной сволочью, и я его бросила.
– Ты возвращаешься? – испугался Владимир.
– Не переживай. Твоя мама не растерялась. У нее давно был один старичок на примете. Так что теперь я снова замужем.
– И кто он?
– Некий Ван-Хейден, – безразлично ответила мать. – Говорит, что на пенсии. Выглядит прилично. Имеет свой дом в Голландии. Поживу с ним пока, а там видно будет. В любом случае с меня не убудет. Прежний муж не оставил мне при разводе практически ничего!
Но последний брак матери оказался самым – в практическом смысле – выгодным. Старичок оказался миллионером. А скромный образ жизни он вел исключительно по укоренившейся у него с детства привычке. Когда Ганна увидела счет в банке, у нее глаза полезли на лоб. От количества нулей в числе у нее зарябило в ее прекрасных глазах. А нотариусы преподносили ошеломленной вдове один сюрприз за другим. Алмазообрабатывающий завод в Африке. Собственные алмазные копи. Нефть. Чего только не было у милого тихого Ван-Хейдена, который на завтрак безропотно кушал овсянку или рисовую кашку! На обед он довольствовался водянистым супчиком и одной котлеткой. А свои рубашки носил до тех пор, пока на них не появлялись дырочки.
От радости Ганна была сама не своя. Она позвонила сыну и сообщила о сказочном богатстве, которое ей наконец привалило.
– Но не переживай. Тебе я тоже отщипну кусочек. Ты ведь доктор? Напомни, какую ты выбрал себе специализацию? Хирург? Решено! Куплю тебе клинику пластической хирургии. Осилишь?
Так Владимир стал обладателем собственной клиники. На первый взгляд это было прекрасно. Но быстро появились проблемы. Клиника на первых порах приносила не столько доход, сколько требовала вложений. Но Ганна отказывалась выдать сыну дополнительное финансирование.
– Я и так сделала для тебя достаточно. Какая мать дарит сыну к окончанию института собственную клинику? Да никто! Подарок я тебе сделала, а дальше ты сам!
И Владимир старался изо всех сил. Но он видел, что взятые им кредиты выплачивать нечем. Об отсрочке банкиры и слышать не хотели. Они лишь брезгливо кривились, когда Владимир намекал им на свою мать-миллионершу.
– Еще не факт, что ее наследником станете именно вы. Ваша мать – молодая женщина. У нее могут появиться и другие наследники.
Банкиры словно в воду глядели. Накаркали, проклятые! Однажды вечером мать позвонила Владимиру и сказала:
– Я в Питере! Хочу увидеться с тобой.
Владимир примчался к матери в купленные ею недавно апартаменты и был приятно поражен ее подарком – шикарным сверкающим черным «Мазератти».
– Как тебе вороной? – усмехнулась Ганна, приведя сына на стоянку, где рядышком стояли две одинаковые машины – красная и черная. – Я рассудила, что тебе черный цвет будет больше к лицу. Все же ты врач. Тебе к черному не привыкать.
И она захохотала, будучи в восторге от собственной шутки. Но Владимир лишь похихикал вместе с ней. Какая разница, что у его матери скверное чувство юмора, если она подарила ему дорогущую тачку? В голове у Владимира защелкали цифры. Быть может, продать машину и хотя бы частично расплатиться с банкирами? А матери он потом скажет, что тачку угнали! Она поверит, ведь до сих пор Владимир вел себя безупречно.
– Мама, ты так богата?
– Я же тебе говорила, – небрежно бросила Ганна. – Каждый день мое состояние увеличивается на пару сотен тысяч евро. Я просто не успеваю тратить эти деньги. Никогда бы не подумала, что денег может быть столько, что я не буду знать, как их потратить!
«А мне она не хочет дать даже полмиллиона! Ее доход за два дня!» Но Владимир проглотил обиду молча. За годы одиночества он научился терпению и выдержке. И теперь лишь вежливо спросил:
– А для кого вторая машина?
Ответ сразил его наповал.
– Для твоего брата, – небрежно проронила Ганна. – А что ты так на меня смотришь? Разве я не говорила, что у тебя есть старший брат?
– Нет. Никогда.
– Ну так теперь говорю.
И Ганна снова расхохоталась. Но на сей раз Владимир к ней не присоединился. Ему было не до смеха. Брат! Родной брат! Родной брат и наследник его матери! Точно такой же, как и сам Владимир! А вдруг мать захочет оставить все свои деньги не ему, а брату?
Владимир был хорошим врачом. И он понимал: несмотря на многочисленные подтяжки и ботокс, его мать стареет. И стареет стремительно. У нее возникли проблемы с сердцем. Да и сосуды тоже были не в лучшем состоянии. Мать могла протянуть еще с пяток лет, а могла и загнуться буквально на следующий день. И что станет с Владимиром, если окажется, что все свои деньги она завещала не ему, а какому-то там неведомому брату? Кстати, а почему неведомому? Этот недостаток следовало срочно исправить!
И Владимир предпринял шаги к тому, чтобы разыскать своего брата. Сделать это было довольно просто. Машина! На кого она зарегистрирована, тот и есть его брат. Так что найти Алекса по его красной «Мазератти» проблем не составило. Но Владимир не торопился предстать перед братом и разоблачить свое инкогнито. Он пока еще не решил, как ему поступить со вновь образовавшимся родственником.
С одной стороны, при личном контакте брат даже понравился Владимиру. И при других обстоятельствах они могли бы стать друзьями. Но… Но сейчас все решали деньги. Владимир смотрел и прикидывал. Алекс куда обаятельнее его. Это уж бесспорно. Дамский любимчик! Сам Владимир повышенным спросом у женщин не пользовался. Наверное, виной тому был его замкнутый характер. Но факт оставался фактом. Да, мать может предпочесть ему брата. А этого следовало избежать любой ценой.
На стороне Владимира было то обстоятельство, что он был информирован лучше брата. Алекс даже не знал, что у него есть брат. Он и с матерью-то почти не был знаком. Занятая исключительно самой собой, Ганна, по своему обыкновению, забыла упомянуть об этом обстоятельстве. Если бы Владимир сумел взять себя в руки, то он бы понял, что мать любит его все же больше. Она подарила ему не только машину, но и клинику. Но Владимир и в этом усмотрел подвох. Ему – жалкую клинику, а старшему брату – все остальное!
И Владимир начал действовать. Для начала он зазвал, буквально заманил Алекса на работу к себе в клинику. Предложил ему неслыханный по щедрости оклад. Выделил шикарный кабинет. И вообще, носился с ним, как с писаной торбой, лишь бы Алекс остался в «Аиде» и все время был у него под рукой.
Владимир буквально втерся в друзья к Алексу. И благодаря этому изучил образ жизни своего брата, побывал у него дома в «Чудном уголке» и все для себя решил. Убийство должно выглядеть как преступление, совершенное из ревности. Ревнивый муж выследил и убил повесу. Поведение Алекса так и подталкивало его к подобной трагической развязке. Так что Владимир даже успокаивал сам себя. Если не он убьет Алекса, то это сделает кто-то другой. Вот только этот другой может чуть запоздать.
А Владимиру следовало поторопиться. Ганна все чаще заговаривала об операции на сердце, которую ей предлагали сделать в швейцарской клинике.
– Они обещают, что мои шансы очень велики. И после операции я проживу без проблем еще лет десять или даже пятнадцать. Но… Но ты же сам врач. И прекрасно понимаешь, какой это риск. Поэтому через неделю или дней через десять я приеду в Питер. Я хочу познакомить тебя с твоим братом.
Познакомить их! Но они и так давно знакомы! Поэтому Владимир решил не откладывать казнь брата. Мать не должна была узнать, что он действовал за ее спиной. Это могло повлечь ненужные вопросы. А Владимир избегал нервировать свою взбалмошную мамашу. Особенно теперь, когда она стала миллионершей и могла, если ей так заблагорассудится, завещать свои миллионы первому встречному.
Насчет ее материнских чувств к самому себе Владимир не обольщался. Ганна его не любила. Не любила она и Алекса, иначе никогда не оставила бы своего малыша с отцом. Такой уж уродилась Ганна. Умела любить только саму себя. Но Владимир знал: если Ганну не злить, она оставит деньги сыновьям или… или одному сыну.
Просто потому, что так полагается во всех хороших семьях. Передавать по наследству нажитое прежними поколениями детям. А у Ганны – девчонки из бедной деревни – была мечта. Она хотела стать знатной дамой. И чтобы все вокруг считали ее таковой. Так что Ганна иголки готова была жевать, лишь бы заиметь репутацию женщины из респектабельной семьи, которой есть что и кому оставить.
На этом красноречие Владимира иссякло. И он жалобно взглянул на подруг:
– Вы понимаете, что я просто не мог поступить иначе? Клинике нужны деньги! Без них я разорен!
– Понимаем, но…
Леся хотела сказать, что они не могут оправдать Владимира, но передумала. Пусть сначала еще что-нибудь расскажет. Например, о том, как и за что он убил Елену Кострову. Это ведь он ее убил? Оказалось, Лесино предположение – чистая правда. Да, Кострову убил Владимир.
– Никак я не мог подумать, что эта гадюка сладкоголосая окажется у него в доме! И что мне было делать? Она меня увидела! Она меня узнала!
– Так ли уж? – переспросила Кира. – Если бы она тебя узнала, то побежала бы в милицию, а не забилась бы в уголок у себя дома!
– Я не мог рисковать! На кону были миллионы!
– Ну, ясно. Ты испугался. Елена была частым посетителем вашей клиники. Наверное, ты даже ее оперировал?
– Было такое. Один раз, но было.
– И, конечно, ты побоялся, что она тебя узнала.
– Да! Теперь вы понимаете? Я не хотел их убивать. Не хотел!
– Зачем же убил?
– Мне нужны деньги! Если я не получу в ближайшее время наследство, то мне кранты!
– Погоди-ка! – остановила его Кира. – Но о каком наследстве идет речь? Твоя мама, если не ошибаюсь, еще живехонька.
– Да, но это ненадолго!
Поистине, сыновняя забота Владимира умиляла! Впрочем, мы все имеем тех мужей и тех детей, которых сами заслуживаем. Владимир не видел от своей матери ни любви, ни заботы, так стоит ли удивляться тому, что теперь он хладнокровно рассуждал о том, как будет славно, когда мамуля наконец откинет копыта и сделает его богатым человеком.
– Она может умереть во время операции, – бормотал Владимир, словно безумный. – Должна умереть. Обязана!
Подруги осторожно переглянулись. Как там поступит Ганна, еще бабушка надвое сказала. Может умереть, а может и выкарабкаться. А вот им, судя по всему, пришел каюк. Владимир очутился у них в доме среди ночи не просто так. Он явился сюда, чтобы расправиться с ними. Лишние свидетели никому не нужны. Но за что? Где они оступились?
– Вы приходили к моей матери! Вы поняли, что Алекс – это ее сын и мой брат!
– Мы не…
– Не спорьте! – вдруг взвизгнул Владимир. – Вы все поняли! Вы с самого начала были нацелены на меня. Сначала вы пришли ко мне в клинику! Боже мой! Какого же страху я натерпелся! Хорошо еще, что я догадался сразу же отправить вас к Костровой. Ха-ха-ха! Удачный ход, не правда ли?
– Ты знал, что она уже мертва!
– Конечно, знал! Убив ее, я едва успел примчаться в клинику, как вы уже пожаловали в мой кабинет. Вы просто не оставили мне другого выбора! Вы преследовали меня!
– Что ты врешь?! – не выдержала Кира. – Когда это мы преследовали тебя? Один раз всего к тебе и пришли!
– Два раза! Потом явились попросить фотографию Лены до пластики. Будто бы в другом месте эту фотографию и взять было нельзя!
– Негде!
– А в том доме?
– В каком доме?
– Там. На окраине вашего поселка. Одна из вас пряталась в подвале. А вторая бродила вокруг дома. Что вы там делали? Ясно, выслеживали меня!
– А-а-а… Так мы, это…
– Что – это? Что вы там делали?
– Спасали Моцарта, – машинально ответили ему подруги. – Мышь по имени Моцарт.
Некоторое время Владимир ошарашенно таращился на них.
– Мышь? – пробормотал он. – Какую еще мышь?!
– Голубую. Очень редкий подвид. Но не суть, скажи лучше, что ТЫ сам там делал?
– Искал.
– Что?
– Этот урод сказал, что у него остались фотки.
– Какой урод?
– Какие фотки?
Подруги спросили это почти хором. И вопросительно уставились на Владимира.
– Мои фотки, – неохотно ответил он. – Те, на которых видно, как я вхожу в дом к Алексу.
О господи! Так вот кого видел Мишаня в ту роковую ночь! Владимира! Это его Мишаня подкарауливал на кладбище у могилы Алекса. Это ему он подавал странные знаки. Это его он подозревал в убийстве Алекса. Подозревал, и, как оказалось, не напрасно!
– А почему эти фотографии оказались именно у Мишани?
– А хрен его знает! Что этому придурку среди ночи было нужно возле дома Алекса? Гулял, говорит.
– И увидел тебя?
– Да.
– И узнал?
– В том-то и дело! – воскликнул Владимир. – Нет, ну вы только подумайте, как мне не повезло! Два ненужных свидетеля, и оба – пациенты моей клиники!
Верно! Мишаня тоже ложился на операционный стол к пластическим хирургам. Он корректировал форму своих ушей! Он сам говорил, что уши доставали его с детства. И, решив однажды изменить свою судьбу, бедный молодой человек начал с формы ушей. Ах, если бы он только знал, что эта нехитрая операция едва не будет стоить ему жизни! Впрочем, Мишаня еще жив. Интересно, а знает ли об этом Владимир?
– Чепуха! – небрежно отмахнулся преступник. – После такого удара не выживают. Я врач, я знаю. А если даже и случится чудо – их ведь тоже никто не отменял, то все равно парень говорить не сможет. Останется на всю оставшуюся жизнь овощем.
– И ты так спокойно об этом говоришь?!
– Деньги, мои милые, оправдывают все мои поступки. А что бы вы сделали на моем месте?
Подруги переглянулись. Что? Ну, это уж точно, они не стали бы убивать троих людей. Как потом жить с таким грузом на совести? Никакие деньги не будут радовать. Ведь ты никогда не сможешь забыть те ужасные преступления, что совершил ради них.
Но Владимир думал иначе.
– Ерунда! – повторил он. – Просто мне не повезло. Будь с Алексом какая-нибудь другая девчонка, я мог бы и оставить ее в живых. Мало ли, кого она там видела в доме у Алекса? Фиг бы они меня нашли по одному ее описанию.
Ох, что-то подругам слабо верилось в такое! Не пожалел бы Владимир неизвестную ему девчонку. Ведь подруг-то он явно жалеть не собирался.
– А как ты проник к Лене Костровой в квартиру?
– Очень просто. Позвонил и вошел.
– И она тебе открыла?
– Да.
– И ты думаешь, – возмутилась Кира, – ты думаешь, она бы тебе открыла, знай, что ты и есть убийца Алекса?!
Владимир на мгновение замер. Видимо, в его голову такая простая мысль до сих пор не забредала. Но затем он, по своей излюбленной привычке, просто отмахнулся от проблемы:
– Ерунда! Может, она шантажировать меня хотела.
Нет, этот человек был неисправим! Он даже не раскаивался в содеянном. Был твердо уверен, что громадные деньги, которые он получит в скором времени, искупят все. Интересно, а лично оперировать свою дорогую мамочку он еще не планировал? Ну, чтобы во время общего наркоза у несчастной пациентки внезапно отказало бы сердце? Очень распространенная в медицине смерть! Пациент не выдерживает наркоза. И если даже придется после этого несчастного случая закрыть «Аид», полученное наследство с лихвой окупит все затраты!
– Ты – убийца! – прошептала Леся. – Жуткая сволочь!
– Эй, прошу не оскорблять! Я всего лишь боролся за то, что мне и так принадлежит по праву.
– Убив троих человек?
– Вы же сами сказали, что Мишаня еще жив.
– Но ты хотел его убить!
– Мне это было необходимо. Он был для меня опасен. Представляете, пристал ко мне и принялся стыдить! Мол, как это некрасиво – убивать людей. Что он поверить не может, чтобы врач пошел на такое.
– И ты заманил его в лес и там напал на него?
– Чудак этот парень! Чем он думал? Правильно я ему башку проломил. Совсем она этому дураку была без надобности.
И что тут скажешь? Человек решил разбогатеть любыми путями. И все те, кто перегораживал ему дорогу к грядущему богатству, должны были отойти в сторонку, исчезнуть или просто умереть.
Внезапно в таком увлекательном диалоге наступила пауза. Слишком многозначительная и тягостная, чтобы ее не заметить. В мыслях у подруг бился один вопрос. И что же теперь? Что будет дальше? Владимир излил перед ними свою душу, признался в совершенных им злодеяниях. И что теперь? Теперь они стали ему вдвойне опасны.
– Эх, девчонки, – как-то жалобно вздохнул Владимир. – И зачем вы только сунулись в это дело? Зачем?
– Сами теперь жалеем.
У подруг еще оставался шанс на спасение. Как ни крути, их двое, а Владимир один. И хотя он – мужчина, и мужчина крупный, можно попытаться справиться с ним. Выбежать из комнаты вряд ли получится. Единственный выход загораживал своим телом Владимир. И еще… воздух в доме становился все тяжелее с каждой минутой.
– Мне тоже жаль, – произнес Владимир и потянулся за своим противогазом, который он снял во время откровенного разговора с подругами.
– И как ты планируешь нас убить?
– Вы сами умрете, – невнятно пробурчал Владимир, пытаясь натянуть на лицо маску. – Отравитесь газом. Кстати, я не совсем уж бесчувственный. Вот. Возьмите!
И, не сводя глаз с подруг, он просунул руку за дверь и вытащил откуда-то букет огромных белоснежных лилий.
– Вот, – произнес он, протягивая цветы подругам. – Возьмите.
– Что это? – оторопели девушки.
– Цветы. Купил их специально для вас.
– Для нас? Зачем?!
– Вы обе мне очень понравились. Прошу вас, не держите на меня зла. Я не могу поступить иначе.
– И ты решил заслужить наше прощение этими цветами? – усмехнулась Кира. – Ну что же, ты прощен!
– Правда? – обрадовался Владимир. – Вот это здорово! Ну, держите цветы! А то у меня уже голова начинает кружиться.
– У нас тоже.
– Держите цветы, – нервничал Владимир. – Держите, я вам говорю!
И тут он сделал ошибку. Стремясь избавиться от букета и поскорей натянуть на лицо противогаз, он слишком близко подошел к подругам.
– Вперед! – внезапно взревела Кира, напрыгивая на преступника. – Леся, бей его!
Леся не заставила себя долго упрашивать. Она подскочила к Владимиру с другой стороны и принялась дубасить его лыжной палкой. При этом она удивлялась, какие хорошие палки нынче делают! В ее время палка сломалась бы от первого же удара по массивной упругой спине мужчины. А эти только отскакивали, не причиняя себе никакого вреда. Впрочем, Владимиру они вреда тоже не причиняли.
– Ну что же ты? – кричала Кира. – Давай!
И тогда Леся разбежалась и с разбегу воткнула острие лыжной палки Владимиру пониже спины. Раздался дикий вой. Наверное, «Чудный уголок» не слышал такого воя с момента своего создания. Владимир орал так, словно ему по меньшей мере оторвало обе ноги.
– Суки! – орал он благим матом, вертясь на одном месте и сшибая с полок мелкие предметы. – Гадины! Ну, сейчас я вам покажу!
Но Кира уже швырнула в окно тяжелую фарфоровую кружку, которая стояла у нее на прикроватном столике. Кружка проделала в окне аккуратное отверстие, через которое в комнату стал поступать свежий ночной воздух.
– Убью! – орал Владимир. – Все равно вам не жить! Не хотите умирать добровольно, умрете насильно!
Он загнал подруг в угол. И надвигался на них неотвратимо, словно гризли в горах на одиноких охотников. В его руках появилось какое-то тонкое лезвие. Похожее на скальпель. Вполне подходящее оружие для хирурга. И Владимир явно собирался пустить его в ход. Но тут в доме раздались какие-то крики, шум шагов и голоса.
– Тут они! – внезапно услышали подруги знакомый голос Таракана.
И от облегчения разрыдались, как маленькие.
