Глава 6
Нина Георгиевна оказалась высокой жилистой старухой с большим носом и пышными усами под ним.
– Галина, дорогая! – басовито пропела она. – Какая еще желтенькая бумажка? О чем ты говоришь?
– С рецептом моих голубцов!
– Да я ее давно выкинула в мусор.
– Как?! – дружно ахнули Кира и ее проводница.
– Ну да! Я переписала рецепт, а бумажку выкинула. Дала Ване мусор и поручила ему отнести его на мусорку.
– Но там на другой стороне должен был быть номер!
– Были какие-то циферки, – невозмутимо кивнула Нина Георгиевна.
– Зачем же ты их выкинула?
– Не знаю. А что? Вам очень нужна эта бумажка?
– Нужна! – снова воскликнули Кира с Галиной хором. – Очень!
– Тогда мы можем ее поискать, – с воодушевлением произнесла Нина Георгиевна. – Вообще-то я подозреваю, что Ваня до сих пор до мусорки еще не дошел. И пакет с мусором так и стоит у него в комнате.
И осторожно пройдя к дальней двери, Нина Георгиевна засунула туда голову.
– Так и есть, – констатировала она, вновь приняв вертикальное положение. – Спит наш Ванечка. А мусор рядом стоит. Еще с утра ему поручение дала, а он до сих пор его не выполнил. Вот бездельник!
Но Кира была совершенно счастлива. Побольше бы таких славных лентяев! Честное слово, от иных лентяев больше проку, чем от самых что ни на есть инициативных граждан!
Ванечка оказался вполне упитанным усатым молодым человеком, далеко не студенческой внешности. По виду ему уже стукнуло тридцать, и стукнуло хорошо. Но когда он открыл свои мутноватые глаза, Кира увидела в них совершенно детское выражение – непосредственность и, пожалуй, даже наивность. Да и Нина Георгиевна не стала ругать своего сына или внука за медлительность. Она лишь погладила Ванечку по голове и тяжело вздохнула.
– Молодец, мальчик. Поспал? Ну теперь скоро кушать будем.
– А что? – оживился Ваня. – Что я буду кушать?
– Вареники.
– Вареники-и-и… – скривился Ваня. – Не люблю-у-у… Они с творогом! Кислые! Тетя Нина, а можно мне курочку? Я курочку очень люблю.
– Курочка у нас вчера была.
– Тогда сосиски!
– А сосиски ты утром на завтрак ел. Нельзя кушать одно и то же постоянно. Меню должно быть разнообразным.
– Ну тогда сделай мне яичницу! Ты знаешь, как я люблю! С колбаской!
Нина Георгиевна тоже вздохнула.
– Если поешь моих вареников, то я дам тебе твои чипсы.
– Чипсы! – мигом подскочил на диване Ваня. – Ура! Мои любимые!
– Ну, иди, иди на кухню, дорогой. Я тебе там уже все положила.
Ванечка унесся прочь, а Нина Георгиевна в ответ на вопросительный взгляд Киры с очередным вздохом сказала:
– Ванечка – сын моей младшей сестры. Он хороший мальчик, но, увы, в своем развитии остановился на уровне восьми-десятилетнего ребенка. И это еще счастье, что он способен сам себя одевать и ухаживать за собой. Конечно, работать он не может. И после смерти его отца я пригласила сестру переехать ко мне. Таким образом мы сэкономили на сиделке для Ванечки. Я сижу с ним, а сестра в это время работает.
Из коридора донесся топот мужских ног, и в комнату ворвался Ванечка. Рот и щеки у него были перемазаны сметаной, но глаза сияли в предвкушении обещанного ему лакомства.
– Тетя Нина, я все съел! – заявил он. – Где чипсы?!
Получив заветный пакетик, он не спрятался в угол. Вовсе нет, прежде чем приступить к поеданию чипсов, Ванечка обошел всех женщин и каждой дал по одной чипсине. И каждый раз он спрашивал:
– Хочешь еще?
А ведь пакетик у него в руках был совсем маленький. Крупному и физически хорошо развитому мужчине там чипсов было на один укус. И Ванечка явно их страшно любил. Но тем не менее Ванечка не пожадничал. И оделил всех тем, что он считал лучшим лакомством на свете.
Поступок дурачка так растрогал Киру, что она чуть не прослезилась. Бывают же такие люди! Пусть и не умные, но такие светлые и добрые! Неудивительно, что сестры не захотели отдать ласкового и привязчивого дурачка в приют, а возятся с ним, жалеют и балуют. И, кажется, совсем не считают свою жизнь каким-то особенным подвигом.
Тем временем Нина Георгиевна высыпала мусор из пакета на аккуратно подстеленную газетку и принялась в нем рыться. Наконец заветная бумажка нашлась. Она немного намокла с одного края. И чернила слегка расползлись. Так что одна цифра была совсем неразличима – то ли восемь, то ли шесть, а может быть, что и три или вовсе двойка.
Но в остальном номер зловещей черной машины читался хорошо. Кира поблагодарила добрых женщин за их помощь и, сжимая в руках заветный номер, поспешила к себе домой. Ванечкины чипсы раззадорили ее аппетит. И сейчас девушка не могла думать ни о чем другом, кроме как о вкусном и обильном ужине.
Ворвавшись домой, Кира первым делом воскликнула:
– Привет всем! Вот я и дома!
Но вместо ожидаемого появления Леси и кошек ей навстречу выползли Лисица и его сестра – Цветик. Лисица выглядел недовольным. А Цветик мило улыбалась и… молчала. Впрочем, причина недовольства Лисицы быстро выяснилась, когда он сварливым тоном спросил у Киры:
– Мы ужинать сегодня вообще будем или как? Между прочим, мы с Цветиком еще и не завтракали, и не обедали.
– Почему? – удивилась Кира.
– А кто нам приготовил?
– Кто? А вы что, сами безрукие?
– Я не умею. А Цветик… Она… Она тоже не может.
– Почему?
– Она не может подходить к плите, и все тут.
Кира пожала плечами. Выяснять, почему Цветик не может подходить к плите, она не стала. Возможно, это было каким-то образом связано с теми сектантами, в лапы к которым попала Цветик. Возможно, это были огнепоклонники, которые только поклонялись огню, но не готовили на нем? И теперь Лисица опасается, что вид пламени в горелках вновь напомнит Цветику о ее сектантском прошлом?
Это была лишь одна из версий, но Кира не стала долго зацикливаться на этой теме. Она была и сама страшно голодной и поэтому хорошо понимала раздражение Лисицы. Правда, одно она не могла взять в толк: если Цветику возбранялось приближаться к огню, то почему сам Лисица не взял приготовление еды на себя?
Но лишние знания – лишние печали. Поэтому Кира ограничилась тем, что плюхнула на сковородку целый десяток яиц, добавила туда сыра и колбаски, порезала белый хлеб толстыми ломтями и сочла, что приготовления к ужину закончены.
– Идите к столу! – позвала она.
И была приятно изумлена той скоростью, с которой брат и сестра смели всю яичницу до крошки. Лисица закидывал в себя огромные куски и постоянно что-то говорил. Цветик ела молча, как-то неумело орудуя вилкой.
Пока они наедались, Кира с интересом разглядывала их, пытаясь найти схожесть в их чертах. Но двух более несхожих людей ей видеть до сих пор не приходилось. Лисица, как и следовало из его прозвища, был худым, подвижным и интенсивно рыжим. А Цветик была миниатюрной блондинкой. Блондинкой? Это еще был вопрос. Ведь волос на голове у девушки не было совершенно. Впрочем, как у многих светловолосых людей, у Цветика также почти не было бровей и ресниц, что и позволило сделать Кире такие выводы.
Во время еды Цветик что-то восхищенно попискивала, но, повинуясь взгляду брата, сразу замолкала. Хорошо уже то, что девушка оказалась не немой. Впрочем, Кира так и не поняла, что хотела спросить у нее Цветик, потому что вернулась Леся. Она тоже была голодная и слегка не в духе. И первым делом подсела к столу. Не обнаружив на нем ничего съестного, она расстроилась еще больше.
– Яишенку? – услужливо предложила ей Кира. – За три минуты сварганю!
Леся лишь кивнула. И Кира снова встала к плите. Попутно она разбила пару яиц и в мисочки для Фантика и Фатимы. Кошки обожали сырые яйца, но Леся, которая отвечала в доме за питание не только людей, но и животных, избегала им их давать. Якобы яйца – слишком тяжелая пища для пожилых котов.
Но сегодня Леся даже не взглянула в сторону Фантика и Фатимы, которые увлеченно работали языками, каждый над своей плошкой. Впрочем, она и в свою тарелку не смотрела. Леся молча сидела и таращилась в одну точку. Вид у нее был какой-то отсутствующий.
– Как дела у Оленьки? – попыталась завязать разговор с ней Кира.
Ответа ей пришлось дожидаться долго. И она еще трижды повторила свой вопрос, прежде чем Леся вздрогнула и перевела на нее взгляд.
– А? Что? Что ты говоришь?
– Как Оленька?
– Оленька? Не знаю. Наверное, у нее все в порядке!
– Как это, наверное? – оторопела Кира. – То есть ты точно не знаешь?
– У нее все в порядке! – с каким-то раздражением, словно ее оторвали от очень приятного занятия, отозвалась Леся. – Я ей звонила. Она уже дома и…
И тут она снова зависла, глядя все в ту же точку. При этом вид у нее снова был мечтательный и какой-то отстраненный, словно Леся находилась не здесь, в кухне, а где-то совсем в другом месте. Лисица и Кира переглянулись между собой. Что это случилось с их Лесей?
– Эй! Ты в порядке?
И снова Кире пришлось повторить свой вопрос трижды, прежде чем Леся очнулась от задумчивости. Но, очнувшись, она лишь спросила:
– Вот как ты думаешь, может такое быть, чтобы человек увидел другого человека на улице и в ту же минуту влюбился в него?
– Какой человек? – тут же пожелала уточнить Кира.
– Ну… предположим, мужчина.
– Тогда это лучше спросить у Лисицы.
Леся развернулась в сторону Лисицы и спросила:
– Ну так как? Может или нет?
– Прежде всего необходимо прояснить, что это был за мужчина?
– Да какая разница! Мужчина и все!
– Но какой он из себя?
Леся мечтательно вздохнула и принялась перечислять:
– Высокий, плечистый, взгляд открытый, лицо симпатичное. Одет просто, но со вкусом, и вещи совсем недешевые, уж точно что не с рынка. Да! И еще он ездит на новенькой иномарке.
– Какой марки?
– Новый «Опель».
Это слово заставило Киру нервно вздрогнуть. На «Опеле» ездил таинственный субъект, следящий за Марианной. Уж не тот ли самый? Впрочем, нет. Тот ездил на весьма побитой жизнью машине, хотя и хорошо отремонтированной. А Леся говорит, что у ее знакомого машина совсем новенькая.
– Ты что, познакомилась с кем-то? – спросила Кира, до которой мало-помалу стала доходить причина странной задумчивости подруги.
И ответом ей стал все тот же затуманенный взгляд.
– Познакомилась и влюбилась?! – ахнула Кира. – И что? И кто он такой?
– Я не знаю, – восхищенно помотала головой Леся. – Мы столкнулись на улице. Я шла… Он тоже шел… И вот мы столкнулись! И он такой… Такой… У него такие… Такое…
Слов Лесе для описания ее возлюбленного определенно не хватало. И Кира снова переглянулась с Лисицей. Что такое с их подругой? Неужели Леся в самом деле влюбилась? Похоже на то, потому что видеть ее в таком состоянии Кире не приходилось уже давненько.
– Как хоть его зовут-то?
– Кирилл.
Уже хорошо. Но что все-таки произошло? Кире не терпелось узнать, как и каким образом Леся отправилась присматривать за Оленькой, а вместо этого завязала знакомство с каким-то Кириллом. И откуда он только взялся? Кира уже прикидывала размеры свалившейся им на голову проблемы. Ведь если Леся выйдет из строя, а похоже, она уже вышла из него, то кто заменит ее в предстоящем расследовании? Цветик? Она, конечно, милая девушка. Тихая и безмятежная, но, увы, у нее у самой куча проблем. И из дома ей выходить, по словам Лисицы, никак нельзя. Значит, Цветик отпадает. И одной Кире ни за что не справиться! Пригласить Лисицу? Но он говорит, что должен присматривать за Цветиком. Значит, тоже не годится.
Леся по-прежнему продолжала витать в облаках. Яичница перед ней остыла, но девушка этого даже не заметила. Она сидела и мечтательно таращилась на стену.
– Ты не будешь? – указывая на остывающую пищу, спросил у нее Лисица.
Но Леся даже не отреагировала. Тогда Лисица просто стащил у нее яичницу и начал наворачивать ее за обе щеки. Вид набивающего свое пузо Лисицы навел Киру на одну дельную мысль.
– Слушай, раз уж вы с сестрой живете сейчас у нас, могу я попросить тебя об одной услуге?
– Угу! – промычал Лисица с плотно набитым ртом и, прожевав, добавил: – Ты могла бы попросить меня о ней, даже если бы я тут и не жил!
– Спасибо тебе! – растрогалась Кира.
– А что тебе нужно?
– У меня есть номер одной машины… Но в нем отсутствует одна цифра.
– А куда она делась?
– Ее… Ее смыло мусором.
– Ну а ты вообще знаешь, что это за машина?
– Да! – обрадовалась Кира. – «Опель». Достаточно старый. Никак не моложе десяти лет.
– А… А цвет?
– Черный! И стекла тонированные!
– Можно попробовать, – сказал Лисица, на секунду задумавшись. – Давай свой номер!
Кира поспешно протянула ему бумажку, выуженную из мусорного пакета в квартире Нины Георгиевны, и спросила:
– Когда сделаешь?
– Мм… Дня через три, я думаю.
– Так долго?
– Ну через два!
– Надо быстрее!
– Тогда завтра.
– А сегодня? Лисица, миленький, сегодня никак нельзя?
– Ты требуешь от меня нереального, – печально сообщил ей Лисица.
И если бы Кира не знала его так хорошо, она могла бы купиться на его тон. Но она вовремя заметила плутовато блеснувшие глаза приятеля и лишь засмеялась над его показной печалью. Поняв, что провести Киру не удалось, Лисица перестал ломаться и за несколько минут нашел адрес владельца черного «Опеля», в номере которого были заветные три цифры.
Кстати говоря, последняя размытая цифра оказалась и не тройкой, и не двойкой, и не шестеркой или пятеркой, как предполагала Кира, а всего лишь нулем.
– Гринько Владимир Игоревич, – прочитал Лисица. – Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
– Нет. А тебе?
– А почему мне это имя должно что-то говорить? – удивился Лисица.
– А мне почему?
Лисица как-то странно покосился на Киру и продолжил:
– Зарегистрирован данный гражданин в нашем городе на Ленинском проспекте. Тебе адрес распечатать или так запомнишь?
Адрес и телефон Кира записала. А потом задумалась. Что ей делать теперь? Владелец таинственной черной машины нашелся. Но сам ли он следил за девушками-моделями? Или, возможно, он всего лишь одолжил свою машину настоящему преступнику на время?
– Даже если и одолжил, то все равно должен знать, кому именно! – возразил Лисица.
Кира тоже так думала. И еще она думала, что звонить этому Гринько по телефону – только спугнуть подозреваемого. Вдруг это он и есть зловещий маньяк. Нет уж, лучше она завтра поедет к нему в гости. И там на месте все выяснит сама. Но Лисица счел нужным внести в ее план свои коррективы.
– Возможно, завтра ты приедешь к этому Гринько, а его дома не будет. Мало ли, какие у человека планы на завтрашний день. Возможно, он работает или учится.
– Ему сорок семь лет! Какая учеба?
– Ну тогда работа. Многие люди ведь работают от звонка и до звонка. Тебе-то, конечно, этого не понять, мадам капиталистка.
Лисица, как всегда, подшучивал над своей подругой, но Кира его шутки не поняла. И заглотнув наживку, мигом раздухарилась:
– Как это мне не понять? Как ты можешь такое говорить! Да если хочешь знать, я много лет именно так и работала! И сейчас я работаю очень много. Это только кажется, что мы с Лесей бездельничаем да деньги с нашей фирмы стрижем. Тебе хорошо говорить, сам-то ты не работаешь, а только…
Тут Кира остановилась, вовремя сообразив, что Лисице все же удалось провести ее. И как ему удается постоянно злить ее? Вроде бы Кира уже знает наперечет все уловки приятеля, ан нет! Он возьмет да и придумает что-нибудь новенькое. Одно слово, Лисица он Лисица и есть!
Но кое-какое зерно истины Кира все же извлекла. Она позвонила по домашнему телефону, который был зарегистрирован за квартирой Гринько. И, дождавшись, когда трубку снимут, строгим голосом произнесла:
– Гринько Владимир Игоревич?
– Точно так. А с кем я имею честь?..
– Служба газа! – решительно отрубила Кира. – Ставлю вас в известность, что завтра в вашем доме будет проводиться профилактический осмотр газовых труб и газового оборудования.
– В какое время?
– С девяти до часу дня!
– Постойте! Погодите! Но я завтра в это время занят!
– Это вы объясняйте начальнику отдела, – рявкнула Кира. – А я всего лишь диспетчер. Мне велели предупредить жильцов, вот я и предупреждаю. Можете не ждать проверку. Но учтите, тогда вам отключат газ!
– Весь?
– Весь! И в следующий раз проверку вам придется заказывать за свой счет. А без подписанного протокола проверяющей комиссии вам газ никто не подключит! Так что решать, конечно, вам, но…
Но Владимир Игоревич не стал ждать, что она скажет.
– Я буду дома! – кротко ответил он. – Только нельзя ли сделать так, чтобы проверяющие пришли ко мне где-нибудь пораньше?
– В десять вас устроит?
– Буду просто счастлив! – воскликнул Гринько. – Чудесно! Замечательно! Идеально!
Он так благодарил Киру, что она даже расчувствовалась. Что-то слишком часто она сегодня распускает нюни. К чему бы это?
Гринько жил в точечной башне возле самого метро. С одной стороны, здорово, а с другой – тут тебе и шум, и пыль, и загазованность от плотного потока транспорта, который двигался по Ленинскому проспекту в обе стороны. Так что Кира поостереглась завидовать неизвестному ей пока что Гринько, а вместо этого поднялась на нужный этаж и нажала на упругую кнопку звонка.
– Да, да! – услышала она мужской голос. – Уже иду! Уже открываю!
И с этими словами дверь перед Кирой распахнулась, и перед ней возник высокий широкоплечий мужчина. Выглядел он для своих сорока семи лет очень даже неплохо. Во всяком случае, фигура, зубы и волосы у него присутствовали. Ну а несколько лишних морщинок и складочек – они ведь хорошего мужчину испортить не могут.
– А я вас ждал! – радостно объявил Кире Гринько. – Это вы проверяющая комиссия?
– Я! – соврала Кира, не моргнув глазом. – А что?
– Ничего! – весело ответил ей Гринько. – Просто я рад, что проверяющая комиссия оказалась такая… симпатичная!
Кира улыбнулась в ответ. И тут же почувствовала, как между ними возникла симпатия. Бывает так, что взглянешь на человека один раз, скажешь ему слово и уже понимаешь, что с этим человеком ты хотела бы дружить. А бывает и наоборот: один взгляд, одна фраза, и тебе уже хочется бежать куда подальше.
– Что же я это вас в дверях-то держу! – спохватился Гринько. – Вам, наверное, газовые трубы нужны?
– Нужны. А где они у вас?
– Да повсюду! Все будете смотреть?
– Все! – твердо произнесла Кира.
Всю дорогу до Гринько она ломала голову в поисках подходящей фразы, которая могла бы вывести ее на тему черного «Опеля». Но пока что подходящая фраза так и не была придумана. И Кира слегка нервничала. А ну как ей эту фразу так и не удастся измыслить? Тогда что? Ее визит к Гринько можно считать бессмысленным?
В том, что сам Гринько не является таинственным преследователем Марианны, Кира почему-то уверилась моментально и навсегда. Ну не может быть такой славный дядька, с таким славным животиком зловещим маньяком. Не бывает у психов таких чистых глаз и такой хорошей открытой улыбки.
Но пока суд да дело, Кира принялась бродить по квартире Гринько. Трубы, насколько она могла видеть, были тут в безупречном состоянии. Да и сама квартирка производила приятное впечатление. Никаких мрачных тонов. Всюду поклеены простенькие светлые обои, украшенные картинами и гравюрами. Но опять же ничего мрачного или пугающего. Легкие, светлые тона, виды природы, натюрморты.
Внезапно Кирин взгляд наткнулся на портрет, при виде которого она замерла на месте. С картины на нее смотрел Аристарх. Она была готова поклясться в этом. Только на картине Аристарх был помоложе, чем в жизни. Но это был он!
– Это кто такой? – выдохнула Кира.
– Кто рисовал? – тут же откликнулся Гринько. – Я!
– Вы?
– Видите ли, я – художник.
– Вот как. Очень интересно.
– А вам, я вижу, понравились мои работы? А что именно понравилось больше всего?
– Вот это! – произнесла Кира, протягивая руку к привлекшему ее внимание портрету. – Ну прямо как живой!
– Это Аристарх Калиострович! – тут же пояснил ей Гринько. – Известный магистр белой магии. Очень хороший человек. И по совместительству мой близкий друг.
– Так это вы его рисовали?
– Ну да! Конечно, я! А кто же еще?
Кира замерла, не зная, что ей спросить еще. Выходит, Гринько близкий друг Аристарха! И у Гринько есть машина, на которой таинственный злодей следил за Марианной. Выходит… Выходит, этот злодей и есть Аристарх! Ну, конечно! Марианна должна была хорошо знать машину Аристарха. Вот магистр и попросил машину у своего близкого приятеля. А доверчивый художник, не подозревая худого, с удовольствием одолжил колеса своему другу.
– Боже мой! – прошептала Кира, чувствуя, как ее похолодевшие ноги буквально приросли к полу. – Какой ужас!
Гринько еще что-то говорил ей, даже пытался снять портрет Аристарха со стены, чтобы поближе показать его Кире, но девушка его уже не слушала. Мысли ее мчались с бешеной скоростью, а сама она поспешно отступала к дверям.
