Глава 13
Лисица оказался дома. Сегодня он учел ошибки вчерашнего дня и сам попытался приготовить себе обед. Результатами его усилий была уставлена вся кухня. В огромной кастрюле на плите стояло нечто малопригодное для поедания. Некое неаппетитное подгоревшее месиво, в котором с трудом угадывались кусочки мяса, макарон, моркови и помидоров.
Грязной посудой также была забита раковина, посудомоечная машина и… помойное ведро. В нем лежали осколки тех неудачниц-тарелок, которым не посчастливилось попасть в руки Лисицы.
– М-да… – произнесла Леся, обозревая разгром на ее обычно чистенькой и опрятной кухонке. – Дела-а-а…
Кира тоже заглянула на кухню, только хмыкнула и швырнула перед Лисицей газеты с ярмарки вакансий.
– Займись лучше тем, что тебе по плечу!
И в ответ на недоумевающий взгляд приятеля пояснила:
– Это мы тебе принесли. Читай!
– Только, знаешь, разделы, посвященные кулинарии и ресторанному бизнесу, ты лучше все-таки пропусти, – от души посоветовала ему Леся. – Не надо тебе идти в повара. Поверь, это не твое.
Но Лисица по-прежнему не понимал всей глубины проявленной о нем заботы и в полнейшем недоумении переводил взгляд с одной подруги на другую.
– А что это такое? – спросил он наконец.
– Газеты.
– Сам вижу, что газеты. А зачем мне эти газеты?
– Это газеты с объявлениями о работе.
– Не слепой, сам вижу. Но зачем они мне?!
Посмотрите на него! Он еще и огрызается! Подругам на какую-то минуту стало даже обидно. Они-то старались, ездили, узнавали, договаривались. Газет вон целую кипу ему приволокли. А этот неблагодарный еще нос воротит! Но тут же они вспомнили, в каком ужасном состоянии дела Лисицы, и устыдились собственных мыслей.
У него дома поселился целый горный аул. Конечно, Лисица просто нервничает! Отсюда и его агрессивный тон. Мужчины всегда злятся, когда у них что-то в жизни не ладится.
– Знаешь, мы были сегодня у тебя дома, – сказала Кира.
Лисицу словно током ударило.
– Что? – воскликнул он, подскочив на месте. – Зачем вы туда ездили?
– Мы твои друзья. И хотим тебе сказать, что тебе не надо ни о чем волноваться.
– Да?
– Мы тебе обязательно поможем!
– Не уверен, что это в ваших силах.
– Мы сделаем все, что от нас зависит. У тебя больше не будет проблем! Никогда!
Лисица выглядел до того взволнованным, что девушки и сами почувствовали волнение. Надо же, какой Лисица скрытный! И гордый! Бедствовал до такой степени, чтобы пустить к себе в квартиру целый табор диких кочевников, а у них ни разу помощи не попросил!
– Живи у нас, сколько тебе заблагорассудится, – растроганно произнесла Кира.
– И денег никаких не надо. Ты же наш друг!
– Мы все понимаем.
– И мы тебя не осуждаем.
Лисица выглядел сконфуженным и растерянным одновременно.
– Понимаете? В самом деле?
– Да!
– А как же ваша прославленная женская солидарность?
При чем тут это? Бедненький, он совсем вымотался, даже заговаривается. Но они ему помогут. Они его спасут!
И встав плечом к плечу, подруги умиленно посмотрели на сидящего перед ними Лисицу.
– Ты пока читай свежую прессу, – сказала наконец ему Кира. – Мы тебе мешать не будем.
– Пойдем, ужин приготовим.
При слове «ужин» Лисица снова повеселел. А то ведь раньше на нем прямо лица не было. Но все-таки хорошо, что подруги завели этот разговор. Дальше тянуть было невозможно.
Стол подруги накрыли максимально праздничный. Выставили давно припасенное гранатовое армянское вино и водку в запотевших графинчиках. Надо же было отметить начало нового этапа в жизни Лисицы. Можно сказать, зарю его трудовой жизни.
– Все что ни делается, все к лучшему, – торжественно провозгласила Кира, первой подняв свой бокал.
Рубиновое вино сверкнуло в нем. А Лисица быстро опрокинул в себя рюмку водки. За свиными ребрышками, которые поджарила Леся, разговор потек как-то особенно душевно. Лисица в одиночку умял целую гору ребер и еще больше повеселел.
– Кстати, разузнал я насчет вашей девчонки – Наточки, – сказал он Кире с Лесей, слизывая с пальцев жир. – Хотите послушать?
– Да. Разумеется, хотим.
– Ну так слушайте. Каблукова Наталья Ерофеевна. Не замужем. Имеет ребенка полутора лет. Девочку. До декрета работала бухгалтером в одной фирме, но была вынуждена уволиться.
– Из-за того, что забеременела?
– Официальная причина – уход по собственному желанию. От себя могу сказать, что девчонку просто выжили из коллектива. Угрожали ей в случае отказа от добровольного ухода выпроводить ее с «волчьим билетом». На Западе она могла бы обратиться в суд и получить приличную компенсацию за притеснения от своего работодателя, по закону уволить ее не имели права. Но у нас не Запад. И девчонка оказалась на улице с грудным ребенком.
Казалось, ситуация у Наточки совершенно безвыходная. Одна, без родителей, которые умерли уже давно, Наточка могла погибнуть, а ее ребенок мог оказаться в детском доме. Жить одинокой женщине на пособие, которое платят щедрые муниципалы, разумеется, невозможно. Да еще с ребенком, которому нужно очень много всего. Нанять платную няню тоже не всем по средствам. Бедной Наточке такая няня точно была не по карману.
Оставалось найти ясли, отдать туда ребенка, а самой найти себе новую работу. Но и это оказалось невыполнимым. Таких яслей, куда могли бы взять трехмесячного ребенка, в городе просто не оказалось. Нигде! Даже на другом конце города. Вот такой парадокс: груднички в городских роддомах рождались каждый день, работающие мамы тоже имелись в достатке, а яслей вот почему-то не было ни одних.
И что было делать с новорожденными детишками их мамашам? Растить и обожать их? А на какие, позвольте спросить, средства? Или выходит, что рожать могут у нас в стране только обеспеченные? А если женщина бедна и одинока, то и рожать она не имеет права? Но ведь таких небогатых у нас в стране как раз подавляющее большинство! И к тому же многие великие умы родились в очень бедных семьях. А посмотрите, сколько пользы принес стране тот же Ломоносов. Нет, богатство или бедность будущих родителей не должны иметь значения. Главное, чтобы они любили своих будущих детей.
Позиция государства в вопросе деторождения тоже была какой-то двоякой. Рожать женщинам предлагалось активно, надо же было пополнять будущие ряды налогоплательщиков. Никто с этим и не спорит. Надо! Газеты и телевидение взывают к совести граждан, пропагандируя новую политику многодетных семей.
Но вот помогать бедным женщинам растить и поднимать на ноги будущую смену – это нет. Этого делать никто из чиновников не собирается. Женщины получают пособие по уходу за ребенком, что им еще нужно? А много! Много им всего нужно! И в том числе сохранить свою карьеру, от которой в дальнейшем зависит жизнь и процветание новой семьи.
А ведь проблему запросто могли бы решить ясли, в которые бы принимали детей с месячного возраста. И все! Жизнь родившей женщины продолжала бы идти своим чередом. Родила, отдала ребенка в ясли и спокойно работай дальше. После работы заберешь ребенка веселенького и присмотренного. Ничего, несколько часов в день он как-нибудь обойдется без матери.
Но нет, яслей нету. А заниматься воспитанием детей женщины должны каким-то образом сами на те жалкие подачки, которые им выплачивает государство и которые регулярно, подумать только, индексируются в соответствии с инфляцией. Вот только инфляция как была огромной, так и остается таковой. А пособия как были копеечными, так таковыми и продолжают быть.
Но русский человек изобретателен. И Наточка оказалась не исключением. Раз невозможно работать вне дома, потому что не с кем оставить ребенка, она будет работать дома. Наточка организовала своего рода частный детский садик. Ниша была совершенно свободна. Государство такими низменными вещами не интересовалось. Вот Наточка и брала к себе соседских ребятишек, которые кушали, играли и спали вместе с ее собственной малышкой. А мамы детишек в это время успешно выходили на работу.
К счастью, девочка у Наты оказалась здоровенькой, почти никогда не болела. И детский садик самой Наты, таким образом, вполне успешно функционировал. Впрочем, Наточка брала к себе самых маленьких малышей. Как раз тех детишек, от которых отвернулись официальные детские учреждения.
Разумеется, налоги Наточка не платила. Впрочем, одна из мамочек работала в налоговой инспекции их района. Ей пришлось выйти на работу раньше срока, чтобы ее не подсидели конкурентки. И Наточка делала этой мамашке солидную скидку. Так что можно было считать, что с налогами у нее был полный порядок. Да и с чего молодой мамочке было платить налоги? То немногое, что оставалось ей лично после всех расходов на детишек и детский садик, Наточка тратила на своего собственного ребенка и отчасти на себя.
Однако женщине и ребенку надо гораздо меньше, чем мужчине. Женщина из нескольких кусочков вчерашнего обеда может соорудить вполне приличный завтрак и ужин на другой день. А если зашить шов на старой детской курточке, то ее еще вполне можно будет носить. Да и другая детская одежда от художественно выполненных заплаток только становилась лучше.
Одним словом, самые тяжкие времена для Наточки давно миновали. С голоду ни она, ни ребенок больше не умирали. Но жизнь этой молодой женщины счастливой назвать все равно было трудно.
Подруги поняли это сами, едва перешагнули порог дома этой женщины. Сегодня в детском садике Наточки было всего два ребенка, которые мирно играли на ковре у включенного масляного радиатора вместе с дочкой самой Наточки. Отопление в городе еще не включили, а осенние дни порой выдавались до того холодными и ненастными, что без дополнительного источника тепла было никак не обойтись.
Дети радостно теснились у печки, по очереди обсасывая белого пластмассового слона. Почему-то хобот и уши привлекали их наибольшее внимание.
Наточка оказалась той самой девушкой с фотографии с Добрыней, Борисом и Полосковым, которую подруги уже видели у Надежды. Припомнив, как грубо вел себя Добрыня с Наточкой, подруги даже и не знали, как повернется у них разговор с молодой мамочкой.
– Добрыня? – удивилась Наточка, услышав имя отца своего ребенка. – Нет, не знаю, где он. Понятия не имею. А что случилось?
Но подруги не торопились говорить ей правду. Как знать, вдруг женщина упадет в обморок или забьется в истерике. Впрочем, как оказалось, и сама Наточка добрых вестей о своем бывшем любовнике не ожидала.
– Он влип в какую-нибудь историю? – спросила она. – Его арестовали?
– М-м-м… А вы его до сих пор любите?
– Да нет, – усмехнулась Наточка. – Не люблю и никогда не любила. Кто вам сказал такую чушь?
– Но ребенок… Вы же оставили себе его ребенка.
– И что с того? Ребенок сам по себе, а Добрыня сам по себе. С самого начала так было. И с чего бы меняться теперь? Я родила для себя.
И поправив прядь волос, Наточка внезапно разговорилась:
– Мне врачи долгие годы ставили стопроцентное бесплодие, – сказала она. – Никто не верил, что я могу забеременеть, а тем более родить здорового младенца. У меня до Добрыни было два мужа и несколько любовников. Ни с кем из этих мужчин я не предохранялась. Была уверена, что забеременеть не смогу. А вот с Добрыней у нас было всего несколько встреч, и пожалуйста! У меня теперь есть доченька!
Наточка выглядела очень довольной. Но все же в углу комнаты стоял компьютер, и Кира своим острым взглядом заметила, что Наточка находится на одном из популярных сайтов знакомств. Все ясно, бедняжке надоело одиночество, и она решила завести себе нового сердечного друга. А если повезет, то и мужа. Ну и правильно! Но это значит, что Наточка решила для себя порвать отношения с Добрыней. И наверное, не будет слишком огорчена известием о его смерти.
– Так что случилось с Добрыней? – снова спросила Наточка, машинально обнимая мальчика, который как раз в этот момент подбежал к ней. – Он вообще жив?
– Нет. Убит.
Наточка в обморок не упала, однако все же побледнела очень сильно. При этом она явно огорчилась не за себя, а за играющую на коврике дочку, на которую кинула исполненный боли взгляд.
– Вон оно как, значит, – пробормотала молодая мать. – Убит? А… а это точно?
– Точней не бывает.
– А… а когда состоятся похороны?
– Мы не знаем, – переглянулись подруги. – А вы хотите пойти туда?
– Конечно! – решительно кивнула Наточка. – Все-таки не чужой мне человек. И потом, моя дочка – прямая наследница Добрыни. Надо же заявить о ее правах на наследство!
Вот об этом подруги как-то и не подумали. А ведь если разобраться, то у Наточки был веский повод для убийства Добрыни. Ну да, конечно, наследство! Правда, не совсем ясно, что там можно унаследовать. Но вероятно, что какое-то имущество у Добрыни все же было. Во всяком случае, новенькая иномарка, на которой он разъезжал, точно чего-нибудь да стоит. И кое-какая обстановка в съемной квартире. Можно попытаться и ее отсудить у квартирной хозяйки.
Да и самое главное – это родители Добрыни. Пусть он с ними и порвал, но своего блудного сына они все равно должны были любить. На то они и родители. И конечно, потеряв сына, они будут рады обрести утешение в лице крохотной внучки. Интересно, а ребенок официально записан на Добрыню?
– Конечно! – пожала плечами Наточка. – Конечно, мы оформили все бумаги. Вот ее свидетельство о рождении. В графе отец – имя Добрыни!
С официальным документом не поспоришь.
– Да и сама девочка – просто копия Добрыни! – воскликнула Наточка. – Такая же рослая и светлоголовая. Танюша, подойди ко мне.
Девочка, игравшая на ковре, послушно поднялась и подошла к Наточке. Малышка была очень симпатичная. Рослая и светленькая. Она запросто могла оказаться дочкой Добрыни. Единственное, что ее немного портило, – пятно в форме бабочки, которое красовалось у малышки на щечке.
– Видите! – с гордостью погладив дочку по голове и быстро прикрыв волосами отметину на щечке, произнесла Наточка. – Вылитый отец! Ну, иди, играй дальше, малышка.
Но девочка не спешила уходить. Она требовательно смотрела на мать и повторяла:
– Ням, ням! Ням!
При этом она указывала на свой ротик, а потом на блюдечко с порезанными яблочными дольками на нем.
– На! Кушай! И Ладу тоже угости. И Костика.
Девочка поспешно засунула себе в рот два больших куска яблока. Два взяла в руки. И явно сожалея, что больше у нее не помещается, потопала к подружке и приятелю. Тем достался один кусочек, который им предстояло разделить между собой. Да и то Танюша с явной жадностью поглядывала на этот единственный кусочек. Интересно, от кого унаследовала Танюша такие черты своего характера? По описанию всех его подружек, Добрыня был с ними груб, но не жаден.
– Да, мне обязательно нужно быть на похоронах, – твердила Наточка, решительно сжимая губы. – Это решено. Так, говорите, когда похороны?
– А ты не хочешь поинтересоваться, что случилось с Добрыней?
– Но вы же сказали, он убит! – раздраженно отмахнулась Наточка. – Наверное, кто-нибудь из ревнивых мужей прирезал! Или одна из девчонок Добрыни возомнила о себе бог весть что. Ну и ухлопала нашего красавца.
– Ты так думаешь?
– А что, я не права? Странно. Тут такие страсти из-за Добрыни кипели, вам и не передать! Лично ко мне только трое его девчонок являлись с разборками.
– А какие у них к тебе были претензии?
– Ну, Добрыня мной как щитом прикрывался от слишком настойчивых своих подружек. Мол, ребенок у нас имеется общий. Хоть любви и нету, а ради ребенка приходится изображать видимость семьи. Думаю, что он и Танюшку на свое имя потому записал, чтобы иметь такую возможность от баб своих отбрыкиваться.
– И что? Его любовницы приходили к тебе требовать, чтобы ты отпустила Добрыню?
– Да! Представляете, вот умора! – расхохоталась Наточка. – Я Добрыню один раз в роддоме видела, когда он за мной и Танюшкой явился. Потом еще один раз в загсе, когда мы Танюшке метрику оформляли. А потом то ли два, то ли три раза заглянул. Можно такие отношения назвать семейной жизнью? Да никогда! Я так этим девчонкам и сказала, забирайте, мол, Добрыню себе. Мне он не нужен. Что мне от него было надо, я себе уже взяла.
Чем больше говорила Наточка, тем большие сомнения охватывали подруг. Уж очень рассудительно и холодно она говорила. Никакой скорби по покойнику Наточка явно не испытывала. А ведь родила от этого человека ребенка. И что же? Выходит, она совсем его не любила?
– С кем живешь, того и любишь, – неожиданно произнесла Наточка. – Вот свою дочурку я очень люблю. А Добрыню… Мне он всегда оставался чужим. Конечно, спасибо, что он записался отцом Танюшки, но, с другой стороны, не сделай он этого, я бы оформила саму себя как мать-одиночку. И пособие бы получала не в пример выше. И всякие там льготы. А так что? Ни алиментов я с Добрыни не видела ни разу, ни другой какой помощи. И еще, если вдруг когда-нибудь за границу соберусь поехать, опять же мне Добрыню пришлось бы разыскивать и с ним договариваться, чтобы он у нотариуса мне разрешение на вывоз ребенка подписал. Одни неудобства от такого отца получаются!
В голосе Наточки чувствовалась откровенная досада и даже злость. Видимо, долгими одинокими ночами она многое передумала. В свою очередь, подруги тоже призадумались. Если от Добрыни, пока он был жив, Наточка не получала никакой пользы, кроме вреда, то Добрыня мертвый мог быть ей очень полезен.
И сама Наточка уже не скрывала своей радости, подсчитывая преимущества своего нового положения.
– Во-первых, теперь я могу оформить пенсию на дочку по утрате кормильца, – загибала она пальцы на руках. – Это уж сто процентов, что смогу! Небольшие деньги, конечно, но зато они будут регулярно приходить на мой счет в банке. Потом я наконец познакомлюсь с родителями Добрыни. Не верю, чтобы они были совсем уж гадами и не помогли бы его дочке – сиротке. И наконец, третье и самое важное, Танюша будет наследницей своего отца! А у Добрыни деньжата всегда водились. Небось и еще какая-никакая собственность найдется. Машина у него точно была. Да и у его родителей и дача имеется, и квартира в городе. Все это Танюшке достанется, других детей у родителей Добрыни нет. Дочка их не в счет, она давно за границу уехала, сюда к родителям и носа не кажет. И внуков других у них тоже нету!
Теперь Наточка почти ликовала. Надо же, как удачно все для нее устроилось. Со смертью Добрыни она из нищенки в один момент превращалась во вполне обеспеченную молодую мать. Было от чего ликовать.
Наточка так разволновалась, что едва утерпела, чтобы не выставить подруг вон прямо сейчас. Ее так и распирало от желания поделиться со своими подружками подвалившим счастьем. Она с такой жадностью поглядывала на телефонный аппарат, что Кире с Лесей стоило большого труда отвлечь ее от него.
– Значит, ты считаешь, что Добрыню убили из ревности?
– Ну конечно, из ревности.
– А кто?
– Почем я знаю? Он меня со своими пассиями не знакомил. Только я вам так скажу: Добрыня был тот еще кобель. Святого для него ничего не было. Он и у друзей своих баб отбивал. Да что там баб, даже жен, случалось, уводил!
– Жен? А… а у кого он увел жену?
Что-то подруги сильно сомневались, чтобы у Добрыни было множество друзей.
– Да хотя бы у своего школьного друга! Как его… У этого… У Бориса!
У Бориса?! Подруги так и ахнули.
– К-как у Бориса? – прозаикалась от волнения Леся. – Он ведь разведен.
– Ну да, правильно! – радостно кивнула Наточка. – Потому и развелся, что жена ему с Добрыней рога наставила! Ой, это такая была история! Санта-Барбара отдыхает!
Подруги своим ушам не верили. Жена Бориса изменила своему мужу с Добрыней? Интересно, на что она рассчитывала?
– Не знаю. Думаю, эта дура возомнила себе, что Добрыня на ней женится. Только наш Добрыня не таков. Натворил дел и в кусты.
Подруги переглядывались в полном недоумении. Лично им Борис ничего такого про себя и своего школьного друга не рассказывал.
– И ведь интересна позиция в этом деле самого Бориса! – продолжала веселиться Наточка. – Свою жену он выгнал с двумя чемоданами. А вот с Добрыней продолжал дружить, словно ничего и не случилось! И кто поймет этих мужиков? Иногда я думаю, что в головах у них не мозги, а самая настоящая каша, честное слово! Идиоты они все до одного!
Выйдя от Наточки, которая заручилась их честным словом, что они сразу же позвонят ей, как только узнают про похороны Добрыни, подруги долгое время молчали.
– В голове не укладывается, – наконец выдавила из себя Кира. – Добрыня и жена Бориса!
– Борис нам лгал!
– Притворялся, что у него с Добрыней был мир, дружба и любовь, а сам…
– Добрыня для него подлый предатель. Фактически он у Бориса жену увел!
– Борис должен был его возненавидеть!
– А он вместо этого продолжал дружить с негодяем! Зачем?
Подруги ничего не понимали. Но в их головах начинали клубиться самые мрачные подозрения в адрес Бориса. Поведение мужчины, которого обманули любимая жена и его лучший и старейший друг, не укладывалось ни в какие рамки. То есть в отношении жены он поступил совершенно правильно. Выгнал обманщицу с вещами на улицу, и вся недолга. Но вот почему Борис продолжал общаться с Добрыней, который был виноват ничуть не меньше, этого подруги понять никак не могли. Это была какая-то загадка, ответа на которую у них пока не имелось.
– А может быть, спросить у самого Бориса?
– Нет! Что ты! Лучше у его жены!
– У жены?
– У его бывшей жены!
– А…
Мысли Леси сделали стремительный скачок в сторону, и она спросила:
– А как ты думаешь, мы должны обо всем рассказать Анжелике?
– Думаю, пока что не надо, – после минутной паузы ответила ей Кира. – Она все равно пока не собирается встречаться с Борисом и…
– Ну… М-хм…
– Ты что-то знаешь? – насторожилась Кира.
– Не то чтобы это была достоверная информация… Думаю, Анжелика и сама для себя еще ничего не решила. Но…
– Леся, не тяни, умоляю тебя! Что случилось?
– Понимаешь, Анжелика звонила мне утром, и мы с ней немного поговорили про Бориса. Она была очень расстроена.
– Почему? Что ей сделал Борис?
– Борис тут ни при чем. У них на работе случился несчастный случай.
– С кем?
– С их боссом.
– С этим жутким Михалычем?
– Нет, нет, – запротестовала Леся. – С другим. Ты помнишь Викентия?
– Того, что так любезно предоставил нам сведения о месте жительства Георга?
– Его самого. Викентий был непосредственным начальником Анжелики и других девочек. Михалыч осуществлял лишь общий контроль, а на Викентии лежали все непосредственные обязанности управляющего.
– И что с ним случилось?
– Он попал под машину.
– Какой ужас! Он жив? Умер?
– Анжелика сказала, что его состояние крайне тяжелое. Врачи даже боятся что-либо конкретное обещать родным парня.
– Какой ужас, – повторила Кира. – И как же его так угораздило?
– Ну, будто бы ты не знаешь, – пожала плечами Леся. – Переходил дорогу в неположенном месте. Машина, столкновение. В результате Викентий на больничной койке, а водитель сбившей его машины скрылся с места преступления. Никаких свидетелей произошедшего нету. Улица маленькая, никто ничего не видел. Викентия вообще случайно спасли. По той улице мало кто ездит. Да еще и время было позднее. На улице никого. А тут, на счастье парня, там проезжала машина «Скорой помощи». Медики и подобрали находящегося без сознания Викентия.
И помолчав, Леся добавила:
– Если Викентий так и помрет, не приходя в сознание, то негодяй, сбивший его, останется безнаказанным.
– Какой ужас! И когда это произошло?
– Не знаю. Но точно не сегодня. Анжелика сказала, что документов при Викентии не нашлось. И он несколько дней лежал как пациент без имени и фамилии, пока родные не нашли и не опознали его и не перевели в платное отделение.
– Но он жив?
– Пока жив. Но сама понимаешь, в таких случаях ни в чем нельзя быть уверенной до конца.
– Чудовищная история, – покачала головой шокированная Кира. – И ты мне рассказываешь об этом только сейчас?
– Конечно, я должна была рассказать об этом сразу же, как узнала, но… Сначала ты была в ванной, а потом ты была очень занята.
– Ну да, я пыталась разбудить Лисицу.
– Вот-вот! Я поняла, что ты очень хочешь услышать от него, куда он пойдет сегодня на собеседование насчет работы. И поэтому не стала докучать тебе разными пустяками вроде звонка Анжелики. Да и этот Викентий, если разобраться, кто он нам? Какое отношение он имеет к нашему расследованию?
– Как знать, как знать, – пробормотала Кира. – Все равно ты должна была мне рассказать о случившейся у Анжелики трагедии.
– Я и хотела. Честно, хотела. Но потом я просто забыла про Викентия. Вылетело из головы. Только сейчас вспомнила.
– Оставим это. Лучше расскажи, что именно сказала тебе Анжелика про Бориса?
– Ну, она сказала, что он утром звонил ей и пригласил сегодня на свидание.
– Ого! И она собирается пойти?
– Она пока не знает. У нее нет настроения. Случившееся с Викентием и вообще.
– А куда Борис ее пригласил?
– В ресторан. Как думаешь, стоит ей туда идти?
– Ни в коем случае! – решительно воскликнула Кира. – И дело тут совсем не в Викентии! Борис что-то от нас утаивает! Не может быть, чтобы он совсем не держал зла на Добрыню, раз тот в свое время соблазнил его жену.
– Думаешь, Борис все эти годы вынашивал план мести?
– А тебе такое кажется невероятным?
И Кира почувствовала, как прямо-таки зауважала Бориса с новой силой. Он и с самого начала произвел на нее самое благоприятное впечатление, но теперь она была близка к восхищению им.
Просто феноменальной выдержки человек! Столько времени держать свои чувства в узде, притворяться лучшим другом человека, которого планируешь убить. Потрясающе! Честное слово, потрясающе!
