Глава 11
Теперь в лапах следователя находилась Оленька. И теперь уже у нее следователь допытывался, каким образом ей удалось накормить свою свекровь столь нелюбимыми ею зелеными яблоками и песочным пирожным, а также заставить запить все это дело белым сухим вином. И теперь уже Тимур прибежал к подругам весь в слезах.
– Что вы наделали! Лучше бы следователь по-прежнему думал, что убийца – это я! По крайней мере тогда я знал, что Оленька на свободе и в безопасности, и душа моя была спокойна!
– Не так уж тут и безопасно. Оля тебе не рассказывала о том нападении, которому подверглась на квартире твоей матери?
– Нет. А... А что там случилось?
После того как подруги в красках описали Тимуру, что там случилось, парень схватился за голову:
– Что же это такое происходит? Кто этот тип, которого все видели возле квартиры моей матери, а я при этом даже понятия не имел, что у моей мамы был такой близкий друг, которого она принимала у себя в гостях по ночам!
– И заметь, он появляется не один. Вместе с ним ходит еще какой-то бородатый азиат, жутко злобной наружности. Этого парня тоже видели возле дома твоей матери в ночь убийства. И Оля столкнулась с ним на лестнице перед тем, как на нее напали.
– Так это он и напал! Азиат этот!
– Возможно, и он. Но тогда ключи ему должен был передать убийца твоей матери. Сам по себе азиат в квартиру к твоей матери бы не попал. Она бы его элементарно туда не впустила.
– Да, мама была очень щепетильна на предмет того, кого приглашать к себе домой, а кого нет. Она считала, что дом – это ее маленькая крепость.
– Значит, тот, кто пришел к ней, был твоей маме очень близок.
– Но почему моя мама ни разу, ни единым словом не обмолвилась мне об этом человеке?
Действительно, почему? И снова подруги вернулись к исходному вопросу. Кто был тот человек, который нанес визит Альбине? И что за тип в белых ботинках увел ее с ее собственного юбилея?
С этим вопросом подруги вместе с Тимуром наведались в ресторан, где проходило торжество. Рустам встретил их со скорбной миной на своей упитанной физиономии.
– Горе мне! Горе! С тех пор, как Альбиночка Валерьевна так поспешно покинула мой ресторан, нету мне удачи в делах! Сначала пожарная охрана объявилась. Потом налоговая нагрянула. Затем подряд сорвались два крупных банкета. А теперь еще и холодильник сломался!
– Тот самый, в котором нашли журналиста?
– Нет. Другой.
– Тогда мама тут ни при чем!
– Конечно! Конечно! – заторопился Рустам. – Конечно, ни при чем! А кто говорит, что при чем? Никто и не говорит! Нашли ее убийцу?
– Нет пока. Но мы за этим сюда и пожаловали.
И пока Тимур с Рустамом вызывали с кухни мойщицу, которая заметила убегающую Альбину в компании с высоким мужчиной в белых ботинках, и показывали ей фотографии приглашенных гостей, подруги раздумывали о другом мужчине.
– Помнишь того журналиста, который клялся Альбине в любви.
– Ну да. Только на роль таинственного ухажера Альбины, ты уж извини, он никак не тянет. Волосы у него не седые, а просто блеклые. И сам он маленький и толстенький.
– Я не про это! Но если он был влюблен в Альбину, не мог ли он начать ее преследовать?
– Что?
– Ну, как это водится у влюбленных. Всякие там цветы, романтичные встречи, серенады под балконом.
– И что?
– Возможно, он знает про Альбину больше, нежели ее родной сын и прочая родня. Перед ними она могла таиться и изображать неприступность и величие, а он был ей никто и звать никак. С ним она могла быть такой, какой была на самом деле.
– И где нам разыскать этого типа? Этого журналиста?
– Помнится, он говорил, что работает в каком-то журнале. Вспомнить бы только, в каком!
Призванный из кухни Тимур порадовал подруг, сказав:
– Я видел, как он совал Камилле свою визитку. Позвоните ей и спросите!
Камилла журналиста хорошо помнила. Но в том, что взяла у него визитку, не признавалась целых полчаса. Подруги звонили, перезванивали, умоляли и клялись, что никто не смеет и думать, что такая благородная леди, какой является в действительности многоуважаемая Камилла, даже на полсекундочки могла заинтересоваться столь ничтожным типом, каким, без сомнения, был этот журналист.
– Но ведь просто машинально ты могла сунуть его визитку к себе в сумочку?
– Не припомню такого.
– Но Тимур видел, как ты взяла у него визитку.
– Возможно, и взяла. Не хотела обидеть человека отказом. Но конечно же, я оставила ее там же, в ресторане. Возле своей тарелки.
– Нет. Тимур видел, как ты убрала визитку в свою сумочку.
После долгих переговоров Кира воскликнула:
– Ну, Камилла! Дорогая! Что тебе стоит посмотреть у себя в сумочке? Ты была взволнована всем происходящим. Ты могла положить визитку просто автоматически!
– Автоматически? – заинтересовалась Камилла. – Да, автоматически, конечно, могла. Хотя обычно я не принимаю визитки у такого сорта людей... Вы же понимаете, когда долгое время общаешься с великими тенорами современности, известными писателями и прочей творческой элитой, визитка какого-то газетного писаки – это оскорбление всем прочим.
Но признав, что отвлекшись, она все же могла убрать визитку к себе в сумочку, Камилла отправилась на ее поиски.
– Как его звали? Вы помните?
– Камилла! Не издевайся над нами! Геннадием его звали! Гешка! Неужели ты не помнишь, как он представился, когда его из холодильника извлекли?
– Подобная информация не представляет для меня никакой ценности, – изрекла Камилла. – Да, вот нашла! Геннадий Збрунько. Издательский дом «Хлебный рай».
– Как ты сказала? Какое странное название!
– Какое уж есть, – почему-то обиделась Камилла. – Будете записывать телефон? А то мне некогда! Ухожу на концерт симфонической музыки в филармонию. Понимаю, вас подобное времяпрепровождение оставляет равнодушным. Но мы – ценители истинного искусства – не пропускаем ни одного концерта.
– Будем. Диктуй!
И заручившись телефоном журналиста, подруги наконец отпустили почти счастливую Камиллу на ее концерт. Трудно сказать, отчего у девушки повысилось настроение. Но под конец разговора она почти пела.
Указанный в визитке телефон оказался рабочим. И в редакции никто не знал, где в настоящий момент находится Геннадий Збрунько. И находится ли он вообще сегодня в редакции.
– Как же так? У вас сотрудники приходят, когда хотят?
– Не все. Но часть журналистов находится на свободном расписании. Если они сдают статьи вовремя, то никто к ним особенно и не цепляется.
– Выходит, Геннадий – аккуратный работник?
– Гешка-то? Да он ни одной статьи в срок сдать не может.
– Почему же ему разрешают приходить и уходить, когда вздумается?
– Так когда он в редакции сидит, от него тоже толку мало. Либо шатается и другим работать мешает, либо дремлет за компьютером. Работает он исключительно по вдохновению. А вдохновение может к нему прийти и в пять утра. А может не навестить его за целый месяц ни разу!
– М-да, похоже, вдохновение у вашего приятеля капризничает.
– Вот именно.
– У вас есть его домашний адрес?
– А на кой он мне? Я в друзья к Гешке не напрашиваюсь. Пьян он, если хотите знать!
– Но как-то же вы должны с ним связываться?
– Мобильный его могу вам дать.
– Давайте.
Но мобильный у Геннадия Збрунько не отвечал. Пришлось снова звонить в редакцию. И после долгих поисков нашлась одна девушка, которая, трогательно заикаясь, призналась в том, что у нее есть домашний телефон Геннадия.
– Только вы не подумайте ничего дурного, – лепетала она в трубку. – Я замужем. Да и вообще, Гена совсем не в моем вкусе. Он много пьет и крайне неряшлив. А его домашний телефон оказался у меня потому, что я занимаюсь выплатой всех материальных сумм у нас в редакции. Пособия, авансы, компенсация за питание и проезд. Понимаете? Иногда по пять раз в месяц приходится ведомость доставать! А Геннадию деньги всегда нужны. Вот он и оставил мне свой домашний телефон, чтобы я звонила ему в любой момент и предупреждала насчет выплаты денежек.
– Он живет один?
– Кажется, прежде он был женат, – с сомнением в голосе произнесла девушка. – Но потом с женой развелся. Во всяком случае, когда я ему звонила насчет денег, что нужно подъехать в редакцию и забрать, мне либо никто не отвечал, либо трубку снимал сам Гена.
Адреса Збрунько у милой бухгалтерши не нашлось. Но подругам он и не понадобился. Установить адрес по номеру домашнего телефона – это раз плюнуть! Был бы под рукой компьютер, и была бы в него загружена адресная база данных по городу. Правда, для этого подругам пришлось вернуться в родной «Чудный уголок», где находился компьютер и нужная база данных.
Пока Кира копалась в базе, Леся покормила кошек. Но это только так легко говорится, что покормила. С каждым разом оттащить их от телевизора оказывалось все трудней и трудней. Телемания захватывала кошек все больше. И они теперь не желали даже отвлекаться на еду, крайне занятые просмотром своих любимых сериалов.
У кошек было несколько фаворитов. Первый сериал – это «Дикие кошки». Второй – о жизни семьи бегемотов в далекой Африке. И третий – про спасение всевозможных животных добрыми полицейскими Хьюстона.
Вот этот последний сериал, который кошки открыли для себя недавно, целиком поглотил их внимание. Кошки сидели перед огромной плазменной панелью. И затаив дыхание, следили за жизнью в ужасных условиях своих собратьев.
– Садисты какие-то наши кошки.
– Просто для них это сродни «ужастикам».
– Никогда бы не подумала, что кошки вообще могут подсесть на сериалы.
– Но они же смотрят сериалы про животных. Вот им и интересно. «Мыло» о человеческих страстях им, к счастью, не нужно.
– Не зарекайся. Возможно, пресытившись каналом о животных, они перейдут и на другие.
Фантику с трудом удалось впихнуть кусок говяжьей вырезки, размолотой в фарш. А Фатима даже не соизволила взглянуть на свою любимую утиную ножку в желе. Пришлось оставить мисочку с кормом рядом с ней, надеясь, что хотя бы в рекламной паузе кошка увидит еду и немножко перекусит.
Но в целом кошки выглядели совершенно счастливыми. И так как других развлечений у них уже давно не было, то у подруг не хватило духу выключить телевизор перед уходом. Так они и ушли, сопровождаемые ревом африканской саванны и топотом многочисленной семьи бегемотов.
И вот уже целый час подруги толклись у обитой коричневым кожзамом двери, украшенной металлическими гвоздиками. Подразумевалось, что там, за этой дверью, проживал Геннадий Збрунько, так необходимый подругам. Соседи утверждали, что журналист дома. Еще несколько часов назад они слышали характерный шум в его санузле, а потом Геннадий заходил к ним, чтобы одолжить парочку яиц себе на ужин.
Отношения между соседями и Збрунько были дружескими. Супружеская чета – хозяйственная и домовитая – частенько ссуживала Геннадию то несколько сосисок на ужин, то пачку пельменей, то кормили его домашними котлетами или наливали тарелку борща. Но и Гена, надо отдать ему должное, всегда старался быть своим соседям полезен. Взятое в долг неизменно возвращал. А за борщ и котлеты притаскивал соседям свежий выпуск своего журнала.
– И нам экономия, и Гене хорошо.
Но сегодня Гена собирался поужинать дома яичницей из двух яиц с салом.
– Приболел он немного, – пояснила соседка. – А от всех простуд Гена считал лучшим лекарством яичницу с салом и красным перцем.
Если приболел, то, значит, вечером никуда бы не пошел. Но почему тогда не открывает дверь? Возможно, Геннадий в дополнение к яичнице, не до конца веря в ее чудодейственную силу, решил выпить еще и согревающей микстуры? Градусов так под сорок? И объемом так в пол-литра? Ну и, как водится, заснул после такого лечения.
Соседи этот факт не отрицали. Гена выпить любил. Но все же когда и по прошествии часа Гена подругам дверь не открыл, соседи тоже слегка встревожились. Еще больше они встревожились, когда снизу прибежала соседка с криком, что у нее течет с потолка.
– Только что с работы вернулась, дверь открыла, а там... мама родная! У меня не прихожая, а озеро с кувшинками!
В роли кувшинок выступали, надо полагать, разноцветные домашние тапочки, которые, тихо кружась, проплывали мимо окаменевшей от ужаса хозяйки дома. Не теряя даром времени, она помчалась наверх, разбираться с Геннадием.
– Где этот раздолбай?! Пусть открывает! У меня внизу потоп, а ему и горя мало! Дрыхнет небось, пьянь несчастная!
Но даже истошные вопли соседки снизу не возымели на Геннадия никакого эффекта. Он продолжал безмолвствовать.
– Что-то случилось!
– Или его просто нету дома! Ушел к своей очередной подружке, а кран в ванне оставил открытым.
– С него станется!
– Такой недотепа!
Особым уважением среди соседей Збрунько не пользовался. Так же, как и среди коллег на работе. Однако нужно было что-то делать. Вызвонить Геннадия не удавалось. И было принято решение взломать его дверь.
– Замки вскрыть легко. Слесаря нужно позвать. Дядю Митю из седьмой квартиры!
Дядя Митя пришел быстро. Это был невысокого роста усатый мужичок, которого оторвали от вкусного ужина, но он нисколько не разозлился.
– Эх, господа хорошие! Разойдитесь! Что у нас тут? А-а-а... Замок ригельный. Сто лет уже таких не встречал. Справимся за пять минут.
И дядя Митя не подвел. Уже через пару минут он распахнул входную дверь, и все ахнули, когда на площадку хлынула вода.
– Потоп! Настоящий потоп!
– Я же говорила! У меня по стенам водопады бегут!
И дядя Митя ринулся в ванную, чтобы перекрыть воду. Как и предвидели, вода текла из ванны. Переливаясь через край, она растекалась по всей квартире. Видимо, Геннадий собирался прогреть свои занедужившие косточки в горячей ванне. Заткнул сливное отверстие, налил в воду побольше пены, открыл кран, да и забыл про воду.
– Но где же он сам?
Оказалось, что хозяин квартиры далеко не ушел. Он вообще никуда не ушел. И лежал на полу в кухне. Лежал без всякого движения, на животе. А правая рука судорожно сжимала... зеленое яблоко. Плод был уже наполовину обгрызен, видимо, самим Геннадием.
Все соседи молча столпились в дверях, толком не понимая, что произошло. В отличие от них, подруги быстро сообразили, что случилось ужасное несчастье.
– Кира, ты видишь? – возбужденно затряслась Леся. – Снова яблоко! Зеленое!
– Вижу! Не слепая. Это совпадение!
– Какое совпадение, Кира! Это почерк убийцы! Тут побывал убийца Альбины! Это его рук дело!
– Не слишком ли поспешные выводы ты делаешь?
– Вот увидишь! – надулась Леся. – Я окажусь права!
Кира ничего не ответила, потому что в этот момент у одной из соседок началась истерика. И все как-то сразу отмерли. Кто-то кричал, кто-то звонил в милицию, кто-то вызывал «Скорую помощь». Но подругам было ясно одно: если Гена и узнал о личной жизни Альбины что-то особенное, эту тайну он унес с собой в могилу. И вот еще вопрос, кто помог ему в этом?
Подруги дождались приезда милиции и врачей. И так как в понятые пригласили тех самых дружелюбных соседей Геннадия, то подруги, проявив терпение и такт, сумели узнать от этих людей самые свежие новости, касающиеся убийства журналиста.
– Отравился он. Эксперты так и сказали, отравление каким-то веществом. Скорей всего растительного происхождения.
Как и Альбина! Совпадения идут буквально рука об руку! И тут, и там присутствует зеленое яблоко. И тут, и там рядом с ним находится труп.
– Бедный Гешка! – всхлипнула соседка. – Такой он был славный и безобидный человек. Все время ждал свою Великую Любовь! А его все обманывали.
– Кого он ждал? – не поняли подруги.
– Великую Любовь. Это он сам так ее называл. Другими словами, он ждал большое и светлое чувство. Женщину, которая бы разделила все его мысли, стремления и идеалы. Была бы ему верным другом, страстной любовницей и заботливой матерью.
– И еще красавицей, наверное?
Соседка не ответила и грустно продолжила:
– А пока Гешка ждал эту свою Великую Любовь, с обычными женщинами у него не ладилось. Жена от него ушла. Она его еще как-то сдерживала. А как Рита ушла, Гешка словно с ума сошел. В каждой случайной подружке он видел эту свою Великую Любовь. И горел, и отдавался, и страдал. Цветы носил. Ночами у дома поджидал. Стихи даже посвящал. Вы представляете? Стихи! И это в наше-то время! Конечно, над ним смеялись! А я его жалела. Бедный, наивный человек.
Но подруг во всем ею сказанном больше заинтересовало другое упоминание.
– Вы говорите, по ночам свою очередную Великую Любовь у ее дома подкарауливал? И часто он так поступал?
– Всегда. Он ведь романтик был, наш Гена. И когда влюблялся, то буквально пылал страстью. Готов был днями и ночами возле дома своей любимой торчать, лишь бы краешком глаза ее увидеть!
Подруги переглянулись.
– А кто у вашего соседа числился последней Великой Любовью? – поинтересовалась Кира. – Случайно, вы ее имени не знаете?
– Ой, да я уже и перестала их запоминать, – отмахнулась соседка. – Все эти Зины, Светы, Марины, Шуры и Клавы... У меня от них голова кругом шла!
– Но у последней должно было быть необычное имя.
– А ведь вы правы! – оживилась соседка. – Вы ее знали? Как же ее имя? Нет, никак не упомню... Вроде бы на языке вертится... Вроде бы на «А» было имя. Ангелина? Алина? Алевтина? Нет! Все не то!
– Может быть, Альбина?
– Точно! – обрадовалась женщина. – Альбина! Она самая! А вы ее тоже знаете?
Подруги синхронно кивнули.
– Но с ней у нашего Геннадия что-то произошло, – сказала соседка. – Уж не знаю, что именно, а он в ту ночь вернулся сам не свой. Представляете, среди ночи позвонил к нам в дверь и водки попросил! Он никогда себе такого прежде не позволял!
А сам уже пивом напился. Сказал, что пива ему мало. Что душа у него чего-нибудь покрепче желает, но дураки-продавцы в магазинах ему отказывают. Ссылаются на какой-то запрет о продаже крепких спиртных напитков после одиннадцати часов вечера.
– Он хотел напиться? С горя?
– Да уж не с радости. Ну, водки мы ему дали. У нас оставалось полбутылки. Он поблагодарил и ушел, продолжая твердить, что все бабы – суки. И что если бы он знал, что его Великая Любовь окажется потаскухой, принимающей по ночам у себя в доме посторонних мужчин, он бы ни за что не стал бы в нее влюбляться.
Подруги всей кожей ощущали близость разгадки. Оставалось уточнить лишь самую малость.
– А когда? – воскликнула Кира. – Когда он к вам приходил?
– Дайте подумать...
И посмотрев на календарь, женщина назвала дату. Услышав ее, подруги переглянулись.
– Вы уверены? Именно той ночью к вам пришел ваш несчастный сосед?
– Той самой.
А между тем именно той ночью, когда пьяный Гешка грозил всем женщинам в мире страшными карами за неверность и непостоянство, и убили Альбину. Это была та самая ночь!
– Он видел ее убийцу! – прошептала Кира, чтобы не привлекать внимания соседки. – Понимаешь? Он его видел!
– И вероятно, узнал!
– Да! Узнал. Сначала решил, что у Альбины с этим человеком роман. А когда узнал о ее смерти, то сразу понял, что это был не любовник, а убийца!
– И что? Что он стал делать?
За ответом снова обратились к соседке. Но она ничем не смогла помочь подругам. Больше Геннадий с ней не откровенничал. Зато теперь вперед выступил муж этой женщины.
– Ко мне Геннадий через день обращался за помощью, – заявил он. – Просил разыскать одного человека.
– Кого? Кого именно?
– Некоего Серова Виктора Алексеевича... Или Александровича? Уже и не помню.
– Ну как же так? – расстроились подруги.
– Но у меня сохранилась та бумажка, если вам нужно, то я посмотрю и скажу точно.
– Нужно! – хором закричали подруги. – Очень нужно! А вы нашли Гене этого Серова?
– Я предоставил Гене полный список всех Серовых Викторов Алексеевичей, проживающих в нашем городе с середины прошлого века.
– И что? Что он вам сказал?
– Был заметно растерян тем, как их много. Но сказал, что знает, кого надо искать. И что этого человека он обязательно найдет.
– А он вам не объяснил, зачем он его ищет?
– Нет.
– А вы не спросили?
– Я не любопытен. К тому же у меня своей работы было выше головы. И я решил, что когда немного разберусь со своими делами, то обязательно спрошу у Гены, что он там затевал с этим Серовым. И получилось ли его найти.
– Значит, вы просто отдали Геннадию список этих Серовых и забыли о нем?
– Ну... да.
– А больше вы Гену не видели?
– Вот сегодня последний раз, когда он к нам заходил, – напомнил ей сосед.
– И что-нибудь необычное сказал?
– Яйца попросил для ужина.
– Это вы нам уже рассказывали! Где он там простудился, когда на улице жара стоит уже вторую неделю? Это вы у него не спросили?
– А вы знаете, спросил!
– И он?
– И он мне ответил, что спускался в царство мертвых. И оказалось, что там жуткий холод. Там и подхватил свою болячку.
Царство мертвых! Некрополь? Морг? Кладбище? Но почему спускался? Или это опять же аллегория, до которых был так охоч покойный?
Подруги не знали, что им теперь и делать. Искать этого Серова Виктора Алексеевича? А вдруг журналист искал того человека в связи с совсем другим делом? Мог ведь журналист заниматься еще какими-то проблемами.
И вообще! У журналиста были определенные критерии отбора нужного ему Виктора Алексеевича. А у подруг такого критерия нет! И что они скажут первому же встреченному ими Серову? Извините, вы не знаете, зачем вас искал журналист Гена?
И все же подруги не видели другого выхода, кроме как сделать именно так.