Книга: Три красавицы на одну ночь
Назад: Глава 17
Дальше: Глава 19

Глава 18

Женя смотрела на стоящую перед ней девушку, не в силах поверить, что это в самом деле она.
– Боже мой! – выдохнула Женя наконец. – Нет, это невозможно! Ты тоже тут?
Девушка кивнула.
– Но ты же умерла! – воскликнула Женя и внезапно побледнела от страха.
Хаям, а это была именно она, криво улыбнулась.
– Как видишь, нет, – произнесла она. – Впрочем, если хочешь, можешь меня потрогать.
Женя, сама поражаясь своей отваге, так и сделала. Рука Хаям, которую она ей протянула, была теплой и мягкой. И никак не походила на конечность мертвеца.
– Ну что? Убедилась? – поинтересовалась Хаям. – Я – живая?
– Да! – ошеломленно потрясала головой Женя. – Но как же так? Я своими глазами видела тебя в ванной. В крови!
– И на груди у меня была огнестрельная рана! – с каким-то мрачным удовлетворением закончила за нее Хаям. – Глубокая!
Женя кивнула, не в силах выговорить ни слова.
– Муляж, – равнодушно отозвалась Хаям. – Куплен в магазине приколов. А кровь купила на рынке. Договорилась с торговкой, она мне целую бутылочку, когда теленка резали, нацедила.
– Но кровь была и на ручке двери, и на ступенях лестницы! Ее взяли на анализ! Менты должны были понять, что кровь телячья.
– Там была моя настоящая кровь, – сказала Хаям, продемонстрировав небольшую и уже затянувшуюся царапину повыше локтя. – Немножко покапала для пущей правдоподобности.
– Но тебя же опера осматривали! – воскликнула Женя, выдвигая последний аргумент. – Как они могли не понять, что ты живая?
– Боже мой! – разозлилась Хаям. – Ты этих оперов сама, что ли, не видела? Мальчишки сопливые! Что они понимают в трупах! Видят, девка лежит, одежда в крови, на груди рана. Они даже пульс не пощупали. Впрочем, если бы и пощупали, невелика беда. Там в этом же магазине специальные накладки продаются. Телесного цвета. Налепишь на руки и шею, и порядок. Если сердце не прослушивать, то ничего не обнаружишь. – И, махнув рукой, Хаям закончила: – Так что обмануть тех оперов был сущий пустяк. А прибытия врача я дожидаться не собиралась. Села в свою машину и уехала.
– А телефон? Зачем ты выбросила свою сотовую трубку?
– Ах это! – усмехнулась Хаям. – Мне ее отец купил. В ней было специальное устройство вделано, чтобы в любой момент определить, где находится данная трубка и ее обладатель. Разумеется, я должна была от нее избавиться в первую очередь.
– Но зачем? – продолжала недоумевать Женя. – Зачем тебе понадобилось инсценировать свою смерть? Только для того, чтобы оказаться в этом месте?
И она выразительно обвела вокруг себя рукой. Лицо Хаям при этом исказилось от ярости.
– Саид! Собака! – выругалась она. – Это его проделки. А Азиз просто дурак! Да и я хороша! Зачем только я пошла на поводу у своего кретинского братца? Знала же, что он полный придурок.
– Это ты про Азиза? – уточнила Женя, у которой от обилия в этой семье строящих друг другу козней родственников уже пошла голова кругом.
– Про него самого! – злобно подтвердила Хаям. – Его и отец потому признавать не хотел. Мать у него дебилка. Вы ее видели?
Леся машинально кивнула.
– И сынок от нее недалеко ушел, – произнесла Хаям. – Только что на рожу смазлив, вот и все его достоинства.
И, стиснув кулаки, Хаям буквально простонала:
– И надо же, я, такая умная, и почему-то повелась на его идиотский план!
– Расскажи, – тихо, но твердо потребовала у нее Женя. – Расскажи мне все, как было! Может быть, я сумею тебе помочь.
Хаям кинула на нее взгляд раненной насмерть тигрицы. Но похоже, она в самом деле находилась в крайней степени отчаяния. Потому что возражать не стала. Вместо этого послушно присела на кровать и потянула следом за собой гостью. Больше в комнате присесть было некуда, несмотря на близкое родство с членами преступной группировки, Хаям в этом доме жила, похоже, не в лучших условиях, чем Женя. И, сидя на своем порядком продавленном матрасе, Хаям поведала Жене о том, как она очутилась в этом месте.
Леся с Кирой рыскали по дому уже второй час подряд. За это время они перезнакомились со многими его обитательницами, по словам которых оказалось, что в доме проживает от пяти до десяти девушек. Состав их постоянно менялся. Одних привозили, других увозили. Девушки были милы, общительны, но на редкость простодушны и потому бесполезны. Свое время они проводили, совершенствуя, по требованию Саида, свою красоту и знание языка той страны, куда им предстояло ехать.
И, осмотрев дом, подруги так и не сумели найти ничего подходящего, где можно было бы спрятать на время штурма всю эту орду доверчивых красоток. Во время обсуждения плана Герман и его коллеги так и не удосужились ни нарисовать подругам план дома, ни даже примерно объяснить, где там можно спрятаться достаточно надежно, чтобы бандиты не вломились и не похватали девушек как заложниц. В этом случае штурм мог закончиться большими жертвами как раз со стороны тех, кого собирались спасать.
– Тут должен быть подвал! – возмущалась Кира. – Или, на худой конец, погреб какой-то! Просто обязан быть!
Пока что подруги нашли только кухню, где в данный момент никого не было. Приготовление пищи на сегодняшний день было закончено. В холодильнике находился стратегический запас низкокалорийных продуктов на случай ночных набегов девушек. Тут были фрукты, чищеная морковка, обезжиренные молоко и йогурты. И какие-то галеты, при одном взгляде на которые становилось ясно: от них в весе не прибавишь.
– Что-то уж больно у них тут вольготно, – прошипела Леся, захватив из холодильника пакетик сока и с удовольствием к нему присосавшись.
– Так куда бежать-то? – пожала плечами Кира. – На заборе ток. На воротах охранник. И наверняка всюду камеры слежения натыканы. К тому же девушки выглядят так, словно смирились со своей участью. И бежать явно не настроены. Ты же с ними разговаривала! Стадо овец на заклание!
Леся пожала плечами и опасливо огляделась по сторонам в поисках тех самых камер слежения, о которых говорила подруга. Вроде бы ничего такого не видно. Но кто их знает?
– А наши поиски не привлекут к себе внимания? – опасливо поинтересовалась она шепотом.
– А что мы такого делаем? – возмутилась Кира причем очень громко и явно работая на невидимого зрителя. – Что такого в том, что мы дом осматриваем? Любопытно нам! Заняться нечем! Телевизора в комнате нет! Душ один на целый этаж. Как хоть тут в библиотеку пройти?
Учитывая, что часы показывали к этому моменту уже третий час ночи, вопрос прозвучал откровенно издевательски.
– Битый час ее ищем, а найти не можем! – продолжала надрываться Кира.
Но эффект от ее воплей был несколько иной, чем она рассчитывала и чем опасалась Леся. Дверь в кухню неожиданно открылась, и в ней показалась знакомая голова.
– Кира? – вопросительно-удивленным голосом произнесла голова. – Ты ли это?
– Ой, Женька! – обрадовалась Кира, со всех ног бросаясь к ней. – Нашлась!
Леся тоже поспешила обнять подругу.
– Девчонки! Надо же! Но как вы-то тут очутились? – отбиваясь от крепких объятий подруг, допытывалась Женя.
Вопрос неожиданно задел Киру до глубины души. Она отстранила от себя Женю и пристально посмотрела той в глаза.
– Как надо тебя понимать? – поинтересовалась она сварливым тоном. – Что же, по-твоему, мы с Лесей так плохи, что нас уже и в сексуальное рабство куда-нибудь на Ближний Восток продать не могут? Одна ты такая у нас распрекрасная?
Женя смутилась.
– Я вовсе не то хотела сказать, – промямлила она. – Так вас что, тоже похитили? Вы тут пленницы?
– Дошло наконец! – фыркнула Кира.
– И кто вас сюда привез? – спросила у нее Женя.
– Мне кажется, я знаю, – раздался в это время спокойный голос.
Кира с Лесей посмотрели в ту сторону, и от удивления у них отвисли нижние челюсти. А затем Леся дико взвизгнула и шарахнулась в угол кухни.
– Призрак! – вопила она. – Спасите! Помогите! Караул!
На своем пути она сшибла столик с вымытой и тщательно уложенной кухонной утварью. Все сотейники, сковородки, миски, половники и ложки-поварешки, звеня и сверкая надраенными блестящими боками, раскатились по полу. А среди них носилась потерявшая от страха голову Леся, пытаясь найти укромный уголок, чтобы спрятаться от призрака – Хаям.
При этом она умудрилась вступить обеими ногами в две сверкающие кастрюли и теперь цокала по кафельному полу как цирковая лошадка. Сходство довершало то, что пол был скользкий и ноги Леси разъезжались в разные стороны. Но она не сдавалась. И, стараясь удержать равновесие и размахивая руками и мотая головой, гарцевала, убегая от страшного привидения.
Кира тоже струхнула. Но в отличие от подруги ноги у нее двигаться отказались напрочь. И она лишь могла с завистью следить за маневрами проворной Леси.
– Ва-ва-ва! – выбивали зубы Киры безумную чечетку.
Отвести глаза от Хаям она не могла. А та смотрела на нее и победно ухмылялась. При этом обнаружилось, что под глазом у нее имеется здоровенный бланш, щека расцарапана, а в прежде сияющей безупречной белизной улыбке у Хаям теперь не хватает одного зуба. Причем переднего. Как ни странно, зрелище ухмыляющегося щербатой улыбкой призрака привело Киру в чувство. Она точно помнила: когда Хаям застрелили, зубы у нее никто не выбивал. И по мордасам ей не ездили. Что же, это ей на том свете так физию начистили? За какие такие грехи? И не стыдно им отпускать на землю привидение в побитом виде?
– Перестаньте вы дурака валять, – вполне дружелюбно произнесла тем временем Хаям, явно наслаждавшаяся зрелищем. – Живая я! Женька, скажи им!
– Она живая! – охотно подтвердила Женя. – Я, правда, сама сначала чуть не обмерла, когда ее увидела. Но потом поняла – она живая.
Леся в этот момент наконец свалилась в своих кастрюлях на пол. И в кухне воцарилась долгожданная тишина.
– Живая? – все еще с сомнением произнесла Кира, глядя на Женю и стоящую рядом с ней Хаям.
– Можешь мне поверить, я точно живая, – кивнула Хаям и лихо сплюнула сквозь появившийся у нее просвет в передних зубах.
– Кто это тебя так? – прошептала Кира, показывая дрожащей рукой на синяк красавицы.
– Братец постарался! – скривилась Хаям. – Саид, чтобы ему в аду гореть! Это он, змеюка, все устроил! И ведь говорил же мне отец, чтобы я его опасалась. Не верил он Саиду. И прав оказался!
И она замолчала, о чем-то размышляя про себя. Пока она молчала, Женя торопливо ввела своих подруг в курс дела. Правда, прежде им пришлось освободить ноги Леси от намертво налипших на них кастрюль и поднять ее с пола. Только после этого она деловито обошла Хаям и даже пощупала ее. Убедившись, что перед ней и в самом деле живой человек, так сказать, во плоти, Леся наконец немного успокоилась. И даже смогла выслушать пересказ Жени о приключениях Хаям.
– Они это все задумали вдвоем с Азизом, – рассказывала подругам Женя. – Хаям должна была инсценировать собственную смерть. А в обязанности Азиза входило отвлечь от тела сестры внимание гостей и дать ему, то есть ей, беспрепятственно ускользнуть через черный ход.
У брата и сестры, не питавших друг к другу особой симпатии, тем не менее была очень веская причина, чтобы повязать их. Оба они ненавидели отца всеми фибрами своей души. И хотя поводы для этой ненависти у брата и сестры были совершенно различными, тем не менее на степени их ненависти это никак не сказалось. Ненависть была жгучей и требовала выхода.
Азиз ненавидел господина Замаля, как может ненавидеть мальчик, обиженный за пренебрежение, с которым относился к нему долгие годы родитель. Азиз с детства был воспитан в убеждении, что отец поступил с ним дурно. И брат и сестра никогда не были духовно близки со своим отцом.
Хаям хоть и жила в полной семье, но воспитывалась тоже исключительно матерью. Отец был занят собственным бизнесом. Он практически не участвовал в воспитании дочери. И в результате оба его ребенка не испытывали к отцу ничего, кроме чувства обиды. Хаям к тому же еще и винила отца в смерти матери, которая, узнав об очередной измене своего мужа, не выдержала стресса и покончила с собой.
Но каждый из них в одиночку не мог противостоять влиятельному и богатому отцу. Он бы не посмотрел, что они приходятся ему родными детьми, и сумел бы наказать за предательство. А отомстить отцу детишкам тем не менее очень хотелось. Не меньше им хотелось и стать наконец счастливыми обладателями его огромного состояния. Оно делилось исключительно между двумя родными детьми господина Замаля. Прочим родственникам оставались жалкие крохи.
– План у них был очень простой, – говорила Женя. – Господин Замаль лежит в больнице, здоровье и даже жизнь его под угрозой. Самое время нанести решающий удар. И брат с сестрой приступили к завершающей части своего плана.
– Минуточку, – перебила ее Кира. – Что значит к решающей? Что же, все остальные неприятности, которые сыпались на господина Замаля, тоже Азиз с Хаям организовали?
– Если ты имеешь в виду поджог усадьбы и кражу Магриба, то да, – кивнула Женя. – А вот исчезновение любовницы господина Замаля – это уже дело рук Саида. Так он отплатил неверной возлюбленной за измену. И заодно нагрел на ней руки.
– Ты хочешь сказать, что Анька тоже тут? – удивилась Кира. – В этом доме?
– Была тут, – кивнула Женя. – Сейчас ее уже нет. Но я видела тот рекламный плакат, о котором Анька говорила во время своего последнего телефонного звонка. Так что девушка была в этом доме, сомнений нет.
– Ее могли уже двадцать раз переправить к покупателю, – вмешалась в разговор Хаям. – А могли просто убить.
– Не верю! – испугалась Кира. – Саид – убийца?
– Он жестокий человек, – просто сказала Хаям. – И подлый. Так что жизнь Ани лично для меня еще под большим вопросом. Но если ее и не убили, то могли отправить в публичный дом. А это, честно вам скажу, равносильно смерти. Во всяком случае, обратно еще никто не возвращался.
Тем временем Женя продолжила свой рассказ. Брат с сестрой все рассчитали верно. Господин Замаль не выдерживает последней ужасающей новости о смерти единственной и любимой, несмотря на все ее выкрутасы, дочери, на замужество которой к тому же возлагал большие надежды.
Подруги были информированы верно. Азиз навестил отца в больнице. И доложил тому о смерти Хаям. Господин Замаль, едва оправившийся от удара, не вынес новой драмы и умер. Казалось бы, брат с сестрой могли торжествовать. Но в дело вмешался третий игрок.
– Саид! – подтвердила Хаям. – Мой бедный братец Азиз – он просто дурак.
– Почему? – слегка обиделась Женя.
– Хотя бы потому, что он посвятил Саида в наш с ним план, – огрызнулась Хаям. – Представляете, за моей спиной Азиз сговорился с ним, пока я буду считаться мертвой, я поживу у Саида. Можно подумать, другого места не нашлось!
– И что Саид?
– А ничего, – буркнула Хаям. – Не успела я убраться из квартиры Азиза и приехать к Саиду, как вскоре он туда пожаловал и сам.
– Не может быть, чтобы вскоре, – покачала головой Леся. – Нас всех довольно долго допрашивали менты по поводу твоей смерти и твоего же исчезнувшего тела. Кажется, они нас заподозрили, что мы специально его спрятали.
– Ну, неважно, – согласилась с ней Хаям. – Может быть, Саид приехал и не так скоро. Дела это не меняет. Потому что, как только он приехал, сразу же предложил мне выпить кофейку, чтобы взбодриться. Мы выпили. И после этого я ничего уже не помню. Очнулась я тут, в этом доме! И первое, что увидела, была ухмыляющаяся рожа Саида!
Подруги слушали Хаям внимательно.
– Он мне быстро объяснил, что теперь я становлюсь его собственностью. Искать меня никто особенно не будет. Отец умер, Азиза, он уж постарается, посадят за решетку за мое убийство. Прочая родня меня всегда недолюбливала. Они будут только рады моей предполагаемой смерти. Никто из них не озаботится моими поисками. А я отправлюсь в далекие края, возврата из которых мне уже не будет.
– Но зачем ему это было нужно? – ахнула Леся. – Он так тебя ненавидел?
– Он мне даже симпатизировал, – с горечью произнесла Хаям. – Дело тут не в симпатии или антипатии. Дело в деньгах.
– В деньгах? В наследстве твоего отца? – уточнила у нее догадливая Кира.
– Вот именно! – кивнула Хаям. – Если я буду считаться убитой, а Азиз отправится за решетку за мое убийство, то наследство переходит к другой родне. И таким образом часть Саида существенно увеличивается. Во много раз.
– Но все равно, – покачала головой Кира. – Так поступить с сестрой!
– Когда речь идет о многих десятках миллионов долларов, чувства молчат, – сухо ответила ей Хаям. – Во всяком случае, с Саидом это так.
– Но как же? – удивилась Кира. – Ведь не могли же Азиза осудить, если не было представлено, так сказать, твое тело!
– Да мало ли что там видели опера! – подхватила Леся. – Может быть, они ошиблись. Следователь должен был это понимать. Ты могла выжить и уползти залечивать раны куда-нибудь подальше!
Хаям тяжело вздохнула.
– У меня есть подозрения, что та страна, о которой толковал мне Саид и куда мне, по его словам, предстоит в скором времени отправиться, лежит вовсе не в этом мире, – произнесла она.
– Он тебя убьет? – ужаснулась Кира.
– А что ему остается? – развела руками Хаям. – Ты верно сказала: пока нет тела, нет и дела.
– Но почему он тогда не убил тебя сразу? – удивилась Леся.
– Саид в глубине души трус, – презрительно скривив губы, произнесла Хаям. – Жадный до чертиков, но трус. У него просто рука не поднялась. И потом, он ведь не знал, как пойдет следствие. А вдруг бы в моем убийстве обвинили именно его? Как ему тогда выкручиваться? У него же не было гарантии, что обвинят именно Азиза!
– Но теперь, если Саид тебя убьет, как он объяснит разницу во времени? Эксперты сумеют отличить свежий труп от тела недельной давности, – произнесла Кира и тут же содрогнулась от своего вопроса.
Что они вообще обсуждают? Это же идиотизм! Никого Саид не убьет! Ни Хаям, ни вообще никого! Сейчас сюда нагрянет Герман с отрядом спецназа и повяжет всю эту разудалую шайку-лейку. Надо только найти, черт возьми, место, где можно было бы спрятать всех девушек. Благо дом такой большой. И все девчонки вовсе не сидят по своим комнатам под замком, а могут свободно передвигаться в пределах особняка. Просто грех при таком раскладе не спасти их всех!
В сложившейся ситуации Хаям могла оказать им неоценимую помощь. Уж она-то должна была тут знать каждый уголок. Чай, не первый день сидит. Судя по ее собственным словам и по тому, какого цвета синяк у нее под глазом. Оставалось только сообщить Хаям, что спасение близко. И заручиться ее поддержкой.
Это удалось блестяще. Узнав, что есть шанс избежать неминуемой смерти, Хаям заметно приободрилась. Глаза у нее засверкали. И даже ее синяк заиграл новыми оттенками. Нет, что ни говори, а Хаям была настоящей красавицей! И даже без переднего зуба и с поцарапанной физиономией она была хороша!
– Я знаю тут одно местечко, – заговорщицки прошептала она, близко наклонившись к подругам. – Настоящий бункер! Должно быть, прежние владельцы строили на случай восстания оголодавших масс или даже военного переворота в стране. Времена-то, помните, какие смутные были! А дом этот, мне Саид сам рассказал, строился как раз во время бандитского передела страны.
Подруги не удивились этому заявлению. Один – единственный взгляд на сам дом с окошками-бойницами, толстенными отвесными, без декора, стенами и могучими решетками наводил на эту мысль. Так что наличие в нем бункера подруг не удивил. Оставалось только незаметно загнать туда всех девушек, закрыться в нем и дать сигнал Герману к атаке.
С этим заданием подруги справились мастерски. Саид и Мохаммед с Абдулом уехали сразу же после того, как доставили в дом Лесю с Кирой. Свою крепость они оставили на сигнализации, на воротах бдила охрана, а в самом доме – церберша, которую пленные девушки между собой прозвали Гвинервой. Как ее звали на самом деле, никто не знал. Но тем не менее именно эта особа представляла собой сейчас наибольшую опасность.
– Эту Гвинерву необходимо нейтрализовать! – шепотом выразила свое мнение Леся. – Но как? Она такая здоровущая.
– И у нее электрошокер и резиновая дубинка, – поделилась опытная Хаям.
При этом она задумчиво потрогала кончиком языка просвет между зубами.
– Зуб мне сломала!
– Странно, вроде бы остальных девушек не били, – заметила Кира. – Лесе вот только пару оплеух дали.
– Пару! – немедленно обиделась Леся. – А шесть раз по морде не хочешь?
– Саид делает ставку на то, что девушки и так запуганы тем, что может произойти с их родными и близкими, если они вздумают своевольничать или тем более попытаются убежать, – пояснила подругам Хаям. – Бить их нет нужды. Они и так напуганы. И сделают, что он им велит, лишь бы сохранить жизнь своим горячо любимым родителям.
И, жалобно скривившись, Хаям добавила:
– А у меня, по очевидным вам причинам, нету человека, жизнью которого можно было бы меня шантажировать. Да и вообще я случай особый.
– Подожди! – остановила ее Кира. – А как же Слава?
– Слава? Вы что, и до него добрались? – восхитилась Хаям. – Ну что же, отвечу. Слава – это пройденный этап. И Саид об этом отлично осведомлен.
– Как же пройденный? – удивилась Кира. – Мы с ним говорили. Он вовсю оплакивает твою судьбу.
Хаям поморщилась:
– Пусть Слава остается со своей Оленькой. Если ее выпустят, конечно!
Леся подняла бровь, намереваясь что-то спросить. Но ее перебила Кира.
– И тебя здорово били? – спросила она у Хаям.
Та кивнула в ответ и бодро добавила:
– Впрочем, один зуб – это, честное слово, ерунда. Корень цел, так что новый нарастить можно. Еще лучше прежнего будет. Вопрос в другом. Как нам с вами убраться незаметно в бункер? Ведь если эта гнусная бабища поднимет тревогу, то сюда сбегутся охранники с ворот. Не знаю, стоит ли раньше времени волновать их.
– А их там много, – испугалась Кира, – этих охранников?
Женя тоже удивилась. Она полагала, что охранник всего один. Но Хаям быстро разочаровала подруг, объяснив, что охраны тут полно. Просто сидят они в своем домике на задворках, от ворот их не видно, и к девушкам их во избежание неприятностей не пускают.
– Каких еще неприятностей? – удивилась Кира.
– Многие девушки тут девственницы! – пояснила ей Хаям. – Штучный товар! Да еще красавицы. Сами подумайте, а вдруг какой-нибудь кретин-охранник влюбится в одну из них? И еще вздумает перед ней играть в благородного героя, спасающего свою возлюбленную и ее подруг от рук злодеев.
– Да уж, с Гвинервой такая опасность точно исключается! – хмыкнула Кира. – Не влюбится. Железобетонная леди не допустит!
И подруги сокрушенно замолчали.
– У меня есть один небольшой план, как нам от нее избавиться, – произнесла Хаям. – Эта стерва так меня поколотила, что до сих пор больно. Не прощу по гроб.
И, посмотрев на подруг, спросила:
– Вы мне поможете ей отомстить?
Девушки не замедлили согласиться. Хаям явно обрадовалась.
– Сейчас ночь, но Гвинерва в это время все равно не спит, – сказала она. – Если хозяев нет дома, то она сидит внизу и караулит входную дверь.
– Это единственный выход из дома? – спросила у нее Кира.
– Во всяком случае, мне не удалось обнаружить другого, – пожала плечами Хаям. – Ну так вот, слушайте….
И, знаком велев трем подругам наклониться к ней, она принялась что-то горячо им шептать, время от времени делая знаки руками. Но для непосвященных со стороны это могло показаться обычным женским шушуканьем.
Гвинерва, против которой строились коварные замыслы, сидела в холле и наслаждалась свежей сдобой с марципановой начинкой. Собственно говоря, эти булочки были единственной слабостью могучей женщины. Мужчин она презирала, так как, по ее мнению, они были существа слабые и глупые. Животными брезговала, считая их разносчиками бацилл, паразитов и всяческих инфекций. Женщин же ненавидела, не вдаваясь в анализ своего чувства. Ненавидела инстинктивно – и все тут.
В общем, мироощущение дюжей охранницы было на удивление прямолинейным. Она ни в ком не нуждалась и никого не любила, кроме своих булочек. И обычно наслаждалась ими в одиночестве, в тишине и покое. Работка ей в этот раз попалась непыльная. Девчонки боялись ее до полусмерти. И никакого бунта не затевали.
Гвинерва, которую на самом деле звали Груней, родом была из белорусской деревушки, где все жители отличались солидной комплекцией. Но даже на фоне крупных односельчан Груня с самой юности поражала своими габаритами. Парни к ней не сватались. Отчасти потому, что их вообще было мало в вымирающей деревне. Отчасти потому, что в дополнение к громоздкой фигуре у Груни еще смолоду был крайне нелюдимый и даже угрюмый характер.
Но тут где-то в доме на втором этаже раздался странный шорох, который отвлек охранницу от ее воспоминаний. Груня насторожилась. Что-то было в этом шорохе чужеродное. Она уже достаточно освоилась в этом доме, чтобы понять: такого шороха тут быть не должно. Но шум стих так же внезапно, как и возник. И Груня снова вернулась к своим воспоминаниям, методично поглощая одну булочку за другой.
Жили в деревне бедно. И после смерти родителей Груня отправилась к единственной своей родне – тетке. Тетка к тому времени уже вышла замуж за ленинградца, овдовела, снова вышла замуж. Но по-прежнему жила в Ленинграде. Приезд племянницы, которая почти полностью заполнила собой дверной проем, не слишком обрадовал тетку. Но все же она пристроила девку на работу туда же, где работала сама. В женское исправительное заведение, попросту говоря, в колонию.
Как ни странно, там Груня пришлась кстати. Ее нрав тут был достоинством, а не недостатком. И все бы шло хорошо, если бы не чрезмерная жестокость Груни. После того как она забила насмерть провинившуюся заключенную, Груню уволили. В ее защиту говорил тот факт, что заключенная была еще больше ее ростом, славилась жестоким нравом и держала в кулаке всю колонию. А против Груни говорил тот аргумент, что у нее была настоящая дубинка со свинцовыми шариками, а у заключенной – лишь ножка от стула.
Если бы та тетка не вздумала помереть, то на Грунину выходку посмотрели бы сквозь пальцы. Но ей не повезло. Во-первых, тетка умерла. А во-вторых, произошло это во время приезда проверяющих. Так что у начальника выхода не было.
– Ты погоди расстраиваться, – сказал он на прощание Груне. – Через годик шумиха уляжется. И я снова тебя возьму. Такие сотрудники – на вес золота. Думаешь, я этого не понимаю?
Снова раздался этот проклятый шорох и даже скрежет! Да откуда же он идет? Груня покрутила головой и решительно поднялась с места. С прежней работы ее уволили, и ей совсем не хотелось потерять и эту.
Так или иначе, а Груне надо было еще где-то прокрутиться этот год, пока она не сможет вернуться в свою разлюбезную колонию. Но неожиданно для нее работа нашла ее сама. И теперь Груня охраняла совсем иной контингент. Проблем он не создавал. И она была уверена, что все у нее под контролем. Верней, была в этом уверена до недавнего времени. Но сегодня в воздухе чувствовалась какая-то неясная тревога.
Груня отличалась редкостным чутьем на смену погоды. И у себя в деревне всегда могла предсказать грозу, когда на небе не было еще ни облачка. И даже когда все старики в один голос уверяли, что сушь простоит еще как минимум неделю, Груня знала, они ошибаются. Но вперед Груня со своими прогнозами никогда не лезла. А про себя знала: не было еще случая, чтобы она ошиблась. И сейчас тоже чувствовала в воздухе непонятную угрозу.
Вот! Снова этот странный шорох и снова скрип! Да что же они там на втором этаже делают? И не спится им!
Груня даже знала, от кого может исходить опасность! От этой смуглой наглой девки – родственницы хозяина. Или уж и не поймешь, кто она там ему приходится! Но она была единственной, кто решился в открытую схватиться с Груней. Результат был для этой девки печальный. Груня была во много раз сильней. Но храбрость и она ценила. И к этой девке почувствовала невольное уважение за проявленную ею отвагу.
Во дворе раздался шум въехавшей машины. Груня выглянула в окно, но могла бы и не смотреть. Она и так знала, что вернулись арабы, хозяева этого странного дома. Груня не вдавалась в подробности того, что тут происходит. Ей бы только продержаться годик и снова вернуться в свою колонию. Остальное ее не волнует. Но даже она понимала, что в этом доме крутятся темные делишки.
И снова этот скрип наверху! Ну вот, хозяева приехали, а у нее непорядок во вверенном ей контингенте. Груня даже покраснела от стыда.
Наверняка это она что-то затеяла, хозяйская родственница, лахудра беззубая! Сейчас устроит тут катавасию, а ей, Груне, отвечать потом. И охранница тяжело потопала на второй этаж. Разбираться.
Дойти она туда не успела. Едва она поднялась до середины, как наверху раздался крик:
– Пускай!
Груня подняла глаза и обомлела. Прямо на нее, скользя по ступеням, катилось огромное пианино. «Рояль» назывался. Инструмент этот не разбиравшейся в музыке Груне не понравился с самого начала. К чему он тут? Только девки целый день на нем муть какую-то бренчат. Слух развивают. Песенки какие-то тоскливые разучивают. Зачем?
И вот теперь эта ненавистная махина мчалась на нее. Господи, как девки умудрились его вытащить из комнаты? Вот откуда был этот странный скрип, который насторожил ее! Надо было сразу же пойти и посмотреть, а не марципан трескать! Нет, теперь уже поздно! Столкновения не избежать. Она не настолько поворотлива, чтобы успеть сигануть прочь.
Все это Груня успела подумать буквально за сотую долю секунды до того, как рояль на всем ходу врезался в нее. Сверху за этим наблюдала четверка подруг. И когда, оглашая все вокруг диким воплем, Груня понеслась вниз по лестнице, прочно впечатавшись в инструмент, подруги ощутили полный триумф.
Рояль скатился вниз и врезался в один из декоративных столбов. А он хоть и был декоративный, но выложен был из кирпича, а потом обшит деревом.
– Все! – воскликнула Хаям, после того как в холле раздался грохот и рояль развалился на доски, совершенно завалив охранницу прямо перед глазами опешившего Саида и еще трех арабов, прибывших вместе с ним.
Абдула и Мохаммеда подруги знали, а вот третьего видели впервые. Но знакомиться или здороваться с бывшими приятелями они не стали. Слишком торопились убраться прочь.
– Она погибла? – на бегу ужаснулась Леся, до которой неожиданно дошло, что они натворили.
– Как же! Жди! – фыркнула в ответ Кира. – Максимум – вырубилась! Да и то ненадолго!
– Да, – озабоченно подтвердила Женя. – Времени у нас не так уж и много. Сейчас эта корова очухается. Или охрана прибежит. Или Саид на помощь позовет!
И подруги кинулись следом за остальными девушками, заблаговременно собранными в бункере, который находился в одном из отсеков цокольного этажа. Эти девушки покорно ждали их, спроваженные в бункер под предлогом ознакомительной экскурсии с винным погребом, в котором хранились элитные французские вина, привезенные с родины короля Людовика, а точней, из Бургундии и Бордо.
Устоять перед таким искушением потенциальные одалиски, конечно же, не могли. В их скучной жизни было слишком мало развлечений. И одна за другой они отправились в погреб, чтобы полакомиться драгоценным напитком из бутылок, якобы найденных там. Девушки тут подобрались почти сплошь из приличных семей. Впечатлительные, мечтательные и начитавшиеся романов Александра Дюма.
Хаям очень верно разобралась в их психологии. И обман удался на славу. Французское вино было верной наживкой. Оказавшись в бункере, все девушки принялись растерянно оглядываться по сторонам.
– А где же тут вино? – спросила у вбежавшей в бункер последней Хаям одна из девушек.
Все возбужденно загалдели. Их недоумение можно было понять. В обнаруженном Хаям бункере хранились стратегические запасы тушенки, консервов и воды. Тут имелось электричество и система вентиляции. Но вот вина не было и в помине.
– Шампанское мы с вами будем пить потом! – решительно заявила девушкам Хаям, с грохотом захлопывая за собой тяжелую стальную дверь и поворачивая механизм замков в положение «закрыто». – Обещаю, даже клянусь вам, когда мы все отсюда выберемся, я лично выставлю каждой из вас по ящику коллекционного вина. Из любой страны мира! Любой марки! Любого сорта винограда!
И, дав это обещание обрадованным девушкам, она повернулась к Кире и сказала:
– Ну давай! Вызывай свою подмогу! Пора!
Кира вытащила из уха клипсу, бросила ее на бетонный пол и с размаху опустила на нее банку с тушенкой. Раздался характерный треск. Кира подняла консервную банку. И девушки с огромным интересом уставились на обломки клипсы и раздробленное стекло.
– И что теперь? – почему-то шепотом спросила одна из них.
– Теперь будем ждать, – ответила ей Кира.
– Чего ждать?
– Ждать, когда нас спасут!
И Кира переглянулась со своими подругами. Они ответили ей такими же тревожными взглядами и прислушались к тем звукам, которые доносились к ним сверху.
Назад: Глава 17
Дальше: Глава 19