Глава 11
Однако разговор с Абдулом навел подруг на все ту же мысль. И озвучила ее первой Кира уже на следующий день.
– А вам не кажется, что кто-то упорно подкапывается под господина Замаля? – спросила у подруг Кира. – Планомерно изводя человека?
У нее, несмотря на количество выпитого за прошлый вечер коньяка, а может быть, как раз именно благодаря ему, голова отлично соображала. И за ночь она успела многое осмыслить. Подруги, которые остались у Киры и ночью благополучно спали, ни о чем не думая, вопросительно посмотрели на нее. К тому же в отличие от Киры чувствовали они себя совершенно разбитыми.
– Сначала жеребец, потом дом, потом единственная и горячо любимая дочь, – принялась перечислять по пальцам Кира.
– И еще любовница! – дополнила мрачный список Женя.
– Точно! – кивнула Кира. – Еще и молоденькая любовница у него пропала! Все это наводит на мысль, что кто-то вознамерился избавиться от господина Замаля. И человек этот входит в его семью.
– Потому что очень хорошо осведомлен о том, как и где ему нужно действовать, – согласилась с ней Леся. – И в какое время.
– Вот именно, – кивнула Кира. – А кого из родни господина Замаля мы знаем? Лично мне кажутся наиболее подозрительными Азиз и его дружки.
– Почему?
– Да потому, что где они, там у господина Замаля беда! – ответила Кира. – Дом сгорел, когда эта компания была там. И Хаям! Кто мог ее пригласить в гости к Азизу? Кто-то из тех, кто тоже был зван к нему!
– Как жаль, что Хаям теперь уже ничего нам не расскажет! – вздохнула Женя. – Так вы думаете, что у кого-то из четверых была причина ненавидеть господина Замаля?
– Была и есть, – утвердительно кивнула Кира. – Азиз, Саид, Абдул и Мохаммед. Кто-то из этих четверых так страстно ненавидит господина Замаля, что планомерно сводит бедолагу в могилу, лишая по очереди всего, что он любит.
– Ну, с Азизом все более или менее понятно, – сказала Леся. – Он может ненавидеть отца за то, что тот поздно вспомнил о нем. Ненавидит его за детскую обиду, за брошенную мать. И все такое.
– И не забывайте, что теперь Азиз официально признан как родной сын самим господином Замалем, – напомнила подругам Кира. – А раз так, то Азиз – его прямой наследник. И в случае смерти отца становится не просто богатым, а очень и очень богатым человеком.
В комнате повисло молчание.
– Не могу поверить, что Азиз способен на такое, – прошептала Женя.
– Он или кто-то из его друзей, – сказала Кира. – Кстати, а они какое имеют отношение к господину Замалю? Они тоже его родственники?
– Абдул – да, – кивнула Леся. – Я же говорила, он его племянник.
– А Мохаммед говорил, что он и его сестра выросли в доме господина Замаля! – воскликнула Кира. – Значит, тоже родня!
– А Саид? – задумалась Леся.
– Спросим! – решила Кира.
Впрочем, услышанная от Саида новость потрясла всех троих. И заставила содрогнуться.
– Этой ночью в больнице скончался господин Замаль! – произнесла Кира и в ужасе посмотрела на подруг. – Вы понимаете, что это значит?
– Он откуда-то узнал о том, что случилось с Хаям, – прошептала Леся.
– И его больное сердце не выдержало такого удара! – округлив глаза, воскликнула Женя.
Подруги помолчали. Потом Женя нерешительно произнесла:
– Вообще-то не обязательно сразу предполагать самое плохое.
– И кто бы это ни сделал, он и есть настоящий убийца, – упрямо возразила Кира.
– Господин Замаль мог скончаться и без чьей-то помощи, – произнесла Леся, вопросительно посмотрев на подруг. – Он был больной человек.
Женя покачала головой. Лицо у нее было мрачным.
– Мне тоже кажется, что без вмешательства чьей-то злой воли не обошлось, – произнесла Кира. – Состояние господина Замаля было хотя и тяжелое, но стабильное. Он лежал в такой больнице, где с пациентами чудеса творят. С такими-то деньжищами! И вдруг умер! Нет, его точно кто-то разволновал вчера ночью, чтобы спровоцировать новый приступ.
– Это всего лишь догадки! – воскликнула Женя. – Ты ничего не знаешь точно.
– Узнаю! – упрямо вскинула голову Кира.
Ноги при этом она расставила на ширину плеч, словно собиралась делать утреннюю зарядку, а руки уперла в бока. Подруги знали: эта поза являлась у нее признаком крайней степени упрямства. Если уж Кира встала в свою стойку, то уже ничего не поделаешь – это очередное расследование! И она будет добиваться истины, прошибая, если придется, лбом стены и железобетонные перекрытия.
– Тебе-то что с этого? – сделала робкую попытку отговорить ее от нового расследования Леся по пути в больницу, в которой скончался господин Замаль.
– Мне – очень много! – огрызнулась Кира. – Во-первых, господин Замаль был с нами очень мил. Я бы хотела иметь такого друга и покровителя. Но не это главное. В конце концов, хороших людей много, а вот Мохаммед один. И раз уж он за мной вплотную принялся ухаживать, то должна же я знать: а не он ли убийца?
– Ничего себе заявка! – возмутилась Леся. – По-твоему, если он был вхож в дом господина Замаля, воспитывался у него, то он мог убить своего опекуна?
– Мог, – подтвердила Кира. – И твой Абдул, кстати говоря, тоже.
– Ему-то это зачем? – воскликнула Леся.
– А вот это, – многозначительно произнесла Кира, – это нам с вами и предстоит выяснить.
В больнице подруги наткнулись на Саида и Мохаммеда. Нельзя сказать, чтобы те с восторгом восприняли появление подруг. Скорей уж на их лицах отразилось искреннее недоумение и досада.
– Зачем вы сюда приехали? – не сдержался Саид.
– Ничего себе прием! – покачала головой Кира. – Вы же наши друзья! Как ты думаешь, могли мы оставаться в стороне после того, как ты рассказал нам о трагическом конце господина Замаля?
Саид устыдился. Но все же продолжал настаивать на том, что смерть господина Замаля – дело исключительно семейное. И подруг, как бы очаровательны они ни были, не касается. Но не на тех напал! Может быть, натуры более слабые эта отповедь и смутила бы, но не Киру, которая уже твердо вознамерилась разнюхать, что к чему. Одним движением руки она отмела все возражения Саида. Тот отступил, но тут же к нему присоединился и Азиз, тоже оказавшийся в больнице. Но Кира, когда бывала в ударе, могла справиться и с намного превосходящими ее силами. Что уж там говорить о трех хорошо воспитанных арабах. С ними она справилась шутя.
– Дело это и правда семейное, – многозначительно произнесла она, делая вид, что не замечает деликатных, но упорных попыток Мохаммеда вытеснить ее из холла обратно к дверям. – Но я уверена, что мы с подругами скоро войдем в вашу семью, выйдя за вас замуж. Так что смерть господина Замаля касается и нас тоже.
После этого заявления арабы онемели. Сразу возразить они не осмелились. Да и выражение лица Кира не позволяло думать, что она пошутила. И теперь молодые люди только молча глотали воздух, таращась на подруг. Видя, что это сражение ею бесспорно выиграно, Кира приободрилась. И, сменив гнев на милость, пропела:
– Проводите меня в отделение, где лежал бедный господин Замаль.
– К-как? – прохрипел Саид, тем не менее не трогаясь с места. – А это еще зачем?
– Хочу поговорить с его лечащим врачом, – объяснила ему Кира. – Вдруг его отравили?
Саид не отреагировал. Да и его друзья тоже. Видимо, до них наконец дошло, что представляет собой настоящая русская женщина. Та самая, которая на ходу и коня, и избу, и все такое. Нельзя сказать, чтобы это их сильно обрадовало. Должно быть, они привыкли к женской покорности, а тут… Во всяком случае, они потеряли способность двигаться. А Кира, видя, что помощи она тут не дождется, проплыла мимо замершей троицы. Подруги двинулись за ней.
– Тебе не кажется, что ты с ними обошлась слишком круто? – опасливо прошептала Женя, покосившись на Азиза, который все еще не мог переварить услышанную от Киры новость: оказывается, он является счастливым женихом. – Кажется, наши женихи, как ты их только что назвала, не намерены помогать в нашем расследовании.
– Это лишний раз убеждает меня в том, что кто-то из них, а возможно, что и все трое, приложил руку к смерти господина Замаля, – произнесла Кира. – Были бы невиновны, вели бы себя иначе.
Впрочем, до лифта они дошли вполне благополучно. Арабы им больше не мешали. И отделение, в котором лежал господин Замаль, девушки нашли быстро. А вот беседы с лечащим врачом не получилось. Он был слишком занят.
– Пациент у нас этой ночью откинулся, – услышали подруги за своими спинами тоненький голосок. – ЧП!
Обернувшись, они обнаружили у стены странное существо. Оно было неопределенного пола – то ли мужчина, то ли женщина. Короткая стрижка и плоская фигура заставляли думать, что перед ними юноша. Но тонкие черты лица слегка сбивали с толку. Одето существо было в форменную одежду, а в руках держало швабру.
– Вот Анатолич, чтобы с его родственниками не объясняться, у себя в кабинете и заперся, – добавило существо с легким злорадством в голосе. – Они тут уже были, шумели страшно. Все медсестры, которые в эту ночь дежурили, попрятались от греха подальше.
– Э-э-э! – произнесла Кира. – Послушай, а как тебя зовут?
– Саша! – охотно откликнулось существо, никак не прояснив ответом вопрос о поле.
– Послушай, Саша, – сказала Кира. – Но ты же не из робкого десятка?
– А мне чего бояться? Я только сегодня утром на дежурство заступила!
Заступила! Ага, значит, все-таки девушка. Теперь Кира знала, как действовать.
– Понимаешь, – проникновенным голосом произнесла она, – этот человек, который скончался сегодня в вашем отделении, был ее женихом.
И она кивнула в сторону оторопевшей Леси.
– Они собирались пожениться, а его родня была против, – продолжала говорить Кира. – Он человек богатый, они боялись, что деньги утекут от них к молодой жене.
Больше она могла ничего не добавлять. Воображение Саши активно заработало. Глаза ее загорелись. И она с любопытством уставилась на замершую Лесю.
– Так вы думаете, что это родня вашего жениха угробила? – наконец спросила она. – Чтобы денежки из семьи не утекли? Так?
Леся с трудом кивнула. Но Саше и не требовалось дополнительной информации.
– Могли, – авторитетно кивнула она. – Вполне могли! Я вам чего сейчас расскажу… Пошли!
И, махнув рукой, она провела подруг по странно малолюдному коридору. Затем открыла перед ними дверь маленькой каморки и впустила внутрь. Тут стояли ведра, швабры и прочий инструмент для наведения чистоты на лестницах и в коридорах.
– Сюда! – велела им Саша. – Конечно, пахнет тут не очень. Но зато тут нам никто не помешает.
И, дождавшись, когда подруги войдут, закрыла за ними дверь и горячо прошептала, глядя на Лесю:
– Слушайте меня, чего скажу! Хоть я в эту ночь и не дежурила, но мне бабка Сима все рассказала. Были тут родственники вашего жениха. Приходили! Навещали! А потом у него, у вашего жениха, приступ и случился! После их визитов! Довели, одним словом, человека!
– Кто? – прошептала Леся. – Кто именно приходил?
– Имен они, конечно, бабке Симе не называли, – хмыкнула Саша. – Денег сунули, она их и пропустила.
– Сколько же их было? – изумилась Леся.
– Четверо приходили, – сказала Саша. – Один за другим. Она у них деньги-то взяла, чтобы к больному пропустить. Хотя это и против правил, только вчера ночью Анатолич напился вместе со старшей медсестрой. Муж у нее на целый месяц в командировку свалил, вот они это и праздновали. Остальные ночные сестры по другим отделениям разбежались. И тут у нас на отделении одна только баба Сима за главную и осталась. Вот эти ребята к ней и подходили.
– Как они выглядели? – жадно спросила у нее Кира.
Но, увы, этого Саша не знала.
– Бабку Симу спросить бы вам надо, – сказала она, заметно понурившись. – Только вряд ли она признается теперь. После того как у нас покойник объявился, она страх как перепугалась. И никому словечка не проронила, чтобы ее виноватой не выставили, что к инфарктнику по ночам подозрительных посетителей пускает.
– А тебе сподобилась?
– Так я же ей не чужая, – бесхитростно призналась Саша. – Я ей внучка. Она меня сама сюда работать и пристроила, когда я в этом году в институт не поступила. Чего ей от меня таиться?
Поняв, что девчонку им послало само провидение, подруги вцепились в Сашу мертвой хваткой. И постепенно, давя на жалость и романтичность, подруги вытянули из девчонки адрес ее бабки. И даже добились, чтобы она позвонила старухе и предупредила, что к ней придут три девушки, которым обязательно надо помочь.
– Бабка у меня упрямая, – произнесла на прощание Саша. – Если не захочет, то ничего вам не скажет. Но вы ее задобрите. Конфет купите шоколадных и обязательно с коньячной или ликерной начинкой. Она такие обожает. И денег предложите. Она до денег жадная. Так что, может быть, и соблазнится.
Бабка Сима жила в обычной типовой пятиэтажке. Грязь тут на лестницах была жуткая. Все почтовые ящики раскурочены, даром что металлические. Но малолетние вандалы сорвали крышечки, вырвали замки, а что не смогли уничтожить, то изуродовали огнем, опалившим красивую зеленовато-изумрудную краску.
Вооруженные тремя коробками не очень дорогих, но снабженных алкогольной начинкой шоколадных конфет, подруги позвонили в дверь на первом этаже. Открыла им коренастая крепкая бабуся, одетая, словно капуста, в несколько кофт, выглядывающих друг из-под друга. Выражение ее хмурого лица заметно оживилось, когда она заметила в руках подруг подношение.
– Это про вас мне Сашка звонила, что ли? – не слишком любезно, но все же осведомилась у них бабуля и, не дожидаясь ответа, махнула рукой: – Ладно, проходите, чего в дверях стоять.
И, впустив девушек в квартиру, скомандовала:
– На кухню идите!
Девушки гуськом потянулись и в без того маленькую, а еще и заставленную разным старым хламом кухоньку.
– Чего встали? – удивилась бабка. – Раз пришли, садитесь. Чай пить будем. С конфетами.
И она многозначительно посмотрела на подруг.
– Это вам! – спохватились девушки, отдавая старухе все три коробки. – Не знали, какие вы больше любите. С коньяком, с ликером или с шерри.
– Все сгодятся, – утвердительно кивнула бабка и выставила на стол вазочку с карамельками.
Судя по фантикам, это были настоящие кондитерские раритеты, выпущенные еще на заре перестройки. Попробовать конфетную музейную редкость подруги так и не решились. И покорно выпили горьковатый чай, пахнущий к тому же мокрой тряпкой. Бабка к разговору приступать первой не собиралась. И Кира наконец решилась. Выложив ту же историю о коварной родне и бедной обманутой в своих надеждах невесте, она выжидательно посмотрела на бабку. Но та оказалась не такой доверчивой, как ее внучка.
– А чего же ты, девка, – обратилась она к Лесе, – жениха-то своего даже и не навестила? Он у нас, считай, сутки провалялся, а ты к нему и не заглянула даже. Могла бы уж подсуетиться, коли речь о больших деньгах шла.
– Об огромных деньгах! – заверила бабку Кира, которая по-прежнему вела беседу, беря на себя инициативу.
– Вот! Вот! – осуждающе покачала головой бабка. – А теперь что? Теперь уж ничего не попишешь! Жених-то твой на том свете. Другого себе ищи! С этого ничего тебе не отломится.
– Но я хочу знать, кто виноват в его смерти! – твердо произнесла Леся.
– Тебе на что это? – насторожилась бабка. – Если в суд на родню жениховскую подать хочешь, то я тебе не помощница. Живо от всего отопрусь. И денег никаких не надо!
– Нет, в суд я не пойду, – решительно ответила Леся. – Хочу для себя правду знать. Кто к нему приходил?
– Если для самой себя, то скажу, – покосившись на принесенные ей конфеты, сказала бабка.
Видно, она и в самом деле обожала сладости. И ей явно не терпелось выпроводить подруг, чтобы в одиночестве насладиться подаренным лакомством.
– Только если попросишь потом перед кем-то подтвердить мои слова, то ничего не получится, не стану говорить, – снова предупредила она Лесю и без передышки продолжила: – Четверо к нему этой ночью наведывались. Трое один за другим пришли, я их пустила и выпустила. Ничего не случилось. А вот четвертый ближе под утро пришел. Я как чувствовала, что не надо у этого деньги брать. Но уж очень он настаивал. И деньги хорошие дал. Вот я и не устояла. Он в палату к больному прошел и о чем-то начал с ним говорить.
– О чем?
– Да откуда ж мне знать? – удивилась бабка. – Они же не по-русски говорили. А я их языка не разумею. Но ссорились. Громко говорили. И больной этот кричал даже. Но не от боли, а словно изумлен был до крайности. А потом этот его родственник из палаты вылетел и мимо меня к дверям. А у медсестры кнопка вызова замигала. И как раз из той палаты, куда этот парень ходил.
– И что? – напряженным голосом спросила у нее Леся.
– Что, что? – передразнила ее бабка. – Я за нашей старшей побежала. Да пока до нее достучалась, пока она глаза продрала, пока врубилась, пациента уже спасать было поздно. Раз, и все! Врачи ничего сделать не могли.
– А тот парень, который убежал?
– Он так и убежал, – пожала плечами бабка Сима.
– Но как он выглядел?
– Молодой, – подумав, сделала заключение санитарка. – Черный весь из себя. В смысле, что кожа смуглая, волосы черные. Сказал, что родня больному. А лица я его не видела. На нем шляпа была. Она ему лицо затеняла. Да и чего мне его лицо разглядывать? Какое мое дело?
– Значит, опознать вы его не сумеете? – расстроилась Кира, и бабка Сима отрицательно покачала головой и поджала тонкие губы.
– Может быть, он хромал или что-то еще?
И снова отрицательный кивок.
– А рост? – допытывалась у нее Кира.
– Обычный, – проронила санитарка.
Впрочем, зачем им рост, спохватилась Кира. Саид, Азиз, Мохаммед и Абдул были примерно одного роста. Чуть выше среднего. Конечно, фигуры у них были разные, но тоже не настолько, чтобы санитарка сумела бы это заметить и различить.
Итак, выйдя от безмерно обрадованной и даже не пытающейся этого скрыть бабки, подруги переглянулись.
– Объявляю перерыв, – произнесла Леся за всех.
Как раз напротив дома, где жила бабка Сима, находилось небольшое уличное кафе. Пестрые зонтики с логотипом «Балтика» с улицы уже убрали. Все-таки осень. Но столики и стулья еще были выставлены на свежем воздухе. И так как погода все еще стояла солнечная, девушки присели и заказали подскочившей к ним официантке три фирменных мясных салата и по чашке крепкого кофе.
– Не знаю, кто именно побывал у господина Замаля последним, но одно могу сказать уже сейчас, – покачав головой, произнесла Кира, – смерть больного – это дело рук этого человека.
– Как мы и думали, кого-то из ближайшего окружения господина Замаля, – добавила Леся.
– Родственника, – тихо произнесла Женя.
– И кто из них? – еще тише спросила Леся и, повернувшись к подруге, спросила: – А, Кира?
– Мне кажется, это сделал тот же человек, который подстроил похищение Магриба, кто поджег усадьбу, – сказала Кира и, помедлив, добавила: – И тот же, кто убил красавицу Хаям.
– Надеюсь, это все же не Азиз! – вырвалось у Жени.
– А вот это нам с вами и предстоит выяснить, – прокурорским тоном произнесла Кира.
И подруги, склонив головы друг к другу, принялись обсуждать план, по которому будут действовать. И еще до того, как им принесли их салаты, план был готов. Он отличался редкой простотой, что, по уверениям Киры, свидетельствовало о его безусловной гениальности.
– Ибо все гениальное – просто! – заключила она, ласково посмотрев на три пиалы, поставленные на стол официанткой, с ажурной зеленью петрушки на поверхности в виде украшения. – Нам надо в первую очередь выяснить, что за отношения были в семье. И когда мы поймем, кто из родственников Замаля больше всех хотел его смерти, то узнаем, кто убийца.
И после этого Кира с аппетитом набросилась на свой салат из ветчины, сладкого перца и риса с молоденькой парниковой редисочкой. Леся выбрала грибной салат с кольцами жаренного в карамели лука и отварным куриным мясом. Он был несколько тяжеловат, но Леся так переволновалась за вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро, что сочла вполне допустимым отойти от диеты ради такой вкуснятины. Женя вяло жевала свой салат, в котором был язык, соленые огурцы, яйцо и много-много зелени.
Салат, если откровенно, был превосходен, но Женю он почему-то не радовал.
– А как мы это сделаем? – наконец задала она подругам вопрос, который ее мучил. – Как выясним, кто из наших арабов ненавидел доброго господина Замаля? Вдруг они не захотят рассказать? Видели, как они сегодня смотрели на нас в больнице? Как на врагов!
Кира перестала жевать.
– Честное слово, ты меня удивляешь! – сказала она. – Совершено убийство! И убийством бедняжки Хаям мы крепко-накрепко повязаны с нашими арабами. Все мы свидетели. Никто из нас не хочет стать обвиняемым. На милицию надежды никакой. Значит, будем расследовать убийство сами.
– А если…
– А если они не захотят нам отвечать на наши вопросы, – перебила ее Кира, – мы им пригрозим, что кое-что знаем о том, как и у кого они были сегодня ночью.
– Уверена, что они все наведались в больницу к Замалю! – поддержала ее Леся.
– Вопрос только в том, в какой очередности и кто из них был в его палате последним? – отчеканила Кира. – Этот человек и доконал беднягу.
И, бодро прожевав свой салат, Кира принялась названивать Мохаммеду. И выбранный тем недовольный тон Кира мигом пресекла в зародыше, доходчиво объяснив ситуацию.
– Если не хочешь внезапно оказаться за решеткой за убийство Хаям, то будешь нам помогать! – безапелляционно заявила она ему. – Если ты не виновен, то скрывать тебе нечего. И ты должен быть заинтересован в том, чтобы найти преступника. А если нет, смотри, в милиции могут подумать, что ты покрываешь убийцу.
– Чего ты хочешь? – быстро сдался Мохаммед.
– Адрес матери Азиза! – быстро сказала Кира.
Адрес она получила. Но, выдав его, Мохаммед недвусмысленно дал понять Кире, что ему не нравятся такие энергичные девушки, которые суют свой нос куда не надо. И к тому же совершенно не слушаются мужчину.
– Кажется, моя свадьба откладывается на неопределенное время, – легкомысленно хмыкнула Кира, положив трубку. – Мохаммед мной недоволен. Ну да и черт с ним! Не могу же я встречаться с мужчиной, не будучи уверенной в том, что он не убийца.
– Не везет нам с тобой, – расстроилась Леся. – Такие перспективные были кавалеры. И на тебе! Эти тоже попали под подозрение в убийстве!
– Скажи спасибо, что не мы с тобой, – произнесла Кира. – И потом, не такие уж они перспективные. Не забывай, девушка Саида так до сих пор и не нашлась!
– Анька? – вспомнила Леся. – Ой, а ведь точно!
– Мы про нее совершенно забыли, – опечалилась Женя.
– Впрочем, почему не нашлась? – произнесла Леся. – Мы же не знаем, может быть, и нашлась.
– Саид был вчера в гордом одиночестве, – сказала Кира. – Я у него спросила, где Аня, он покачал головой. Сказал, что звонил ей несколько раз. Домой она не возвращалась.
– Это еще ничего не значит, – сказала Леся. – Может, это она от него шифруется у другого своего любовника. Мы же решили, что так и есть.
– Так-то оно так, – покачала головой Кира. – Только позвонить все равно надо. Неспокойно на душе, пока все окончательно не прояснится.
К телефону подошла мать Ани. И, судя по ее голосу, Анька домой не возвращалась.
– Вы ведь уже знали, что она пропала, когда ко мне приходили-то, – сказала она, узнав подруг. – Я с Наташкой, Аниной подружкой, поговорила да потом время сопоставила. Так и вышло, что, когда вы якобы за свитером для Аньки приходили, она уже исчезла.
Кира молчала.
– Мы не хотели вас волновать, – сказала она извиняющимся тоном. – И потом, мы думали, что Аня уехала со своим любовником.
– Не появлялась она с тех пор, наверное, случилось с моей шлендрой что-то, – произнесла она каким-то будничным серым голосом, за которым угадывалось такое отчаяние, что подруги сразу поняли: не врет им мать Ани, не появлялась ее дочь и не звонила. – Господи, что делать? Что делать?
– А ее подруга? – спросила Кира. – Наташа? Ей Аня не звонила?
– Никому не звонила, – произнесла Анькина мать. – Ой, какое горе! Спрашивала у Наташки, может быть, скажет она имя Анькиного хахаля, с которым та умотала. А она только мямлит что-то невразумительное. Дескать, не знает ничего! Не называет имя-то!
Положив трубку, Кира произнесла:
– Вот так! Не появлялась Анька. И матери не звонила. Нет, мне это совсем не нравится! Не стала бы Анька прятаться от матери, зная, как та волнуется.
– Похоже, рано мы обрадовались и поверили Наташе, что Аня просто удрала с новым поклонником, – сказала Леся, сжав руки. – Не прячется она от Саида. Ее в самом деле похитили!
Женя побледнела. Эта фраза о похищении напомнила ей о ее собственном положении. И о странном типе, который гнался за ней по черной лестнице с непонятными и от этого еще более жуткими целями. Что там говорит ее книга на этот счет?
...
«Также вы никогда не должны забывать о том, что на один приличный роман приходится до десяти неудачных попыток. И если с первого раза вам не удалось закадрить подходящего мужчину, не отчаивайтесь и не переживайте. Помните, вы – охотница, и рано или поздно ваше мастерство отшлифуется. Любому ремеслу можно научиться. Охота на мужчин – не исключение.
Но надо крайне тщательно выбирать себе дичь. Каждая особь относится к какому-то определенному виду. И требует определенных правил охоты на нее. Например, интеллигентный мужчина никогда не клюнет на ваши рассуждения о книгах, которых вы не читали, или о фильмах, которые вы не смотрели, или о выставках и вернисажах, которые вы не посещали. Он мигом раскусит, что вы всего лишь изучили их краткое содержание или в лучшем случае выучили отзывы критиков о них.
Подобная тактика сработает с человеком, который вообще далек от культуры. Бывает такой тип мужчин, посвятивших себя зарабатыванию больших денег. На литературу и искусство у него уже не хватает времени. Да и тяги нет. Так что на него вы можете произвести впечатление заученными умными и, желательно, как можно более непонятными для них фразами. Эти мужчины только зауважают вас.
Сложней всего приходится с мужчинами, которые психически не вполне стабильны. От них никогда не знаешь, чего ожидать. Пусть даже они в чем-то и гении, но лучше от таких держаться подальше. Лично я вам настоятельно рекомендую именно этот вариант. Счастливой и, во всяком случае, стабильной семейной жизни с ними не построишь. Только окончательно испортите свою нервную систему. Как говорит народная мудрость, с кем поведешься, от того и наберешься».
Женя тяжело вздохнула. Она и не собиралась общаться с маньяком-преследователем. Но как быть, если он проявляет упорство. На этот счет книга указаний не давала.
Кира между тем молчала. Она размышляла, пытаясь уловить нить, которая бы вывела ее к объяснению всех этих страшных событий, которые словно кольцо змеи сжимались вокруг нее и подруг.
– Вот что, так мы ничего не решим! Поехали-ка к матери Азиза! – произнесла она наконец. – Мне кажется, что эта женщина до сих пор обижена на господина Замаля. И потому может оказаться разговорчивой.
Так оно и случилось. Мать Азиза была дома. Собственно говоря, где ей еще быть? Ведь работать она никогда не работала. Это было видно по ее ухоженному виду и цветущей внешности. Такие цветы расцветают только в домашних тепличных условиях. Преуспевающая деловая женщина, при всем своем желании, не может выглядеть такой расслабленной, чувственной и ленивой. Ни выглядеть, ни быть. Это привилегия содержанок богатых мужчин, к числу которых относилась и мать Азиза.
– Умер? – равнодушно переспросила она у подруг, когда они еще только позвонили ей по телефону, чтобы попросить о встрече. – Инфаркт? Что же, к этому все и шло. Здоровье у него было так себе. Да и возраст.
Никаких особых чувств в ее голосе не прозвучало. Ни удивления, ни страха, ни торжества. Простая констатация факта. Впрочем, была в этом одна странность. Женщина явно не знала о трагедии, которая случилась с господином Замалем. Не знала она и об убийстве Хаям. Так почему же Азиз не поторопился позвонить матери, чтобы сообщить о смерти отца? Не хотел ее волновать? Или по какой-то другой причине?
Впрочем, ответ подруги тоже получили быстро, едва приехали к матери Азиза. Выглядела она лет на тридцать пять, хотя, по логике вещей, ей не могло быть меньше сорока пяти. Но она тщательно следила за собой, явно не брезгуя новейшими разработками косметологии. Однако с пластическими операциями или без облик мадам Гриценко – такова была фамилия матери Азиза – удивлял и потрясал.
Такой холеной блондинистой красоты подругам видеть давно не приходилось. Она напоминала одалиску в серале какого-нибудь восточного владыки. И, наверное, в свое время именно этим и пришлась по сердцу господину Замалю.
– Вы не очень расстроены смертью отца своего ребенка, – заметила Кира, когда мать Азиза, представившаяся им Розой, выслушала их отчет о последних днях господина Замаля.
– А почему я должна быть расстроена? – изумилась женщина. – Мы с ним не встречались уже много лет. У меня сейчас другой мужчина. И я не вижу смысла в том, чтобы скорбеть по совершенно чужому мне, в сущности, человеку.
– А если вашего сына обвинят в его смерти? – посмотрела на нее Кира. – Он ведь его наследник, так я понимаю?
Роза ее не разочаровала. Сына она явно любила. Во всяком случае, услышав слова Киры, она впервые с момента разговора проявила признаки волнения.
– Что?! – возмутилась она, даже поднявшись с кушетки, на которой до сих пор лениво возлежала, отщипывая от крупной грозди винограда сочные ягодки и отправляя их в рот.
– У Азиза был повод, чтобы желать смерти своего отца и сестры, – сказала Кира. – У них были сложные отношения. Он ревновал отца, не любил сестру, и к тому же в дело вмешались деньги. Наследство. За такой куш кто угодно будет сражаться.
– Деньги, – машинально повторила за ней Роза. – Ну да, деньги. Замаль всегда был щедр. В этом надо ему отдать должное. Мы с Азизом никогда не испытывали нужды. Но это не значит, что Азиз убил отца… Постойте, почему убил? Замаль умер от инфаркта! Вы сами мне это сказали по телефону!
– Но кто-то его до этого инфаркта специально довел, – сказала Кира и поведала Розе о тех бедах, которые посыпались на господина Замаля в последние дни.
– Сами понимаете, смерть единственной дочери могла и доконать беднягу, – закончила она свою речь. – И Азиз является самым вероятным претендентом на роль обвиняемого.
– Нелюбимый сын расправился с отцом и получил огромное наследство, – сказала Леся. – Никого этим не удивишь.
– Тем более что Хаям убили как раз в гостях у Азиза, – внесла свою лепту и Женя.
Напор подруг совершенно сломил Розу, которая явно не привыкла к таким сложностям. Но Роза неожиданно проявила характер. Ее мозг заработал, стараясь выгородить Азиза и свалить вину на других. На это-то и рассчитывала Кира. И Роза ее не подвела.
– Так это мог быть кто угодно из родни Замаля! – заявила подругам Роза. – Не только мой Азиз значится в завещании. Есть и другие, кто тоже мог пожелать смерти Замалю! Вот хотя бы Абдул. Он ненавидел своего дядю за то, что тот в свое время не помог его отцу. И отец мальчика погиб.
– В чем не помог? – спросила Леся.
– Я не знаю подробностей этой истории, – призналась Роза. – Никогда не интересовалась этой семьей. Но я знаю, что в итоге равнодушия или даже предательства Замаля отец Абдула погиб.
– А если бы господин Замаль ему помог, этот человек был бы сейчас жив и процветал?
– Насчет процветал я не знаю, – ответила Роза. – Там была какая-то очень запутанная ситуация. Но что жив и здоров – это точно.
– Но попытайтесь вспомнить хотя бы какие-нибудь подробности, – взмолилась Кира.
– Мне Азиз рассказывал, – нахмурилась Роза. – Он знает. Но тогда я его не слушала. Мне это было абсолютно неинтересно. Я и так знала: они там все словно пауки в банке. Ненавидят и мечтают сожрать самого главного паука.
– Вы имеете в виду господина Замаля?
– Его, его, – кивнула Роза и, наконец разговорившись, продолжила: – И, если хотите знать, не у одного Абдула была причина для такой ненависти к Замалю. Мохаммед тоже имел зуб на родственника.
– А он за что? – удивились подруги. – Наоборот, мы слышали, что господин Замаль вырастил мальчика, когда тот осиротел. И всегда относился к нему почти как к родному.
– Вот именно, что почти, – кивнула Роза. – У Мохаммеда еще была сестра. Замаль взял к себе сироток и воспитывал их в большой строгости. Никаких там летних поездок, куда ездили их сверстники. Никакого баловства и лишних игрушек. Но дело даже не в этом. Это еще, я полагаю, Мохаммед пережил. Он обожал свою сестру. И понимал, что в доме дяди им – ему и сестренке – будет лучше, чем где-то в другом месте. Тут они по крайней мере были вдвоем. Замаль не разлучал детей. Они даже в одну школу ходили. И сидели за одной партой.
– А как получилось, что Мохаммед и его сестра оказались на попечении Замаля? – спросила Леся.
Роза оживилась. Похоже, эту историю она знала куда лучше, чем жизнь Абдула и его родителей.
– Слушайте, это была настоящая драма! – произнесла она, спуская ноги на пол и протягивая подругам блюдо с фруктами в знак вдруг прорезавшегося расположения к ним. – И все это при мне происходило. Мы тогда с Замалем как раз только начали встречаться. Он пылал, знакомил меня со своей родней. И я привязалась к матери Мохаммеда. Она тогда как раз ждала свою двойню. Была очень милой, приветливой и такой общительной. Не то что другие члены его клана.
– И что же с ней случилось?
– Ужасная катастрофа! – вздохнула Роза. – У нее начались роды. И отец Мохаммеда повез жену в больницу. Но шел дождь, и он не справился с управлением. Жуткая авария! В общем, в больницу привезли только одну Ислэм, но она была так изранена, что шансов выжить у нее не оставалось. Тем не менее врачи спасли детей. Мать скончалась.
– И вы упросили господина Замаля, чтобы он взял сироток к себе?
– Ну, я ему намекнула, что это было бы правильно, – слегка смутилась Роза. – Но не думаю, что мои слова повлияли на его решение. Он никогда не воспринимал меня всерьез. Просто, я думаю, он и сам принял бы такое решение. Короче, он взял детей на свое попечение.
– А родители Мохаммеда были богаты?
– Думаю, что да, – кивнула Роза. – У них был большой дом неподалеку от города. И квартира в городе. В средствах они нисколько не нуждались. Это было видно даже мне.
– И что случилось с их имуществом?
– Вы намекаете на то, что Замаль ограбил сирот? – верно поняла ее вопрос Роза. – Уверяю вас, нет. Квартира и загородный дом остались в целости и неприкосновенности. В квартире родителей Мохаммед сейчас и живет. А дом, насколько я знаю, он продал. Потому что тот сильно обветшал, да и устарел морально. И чтобы там жить, надо было все перестраивать. Нет, причина ненависти Мохаммеда к Замалю не в том, что тот ограбил их с сестрой.
– А кстати, где сейчас сестра Мохаммеда? – спросила у Розы Кира.
– Вот! – подняла вверх палец женщина. – За это Мохаммед и имеет полное право ненавидеть своего дядю. Ислэм – девочку назвали так же, как ее покойную мать, – выдали замуж за одного человека. Именно господин Замаль настоял на этом замужестве. Ему было необходимо породниться с одним своим деловым партнером. Речь шла о слиянии громадных капиталов. И Замаль хотел гарантий, что партнер его не кинет.
– А тот кинул?
– Вроде бы нет, – покачала головой Роза. – С этой стороны все было благополучно. Чего нельзя сказать о судьбе бедной Ислэм. Это замужество оказалось для нее смертельной ловушкой.
– Почему?
– Этот человек, как выяснилось, до нее забил до смерти уже нескольких своих жен, – со вздохом произнесла Роза. – Видимо, он был не вполне здоров психически. Или просто ему доставляло удовольствие измываться над бедными девочками. Женился он на молоденьких. И именно на таких, за кого некому заступиться. На совершенно безответной девчушке, и над которой никто из родни ему не помешает всласть поглумиться. И я думаю, что Замаль знал, на что обрекает свою воспитанницу. Но все же сознательно шел на этот нужный ему брак. Явно пообещав партнеру, что тот может делать с девушкой все, что ему заблагорассудится. Лишь бы это не шло в ущерб их совместному бизнесу.
– Выходит, он принес ее в жертву! – воскликнула Кира. – Ради того, чтобы разбогатеть еще больше. Да уж! За такое Мохаммед и в самом деле мог желать отомстить дяде!
– Вот я и говорю, – закивала головой Роза. – В этой семье есть достаточно людей, которые захотели бы отомстить Замалю.
– А где был Мохаммед, когда случилось несчастье с его сестрой? – спросила Кира.
Но этого Роза не знала. Она продолжала развивать волнующую ее мысль:
– Мой сын не единственный наследник Замаля. Остальные, хотя бы Мохаммед и Абдул, тоже имеют право на часть наследства. Это оговорено в завещании.
– А Саид?
– Саид – тоже его племянник, – кивнула головой Роза. – И тоже может претендовать на часть имущества. Тем более что его родители уже скончались.
– И они тоже? – насторожилась Кира. – Тоже какое-то несчастье?
– О нет, они были старше Замаля и болели. Их кончина как раз вполне естественна. Сначала умер отец Саида. А через год и мать. Саид был единственным ребенком, поздним. Они его родили, когда матери было уже за сорок. Редкий случай. Но Саид рос хорошим мальчиком. Тихим и воспитанным. И если честно, то я не представляю, чем Замаль мог отравить ему жизнь.
И, подумав еще немного, она решительно покачала головой:
– Нет, мне кажется, что у Саида, единственного из всех, не было причины ненавидеть дядю и желать ему смерти.
Но с этим заявлением подруги решили разобраться позже. Пока у них было достаточно простора для нового витка их сыскной деятельности. Снабженные ценной информацией, которую им выболтала Роза, они могли ехать к Мохаммеду и Абдулу. Теперь этим двоим предстояло не нападать на подруг, а оправдываться перед ними. Честное слово, перспектива не из самых скверных!
