Глава 4
От всех этих мыслей голова у подруг буквально шла кругом. Так что заснули они в тот вечер очень поздно. Снились им ужасные вещи. Лесе снилась Анькина казнь. И девушка вертелась во сне, пытаясь избавиться от жутких картин.
Вот Анька предстает перед судом присяжных и все присяжные встают и единогласно признают ее виновной. Выносят страшный приговор — смертная казнь через повешение!
Оправданий Аньки, уверяющей, что она не виновата и что ее подставили, никто не слушает. И приговор решают привести в исполнение прямо в зале суда. Абсурд! Да и действие происходит не в Грузии, не в России, а почему-то в далекой Америке. Полный бред, но очень страшный.
Проснулась Леся с тяжелой головой и в плохом настроении. Неясные, но очень скверные предчувствия томили ее.
— Мне кажется, что над Анькой нависла серьезная угроза, — поделилась она своими соображениями с Кирой.
— Она не убивала своего дядю! Ты это видела и подтвердишь!
— Я — иностранка! И к тому же я ее подруга. Скажут, что мы с Анькой вступили в сговор. Да что там! Это уже и говорят!
— Мало ли, что там говорят разные дураки! — вспылила Кира. — Мы с тобой найдем настоящего убийцу и докажем, что Анька ни в чем не виновата!
— И как? Как мы его найдем?
— Для начала у нас есть два подозреваемых. Вернее сказать, две. Обе, заметь, женщины, и обе молодые.
— И кто же они?
— Первая — это Нелли.
— А-а-а… Отвергнутая невеста Давида? Думаешь, спустя столько лет она решилась на месть?
— Месть, не месть, а повод для убийства дяди Нико у нее был. Уверена, он основательно монополизировал ее владения. И запускал лапу в закрома, выдавая истинной наследнице лишь средства для жизни, но не подпуская девушку к подлинному капиталу.
— Но кажется, ее вполне устраивало такое положение дел. Иначе она давно бы вернулась и призвала дядю Нико к ответу.
— Мы этого не узнаем, пока не побеседуем с самой Нелли.
— Глупости. Нелли не было в стране, когда убили дядю Нико.
— Возможно, — пожала плечами Кира. — Даже наверняка не было. Если Нелли не дурочка, а я думаю, что она не дурочка, то ее и вообще в Грузии в это время не было. Но она скоро появится. Я в этом совершенно уверена. И потом…
— Что потом?
— Потом совсем не обязательно ей торчать на момент убийства где-то рядом. Если деньги у девушки есть, то Нелли вполне могла нанять исполнителя, который и убрал дядю Нико. Лично я на ее месте именно так бы и поступила!
Леся покосилась на подругу со смешанным чувством восхищения и зависти. Как она легко в этом призналась! Взяла бы и наняла киллера. Сама Леся никогда не смогла бы нанять киллера для человека, фактически заменившего ей и отца, и мать. Даже будь тот трижды сквалыгой и сволочью, все равно бы не смогла.
— А вторая подозреваемая — это кто? Аня?
— Нет! Что ты!
— А кто?
— Вторая подозреваемая — это Тамара.
— Невеста?
— А что тут такого? Невеста уже и не человек? Убить не может?
— Может, — растерянно пробормотала Леся.
— И потом, не забывай, именно ее следы мы видели на том месте, где смертельно ранили дядю Нико.
— Но мы же доказали, что Тамара не могла его убить.
— Сама не могла, — согласилась Кира. — Но… Но опять же, она могла привести с собой исполнителя. Который и сделал за нее всю грязную работу. Таким образом, дядя Нико оказался убит, а Тамара осталась в чистом платье.
— Да ну! Кто бы пошел на такое! И зачем Тамаре убивать дядю Нико?
Это было самым слабым местом в версии Киры. Что ответить, она откровенно не знала. Но к счастью, Леся задала ей следующий вопрос:
— И где бы Тамара нашла исполнителя для своего плана?
— Ну, это как раз сделать довольно легко!
— Ничего не легко!
— Ты так рассуждаешь, потому что не привыкла, чтобы тебя окружали рыцари и джентльмены. А тут из мужчин галантность так и бьет фонтаном. Так что Тамара и Нелли легко могли найти себе помощников.
— И эти мужчины пошли бы на убийство? Из прихоти своих подружек?
— Возможно, дядя Нико успел насолить многим. Характер у него был препаршивый. Все это говорят. И не исключаю, что сейчас многие втихомолку радуются, что противный мужик переселился на тот свет.
— Значит, ты подозреваешь Тамару и эту Нелли?
— Да. Но пока что поговорить мы можем только с одной из них. Пошли к ней.
Впрочем, сразу же осуществить свое намерение девушкам не удалось. Сначала по настоянию мамы Давида пришлось плотно позавтракать. Женщина и слышать не хотела о том, чтобы домашние пропустили завтрак.
— Самый важный прием пищи — это утренний! — твердила она. — Плотный завтрак дает силы на целый день. А нам всем, видит бог, сейчас силы понадобятся особенно. Бедный мой брат! Бедняга Нико!
Несмотря на траур, в который уже переоделись все в доме, завтрак был подан весьма основательный. Тушеное мясо с овощной помидорно-луковой подливкой, в которую полагалось макать мягкий лаваш. И горячие хачапури с начинкой из соленого сыра. Взрослые ели истекающие маслом горячие куски, запивая их ледяным пивом. Детям пива, само собой, не полагалось. Они запивали пирог с сыром парным молоком.
Подругам после вчерашнего и позавчерашнего застолья кусок в горло не лез. Но остальные, по-видимому, похмельем не страдали и уписывали завтрак за обе щеки. Затем Давид и его мама пошли в дом дяди Нико, выразить соболезнование. А Анька, ввиду щекотливости ситуации, осталась дома с детьми.
— Ань, — обратилась к ней Кира после того, как Давид увел родительницу. — Как ты думаешь, у твоего мужа было что-то с этой его бывшей Нелли?
Анька сильно вздрогнула, и в ее глазах появилось какое-то затравленное выражение, очень не понравившееся подругам.
— Кто вам сказал про Нелли? — сдавленным голосом произнесла Аня. — Кто?
— Давид и рассказал.
— Что? Что он вам сказал? Он до сих пор о ней помнит?
— Видимо…
Анька рухнула на топчан и внезапно залилась слезами.
— Это он виноват! Это все из-за него! — выкрикивала она бессвязно.
— Кто? Кто виноват?
— Дядя Нико!
— Но он же умер!
— Сейчас — да! Но вы бы знали, как этот человек меня изводил все эти годы! Он буквально бредил этой идеей!
— Какой идеей?
— Чтобы его Нелли и Давид поженились! Чтобы денежки Нелли не утекли из семьи после ее замужества!
— Но Давид женился на тебе! У вас двое чудных детишек и прочный брак. При чем тут Нелли? Как дядя Нико мог тебя доводить?
— Очень просто! Он все время настраивал против меня родственников! Нашептывал им разные гадости про меня. Придумывал разную чушь. Сущую ерунду, но некоторые ему верили. А потом приставали с глупыми вопросами к моему Давиду. И… И у нас с ним по этому поводу несколько раз были крупные скандалы.
— С кем? С мужем?
— Да нет! С Давидом мы почти никогда не ссоримся.
— А с кем же ты скандалила?
— С дядей Нико!
— При людях?
— По-разному бывало! Но чаще всего на людях.
— А что за гадости он про тебя говорил?
— Да ну! Грязь всякая! Даже вспоминать не хочется.
— Лучше расскажи.
— Зачем?
— Дело-то серьезное. Совершено убийство. Наверняка менты будут землю носом рыть, чтобы найти убийцу.
— А я тут при чем? — снова расстроилась Анька.
— А тебя нашли возле трупа и…
— И руки у тебя были по локоть в крови.
— А теперь еще выясняется, что у тебя и зуб был на твоего дядю.
У Аньки задрожали губы.
— И меня посадят в тюрьму?
— Нет, вряд ли.
— Точно посадят! — ударилась в панику Анька.
— Мы тебе поможем. Мы знаем, что ты не убивала. И поможем.
— Правда? Вы мне поможете?
— Да. Но для этого ты должна рассказать нам все, что было между тобой и покойником.
Теперь Анька не спорила и не противилась.
— Пожалуйста! — воскликнула она. — Охотно расскажу! Говорил он про меня разные гнусности. Будто бы у меня есть любовник. А в пору девичества я, мол, работала в ресторане официанткой. Да не просто работала, а бегала по залу в короткой юбочке, без лифчика, и меня там трахали все кому не лень. У меня якобы было несколько абортов, и уж, ясное дело, я досталась Давиду далеко не девицей.
— И что из этого было правдой?
— Какая разница?! — запальчиво воскликнула Аня. — Кое-что соответствовало действительности. Но суть не в этом.
— А в чем?
— В том, как дядя Нико это преподносил! Я как-то раз услышала, как он меня позорит, так самой стыдно стало. Хотя стыдиться было нечего. Да, вышла я замуж не девицей, так мне уже сравнялось двадцать четыре года. Глупо ходить девственницей в таком возрасте. Согласны?
— Действительно, глупо.
— Потом насчет ресторана. Да, я работала официанткой. Но просто официанткой, никакого топлес там не было и в помине. Нормальная рабочая форма. Юбка до колен и белая блузка с галстучком.
— А… А про аборты?
— Не было! — отрезала Аня. — Давид — мой единственный мужчина, которого я полюбила и от которого захотела иметь детей.
— Постой, но ведь у тебя же был этот… Как его… Сергей! Он же тебе проходу не давал!
Анька смутилась, но постаралась не подать виду.
— Да, был такой кадр. Ну и что с того? — как можно равнодушней спросила она у подруг.
Но ее показное равнодушие не обмануло Киру с Лесей, которые достаточно хорошо знали Аньку.
— Ну-ка! Выкладывай! — потребовала Кира. — Что с ним случилось? Ты же по нему с ума сходила!
— Было и прошло. Больше не схожу!
— А куда он делся?
— Какая разница?
— Нет уж, ты не увиливай. Говори прямо.
— Ну, сел.
— Куда сел?
— За решетку сел!
Кира с Лесей ахнули.
— Сергей сейчас в тюрьме?
— Не знаю. Наверное, уже выпустили. Ему небольшой срок дали. Да еще адвокат обещал, что через полсрока его обязательно по амнистии выпустят.
— И сколько ему дали?
— Двенадцать лет.
— Сколько?! — снова ахнули подруги. — Это что же за небольшой срок такой?
— За то, что он натворил, действительно небольшой.
— Что же он натворил, чтобы на целых двенадцать лет угодить за решетку?
Анька вздохнула.
— Вы хоть знаете, что за тип был этот Сергей?
— Ты говорила, он работает в ФСБ. Что у него какой-то чин и прочее.
— Бандит он был! — махнула рукой Аня. — Сказками о ФСБ и своих героических подвигах он меня, дуреху, кормил. А на самом деле был обыкновенным бандитом. И взяли его во время вооруженного грабежа.
— И дали двенадцать лет?
— Могли и больше. Там охранник пострадал. Вроде бы инвалидом на всю жизнь остался. Но Серегу одного взяли, дружков своих он не выдал. Поэтому те ему и адвоката обеспечили, и грев в тюрьму и на зону посылали. Да и пошел он под суд в первый раз, так что ему как ранее несудимому дали не очень большой срок.
— Ни фига себе! Двенадцать лет!
— Могли и все двадцать. А так через шесть лет амнистию обещали.
— Значит, он сел за решетку, а ты вышла замуж за Давида?
Помимо воли в словах Леси прозвучало осуждение. И Аня моментально окрысилась на нее.
— А что тут такого? — крикнула она. — Ничего такого тут и нет! Или мне надо было шесть лет угробить на бесплодное ожидание, а потом выйти замуж за уголовника? Нет уж! Я как узнала, что он обыкновенный бандюган, так сразу же ему прямо в зале суда и сказала, что ждать его не буду.
— А он что? Как отреагировал?
— Орал, конечно. То есть в суде он себя примерно вел. А вот уж потом трубку у кого-то в камере выпросил и мне позвонил. Тогда уж он душу отвел! Какими только словами он меня не называл. И гадиной, и паскудой, и потаскухой. А за что? Разве я была не права? Он меня обманывал, выдавал себя за совсем другого человека. А я еще и виновата?!
Девушки не знали, что ей и ответить. С одной стороны, Аня была права. Кому нужно такое уголовное счастье в мужья? А с другой — Серега тоже мог быть недоволен поведением девушки, которую считал своей невестой.
— А мстить он тебе не обещал?
— Как же не обещал? — хмыкнула Аня. — Еще как обещал! На ленточки обещал порезать, если я его не дождусь. Изуродовать. Детей убить, мужа убить, а чтобы я на все это смотрела и рыдала. А он бы тоже смотрел на мои страдания и кайфовал.
У подруг даже мороз по коже пошел. Ну и урод этот Серега. Нет, правильно, что Анька не стала его дожидаться. Разве можно связываться с человеком, который тебе угрожает такими жуткими карами? Ни в коем случае! Еще понятно, если бы Серега искренне раскаивался в содеянном, клялся бы завязать и умолял Аню поверить ему; тогда еще на первый раз можно было бы его простить. Но если уж он вместо раскаяния выплеснул на свою девушку такую злобу, тут уж и говорить не о чем. Бежать подальше от подонка. И весь сказ!
— Вот я и убежала, — снова хмыкнула Аня. — Так далеко, как только смогла. И очень рада, что так сделала. Давид — просто чудо! Его мама — самая лучшая свекровь на свете. Природа! Море! Свежий воздух! Фрукты из собственного сада.
— Жизнь прекрасна.
— Конечно, тут тоже были свои минусы. Дядя Нико, например. Но даже ему далеко по подлости и злобности до Сереги.
Спорить подруги не стали. Банков дядя Нико действительно не грабил. Обирал потихоньку сироту, так ведь не до нитки же. Так что благородный, можно сказать, человек был по сравнению с некоторыми бандюгами, севшими в тюрьму за вооруженный грабеж.
Но все-таки кое-какое сомнение у подруг осталось. Если Сергей должен был просидеть шесть лет, то ведь сейчас он как раз вышел.
— Вышел, — подтвердила Анька. — Мама мне звонила, говорила, что он к ней приходил.
— К ней? В Германии?
— Да.
— Специально приехал в Германию к твоей маме, чтобы про тебя расспросить?
— Ну… да.
— И ты только сейчас об этом говоришь?!
— Зачем он к ней приходил?
— Меня искал, я думаю, — пожала плечами Аня.
— И твоя мама сказала, где тебя искать?
— Нет. Сказала только, что я теперь живу далеко. И что у меня муж и дети.
— А что твой бывший?
— Мама говорит, перекосило его слегка, оттого что у меня все хорошо. Но ничего не сказал. Ушел.
— И все? Больше не приходил?
— Мама ничего мне больше не говорила.
Мысленно подруги отметили, что им самим все же нужно еще разок поговорить с Аниной мамой. Может быть, она не стала говорить всей правды Ане, чтобы не пугать дочку. Ей правды не сказала, а подругам скажет.
— А дядя Нико знал про этого твоего Серегу?
— Боже упаси! — замахала руками Аня. — Нет, конечно! Я про это никому не рассказывала. Даже Давиду.
— Ну и правильно. Совсем незачем ему знать про тебя такие вещи.
Аня кивнула:
— Я тоже так думаю.
Но было видно, что ее больше волнует другая тема. Мялась она недолго. Вопросы буквально посыпались из нее, как горох из прохудившегося мешка.
— А теперь скажите, что там Давид говорил вам про Нелли? Небось теперь-то она уж точно вернется в родные края? Когда это будет? Что он думает делать с ней дальше? Как станет себя вести?
Чувствовалось, что даже перспектива тюремного заключения меркла по сравнению с возможностью появления на горизонте соперницы. Как могли, подруги успокоили бедную Аню, заверив ее, что Давид только и думает, что о своей жене и детях. И появление Нелли приветствует ничуть не больше, чем сама Аня.
Несколько успокоенная словами подруг, Аня отправилась хлопотать по хозяйству. Убийство или не убийство, а кушать надо. И белье само не постирается. И пол не вымоется. А девушки просочились к телефонному аппарату. Возле него лежала внушительная записная книжка, в которой нашелся немецкий номер Аниной мамы. Так что подруги быстренько позвонили ей в Германию. Анина мама подошла к телефону сразу же после первого гудка.
— Анечка! — закричала она в трубку. — Не волнуйся, деточка. У нас все в полном порядке!
Тон Аниной мамы был преувеличенно бодрый и оживленный. Это поняли даже подруги.
— Тетя Наташа, это не Аня. Это мы — Кира и Леся.
— Ой, девочки! Простите меня, дуру старую. А я слышу, межгород звонит. Ну, и подумала, что это моя Анечка ко мне прорывается.
— Мы в самом деле звоним вам из ее дома. Так что не так уж и ошиблись.
— А чего вы звоните? Чего Анечка не позвонила? У нее что-нибудь случилось?
Тревога в голосе Аниной мамы была неподдельная и искренняя. Похоже, последнее время у женщины было достаточно поводов для беспокойств. И жила она в постоянном нервном напряжении. Поэтому так бурно и отреагировала на то, что ей позвонила не родная дочь, а всего лишь ее подруги.
— Ничего не случилось. Все в полном порядке. А звоним мы вам потому, что Аня проговорилась нам, будто бы не сегодня завтра должен выйти на свободу ее Сережа. Это так?
Некоторое время Анина мама молчала. А потом сокрушенно призналась:
— Правда! И даже больше того вам скажу, он уже вышел!
— Ой!
— Да, и ко мне приходил!
— Ой!
— И много раз приходил!
— Ой, ой, ой!
— Я уж Анечке не стала говорить, не хотела ее лишний раз беспокоить. А только нехорошо у меня на сердце с тех пор стало. Только и думаю, как бы этот тип ей чего не напортил.
— А он может?
— Вы его не знаете! Он такой опасный человек! Подлый, злой, жестокий! Мне грозил.
— А вам за что?
— Адрес Анечки требовал.
— И вы ему дали?
— Да что вы! — возмутилась тетя Наташа. — Что я, враг своей дочери? Ничего я ему не дала. Да ведь только он ее адрес и без меня выяснить сумеет. Если уж мой немецкий узнал и приехал, не поленился, то ее адрес запросто узнает.
— Как? Каким образом?
— Мало ли у Анечки в Питере друзей и подружек осталось. Она же девочка общительная. Со многими дружила. Может, кто и даст. Не специально, ясное дело, а так, не подумав.
— А давно к вам Сергей в последний раз приходил?
— В последний раз? Дайте-ка подумать. Да вот неделю назад как раз и приходил!
— И что сказал?
— Заявил, что уезжает. И что если Анька передумала и хочет к нему вернуться, то у нее есть еще пять дней, чтобы оставить мужа, детей и прилететь к нему. А потом уже будет поздно.
— Что поздно?
— Этого он мне не сказал. А я Анечке ничего передавать, конечно, не стала. Мало ли кто какую ерунду ляпнет.
Из телефонного разговора подруги поняли несколько вещей. Анин поступок задел ее бывшего бойфренда куда сильней, чем она сама себе представляла. Замужество он Ане не простил. Так что Сергей был готов к мести. И не просто готов, а тщательно ее обдумывал и, кажется, кое-что придумал. И наконец последнее, он выдвигал требование, чтобы она к нему вернулась.
— Срок действия ультиматума истек, — задумчиво бормотала Леся себе под нос, — Анька о себе знать не дала, и этот парень начал действовать.
— Думаешь, он прилетел в Грузию, пришил этого дядю Нико, а потом стал ждать, как будут развиваться события?
— Не думаю, что именно дядя Нико был его жертвой. Но все возможно. Все.
— Слушай, надо бы нам фотографию этого Сергея у Аньки вытребовать.
— Зачем?
— Затем, что он мог быть среди гостей на свадьбе.
— Ну, ты тоже скажешь! Сергей там был, а Анька его не признала?
— Так он мог замаскироваться!
— Тогда нам его фотография вряд ли пригодится.
— Но не будет же он все время ходить в маскировке.
И девушки отправились к Ане. Они застали ее за приготовлением обеда. Слегка устыдились, что не помогают ей в этом деле, но потом вспомнили, что занимаются куда более важным делом — спасением Аньки от решетки, и стыдиться перестали. Так что даже не замечая выразительных взглядов, которые Анька бросала на гору нечищеных овощей для борща, которые были свалены на столе, потребовали у Ани фотографию ее бывшего бойфренда.
— Откуда ей у меня взяться? — удивилась Аня. — Говорю вам, я вычеркнула этого человека из своей жизни раз и навсегда!
— Что же, никакой фотографии не осталось? Даже самой плохонькой?
— Нет!
И Аня демонстративно встала к столу, очищая крупную свеклу. Та брызгалась яркими брызгами, так что подругам пришлось прикрыться кухонными полотенцами. Но они не отставали:
— Тогда опиши нам этого Серегу. Давай-ка его внешность!
— Что вам дался этот уголовник?! Говорю вам, это было и прошло! Теперь ему нет места в моей жизни!
— Но может быть, сам он считает иначе!
— Ну, хорошо! Он был высокий, волосы светлые, голубые глаза, крупный мясистый нос и толстые губы. Да! Еще он всегда ходил стриженный под единичку, и уши у него торчали словно два вареника! А когда он злился или волновался, они у него краснели. Сам он бледнел, а уши, наоборот, краснели. То, я вам скажу, еще зрелище!
Но никакого бледного мужчины с ярко-красными оттопыренными ушами на свадьбе подруги не заметили. Блондинов также не наблюдалось. Были, правда, рыжие, но с ярко выраженными кавказскими чертами лиц. Блондинка была только одна — Леся. А вот блондинов не было. Ни коротко стриженных, никаких.
— Он мог надеть парик и загримироваться, — прошептала Леся, не желая расставаться со своей идеей. — Или спрятался поблизости от дома Тамары. И когда наступил подходящий момент, выскочил из своего укрытия и нанес удар.
Но Кира считала, что версию с Серегой можно пока отложить про запас. Они и так выяснили достаточно. Серега имел крутой зуб на Аньку. Мог узнать, где ее искать. И имел возможность и желание ей насолить. Сделал он это или нет, пока было не известно.
— Но это все пока что из области предположений. А вот следы Тамары на том месте, где был ранен Нико, это уже суровая реальность.
— Думаешь, менты тоже их обнаружили?
Кира пожала плечами.
— Пойдем к ней и узнаем.
Дома у Тамары было непривычно тихо. После случившейся трагедии с односельчанином свадьбу было решено не догуливать. Так что праздничные столы и украшения исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Теперь это был самый обычный дом, конечно, если не считать произошедшего в нем убийства.
Тамара хлопотала на заднем дворе, возясь с цыплятами. Подруг она приветствовала широкой улыбкой. И протянула им несколько пушистых желтых комочков.
— Правда, они прелесть?
— Да, очаровательные крохи. Они у вас вывелись?
— Вообще-то мы цыплят сами не выводим, — пояснила Тамара. — Возни с ними много, а смысла мало. Пока курица на яйцах сидит, да потом с цыплятами возится, она ведь не несется. Да и болеют, и мрут эти желтенькие крошки слишком уж часто. Так что мы обычно цыплят покупаем на птицефабрике. И не желтых, а уже белых, подросших. С перышками.
— А в этот раз как же получилось?
— Не уследила я за одной из несушек. Она себе гнездо в саду свила. Да тихонько там весь выводок и высидела. Просто удивительно, ни кошка ее не тронула, ни собаки, ни птицы. Сегодня прихожу я на птичий двор, а у нас прибавление!
И Тамара счастливо засмеялась, прижимая к лицу крохотного пушистенького и веселого, словно солнышко, цыпленочка. Глядя на эту здоровую, полную сил и жизни девушку, трудно было поверить, чтобы она могла убить человека. Да еще как убить! Всадить ему в живот нож. И не один, а несколько раз.
— Нет, не могла она этого сделать, — прошептала Леся.
— Но ведь следы! Как быть со следами?
Тем временем Тамара отпустила цыплят к их маме, озабоченно квохчущей в сторонке и разгребающей жилистой лапкой что-то в пыли, и вопросительно посмотрела на девушек:
— Вы просто так зашли? В гости?
— Да.
— Тогда пошли в дом. Вина вам предложу. Папа Васико сегодня новую бочку открыл. Такое приятное! Пьется как вода!
— Вина? — помимо воли изумилась Леся. — В такую жару?
Тамара рассмеялась.
— Сразу видно, что вы не местные! У нас вино пьют вместо воды. И жажду утоляет лучше, и веселит, и на вкус приятней.
Подруги и сами видели, что вино тут пьется литрами. И за обедом или даже за завтраком мужчине ничего не стоит выпить литра полтора ароматной жидкости. Но ведь они-то сюда не вино пришли пить. И не обедать. По делу они пришли.
— Ах, по делу. Тогда тем более надо выпить. Что за разговор всухомятку!
Кроме прохладного вина в высоком глиняном кувшине, Тамара принесла еще домашний сыр, хлеб и инжир.
— Садитесь вот тут в теньке, и будем пировать.
Устроились девушки в саду в тени высокого каштана. Тут стоял стол и удобные кресла с круглыми спинками. Так что девушки смогли передохнуть от наступившей жары. Вино пилось легко. И подруги сами не заметили, как захмелели.
— А твои где? — спросила Леся у Тамары, отметив, что в доме необычно тихо.
— На работу ушли.
— А-а-а… А мы думали, что пошли к этому несчастному.
Стакан в руке у Тамары слегка дрогнул.
— К кому? — спросила она.
— Ну, к дяде Нико.
— Нет.
— Ты не любила этого человека?
— Что он мне, муж, чтобы мне его любить или не любить? И не отец, слава богу!
— Но нам показалось, что вы с ним очень хорошо знакомы.
— Просто сосед. Общались по-соседски, как же без этого? А никакой близости между нами не было!
— Но он знал про тебя нечто такое… Особенное.
Говоря это, Кира исподтишка наблюдала за Тамарой. Та откровенно изменилась в лице. Снова побледнела. И рука у нее задрожала так сильно, что девушка была даже вынуждена поставить стакан обратно на стол.
— Черт, — попыталась она обратить все в шутку, — так много пила в эти дни, что даже руки трясутся, как у старого алкоголика.
Подруги могли поклясться, что еще несколько минут назад с руками у Тамары все было в полном порядке. И вот, пожалуйста. Стоило им заговорить про убитого, как Тамара вначале изменилась в лице, а теперь у нее дрожат руки.
