Настоящее, 8
Кеди и шурази вели в посольство. Их видели маленькие камеры последних известий.
Служители среднего звена набрали тройки и четвёрки в общине кеди, а среди шурази нашли несколько мыслящих капитанов. Транспортные средства носились над нашими крышами, антеннами и балками наших строек, над белым дымом из наших труб. Один и тот же кадр то и дело мелькал в информационных сообщениях: молодой служитель прихлопывает камеру, через которую его видят зрители. Должно быть, он очень нервничал, если позволил себе такой непрофессионализм.
Последние известия, как голосовые, так и текстовые, были в замешательстве. Вероятно, большинство местных впервые почувствовали опасность, когда завербовали наших экзотов. Стручки, которые увозили их на консультации к послам, сопровождали тучи птиц, среди которых вились и камеры величиной с кулак.
Было видно, как за пределами Послограда расползается болезнь странных движений и непонятных углов.
Я звонила Эрсуль, РанДольф, Симмону, но они не отвечали. Поколебавшись немного, я набрала Уайата, но и он тоже молчал.
В моей трубке ещё остались телефоны Хассера, Валдика и некоторых других сравнений. Давно это было. Я решила позвонить кому-нибудь из них. «Какая теперь разница?» — подумала я, но так и не решилась.
Уверена, что не одну меня посетила такая мысль, но я решила подготовиться к тому, что ожидало нас впереди. Скопировала информацию, которую считала ценной, вещи подороже припрятала, самое необходимое сложила в перекидную сумку. Меня всегда удивляло, как иной раз моё тело само бралось за дело, без моего ведома. Я могла чувствовать себя так, словно вот-вот отдам концы, но мои руки и ноги продолжали делать всё, что было нужно.
Ночь подкралась незаметно, дыхание эоли оставалось холодным. Помню, в тот миг решительных и опасных перемен кричали ночные птицы и бормотали местные звери. Было ещё не так поздно, и движение на улицах продолжалось. Я совсем не устала. В съёмках из Послограда, которые я смотрела, трудно было что-нибудь понять. По крайней мере, оборудование для передачи новостей ещё действовало. Голос человека-комментатора говорил:
— Мы не уверены в том, что… мы… видим сейчас в городе… э-э… какое-то движение…
Силуэты, которые снимали камеры, принадлежали ариекаям. Ариекаям на марше. На экране и в окне были видны корвиды, которые, как бешеные, летели в разные стороны. Я услышала звуки. Свесившись из окна, я увидела его источник. Хозяева покидали свой город и входили в Послоград.
Я бросилась в просвет между Послоградом и городом. По мере того, как люди просыпались от шума, в окнах тут и там загорался свет, но, хотя сонно моргавших граждан вокруг меня всё прибывало, я не чувствовала себя частью какой-то общности. Я шла под светящимися сферами, которые слегка шипели, когда в них стукались насекомые. Проходя под арками, которые я знала всю жизнь, я принюхалась к редеющему воздуху и поняла, что до края города осталось рукой подать: Я была на Бекон-стрит, которая вела по склону холма вниз и прочь из наших владений.
Это был старинный район Послограда. Края карнизов украшали гипсовые грифоны. Неподалёку наша архитектура ослабевала, обвивавший её плющ сдавал позиции гирляндам из плоти и прочим ариекайским делам. Живые дома втискивались между рукотворными стенами, морща кирпич и штукатурку, как кожу.
Хозяева заполнили всю дорогу, соударяясь друг с Другом на неритмичном марше. Хозяин, когда он один, не лишён грации, но en masseони напоминают медленно топочущее стадо. Я никогда ещё не видела их так много. Я слышала, как трутся друг о друга их панцири, как цокают тысячи копыт. Рядом с ними спешно семенили зелле.
Когда они подошли вплотную, уличные фонари и свет от дисплеев придали им сходство с галлюцинацией. Растрёпанные женщины и мужчины в пижамах заполнили тротуары, и ариекаи входили в Послоград мимо нас, точно мы собрались, чтобы приветствовать их, как на параде. Над нашими головами метались камеры, эти вездесущие соглядатаи.
Там были Хозяева всех разумных возрастов, от едва пришедших в сознание до тех, кто вот-вот должен был с ним расстаться. Сотни крыльев-вееров трепетали, и мне захотелось посмотреть на этот камуфляж содрогающихся цветов откуда-нибудь сверху. Они прошли, я двинулась за ними.
Многие из высыпавших на улицы терранцев понимали Язык, но никто, разумеется, не говорил на нём. Некоторые не выдерживали и спрашивали на всеанглийском:
— Что вы делаете? Куда идёте? — Мы следовали за ариекаями на север, преодолевая подъём, ведущий к посольству, шагая по дорогам и обочинам, развалинам и траве. Прибыли констебли. Они размахивали руками, как будто прося нас не задерживаться, проходить, точно жалели наши дряхлеющие стены. Они выкрикивали бессмысленные команды вроде «Двигайтесь там!» или «Поживее!».
Человеческие дети сбежались поглядеть. Я видела, как они играли в послов, на два голоса распевали всякую чепуху, а потом важно кивали, точно ариекаи им отвечали. Хозяева вели нас непрямым путём, и по дороге мы всё больше обрастали зеваками, а кошки и изменённые лисицы бросались пришельцам под ноги. Мы миновали руины.
Несколько послов — я видела РанДольф, МагДа и ЭдГар — вышли из темноты в окружении констеблей и служителей. Они прокричали приветствия, но Хозяева не остановились и ничем не показали, что узнают их.
Послы сказали: Урш/хессер! Стойте. Подождите. Стойте.
Друзья, кричали они, скажите, чем мы можем вам помочь, зачем вы пришли? Пятясь, они двигались впереди толпы ариекаев, но их всё так же не слышали. Кто-то зажёг в церкви свет, как будто сегодня был Утудей, и над нами завертелся луч. Хозяева заговорили, закричали на два голоса каждый. Сначала это была какофония, смесь шума и слов, не похожая на речь, но потом звуки сложились в речитатив. Почти все слова были мне незнакомы, кроме одного.
— … Эз/Ра… Эз/Pa… Эз/Ра…
Ариекаи встали напротив чёрной каменной лестницы, ведущей в посольство. Я ходила среди них. Хозяева позволили мне войти в их толпу, двигались, давая мне дорогу, смотрели на меня глазами-кораллами. Их покрытые шипами жилистые конечности походили на лес, а твёрдые бока напоминали полированный пластик. Меня не было видно среди них, и я, никем не замеченная, наблюдала за паникой послов.
— Эз/Ра, — продолжали твердить хозяева.
Жители Послограда тоже повторяли за ними, как могли:
— ЭзРа… — Одно и то же слово, имя, произнесённое на двух языках, гремело, как хорал.
ХоаКин и МейБел спорили яростным шёпотом. За спинами ЖасМин, и АрнОльд, и МагДа я увидела КелВин. Вид у них был такой, точно их поразила внезапная болезнь. Служители тоже пререкались, а констебли вокруг них были близки к панике, причём их карабины и гайстганы стояли на опасном боевом взводе.
Один Хозяин сделал шаг вперёд.
— Да кора эсхин/у шахунди кес, — сказал он, «Я — Кора/Шахунди».
Один из тех, кто приходил приветствовать ЭзРа во время Бала Прибытия.
— Здравствуйте, сказал Кора/Шахунди. — Мы пришли к Эз/Ра. Приведите Эз/Ра. — И дальше. ХоаКин пытался заговорить, и МейБел, но Хозяева не обращали внимания. К первому присоединились другие, с тем же требованием. Они медленно пошли вперёд, и, глядя на то, как колышутся их твёрдые, словно раковины, ноги, нельзя было не ощутить, какие они большие.
— … у нас нет выбора! — услышала я слова Хоа или Кина, думая, что он говорит это МейБел, но, приглядевшись, с ужасом поняла, что он обращается к Кину или Хоа. Послы расступились, и из-за их спин, словно фокусник на арену, вышли Эз/Ра.
Эз выглядел встревоженным; лицо Ра оставалось безразличным, как пустая фишка домино. Пока коллеги расступались, давая им пройти, Эз бросал на них полные ненависти взгляды. С верхней ступени Эз/Ра оглядели собравшихся.
Ариекаи шире развели отростки своих ветвистых глаз, чтобы видеть обоих сразу.
— Эз/Ра.
Кора/Шахунди заговорил опять. Те из людей, кто хорошо понимали Язык, позаботились о том, чтобы его слова быстро распространились в толпе.
— Эз/Ра, — сказал он. — Говори.
Эз/Ра будет говорить с нами, или мы его заставим.
— Вы не можете так поступить, — крикнул кто-то из посольско-служительской верхушки, а кто-то другой ответил:
— Что нам ещё остаётся? — ЭзРа смотрели друг на друга и перешёптывались, готовя речь. Эз вздохнул; лицо Ра оставалось неподвижным.
Друзья, сказали они. Эз сказал «кьюриш», а Ра — «лоа»; «друзья». Раздался треск ариекайских панцирей и ног.
— Друзья, мы благодарны вам за этот визит, — сказали ЭзРа, и ариекаи заплясали на месте, пихая меня со всех сторон. — Друзья, мы благодарим вас за ваши приветствия, — сказали ЭзРа, и экстаз продолжался.
Ра продолжал бормотать что-то время от времени, но Эз умолк, и Язык распался. Хозяева гудели. Одни молотили дающими крыльями и обматывали ими себя, другие сплетались ими с соседями.
Кора/Шахунди крикнул «Говори», и Эз/Ра заговорили снова. Они повторяли любезности, ничего не значащие фразы, перебирали вежливые варианты приветствий.
Ариекаи сосредоточились, как будто спали или переваривали. Площадь обступили сотни послоградцев, сверху беззвучно порхали камеры.
— Ах вы, тупые, бестолковые ублюдки, — произнёс кто-то на ступенях посольства, но на его слова обратили не больше внимания, чем на плющ. Все смотрели на Хозяев. Те выходили из своего странного оцепенения.
«Хорошо», — сказал один. Не Кора/Шахунди. «Хорошо». Он повернулся спиной. Кора/Шахунди тоже. Все ариекаи повернули назад, туда, откуда пришли.
— Подождите! Подождите! — Это были МагДа. — Фарос!
— Нам надо… — одна из них повернулась к Эзу и Ра: молчите. МагДа посовещались и закричали на Языке. «Нам надо поговорить», — сказали они.
Из жалости, вежливости, любопытства или по какой-то ещё причине Кора/Шахунди и остальные предводители этой толпы, если они ими были, вытянули свои глаза-кораллы, изогнули их назад и, не оборачиваясь, заглянули себе за спину. Я слышала, как кто-то сказал:
— Отставить, офицер. О, Господи, чёрт…
«Нам многое нужно обсудить, — говорили МагДа. — Пожалуйста, не уходите. Мы просим вас пройти внутрь».
Констебли и сотрудники спецслужб пробились сквозь толпу.
— Уходите. — Женщина-офицер стояла прямо передо мной. В руке у неё был кургузый пистолет. Она затараторила, сообщая мне те же глупости, что и остальным. — Пожалуйста, покиньте улицу. Мы пытаемся взять ситуацию под контроль. Пожалуйста.
Как и все, я медленно повиновалась приказу. Ариекаи шли в город едва ли не строем. Возвращаясь, они ковыляли каждый сам по себе, и за каждым тянулся шлейф уникального запаха и цепочка неповторимых отпечатков в грязи. Мальчик в форме констебля с тревожным лицом шепнул мне, чтобы я сматывалась поскорее, и я слегка прибавила шаг. Послы пытались залучить пару замешкавшихся Хозяев в посольство. Но им это плохо удавалось.
