ГЛАВА 6
До дома подруги добрались на такси, чувствуя себя при этом так, словно выдержали великий бой. На самом деле так оно и было. Но вот результаты этого боя представлялись подругам не до конца ясными. А точней, совсем даже туманными.
– Как ты думаешь, Валера понял, что мы подменили бокалы?
– На дурака он не похож, ясное дело, понял.
– И что?
– Сам виноват, – беззаботно отозвалась Кира. – В другой раз подумает, прежде чем сыпать мне в вино разную дрянь.
– А что это было?
– Одно могу утверждать точно – не яд! Судя по тому, как он стартанул с места, какой-то сильный наркотик.
– О!
– Небось думали, что у нас языки развяжутся, когда мы их пойла хлебнем.
– Развяжутся языки?
– Ну да! И мы раскрепостимся, упадем в их могучие объятия да заодно и выболтаем, если будет, что выбалтывать. А нет, так они все равно не в убытке окажутся.
– Слушай, а давай мы сейчас с тобой чего-нибудь выпьем еще и покрепче? – предложила Леся. – У тебя есть коньяк хотя бы?
– Если Фантик снова не вылакал, то есть.
Фантика дома вообще не было. Он вместе со всем своим семейством гостил у Кириной соседки, которая взялась присматривать за котами. Так что коньяк стоял в целости и сохранности. Но недолго. Только пока до него не добрались подруги. Они откупорили бутылку, вдохнули крепкий аромат, разлили темно-янтарную жидкость по двум рюмочкам, так как бокалы искать было лень и… И раздался звонок Кириного телефона.
– Кто это может быть в такое время? – возмутилась Кира, но коньяк отставила, а трубку все же взяла.
Леся с тревогой смотрела на подругу. Часы показывали уже за полночь. И от столь позднего звонка Леся не ждала ничего хорошего.
– Это звонила Алена! Помнишь?
Леся кивнула.
– У них, оказывается, на сегодня был намечен съезд всех жильцов с фазенд, потому что каждый желал пообщаться с риелтором по поводу продажи квартиры и своей доли от общей суммы.
– И что?
– А то, что Алена с пристрастием допросила всех своих соседей, но никто не смог объяснить, откуда в квартире взялась та бабка в платке, которую ты видела.
– Ну да?
– Вот тебе и ну да! Странная получается картина! Та квартира, куда тебя Пешков послал, стоит пустая. А из квартиры напротив, в которой днем тоже никого нет, за входом в нее ведется наблюдение!
– Думаешь, та бабка, которую я видела…
– Никакая и не бабка вовсе! Помнишь, как ты рассказывала, что бабка сиганула вниз по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки? Разве для пенсионерки такое возможно?
– Ну, вот Марь Иванна – соседка Алены – таскает по два пуда за плечами, да еще столько же на тележке. И ничего. Бодра и весела. Мы с тобой вдвоем еле доперли до дома половину того, что она со своего участка привезла.
– Марь Иванна – счастливое исключение из правил. А та старушка была совсем сгорбленная. Ты сама так говорила.
– Но если это была не бабка, то кто?
– Замаскированный член шайки, с которой был связан доктор Пешков и которой он должен был отдать сто тысяч долларов. Или, наоборот, член организации, которая эту шайку собиралась нейтрализовать. Небось самого доктора ждали с денежками. А ты им своим появлением все карты спутала!
Леся расстроилась. На самом деле она не любила путать ничьи планы. Пусть даже это будут планы преступников.
– Но доктора же убили не из-за денег! – нашла она последний козырь. – Деньги он велел мне отдать. Не моя вина, что это у меня не получилось.
– Думаешь? Смерть доктора – сама по себе, а странная история с сотней тысяч долларов тоже сама по себе?
– Могло быть и так, – кивнула Леся.
– Но пятна чьей крови мы нашли на полу в пустой квартире?
– Слава богу, это была не моя кровь! – вырвалось у Леси.
– Вот именно. И что делать?
– Думаю, нам надо искать того человека, кого так испугался доктор. Того, из-за которого он услал меня из своего кабинета вместе с деньгами.
– И где мы будем его искать?
– Среди пациентов доктора, конечно.
Кира задумалась. Идея была неплоха. Не шедевр, конечно. Но и ей она приходила в голову, так что мысли у них с Лесей сходились. Недаром же они взяли у Оксаны фамилии тех двух пациентов, с которыми общался доктор незадолго до своей смерти.
– Ладно. Позвоним им завтра.
– А не поздно ли? Вдруг и их?..
Кира встревожилась. А что, и в самом деле?
– Звони!
И Леся набрала первый номер. Он принадлежал Пятипалову Емельяну.
– Ну и имечко! – вздохнула Леся. – Господи, как он с ним живет! Немудрено, что свихнулся.
Но трубку у Пятипалова взяла женщина.
– Вы кто такая? – визгливо закричала она. – Почему вы звоните моему мужу в такое время? У вас с ним роман? А? Признавайтесь живо! И как давно это у вас?
– Лейла! – раздался мужской голос. – Сколько раз тебе говорить, не смей прикасаться к моему телефону! Мне могут звонить по делу.
– Знаю я твое дело! Шляешься по всем юбкам, а мне в дом заразу приносишь!
Потом послышалась какая-то возня. Похоже, Емельян пытался отнять у женщины трубку, а она оказывала ему активное сопротивление. Затем раздались рыдания и в трубке зазвучали короткие гудки.
– Ну и ну! – покачала головой Леся. – Кажется, кому-то в самом деле нужна помощь психотерапевта. И не одному Пятипалову.
– Парочка, гусь да гагарочка.
Повторную попытку дозвониться до Пятипалова они предприняли через десять минут. На этот раз мужчина был один и мог свободно разговаривать.
– Ради бога, извините! – воскликнул он, когда подруги объяснили, что звонили только что.
– Да что вы! Это вы нас извините! Наверное, вам из-за нашего позднего звонка досталось? Ваша жена ревнует?
– Никакая она мне не жена! И ревновать у нее повода нет! Она просто психопатка! Я сам из-за нее стал таким же!
– А к психотерапевту вы обращались?
– Это к доктору Пешкову, что ли? Так вы из милиции? – моментально сориентировался мужчина. – Расследуете его смерть?
– Да.
– Но я уже все рассказал вашим коллегам.
– А можно услышать это еще раз?
– Собственно говоря, и рассказывать нечего. Да, признаюсь, был я сегодня у доктора.
– Вам было назначено?
– Нет, но… Послушайте, а вы не могли бы приехать ко мне? Тут бы мы все спокойно и обсудили.
– А ваша подруга? Она не станет снова скандалить?
– Эта ненормальная умчалась куда-то, – с раздражением ответил Пятипалов. – И я не представляю, куда именно. Это у нее надолго. Так что приезжайте, нам с вами никто не помешает. Завтра у меня очень сложный день. Буквально ни минутки свободной!
Отказываться в такой ситуации было бы глупо. И подруги решили ехать. Тем более что Пятипалов жил от них не так уж и далеко. Во всяком случае, ждать, когда мосты разведут, а потом снова сведут или метаться между ними, выискивая просвет, подругам не грозило. Они благополучно добрались до дома господина Пятипалова, поднялись на его восьмой этаж и позвонили в самую обычную, ничем не примечательную дверь.
Но вот открывший им дверь мужчина внешность имел далеко не обычную. Волосы у него были вытравлены в белоснежный цвет и на концах прокрашены малиново-красной краской. Но подруги не стали зацикливаться на скальпе мужчины. Тут и кроме волос, было на что посмотреть.
Смуглая, мускулистая, без единого волоска грудь Пятипалова была обнажена, и на ней покачивался тяжелый золотой кулон в виде солнца. Бедра Пятипалова обтягивали узкие черные трикотажные лосины. Больше на нем не было ничего. Только кулон на груди и лосины на бедрах. Под лосинами не было надето даже плавок. Это-то подруги увидели совершенно четко и м-м-м… рельефно.
Одного взгляда на Пятипалова подругам хватило, чтобы понять: мужчину с такой шикарной внешностью ревновать к другим женщинам не стоит. Все равно бесполезно. За всеми его поклонницами ни в жизнь не уследишь.
– Проходите! – пригласил их Пятипалов. – Простите, у меня несколько не убрано.
И это еще мягко сказано. Вся прихожая была завалена обломками, словно по ней Мамай прошел.
– Не обращайте внимания, – посоветовал подругам Пятипалов. – Это моя подруга натворила. Она бывает чересчур эмоциональной.
– Мы заметили.
– А ваш звонок еще подлил масла в огонь. Но вы тут ни при чем!
Подруги молча протиснулись мимо обломков довольно внушительного шифоньера, который, однако, разбит был буквально на щепочки. Это какую же физическую силу надо иметь ревнивой подружке Пятипалова, чтобы вот так раскурочить добротную мебель из цельного массива дуба?
– Она у него что, тяжелоатлет? – опасливо прошептала Леся. – Слушай, а вдруг вернется?
Кире тоже становилось не по себе по мере того, как ее взгляду представали все новые и новые свидетельства разрушительной бури, которая пронеслась над гнездом Пятипалова.
– Она совершенно вывела меня из равновесия! – простонал Пятипалов. – Да еще эта нелепая история со смертью моего психоаналитика. Я чувствую себя просто ужасно. А ведь у меня завтра начинаются гастроли в театре! Он будет мне нужен просто позарез.
– Так вы артист?!
Подруги непритворно восхитились. Хорошо-то как! А они уж думали, что у Пятипалова просто сильно плохо с головой, если он так одевается. Но если он артист, тогда все понятно. Артисту иначе и нельзя. Имидж обязывает.
– А где вы играете?
– Я танцую в балете. Вы что, не знаете?
Сейчас Пятипалов выражал легкую степень недовольства. Как это про него, такого знаменитого, и не слышали?
– Просто мы редко ходим в театр.
– Работа такая.
– Понимаю, – сник Пятипалов. – Искусство сейчас не в почете. Все гоняются за деньгами. За своими или за чужими.
Подруги покраснели. Удар был, что называется, не в бровь, а в глаз. Они в самом деле совершенно замотались с этими чертовыми ста тысячами. И самое скверное, что не представляли, кому же их можно спихнуть, чтобы потом самим не было мучительно плохо.
– Давайте приступим к делу, – произнес Пятипалов. – У меня не так много времени.
И он снова болезненно поморщился. Уже не в первый раз с начала знакомства.
– Что с вами? Что у вас болит?
– Голова.
– Анальгину дать? – встревожилась Леся. – Или нурофен? У меня есть с собой и то и другое. Нурофен действует быстрей, но если вы предпочитаете лечиться по старинке, как многие любят, тогда, конечно, анальгин!
– Девушка, лекарства мне не помогут! Это от стресса! Моя подруга вывела меня из равновесия. И мне может помочь только одна вещь.
С этими словами Пятипалов прошел к чудом уцелевшему бару, который стоял в гостиной на почетном месте прямо напротив входной двери. И извлек почти целую бутылку коньяка.
– «Белый аист!» – шепнула подруге глазастая Кира. – Отличная штука, если не паленая, конечно.
– Подарок поклонников. Выпьем?
Вид у Пятипалова был такой, что подругам стало ясно, с ними или без них, он все равно выпьет. Да и пусть! Глядишь, разговорчивей станет. Пятипалов и в самом деле разрумянился, махнув залпом граммов пятьдесят коньячку. Ему стало заметно лучше. Глаза заблестели. И он посмотрел на подруг та-аким взглядом… Та-аким! Одним словом, им сразу стало понятно, что ревность его подружки имела под собой основания. И с головой у женщины, скорей всего, было все в порядке. Она знала, чего бесилась.
После вторых пятидесяти граммов Пятипалова потянуло жаловаться.
– Вы бы знали, как тяжела жизнь артиста! – сказал он. – Всюду происки недругов, сплетни, зависть и грязь. А я другой человек! Мне хочется покоя!
Подруги кивали, но в душе сильно сомневались, что Пятипалов с ними искренен. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Наверняка Пятипалов приложил немало сил, чтобы иметь право вот так сидеть сейчас и говорить о своей тяжелой артистической карьере.
– Мне так тяжело и одиноко! – продолжал стонать Пятипалов, не забывая подливать себе и подругам коньячка.
Кире тоже пришлось выпить, потому что иначе Пятипалов ни за что не желал разговаривать.
– Боже, вы бы знали, как мне иногда хочется простого человеческого участия и поддержки. Но всюду одни недоброжелатели!
– Ну что вы! Мы к вам очень расположены!
Порядком захмелевшая Леся готова была любить весь мир. На Киру коньяк действовал слабо. Во всяком случае, для того, чтобы начать любить незнакомого ей Пятипалова, ста граммов ей было явно маловато.
– Так что там с доктором? – строго произнесла она.
Вместо ответа Пятипалов щедро плеснул ей приятно пахнущей жидкости в бокал и дождался, когда Кира выпьет новую порцию. И лишь после этого он начал говорить:
– Этого доктора мне посоветовала моя подруга.
– Та самая, которая тут все разнесла?
– Нет, другая.
– Другая?
– А как ее звали?
Пятипалов собрал лоб гармошкой. Но имя своей бывшей возлюбленной так и не сумел вспомнить.
– Но это и неважно, – сказал он. – Она знала жену Пешкова. Очень хорошо о ней отзывалась. Говорила, что стоит ей хотя бы полчаса поговорить с Леной Пешковой, как в душе воцаряется мир и покой. Все мысли сами собой раскладываются по полочкам. И выход из самой запутанной житейской ситуации находится словно бы по волшебству.
– И что?
– Лена всегда говорила, что это заслуга ее мужа. От него многому научилась.
– И вы пошли к доктору?
– Пошел, – кивнул Пятипалов. – Пошел по рекомендации. И потому что подумал: раз он такой отличный специалист, что даже его жена-домохозяйка сумела чему-то от него научиться, то и мне надо. Хотя, если честно, то никакого мира и покоя у меня в душе после визитов к доктору не ощущалось. Скорей даже наоборот, чувствовал себя последней тварью. Ничтожной и даже мерзкой.
– Точно! – не сдержалась и воскликнула пьяненькая Леся. – И у меня было точно так же! Если до визита к доктору я еще чувствовала себя вполне даже ничего, то после визита мне казалось, что я – конченый человек. И никто мне уже не поможет.
– Кроме доктора.
– Кроме него.
– А теперь его убили, да? – внезапно даже всплакнул Пятипалов, припав к пухлой груди Леси. – И кто нам поможет? Леся, как ты считаешь? Мы сможем помочь друг другу?
На лице Леси отразилось легкое сомнение. И, заметив это, Пятипалов воскликнул:
– Мы же забыли помянуть доктора! Светлая ему память!
За это невозможно было не выпить. И подруги выпили. Не чокаясь. Как полагается.
– А теперь потанцуем!
Но вот танцевать подруги отказались наотрез. Они сюда не за тем пришли.
– А зачем вы пришли к Пешкову в день убийства? Вам ведь не было назначено?
– Не было. Но моя подруга… Она довела меня до совершеннейшего нервного расстройства.
– Но доктор отказался вас принять?
– Да, – задумчиво кивнул Пятипалов. – Я на него даже немного обиделся. Он вел себя так грубо. Велел мне убираться. Заявил, что мои проблемы выеденного яйца не стоят. И что сегодня ему не до меня, своих забот хватает.
– И что он имел в виду?
– Не знаю! Мне было важно разобраться в своей собственной жизни.
– А с ней что?
– Проблема была в моей подруге. Меня уже трясло, когда я ее видел. А выставить никак не мог. Не уходит, зараза, и все тут! Рыдает, посуду бьет, потом в ногах валяется и в любви клянется. Да еще руки на себя наложить грозится? Как тут выставишь?
Подруги лишь устало кивали головами. Они уже давно все поняли. Пятипалова вполне устраивала та жизнь, которую он вел. И его профессия, и его ревнивая подружка, просто ему нравилось жаловаться. А доктор Пешков за определенную плату, разумеется, согласен был выслушивать лживые жалобы избалованного артиста. И не убивал Пятипалов доктора. Зачем ему это было надо? Чтобы снова искать нового психотерапевта?
– Мне завтра ехать на гастроли, а я совсем разбит! – подтвердил мнение подруг сам Пятипалов. – Морально и эмоционально. Что мне теперь делать без доктора? Я погибну! Сопьюсь! Сгину в безвестности! И это с моим-то талантом!
Он так расчувствовался, что подсел к подругам и обнял их за плечи.
– Девчонки! Вы такие чудесные! А оставайтесь сегодня со мной? Я вам еще много чего могу интересного рассказать, показать и…
И Пятипалов замер с открытым ртом на середине фразы. В дверях стояла маленькая пухленькая девушка с густой примесью узбекской крови. Длинные темные волосы у нее растрепались, а раскосые глаза сверлили раскрасневшуюся физиономию Пятипалова с таким бешенством, что кровь стыла в жилах.
– И что это ты им, кобель проклятый, показывать собрался? – свистящим змеиным шепотом поинтересовалась она.
По-русски девушка говорила чисто, но легкий акцент все же слышался.
– Что там тебе показывать? Б…дь ты в штанах!
– Лейла, – строго произнес Пятипалов. – Держи себя в руках! Это же просто гости.
– В два часа ночи! – взвыла Лейла, трагически воздевая руки к небесам. – Так я и знала, стоило мне оставить тебя буквально на полчаса, как ты уже развел тут гарем!
– Лейла, иди к себе в комнату! – велел ей Пятипалов. – Или вообще уматывай отсюда!
– Придурок!
– Истеричка!
– Гад!
– Змея подколодная! Ты ничего не понимаешь!
– Зато я знаю кое-что другое! О чем ты со своим доктором только и говорил!
– Заткнись! Заткнись, или я не знаю, что с тобой сделаю!
– И все равно я знаю, что у тебя парик на башке! Вот что! Ты – лысый! И я всем это расскажу!
Пятипалов смертельно побледнел. Видно, удар Лейлы пришелся ему ниже пояса.
– Дура! – слегка оправившись, дико завопил он. – Кто тебе поверит? Ты же сама больная! Уже три раза в психушке лежала!
– Это ты псих! Думаешь, что всю жизнь людям головы морочить будешь, какой ты молодец! А у самого плешь!
– У тебя вообще башки нет! Крыса!
– Шар… бильярдный!
После обмена любезностями парочка, не сговариваясь, ринулась врукопашную. Первая пощечина была на счету Лейлы. Но зато потом Пятипалов так увлекся, что голова девушки моталась из стороны в сторону как тряпичная. Подругам даже стало жутко, вдруг оторвется? Но Лейла была крепче, чем казалась на первый взгляд. От ее щенячьей пухлости не осталось и следа. Она вся сгруппировалась и рванула на Пятипалова. От массы ее тела он на ногах не устоял и рухнул на пол. Лейла с торжествующим воплем уселась на него сверху и вцепилась ему в голову.
– Дура! Только не волосы! Мне же завтра выступать!
– Ах, так ты его приклеил! – шипела Лейла, азартно деря его за волосы. – Ну, ничего! С кожей оторву!
Кира осторожно тронула за руку онемевшую от такого зрелища Лесю:
– Пошли отсюда! Они теперь до рассвета разбираться будут. Им не до нас.
И подруги, обогнув сцепившуюся на ковре парочку, выскочили из комнаты.
– Уф! – перевела дыхание Кира, когда они очутились на улице. – Ну и дела! Что делать будем? Как уедем? Ни души кругом.
– Ничего, пройдемся по улице. Где-нибудь, да такси поймаем. Не разоримся. Зато теперь мы точно знаем, что для Пятипалова визиты к психотерапевту были как глоток свежего воздуха. С такой-то подружкой!
– Да уж, темпераментная девица.
И в этот момент мимо подруг, словно ядро из пушки, пролетела та самая темпераментная девица. Подруг она не заметила, чему они, признаться, были очень рады. Кто ее знает, вдруг, покончив с Пятипаловым, она возьмется и за них?
– Слушай, а он там жив?
Кира озадаченно покачала головой. И подруги вернулись назад. Дверь в квартиру была открыта. Пятипалов лежал с компрессом на щеке, с обмотанной полотенцем головой и жалобно стонал.
– Уже принесла? – слабым голосом спросил он. – Быстро ты.
Но тут он увидел возникших в дверях подруг, и лицо его вытянулось.
– Уходите скорей! – завопил он, садясь на кровати. – Сейчас Лейла из аптеки вернется!
– А что ты так волнуешься?
– Ты же все равно хотел, чтобы она ушла из твоей жизни, – ехидно добавила Леся. – Вот! Отличный шанс представился. Почему бы тебе им и не воспользоваться?
Но Пятипалов не хотел пользоваться шансами. Он хотел, чтобы в его жизни осталось все, как прежде, но стало лучше. Несбыточная мечта идеалистов, верных пациентов доктора Пешкова.
– Уходите! – умолял он подруг.
– Мы уйдем! – пообещала ему Леся. – Но сначала расскажи нам, что странного ты заметил в кабинете доктора, когда был у него?
– Ничего!
– Врешь!
– Честное слово, ничего! Он был один. Разве что…
– Что?
– Мне показалось…
– Что?
– Может быть, это мои личные фантазии…
– Что там было?
– Не что, а кто! Мне почудилось, что в приемной у доктора была женщина.
– Когда ты пришел?
– Да.
– И ты ее не видел?
– Нет, но она могла быть в маленьком помещении позади кабинета доктора.
Подруги уже слышали про это помещение от Оксаны – секретарши Пешкова. Но сейчас им захотелось узнать об этом местечке побольше.
– Я ничего не знаю, меня доктор туда ни разу не приглашал. Но когда один раз около месяца назад я был у него на приеме, я услышал, как оттуда доносится женский голос. И сам доктор как-то сильно смутился. И сначала ушел в ту маленькую комнатку, а потом вернулся и был сначала взволнован, но потом, видимо, та женщина ушла, потому что хлопнула дверь черного хода, и он успокоился.
– А что доктор сказал по поводу присутствия в его приемной этой женщины?
– Ничего. Я не расспрашивал.
Кира пожала плечами.
– У тебя есть повод думать, что эта женщина была с ним в день убийства?
– Чисто субъективные ощущения, – сказал Пятипалов. – И еще запах.
– Запах?
– Аромат духов. Такой густой и тяжелый. Чисто восточный. Мне даже показалось, что это запах амбры. Он буквально висел в воздухе. Я почувствовал его в первый раз. И он был в воздухе, когда я пришел к доктору в день его убийства.
Девушки задумались. Что же, у доктора на тот критический для его жизни промежуток времени было два пациента. Мужчина – Пятипалов. И женщина. Уж не она ли пряталась в маленькой комнатке? И не стала ли она свидетельницей убийства? Если так, то с ней следовало поговорить отдельно. И весьма дотошно.
Но это дело подруги решили оставить на следующее утро. Часы показывали уже третий час ночи. И к тому же в любой момент могла вернуться Лейла, отряженная в круглосуточную аптеку за покупкой мазей и притираний для раздувающейся щеки ее любезного друга. А встречаться с ней еще раз ни Лесе, ни Кире как-то не хотелось.
– Мы уходим! – сказала Кира. – Но предупреждаем, если вы нам понадобитесь, то мы еще вернемся.
– Буду рад. Только у меня есть к вам одна просьба.
– Какая?
– Не рассказывайте никому тех глупостей, что наговорила про меня эта идиотка.
– Хорошо, – согласилась Кира, но не смогла не удержаться от того, чтобы не кинуть один-единственный взгляд на полотенце на голове актера.
Что у него там? В самом деле парик? Или Лейла просто выдрала ему его собственные волосы?
Пятипалову ее интерес здорово не понравился. И он сухо напомнил подругам, что им пора. На этом подруги и распрощались с актером Пятипаловым и вернулись к себе домой. Дома их поджидал сюрприз в лице все еще бледного и довольно злого Валеры.
Он в обществе своего приятеля Бори курсировал вдоль дома подруг. И весь его вид говорил о том, что он настроен на долгую и весьма неприятную для подруг беседу. Во всяком случае, так девушки подумали, разглядев выражение лица Валеры издалека.
– Будет бить, – решила Кира. – Леся, ты держись! В случае чего я возьму всю вину на себя!
– Ты же сама говорила, что он не дурак. А значит, помнит, что ты сидела под столом.
Но как ни странно, по мере того как Валера приближался на крейсерской скорости к подругам, его лицо разглаживалось. И глаза уже не сверкали так зло.
– И где вы шлялись среди ночи?
– Мы? Да так!
– Приключений себе на задницу искали? Что вам дома не сидится?
Валера явно не был расположен к обсуждению того инцидента в ресторане. Сейчас он хотел знать, где и, главное, с кем были подруги в столь поздний час.
– Мы вас тут уже почти сорок минут ждем! Где вы были?
– Гуляли!
– Да вы ненормальные! Кто гуляет среди ночи в такое-то время? Дождетесь, что сунут вас в машину какие-нибудь отморозки и увезут.
Подруги скромно молчали. Хочется Валере думать, что на них еще могут польститься юные отморозки, его дело. В какой-то степени это даже приятно. Во всяком случае, разуверять Валеру в том, что волноваться ему совершенно не надо, девушки не стали.
– Ты приехал сюда только для того, чтобы выяснить, где мы были?
Кира смотрела на Валеру в упор. Почему-то ей до смерти хотелось, чтобы он ответил утвердительно. Но он лишь фыркнул:
– Очень надо! Пошли домой.
– Куда это – домой?
– Ты тут не живешь?
– Живу, но…
– Раз живешь, то пошли.
И, подхватив Киру под локоть, Валера повлек ее к дому. Но напрасно она рисовала себе в мечтах сцены сексуального насилия. Ничего такого не произошло. Доставив ее до дверей дома, Валера дождался, когда она откроет дверь своими ключами, войдет внутрь, а после этого сказал:
– Пока!
– Как это? – растерялась Кира. – Ты что? Уже уходишь?
– А ты думала, что я останусь? Нет! У меня дела. А ты сиди дома. Может быть, я тебе сегодня еще позвоню.
И с этими словами Валера испарился. Вот он тут был, а вот его уже нет. И странное дело, Кира снова ощутила непонятный укол в сердце. Конечно, только ей для полноты счастья и не хватало связаться с бандитом. Но все же, почему он не остался? Почему ушел? Она что, так плоха? И какие дела в третьем часу ночи? Или у него есть и другая женщина, к которой он сейчас помчался?
Кира в сердцах захлопнула дверь. Но увы, двери в свое сердце она не смогла захлопнуть так же решительно. И всю ночь провела в раздумьях, что же за такие важные дела могли быть у Валеры ночью, что он даже не попытался набиться к ней в гости.
