Глава пятая
Они его и прочитали. А прочитав, переглянулись. Письмо деда Лаврентия к сестре подруг откровенно разочаровало. Начать с того, что в нем действительно не было никакой конкретной информации, никаких конкретных указаний, где искать маску. Вместо этого старый Лаврентий перечислял список жертв маски. Оказалось, что их даже больше, чем назвала подругам баба Клава.
В числе тех, кто примерил маску Урода и погиб после этого, были еще двое друзей деда Лаврентия, сгинувшие в сталинских лагерях. Лаврентий подробно вспоминал каждый случай в отдельности и пытался обобщать. Обобщения были таковы, что маску следует уничтожить.
«Но так как у меня самого рука не поднимается ее расплавить, то сделай это ты, Клавушка! – писал дед Лаврентий сестре. – Бог с ними, с деньгами. Ты никогда жадной до них не была, я это знаю. Да и глупо под старость вдруг начать их любить. С собой на тот свет все равно ничего не возьмешь. Это я только под старость понял, а ты, я думаю, всю жизнь точно знала. Так что верю, ты с маской расправишься, как я того у тебя и прошу».
– Он в самом деле хотел, чтобы баба Клава ее уничтожила.
– Читай дальше!
Вместо этого Леся взглянула на конверт.
– Ого! Письмо почти три месяца назад написано!
– Какая разница! Читай!
«Настене доверить это дело я никак не могу, – продолжала читать Леся. – Ты ее знаешь. Она маску продаст или натворит с ней других глупостей. А я не хочу, чтобы маска продолжала свой кровавый путь. Ее надо уничтожить. Я так решил. И это есть моя последняя воля, которую я тебе и излагаю в этом письме».
– Но как это сделать, старик не пишет.
– Дальше что?
А дальше дед Лавр писал сестре:
«В благодарность за твою услугу я завещаю тебе дом и все, что находится в нем. Ну, ты, я думаю, понимаешь, о чем идет речь. Маска тоже тут, в том месте, где ей и надлежит быть. Там ее никто не найдет, кроме тебя, Клавушка. Потому что ты всегда была умницей. И помнишь наши с тобой детские игры в прятки и прочие игры в доме у родителей. Ты всегда так удачно пряталась, что никто из остальных детей найти тебя не мог. Вот я почему-то вспомнил о тех временах. И теперь точно знаю, что ты маску из тайничка вытащишь, уничтожишь и дашь моей душе долгожданный покой».
В письме было еще много сентиментальных и очень личных вещей. Дед Лаврентий под старость заново переживал всю свою долгую жизнь. И так как он ни с кем, кроме сестры и внучки, не общался, то и изливал свои мысли на бумаге, а потом отправлял их к сестре. Внучка не больно интересовалась дедом и его душевным состоянием. Видимо, дед Лаврентий это понимал. Но внучку свою не осуждал.
«Она молодая, еще жизни не знает. Зачем ей со стариком сидеть? Пусть уж лучше с мужем. Тем более что мужик он толковый. За ним она не пропадет, в этом я спокоен. Единственное, что тревожит меня, – это маска».
И дальше снова шли описание тревог деда и его воспоминания. Неожиданным диссонансом всему письму стал короткий абзац почти в самом конце.
«А недавно вспомнил я нашего дядьку Артема. Помнишь еще его? Нет, наверное. Давно это было. Ну, я тебе его напомню. Дюжий такой детина, в деревне у бабушки Фроси каждое лето гостил. Конечно, помер давно, а я что-то его вспомнил. Вышел вчера из дома, стою на крыльце, и он вроде как у забора стоит. Только с другой стороны. Ну, пока я очки искал, чтобы разглядеть, его уже и не стало. Растворился в воздухе, как его и не было. Он-то растворился, а я все думаю, к чему бы это? Не иначе как и мой конец не за горами. Раз покойники уже мерещиться мне за оградой стали».
Дальше дед Лаврентий тепло прощался с сестрой и обещал писать. Однако свою судьбу он предугадал верно. И больше написать сестре ему не довелось.
Подруги закончили читать письмо и переглянулись. Когда это не помогло, они спустились на кухню и налили себе по чашке холодного чаю с лимоном. Но и это не помогло собраться их мыслям. Федор храпел, Нинусик шебаршилась на чердаке, баба Клава дремала у себя в комнате. Все были при деле и в обществе подруг не нуждались.
Кире внезапно показалось скучным просто сидеть в доме, когда все заняты своим делом. И она предложила:
– Погода отличная. Может быть, пойдем на пляж?
– Пойдем!
– Тогда бери матрасик, купальники, крем от загара, масло для загара, полотенца и шляпы.
– Это все? – не без иронии спросила Леся.
– Все. Нет, еще письмо. На пляже перечтем еще раз.
Все эти вещи поместились в элегантную сумку из плетеной соломки, украшенную зелеными розами, которую Леся приобрела в комплекте со своей новой летней шляпой и шлепанцами. Все вещицы были выполнены из декоративной соломки. И необычайно нравились Лесе. Так что сумку она несла с удовольствием. А на долю Киры достался надувной матрасик, на котором было так приятно и мягко лежать! Совсем другое дело, нежели использовать старое покрывало, сквозь которое чувствуется каждый камешек и даже травинка.
До речки оказалось не больше десяти минут ходу. Даже меньше, чем подругам показалось в первый раз. Весь берег был одним сплошным пляжем. Кучерявая травка, мелкий песочек, журчащая прохладная вода.
– Живописное местечко! Тут и устроимся!
Подруги переоделись и взялись за подготовку к принятию солнечных ванн. Дело это, кто знает, не такое уж простое. По какой-то непонятной причине разные участки кожи реагируют на солнечные лучи по-своему. Почему они это делают? Должно быть, по той же причине, по какой волосы на голове ложатся как угодно, но только не так, как хочется их обладательнице. По той же, почему прыщи вскакивают на самом видном месте и непосредственно перед важным свиданием. И по той же причине, почему ногти на пальцах стараются растрескать только что намазанный на них в дорогом салоне лак.
Одним словом, для того чтобы загар получился равномерным, подруги намазали грудь, верхнюю сторону рук и плечи фильтром от солнечного излучения. А вот ноги и живот, наоборот, маслом для загара. Оно и само по себе было темно-коричневого цвета. Приятно пахло пережженным деревом и делало ноги смугло-золотистыми почти сразу же.
Покончив с этими приготовлениями, подруги улеглись на велюровую простынку, прикрепленную к матрасу сверху специальными липучками. Поставили возле себя бутылочку питьевой воды с разбрызгивателем, чтобы увлажнять пересыхающие участки кожи, и наконец почувствовали, что загар начал схватываться.
– И что мы имеем? – произнесла Кира, когда ей надоело лежать молча и наблюдать за окружающими.
Поблизости копошились только мамаши с детишками. Да какие-то грязноватые подростки возились возле еще более заляпанного грязью мотоцикла. Ничего интересного! И волей-неволей Кира вспомнила про загадку, которую подбросила им баба Клава.
– Где письмо?
– У тебя.
– Нет, у тебя.
– У тебя, я сама клала тебе его в сумочку.
– А я оставила ее дома!
– Но письмо я уже вытащила и переложила в свою соломенную!
– Так я и говорю, что письмо у тебя.
– А потом ты сказала, – невозмутимо продолжала Леся, – что оно там среди прочего барахла потеряется. И ты его вытащила и сунула к себе в карман шорт.
– Да, – сконфузилась Кира. – Верно. Тут оно.
Леся хмыкнула. И отвернулась. А Кира принялась снова изучать письмо. Читала она долго. А потом толкнула задремавшую за это время Лесю в бок.
– Слушай, а что там баба Клава рассказывала про того своего дядю, который жен своих лупасил?
– А? – сонно откликнулась Леся. – Что?
– Как звали того родственника бабы Клавы, на которого, она еще сказала, наш Федюнчик похож?
– Нет, не помню.
– Скажите, какая! Куда я письмо дела, она отлично помнит! – вспыхнула Кира. – А как что-то важное, не помнит!
– Дядя нашей бабы Клавы – это для тебя важно?
Леся даже глаза от изумления открыла. И уставилась на подругу.
– Зачем он тебе? Он же давно умер. Баба Клава сама так сказала.
– Да. Но как его звали? Ты помнишь?
– Нет. Хотя… Кажется, Артем. Да, она так и сказала, Артем.
– Вот оно что! – воскликнула Кира. – Кажется, я начинаю прозревать.
Леся зевнула. И спросила:
– Ты поняла, куда дед Лаврентий спрятал маску?
– Нет. Думаю, что это нам Клавдия Захаровна сказать должна.
– Она не помнит.
– Вспомнит, – уверенно произнесла Кира. – В письме дед намекает на то, как ловко в детстве баба Клава пряталась от других детей в каком-то тайнике.
– И что?
– Наверное, нечто подобное он соорудил и для своей маски.
И, приободрившись, подруги еще немного полежали на солнышке. Потом не вытерпели. Собрали свои вещи и помчались домой. Выпытывать у бабы Клавы, где она пряталась в детстве. И беседовать с Федюнчиком на предмет того, что ему нужно у них в доме. Если ничего, то пусть уматывает. А если есть что-то, что он ищет, то не мешало бы поделиться.
Мужик уже проснулся. И с недовольным видом сидел на скамеечке в тени у дома. Увидев подруг, он мигом разорался:
– Вы что мне за молоко такое притащили? Весь день проспал! И до сих пор голова чугунная!
– Чугунная она у тебя всегда! – буркнула себе под нос Леся. – А что проспал, очень даже хорошо. У нас от тебя головы отдохнули.
– Что сказала?
– Сказала, что сон для больных людей – это первое лекарство!
– Без советчиков обойдусь! Где вы шлялись?
– Тебе какое дело? – обозлилась на него Кира. – Ты нам кто? Муж? Брат? Или, может быть, сват?
Ответ Федора их сразил буквально наповал.
– Я в этом доме единственный мужчина получился, – заявил он им. – И поэтому должен контролировать вас всех! Вы, бабы, такие: чуть вам волю дашь, вы в загул пуститесь! Пока я тут, вы в каждом своем шаге передо мной должны отчитываться!
– Иди ты!.. – задохнулась от гнева Кира. – Контролер нашелся! Лучше объясни, какого черта ты сюда к нам напросился!
– Вы сами меня пригласили!
– И не думали даже! Ты приехал, и не выставить тебя теперь!
– Нинусик…
– Даже не думай нам снова втирать про беременную Нинусика! Мы с ней говорили. Ничего она не беременна.
Однако если подруги думали, что Федор смутится, они ошиблись.
– Сейчас нет, но будет, – заявил он подругам. – И все равно ей нужен свежий воздух!
– Брось! – почти завизжала Леся, а Кира кивнула и добавила:
– Вы что-то ищете в этом доме! Только вот что?
– Ничего не ищем!
– Ищете!
– Нет!
– Ищете, ищете! И я тебе даже скажу, что вы ищете!
– И что же?
– Наследство деда Лаврентия ты ищешь! Золотую маску Урода!
Услышав эти слова, Федор побледнел и озлобился. Причем зло поднялось и заплескалось у него у самых глаз до такой степени явственно, что подругам даже стало страшно. И они порадовались, что бабка Клава очень предусмотрительно вывернула Федору руку. С одной здоровой рукой он не очень-то сможет на них давить.
Однако девушки на всякий случай отошли от Федора подальше. Ведь как ни крути, а одна рука у него все еще оставалась здоровой. Но Федор и не думал за ними гоняться. А вместо этого угрюмо спросил:
– Кто вам сказал про маску? А-а-а! Не говорите! Сам знаю! Эта старая грымза из Тулы наплела чепухи!
– Да, баба Клава все рассказала нам про историю вашей семьи. И тебя она признала.
– Не могла она меня признать. В жизни с ней не виделись!
– Зато она видела и хорошо помнит твоего отца!
Некоторое время Федор мрачно молчал, сверля подруг пронизывающим взглядом. Понял, что отступать они не намерены. И решил частично покаяться. Заметив это, Кира поторопила мужика:
– Выкладывай давай про своего отца.
– Не отца, – еще более угрюмо поправил ее Федор. – Деда! Вот с дедом моим, да, баба Клава встречалась. Хотя лично я-то своего деда не знал. Когда я родился, он уже умер. Но говорят, я на него похож.
– Похож, – кивнула Кира. – Очень даже похож. До того, что дед Лаврентий, когда тебя увидел, за деда принял. За Артема.
– Ну, вы даете! – восхитился Федор. – А это вы откуда узнали? Вы же деда Лаврентия при его жизни не знали вроде. Или я чего-то неправильно понял?
– Все верно. Никогда не видали старика. И не говорили с ним.
– Откуда же про меня узнали?
– Из его письма!
Известие о письме привело Федора в сильнейшее волнение. Он потребовал, чтобы подруги немедленно показали ему это письмо. Да не на тех напал!
– Ничего мы тебе не покажем! – заявила ему Кира. – И знаешь что, вали отсюда подобру-поздорову, наследничек!
– Никуда не уеду!
– Это не твой дом!
– Но и не ваш!
Возразить на это подруги смогли только то, что они заплатили за аренду. Но это произвело на Федора весьма слабое впечатление.
– Никуда я отсюда не уеду, покуда маску не найду!
– Зачем она тебе сдалась?
– Реликвия! Никуда не уеду, пока не найду ее, – заявил он им, тяжело поднимаясь со скамейки. – И зарубите себе это на носу, сороконожки!
Подруги растерянно посмотрели ему вслед. И что им делать? Силой такого здоровяка им не выгнать. Это ясно. Напоить лекарством бабы Клавы и бесчувственным отвезти подальше? Так бесполезно, обратно дорогу запросто найдет. Да и не станет он больше пить молочко. Осторожный, зараза. Мигом понял, что неспроста целый день продрых без задних ног.
До вечера подруги ломали головы, как бы им избавиться от наглого Федора. И не придумали ничего лучше, как пойти с делегацией к Нинусику. Но та, наученная мужем, держалась твердо.
– Никуда не уедем! Федор об этой маске много наслышан. Небось она бешеных денег стоит. Ведь из чистого золота сделана! А нам деньги сейчас очень нужны.
– Даже если маска есть и стоит дорого, твой Федор не имеет на нее никакого права!
– Он тоже наследник!
– Не прямой! Деду Лаврентию он приходился всего лишь внуком его дяди.
– Ну и что? Кто клад нашел, тому он и принадлежит! Дед Лаврентий на этот счет никаких особых распоряжений не оставил. Значит, предполагал, что вся родня искать маску будет. И старикана такой расклад устраивал. Его устраивал, а вам больше его надо?!
В словах Нинусика был какой-то подвох. Но подруги никак не могли взять в толк, что не так. Одно только они знали твердо: никаких Федоров они рядом с собой терпеть не станут. Внезапно во дворе раздался какой-то шум. Подруги выглянули и обнаружили двух замурзанных мужичков, вооруженных здоровенными лопатами. Оба были небриты, давно не мыты и еще дольше не стрижены.
Но не это возмутило подруг. Плевать им, как выглядят аборигены. Но эти мужики ковыряли лопатами в их грядках! И хотя на них росла лишь чахлая морковка, на которую подруги даже смотреть не желали, самоуправство незнакомых мужиков все равно задело их. Девушки опрометью вылетели из дома. И, обогнув его, налетели прямиком на Федора.
– Тихо вы! – прикрикнул он на подруг. – Чего носитесь словно угорелые?
– Кто эти люди?! – возмутилась Кира, прорываясь к грядкам. – Что они тут делают?
– Ослепла, мать? Копают!
– Да, но кто их сюда пустил!
– Я позвал!
– Ты?!! По какому праву?
– Сам-то я копать не могу. Руку вы мне повредили. Как же дедов схрон искать? Вот и позвал этих бедолаг, чтобы подсобили за долю малую.
Подруги задохнулись от гнева. Мерзавец! Мало того что он шарит всюду по дому, он теперь еще и сад разорить хочет! И сообщников себе нашел!
– Да кто тебе право такое дал?
– А вы запретите! – хмыкнул Федор. – Запретите, запретите! Попробуйте!
Мужиков выгнать со двора удалось только глубоко под вечер. Когда они сами притомились и запросили пощады.
– Хозяин, – обратился один из них к Федору, – темно уже!
– Фонарь принесу. При нем копайте!
– Сил нету! Завтра с утречка придем и продолжим!
Федор помолчал. Но, видя, что оба его работника в самом деле едва держатся на ногах от усталости, милостиво кивнул:
– Ну, ладно. Идите. Но чтобы завтра в восемь утра оба были тут!
– Будем! Как штык!
И обрадованные мужики моментально испарились. После себя они оставили пропаханное поле приличных размеров. Наблюдавшие за этим из окна подруги, только головами покачали. Потом они спустились и шагами измерили вскопанный участок сада. Оказалось, что три на пять. Вполне приличная площадь для одного вечера работы.
– Если дело и дальше так пойдет, то Анастасия рискует остаться без сада и огорода.
– Как думаешь, она нас в этом не обвинит? – встревожилась Леся.
– Нас? С какой стати?
– Ну, Федор же наш знакомый!
– Он муж нашей знакомой! А нам он никто! Зато самой Анастасии он приходится родственником. И сюда он напросился обманом! И вообще, если уж так рассуждать, то, если бы не мы, Федор все равно нашел бы способ поселиться в этом доме и искать клад.
Внезапно за спинами подруг раздалось легкое покашливание. Они обернулись и увидели их соседа – рыжего Диму. Со своими детьми. Мальчик держал в руках симпатичного дымчатого кота с зелеными глазами и порванным ухом.
– Ваш? – спросил он, протягивая кота подругам.
Кот был хорош. Но это был явно не Фантик. И Кира с сожалением была вынуждена отказаться:
– Нет. Не наш.
– Жаль.
И мальчик отпустил кота. Тот встряхнулся, сел, облизал себе левую переднюю лапу и только после этого невозмутимо зашагал прочь, подняв пушистый хвост.
– А что это у вас тут такое? – с любопытством спросил Дима, указывая на свежевскопанное поле. – Клубнику сажать собираетесь?
– Нет, – вздохнули подруги.
И неожиданно для самих себя поведали Диме о своих бедах.
– Так надо прогнать нахала! – воскликнул тот. – Он вас обижает?
– Пока нет. Но на нервы здорово действует!
– И грозится все время.
– И хамит.
– И поколотить грозится.
– Пойдемте! – кивнул Дима, и первым зашагал к дому.
Подруги переглянулись и поспешили следом. Дима скрылся за дверью, и почти сразу же из дома раздался голос Федора:
– Пошел вон! Мне указчики не нужны!
Затем раздалась какая-то возня, шум, одно из окон распахнулось, и в нем появился Федор. Лицо его было перекошено. Глаза вытаращены, а рот разевался в безмолвном вопле. Подруги толком не успели ничего понять, как вдруг Федор взлетел! В буквальном смысле этого слова! Стартовал из окна и полетел! Как самолет. А диспетчером у Федора был Дима. Это он придал ему необходимое ускорение, и направление полета тоже задал он.
Впрочем, летел Федор недалеко. Из окошка и под ближайшую грушу. Там он приземлился на свежевскопанную землю (словно специально для себя старался) и принялся громко ругаться. Тут же в окне снова появился Дима. И Федор мигом замолчал. Он был трусом. И, подобно всем трусам, благоразумно не связывался с теми, кто сильней его.
– Проваливай! – велел ему Дима. – Прямо сейчас и навсегда! Чтобы духу твоего тут не было!
Из дома выскочила Нинусик. Заливаясь слезами, она принялась обнимать мужа.
– Вставай, милый! – рыдала она. – Что он тебе сделал? Он тебе ничего не повредил?
– Отстань!
– Ты цел? У тебя ничего не сломано?
– Пошла вон, я сказал!
И, отпихнув Нинусика, Федор поднялся с земли.
– Собирай шмотки! – злобно косясь на подруг, велел он. – Уезжаем!
Нинусик мышкой шмыгнула в дом. А Федор, прихрамывая, подошел к подругам и злобно им заявил:
– Вы еще не знаете, с кем связались! Заступника себе нашли! Ничего, найдется управа и на вашего защитничка! Я нужных людей знаю. Не пожалею денег, чтобы вам отомстить. Так что ждите!
Но на этот раз подруги его не испугались. Да и кого бояться-то? Никчемное существо, которое даже клад своего предка найти не сумел? К тому же рядом с подругами стояла насупленная баба Клава. Да и Дима, гордо скрестивший руки на груди и дожидавшийся, когда Нинусик и Федор наконец уберутся, тоже был рядом.
Долго ждать им не пришлось. Нинусик загрузилась в машину. Оказалось, что она отлично умеет водить машину. И это тоже было враньем! А Федор, кинув на подруг в последний раз мрачный и какой-то загадочный взгляд, кивнул Нинусику. И их машина двинулась в сторону города. Едва осела пыль под колесами их машины, как подруги кинулись благодарить Диму.
– Ты нас просто спас!
– Уже не знали, куда деваться от этого нахала!
– Димушка, соколик, дай я тебя расцелую!
Последнее выкрикнула баба Клава, которая в самом деле обняла смущенного Диму и крепко его расцеловала.
– Остались еще на свете настоящие мужики! – восклицала она. – Вот повезло кому-то!
Дима покраснел до того, что у него даже пот на верхней губе выступил.
– Да будет вам! Не стоит так меня благодарить, – бубнил он, отбиваясь от благодарных женщин. – Ничего я такого и не сделал. Федор даже не сопротивлялся.
– Еще бы! – воскликнула баба Клава. – Ты же мужик. Он бы с тобой не стал связываться.
– Трус!
– Ничтожество!
– Молодец против овец!
– Хотел себе клад захапать!
Леся брякнула и тут же прикусила язык. Поздно. Услышав про клад, Дима насторожился.
– Так это он тут все перекопал, потому что клад искал? – спросил он, указывая на свежевскопанный участок земли.
– Да.
– А что за клад?
– Не клад, а так. Одна вещица.
– Какая вещица?
– Маска.
– Маска?! – изумился Дима и тут же воскликнул: – А-а-а! Кажется, я понимаю, о чем вы говорите! Такой жуткий урод из золота с камнями и эмалью?
– Ты видел у деда Лаврентия маску?! – ахнула баба Клава.
– Видел, – кивнул Дима. – Один только раз довелось. Но, скажу я вам, сильное впечатление. До сих пор ту зверскую рожу помню. Как взял ее в руки, так прямо озноб по телу пробежал. Я ее сразу же отложил. И хорошо сделал, потому что дед Лавр мне сказал, не приносит та маска счастья. Одни беды от нее.
– А ты не знаешь, где она теперь?
– Нет. Я не очень-то слушал, но дед Лаврентий говорил, что спрячет ее подальше. От людских глаз, как он выразился.
Итак, маска Урода была где-то спрятана на участке или в доме. Это подтверждали многочисленные свидетельства. И подруги не видели оснований, чтобы им не верить. Оставалось ее найти. Что они станут потом с ней делать, они пока не знали. Главное, найти. А дальше видно будет.
Дима тем временем спросил:
– А этот парень, которого я из окошка выкинул, как он узнал про маску?
Волей-неволей подругам и бабе Клаве пришлось рассказать своему спасителю про клад, который оставил дед Лаврентий где-то возле своего дома или в самом доме. Да не сказал точно, где искать. И вот теперь его наследники из себя выходят, пытаясь найти ценность.
– Жулик! – констатировал Дима. – Если еще появится, вы меня позовите. Я с ним живо разберусь!
И он ушел к себе. Баба Клава пошла в дом, чтобы еще немного полежать. Ей снова нездоровилось.
– Ничего страшного, – заверила она подруг. – Спину прихватило. К дождю, видать.
А подруги, разобравшись с одной проблемой, взялись за вторую. Пропавший Фантик так и не нашелся. И до поздней ночи девушки бродили по округе, зовя его на все лады. Кот так и не объявился. Фатимы тоже не было ни видно, ни слышно. Зато подруги перезнакомились со всеми своими соседями. И те пообещали, если увидят Фантика или Фатиму, тут же схватят беглецов и вернут их законным хозяевам.
– Да вы не волнуйтесь, – сказала подругам одна женщина. – У меня у самой кошка. Сначала, как приехали, она всего боялась. А теперь целыми днями где-то пропадает. Домой только кушать возвращается. И снова гулять.
Так-то оно так. Но Фантик не приходил обедать домой уже больше суток. И Фатиму не приводил. Поэтому подруги тревожились. Где едят их питомцы? Кто их кормит? Вряд ли найдутся такие добрые люди, которые возьмут на себя заботу сразу о двух кошках. И в головы подруг снова полезли мрачные мысли.
– А крупные собаки в округе есть? – спросила Кира все у той же симпатичной соседки.
– Нет. Мелочь одна домашняя. Все крупные на цепи сидят.
И, желая подбодрить подруг, она добавила:
– Ни одного кота они еще не задрали.
Но все равно на сердце у подруг было неспокойно. Да еще начался дождь, предсказанный бабой Клавой. Ее старые кости не обманули. И неожиданный дождь зарядил со страшной силой. Не успели подруги добежать до дому, как вымокли с головы до ног.
Баба Клава растопила печку. И подруги, переодевшись в сухое, грелись возле огня.
– Бедный мой Фантик! – вздохнула Кира, все еще думая про своего любимца. – Где-то он сейчас?
– Мокрый, замерзший, голодный! – подхватила Леся и заплакала. – Хорошо еще, если вообще живой!
Баба Клава рассердилась.
– Вы, девки, совсем без ума! – воскликнула она. – Виданное ли это дело, чтобы так о коте убиваться!
– Не видели вы Фантика! Он наш друг!
– Все равно любой кот всегда гулена. Будто бы он у вас в первый раз так пропадает.
– В первый! – горячо воскликнула Леся, но Кира не торопилась поддержать подругу.
– Вообще-то, – произнесла она, минуту поколебавшись, – один раз он уже пропадал.
– Ты что, Кира? Когда это было?
– Сама вспомни. Когда он Фатиму мне привел! Тогда и было.
– Да! Точно! – воскликнула Леся, тоже вспомнившая ту историю. – Тогда ты за ним едва ли не неделю по всем подвалам и соседним магазинам бегала. Не нашла, а потом он сам пришел.
– Ну вот! – рассмеялась баба Клава. – Готовьтесь, и на этот раз приплод у вас ожидается.
Однако подругам все равно было тревожно за своего любимца. Всю ночь Кира вертелась с боку на бок, прислушиваясь к потокам дождя, льющего за окном. И горько корила саму себя:
– И зачем я его привезла сюда?!
Дождь был такой сильный, что Кира почти не слышала собственных слов. Да еще вдалеке слышались раскаты грома, после которых дождь припускал еще сильней. Если в комнате были закрыты окна, то становилось душно. Если открыть, то сну мешал шум дождя. Кира вскакивала к окну за эту ночь бесчисленное количество раз. То закрыть, то снова открыть.
И наконец, подойдя к окну, она глянула в сад на прямые струи дождя и вздрогнула. Ей показалось, что в саду кто-то бредет, согнувшись и волоча по земле какой-то тяжелый груз. Человеческая фигура в плаще с капюшоном и тяжелым грузом за спиной.
– Да нет! Чушь какая!
Тем не менее Кира приникла к стеклу. И, почти сплющив свой носик, пристально посмотрела в сад. Понять что-либо было трудно. Дождь лил как из ведра. Деревья качались. И то, что вначале Кира приняла за согнутую человеческую фигуру, вполне могло оказаться тенью от дерева.
– Глупости! – успокоила саму себя Кира. – Ни один человек в здравом уме не станет таскаться под таким дождем. Это все нервы. Надо просто выспаться. И все будет в порядке.
Она забралась в постель. И на этот раз ей удалось уснуть.
