ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кира провела эти предутренние часы куда более плодотворно. Спать ей решительно не хотелось. И, перекусив бутербродом, она смоталась в отделение, где до сих пор находилась задержанная Лариса. Там ей удалось передать соседке немного шоколадных конфет, копченой колбасы и булочки, таким образом поддержав бедную Ларису как морально, так и физически.
— Может быть, ты вспомнишь, у кого еще могли быть ключи от твоей квартиры? — спросила у соседки Кира. — А то с Сенечкой, похоже, дохлый номер.
По лицу Ларисы промелькнуло смутное выражение, словно она колебалась. Но затем девушка взяла себя в руки и решительно покачала головой.
— Нет! — произнесла она. — Сенечке давала. А больше никому!
— Что же, — пробормотала Кира. — Твое дело. Хочешь кого-то выгораживать, воля твоя. Только я бы на твоем месте подумала в первую очередь о себе. Кто-то тебя подставил по полной программе. И ни к чему тебе выгораживать того человека.
— Нет! — повторила Лариса. — Ключи давала одному только Сенечке! С него и спрос!
И так как Кира многозначительно молчала, Лариса расплакалась.
— Умоляю тебя! Только на тебя и могу надеяться! Родителей у меня нет. Друзей настоящих тоже. Кому я нужна? Если ты не найдешь человека, который затеял эту историю и подставил меня с Брюнетом, то я пропаду. Ни за грош пропаду!
Сердце у Киры было доброе. И очень скоро девушке стало искренне жалко плачущую Ларису. И хотя у Киры были очень большие сомнения в том, что Лариса была с ней до конца откровенна, девушка все же пообещала своей соседке сделать максимально все от нее зависящее, чтобы найти истинного виновника или виновницу случившегося.
— Как раз прямо сейчас от тебя отправлюсь к одной девице, которой твой Сенечка тоже давал ключи, — сообщила она Ларисе.
Пообещав, Кира вышла на улицу и глубоко вдохнула бодрящий морозный воздух. До чего все-таки приятно дышится на улице после зарешеченной камеры. И ведь это еще не настоящая тюрьма, а только ее преддверие! От этой мысли Кира содрогнулась с головы до пят. Нет, что бы там ни скрывала от нее Лариса, Брюнета она не убивала. В этом Кира была почему-то уверена. И будет совсем несправедливо, если Лариса угодит в тюрьму за чью-то чужую вину.
Поэтому, чтобы не терять даром времени, Кира направила свои стопы в сторону дома, где жила Катька — та самая «розовая» приятельница Сенечки. Катькин адрес ей успела продиктовать Леся, перед тем как завалиться спать. Но сейчас Кире, в общем-то, и не нужна была поддержка ее подруги. Совершенно неожиданно благородное решение не позволить преступнику восторжествовать над Ларисой вызвало в Кире просто немыслимый прилив сил. Она буквально вся кипела и бурлила ими.
Катькин дом находился у черта на куличках. На другом конце города. То есть для Сенечки это был как раз его край, а вот Кира успела трижды остыть в своем благородном порыве, прежде чем водитель раздолбанной «шестерки» довез ее до нужного дома.
Ситуация усугубилась еще и тем, что Кире не повезло с транспортом. Машина, на которой она ехала, дребезжала всеми своими винтиками и болтиками. Глушитель глухо ухал на каждом ухабе. И вся конструкция в целом никогда не развивала скорости выше сорока километров в час. О том, чтобы превысить этот барьер, не могло быть и речи. На все намеки и наводящие Кирины вопросы водитель только недовольно хмурился.
— Нельзя ли все же нам двигаться побыстрей?! — то ли в десятый, то ли в пятнадцатый раз нервно осведомилась Кира у водителя.
И наконец получила долгожданный ответ:
— Нельзя. Двигатель после капремонта. Боюсь перетрудить его.
Кира фыркнула. По ее мнению, реанимировать такой двигатель могла бы как раз хорошая гонка. Но как объяснить это мужчине, чья голова упиралась в крышу машины, коленки задрались вокруг руля, а своим необъятным задом он занимал оба передних сиденья? Было вообще чудо, что этот детина умудрился как-то запихнуть себя в салон. Должно быть, утрамбовывать его туда помогали все домочадцы и соседи.
Наконец пытка медленной ездой закончилась. И Кира очутилась перед нужным ей домом. Весь ее боевой пыл за время пути как-то истаял. Но тем не менее Кира мобилизовала остатки сил, напомнила себе о данном Ларисе обещании и двинулась к запертой двери. Выглядела она не ахти. Да и весь дом представлял собой всего лишь двухэтажный коттедж, с давно прогнившими полами, ржавыми трубами и явным отсутствием горячей воды и телефона.
Из единственной двери дома как раз в этот момент выходила полная девица с упруго висящими щечками, нелепыми кудряшками над высоким и тоже каким-то пухлым лбом и кругленькой, словно у колобка-переростка, фигурой. Вид у нее был беззащитный и совершенно детский.
Собственно говоря, это и была та самая Катька, которой Сенечка по простоте души так любезно одолжил ключи от не принадлежащей ему квартиры. Но в представлении Киры подруга Сенечки сформировалась как некая мужеподобная горилла с тлеющей в глазах ненавистью ко всему мужскому полу. Так как в глазах полной девушки ничего такого не тлело и на Киру с непристойными предложениями она прямо у дверей дома не набросилась, то Кира спокойно пропустила Катерину мимо себя, даже не заподозрив в ней свидетеля.
Поднявшись на нужный этаж, Кира нажала на кнопочку звонка квартиры, чей номер был у нее записан. В квартире раздалась трель, потом звуки легких шагов, и на площадке возникло легкое, почти небесное создание с голубыми, широко распахнутыми глазками, облаком белокурых волос и зефирно-розовой мордашкой.
— Катерину? — певуче осведомилось небесное создание. — Так это я и есть!
И даже не спросив, какое у Киры к ней дело, девушка произнесла:
— Проходите, пожалуйста, в дом. Ничего, что вы так рано. Мы все равно уже давно встали!
Это «мы» должно было бы насторожить Киру, особенно когда она не обнаружила в квартире никого, кроме того самого ангелочка женского пола, открывшего ей дверь. Но почему-то не насторожило. Должно быть, сказывалась бессонная ночь. Кира теряла свою обычную проницательность и бдительность.
— Сюда! — звала ее за собой девушка. — Так, простите, я не поняла, кого вы хотите? Мальчика или девочку?
— Думаю, что мальчик мне бы подошел больше, — после короткого раздумья призналась Кира, еще не вполне понимая, о чем речь.
— Отлично! — просияла девушка. — А какой породы хотите?
— Что? — нервно вздрогнула Кира.
Конечно, она слышала, что лесбиянки не слишком высоко ценят представителей противоположного пола, но вот чтобы так? Делить их по породам? Но, решив подыграть важной свидетельнице и, если получится, даже подружиться с ней, Кира постаралась придать голосу побольше задушевности и призналась:
— Знаете, стыдно признаться, но мне всегда хотелось мулата!
— Вы, наверное, имеете в виду метиса! — неожиданно обрадовалась девушка. — Но чего же вы стесняетесь?
— Думаете, не нужно? — с небольшой долей сомнения в голосе и одновременно с надеждой осведомилась у нее Кира.
— Наоборот! — с жаром заверила ее девушка, усаживаясь к компьютеру. — Это же так благородно и прекрасно! Взять к себе в дом бедное существо. Вы хоть представляете, как им приходится тяжело в нашей суровой жизни? Даже породистым кобелям иногда бывает трудно найти себе хозяйку, а уж этим-то! Так вы хотите мальчика? Подрощенного или младенца?
Кира нервно вздрогнула. Черт возьми, куда она попала? Они что тут, торгуют черными новорожденными мальчишками? Вот это она опять здорово влипла! А что, если ей для лучшего, так сказать, установления контакта придется брать себе этого младенца?
Но не нужен ей чужой ребенок. Тем более негритенок. И не потому, что она расистка. Просто как она объяснит появление крохотного африканца своим соседкам? Что скажет, откуда взяла? Ведь им отлично известно, что никакие темнокожие африканцы возле нее никогда не вертелись. Сразу же возникнут подозрения, что ребенок краденый. О ужас!
К счастью, ее выручила сама хозяйка. Ее руки порхали над клавишами, но одновременно она не забывала и про свою посетительницу, давая ей советы.
— Совсем крохотного я бы вам брать не рекомендовала, — сказала она. — Хотя метисы и чрезвычайно живучи, но знаете, никто не застрахован. Возьмите лучше постарше.
— А совсем взрослого нельзя? — с непонятной ей самой тоской поинтересовалась Кира, твердо решившая, что если уж ей придется связываться с африканцем, то пусть хоть от него какая-то польза и удовольствие будет.
— Почему же нельзя? — удивилась девушка, пощелкав по клавишам компьютера. — Как раз взрослых у нас очень большой выбор. Пожалуйста! Выбирайте!
И, развернув монитор, она продемонстрировала изумленной Кире не меньше десятка собачьих фотографий.
— Что это? — изумилась Кира, которая уже твердо настроилась, что уйдет из этого странного дома только рука об руку с совершенно взрослым метисом, мулатом, квартероном или на худой конец гастарбайтером из ближнего зарубежья. — Собачки?
— Ну да, — подтвердила девушка. — Вот эти песики в настоящий момент ждут своих хозяев в нашем приюте. Как вам они?
И, начав водить мышкой по экрану, девушка принялась показывать собак во всей их красе.
— Вот это Тумка! — сказала она, показав вислоухого песика с игривыми глазками и черненькой пушистой шубкой. — Большой проказник, обожает играть с детьми. У вас есть дети?
— Понимаете, — задумалась Кира, — детей нет, но у меня дома уже живет одно животное. Кот.
— Тогда вам отлично подойдет Хито! — воскликнула девушка, показав еще одну собаку, в которой явно преобладала кровь эрдельтерьера. — Он жил в семье, где было целых пять кошек. И так привык к ним и полюбил, что даже у нас в приюте играет с ними!
Знаете, вообще-то мне не нужна собака, в данный момент мне нужен ключ, — сказала Кира и, видя недоуменное выражение, которое появилось в глазах симпатичной блондиночки, поспешно спросила: — Вам ведь Сенечка давал ключ от Ларисиной квартиры? Девушка медленно покачала головой.
— Сенечка, — повторила для большей доходчивости Кира. — Оставлял он вам ключи?
— Нет, ничего он мне не оставлял. С какой стати?
— Но вы ведь Катя? — разволновалась Кира. — А Сенечка мне сказал, что давал вам ключ от квартиры. Понимаете, это была не его квартира, он не имел права раздавать от нее ключи направо и налево!
— Прекрасно понимаю, — согласилась с ней Катя. — Но дело в том, что Сеня лично мне никаких ключей не оставлял. Может быть, моей подруге? Но она ушла буквально за минуту до вас!
Кира тяжело вздохнула. Подозреваемые разбегались в разные стороны, как тараканы. Сначала сестра Сенечки куда-то смылась, потом его подруга эта, Катерина. А ведь каждая из них могла спокойно сделать себе дубликат Ларискиных ключей.
А домочадцы и соседи Сенечки? Конечно, они тоже могли! Сенечка не был похож на рачительного хозяина, у которого каждая мелочь на виду. Совсем даже напротив. С этого безалаберного типа вполне могло статься, что он бросил ключи где-нибудь в коридоре, где ими мог завладеть буквально любой!
— И где ваша подруга? — осведомилась у девушки Кира. — Как мне ее найти?
— Я что-то не поняла, вам нужна сама Катя или ключи от квартиры вашей знакомой? — подозрительно осведомилась у нее девушка.
«Уж не ревнует ли она? — мелькнула у Киры мыслишка. — Что-то больно пронзительно она меня своими глазищами сверлит! Надо с ней поосторожней. Собаку я брать отказалась, а теперь она еще решит, что я любимую увести у нее собираюсь».
— Конечно, мне нужны только ключи! — поспешно залебезила Кира.
— Сейчас я сама позвоню Кате и все у нее узнаю! — сообщила Кире блондиночка, особенно выделив голосом слово «сама».
Кира, испытавшая недавно шок и теперь узнавшая, что ни чернокожий младенец, ни его папочка ей в ближайшее время не грозят, чувствовала к блондиночке нечто вроде симпатии. И поэтому снисходительно кивнула:
— Звоните!
Дозвонившись до своей подруги по мобильному телефону, Катя некоторое время щебетала в трубку какую-то ласковую белиберду. Но, , повинуясь выразительному подмигиванию Киры, наконец собралась и приступила к делу.
— Катюнчик, — пропела она в трубку, — тут девушка к тебе пришла. Какие-то ключи спрашивает! Тебе Сенечка ключи давал? В самом деле давал! Надо же!
И не успела Кира обрадоваться, что след ключей снова нашелся, как вдруг блондиночка завопила в трубку неожиданно противным голосом, в котором прорезались визгливые нотки.
— И зачем ты их брала? — визжала блондиночка на свою подругу по телефону. — И почему это, интересно знать, я об этом ничего не знаю? Что? Ах, так! Я тебе покажу, что это не мое дело! Ты только домой вернись! Мы с тобой еще поговорим! Нет, это ты будешь говорить, а я буду слушать!
Видимо, ее собеседница отказалась продолжать разговор в таком тоне. Потому что блондинка отшвырнула от себя трубку и неожиданно залилась горючими слезами.
— Я ради нее пожертвовала всем, буквально всем! А она меня обманывает! — сообщила она Кире. — Точно обманывает! Я чувствую это! У нее кто-то есть, кроме меня. И она с ней встречалась на той квартире, от которой брала ключи у Сеньки!
— Катюша! — попыталась утешить ее Кира. — Катенька! Не плачь! Там был мужчина! Понимаете, мужчина! И его отравили!
— Что? — перестала рыдать Катя. — Мужчина? Отравили? Боже мой! Бедный мой Катюнчик! Я знаю, кто это был! Он нас шантажировал! Угрожал! А я-то вообразила себе невесть что! Вот дура ревнивая! Теперь я понимаю, почему она мне ничего не сказала. Тревожить не хотела! Господи, это она ради меня…
И Катя снова схватила трубку и принялась названивать подруге. Но та, то ли обидевшись, то ли по другой причине, трубку брать не желала.
— Ну вот! — окончательно расстроилась блондиночка. — Я должна перед ней извиниться! Это было просто чудовищно! Заподозрила подругу в измене! Устроила ей безобразный скандал! А ведь она всего лишь хотела оградить меня от проблем! Боже мой, какой дрянью я себя сейчас чувствую!
И блондиночка решительно вскочила с места.
— Я должна немедленно ехать к Катюнчику и извиниться! — воскликнула она, но тут же осела и расстроенно прибавила: — Да, но я не знаю, где именно она сегодня будет и в какое время.
Кира тоже расстроилась. Итак, главная подозреваемая снова скрылась где-то на просторах родного города. Гоняться за ней было зряшным делом. Но тут же Кира сообразила: пусть главная виновница испарилась, но ведь тут осталась ее подруга. Наверняка она в курсе проблем Катюнчика.
— Прости, но ты сказала, что знаешь, с каким мужчиной встречалась твоя подруга на квартире Ларисы? — уточнила у девушки Кира. — Я точно слышала, ты так сама сказала.
— Что? — посмотрела на нее блондинка и неохотно ответила: — Ну да! Знаю я его! Как же мне его не знать, если он…
И тут в ее глазах промелькнул испуг.
— Это вы про того типа, которого убили, спрашиваете? В квартире, от которой у Катюнчика были ключи? Нет, ничего я не знаю! Оставьте меня!
— Но я же слышала! — пыталась настаивать Кира.
— Вам послышалось! — завопила блондинка, причем в ее больших глазах заплескался настоящий страх. — Вы перепутали! И потом, откуда мне знать, что там случилось на этой квартире? Катька вчера вообще весь день дома была! Да, да! Вместе со мной! Торт пекли, а потом его весь день, весь вечер и всю ночь ели! Ни на минутку из дома не выходили и друг с другом не расставались. Я это и на любом суде подтвержу!
— Зря! — укорила ее Кира. — Ты ведь мне сейчас врешь! Даже я это вижу. И менты тебя в два счета раскусят. Найдут свидетелей, которые видели, как твоя подруга входит в дом, где произошло убийство. И все. Твое алиби лопнет, как мыльный пузырь!
— Но что же делать? — снова разрыдалась блондиночка. — Катюнчик ведь не виновата. Это было не убийство, а самозащита.
— Хм, — деликатно позволила себе усомниться Кира. — Вообще-то его отравили. Трудно предположить, что такой способ убийства похож на самозащиту.
Вы не знаете всей ситуации! — рыдала Катя. — Это же не человек, а настоящий монстр! Как Катюнчику еще было с ним справиться? Она же слабая девушка! Не в рукопашную же было ей с ним вступать? Каким бы там образом она от него ни избавилась, это была самозащита! Вот так-то!
И Катя, продолжая рыдать, еще начала при этом и истерично икать, все громче и громче. Слушать это становилось совершенно невыносимо. Кира быстро сбегала на кухню, мимоходом отметив про себя, что жилицы этой квартиры явно не обременяют себя наведением у себя дома хоть какого-то подобия уюта. Вещи были по большей части не распакованы. На окнах не было ни единого цветка. И даже занавески были лишь в одной комнате. Создавалось такое впечатление, что две Кати не собираются задерживаться в этой квартире надолго.
— Понимаешь, я ведь сама-то не из милиции, — проникновенно произнесла Кира, вручая по-прежнему рыдающей и икающей Кате стакан с водой, за которым и ходила на кухню. — И поверь мне, я вовсе не горю желанием засадить твою подругу за решетку. Ты мне расскажи, как дело было. И мы вместе решим, как помочь твоей подруге.
— Да? — с надеждой посмотрела на Киру милая блондиночка.
— Точно, — уверенно кивнула Кира. — Верь мне!
— Я вам верю! — словно загипнотизированная, произнесла Катя.
Теперь в ее больших глазах светилось лишь безграничное доверие к Кире.
— Вы мне поможете? — спросила она.
— Обязательно, — тоном опытной искусительницы произнесла Кира. — Помогу. Ты только расскажи мне все до конца. Без утайки.
Блондиночка вздохнула, вытерла глаза, размазав с ресниц всю тушь, и заговорила.
— Это все моя вина, — призналась она первым делом. — Моя и еще того козла, за которого меня угораздило выйти замуж!
— Вот как! — сочувственно кивнула Кира. — Ну, с кем не бывает. Всегда можно развестись. Ничего страшного.
— Ничего хорошего, вы хотите сказать, — угрюмо уточнила Катя. — Вся моя жизнь из-за этого типа пошла вкривь и вкось. А теперь вот Катюнчику еще и убить его пришлось!
В голосе ее слышалась откровенная досада на бывшего мужа. Даже после смерти он доставляет ей неприятности.
— Да, но как же все-таки до этого дошло? — поинтересовалась у нее Кира. — Знаешь, для убийства надо иметь веский повод.
— И поверьте, он у нас был, — заверила ее девушка.
Кира всем своим видом показала, что готова выслушать ее историю с начала и до конца. И Катя, в очередной раз тяжело вздохнув, начала свой рассказ.
О том, что она девушка не вполне традиционной сексуальной ориентации, Катя в отличие от других лесбиянок поняла далеко не сразу. До двадцати трех лет ей подобные мысли в голову не закрадывались. Она даже умудрилась выйти замуж за вполне приличного бизнесмена из тех, которые сколотили свое состояние, как в старину говорили, «на большой дороге».
Брак оказался не слишком удачным. Во всяком случае, молодой и любящей погулять Катьке ее замужняя жизнь совершенно не нравилась. Даже в нищем отчем доме ей было вольготней, чем в той золотой клетке, куда засадил ее муж. В отличие от Катьки, ее муж был всем доволен. И в молодой жене буквально души не чаял, засыпая ее дорогими подарками и… очень часто отсутствуя в каких-то загадочных командировках.
И вот во время одной такой отлучки супруга чувствующая себя брошенной Катька решила заняться практически единственным доступным ей теперь удовольствием — пройтись по магазинам. Делать это разрешалось только в обществе телохранителя — здоровенного угрюмого детины, при одном взгляде на которого у самой Катьки душа уходила в пятки. Телохранителя она боялась еще больше, чем мужа с его замашками, оставшимися у него из прошлой жизни.
И если в приличном обществе супруг Катьки вел себя достойно и даже в конце концов научился есть ножом и вилкой вместо ложки, утирать нос белоснежным платочком, вместо того чтобы сморкаться сквозь пальцы, и носить дорогие костюмы от Версаче вместо спортивных «адидасовских» штанов и малинового пиджака к ним, то в домашней обстановке он позволял себе немного расслабиться.
Вешал на шею свои боевые цепи самоварного золота, усаживался возле полыхающего камина, выпивал стакан водки, закусывая его соленым огурцом и начинал тосковать по прежней веселой жизни. В конце такого вечера воспоминаний супруг неизменно извлекал свой нежно любимый старый верный «ТТ» и гонялся за женой по дому, расстреливая попадающиеся ему на пути антикварные безделушки.
Но, в общем, за исключением таких домашних развлечений, Катькину жизнь нельзя было назвать веселой. И хотя после очередного вечера ностальгии супруг был необычайно щедр, но Катька чувствовала, что надолго ее вряд ли хватит. Ну, увернется она от шальной пули сто раз подряд. А на сто первый все равно любимый супруг угробит женушку.
Положение усугублялось еще и тем, что подруг у Катьки не было совершенно. Девчонки из прошлой жизни, один раз столкнувшись с мужем подруги, больше к ней не приходили. А жены боевых товарищей Катькиного супруга завязывать дружбу с его новой женой не спешили. И Катька тосковала.
И когда в галантерейном магазине за примеркой тончайшего кружевного белья производства Франции произошла встреча двух Катерин, охранник не усмотрел в этом никакого криминала. Разумеется, он сообщил Катькиному мужу, что у жены появилась новая подружка. Но тот был слишком занят решением деловых вопросов, связанных с его бизнесом. И не осознал всей важности этого известия.
А между тем события набирали обороты. Катька наконец осознала, что вся ее жизнь с мужем оказалась такой неудачной вовсе не по вине супруга. Дело было в ней самой. Она просто была иной породы, чем обычные женщины. Однако сообщить эту новость своему супругу Катька боялась. Она справедливо полагала, что тот может увидеть в этом прямое оскорбление своей мужественности, впасть в бешенство и на этот раз точно застрелить ее.
Умирать именно сейчас, когда она наконец обрела смысл в жизни, нашла свою любовь и разобралась в самой себе, Катьке особенно не хотелось. И две подруги приняли решение — бежать. Что они и провернули, ускользнув из-под носа охранника все в том же галантерейном отделе, где когда-то и произошло их знакомство.
— И что? — спросила Кира, выслушав эту трогательную повесть до конца. — Твой муж вас не искал?
— Еще как искал! — с ноткой гордости заявила Катька. — Поставил на уши всех, кого мог! Чуть всех моих бывших подруг не перестрелял. Подозревал, что это они меня уговорили от него сбежать. Хорошо, ему Лева объяснил, что ни с кем из них я уже почти год не виделась и не разговаривала.
— А кто такой Лева?
Это директор службы безопасности моего мужа, — скромно произнесла Катька. — Глава охраны, одним словом.
— Но как же он вас не нашел? — удивилась Кира. — Если у твоего мужа даже служба безопасности имелась, то почему они не работали и вас не искали?
— Искали, но мы были тоже не дуры, — ответила девушка. — К Катюнчику домой мы не сунулись. Сразу же уехали в другой город, потом снова переехали и только через полгода вернулись назад. Сняли квартиру и потом меняли их каждую неделю в течение еще полугода. А через год решили, что хватит. И расслабились. Тем более что со мной муж давно через суд и без моего присутствия развелся, нашел себе другую женщину, и я думала, что он о нас забыл.
Но оказалось, что расслабились подруги рано. Не прошло и месяца после того, как они вернулись в родной город, организовали приют для брошенных животных и даже начали зарабатывать кое-какие деньги, попутно занимаясь организацией еще одного благотворительного фонда борьбы со СПИДом, деньги на счета которого регулярно прибывали из Америки, как над головами подруг грянул гром.
— Мой муж позвонил нам, — произнесла Катька и даже сейчас побледнела от страха. — Катюнчик мне не стала говорить, но я все равно увидела, что с ней что-то не ладно. Она держалась, как кремень, только сказала, что надо сменить нам телефон и квартиру. Мы сменили. Но мой бывший муж позвонил снова. На этот раз на мой мобильный.
— Он тебе угрожал?
— Нет, — покачала головой Катька. — Он просто поставил меня в известность, что очень меня любил и ему страшно жаль, что так получилось. Но если он меня простит и отпустит, то родня его не поймет.
— Родня? — удивилась Кира.
— Ну да, — кивнула головой Катька. — Он не русский. С Кавказа. И его родственники никогда не одобряли его брак со мной. То есть лично против меня они тогда ничего не имели, но просто не хотели в семье русской. А после того, как я убежала от мужа и опозорила его… В общем, они вынудили его вынести мне приговор. И мой бывший муж… он очень искренне просил у меня прощения за то, что вынужден будет меня убить. И Катюнчика, разумеется, тоже.
— Да это настоящий бред! — воскликнула Кира. — Значит, тот факт, что их сыночек занимался все эти годы разбоем, грабежами и убийствами, их не смущал и не позорил? А вот то, что его жена предпочла жить с другой женщиной, а не с ним, для них позор?
— Так, — кивнула головой Катька. — Они люди простые. Вся родня до сих пор по аулам живет. Так что понятия у них тоже своеобразные. Мужчина должен зарабатывать деньги, а женщина блюсти себя.
— Какой кошмар! — ужаснулась Кира. — И давно ваш муж сообщил вам… м-м-м… сообщил вам о том, что вынужден будет вас обеих убить?
— Три дня назад! — хмуро произнесла Катька. — Он был очень ласков. Просил, чтобы я больше никуда не убегала. Потому что он с самого начала знал, куда мы побежали. И он в самом деле назвал по очереди адреса всех квартир, где мы жили с Катюнчиком за этот год. И еще он сказал, что специально дал мне прожить этот год, потому что любит меня. И только ради меня он лгал всей своей родне и друзьям, что не может меня найти. Но теперь, сказал он, время вышло. И он не может мне позволить и дальше жить с какой-то бабой. И предложил мне и Катюнчику привести в порядок все наши дела до конца этой недели.
— И вы с подругой не пошли в милицию? — ужаснулась Кира.
Катька криво усмехнулась.
— Боюсь, что мой муженек ни за что не стал бы лично марать о нас руки. Да и килера бы в живых, скорей всего, не оставили. Так что моему бывшему мужу вряд ли что-то грозило.
— Ужасно, — произнесла Кира, почему-то не усомнившись, что именно так бы все и было.
— Теперь вы понимаете, что у моего Катюнчика просто не было другого выхода? — взмолилась девушка, преданно глядя на Киру. — Наверное, она вызвала моего мужа для разговора в квартиру вашей подруги и убила его там. Но сами рассудите, что ей было делать? Если бы она не убила его, то он бы убил нас с ней!
Кира только головой потрясла, не зная, как реагировать. Ну надо же! Какой этот Ваго, оказывается, жуткий тип! Какая поистине восточная жестокость! Заранее предупредить свою жертву о том», что жить ей осталось считаные денечки. Просто утонченнейшая пытка! И тут Кира почувствовала, что помимо воли ей в голову лезут странные мысли.
С одной стороны, она почти восхищалась Ваго, который придумал такую страшную участь для своей неверной жены. А с другой, она еще больше восхищалась той бабой, которая умудрилась обвести вокруг пальца этого коварного мужика, отравить его и сохранить тем самым жизни себе и своей подруге. Кира даже пожалела, что ей пока что лично не довелось познакомиться с такой выдающейся личностью.
— Вы нам поможете? — раздался голос Кати.
Кира очнулась от своих мыслей и посмотрела на девушку. Та смотрела на нее почти как на мессию, явившегося, чтобы спасти ее и подругу от грозящей им кары.
— Помогу! — помимо воли вырвалось у Киры.
— Спасибо! — расцвела Катя. — Я была уверена, что вы так скажете! Понимаете, моя Катюнчик просто спасала наши жизни. Ее нельзя за это осуждать.
В этом Кира была с ней согласна. Однако надо было подумать и о Ларисе. Хорошо этим Катям в квадрате. Они-то свои проблемы решили. Но получается, сделали-то они это за счет Кириной соседки! Ваго они убили, это ясно. А тогда с какой стати Ларисе за их грешки на нарах париться? Но и так называемого Катюнчика Кире выдавать тоже не хотелось. Девушка вздохнула и вдруг замерла, словно гончая, почуявшая дичь. Ей в голову пришла еще одна мысль.
Ведь вполне может статься, что раз этот Ваго был такого рода отвратным типчиком, то его смерти могли желать и другие люди? Могли ведь! Определенно могли! И, возможно, эти люди были далеко не такими приятными, как эта бедная белокурая овечка, снова рыдающая на диване, и ее энергичная подруга? Так что стоит Кире найти такого человека или людей… И вполне возможно, что эти люди не только желали смерти Ваго, но и предприняли ряд попыток для осуществления своего замысла.
Так почему бы им не ответить за смерть недруга? В конце концов, желать кому-то смерти — уже грех. Конечно, что-то в рассуждениях Киры было коряво, она и сама это прекрасно осознавала. Но как обычно, когда она сталкивалась с трудными философскими вопросами, она решила сейчас об этом не думать, а действовать, как ей подскажет чувство.
И вообще, вдруг им повезет, и за возможными недругами Ваго найдутся и другие преступления? Тогда они сядут за них, а убийство Ваго возьмут на себя… Почему? Ну, хотя бы из простой любезности. Интересно, встречаются еще любезные преступники? Но вообще-то, какая им разница, сидеть за смерть пятерых человек или за убийство шестерых. При таком раскладе, одним больше или меньше, особой роли не сыграет.
Но для того чтобы этот чудненький план привести в исполнение, этих самых недругов покойного Ваго надо было еще найти. И Кира решила заняться поисками немедленно.
— Я пойду, — сказала Кира, обращаясь к Кате, которая уже не рыдала, а о чем-то сосредоточенно думала. — У меня еще дела! Обещаю, что в милицию я не пойду.
— Подождите! — вцепилась в нее Катя. — Не уходите. Мне одной страшно. У меня водка есть. Давайте с вами помянем Сафаила. Пусть он был негодяй, но теперь он мертв. И пусть черти заберут его душу в ад.
— Ага, — машинально откликнулась Кира, и тут до нее дошел смысл Катиных слов. — Как Сафаил?! — воскликнула она. — Какой Сафаил? Кто это еще такой?
— Как же? — тоже растерялась Катя. — Мой муж! Я вам о нем рассказывала! Вы мне еще сказали, что его убили!
— О-о-о! — застонала Кира, хватаясь за голову. — Нет, не может быть! Это не тот! Другой!
— Что вы хотите сказать? — снова сильно побледнела и задрожала Катя. — Я ничего не понимаю.
— Я тоже! — мрачно призналась Кира. — Вот буквально только что все было для меня ясней ясного. А теперь снова ни хрена не ясно.
И уже от полного отчаяния Кира закричала на Катю:
— Где там твоя водка? Давай, тащи ее сюда! Всю!
