ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Оттаивая под горячей водой, Кира одновременно глотала чай, который заварила ей Леся. Коньяка в доме не оказалось ни капли. Последняя бутылка валялась на полу рядом с храпящим Фантиком, который любовно обнимал темно-зеленую мутного стекла бутылку. Кот не отреагировал ни на появление в квартире хозяйки, ни на упавшую перед его носом коробку, которую уронила Леся, второпях заваривая чай для подруги.
Как ни мало времени провела Кира на открытом воздухе, волосы ее успели превратиться в тонкие сосульки, которые лишь теперь оттаивали.
— Кира, твой кот становится алкоголиком! — громко воскликнула Леся, когда Фантик не прервал богатырского храпа даже после того, как она энергично потрепала его за загривок. — Он вылакал весь твой коньяк и теперь спит мертвецки пьяный.
— Не клевещи на моего кота! — отозвалась Кира. — Он трезвенник и праведник.
— Ну-ну! — скептически отозвалась Леся. — Посмотрим, что ты скажешь завтра утром, когда его начнет мучить похмелье.
Но без коньяка Кира все же не осталась. Когда она уже слегка отогрелась в ванне и, надев теплый махровый халат и высушив волосы, вышла «в люди», по квартире разлилась трель дверного звонка. Фантик опять же не отреагировал. Он лишь перевернулся на другой бок и захрапел еще громче. Пустую бутылку из-под «Наполеона» он из своих лап так и не выпустил.
— Посмотри хорошенько на своего кота! — крикнула Леся, отправляясь открывать дверь. — И скажи, что я ошибаюсь!
В дверь звонили Сафаил и Артур. Стоя на пороге, они выглядели немного смущенно.
— Мы подумали, — начал объяснять свое появление Сафаил, — что раз уж наш ужин прервался из-за того упавшего в фонтан дурака…
— Совсем ненормальный человек! — перебил его Артур. — И где я мог его видеть?
— Так что там про ужин? — тоже перебила его Кира, глядя на Сафаил а.
— Раз уж он прервался на самом интересном месте, то, может быть, мы продолжим его тут? — предложил Сафаил, вопросительно глядя на Киру.
Вообще-то сейчас Кира не была расположена к свиданию. Фантом рвущегося в окно ее комнаты Жоржика никак не желал испариться и не давал ей покоя. С этим типом следовало что-то делать. Вот устроятся они сейчас тут уютной компанией вчетвером, напившегося Фантика можно не считать, а в окно вздумает ломиться Жоржик. И что тогда?
Но тут же Кира напомнила себе, что ее долг помочь Катькам, которые сейчас в тоске и ужасе прячутся на квартире у Леси. В конце концов, нельзя же вечно продолжать их пытку стряпней Светланы Сергеевны. Тут мысли Киры порхнули еще и на Юсси, который должен был позвонить сегодня с отчетом о том, дал ли ему банк необходимый кредит, но так и не позвонил.
И когда она опомнилась, то обнаружила, что они все уже сидят на кухне. На столе стоит бутылка коньяка, шоколадный торт с пьяной вишней и тертым шоколадом сверху, блюдо с фруктами и еще какие-то восточные сладости в виде густых пластинок замазки трех цветов: розового, фисташкового и желто-шафранного с орешками фундука внутри. А в руках Сафаила находится бутылка шампанского.
— Я шампанское больше не буду! — поспешно отказалась Кира, заметив, что Сафаил уже нацелился налить ей в бокал этот шипучий, приятный, но такой холодный напиток.
А уж чего-чего, а холода Кире сегодня хватило предостаточно.
— Мне коньяк! — решительно сказала она. — Никак не могу согреться.
— Может быть, отвезти тебя в сауну? — заботливо предложил ей Сафаил. — Там ты точно согреешься.
Но Кире не давала покоя мысль о том, как же ей начать разговор про его бывшую жену. Поэтому сауну она отвергла категорически.
— Скажи, Сафаил, — обратилась она к мужчине, хватив для храбрости грамм сто пятьдесят коньяка. — А ты был женат?
Сафаил, который только что поднес к губам бокал, закашлялся от неожиданности.
— С чего вдруг такой вопрос? — спросил он затем, удивленно глядя на девушку.
— Так был? — настаивала Кира.
— Был, — кивнул Сафаил. — Но я предпочитаю не вспоминать об этом. Моя жена сделала мне очень больно. Я до сих пор не могу понять, как она могла!
— И ты ее не простил?
— Почему не простил? — пожал плечами Сафаил. — Она ведь женщина! Женщине можно простить, что угодно.
— И ты не собираешься ей мстить?
— В нашем роду не принято воевать с женщинами, — ответил Сафаил. — Она ушла от меня, я погоревал, но потом смирился и сделал для себя выводы. Если она от меня ушла, значит, я чем-то ее не устраивал. Скажу по секрету, я даже ей благодарен.
— Почему? — изумились подруги.
— Потому что она помогла мне стать лучше, — ответил Сафаил. — После того как она ушла, я взглянул на себя как бы со стороны. И понял, что мне самому надо было измениться еще раньше. Тогда, глядишь, и жену бы сохранил.
— И ты изменился? — спросила у него Леся.
Но вместо Сафаил а ей ответил Артур.
— Еще как изменился! — неожиданно расхохотался он. — Видите, какая шевелюра у богатыря? А раньше была лысина!
— Да что ты? — делано изумилась Кира.
— Все так, — весело отозвался Сафаил, явно не обидевшийся на Артура за то, что тот выболтал такие сокровенные вещи. — Была лысина. Жена вечно мне говорила, что это ужасно. И когда она ушла, только тогда я и понял, что действительно ужасно.
— И что?
— Пошел в клинику и пересадил себе волосы с затылка. Как видите, живут и выпадать не собираются. Так что уход жены пошел мне на пользу.
— Верно! — обрадовалась Кира. — Так мстить ты ей точно не собираешься?
— Чего? — изумился Сафаил. — О какой мести ты толкуешь?
— Ну, убивать ее там за измену и предательство? — растолковала ему отзывчивая Леся.
— Убивать, понимаешь? — повторила за подругой Кира.
— Она полюбила другого человека и захотела жить с ним! — воскликнул Сафаил. — За что тут убивать? Честное слово, Кира, ты меня сегодня пугаешь. Может быть, тебе не стоит пить так много коньяка?
Но Кира, которой наконец-то стало тепло и хорошо, ничего не желала слушать.
— А твои родственники? — продолжала она настырно допытываться. — Они тоже смирились с тем, что твоя жена ушла от тебя?
— Послушай! — рассердился Сафаил. — Это была моя жена! При чем тут мои родственники? Им какое дело? Конечно, они погоревали. Но когда я утешился, они ее тоже простили.
— И убивать они ее не собираются? — уточнила Кира, и это оказалось последней каплей в чаше терпения Сафаила.
Он вскочил из-за стола и начал метаться по кухне. Топал и негодовал он при этом так громко, что даже разбудил Фантика. Тот сонно приоткрыл один глаз и отполз подальше от мечущегося Сафаила. Но тут Фантик неожиданно учуял своим носом появившуюся на столе новую порцию полюбившегося ему напитка. Он мяукнул, и его тело обрело прежнюю ловкость.
Взлетев на стол, он одним движением лапы опрокинул стоящий там бокал и принялся сладострастно вылизывать пролившуюся на стол лужицу. Тем временем Сафаил слегка успокоился. И снова подошел к столу. Обнаружив на нем Фантика, который уже закончил слизывать коньяк со стола и теперь обнюхивал горлышко бутылки, Сафаил снова разволновался.
— Кира, — без всякой связи с предыдущим разговором вдруг воскликнул он прокурорским тоном, — а все-таки, как же получилось, что ты и этот мужчина оказались в одном фонтане?
Эта фраза прозвучала у него так, словно Кира и Жоржик барахтались по меньшей мере в одной кровати.
— Не знаю, — пробормотала Кира. — Я упала!
— Да! — бросилась на выручку подруге Леся. — Я видела. Кира шла мимо фонтана. А этот мужчина — пьяный совершенно, пытался попить водички.
— Откуда? Из фонтана? — удивился Артур. — Вообще, совсем ненормальный человек. Сафаил, но ты же помнишь, вчера в ресторане, где аквариум…
И тут вдруг раздался дикий вопль. Все буквально подпрыгнули на своих местах.
— Ой, что это? — воскликнула впечатлительная Леся.
Но это было не что, а кто. Фантика совершенно развезло и потянуло на пение. В трезвом состоянии он выводил свои любовные серенады только для знакомых кошек по ночам и за пределами Кириной квартиры. Но тут его так приперло, что он, привалившись к спинке стула, выводил свои рулады просто так, ради любви к искусству.
— Кира, вразуми его! — закричала Леся, затыкая уши руками. — Мы сейчас все оглохнем.
Но Кира и сама видела Фантика в таком состоянии впервые. И поэтому растерялась, не зная, как его утихомирить. Наконец она догадалась плеснуть ему в блюдечко немного коньяка. И кот затих, с интересом разглядывая угощение, а потом и лакая его.
— Так вот, — продолжил Артур, когда в квартире наступила относительная тишина, — я и говорю, что этот человек в фонтане и вчерашний тип с аквариумом…
— И как все произошло-то! Как раз мимо этого типа Кира и шла! — громко воскликнула Леся, чтобы перебить неуместные воспоминания Артура о весело проведенном вчера вечере и разбитом Жоржиком аквариуме.
Артур с совершенно непонятным упорством все равно пытался к ним вернуться. И Лесе приходилось прикладывать немало сил, чтобы перекричать его. Кира пыталась ей в этом помочь. Фантик урчал что-то свое. А Сафаил пытался услышать и расспросить всех, но у него это не получалось.
— А зачем она шла к нему? — спросил Сафаил, дождавшись относительной тишины, которая наступила, когда все охрипли.
— Не к нему, а мимо него!
— Все равно, — упирался Сафаил. — Зачем?
Кира же не знала, что он учудит, — пожала плечами Леся. — А он водички попил, полегчало ему, он и выпрямился. Ну а поскольку мужик был совсем пьяный, то голова у него от резкого движения и закружилась. Он зашатался и… и упал.
— А Кира? — уточнил Артур. — Она как в фонтане очутилась, если, по твоим словам, просто мимо шла?
— Она отскочить не успела! — ответила Леся, которой очень не понравилась подозрительность, прозвучавшая в вопросе Артура. — Этот тип за нее схватился, чтобы не упасть. Но она же не могла такого здоровенного кабана удержать. И Кира, конечно, тоже следом за ним в фонтан свалилась!
— Просто рок какой-то! — пожаловалась Сафаилу Кира.
Тот от ее жалобного тона моментально оттаял и тут же предложил девушке всегда и всюду опираться на его мужественное плечо. При этом он придвинулся к Кире как можно ближе. И не заметив снова заснувшего пьяным сном Фантика, случайно придавил кота. Тот издал негодующий рык и, вывернувшись, бросился на обидчика, располосовав Сафаилу руку своими когтями.
— О-о! — взвыл Сафаил.
А Фантик и не думал прекращать драку. При этом пьяный кот уже не соображал, где свои, а где чужие. И метался по столу, разя направо и налево, роняя посуду и царапая тех, кто пытался его изловить. В конце концов он сиганул вверх по шторе, прошелся по карнизу, чудом не сорвавшись вниз, и рухнул на верхнюю полочку кухонного гарнитура, где и заснул снова, оглашая кухню пьяным храпом.
— Какой стыд! — с чувством произнес Артур, которому, между прочим, досталось меньше всех. — Кот — алкоголик! И сегодняшний мужчина, с которым Кира купалась в фонтане, я уверен, вчера палил в аквариум.
Леся онемела. Артуру все же удалось произнести свою сакраментальную фразу. И ведь главное, что он был прав!
— Ты тоже думаешь, что я в чем-то виновата? — в полном расстройстве обратилась к Сафаилу Кира.
Выступившие у нее на глазах слезинки способны были растопить и куда более каменное сердце, чем сердце влюбленного Сафаила. И он в очередной раз предложил Кире свое плечо и поддержку.
— Но для начала нам все же надо вылечить твоего кота от пьянства, — строго сказал он Кире. — Да, дорогая?
— Хорошо, хорошо, — покладисто согласилась Кира, которую после всех этих процедур — холодного купания, горячей ванны, выпитого коньяка и погони за обалдевшим Фантиком — вдруг совершенно неожиданно потянуло в сон. — Завтра же прямо с утра этим и займусь.
Но утро началось у подруг с того, что они обе, не сговариваясь, подбежали к окну и выглянули на улицу, не порхает ли там Жоржик. Но его не было. Видимо, вчерашние слова Киры о том, что она его знать не желает, больно ранили его влюбленную душу, мокнущую в фонтане. И он не осмеливался показаться ей на глаза. Пока не осмеливался.
— Видимо, придумывает, чем бы тебя еще этаким поразить, — предположила Леся, и Кира отшатнулась от окна.
— Ну уж нет, спасибо! — решительно произнесла она. — Лучше терпеть зануду Борисова, тот хотя бы в окна по отвесным стенам не лазает.
За утренним кофе Леся искоса глянула на подругу и спросила:
— Послушай, тебе не показалось, что Артур обиделся, что мы их выставили вчера ночью?
Выставили? — рассеянно произнесла Кира, которая в этот момент размышляла о том, что, помимо всего прочего, вчера во время свидания Лариса продиктовала ей список вещей, которые необходимо ей передать.
Еще она умоляла позаботиться о ее маленьких зеленых друзьях, растущих на подоконниках. А Кира со всей этой беготней и хлопотами совершенно забыла выполнить эту маленькую, но очень существенную просьбу соседки.
— Но не могли же мы их оставить у нас, когда к нам в любую минуту может заявиться одна из Катек, а то и обе, — заявила Кира подруге, вынырнув из своих раздумий.
— Сафаил вчера поклялся родной матерью, что не питает к бывшей жене злых чувств, — напомнила ей Леся.
— Чувств и не питает, а убить собирается, — возразила Кира.
— Но он сказал…
— Леся! — воскликнула выведенная из себя Кира. — Дай ты мне спокойно попить кофе и съесть бутерброд с ветчиной! Я не хуже тебя слышала, что вчера тут говорил Сафаил по поводу своего отношения к Катькиной выходке и её побегу. Но ты мне вот что скажи: если бы ты собиралась прикончить собственного мужа, призналась бы ты в этом своему новому потенциальному возлюбленному?
— Только в том случае, если бы мне понадобилась его помощь! — сказала Леся.
— А Сафаилу моя помощь в устранении Катек не нужна! — отрезала Кира. — Поэтому он вчера мог говорить как абсолютно искренне, так и, вполне допускаю, нагло врать.
— Но он клялся здоровьем родной матери!
Кира ничего не ответила на этот аргумент, рот у нее был занят ветчиной. В это время на кухне появился шатающийся Фантик. Верней, сначала сверху свесилась его голова, а потом, повисев в нерешительности, он спустился и сам.
Выглядел кот плохо. Морда у него, если можно так выразиться, опухла. Глаза покраснели, нос был сухой и горячий. Отказавшись от еды, Фантик с почти человеческим стоном припал к своей миске с водой.
— Может быть, ему пивка налить? — наблюдая за тем, с какой скоростью лакает воду Фантик, предложила добросердечная Леся.
Но, к их удивлению, от пива Фантик с омерзением отказался. Понюхал, чихнул, страдальчески посмотрел на подруг и поплелся прочь из кухни.
— Забулдыга! — сказала ему вслед Кира. — Ты хоть помнишь, что ты вчера устроил? Нет? Так я тебе напомню! Ты напился в стельку, орал пьяные песни, устроил драку и совершенно опозорил меня перед людьми.
После завтрака подруги решили вместе пойти в квартиру Ларисы, чтобы собрать те вещи, о которых она просила. Зубную пасту, мыло, тапочки, нижнее белье на смену и прочие вещи, которые вроде бы в обычной жизни и незаметны, но тем не менее без которых прожить крайне трудно.
Ключ от квартиры Ларисы подругам отдали сами менты. Так как других родственников у девушки в городе не было, а дальней родне о том, что с ней случилось, Лариса сообщать не хотела, то самыми близкими людьми волей или неволей оказались ее соседки. И вот сейчас подруги стояли у опечатанной двери Ларисиной квартиры и разглядывали ее.
— Слушай, а ведь тут кто-то был, — сказала Кира, внимательно осматривая приклеенную ментами в прошлый раз тонкую бумажку.
Теперь этой бумажки не было.
— Может быть, ее просто сквозняком сорвало, — предположила Леся.
— Нет, они ее очень хорошо приклеили, — покачала головой Кира. — Я помню, они специально клей спрашивали. У них собственный то ли кончился, то ли его и не было. Но суть в том, что им баба Таня из квартиры напротив свой вынесла. У меня дома такой же есть. И бумагу он просто намертво клеит к любым поверхностям. Так что не могла бумажка сама собой отвалиться.
— Но замки не взломаны, — заметила Леся. — И вроде бы все закрыты.
— Но дверь все равно открывали! — настаивала Кира.
— Выходит, тут побывал Виталик или кто-то, кому он давал ключ от Ларискиной квартиры, — сказала Леся.
— Выходит, — кивнула Кира и, справившись с замками, открыла наконец дверь.
На первый взгляд тут ничего не изменилось. Но пройдя сначала в одну, а потом и во вторую комнату, подруги обнаружили в них явные следы обыска. Причем искали тут не менты. Те в прошлый раз, все осмотрев, ушли вполне удовлетворенные. И ворошить вещи в шкафах, выкидывать книги с полок и снимать картины со стен в поисках дополнительных улик в пользу обвинения Ларисы в приписываемом ей преступлении, разумеется, не стали. Для них и так все было предельно ясно.
Наверняка эти двое встречались давно. Потом он ее разочаровал, обманул, изменил и бросил. Она оскорбилась и задумала отомстить. Выбрав подходящее время и раздобыв отраву, она пригласила его и осуществила задуманное. Почему у себя дома? А где же еще? К себе брошенную любовницу мужчина не приглашал. Вот и заманила, чертовка, мужика к себе.
Так думали менты. И тщательный обыск квартиры Ларисы им для этого умозаключения не требовался. Так что, выходит, все это безобразие с разбросанными вещами и скинутыми с подоконников цветами проделал тог человек, который побывал в Ларискиной квартире уже после ментов.
— Очень странно, — покачала головой Кира. — Что же тут искали? Ценности?
Но из более или менее ценных вещей ничего не пропало. Даже картины, возможно, и представляющие интерес для какого-нибудь полоумного коллекционера, которому упрямая Лариска наотрез отказывалась их продать, были аккуратно сняты со стены и стояли тут же.
Из видеотехники у Ларисы имелся только цветной телевизор и дешевенький видеопроигрыватель «два в одном», предназначенный как для просмотра кассет, так и для дисков. Но и эта нехитрая техника стояла на месте. Драгоценностей у Ларисы, если судить по ее вкусу, вообще сроду не водилось. Кроме, пожалуй, каких-нибудь бисерных фенечек и металлических браслетов.
Но позариться на подобную бижутерию вряд ли смог даже самый оголтелый коллекционер.
— Кто же это сделал с цветами? — причитала Леся над погубленными растениями. — Варвар какой-то!
По мере сил и возможностей приведя цветы в порядок, но так ничего и не поняв, что же случилось в квартире, подруги собрали вещи по списку, переданному им Ларисой, и собрались уходить.
— Погоди! — внезапно остановила подругу Кира. Уже закрыв дверь в Ларисину квартиру, они замерли на месте на лестничной площадке.
— Что?
— Не нравится мне, что к Лариске кто-то шастает, как к себе домой, — ответила Кира. — Надо бы проверить. Погоди!
Она извлекла из кармана крохотный клочок газетного листа и сухой клей в палочке.
— Позаимствовала у Лариски дома, — пояснила она удивленной Лесе. — Сейчас.
И передав пакет с личными вещами Ларисы подруге, Кира нагнулась и ловко приклеила газетный клочок внизу двери на том месте, где был стык дверного полотна со стеной. Сверху было совершенно не заметно, что там что-то приклеено.
— Вот! — удовлетворенно произнесла Кира. — Если к Лариске снова кто-то заявится, мы с тобой хотя бы будем об этом знать. А теперь хорошо бы узнать, не видел ли кто из соседей того человека, который приходил к Ларисе в дом с обыском.
Сначала подругам не везло. На их звонки никто не отвечал. Но затем за одной из дверей на Ларискином этаже раздался сухой кашель, и она открылась. На пороге стояла пожилая женщина — та самая баба Таня, призванная в качестве понятой ментами при осмотре ими квартиры Ларисы.
— Чего надо-то? — недружелюбно произнесла она и закашлялась.
— Простите, — с максимальной вежливостью произнесла Кира. — Мы сейчас зашли к Ларисе, и нам показалось, что вроде бы у нее дома кто-то после ее ареста побывал. Все вещи сдвинуты и раскиданы. Картины сняты и…
— Точно! — не дожидаясь продолжения перечня учиненного в Ларисиной квартире безобразия, азартно воскликнула баба Таня. — Был у нее мужик! Приходил!
Да вы зайдите! Мне на холоде стоять нельзя, простывши я немного.
Подруги поспешно перешагнули через порог, и баба Таня закрыла за ними дверь.
— Страшный такой мужик приходил! — не дожидаясь расспросов, начала выкладывать свои новости женщина. — Я шорох услышала и в «глазок» глянула, что там делается. Смотрю, а в дверях Ларискиной квартиры какой-то хмырь ковыряется! Жуткий! Я прямо обмерла вся! Кто же, думаю, это такой может быть, если родни у Лариски днем с огнем не сыщешь, троюродная тетка в Киеве, да брат двоюродный с дядей в Москве живут.
— А это не он был?
— Нет, — покачала головой баба Таня. — Тот тощий и длинный.
— А этот?
— Говорю же, жуткий мужик! — повторила баба Таня.
— Ну а приметы? Как он выглядел?
— Жутко выглядел! — словно попугай повторила баба Таня. — Я как в «глазок» выглянула да спину его увидела, так вся прямо и обмерла!
— Так откуда же вы знаете, что он жутко выглядел, если только со спины его и видели? — в отчаянии воскликнула Леся. — Не могла же вас его спина так напугать.
— А оттого я так думаю, что одет он был больно жутко! — поразмыслив, произнесла баба Таня. — Одежда и вообще сам какой-то весь грязный.
— Бомж?
Бомж не бомж, а что-то в нем не так было, — ответила баба Таня. — Не приличный он человек — страшный. И шапочка такая дурацкая надета была. Черная. Ни рожи не видать, ничего. До самых бровей натянул. А внизу воротником куртки рожу свою прикрыл. Разве приличный человек станет так кутаться?
— А когда он приходил?
— Да вот на следующий день, как Лариску увезли, к вечеру и заявился! Я уж в милицию хотела идти, да захворала. А телефончик-то ихний, что они мне оставили, тоже куда-то задевала. Уж я искала его, искала, а не нашла. Так бы позвонила, доложила, что мужик этот приходил. Может быть, раскопали бы они, кто он такой, да Лариске бы и смягчение через это какое вышло.
Больше подругам ничего о страшном мужике, напугавшем бабу Таню, узнать не удалось.
— Баба Таня, а еще какие-нибудь мужчины к Ларисе приходили? — спросила у старухи Кира.
— Да приходил один, — отозвалась баба Таня. — Только кто он, сказать не берусь. Только видела, как Лариска ему дверь сама открыла, а он мимо нее в квартиру и шмыгнул.
Лица этого Ларискиного визитера баба Таня в тот раз тоже не разглядела. Однако, по ее словам, он оставался в квартире девушки на протяжении нескольких часов. И ушел, когда баба Таня, потеряв всякую надежду, отлучилась от своего наблюдательно пункта у «глазка» входной двери.
Так ничего толком и не выяснив, подруги подхватили собранные вещи Ларисы и отправились к несчастной с передачей.
— Послушай, мне это только кажется или нам уже кто-то говорил о мужике в черной шапочке, натянутой почти до самых глаз? — задумчиво спросила Кира, подходя к лифту.
— Давай зайдем к моей маме, — не расслышав, что говорит подруга, предложила Леся. — У нее еды небось наготовлено на роту. Возьмем чего-нибудь вкусненького.
— Ты проголодалась? — удивилась Кира. — Мы ведь недавно завтракали.
— Да не для нас! Может быть, разрешат Лариске что-то из домашнего передать. Выпечку хотя бы. Она же долго не портится.
Но, как оказалось, хозяйственный пыл Светланы Сергеевны несколько угас. В доме уже не носились смешанные ароматы свежей сдобы и пряного жареного мяса. А сама Светлана Сергеевна порхала по квартире, сияя внутренним торжеством — ей было явно не до стряпни.
— Юсси мне звонил! Прямо с утра! — доложила она подругам. — Сказал, что страшно соскучился. Жить без меня не может. И завтра приедет, чтобы забрать меня с собой.
— И ты поедешь? — с трепетом спросила у мамы Леся.
— Еще не знаю, — ответила та, но по ее лицу было и так видно: поедет — и с радостью.
Катек дома не оказалось. И это вселило в души подруг тревогу. Куда снова отправились эти неугомонные особы, ведь с Сафаилом еще ничего не выяснено до конца? Но тем не менее о цели своего визита подруги отлично помнили. И Светлана Сергеевна с радостью отдала им все домашнее печенье с глазурью, орехами и шоколадом, которое напекла за те дни, пока была в ссоре со своим мужем.
Гостинцев набрался целый пакет. Да еще домашняя сдоба в виде коржиков с сахаром и корицей, булочек с изюмом, конвертов с курагой и черносливом, а также Целой кучи рулетиков с маком. Насчет последних Кира выразила некоторое сомнение. Но все же взяла, справедливо рассудив, что такая вкуснятина, если до самой Лариски и не дойдет, то все равно — через желудки смягчит через них души тюремных охранников.
Едва подруги избавились от передачи, которую отдали той же тетке, через которую вчера Жоржик помог им организовать свидание с Ларисой, как у Киры раззвонился телефон. С некоторым трепетом она посмотрела на номер звонившего — он был ей незнаком.
— Да, — произнесла она, опасаясь, что это провокация Жоржика, желавшего восстановить былую дружбу.
Но это был Акоп — отец погибшего Ваго.
— Мы его нашли! — коротко сообщил он подругам. — Верней, нашли место, где этот гад отдыхает! «Лесные зори» называется. Поедете с нами туда?
— Конечно! — воскликнула Кира, прежде чем сообразила, во что в очередной раз ввязывается сама и впутывает Лесю.
Если Виталик виноват в смерти Ваго, то Акоп разорвет убийцу сына на части собственными руками. В этом у Киры сомнений никаких не было. А они с Леськой таким образом станут соучастниками нового преступления. Но, с другой стороны, если не поехать, то они так никогда могут и не узнать, кто же убил Ваго. А Лариска так и останется на долгие годы гнить в тюрьме за чужую вину.
— Не было времени раздумывать! — оправдывалась перед подругой Кира, которая волновалась, что они все хорошенько не обдумали, прежде чем дали свое согласие. — И потом, дважды такие предложения не делают.