Глава 3
Как только гости немного успокоились, все в очередной раз пожелали молодым счастья и быстро разошлись по своим каютам. Друзьям тоже хотелось хоть немножко передохнуть, чтобы потом спуститься вниз к ужину с радостными и праздничными лицами, как того требовала традиция. А вовсе не с перекошенными и перепуганными, как традиция совсем, напротив, не требовала.
Но если девушки сразу же ушли к себе, то Эдик с Лисицей еще немного побродили по теплоходу, пытаясь отыскать Игоря. Они хотели обсудить с ним план фотосессии, которая предстояла вечером в ресторане. Для компании жениха и невесты был предусмотрен особенный торжественный ужин, но сервирован он должен был быть в открытом и для других посетителей ресторане.
— Мы не можем сделать для вас закрытую вечеринку, — вежливо, но твердо произнесла директор ресторанов теплохода. — Ведь это будет несправедливо по отношению к другим пассажирам. Но когда у нас гостят именинники или юбиляры, мы, конечно, стараемся как-то по-особенному выделить их присутствие на корабле.
Эдику и Лесе пообещали музыкантов, которые будут играть весь вечер для них и их гостей. А также разрешили принести для праздничного стола столько спиртного и продуктов, сколько они сочтут нужным.
Так что стол обещал быть богатым. Музыканты веселыми. Жених и невеста красивыми. Оставалось найти только человека, который бы все это счастье запечатлел для потомства. Эдик с Лисицей обегали весь теплоход, все прогулочные палубы, заглянули во все кафе, бары, побывали в кают-компании и прочих местах, где только мог оказаться Игорь. Но фотографа нигде не было.
— Когда он нужен, его нет. А когда не нужен, сам появляется!
Каюта Игоря, к дверям которой друзья подходили по меньшей мере три раза, также ничем их не порадовала. К тому же Надежда Сергеевна, с которой Игорю — ее внуку — предстояло провести все путешествие, с каждым разом относилась к появлению молодых людей все более и более негативно.
А в последний раз заявила им открытым текстом:
— Дайте же спокойно отдохнуть пожилому человеку! Только прилягу, как вы опять стучитесь. Я и Игорю сказала, чтобы он мне не мешал! Игорь — хороший мальчик, он понимает, как важен для меня покой. Ушел и хлопот с ним никаких. А вы — неугомонные — все время меня дергаете!
Получив такую отповедь от бабушки, Эдик совсем растерялся:
— Где же в таком случае Игорь?
— Скорее всего, на теплоходе, как и мы. Но просто мы с ним ходим кругами. Или же он пошел к кому-то в гости, там и сидит.
Однако после полученного от Надежды Сергеевны нагоняя друзья уже не решились соваться в чужие каюты. Вдруг и прочие родственники, среди которых было немало людей преклонного возраста, тоже хотят отдохнуть, а они им помешают?
— Позвоню ему в последний раз.
Но и этот звонок ничего не дал. Телефон Игоря был по-прежнему выключен.
Признав наконец свое поражение, Эдик с Лисицей разошлись по своим каютам, решив предоставить Игоря самому себе. В конце концов, не маленький, не потеряется. Да и есть захочет, сам найдет и ресторан, и накрытый там стол. Ну а уж они возьмут его за жабры и заставят фотографировать только их компанию, а не всяких там развеселых красоток со стороны.
То время, пока мужчины искали Игоря, Кира провела с пользой. Ей все-таки удалось уговорить Лесю сменить наряд, который раздражал ее все больше и больше. Правда, сделать Кире это удалось не без некоторой борьбы. Ведь вначале Леся и слышать ничего не хотела и намеревалась отправиться к ужину в свадебном платье. Никакие уговоры не помогали. Кире пришлось прибегнуть к крайнему средству. Сделав вид, что она хочет налить себе в стакан лимонада из стоящей на столике бутылки, она неловким движением руки опрокинула полный стакан на подол платья.
— Ай! — вскочила на ноги Леся. — Не могла поаккуратнее!
— Прости.
— Какое прости? Жуткое пятно!
Ядовито-зеленого цвета лимонад и впрямь оставил на платье пятно, по форме напоминающее жабу крупных размеров.
— Ай-ай-ай! — причитала Леся. — Я не могу пойти в испорченном платье! Как думаешь, может быть, отстирается?
— Надо попробовать. Дай мне его!
— Кого?
— Платье!
— Может быть, я сама?
— Нет, нет, я испортила, я и должна исправить.
Кира не успокоилась, пока не отняла у подруги платье и не уединилась с ним в ванной комнате. Ни в коем случае нельзя отдавать Лесе это платье, потому что руки у нее волшебные, кто знает, вдруг и впрямь ей удастся отстирать с белого шелка зеленое пятно? Кире же очень не хотелось, чтобы подруга и дальше щеголяла в этом наряде.
Причиной тому был разговор с тетей Светой, которая получасом ранее заглянула в каюту к Кире и устроила той нагоняй.
— И чем ты, моя дорогая, только думала, когда разрешила Леське купить это вульгарное платье? Бабка на нее и так волком смотрит. И свекровь. Но на свекровь Леси мне плевать, у нее своих денег нет, добытчик в семье Арсений Иванович, а свекру плевать, в каком виде разгуливает невестка. Да и помирать им еще не время. Но вот старуха, судя по всему, пользуется в новой Леськиной семье большим авторитетом. Не стоит ее злить. Бабка очень богата, скоро помрет. Если она невзлюбит Лесю, то лишит их с Эдиком наследства.
— Тетя Света, но Леся и так обеспечена всем необходимым. К чему унижаться перед кем-то?
Но точно так же Кира могла бы разговаривать со стеной. Во всем, что касалось материальной выгоды, тетя Света была необычайно энергична. И сейчас она лишь выразительно покрутила пальцем у виска, показывая Кире, кем она будет ее считать, если та что-нибудь немедленно не придумает.
— В общем, ты меня поняла. Если старуха не полюбит Леську, то я буду считать тебя лично за это ответственной!
И тетя Света удалилась, пригрозив, что зачислит Киру в список своих врагов, если та не избавит Лесю от ее вульгарного платья. Кира испугалась. Насколько она знала тетю Свету, та не шутила. И если Надежда Сергеевна и впрямь помрет, ничего не оставив Эдику и Лесе, то с тети Светы вполне бы сталось обвинить потом в этом Киру. И не только обвинить, но и потребовать с нее материального возмещения понесенного урона.
— Прокляну тебя, так и знай! — раздался голос из коридора.
Кира только вздохнула, закрывая дверь за тетей Светой. Не то чтобы она так уж боялась ее проклятий, но дело в том, что Кира тоже уже наслушалась рассказов о суровом и даже деспотичном нраве Надежды Сергеевны. Старуху уважала и боялась вся ее родня. Уважала за богатство, а боялась за язвительный и злой язык. И хотя Надежда Сергеевна в этой жизни ничего полезного для общества и человечества в целом не сделала, но в своей собственной семье она была безусловной царицей.
— Это пошло еще со времен моего деда, папиного папы, — рассказывал друзьям Эдик. — Он-то как раз был профессором математики, но был безоглядно влюблен в бабушку. Она крутила им как хотела. И все вокруг знали: если хочешь чего-то добиться от деда, действовать надо только через бабушку.
Надежда Сергеевна привыкла к своей значимой роли в жизни семьи. И когда умер ее супруг, даже не подумала от нее отказаться. Впрочем, покойный оставил вдове значительное состояние, которое каким-то чудом не пошло прахом за минувшие десятилетия и частую смену правительства, когда коммунистов отодвинули от власти, а девять десятых населения страны потеряли все свои накопления. Даже в трудный для всех период перестройки бабушке Эдика удалось сберечь накопленные дедом капиталы. И не только сберечь, но и значительно их приумножить.
Надежда Сергеевна вложила все имеющиеся у нее деньги в приобретение так называемых ваучеров, каждый из которых давал россиянину право на выкуп у государства какой-то доли собственности. Ваучеры не пользовались у населения популярностью, люди легко избавлялись от непонятных бумажек в обмен на бумажки вполне конкретные, которых всем в те годы не хватало. И это позволяло с легкостью спекулировать ваучерами. Бабушка действовала среди знакомых и знакомых знакомых, которые в то время нуждались в наличных и потому с удовольствием продали старушке свои ваучеры.
— Знайте уж мою доброту, — вздыхала бабушка, приобретая очередной ваучер. — Последние накопления вам отдаю. А ваучер этот он что… просто бумажка. Только и беру у вас, чтобы не обидеть. Ведь вы же порядочный человек, и в долг вы у бедной старухи взять, конечно, откажетесь. Уж не с моей нищенской пенсией другим людям помощь оказывать. Но вас-то я много лет знаю, как же не помочь в такую трудную минуту?
Таких облагодетельствованных бабушкой оказалось несколько десятков человек, после чего пришла пора вложить ваучеры в дело. Отдать их различным негосударственным фондам, возникающим в те годы как еще один из способов грабежа населения, бабушка не захотела. Она чуяла, что за красивыми рекламными лозунгами кроется обман. Ей удалось вложить ваучеры в приватизацию части НПО, с которым у дедушки были в свое время контакты и директор которого симпатизировал вдове своего старого друга.
Помещения этого научно-производственного объединения находились в центре города, неподалеку от Александро-Невской лавры. Место это было оживленное, и стоимость площадей там была высока.
Однако всех подробностей этой сделки никто не знал. Даже родной сын не был допущен полностью к этим сведениям. Но все знали, что последующие годы, пока страна медленно приходила в себя после политического кризиса, нагрянувшего так внезапно, бабушка безбедно существовала на деньги, получаемые ею от многочисленных арендаторов, устроивших на базе бывшего НПО свои офисы, торговые павильончики и прочие фирмы, приносящие доход им, а следовательно, и Надежде Сергеевне.
Тратила полученные деньги бабушка весьма умеренно, а доход имела приличный. Да еще она разменяла свою роскошную четырехкомнатную квартиру на две поменьше. В одной жила сама с дочерью и ее сыном Игорем. А вторую сдавала.
Всю эту историю Кира слышала и от Эдика, и от Лесиной нынешней свекрови, которая свою собственную свекровь на дух не переносила, считая высокомерной лицемеркой, лгуньей, а может, и кем похуже.
— Своего сына — отца Эдика — она никогда не любила. Он у нее был старший, по справедливости, ему квартира должна была достаться. Но мать рассудила, что сын сам себе дорогу в жизни пробьет. И в семнадцать лет выставила Арсения из дома.
Надо сказать, что Арсений Иванович не пропал. Он выучился, пошел работать, стал хорошим специалистом, получил от предприятия кредит на приобретение квартиры, выплатил его и ныне наслаждался собственной крышей над головой, ни в чем не нуждаясь и даже процветая. Они с женой дважды в год отдыхали на курортах, ели только самые свежие продукты с рынка, раз в три года покупалась новая машина мужу и новая шуба жене.
Но Екатерина Леопольдовна так и не смогла простить своей свекрови того, что она называла жадностью, а Надежда Сергеевна — принципиальностью.
Но каковы бы ни были взаимоотношения между этими двумя женщинами, Кира видела, что и платье невестки Екатерина Леопольдовна кинулась защищать исключительно из желания сделать что-то назло нелюбимой свекрови. В душе мать Эдика тоже осуждала Лесю за излишнюю откровенность наряда. Кира поняла это и по взглядам, которые кидала Екатерина Леопольдовна на Лесю, и по тем нескольким едким репликам, которыми она обменялась со своей сестрой — второй теткой Эдика, и которые подслушала Кира.
Так что слова тети Светы упали на уже хорошо унавоженную почву и побудили Киру к действиям.
«Прости, Леся! — взмолилась она теперь про себя, держа в руках испачканное платье невесты. — Но это я сделала только для твоей же пользы! Ведь иначе ты ни за что не сняла бы это вульгарное платье. А к чему злить новых родственников и настраивать их с самого начала против себя? Тебе в этой семье еще жить».
И Кира постаралась замазюкать платье в воде и мыльной пене как можно больше, причем старательно водила губкой возле пятна, почти не затрагивая его.
— Ну, как у тебя дела?
— Скоро закончу.
— Покажи.
— Что-то оно не очень отстиралось, если честно.
— Ну, все равно покажи.
В голосе Леси не слышалось особого горя. Все же, выходя из душа, Кира была готова оправдываться за испорченное платье. Но Леся, едва глянув, кивнула головой:
— Ну и ладненько. Не отстиралось — и пусть.
— Ты не расстроилась?
— А чего тут такого? Это платье я собиралась надеть один раз в жизни, этот раз уже прошел, к чему горевать? К тому же теперь на платье есть незабываемый автограф. Оно уникально, будет висеть у меня в шкафу до самой моей смерти! Буду глядеть на него и вспоминать этот замечательный день. Вот его предназначение отныне и навсегда!
Слова Леси прозвучали так торжественно, что Кира даже расчувствовалась:
— Леська, если бы ты знала, как я тебя люблю! Мы же с тобой лучшие подруги. Вот только теперь…
— Что?
Кира хотела сказать, что теперь Лесе нечего надеть, чтобы выйти к гостям, но вместо этого произнесла совсем другое:
— Теперь, когда ты вышла замуж, вы с Эдиком официально стали парой, наверное, вы захотите разъехаться с нами?
— Почему? — удивилась Леся. — С чего тебе пришла в голову такая чушь?
— Ну, просто я подумала: у вас теперь семья, скоро пойдут дети…
В голосе Киры звучала легкая печаль. Леся взглянула на нее с недоумением.
— Какие дети?
— Нет, не пойми, будто бы я боюсь появления детей у нас в доме, — поспешно заговорила Кира вновь, — я-то буду только рада, но вдруг вам с Эдиком станет некомфортно, потому что в доме возле ваших детей будут еще посторонние? К нам ведь иногда приходят гости. Я тут подумала… Знаешь, мы с Лисицей могли бы переселиться в соседний коттедж.
— Что об этом раньше времени говорить? — воскликнула Леся. — Когда появятся у нас дети, тогда и поговорим. Пока мы с Эдиком никого не планировали заводить. Может быть, через годик или даже полтора. Надо сначала понять, не изменятся ли наши отношения после брака. А то я слышала много историй о том, как жених внезапно резко менялся после свадьбы — из галантного и милого превращался в тупого и равнодушного.
— Ну, это точно не об Эдике. Вы с ним знакомы уже столько времени, живете под одной крышей больше года…
— Куда там, уже почти три!
— Я считаю, что это достаточный срок, чтобы узнать друг друга поближе.
— Буду надеяться на это, — улыбнулась Леся.
Взглянув на платье, она спохватилась:
— Так, это все хорошо, но мне же скоро идти к гостям. И надо что-то надеть вместо него!
— А что у тебя есть?
Леся хотела ответить, но тут в дверь постучали:
— Лэси! Любовь моя! — сладко пропел за дверью голос, который Кира тут же узнала.
Это был Николо с его незабываемым тембром.
Услышав его, Кира даже подпрыгнула на месте.
— Ты что?! — воскликнула она, таращась на Лесю. — Ты все-таки пригласила плыть с нами этого гея?!
Когда Леся упомянула об этой идее, Кира сразу же высказалась следом за Лисицей против приглашения Николо. Но Эдик повел себя словно мямля, уступил невесте, разрешил ей поступить по-своему. Кира потом имела серьезный разговор с Лесей, после которого подруга пообещала ей подумать. Затем они больше неприятной темы не касались, что дало Кире возможность думать, будто бы Леся смирилась со своим поражением и с тем, что на судне Николо не будет.
Но теперь Кира поняла, что зря она так надеялась на благоразумие Леси.
— Зачем ты его позвала?
— А что мне было делать? — тоже перешла на свистящий шепот Леся. — Он сшил такое чудное платье, столько со мной возился. Он ни копейки с меня не взял за работу советчика-визажиста. Он же всюду со мной ходил, все время советовал, какую будет лучше сделать прическу. Какие туфли выбрать. Как сделать макияж, способный превратить меня в красавицу. Он же профессионал, его время стоит бешеных денег. А деньги он с меня брать отказывался. Что мне было делать? Как еще я могла его отблагодарить?
Кира только вздохнула. Если исключить вызывающее платье, то Леся и впрямь была прекрасна. Что и говорить, Николо постарался на славу. И тем более странным было его отсутствие в ЗАГСе. Отсутствие, которое и позволило Кире думать, что Николо вовсе исчез с их горизонта. Оказалось, что ничуть не бывало.
Едва Леся открыла дверь каюты, как сияющий Николо кинулся к ней с объятиями:
— Леся! Любовь моя! Поздравляю!
Николо очень нежно поцеловал Лесю в обе щеки, а потом еще и прижал ее руку к своей груди, глядя на нее влюбленными глазами.
— Поздравляю! — прочувственно произнес он снова. — Я знаю, как для тебя важен этот день. Буду надеяться, что когда-нибудь и я тоже буду так счастлив!
— Хочешь сказать, что ты выйдешь замуж? — ехидно поинтересовалась у него Кира.
Но Николо ничуть не смутился.
— Да! Но пока что мужчины, которые на моем пути встречаются, одни лишь мерзавцы! Они используют бедного Николо, а потом его бросают!
Николо почти плакал. Чувствительный, нежный, ранимый. Немного эксцентричный, но милый в общем-то человек. Почему же он так раздражал Киру? Обычно она ничего подобного к геям не чувствовала, немного снисходительной жалости к этим чудакам, предпочитающим такое неестественное удовольствие. Нечто похожее на чувство, которое испытываешь к несчастному, прикованному к кровати больному, увечному или калеке от рождения. Но никакой неприязни. А вот Николо был Кире неприятен. Хотя почему это происходило, она сказать не бралась.
— Николо, а почему тебя не было в ЗАГСе? — кокетливо спросила у него Леся.
— Моя дорогая! Я не мог! Поверишь… Такое стечение обстоятельств!
Николо снова чуть не плакал, до того он был огорчен.
— Почему же ты не пришел? — настаивала Леся.
— Я очень хотел, но не смог!
— Наверное, ты просто не захотел.
— Нет, я не смог! — настаивал Николо с жаром. — Представляешь, меня похитили!
— Тебя? — не выдержала и рассмеялась Леся. — Кто?
— Какие-то люди!
— Как похитили?
— Как обычно похищают людей! — воскликнул Николо. — Посадили в машину, я даже пикнуть не успел. Один угрожал мне оружием — огромным ножом. А второй был за рулем. Они велели мне сидеть тихо, иначе тот, который сидел рядом со мной, угрожал меня пырнуть ножом.
Леся перестала улыбаться и со страхом спросила:
— Ты… ты сейчас это придумываешь или как?
— Это все чистая правда! — горячо воскликнул Николо. — Клянусь тебе!
— И когда это с тобой случилось?
— Они подвалили ко мне, когда я вышел из своего дома и шел в направлении стоянки, чтобы сесть в машину и ехать к тебе, моя любовь! Ты же помнишь, мы договаривались, что я приеду к тебе, чтобы прическу и макияж сделали в моем присутствии.
— Конечно. Я ждала тебя, а ты не пришел. Я тебе звонила, но ты не отвечал.
— Я не мог! Говорю же, меня похитили!
Леся недоверчиво смотрела на Николо.
— Похитили?
— Все произошло моментально. Я проходил мимо какой-то черной машины. Внезапно дверь открылась, из нее выскочил какой-то мужчина, схватил меня одной рукой за локоть, а второй крепко ухватил за шею. И запихнул в машину. Я и понять ничего не успел, как второй похититель уже нажал на газ и мы уехали!
— И… и что дальше?
— Дальше вообще мрак! Как я тебе говорил, один из моих похитителей велел мне сидеть тихо. А когда я попытался дернуться, один из них ударил меня кулаком по голове. Не сильно, но я сделал вид, что вырубился. Для правдоподобия даже штаны немножко обмочил.
— Бедный Николо! — воскликнула Леся.
А Кира с сомнением разглядывала как Николо, так и его штаны, на которых и впрямь красовалось какое-то уже подсохшее, но все же достаточно подозрительное пятно.
Трудно было поверить, что этот красавчик способен испортить штаны, пусть даже из страха за собственную жизнь. Нет, все-таки Николо какой-то нехарактерный гей. Все те, что встречались Кире раньше, предпочли бы отдать жизнь, лишь бы не испортить предмет одежды. Каждая вещь была для голубеньких мальчиков идолом, на которые эти странные ребята готовы были молиться и всячески боготворить.
— Тогда они решили, что я не опасен, и немного расслабились. Заговорили о каком-то Бесе, к которому они меня отвезут. Я так понял, что я очень нужен этому Бесе.
— Беся — это он или она?
— Мне показалось, он.
Но знакомство с неизвестным Бесей, к которому его столь грубо склоняли, никак не входило в планы самого Николо. И он решил сделать ноги от своих похитителей как можно скорей.
— Они так увлеклись болтовней, что совсем забыли про меня. Ехали, болтали. Но на одном из светофоров, когда машина затормозила, я оттолкнул от себя соседа, нажал на ручку и выскочил на улицу. Мое счастье, что они не догадались заблокировать двери. Если бы не это, то я даже не знаю, что со мной было бы сейчас!
И голос Николо задрожал.
— Этот Беся — страшный человек, раз на него работают такие головорезы!
— Я тебе так сочувствую! — произнесла Леся.
— В общем, из-за этих гадов, моя любовь, я и опоздал на твою церемонию в ЗАГС. Сначала я просто метался по городу, боясь сунуться куда-либо, а потом болтался возле порта до того времени, как можно было садиться на теплоход.
— Но я не видела тебя, когда поднималась на борт.
— Я прошляпил этот момент, — почему-то покраснел Николо, и Кире показалось, что он врет. Наверное, до того струсил, что из своей каюты и нос боялся высунуть. Впрочем, винить его за это Кира не могла. Неизвестно, как бы она сама себя повела в подобной ситуации.
Но Николо пришел не только для того, чтобы жаловаться на свою судьбу.
— Я принес тебе подарок!
— И что же это?
— Платье.
Услышав про это, Кира невольно вздрогнула.
— Как? Еще одно? — простонала она.
Николо кинул в ее сторону удивленный взгляд, но Леся тут же отвлекла внимание модельера на себя. Она обрадованно закричала:
— Николо! Неужели это одно из твоих волшебных платьев из новой коллекции?!
— Ты же помнишь, я обещал тебе второе платье на смену свадебному.
— Но я думала, что ты это просто так сказал.
— Я ничего просто так не говорю.
— Или забыл о своем обещании.
— На память еще не жалуюсь, — улыбнулся ей Николо.
— И ты сшил его сам для меня! — восхищалась Леся.
— Сшили портнихи, но я контролировал каждый стежок на нем. И могу сказать, что оно идеально!
— Покажи мне его скорее! — взмолилась Леся.
Николо просиял и на мгновение скрылся из виду. Но лишь затем, чтобы тут же вновь появиться в проеме двери. Причем теперь в его руках была зачехленная вешалка. Николо бережно уложил ее на койку, а затем снял верхний чехол.
— Ой! — всплеснула руками Леся. — Золото!
— Блестит, — пробормотала словно завороженная Кира.
Ткань и впрямь буквально светилась. Золотые нити были всюду. Они сплетались между собой, образуя причудливый звездный узор. Впрочем, в красоте ткани заслуги Николо не было. Он же ее не ткал. Но когда он приложил платье к невесте, даже скептически настроенная Кира не могла не признать, что выбор ткани был и впрямь удачный.
Лесино лицо мгновенно озарилось тем светом, который исходил от платья. И Кира не удержалась, попросила:
— Примерь его!
Леся мгновенно скинула с себя легкую пижамку, в которой дожидалась возвращения ей платья. И оставшись в одном нижнем белье с помощью Николо принялась облачаться в новый наряд.
— О-о-о! — вырвалось у Киры, когда процесс одевания был закончен.
— Тебе нравится? — тут же повернулась в ее сторону Леся. — Скажи, нравится? Оно красивое, да?
— Да, — только и смогла произнести Кира.
Ох, не напрасно она боялась какого-нибудь очередного подвоха со стороны Николо! Платье было ослепительно шикарное, что да, то да. Оно напоминало наряд времен последних французских королей. У него была пышная юбка, богато украшенная вышивкой и блестящими камнями, спускавшимися до самого подола. Вот только юбка эта состояла из множества частей, сшить которые между собой Николо почему-то не удосужился. Или это была небрежность портнихи? Но как бы там ни было, когда Леся начала двигаться в этом платье, все желающие могли узреть ее ноги вплоть до самых бедер.
Но пока Леся просто стояла, выглядела она величественно. К лифу у Киры не было никаких претензий, разве что вырез декольте мог бы быть чуточку поскромнее. Но в целом платье Лесе очень подходило. У него был твердый кружевной воротник причудливой формы, открывающий сзади шею дамы. Корсет, делающий талию неправдоподобно тонкой. И изящество линий, скрывающих любой недостаток фигуры.
— Настоящая королева.
И у этого платья был даже шлейф! Шлейф, который тянулся за Лесей почти на метр и делал ее похожей если не на королеву, то на настоящую придворную даму — это уж точно.
— Тебе только короны не хватает.
Кира всего лишь пошутила, но Николо прямо подпрыгнул от ее слов.
— Есть и корона! — тут же воскликнул он. — Вот же она! Как это я про нее забыл!
С этими словами он вытащил из своей сумки небольшой обруч из золотистого цвета металла, который торжественно водрузил на голову Леси.
— Даю тебе ее на время, — предупредил он Лесю. — Потом я должен буду эту вещь вернуть… вернее, отдать ее одному человеку.
— Пожалуйста, как хочешь. Можешь вообще не давать.
— Нет, на сегодня эта корона твоя!
И отступив на шаг, Николо воскликнул:
— Превосходно! Белиссимо! Только прическа… Сейчас я тебе ее подправлю.
Николо принялся за дело. Его быстрые ловкие пальцы весело запорхали над головой Леси. Кира с изумлением наблюдала за его работой. Тут прядку подколол повыше, там локон выпустил, там еще что-то присобрал. В принципе, ничего трудоемкого Николо не сделал, но почему-то теперь казалось, что у Леси совсем другая прическа, куда более подходящая для ее нового платья.
Николо тоже был удовлетворен.
— Вот теперь образ закончен, — объявил он Лесе, отступив от нее на пару шагов. — Теперь ты не Афродита, теперь ты — Королева! Королева праздника. Королева сегодняшнего вечера. Королева нас всех!
И Николо почтительно склонился перед Лесей:
— Ваше Величество, позвольте вам сказать одну вещь.
— Говори.
— Вы — великолепны!
Кира не участвовала в обмене любезностями. Она задумчиво смотрела на модельера и его творение, а потом спросила:
— Николо, а где ты взял это платье?
— В смысле? У себя в мастерской, я же говорил.
— Нет, ты сказал, что тебя похитили прямо у дома. И после того, как ты удрал от похитителей, то болтался по городу.
— Правильно.
— Выходит, ты удирал от них уже с платьем в руках?
— Скажешь тоже, — надулся Николо. — Как бы я от них удрал с таким платьем? Нет, конечно.
— Тогда как?
— Позвонил девочкам из мастерской, они и вынесли. Ты меня в чем-то подозреваешь?
Кира была вынуждена замолчать. Пора откровенности между ней и Николо явно еще не наступила.
Но Николо все равно надулся.
— Вот это красиво! — воскликнул он. — Ничего не скажешь! Я рискую своей головой, иду в то место, где меня могут ждать, забираю платье для Леси… Даже свои вещи из дома не взял, прибыл на корабль без своего набора гелей для укладки волос, пожертвовал собой, а ты меня в чем-то подозреваешь!
— Ни в чем я тебя не подозреваю. Не психуй!
А Леся ничего не слышала. Она не могла оторвать взгляда от своего отражения в зеркале, любуясь им словно завороженная. И наконец взглянула на подругу.
— Я хочу знать твое мнение. Как тебе мое платье? Нравится?
— Пожалуйста, пройдись немножко! — попросила ее Кира.
Леся с удовольствием выполнила просьбу подруги и прошлась по каюте. Из груди Киры вырвался тяжелый вздох. Все так, как она и подозревала. Складки платья развевались, позволяя обозревать ноги невесты почти целиком.
— Николо… А нельзя эти складочки как-нибудь между собою сметать на скорую руку?
Лицо юноши исказила страдальческая гримаса.
— Сметать? Как это — сметать… Сшить?
— Ну да, скрепить как-нибудь, чтобы они так не развевались.
Сама Кира не видела в этом предложении ничего ужасающего. Но Николо смертельно обиделся на нее.
— Сшить! Сметать! — восклицал он, воздевая руки к небесам, а точнее, к потолку каюты. — Сразу видно, что вы не разбираетесь в прекрасном.
— Нет, я…
— Вы не умеете ценить красоту.
— Я могу, но…
— Вы готовы погубить шедевр в угоду своим низменным мещанским представлениям.
— Я не мещанка, но старики…
Однако разобиженный Николо ничего не хотел даже слушать. Горестно постанывая, он вылетел из каюты, уверяя, что его еще никогда так не оскорбляли.
А Леся повернулась к Кире.
— Зачем ты его обидела? — произнесла она с укором. — Он так старался! Сшил своими руками такое сногсшибательное платье.
— Бабку это платье точно сшибет с ног. Она еще не отошла от твоего свадебного наряда, а теперь еще и это. Не надевай его!
Леся задумчиво разглядывала себя в зеркале.
— Нет, я не откажусь от этого платья. Оно мне слишком нравится.
— Тогда, по крайней мере, пообещай мне, что не будешь в нем танцевать. И вообще, постараешься поменьше двигаться. Коли уж ты королева праздника, будь добра, соблюдай королевское величие.
Вместо ответа Леся показала ей язык и беззлобно рассмеялась.
— Ты просто мне завидуешь! У меня целых два таких красивых платья, а у тебя ни одного. Вот так-то вот!
Кира на нее не обиделась. Она вообще почти не услышала слов подруги. Мысли ее были заняты другим, а взгляд был прикован к короне, которую Николо водрузил на голову Леси. Судя по тому, как обруч примял волосы, он должен был быть довольно тяжелым.
— Дай мне посмотреть твою корону, — попросила Кира у подруги.
Леся сняла обруч с головы и покачала ею:
— Фу! Тяжелая штука. У меня даже голова разболелась.
— Может, не будешь надевать?
— Обязательно надену!
Кира с интересом принялась вертеть преподнесенную Лесе корону. Она не слишком хорошо разбиралась в бижутерии, но все же могла сказать, что это была довольно странная вещь. Начать с того, что корона и впрямь была очень тяжелой. В ней было не меньше полукилограмма. Но что это за металл, Кира сказать не бралась.
— Во всяком случае, не латунь. Цвет совсем другой. Хоть и золотистый, но металл какой-то потемневший. Может, ее почистить?
— Пожалуй. Дай мне корону.
Но Кира мешкала, ей хотелось получше рассмотреть сей предмет.
Камни, вставленные в корону, тоже были необычными. Они не были огранены, они были лишь отшлифованы, причем довольно грубо и с сохранением своей первоначальной формы, иногда далеко не идеальной. Тут были рубины, гранаты, аметисты и даже бирюза. Но все камни были какого-то неприятного тусклого цвета, неумелая шлифовка не позволяла раскрыться всей их природной красоте. Да и само изделие смотрелось хорошо лишь издали. Если поднести его к глазам, то становились видны многочисленные огрехи мастера.
Корона вызвала у Киры какое-то неприятие. Ей не понравилась эта вещь. Но сказать это Лесе, которая буквально вцепилась в корону, она не решилась.
Кира лишь со вздохом вернула обруч Лесе и сказала:
— Мне кажется, что такие короны носили в Европе веке этак десятом-двенадцатом. А платье у тебя по стилю более поздней эпохи.
— Ах, да перестань ты ко всему придираться! — воскликнула Леся. — Что с того? Эклектика всегда в моде. Главное, что корона и платье чудно дополняют друг друга!
И она направилась к раковине, где тщательно почистила корону под струей теплой воды с мылом. После этой процедуры металл и камни и впрямь засверкали куда ярче. Леся надела корону на голову, примеряя ее так и этак, а один раз даже надев ее лихо набекрень, словно беретик, а потом задвинула корону почти на затылок, как морскую бескозырку. Леся себе невероятно нравилась.
Но Кира не желала успокаиваться.
— Интересно, где Николо раздобыл эту вещь?
— Спросишь у него сама!
— Думаешь, он придет на твой бал?
— Ну, не станет же он сидеть голодным?! Конечно, придет!
И Леся беззаботно закрутилась вновь перед зеркалом. Она чрезвычайно себе нравилась и хотела, чтобы все окружающие тоже поскорее получили возможность восхититься ею.
Она совсем не хотела разделить озабоченности Киры. А той с каждой минутой становилось отчего-то все больше не по себе. Этот Николо с его непонятной щедростью тревожил ее не на шутку. Может быть, наивная Леся и не замечала в своем новом приятеле ничего странного, но Кира наблюдала за ними со стороны и видела то, что ускользало от ее подруги. Николо никогда не упускал возможности прикоснуться к Лесе. И когда Леся перед ним разоблачилась вплоть до кружевного нижнего белья, взгляд Николо тоже не остался равнодушным. Может быть, Николо и вел себя так, что его с легкостью причисляли к людям нетрадиционной ориентации, но был ли он таковым на самом деле? А если не был, то зачем притворялся?
Но что бы там ни было с Николо, платье он подарил Лесе исключительно красивое. И что бы там ни подумало старшее поколение насчет невесты, было бы невозможной глупостью не надеть его.
