Глава 8
Ашрам показался Анжелике каким-то очень уж убогим. На роскошь она не надеялась, но все же думала, что ашрам хотя бы будет огорожен, а тут вместо ограды была простая черта на земле, показывающая, где кончается тот обычный и скучный мир и начинаются волшебные владения отца Ауро.
Собственно говоря, весь ашрам – это несколько построек барачного типа. Выстроенные из третьесортной древесины и выкрашенные в белый цвет, они выигрышно смотрелись на фоне окружающей их зелени и цветов. Но если бы климат тут был хоть самую чуточку похуже, то эти домики быстро превратились бы в самое унылое место на планете.
– И сюда надо было попасть Рани? Но зачем?
– Наверное, хотела побеседовать с отцом Ауро. Сюда все едут за этим.
Анжелика решительно кивнула и перешагнула черту. Что же, если даже отец Ауро спит, время-то раннее, она сумеет добудиться до него. Но оказалось, что ашрам уже давно проснулся. По дорожкам проходили какие-то люди, явно верующие, следующие по своим делам с отрешенным выражением лиц. И служители тут тоже имелись.
– Отец на молитве, – оповестил девушек худощавый молодой человек, замотанный с ног до головы в зеленую простыню – знак принадлежности к ближайшему окружению святого отца. – Хотите присоединиться к медитации?
Да, девушки хотели. Им было указано на полукруглую постройку, расположенную в центре ашрама, место для коллективных молитв и медитаций.
– И сколько это стоит?
– Вход свободный, только обувь надо снять, а тело облачить в свободные одежды нейтральных тонов.
Ничего такого у Анжелики не было. Они с Настей были в босоножках на каблуках, на ногтях у обеих был яркий лак. А лица еще хранили остатки декоративной косметики, которой они украсили себя во время выступления, да так до конца и не смыли. Ну, и обтягивающие джинсы вкупе с майками-стрейч не добавляли девушкам скромности.
У Насти на пышной груди красовался всемирно известный зайка, а Анжелика была вся в малинку. Вряд ли отец Ауро соблаговолил бы с ними помолиться, пока они в таком виде.
– Можете купить одеяние для медитации в нашей лавке, – тут же было предложено им.
Оказалось, что в ашраме имеется магазинчик, в котором продавались товары повышенного спроса. Ароматические палочки, колокольчики, набедренные повязки, сари и соломенные коврики для молитв и просто сна и еще куча всякого барахла, стоило которое отнюдь не дешево. Например, две простые белые простыни обошлись девушкам в двадцать долларов каждая. Дороговизна по меркам Индии просто невероятная.
Все тот же молодой человек в зеленой простыне продал подругам все необходимое, принял деньги и забыл про подруг. Расстелил на земле циновку, молитвенно сложил руки, что-то благоговейно забормотал, прикрыв глаза.
– Простыню-то, похоже, уже носили, и не один раз, – брезгливо заметила Настя, заматываясь в хламиду поверх собственной одежды. – Хорошо хоть постирали. Но все-таки двадцать долларов за старую простыню – это дороговато. Ты не находишь?
Но ради беседы со святым старцем Анжелика была готова и не на такие траты. Ей почему-то казалось крайне важным выяснить, зачем приезжала в ашрам Рани. Неужели ее так припекло, что она поехала за советом к провидцу? Но если да, то что за проблема терзала молодую красавицу? Уж не та ли самая проблема, за решение которой она и Дима поплатились собственными жизнями?
Старец оказался совсем не таким, каким представляла его себе Анжелика. Ничего благообразного в его внешности не было. Напротив, он напоминал старого мошенника, чье призвание заключалось в том, чтобы дурачить людей. Если это действительно было так, то отец Ауро успешно справлялся со своей задачей.
Вокруг него расположились не меньше двух десятков людей, почтительно взирающих на своего учителя. Отец Ауро вещал что-то на своем языке, рядом пристроился переводчик, который переводил все на английский. Девушки присели возле входа, надеясь, что молитва уже закончилась, а проповедь не затянется. Как бы не так! Отец Ауро честно отрабатывал деньги, которые платили паломники за право приобщиться к его мудрости.
– Жизнь дается человеку для того, чтобы он постиг свое духовное предназначение. Без этого нет пути вперед. Без осознания своей цели человек беспомощен в этом мире. Ваша задача понять самих себя, понять, кем вы были в своих прошлых жизнях, осознать свои ошибки, проступки и прочие деяния. Только так вы сможете выяснить, перед кем вам следует искупить свою вину, как очистить свою карму.
Это если в общих чертах. А так старикан задвинул речь на целых полчаса. Подруги невольно принялись позевывать, начала сказываться бессонная ночь. И они откровенно опасались, что не смогут дослушать мудрую речь отца Ауро до конца, заснут и все испортят.
– А теперь подошло время для самого главного! – возвестил отец Ауро, воздев руки в воздух. – Сейчас мы с вами проведем коллективную медитацию. Вы попытаетесь проникнуть мыслями в свои прошлые воплощения, а я буду следовать за каждым из вас, направляя на пути. Я помогу всем тем, кто в этом нуждается.
При этом взгляд его маленьких, но блестящих и проницательных глазок остановился на Анжелике. На какой-то момент, несмотря на простыню, намотанную поверх джинсов и майки, девушка почувствовала себя совершенно раздетой. Но отец Ауро уже что-то говорил своему помощнику, не сводя глаз с Анжелики.
– Старикан что-то заподозрил, – забеспокоилась Настя. – Смотри, вытаращился в нашу сторону. Как бы не прогнал!
Но она напрасно беспокоилась. Когда всех молящихся обносили большой чашей с зеленовато-белой жидкостью, молоком с примесью трав, Анжелику с Настей также не обошли вниманием. Служитель знаком предложил им отпить из чаши и, видя колебание подруг, на английском объяснил, что таково пожелание отца Ауро. Пусть они и не его ученики, но он видит, впереди у одной из них трудный путь, а другой необходимо просветление.
– Ну что же, – решилась Анжелика, – надо так надо!
Ей совсем не хотелось пить это подозрительное пойло, но она выбрала наиболее чистое место на чаше и сделала глоток. В принципе питье ей понравилось, оно было сладковато на вкус и пахло какими-то травами.
Настя тоже сделала глоток и вытерла рот, чем вызвала неодобрительный взгляд служителя. Девушки устроились на своих ковриках и прислушались к происходящему внутри них. Пока ничего не происходило.
– Молитва!
Отец Ауро вновь вскинул полные короткие ручки высоко вверх и задрал голову. Его примеру последовали все участвующие в действии. Потолок в комнате напоминал плетеную корзину, прутья которой были причудливо изогнуты в виде всевозможных солярных знаков. Круг жизни, инь и ян, свастика и еще некоторые символы, которые Анжелике были незнакомы, но которые определенно несли свое магическое значение.
Созерцая синее небо и загадочные символы на его фоне, Анжелика внезапно почувствовала, что мысли ее уносятся куда-то очень далеко. Она была вроде бы и не она, а какая-то молодая женщина, которая была давно и прочно замужем, но замужем очень несчастливо. Муж ей попался жуткая сволочь, он постоянно издевался над своей женой, тиранил ее, избивал, требуя, чтобы она подарила ему наследника.
Как назло, забеременеть у бедной женщины, хоть умри, не получалось, ни мальчика, ни девочки родить она не могла. И невольно Анжелика подумала, что муж ей достался полный придурок. Вместо того чтобы избивать жену, надо было заняться с ней совсем другим делом. Неудивительно, что женщина в конце концов не выдержала и кинулась в воду.
Этот мужчина удивительно ярко напомнил Анжелике ее первого жениха – богатого и значительного перца, за которого ее дружно уговаривали выйти замуж, но которого она все же отвергла, несмотря на то что половина родни после этого от нее отвернулась.
Вторая картина, которую увидела Анжелика, была ничуть не лучше. Многочисленная семья, грязные дети, нищета и убожество. В люльке ножками друг к другу спят сразу двое младенцев. На каменном полу, засыпанном сеном, устроились пятеро или шестеро сопливых сорванцов. Еще какие-то ребятишки сидят возле слабо тлеющего очага, в надежде, что пекущееся на его камнях черное месиво будет наконец готово и его можно будет разделить на всех и съесть. Но прежде чем это происходит, появляется сам муж, который пинками расшвыривает детей, отнимает это неаппетитное обуглившееся месиво, оказавшееся лепешкой, и сжирает ее сам.
И этот тип тоже был Анжелике вроде бы знаком. Если его отмыть и переодеть в современное платье, то это будет в точности ее второй жених, замуж за которого она тоже не пошла, как ни уговаривали ее родители и прочие родственники.
Третья картина показалась Анжелике самой приятной. Красивый дом, спокойная обстановка, льющийся из окна свет. И в этом свете стоит еще один мужчина, почему-то облаченный в одеяние монаха. Бритая тонзура на голове, коричневая ряса, подпоясанная простой веревкой. Определенно монах, а она в богатых одеждах знатной дамы. И кажется, под пышными складками тяжелого бархатного плаща у нее бьется новая жизнь.
Да, она определенно беременна. И беременна не от своего мужа, чьи тяжелые шаги уже слышатся в соседней комнате, а от этого молодого и симпатичного монаха. Ворвавшийся в комнату мужчина был похож на Даниила – ее последнего жениха, всерьез претендовавшего на ее руку и сердце. Лишь одно отличало его: лицо этого мужчины было перекошено дикой яростью, и в руках он держал огромный двуручный меч. Раздавшийся крик мог одинаково принадлежать той давно умершей женщине и нынешней Анжелике. Они кричали вместе, они в тот миг были единым целым.
Перепуганная, но целая и невредимая, Анжелика открыла глаза, чувствуя себя буквально родившейся заново. Она так прониклась своими прежними инкарнациями, что ни чуточки не сомневалась, меч опустился на ее собственную шею. Да и монаху тоже не поздоровилось. Но оказалось, что все это случилось в далеком прошлом, а она нынешняя – цела и невредима. Ее шея была в неприкосновенности, холодная сталь не коснулась ее.
Сидящие рядом с ней люди все еще пребывали в трансе. Анжелика почувствовала у себя на голове чью-то руку. Она подняла глаза и увидела рядом с собой отца Ауро. Вид у него был до крайности изумленный, но, столкнувшись взглядом с девушкой, он кивнул ей и отошел к соседней паре – мужу с женой.
Тем не менее Анжелике больше не хотелось находиться в этом месте, и она вышла на улицу.
– Ты что-нибудь почувствовала? – спросила она у Насти, которая вышла из странного помещения следом за ней.
Вид у Насти был какой-то отсутствующий, но в ответ на вопрос Анжелики она кивнула головой.
– Такие приятные ощущения, словно я вышла из своего собственного тела и порхала над ним. Как думаешь, так и бывает, когда умираешь?
– Не знаю, – вздрогнула Анжелика. – А свои прежние воплощения ты видела?
– Нет. А должна была?
Анжелика пожала плечами. Лично она прожила за несколько минут сразу три своих прежних жизни. И нельзя сказать, чтобы хоть в одной она была счастлива.
– Ну, по крайней мере теперь мне понятно, почему я не рвусь замуж и почему все прежние мои женихи мне не нравились.
Да уж, учитывая богатый опыт ее прежних замужеств, каждое из которых закончилось так печально, лучше уж ей было оставаться старой девой.
– Это у них надолго, – сказала Настя, кивком указав на помещение, которое они обе только что оставили. – Мне другие ученики сказали, что медитация у них длится иной раз до полудня.
– Так долго я ждать не могу, – встревожилась Анжелика. – Мне надо еще успеть на рынок!
– Пошли, – потянула ее за руку Настя. – Пошли в комнату Димы.
– Верно! Сразу надо было с этого и начинать!
И Анжелика пошла за ней.
– И чего нас потянуло на эту медитацию? – недоумевала она. – Прошлые воплощения, как же!
И все-таки в глубине души Анжелика никак не могла забыть то потрясение, которое ей довелось пережить сегодня. Нелегко узнать, что в трех прежних жизнях ты была глубоко несчастна. И особенно нелегко узнавать в тех прежних мужчинах своих нынешних женихов.
«А еще дети… Сколько их там у меня было? Наверное, многие из них тоже имеют что мне сказать ласкового».
Во всяком случае, тот последний малыш, которому так и не было суждено родиться на свет, точно мог бы упрекнуть свою мамашу в неосторожности.
«Нет, не буду думать об этом сейчас! – встряхнулась Анжелика. – А то голова совсем опухнет!»
Дима жил в ашраме в самом крайнем домике, комната его также была крайней. Таким образом, из соседей у него был всего один человек. И, к великой радости девушек, он находился сейчас дома. Да к тому же он оказался русским.
Виктор встретил симпатичных соотечественниц с нескрываемой радостью. Смотрел на них, словно кот на сметану, и пиарил самого себя, не жалея сил. Так уже через десять минут девушки узнали, что их новый знакомый имел в Москве процветающий бизнес, но деньги уже давно перестали приносить ему радость, душа упорно хотела чего-то еще. И вот в поисках этого чего-то Виктор попутешествовал по миру, приехал сюда в ашрам и жил тут уже третий месяц.
Виктор полагал, что то самое, что не давало ему покоя в Москве, здесь находится ближе к нему, чем где-либо еще.
– Хотя тут иной раз скучновато бывает, – признался он девушкам. – Вот и Димка уже несколько дней не появляется.
– Ты знаешь, где он может быть?
Виктор покачал головой.
– А зачем он вам?
Девушки не ответили. Вместо этого задали еще один вопрос:
– Пару ночей назад он приезжал сюда с индианкой, ее звали Рани.
– Ну, приезжала такая, – согласился Виктор. – Красивая девушка, только у них с Димой ничего не было, так что вы не ревнуйте, девчонки.
Вот еще не хватало! Девушки хотели так прямо и сказать Виктору, но промолчали. Виктор, судя по всему, еще не знал о смерти Димы. Если полицейские и появлялись в ашраме, до разговора с соседями Димы они не снизошли.
Виктор был явно не прочь поболтать с соотечественницами. Несмотря на поиски просветления, его душа все еще оставалась привязана ко многим земным радостям, и появление на пороге его комнаты двух симпатичных девушек Виктор воспринял как некое проявление высшей справедливости и даже милости.
– Честно говоря, не понимаю, как Димка тут уже не один год ошивается. Я по сравнению с ним недолго тут нахожусь, а уже соскучился и по мясному плову, и по седлу барашка, и по шашлыку. Кормят тут отвратительно, один рис и овощи с подливкой.
Судя по плотоядному взгляду, который он не сводил с девушек, Виктор соскучился не только по шашлыку.
– А почему ты считаешь, что у Димы с Рани ничего не было?
– Так ведь стены тут…
И Виктор постучал по стене согнутым пальцем.
– Разве что не из картона, каждый звук слышен. Не было у Димы с этой девушкой ничего. Она и в комнату к нему не заходила. Да и не к Диме она сюда приезжала.
– А к кому?!
Этот вопрос вырвался у обеих девушек одновременно. Виктор удивленно посмотрел на них и осторожно ответил:
– К человеку одному.
– К кому? Назови его имя!
– Не знаю я его имени, он не русский, индус.
– Вот как. Но кто он такой?
– Непростой парень. Ученый. Историк. В каком-то институте работал, что ли. А чего его в ашрам потянуло, то мне неведомо.
– И Рани хотела поговорить с этим человеком?
– Поговорить?
Виктор многозначительно хмыкнул.
– Ночью? Молодая женщина и нестарый еще мужик, который в этом ашраме без бабы уже целый месяц ошивался? Ну вы даете! Поговорить! Нет, ну это надо же! И о чем вы только думаете?
И Виктор разразился смехом. Он явно не представлял, что может быть иначе. Но подруги точно знали – Дима привез Рани в ашрам не для сексуальных утех. Рани было нужно о чем-то побеседовать с тем индусом. Кто он был такой и что она хотела от него узнать, дело другое, но Рани явилась в ашрам вовсе не в поисках сексуальных развлечений, не такой у нее был характер, не такое воспитание.
– Значит, Рани в вашем ашраме общалась только с тем индусом?
– К нему в комнату Дима ее повел.
– А ты можешь показать, где он живет?
– Жил, – поправил Виктор. – Потому как уже через день, то есть вчера утром, этот парень попрощался с отцом Ауро, собрал свои пожитки и уехал. Кстати, его потом полиция разыскивала.
– Что?
– Да, приезжали. Только как приехали, так ни с чем и уехали, Хатхи этот еще раньше утром слинял.
Значит, полиция искала этого человека! Значит, его подозревали!
– А Рани эта ваша тоже вчера приезжала, – неожиданно произнес Виктор. – Только уже одна, без Димы.
Еще бы она приехала с Димой! Парень был к этому времени уже мертв.
– Следом за полицией появилась, – продолжал говорить недалекий Виктор, не замечая вытянувшихся лиц подруг. – Видно, понравилось ей. Хотела сеанс повторить. Да только ничего у нее не получилось, уехал парень. Не приглянулась ему ваша красавица. Так что не переживайте, не так она хороша в постели, как на вид кажется. Я бы с такой и не лег.
– А предлагал?
Вопрос сорвался с губ Анжелики помимо воли. Очень уж ее допекли раздевающий взгляд Виктора и его однобокое восприятие жизни. Если так плоско обо всем думать, зачем в ашрам приезжать? Сидел бы себе в Москве, там легкодоступных девушек пруд пруди. К чему запирать себя почти что в монастыре, вести очень скудную жизнь, если можно ни в чем себя не стеснять и отрываться на всю катушку?
– Предлагал я барышне прогуляться, – признался Виктор. – Да только она злюка оказалась. Таким взглядом меня окинула, словно змея укусила!
В общем, путь просветления давался Виктору с явным трудом. Ему хотелось шашлыка, ему очень хотелось женщину, но он мужественно смирял себя, стремясь к чему-то, чего и сам до конца не понимал. Возможно, такое рвение стоит даже большего, чем то, когда человек точно знает, чего он хочет и чего добивается.
Напоследок подруги заставили Виктора показать им комнату, которую занимал заинтересовавший Рани индус, после чего остановили одного из служителей и потребовали назвать имя этого человека.
– Он назвался нам Хатхи.
– Хатхи? Это имя или фамилия?
– Хатхи – это прозвище, – безмятежно пояснил служитель.
Анжелика напрягла извилины и вспомнила, что так звали слона из книжки о Маугли.
– И вы разрешили поселиться у вас человеку, который пожелал утаить от вас все, кроме дурацкого прозвища?
– Для ищущих просветления имя – это просто звук.
– А для полиции?
Но служитель ничего не ответил и отправился дальше по своим делам, подметая двор полами своего светло-зеленого одеяния. Как поняли подруги, одеяния у всех служителей были зелеными, но цвет различался по степени интенсивности. Чем выше был рангом служитель, тем более насыщенным и темным был его цвет.
Или просто младшему персоналу тут доставались самые вылинявшие одежды? А тем, кто был и постарше, и рангом повыше, тем и рясы доставались поновей?
Рынок в Анджуне, куда девушки приехали после ашрама, очаровал Анжелику. Она полюбила это место с первого же взгляда. Тут можно было ходить много часов подряд, не чувствуя усталости. Ярко, пестро, весело. Совсем не похоже на ашрам с его тихой медитативной атмосферой.
Дожидаться отца Ауро девушки не стали. Во-первых, Анжелике совсем не хотелось повторения опыта погружения в свои прежние воплощения, опыта, оказавшегося для нее таким страшным. А во-вторых, даже если бы отец Ауро и знал настоящее имя человека, к которому приезжала Рани, то что бы это дало подругам? Где бы они искали этого человека?
На шумном рынке Анжелика была в своей стихии. Вещи и люди здесь были именно такими, какими и казались.
Торговцы уже разложили свой товар, и сделки заключались справа и слева, куда ни погляди. Всюду жарко торговались, уличали друг друга в обмане, расходились, сходились и наконец ударяли по рукам. Анжелика уже знала, что торговаться на таких рынках не только можно, но и нужно, и ей это тоже нравилось.
Не прошло и четверти часа, как она купила себе множество вещей. Первым приобрела ожерелье из ярко-алого коралла, потом прекрасно вышитую шаль, и почти невесомую. Купила серебряный кувшин, о котором давно мечтала и который вроде бы сейчас был ей совсем не нужен, но какое-то чувство заставило ее остановиться возле приглянувшейся ей посуды и вступить с продавцом в жаркий торг.
В результате кувшин перешел к Анжелике за цену втрое ниже первоначальной, которая заставляла усомниться в пробе металла, из которого он был сделан. И хотя торговец, он же мастер, изготовивший этот кувшин, клялся и божился с пеной у рта, что серебро тут самой высшей пробы, похоже, он и сам не верил своим словам, и поэтому, чтобы отблагодарить покупательницу за большую покупку, принялся совать ей в руки какие-то сувениры – браслет, серьги, перстенек.
– Нет, ничего не надо, я серебро не ношу.
Анжелика и правда не носила серебра, но не потому, что не любила этот металл. Она-то его любила, а вот серебро не отвечало ей взаимностью. Оно стремительно чернело, стоило Анжелике всего несколько дней поносить цепочку или кулон. Чистить серебряные украшения постоянно ей было лень, и еще в школьные годы она раз и навсегда решила для себя, что серебряные украшения не для нее. Будет носить золотые, это и дороже смотрится, и хлопот меньше.
Но кувшин был хорош, и Анжелика с радостью предвкушала, как будет наливать в него воду, как вода в нем будет «серебриться» и как потом будет приятно пить эту обогащенную серебром воду. Недаром ведь в прежние времена богатые люди использовали в обиходе золотую и серебряную посуду. Это было красиво, но, кроме того, еще и способствовало проникновению этих редких химических элементов в человеческий организм.
– Не надо мне ваших колечек, – отказывалась Анжелика. – Не ношу я их. Лучше скажи, где мне найти торговку лекарственными травами? У нее дочка в Гималаях живет с мужем. Нет, не дочка, внучка в Гималаях, а дочка с мужем в Непале. Знаешь такую?
Торговец потряс головой. Нет, он не знал. Но его благодарность щедрой покупательнице, сделавшей дорогую покупку, была велика, и он не успокоился, пока не отвел ее к своему приятелю, а потом и еще к одному. И когда то ли пятый, то ли шестой в ответ на вопрос утвердительно кивнул, радости торговца не было предела.
– Отведите же нас скорей к этой женщине! – взмолилась Анжелика.
Новый торговец – приятель первого – словно не слышал. Пришлось купить у него пару резных деревянных шкатулок и поднос. После этого продавец вновь обрел слух.
Впрочем, Анжелика не сочла себя в убытке. В прямоугольной шкатулке можно хранить нитки с иголками, а в круглой всякую мелочь, остающуюся каждый день в кошельке и неприятно там позвякивающую. А в те дни, когда мелочи в кошельке, наоборот, не останется, но она будет хозяйке нужна позарез, можно и залезть в круглую шкатулочку.
Еще Анжелике достался большой поднос, по дну которого резчик пустил величавых слонов с магараджей и его свитой на спинах. Этот поднос, девушка твердо решила, она подарит родителям. На таком подносе удобно переносить рюмки, вилки, солонку с салфетками и прочую мелочь к очагу, который папа Анжелики сложил из кирпичей и на котором жарил свое фирменное субботнее угощение – барбекю.
Нагруженные покупками, они с Настей отправились наконец в дальний конец рынка, где предположительно сидела женщина, у которой Дима брал свой товар, вожделенную господином Джонсоном шиюру, из которой его лекарь готовил чудодейственные снадобья, на которые пациенты слетались, словно мухи на мед.
– Как же я устала! – простонала бредущая рядом Настя. – Слушай, мы тут надолго? Если да, то надо бы перекусить. Хоть и стремно есть ихнюю стряпню на базаре, а от голода помереть еще страшней.
Анжелика не ответила Насте. Про себя она как раз в этот момент решила, если женщины нет на ее месте или она будет выглядеть напуганной и не предложит подругам шиюру, значит, полицейские и господин Джонсон правы, и Диму убили из-за того, что он переметнулся за покупкой шиюры пусть и от криминальных, но все же постоянных поставщиков к этой случайной торговке.
И если так, тогда Анжелика прекратит всякое расследование. Пусть полиция ищет преступников, она умывает руки. Разборки местных кланов пусть остаются на совести самих кланов, ее они не касаются. Дима пострадал за собственную жадность, так ему и нужно. Но в противном случае, если же торговка цела и невредима, значит, дело тут в чем-то другом, и тогда…
Как она поступит тогда, Анжелика еще не решила, когда внезапно увидела сидящую прямо на земле женщину, возле которой на стенде были развешаны пучки сухих трав, связки кореньев и стояли стеклянные баночки с разноцветными порошками и лекарственными травяными смесями, которыми тут пользовались очень многие.
Выглядела она слишком молодо для женщины, которая имеет уже взрослую замужнюю внучку. И Анжелика даже заколебалась, к той ли торговке их привели?
Но проводник подвел Анжелику с Настей к ней. Он сказал ей несколько слов, отчего лицо торговки приобрело приветливое выражение. После этого торговец оставил женщин одних в некотором затруднении. Девушки не знали хинди, а торговка едва могла связать пару слов по-английски.
Впрочем, вздумай девушки действительно купить у этой женщины лекарственные сборы, дело бы не застопорилось. Отсутствие знаний английского торговка с успехом заменяла языком жестов. Кладя руку попеременно то на голову, то на глаза, грудь или живот, женщина попыталась выяснить, какой именно недуг беспокоит подруг.
К тому же она осмотрела их ногти, не постеснялась попросить открыть рот и внимательно осмотрела языки. Взглянула в глаза, потрогала кожу и, уже не колеблясь, протянула Анжелике один пакетик, а Насте сразу целых четыре.
– Чего это? – немедленно встревожилась Настя. – Мне больше лекарств, чем тебе? Выходит, я чем-то серьезно больна?
Анжелика отмахнулась.
– Я так устала! – снова заныла Настя.
Торговка внимательно взглянула на нее, она явно поняла, что сказала Настя, и, поискав среди своих трав, нашла какой-то корешок. Отломив от него по кусочку, она сунула их девушкам, знаком показав, что надо положить в рот и разжевать.
– Ты думаешь, это нам не повредит? – с сомнением произнесла Настя, разглядывая грязный, с прилипшими к нему песчинками и мусоринками корешок.
Но Анжелика быстро сунула свой кусочек в рот. Она все еще не придумала, как бы ей расспросить торговку про Диму и купленную им шиюру, и поэтому сочла данное действие подходящим, чтобы завоевать доверие торговки.
Да и вообще, та ли это торговка? Несмотря на то что торговала травами она тут одна, где гарантия, что в другом конце не сидят еще пяток таких вот торговок и среди них та, что была нужна Анжелике?
Она разжевала корешок, и рот девушки до предела заполнила горьковатая слюна. Она хотела выплюнуть остатки корешка, но торговка жестами запретила ей это делать, и девушка покорно дожевала гадкий корень и проглотила его, одновременно с удивлением понимая, что спать ей больше не хочется. Противная слабость в ногах пропала, да и есть ей больше не хочется. Тело наполняла сила и энергия. И, не придумав ничего лучше, Анжелика извлекла из своего кармана телефон и показала торговке фотографию Димы.
На лице торговки, еще минуту назад благожелательном и спокойном, мелькнуло выражение нешуточной тревоги. Она с опаской посмотрела на Анжелику и отодвинулась от нее на несколько шагов назад.
– Вы знаете этого мужчину?
Анжелика могла бы не задавать этот вопрос. Она и так видела, что торговка узнала Диму.
Поколебавшись, женщина все же кивнула.
– Он покупал у вас шиюру.
На сей раз торговка замотала головой, всем своим видом показывая, что знать ни про какую шиюру не знает и ведать не ведает. Да и как иначе она могла бы себя вести, ведь торговля этим корнем была под запретом.
– Дима убит, – решила еще больше напугать эту женщину Анжелика.
И для пущей убедительности закатила глаза, высунула язык и скрестила руки на груди. Ее пантомима возымела успех. Женщина коснулась тонким смуглым пальцем экрана и вопросительно взглянула на Анжелику. Та решительно кивнула и резко чиркнула большим пальцем по горлу.
– Убит!
Торговка перепугалась еще больше.
– Шиюра, шиюра, – несколько раз повторила Анжелика. – Диму убили из-за шиюры.
Так как все слова были женщине понятны, она побледнела еще больше.
– А к вам не приходили?
– Полиция? – слабым голосом поинтересовалась женщина.
– Полиция и… другие.
Женщина растерянно покачала головой. Нет, к ней явно никто не приходил. Анжелика и сама видела, что до их с Настей появления торговка выглядела вполне спокойной и довольной жизнью, напевая, она перекладывала свой товар. Нет, никто даже не собирался наказывать эту женщину за подпольную торговлю шиюрой. Ей не угрожали и не пугали ее. Либо другие торговцы так и не узнали, где Дима брал шиюру, либо убили его вовсе не из-за шиюры.
– Надо шиюру? – неожиданно услышала Анжелика голос торговки и взглянула на женщину.
Та смотрела на нее вопросительно и немного с опаской. Видимо, она не была уверена, что поступает правильно. Но в то же время женщине надо было сбыть с рук опасный товар. А раз Дима убит и им интересуется полиция… Вот она и решила, что лучше уж предложит свой товар Анжелике, которая и так в курсе, чем кому-то другому.
Анжелика колебалась недолго.
– Да! – кивнула она. – Беру все, что у вас есть!
Покупка шиюры обошлась Анжелике значительно дороже, чем все то, что она уже купила на этом базаре. За две сморщенных штучки, мало напоминающих крылья бабочки, она отдала сто долларов. Пришлось отдать и свой заработок за ночь танцев, и те деньги, которые у нее были при себе. Но Анжелика не расстраивалась. В банкомате она сможет взять столько наличных, сколько ей надо. А шиюра явно эксклюзивный товар, его надо брать, пока дают.
И еще она подумала, что Дима здорово выгадывал на разнице в цене между здешней стоимостью шиюры и той, которую озвучил господин Джонсон. Он покупал у торговки шиюру даже не по сто, а по пятьдесят долларов за штучку. Очень неплохой приработок, ради такого можно было и рискнуть.
Когда сделка завершилась, торговка повеселела еще больше. Она и прежде не казалась сильно испуганной. Нет, ее явно никто не беспокоил. И Диму убили не из-за шиюры.
А если так, значит, Анжелике надо продолжить свое расследование. Потому что забыть просто так смерть близкого человека она не сможет. И пусть этот человек был близок ей всего пару дней, суть дела от этого не меняется.