Глава 8
Когда прошла радость, что они больше не должны слушать чужую ссору, Василий Петрович спохватился:
– Мы же не узнали у этих двух старых индюков самое важное!
– Что ты считаешь самым важным?
– Мы до сих пор не знаем, как же Охолупко попал в квартиру Жанны!
– Все в порядке. Мы с Ингой уже все выяснили, пока вас не было.
– Ну так расскажите нам!
– Пойдемте присядем вначале, – взмолилась Инга. – Ноги уже не держат.
Алена с сочувствием взглянула на подругу. Они-то с Василием Петровичем вдоволь насладились отдыхом, пока подслушивали разговор на скамейке. А Инга с Залесным в это время обивали пороги и, конечно, очень устали.
– Пойдемте в машину, – сказала она.
Но, к ее удивлению, послушались ее только Инга с Залесным. Они побрели к «Мерседесу», а вот Василий Петрович остался на месте.
– Вася, ты-то чего?
Но тут же Алена увидела приближающуюся к ним парочку тех самых молодых любителей пива, с которыми они уже имели возможность немного познакомиться. На сей раз в руках у ребят снова были бутылки с пивом, но только другие, почти еще полные. И ребята вновь вели между собой неторопливый разговор:
– Говорю тебе, это тот самый «крузак».
– А чего он ее тогда так от дома далеко поставил?
– Где захотел, там и поставил.
– Нет, думаю, это другая тачила.
Приятель сделал глоток и завел другую тему:
– Пиво в «Рыбьем брюхе» стало просто дерьмо.
– И не говори, в бутылках куда круче.
– Больше не будем в баре ничего покупать.
– Дороже почти в два раза, а кажется, будто ослиную мочу глотаешь.
И сойдясь на этом замечании, они неторопливо побрели к облюбованной ими раз и навсегда лавочке. Она отличалась от остальных обилием шелухи семечек, которой была щедро уснащена земля на много метров вокруг.
Нахмурившись, Василий Петрович неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов. И если минуту назад он направлялся в сторону «Мерседеса», то сейчас на глазах своей изумленной жены резво припустил в ту сторону, откуда пришли ребята. Не отвечая на возгласы и крики Алены, он чесал по направлению к «Рыбьему брюху», чья ярко-желтая вывеска виднелась на здании торгового комплекса.
Алена не последовала за мужем и по этой причине не увидела, как, обежав торговый комплекс по периметру, Василий Петрович ненадолго притормозил возле большой темно-синей машины, переписал ее номера и только после этого вернулся к своей жене.
– Интересно, – пробормотал он, поравнявшись с ней.
– Что тебе интересно?
– Интересно, зачем же он поставил свою машину так далеко от дома?
И прежде чем Алена успела что-либо спросить еще, ее муж вновь устремился вперед. На сей раз он двигался к «Мерседесу», где их уже нетерпеливо ждали друзья. Удивленная и заинтригованная поведением мужа, Алена поспешила следом за Василием Петровичем. Она ожидала, что он сразу же пояснит свое странное поведение, но ей пришлось долго дожидаться этого.
Ваня, пригревшись на вечернем, еще теплом, солнышке, сладко задремал, положив голову на скрещенные на руле руки. И пробудившись, совсем не был рад тому, что увидел перед собой всю компанию. Однако чувство долга взяло в нем верх, и он хотя и со вздохом, но все же спросил:
– Куда дальше поедем?
– Думаю, что никуда, – решительно произнес Залесный.
И в ответ на удивленные взгляды друзей пояснил:
– Мы с вами устали, пора отдохнуть. Лично я просто валюсь с ног.
– Да, и я.
– Я тоже.
– Обо мне и говорить нечего.
– Какие-то вы все слабенькие, – хмыкнул Ваня, словно бы и не он вовсе крепко спал несколько минут назад и даже похрапывал.
– Завезешь Алену с Василием Петровичем домой к Вите с Надей, а потом втроем поедем в гостиницу.
Ваня насупился и приготовился поставить нахала на место. Залесный его и так здорово раздражал. А уж когда вздумал отдавать распоряжения ему, Ване, то последний и вовсе обозлился. Ишь, раскомандовался. Ты не хозяин, так и нечего командовать!
Но Василий Петрович остановил готового возмутиться телохранителя.
– Поехали уже. Игорь все говорит правильно.
Алена сидела рядом с Ингой и неожиданно услышала шепот подруги в самом своем ухе:
– Понаблюдай за Надей, когда будешь рассказывать про Кукушку.
– Что?
– Пока сама не знаю что. Но ты посмотри, как она отреагирует на информацию об этом типе. Может быть, мне просто показалось, что про этого человека ей уже приходилось слышать.
Алена пообещала, что сделает все в лучшем виде, и Инга немного успокоилась. Конечно, она сама предпочла бы пообщаться с Надей, но для этого надо было заехать к ней домой, а Инга за сегодняшний день и так слишком сильно устала.
На обратном пути в машине царила тишина. Все вымотались и были погружены в свои мысли. Василий Петрович был особенно задумчив.
И когда они оказались возле дома Вити с Надей, где предстояло провести следующую ночь супругам, Василий Петрович обратился к Залесному:
– Игорь, ты можешь у своего знакомца следователя уточнить для меня одну вещь?
– У Димы? Могу. А какую?
– Спроси, была ли у Охолупко машина. И если была, то какая именно.
– Понял. Сделаю. А… А зачем это нам?
– Долго объяснять, – устало пробормотал Василий Петрович, выбираясь из автомобиля. – Просто сделай это для меня, и все.
Залесный не стал спорить. Он тоже устал за сегодня. К тому же просьба Василия Петровича не вызвала в нем никаких негативных чувств. Куда хуже становилось Залесному при мысли о том, что, попрощавшись с Василием Петровичем и Аленой, остаток сегодняшнего дня им троим – ему, Инге и Ване – придется провести сначала в одной машине, а потом и вовсе под одной крышей, в одном отеле.
Любимый мужчина Инги всей своей кожей чувствовал дикую неприязнь, исходившую в его адрес от Вани. Никто не потрудился известить Залесного о том, что Ваня в свое время питал к Инге нежную привязанность, которая не смогла раскрыться, как полагал сам Ваня, исключительно по вине непонятной робости, которую он испытывал в обществе Инги. На самом деле Инга сама никогда не поощряла поклонника к смелым действиям, оттого он и робел и смущался.
Но как бы там ни было, а сейчас Залесному совсем не улыбалось оказаться в руках мрачного Вани. И поэтому, проехав совсем немного, Залесный решился:
– Останови машину.
– Почему это? – удивился Ваня. – До отеля еще далеко.
– Вот и поезжай в отель. Сам. Один. Без нас.
– А вы с Ингой куда денетесь?
Залесный постарался не выдать своего раздражения и максимально спокойным голосом, на какой он только был способен, сказал:
– Ваня, ты можешь быть свободен, понимаешь? Не жди нас. Мы прогуляемся по Москве.
– Нет уж! – неожиданно уперся Ваня. – Может быть, вы и не устали, а по Инге видать, что она вымоталась.
– Ничего я не вымоталась, – подала голос Инга, не желая признаваться, насколько сильно Ваня прав. – Вот ни чуточки я не устала.
– А, ну да, конечно! – фыркнул Ваня. – То-то по вашему бледному личику и видать, что вы не устали.
И так как Залесный приготовился снова что-то возражать, Ваня грозно повысил голос и сказал специально назло сопернику:
– Едем в отель, как и договаривались!
И еще специально нажал на педаль газа, хотя до ближайшего светофора было от силы метров сто и на нем горел красный. Газанул Ваня для того, чтобы показать наглому выскочке, кто тут хозяин. Пока в его руках был руль, он чувствовал себя на высоте. Видимо, Залесный это тоже понял, потому что примолк. Во всяком случае, Ване хотелось думать именно так. И совсем не хотелось думать, что Залесный утих потому, что Инга что-то прошептала ему на ухо.
Высадив парочку возле входа в отель, Ваня отогнал машину на стоянку. И потом еще некоторое время просто шатался вокруг отеля, не решаясь войти внутрь и изо всех сил желая, чтобы эти два раздражителя поскорее убрались к себе в номер.
В отель Ваня решился войти лишь спустя четверть часа, сочтя, что он дал неприятелю достаточно времени для отступления. В холле не было видно ни Залесного, ни Инги. И как ни странно, сердце Вани от этого заныло еще сильней. Чем они сейчас занимаются, оставшись наедине? Наверное, целуются и обнимаются. Лично он, окажись хоть на минуту на месте выскочки следователя, только этим бы с Ингой и занимался. Обнимал, целовал и согревал своим дыханием ее пальчики. А этот выскочка, что он понимает в том, как надо обращаться с женщиной вроде Инги? Просто невероятно, что она могла полюбить такое ничтожество!
И, окончательно растравив себе сердце, Ваня поплелся в свой номер, где его ждала одинокая кровать, согреть которую могла лишь гулящая девка Любочка, обитающая при отеле и уже подававшая знаки видному одинокому гостю, явно скучавшему без женского общества. Любочка была совсем не той, кого хотел бы видеть Ваня рядом с собой. Но в конце концов, если Инга недоступна, почему бы не воспользоваться милой и готовой к любым услугам Любочкой?
Ваня уже совсем было собрался подозвать девушку к себе, но внезапно перед его мысленным взором встало лицо Инги. И он, злобно сплюнув прямо под ноги обомлевшей Любочки, пошел к себе в номер, будучи, как и прежде, в гордом одиночестве.
Ваня напрасно растравлял себе душу, представляя Залесного с Ингой во время их бурных любовных утех, которым они якобы предавались в уединении своего номера. На самом деле максимум, на что были способны сегодня эти двое, так это на то, чтобы доплестись до кровати и упасть в нее параллельно друг другу.
Впрочем, точно так же поступила и другая пара сыщиков. Василий Петрович и Алена немногим отличались от своих друзей. Родные Алены – Витя с Надей – еще не возвращались, так что в квартире никого не было и, признаться честно, Алена была этому очень рада. В пути ее развезло, так что по лестнице она поднималась на ватных ногах и с полузакрытыми глазами. С трудом справившись с замком, она прямым ходом направилась в кровать.
Последними смутными воспоминаниями было то, что муж шуршит рядом с ней чем-то, то ли пакетиком из-под чипсов, то ли пакетиком с сухариками. То и другое было Василию Петровичу категорически противопоказано, но Алена никак не отреагировала на это вопиющее безобразие. И даже когда раздался характерный чмокающий звук, указывающий на откупоренную бутылку пива, Алена и тогда не пикнула. Она справедливо рассудила, что пиво с чипсами будет Василию Петровичу вместо ужина, который в противном случае пришлось бы готовить опять же ей. А она, видит бог, для этого слишком сильно сегодня устала.
Что касается всех обещаний и просьб, которые раздавались и принимались сегодня вечером, то лишь один Залесный выполнил данное слово. Как ни устал он за сегодняшний день, он все же позвонил ставшему ему приятелем следователю Диме и попросил разузнать, не числится ли за покойным Охолупко какой-нибудь машины. И если числится, то какая именно. Дима пообещал, что к завтрашнему утру все сделает. Видимо, следователь тоже притомился, потому что он даже не поинтересовался у Залесного, зачем ему понадобилась такая информация.
После этого звонка Игорь почувствовал, что на сегодня все заботы для него закончились и, минуя душ, доплелся до кровати гостиничного люкса, в которой уже крепко спала Инга. И целуя ее на ночь, Залесный невольно отметил, что она-то не забыла принять душ и даже зубы успела почистить. И сила воли такой маленькой и кажущейся хрупкой женщины невольно поразила Залесного. И он снова, в который уже раз, подумал о том, насколько сильно Инга превосходит его выдержкой. Вот его самого, хоть убейте, сейчас ни принимать душ, ни чистить зубы нипочем не заставишь. А Ингу и заставлять не пришлось, она выполнила эти действия с точностью автомата, запрограммированного изо дня в день совершать определенные ритуалы.
Следующий день начался для друзей поздно. Основательно выложившись за первый день расследования, все проспали на другое утро почти до полудня. И, наверное, проспали бы еще дольше, кабы им это позволили сделать. Первым пробудился Залесный. Сделал он это не по собственному желанию, а по звонку сотового, который надрывался рядом с его кроватью, буквально подпрыгивая на тумбочке и возмущаясь, что хозяин совершенно никак не реагирует на его призыв.
Перепутав его звонок с будильником, Залесный протянул руку, намереваясь выключить проклятую «звонилку». Но вовремя опомнился и ответил.
– Да? Слушаю…
– Спишь еще! – раздался в ухе знакомый голос Димы. – Ну, ты и горазд поспать, братец!
– Ничего даже не сплю, – попытался соврать Залесный. – Давно уже встал.
– Ну-ну, – хмыкнул Дима, явно не поверив, и прибавил: – Я все сделал, о чем мы с тобой вчера договаривались.
О чем договаривались? Залесный спросонок ничего не мог сообразить.
– Не помнишь? – приготовился уличить его в этом Дима.
– Почему же? Все помню. Насчет машины Охолупко мы с тобой разговаривали.
– Так вот, за ним числился «Тойота Ленд Крузер» темно-синего цвета с регистрационными номерами…
Записывая, Залесный схватил первое, что попалось ему под руку. Этим оказался губной карандашик Инги и рекламная листовка, оставленная на тумбочке администрацией отеля. Обе вещи не годились в том качестве, в каком использовал их Игорь. Но все же ему с грехом пополам удалось написать несколько закорючек и он поблагодарил Диму:
– Я все записал, спасибо тебе.
– Скажешь теперь, зачем тебе понадобилась эта информация?
Сказал бы, кабы сам знал! Вместо этого Залесный пообещал, что после обеда он подъедет в отделение и там все объяснит.
– Приезжай, – повеселел Дима. – Тем более что ваш родственник начал давать показания.
– И что говорит?
– Пока что не очень много. Но хотя бы просто заговорил и к тому же он признался, что был возле дома покойницы.
– В ночь убийства Охолупко?
– До Охолупко мы с ним еще не дошли. Он выдает мне информацию мини-дозами, и я тоже не тороплюсь с лишней откровенностью. Пока что ваш дядя Петя признался в том, что возле дома убитой родственницы он появлялся, и даже не один раз.
– И зачем?
– По его словам, она должна была ему кучу денег. Вот он и пытался воззвать к ее совести и вернуть долг.
– И ему это удалось?
– Нет.
Что же, ничего нового Залесный от Димы не услышал. К тому же Дима заторопился.
– Прибыл адвокат задержанного. Надеюсь, теперь беседа у нас пойдет поживее.
Он пошел по своим делам, а Игорь отправился будить Ингу. Впрочем, оказалось, что она давно уже не спит и наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц.
– Зачем ты взял мой бедный маленький карандашик? – спросила она у него. – Ведь у тебя в смартфоне есть функция записной книжки.
Но Залесный лишь пробурчал нечто невразумительное. Объяснить, почему ему сподручней схватить реальный карандаш, чем мучиться с виртуальным, он не мог. И чтобы избежать объяснений на эту тему и насмешек Инги из-за своей несовременности, он отправился в ванную комнату.
Инга же еще немного повалялась в постели, нежась в лучах горячего солнышка, бьющих через чисто вымытое стекло, а потом ей надоело бездельничать, и она позвонила Алене. Та еще спала, но не стала врать и притворяться, будто бы это не так.
– Я уже встаю, – пробурчала она. – Если можете, приезжайте к нам. Вместе позавтракаем и займемся дальше делами.
К тому времени как Залесный вышел из душа, Инга уже ждала его причесанная и одетая.
– Я иду к Ване, – сообщила она ему. – А потом мы едем к Василию Петровичу и Алене. Они нас ждут.
Залесному явно очень не понравилось, что его любимая женщина одна отправится сейчас в номер к мужчине. Поэтому он никуда Ингу не отпустил, а настоял на том, чтобы она дождалась его, пока он оденется, а потом уж они вместе пойдут к Ване. Инга осталась, хотя и находила, что так они теряют непозволительно много времени.
– Ведь за то время, пока ты одеваешься, Ваня тоже мог бы одеться.
– Не хочу я, чтобы какой-то мужик одевался при тебе!
– Глупый! Я бы только его разбудила, и все.
– Вот при мне и разбудишь!
– Ты что? Ревнуешь? – дошло наконец до Инги.
Но Залесный, который никак не мог найти свой второй носок, разразился в этот момент такими проклятиями, что Инга решила не усугублять ситуацию и лишь кротко посоветовала любимому взять из чемодана пару чистых носков.
К их удивлению, когда они пришли к номеру Вани, там его не оказалось.
– Где же он?
Ваня сидел в холле и, увидев их, тут же вскочил на ноги.
– Поедемте. Алена Игоревна и Василий Петрович ждут нас.
– Хорошо. Но прежде заедем в отделение.
– Это еще зачем?
– Нужно, – ответил Залесный твердо. – Нужно для дела.
Ну, если для дела, то Ваня спорить не посмел. Однако он всю дорогу усердно намекал Залесному, что нехорошо заставлять ждать людей, которые к тому же были настолько любезны, что поселили вас в отеле, позволяют пользоваться арендованной ими машиной и вообще всегда и всюду платят за вас. В конце концов Залесный даже не выдержал и в ответ намекнул Ване, что происходит это оттого, что дело, которым они все сейчас занимаются, в первую очередь касается Алены и ее родни, к которой может себя причислить и Василий Петрович, а вот они с Ингой, наоборот, не могут.
– Игорь, давай сначала позавтракаем с ребятами, – предложила Инга, всеми силами пытаясь примирить враждующие стороны и очень надеясь в этом плане на Василия Петровича.
При нем-то эти двое не посмеют так откровенно собачиться между собой, думала она. Но вышло только хуже. После ее фразы Залесный вообще взбесился и заорал:
– Ты хоть не суйся!
– Не смей так разговаривать с женщиной!
– Тебя забыл спросить! Себе подругу заведи, ею и командуй!
– И заведу.
– И заведи!
– Может быть, я уже завел.
И Ваня кинул на Ингу внимательный взгляд. Слышит ли она его слова? Но Инга смотрела в окно, стараясь не выказывать обиды и раздражения на поведение своего мужчины. Зато этот взгляд Вани перехватил Залесный, и он ему совсем не понравился и окончательно укрепил его в мнении, что между Ваней и Ингой что-то такое происходит, чего ему, Залесному, совсем бы не хотелось.
В результате всю дорогу им пришлось провести в весьма накаленной атмосфере, и когда Инга вышла возле дома Алены, то ей показалось, что даже воздух за ее спиной потрескивает, как бывает в преддверии большой грозы.
В отделение они не поехали, потому что Залесный так и не смог сообразить, что же ему отвечать Диме по поводу машины Охолупко. Но хотя он и сам раздумал ехать в отделение до завтрака, тем не менее он сумел внушить двум своим друзьям, что делает это исключительно потому, что они его к этому вынудили.
Алена ждала друзей за накрытым столом. Василий Петрович еще плескался в душе, главным образом потому, что ему не хотелось отвечать на вопросы жены о появлении трех пивных бутылок и четырех строго запрещенных пакетиков с жутко вредной для здоровья вкуснятиной – чипсами, орешками и сушеными кальмарами, которые нашлись возле их кровати сегодня утром.
– Садитесь, – пригласила Алена всех троих. – Витя с Надей тоже присоединятся к нам, когда закончат разговор с адвокатом.
Она объяснила, что ее семья скинулась и наняла для защиты интересов дяди Пети хорошего адвоката из числа каких-то дальних родственников, почти что уже просто знакомых.
Василий Петрович появился из душа, едва услышал голоса друзей. Он выглядел очень величественно, замотанный почти до шеи в белую простыню, и напоминал то ли древнеримского сенатора, то ли древнегреческого философа. Прекрасно понимая, что распекать за пиво и соленые орешки при посторонних его не будут, Василий Петрович держался с большим достоинством.
– Узнал? – едва поздоровавшись с Залесным, спросил он. – Узнал про машину этого Охолупко?
– Да. Это…
– Погоди, дай сам скажу. Это темно-синяя «Тойота Ленд Крузер», регистрационные номера?..
И Василий Петрович назвал те же цифры, которые были записаны Залесным сегодня утром под диктовку Димы.
– Ну что? Они?
– Да, – растерянно подтвердил Залесный, сверившись со своими каракулями. – Но зачем ты просил меня узнать про машину Охолупко, если все сам про нее знаешь?
– Я не был до конца уверен в том, что это именно его машина. Сказать, почему она меня заинтересовала? Дело в том, что эта машина находится всего в трехстах метрах от места убийства самого Охолупко.
– То есть возле дома Жанны?
– Именно!
– Ну, и ничего странного в этом нет. Охолупко ведь должен был на чем-то приехать к ее дому. Вполне естественно, что он использовал для этого свою собственную машину.
– Но почему он в таком случае не поставил ее поблизости от дома покойницы? Нет, вы как хотите, а когда человек ставит машину в отдалении от того места, куда ему нужно, он это всегда делает неспроста и недаром.
– Может быть, ближе просто места для парковки не было?
– Это жилой район, дворы. Ни офисов, ни других официальных учреждений. Только жилые дома. Там всегда есть места где припарковаться.
И все же друзья не видели ничего криминального в том, что Охолупко поставил свою машину на расстоянии от дома тетки Жанны, несмотря на то что Василий Петрович продолжал упорно твердить, что Охолупко поступил так из самых дурных побуждений.
– Вот увидите, окажется, что я прав. И что этот тип заявился домой к Жанне, чтобы нашкодить еще и там. Верно я рассуждаю, Игорь? Надо бы сообщить твоему знакомому следователю, как ты думаешь?
Залесный подтвердил, что такая информация будет интересна для официального следствия. Все-таки речь Вани по дороге сюда оставила в его душе кое-какие следы. И с аппетитом поедая завтрак, который приготовили для них хозяева этого дома, Залесный был сама деликатность и предупредительность.
Вскоре из своей комнаты вышли Витя с Надей. Вид у них был до того удрученный, что все сразу же поняли, у них есть новости, и эти новости очень плохие.
– Папа признался, что был той ночью дома у Жанны.
– Более того, адвокат посоветовал ему сознаться во всем, и дядя Петя подтвердил, что это он ударил Охолупко.
– Фактически он признался в его убийстве.
Все молчали, не зная, что и сказать в ответ.
– Как же это случилось? – пробормотала наконец Инга. – Вы ведь говорили, что ваш папа и мухи не обидит?
– Так и есть. Не знаю, что на него нашло. Адвокат говорит, что произошло следующее. Когда папа поднялся к квартире Жанны, он нашел дверь открытой. А войдя, он увидел Охолупко, который рылся в вещах Жанны.
– Дядя Петя принял его за грабителя и решил принять меры для предотвращения грабежа. Он ударил Охолупко по голове, тот упал. А следом за ним свалился и сам дядя Петя.
– А он-то почему?
– Говорит, что его тоже что-то стукнуло. Но когда он очнулся, то увидел рядом с собой мертвого Охолупко, испугался и убежал.
– А деньги? Деньги, которые были украдены из сейфа?
– Про деньги папа ничего не знает. Он их не брал.
Друзья переглянулись. Могли ли они теперь верить словам дяди Пети? Им бы очень этого хотелось. Косвенно в пользу этого говорил тот факт, что дядя Петя был даже согласен за вознаграждение вынести тело тетки Жанны из «Разгуляя», как это вначале предлагал им администратор. Если бы дяде Пете удалось поживиться в доме у покойницы, изъяв из ее сейфа кругленькую сумму, вряд ли он стал бы зариться еще и на те крохи, которые мог заплатить родственникам покойницы за эту услугу администратор ресторана.
И все же друзьям казалось, что еще очень многое в этой истории непонятно. Во-первых, почему дядя Петя говорит о том, что ударил Охолупко по голове? Голова – штука твердая, ударить в голову ножом – это как-то глупо. Но Залесного заинтересовала другая вещь.
– Но ведь твой папа не один раз приезжал к Жанне домой? – спросил он у Вити. – Я прав?
Витя кивнул.
– Видимо, раз папа сам в этом признался.
– Какие деньги он требовал от покойницы? Что за долг она должна была ему вернуть?
Витя молчал. За него ответила Надя.
– Это не совсем долг, – смущенно произнесла она. – Просто когда дядя Петя приезжал с угрозами к этой женщине, он имел в виду те деньги, которые дядя Володя обещал отдать нам для… просто отдать нам.
– Что за деньги?
– Пять миллионов рублей.
– Ого! И по этому поводу было составлено завещание?
– Нет, – слегка смутилась Надя. – Отдельного завещания написано не было.
И она взглянула на мужа, который поспешил ей на помощь.
– Мы были уверены в честном слове дяди Володи. И считали, что эта сумма будет прописана в завещании.
– И что же? Этого не случилось?
– Нет. В завещании все имущество доставалось Жанне.
– Что же, – вздохнула Алена. – На то была воля дяди Володи.
– Это была не его воля! – вознегодовала Надя в ответ. – Это противная Жанна так все подстроила!
Может быть, Жанна и была противной, но сейчас родственники вели себя тоже не лучшим образом.
– Дядя Володя накопил эти пять миллионов и всегда говорил, что это не очень большие деньги, но это все, что ему удалось скопить за жизнь.
– И он обещал их вам?
– Да. Вернее, не нам всем, а конкретно Вите как своему любимому племяннику.
Любимому и нуждающемуся в помощи богатого дяди, невольно прибавила про себя Алена, вновь обведя глазами бедную обстановку квартиры своих родных.
– И нам бы эти деньги сейчас очень пригодились. Наверное, их дядя Петя и пытался забрать.
– А Жанна не отдавала?
– Нет. Когда дядя Володя умер, она заявила, что никаких денег нет и вообще она не понимает, о чем идет речь. Начала кричать, что мы хотим обидеть бедную вдову, истерики нам закатывала. Одним словом, вела себя так, что мы все от нее отступились.
– Но ведь дядя Володя умер год назад, – снова обратился Залесный к Вите.
– Да.
– Тогда же нужно было решить и все имущественные споры.
– Мы и решили. То есть думали, что решили.
– Почему же твой папа пошел на второй заход спустя столько времени?
– Потому что… Потому…
Витя замешкался, но Надя пришла ему на помощь.
– Потому что Вите требуется дорогостоящее лечение, которое он может получить только за границей! – выкрикнула она со слезами на глазах. – Чтобы надеяться на помощь медиков, нужны деньги.
Все замолчали, потрясенно разглядывая Витю. Вид у него и впрямь был бледный, но все же не настолько, чтобы счесть его смертельно больным. Но Надя не стала бы лгать без причины. К тому же диагноз Вити было легко проверить.
Надя тем временем продолжала говорить:
– В нашей семье ни у кого таких денег на руках нету. Да мы и не возьмем у людей, если не будем знать, что сможем отдать долг. А у дяди Володи эти деньги были скоплены. Он держал их на «черный день», и когда почувствовал, что умирает, позвонил дяде Пете и сказал, что деньги его, а квартиру он оставляет жене… Хотя и квартиру раньше он тоже собирался оставить Вите.
Вот в чем была причина жгучей ненависти родни к тетке Жанне. Она присвоила себе то, что ей не принадлежало. И хуже того, когда эти деньги понадобились тем, кому были обещаны, она пошла на ложь и сказала, что никаких денег ей муж не оставлял.
– Почему же вы не обратились сразу к нам? – спросила Алена у Вити. – Мы с Василием Петровичем охотно одолжили бы вам эту сумму.
Надя отвернулась, стремясь скрыть слезы, а Витя, который держался лучше, объяснил:
– Понимаешь, не факт, что лечение мне поможет. Стопроцентной гарантии врачи дать не могут. Возможно, оно лишь отсрочит конец. И как знать, успею ли я до этого момента вернуть вам весь долг или хотя бы большую его часть? Несправедливо будет вешать такие деньги на Надю или на кого-то еще.
– О чем ты говоришь? Мы дали бы тебе эти деньги безвозмездно. Это ведь жизнь человека, она дороже любых денег!
– Знаю, что дали бы, – грустно улыбнулся Витя. – Но я не хотел и не хочу этого. И папа тоже не хотел. Одно дело – взять то, что осталось нам после дяди Володи, ему-то эти деньги уже не нужны. И совсем другое – просить их у живых родственников, которым они могут быть нужнее.
Пять миллионов рублей сумма немаленькая. А для подавляющего большинства населения нашей страны и вовсе астрономическая. Все молчали, подавленные тяжестью момента. Никто не мог сказать точно, как нужно было поступить в данной ситуации. Но все склонялись к мнению, что поступать так, как поступила тетка Жанна, совершенно точно было нельзя.
Из-за признания Вити с Надей завтрак оказался скомканным. Здоровый аппетит, который все испытывали вначале, куда-то сам собой внезапно испарился. Что сыщики успели съесть до признания Вити, то и съели, а после кусок уже не шел им в горло. И поковыряв немного в тарелках, они встали из-за стола, чтобы ехать в отделение.
– Мы с вами, – вызвался Витя. – Надо отвезти папе вещи и какой-нибудь еды. Адвокат сказал, что он договорился с полицейскими, они примут у нас передачу.
– А тебе это можно?
– Что именно?
– Ну, ездить, нервничать. Это не усугубит твое состояние?
Но если Алена хотела проявить заботу, то получилось только хуже. Витя обиделся на нее.
– Сколько проживу, столько и проживу, – сердито буркнул он. – В перины кутаться не буду! Зачем мне такая жизнь, если ею нельзя жить!
– Алена, – позвал жену Василий Петрович. – Иди сюда, мне нужно что-то тебе сказать.
Алена послушалась мужа, и о чем-то пошушукавшись, они заявили, что не поедут с остальными.
– Вы поезжайте, а у нас есть дела.
В результате компания вновь разделилась. Витя с Надей поехали на своей машине, им еще надо было заскочить домой к тете Марине, которая приготовила сверток нижнего белья и туалетных принадлежностей для мужа. А Залесный с Ингой отправились в отделение на «Мерседесе», за рулем которого сидел неизменный Ваня.
Возле отделения вновь возникла заминка. Решиться на то, чтобы оставить Ингу в машине наедине с Ваней, пока сам Залесный будет находиться у приятеля, было для Залесного невероятно трудно. Однако он не сумел придумать предлога, чтобы взять Ингу с собой. И пошел, мысленно проклиная мерзкого Ваню, недогадливую Ингу, а больше всего свою собственную глупую ревность, поделать с которой он, однако же, ничего не мог.
Впрочем, если бы Игорь остался и присутствовал при дальнейшем развитии событий, то он бы уж не стал так сильно честить самого себя.
Стоило Залесному скрыться за дверями отделения, как Ваня, который только и дожидался этого момента, развернулся к Инге и спросил:
– Что же вы, Инга, так поспешили-то?
– Поспешила? О чем ты говоришь, Ваня?
– Поспешили вы с этим заморышем связаться, вот что.
– Почему это он заморыш? Не называй его так.
– А его как ни назови – все плохо будет!
– Ваня, мне не нужно твое мнение, чтобы решить, с кем встречаться!
Инга уже начинала сердиться, но старалась не показывать этого. А Ваня, совершенно не понимая, что выводит ее из себя, стоял на своем.
– Я вас не один год уж знаю. И знаю, какая вы. И знаю, какой вам мужчина нужен.
– Ну? И какой же?
– Уж явно не такой, как этот хлыщ. Не может быть, чтобы вы были с этаким да счастливы!
– Можешь мне поверить, я очень счастлива!
Инге казалось, что тема исчерпана, но Ваня все не унимался:
– И-э-э-х! – протяжно протянул он. – Не с чем вам сравнивать, вот в чем дело. Понимаю, от одиночества и голодухи на кого только ни кинешься. Но можете мне поверить, ежели бы вами настоящий мужчина занялся…
Но что было бы с Ингой, займись ею «настоящий мужчина», истории узнать так и не было суждено. Потому что в этот момент на крыльце появился Залесный, который замахал руками, явно призывая их к себе.
– Идите уж, – тоже заметил соперника Ваня. – Вас небось видеть хочет. Меня-то он на дух не выносит!
И он остался сидеть в машине, вцепившись огромными ладонями в руль, словно в спасательный круг. Но Инге некогда было разбираться в чудачествах Вани. Она всегда относилась к нему как к верному другу и приятелю, и совсем не хотела, чтобы он изменил свой статус.
