Глава 12
Выглядел Ваня для «покойника» очень даже хорошо. Щеки у него были румяные, кушал он с завидным аппетитом, а выражение его лица хоть и было задумчивым, но скорбным или трагичным его назвать было все же нельзя.
– Как вы узнали правду-то про меня, Инга?
Но за Ингу ответила Алена:
– Она твою цепочку с крестом нашла, Ваня.
– Где?
Теперь наступил Ингин черед отвечать:
– У Алены в спальне.
Ваня кинул на хозяйку осуждающий взгляд.
– Что же вы, Алена Игоревна, не прибрались-то после моего ухода? Я же сказал вам, повариха меня срисовала, надо нам поаккуратнее с вами шифроваться.
– Так я ей денег дала. Она обещала, что будет молчать.
– Не будет, – покачала головой Инга. – Только что слышала, как она на кухне горничным и Нюше рассказывала, что ты завела себя любовника и в отсутствие мужа принимаешь его у себя в спальне.
Алена на какое-то время потеряла дар речи, а потом всплеснула руками:
– Ну, тетя Галя! Прямо больная фантазия у человека!
– Можешь радоваться, Ваню она не узнала, но зато придумала себе целый любовный роман.
– Не знаю, радоваться или огорчаться. Если такие слухи до Василия Петровича дойдут, он рад не будет.
Но Ваня утешил свою хозяйку:
– Не переживайте, Алена Игоревна. К этому времени я уж «воскресну» и все Василию Петровичу самолично объясню.
Услышав это, Инга тут же откликнулась:
– А кстати, вы не хотите и мне тоже кое-что объяснить?
– Что?
– Все! И в частности то, как Ваня жив остался.
– Ну, это долго рассказывать, – попытался уклониться от ответа Ваня.
– И почему он прячется в домике садовника вместо того, чтобы идти к Василию Петровичу и обрадовать его? – наступала Инга на подругу. – Что тут у вас происходит?
– Сядь, Инга, не петушись. Прости, мы действительно должны были сразу же тебе все рассказать. Но возле тебя крутился этот подозрительный Игорь…
Здрасте, теперь и Игорь им не нравится!
– И вовсе он не подозрительный! – возмутилась Инга. – Он – юрист, если хотите знать, он ведет расследование обстоятельств смерти Марии Петровны. Это его Виктор Андреевич попросил.
– Серьезно? – хмыкнула Алена. – А вот мне Виктор Андреевич рассказал совсем другую историю.
– Это какую же?
– По его словам получается, что молодой человек сам позвонил ему и предложил свои услуги.
– Игорь его племянник.
– Какой-то дальний родственник, – поправила ее Алена. – И причем выяснилось это совершенно случайно. Живут они оба в Буденовке, снимают коттеджи по соседству. Как-то встретились на прогулке, разговорились. Игорь спросил, как звали родителей Виктора Андреевича. А потом удивился, сказав, что фамилия его деда была такой же. Нашлись еще какие-то детали, какие-то семейные легенды, которые Игорь подтвердил, заявив, что и в их семье их тоже рассказывали. И из этого возникло предположение о родстве между ними двумя. Вот и все.
– Так этого разве мало?
– Но при этом Виктор Андреевич, когда я его спросила, сказал, что совершенно не представляет, кем может быть Игорь. Человека, который был дедом Игоря, он среди своих родственников совершенно не помнит.
– Наверное, очень отдаленное родство, – заикнулась Инга, но Ваня и Алена продолжали чернить в ее глазах Игоря.
– А между тем этот Игорь заявил, что берется расследовать обстоятельства смерти Марии Петровны частным порядком исключительно из родственных чувств.
– И откуда же это у него взялся такой приступ альтруизма? Может Игорь это объяснить?
– В том-то и дело, что этого он Виктору Андреевичу объяснить не смог. Но так как денег за свои услуги не потребовал и обещал способствовать установлению истины, то Виктор Андреевич согласился принять его помощь в поисках человека, отравившего его жену.
Инга не знала, что ей и сказать своим друзьям в ответ. Надо же, как все странно обернулось! А ей Игорь рассказывал совсем другую историю. Упоминал о том, что в детстве много времени проводил в доме своего дяди. А оказывается, что едва знал Виктора Андреевича. Выходит, Игорь лжец? Что же, определенно одно: надо с этим человеком держать ухо востро.
И все же Инга не могла не расстроиться. Сначала Игорь «изменил» ей с Мариной. Теперь оказывается, что он наврал о своем родстве с Виктором Андреевичем.
– Зачем же он меня обманул?
– А вот ты сама у него и спроси.
– И спрошу.
– Спроси обязательно. Мне так этот Игорь очень даже подозрителен. И его интерес к этому делу подозрителен вдвойне.
Теперь Инге тоже стало казаться, что многое в поведении Игоря заслуживает осмотрительной осторожности в отношении его. И тут же ей стало стыдно. Зачем она только откровенничала с первым встречным? А Марина, так та еще дальше пошла, переспала с ним! А в отношении самой Инги подруга совершенно права. Узнай Инга раньше о том, что Ваня остался жив, она бы еще вчера проболталась об этом Игорю.
Мерзавец, он оказывал на нее какое-то гипнотическое воздействие. Она все ему прощала. А ведь если разобраться, то сначала он ей глазки строил, потом переметнулся к Марине, остался у нее ночевать со всеми вытекающими последствиями. И нет бы эти последствия попытаться скрыть, совсем напротив, он открыто заявил Инге, что имел бурный секс минувшей ночью. Да она должна была в ту же минуту гнать его от себя прочь поганой метлой, а она его еще в дом к Василию Петровичу притащила. Обмащник! Лжец! Негодяй!
Инга бурно выдохнула и произнесла:
– Простите и вы меня, ребята. Действительно, нельзя быть такой доверчивой. Но все равно я страшно рада, что Ваня жив и что мы с вами наконец объяснились.
– Да, осталось еще посвятить в курс дела Василия Петровича.
– Кстати, а почему вы сразу этого не сделали? Я – понятно, слабое звено, но он-то? Он же тут всему голова.
– Он тут всему хозяин и имеет право знать правду, – кивнула Алена. – Вот только…
– Что?
– Ваня мне тут одну вещь про Васю рассказал, не нравится мне, как он со мной почти целый год поступал.
– Если ты это насчет Марины, – торопливо произнесла Инга, – то у них ничего не было с Василием Петровичем.
– Правда? Отрадно это слышать.
– Это Светка ее оболгала, потому что собственный Светкин муж – Антон – к Марине в свое время таскался. А Светка ревновала. И до сих пор ревнует. И от этого готова всякие пакости делать.
– Ну, не будем ее осуждать, – поспешно произнесла Алена. – Она человек и достойна сострадания.
Инга слегка растерялась от такого христианского порыва души своей подруги, но потом заметила:
– Я только говорю, что Светлана сказала тебе неправду насчет Василия Петровича и Марины. Сплетница надеялась, что ты приревнуешь своего мужа к Марине, устроишь ему скандал или как-то иначе заставишь ее уехать из поселка. Может быть, даже пригрозишь ему разводом.
– Я знаю, что Светка не идеальна, – грустно произнесла Алена. – И рада, что Марина не обманула моего доверия к ней. Но речь сейчас совсем не о ней.
– А о ком?
– О другом человеке. О том, существование которого Василий Петрович скрывал от меня все это время и… и до сих пор скрывает.
– Скажите, пожалуйста, и кто он такой?
– Это большая тайна.
А то Инга сама этого не понимает.
– Да кто он, я тебя спрашиваю?
– Этого я пока что открыть тебе не могу.
– Снова не доверяешь? – обиделась Инга.
– Нет, просто я еще и сама толком во всем не разобралась. И мы с Ваней желаем сначала понять, правы мы или ошибаемся. Мы не хотим обидеть хорошего человека, пока не собраны доказательства вины, пусть все остается в тайне.
– Ну как знаешь, – нерешительно произнесла Инга. – Но когда доказательства будут…
– Ты узнаешь об этом первая!
Этим обещанием Инге и пришлось удовольствоваться. Она понимала: если Алена за что-то еще держит на Василия Петровича обиду, то рано или поздно она объяснится с ним. И зная подругу, объяснение наверняка будет громким. Дубочки же совсем не так велики, что-нибудь Инга все равно услышит.
Но сейчас ее куда больше интересовал совсем другой вопрос.
– Ваня, но как получилось, что ты остался жив? В машине же было найдено обгоревшее тело!
– Да.
– Мы были уверены, что это ты.
– Нет, не я.
Ваня заметно помрачнел.
– Мне-то повезло, – пробормотал он, – а вот бедняге Антону…
– Антону? Какому Антону?
– Жил тут у нас в Дубочках один чудик. Жена у него изрядная вредина, да ты ее тоже знаешь.
В голове у Инги словно бы вспыхнула гирлянда маленьких лампочек. Факты, до того разрозненные, внезапно связались между собой, и вся цепочка загорелась ярким огнем.
– Ты хочешь сказать, что вместо тебя погиб какой-то Антон… Уж не Светкиному ли это Антону так не повезло?
В голове у Инги моментально всплыл рассказ Марины о том, как минувшей ночью к ее дому явилась чем-то расстроенная Светлана и принялась громко выкликать своего мужа. Мысли сыщицы тут же заработали и в этом направлении. Значит, Антон не пришел домой вовсе не потому, что где-то с кем-то изменял своей супруге. Он не пришел, потому что он был в это время уже мертв! И погиб он вместо Вани. И поэтому теперь Алена, говоря о Светке, понижает тон.
Конечно, добрая ее Алена, она вечно всех жалеет. Вот и сейчас чувствует свою вину перед Светланой, чей муж погиб, если и не по вине Вани, то уж точно за Ваню.
– Да, вместо меня погиб Антон. Напросился со мной в город. Я доверил ему руль. И видите, что из этого получилось.
– Ты ни в чем не виноват!
– Не знаю, – покачал головой Ваня. – Машина-то была моя. Я хозяин, значит, и отвечать по справедливости тоже мне.
– Но как вообще это получилось, машина вышла из строя? Эксперты сказали, что там было повреждено рулевое управление и тормоза.
– Тормоза отказали начисто! – подтвердит Ваня. – Рулевого тоже не было. Мы неслись прямиком на стену с этими канистрами. Я понял, что столкновения уже не избежать, и крикнул Антону, чтобы он прыгал из машины. Но то ли он не успел сориентироваться, то ли не понял, что должен делать. В общем, я выпрыгнул из машины, а он остался в ней.
Последнее, что успел запомнить Ваня, кубарем скатившийся в придорожные кусты, – это звук удара, взрыв и яркую вспышку пламени. Ваня знал, что это такое. Это загорелись топливные канистры.
– Надеюсь, Антон погиб мгновенно. Удар был очень сильным.
Но дальше Ваня уже ничего не помнил. Он потерял сознание и снова пришел в себя, когда до его слуха донеслись громкие рыдания Нюши.
Первым побуждением Вани было кинуться к своим родным и признаться им, что он остался жив. Пошевелив руками и ногами, он убедился, что даже серьезно не пострадал во время своего прыжка, спасшего ему жизнь. Сыграло свою роль умение сгруппироваться и бывшая десантная подготовка. Ваня отделался легкими ушибами и ссадинами. Они совершенно не мешали ему двигаться, и он попытался встать, но тут его словно какая-то сила потянула назад и заставила присесть.
– Я сел и стал думать. Как могло получиться, что моя новенькая машина вышла из строя? Да еще так, чтобы я сам ничего при этом не заметил. Ведь я тщательно проверил машину перед тем, как отправиться в путь. И все было в порядке, но потом почему-то без всякого предупреждения тормоза и рулевое отказало. Быть такого не могло. Я всегда проверяю показания приборов перед тем, как тронуться в путь, а в то утро я проверил их особенно тщательно, и они показывали норму. А между тем в моей машине кто-то серьезно покопался.
– Эксперты тоже так сказали.
– И когда это могло произойти? Ясно, что только когда моя машина стояла в гараже. А это значит, что под подозрение попадала уйма людей. Все, кто был на празднике у Нюши. Я ведь не мог уследить за всеми и каждым. Да потом еще Мария Петровна… Смерть старушки здорово выбила меня из колеи.
– Не тебя одного.
– Но я-то вообще надолго выбыл из общего веселья.
Инга внезапно хлопнула себя по лбу и воскликнула:
– Мне только что пришла одна идея. А что, если убийство Марии Петровны – это был всего лишь маневр, чтобы отвлечь твое внимание от гаража?
– Ну не знаю, – пробормотал Ваня. – Это слишком уж жестоко.
– Все может быть, – возразила Алена.
– Но самое главное, сидя в кустах, я начал постепенно осознавать, что доверять слепо всем подряд в Дубочках я больше не могу. К нам проскользнула крыса. Алена Игоревна давно мне об этом говорила, да только я все время отмахивался от ее слов. А теперь вот понял, что права она была.
– Когда Ваня влез в окно моей спальни, я чуть было не умерла от страха, – призналась Алена. – Сначала я решила, что это призрак. И только удивилась, почему он явился именно ко мне и причем прямо среди бела дня.
– Но потом я ей все рассказал. Она заставила меня раздеться, осмотрела мое тело.
– Я переживала, что у Вани могут быть переломы, которых он сгоряча не заметил.
– Да здоров я, Алена Игоревна.
И они обменялись теплыми взглядами. Алена на правах хозяйки была обязана позаботиться о своем работнике. А во взгляде Вани светилась признательность старого слуги, который хоть и попал в переделку, но все равно чувствовал заботу своих хозяев.
Но затем Алена вздохнула и произнесла:
– Боюсь, тогда тетя Галя и заметила в окне Ваню с голым торсом. И меня, трогающую его и за руки, и за ноги, и вообще за все места.
Вот оно как было дело! Теперь понятно, почему тетя Галя утверждала, что у Алены появился именно любовник. И вот странная история – про любовника она горничным разболтала, не смогла удержаться, выложила им новость, которая распирала ее почти сутки. Но о том, что мужчина был голым, а хозяйка его трогала, стыдливо умолчала.
Все-таки определенная деликатность в отношении хозяйки у поварихи имелась. Хотя лично сама Инга предпочла бы лучше готовить себе еду самостоятельно, чем терпеть у себя в доме такую любительницу сплетен. Но это, как говорится, дело вкуса. И все же Инга решила: когда все закончится, она обязательно переговорит с Аленой насчет ее прислуги. Подруга просто возмутительно распустила своих домашних. Они судачат за ее спиной о личной жизни хозяев, а это совсем никуда не годится.
Алена словно прочитала мысли своей подруги и сказала:
– В общем, сплетников вокруг полным-полно. Мы же не знаем, откуда следует ждать беды.
– А потому мы с Аленой Игоревной решили, что оставим пока мое воскрешение в тайне от всех в наших Дубочках.
Чтобы не спалиться, Ваня перебрался из спальни хозяйки в куда более безопасное, на его взгляд, место, в пустующий домик садовника. Ну а на долю Алены выпало снабжать Ваню всем необходимым, в первую очередь провиантом. И она принялась исправно таскать ему обеды, завтраки и ужины, потому что переживший стресс организм Вани требовал для восполнения потраченных ресурсов ударной дозы белков, жиров и углеводов. И Алена с точностью швейцарских часов стала носить Ване по двойной и даже тройной порции его любимых килокалорий: мяса, копченостей, белого хлеба, – все это обильно приправив майонезом, кетчупом и посыпав черным перцем.
Инге даже стало досадно. И как она сразу не сообразила, что происходит? Ведь у нее мелькнула мысль, что вкусы и пристрастия Алены к еде как-то очень уж стали напоминать пристрастия Вани. И стоило ей хорошенько рассмотреть те блюда, что брала с собой Алена, как моментально стало бы очевидным: эту еду подруга берет совсем не для себя.
Трехэтажные бутерброды были как раз в духе Вани. Булка, колбаса и сыр. И еще майонез для сочности. И огромные кружки очень сладкого черного чая. Сама Алена пила либо мате, либо улун. А черные чаи потребляла крайне редко, по большей части пила их в гостях, где других напитков просто не предлагалось.
– Но нет, я ничего не просекла. И мне потребовалось найти крест и цепочку Вани, чтобы понять, что он остался жив. Василий Петрович зря возмущался, что тело Вани подверглось надругательству, было ограблено, с него сняли нательный крест и цепочку. Вместо Вани погиб другой человек. И только когда я нашла крест с цепочкой, у меня в мозгу словно бы замкнулась логическая цепочка.
– Будем надеяться, что только у тебя одной. Потому что нам предстоит ловить преступника на живца. Нельзя допустить, чтобы его что-то насторожило. Пусть думает, что все идет согласно его планам.
Услышав насторожившее ее словечко, Инга не стала таиться и спросила у подруги:
– Как это «на живца»? А кто же у нас будет «живцом»?
– Думаю, что после «смерти» Вани наступила моя очередь «умереть», – вздохнула Алена. – Преступник стремится оставить Васю совсем одного, без близких ему людей. Лишить его привычного окружения, чтобы мужу совсем не на кого было опереться, кроме него.
– Но кто он такой?
– Этого я тебе не скажу. Пока не скажу. Прости, но так будет лучше. Даже если ты будешь молчать как партизан, ты своим поведением или взглядом можешь так или иначе себя выдать.
– А ты не выдашь?
– Ну, если даже и так, то это не беда, – храбро произнесла Алена. – Ведь я уже намечена на роль следующей жертвы. Я в этом совершенно уверена. Так что если даже я себя и выдам, то это лишь заставит преступников действовать быстрее.
– Преступников? – ахнула Инга, не сдержавшись. – Так он еще и не один?
– Мы с Ваней считаем, что их двое.
– Как минимум двое, – добавил Ваня. – Один должен был испортить машину, а второй должен был его впустить в гараж. Отпереть для него изнутри дверь. Затесался, гад, среди гостей, делал вид, что участвует в празднике, а сам втихаря сотворил свое черное дело.
Кто же это такой? Но только не Нюша! Ведь девушка утром в день трагедии, «унесшей» жизнь Вани, приехала вместе с Ваней на его машине. Знай она о том, что машина в любую минуту может потерять управление, ни за что бы не согласилась сесть рядом с Ваней. Нашла бы тысячу причин, чтобы избежать смертельно опасной поездки.
– А почему один человек не мог провернуть это дельце? И открыть дверь гаража, и испортить машину? То есть сначала подготовить себе путь, а потом уже ночью прийти и доделать грязную работу?
– Объясню, – вздохнул Ваня, который, как с радостью отметила Инга, освободившись от влияния Нюши, вновь начал разговаривать с Ингой как в старые добрые времена. – С некоторых пор я начал ощущать какое-то беспокойство. Со мной так бывает, когда грядут крупные неприятности. И, почуяв их приближение, я должен был предпринять ряд мер для собственной безопасности.
К одной из таких мер относился крохотный волосок, который Ваня каждый вечер теперь прилеплял к дверям на своем доме. Не стал исключением и гараж.
– Волосок я прилепил сразу же, как только поставил машину в гараж. И было это в первой половине дня. Потом я занялся последними приготовлениями и самим приемом гостей, затем произошел этот трагический инцидент с Марией Петровной… Одним словом, вечером я двери не проверил. А когда на следующее утро я хотел вывести машину из гаража, то увидел: волоска нет.
– Может быть, ты его сам сдул?
– Вот и я так же подумал. Тем более что машина казалась в порядке, все приборы работали исправно.
– Преступник потрудился над твоей электроникой.
– Но кто-то его должен был впустить в мой гараж. И я считаю, что один из гостей открыл гараж, а ночью его сообщник явился и испортил машину.
– Почему же обязательно сообщник? – не успокаивалась Инга. – Злодей мог и сам заявиться среди ночи.
Ваня как-то странно смутился, кинул на Алену виноватый взгляд и ничего больше не произнес.
Инга насупилась. Ваня с Аленой такие противные. Скрытничают, таятся. И от кого таятся? От нее, от Инги!
– А Нюше вы расскажете о своих планах? – спохватилась она внезапно. – Бедная девочка, она так переживает смерть Вани! Надо ей сказать.
Алена с Ваней вновь переглянулись. А потом телохранитель быстро ответил:
– Будет лучше, если и Нюша пока что побудет в неизвестности.
Инге стало немного легче, что неосведомленной будет не она одна. Вместе с ней тут и Нюша, и Василий Петрович. Да, она оказалась в хорошем обществе. И еще неизвестно, кто тут в проигрыше – она или Алена с Ваней, вздумавшие таиться от всех, в том числе даже от своих самых близких.
Обратно домой Инга возвращалась словно на крыльях. Сердце у нее в груди так и пело. Ваня жив! Какая радость! На душе было хорошо и легко. Мнимая смерть Вани придавила Ингу гораздо сильнее, чем она хотела показать. Пусть с ее стороны к Ване и не было горячей любви, но зато была ровная дружеская привязанность. Инга ценила мужчину за его молчаливую покладистость и умение всегда оказаться рядом в сложный момент. Он был ее другом, потерять которого она бы не хотела.
Напоследок, уже прощаясь, Инга еще уточнила у Вани несколько моментов:
– Скажи мне в последний раз, чтобы окончательно снять уж все подозрения с Нюши: она тебе не родственница?
– Нет.
– А завещание? Ты не писал в ее пользу завещания?
– Нет. Мне бы такое и в голову не пришло. Мне есть кому завещать нажитое.
– Это ты про кого говоришь?
Ваня как-то смутился, отвел глаза и пробормотал, что Инга этих людей не знает и совсем не надо, чтобы она с ними знакомилась.
– Достаточно вам и то знать, что Нюше после моей смерти ничего бы не обломилось.
– И она об этом знала?
И Ваня в ответ клятвенно заверил Ингу:
– Никакого повода надеяться на то, что она станет моей наследницей, у девочки нет.
В ответ Инга радостно воскликнула:
– Значит, и повода желать тебе смерти у нее тоже нет!
Ваня молча пожал плечами, словно это само собой и подразумевалось изначально.
И вот теперь Инга, окончательно убедившись в невиновности Нюши, боролась в душе с искушением рассказать девушке и Василию Петровичу правду. Разумеется, под строгим секретом! Уразумев, что она собирается сделать, Инга даже остановилась на месте и изумленно прошептала:
– Все-таки как хорошо они меня знают. Ваня с Аленой предупреждали, чтобы я держала язык за зубами, а я собралась разболтать о Ванином «воскрешении» на все поместье.
И, устыдившись своих намерений, Инга решила вообще не возвращаться в дом. Там в обществе убитых горем служанок и Нюши ей будет гораздо труднее удержать язык за зубами. Она может не сдержаться и проговориться им о том, что Ваня жив и горевать по нему не надо. А ведь именно от этого ее предостерегали друзья.
Так что постепенно в голове у Инги начала созревать мысль не ходить домой, а напротив, отправиться куда-нибудь подальше от дома. Например, с визитом к Виктору Андреевичу в Буденовку.
«Все-таки безобразие, что я лично даже не выразила ему соболезнования по поводу смерти его супруги».
Но если бы кто-то заставил Ингу хорошенько покопаться у нее самой в ее душе, то наверняка она бы обнаружила там под нагромождением всяческих благих порывов всего один, но зато очень искренний грешок. Ее не столько интересовал Виктор Андреевич, сколько его молодой друг и, возможно, дальний родственник – Игорь. Вот кого Инге хотелось вновь увидеть. Несмотря на то что они расстались совсем недавно, женщина уже соскучилась по нему. И к тому же ей не давало покоя то обстоятельство, что Игорь был не вполне откровенен с ней.
«Если он хочет, чтобы у нас возникло что-то серьезное, ему придется объясниться со мной».
Конечно, направляя свои стопы в сторону соседнего поселка, Инга рассматривала вероятность того, что она зайдет к Игорю, коли уж окажется в Буденовке. Но ведь у нее же есть веский повод для этого. Надо же узнать, как обстоят дела у Игоря с поиском наркоторговца, занимающегося поставками столь редкого и экзотического наркотика, каким был и является пейотль для нашей страны.
«А если он спросит, почему я просто ему не позвонила? Что же, тогда скажу, что случайно стерла его номер телефона. А в Буденовке оказалась по своим делам, вот и решила зайти к нему на минуточку, раз уж все равно я здесь».
И, успокоившись, Инга направилась прямиком к воротам. Настроение у нее было превосходное. Мысль о встрече с Игорем будоражила ей кровь.
Однако далеко ей уйти не удалось. Возле ворот стояла какая-то женщина, на вид лет тридцати пяти – сорока. Пожалуй, что когда-то она была даже недурна собой, вот только заплаканные глаза портили всю ее красоту. Почему-то при виде этой заплаканной женщины Инга подумала, что причиной ее слез очень даже запросто может быть их Ваня.
Почему Инга так решила? Ведь у заплаканной женщины на лбу не было написано, что она подруга Вани. Ну этому имелось вполне логичное объяснение. За те годы, что они с Ваней были знакомы друг с другом, Инга имела возможность наблюдать женщин, с которыми у телохранителя бывали романы. Всех их роднило между собой то, что они были высокие, статные, крепко сбитые, несколько в теле. И что называется, исконной славянской внешности – с густыми русыми волосами, маленьким курносым носом и толстыми румяными щеками. Именно такие женщины, напоминающие Ване девиц в его родной деревне, и становились объектом его неподдельного интереса.
Нет, возвышенных чувств он к этим женщинам не питал, они предназначались исключительно для удовлетворения физиологических потребностей мужчины.
Подумав о том, что заплаканная тетка вполне в духе Вани, Инга не собиралась возле нее останавливаться. Но женщина сама обратилась к ней.
– Простите, – произнесла она, – вы не знаете, хозяин дома?
– Нет, он уехал.
– Мне необходимо его видеть.
Инга пожала плечами.
– Если необходимо, так идите и подождите его. Рано или поздно Василий Петрович вернется домой.
Женщина помялась, но потом призналась:
– Я не решаюсь. Вы не знаете, он в каком настроении?
– Да в каком бы ни был! Если он вам нужен, то Василий Петрович вас примет. Конечно, если у вас что-то серьезное. Потому что из-за гибели своего друга Василий Петрович сильно скорбит.
– А я как раз по этому самому делу. По поводу смерти Ванечки.
– Вы знаете, кто мог испортить машину Вани? – обрадовалась Инга.
Но женщина тут же ее разочаровала.
– Нет, нет, – пробормотала она. – Я по другому вопросу… о наследстве.
– Наследстве? Чьем?
– Ванином.
– А вы тут при чем? А! Кажется, я догадываюсь, вы его родственница?
– Ну, можно сказать и так, – покраснела женщина. – Мы с Ваней много общались между собой.
Она залилась густым румянцем, а Инга окончательно убедилась, что нужно больше доверять собственным предчувствиям. Ведь она же с самого начала сказала себе, что эта женщина похожа на тех, кто состоял у Вани в штате его любовниц. И зачем, спрашивается, Инге было нужно интересоваться у женщины, не родственница ли она Ване? Ведь сразу же подумала, что это его любовница и никто иной.
– Правда, в последнее время Ваня почти совсем перестал ко мне приходить, – внезапно разоткровенничалась эта особа. – Но ведь на завещании это никак не отразится, как вы считаете?
– Как я считаю? – удивилась Инга. – А при чем тут я?
– Лицо у вас такое умное, – жалко улыбнулась ей женщина. – Вот я и подумала: а вдруг вы нотариус или его помощник? Тогда вы могли бы подсказать мне, как быть с завещанием.
Инга собиралась заверить женщину, что она не имеет ничего общего с нотариусом, но внезапно передумала. Почему бы и не сыграть роль нотариуса перед этой недотепой?
– Да, вы правы, – произнесла она. – Я разбираюсь в бумагах.
И ведь почти не соврала.
– Ой, как хорошо! – простодушно обрадовалась женщина. – А то, понимаете, Ваня умер, имущество ему больше не нужно. Нет, вы не подумайте, на машину его я не претендую…
– Так там и претендовать не на что. Все сгорело дотла.
– Но ведь есть же страховка, – резонно возразила женщина, показывая, что она совсем не такая простушка, какой кажется. – Ваня при покупке застраховал машину от всех видов рисков, вплоть до полного, как он сказал, тотального ее уничтожения. Он сам мне показывал страховой полис. Сказал, что раньше всегда брал машины другой марки, но теперь пересел на «Мазду» и чувствует, что не прогадал. Машина классом куда выше, чем все те, которыми он пользовался раньше. Маневренная, мягкая в управлении…
– Ну а вы-то чего хотите?
– По страховке наследникам обязаны выплатить стоимость автомобиля.
– Наследники – это родня. А вы говорите, что никакая вы погибшему не родня.
– Совсем необязательно, чтобы родня наследовала! – горячо заговорила женщина. – Ваня со своими родными и не общался, почитай, никогда. Одна только Нюша с ним и жила, но да ведь девчонка еще совсем молоденькая, замуж выйдет, там пусть на наследство и претендует.
Ловко у этой бабенки расклад получался. Считая Нюшу племянницей Вани, она тем не менее лихо обходила девушку при дележе имущества.
– Кто такая Нюша? – бухтела между тем себе под нос эта ушлая особа. – Какие у нее перед Ваней заслуги? А ко мне он каждую неделю заглядывал. Ну, то есть раньше заглядывал, в последнее время реже стал заходить. Но ведь в завещании же об этом упоминать необязательно? Я ведь Ванечку нашего очень любила.
Внезапно Инге, которая наконец уразумела суть разговора, стало очень неприятно. И что за противная баба! Плачет, говорит, что любила Ваню, а сама только и твердит, что о его завещании. Кстати, что за завещание-то такое? В чем его суть?
– А я вам объясню, – радостно согласилась тетка. – Ваня с родней своей не общался, а много чего в последние годы приобрел. Человек он был обстоятельный, вот и сказал, что напишет завещание.
– Но почему обязательно в вашу пользу?
– Ваня никогда не стал бы так шутить. Он в город ездил, чтобы завещание оформить. Вернулся, мне его показал.
– И там стояло ваше имя?
– Ну, я так четко уже теперь не помню, – смутилась женщина. – Но завещание было оформлено. И Ваня сказал, что оно на меня.
Инга повнимательней присмотрелась к этой женщине. А вдруг эта тетка и есть преступница, желавшая Ване смерти и добившаяся ее? А теперь вот явилась за наградой, про завещание что-то тут болтает. И Инга уперлась испытующим взглядом в незнакомку. Но женщина так простодушно похлопала в ответ глазами, что Инга успокоилась. Нет, это не она, это не убийца. Сама эта женщина не стала бы никому желать зла, строить козни и готовить Ванино смертоубийство. Это не охотница, а падальщица, которая подбирает то, что осталось от другого хищника. Крестьянская смекалка подсказывает ей, что тут можно кое-чем поживиться. Вот она и задергалась.
– Не так я хотела войти в дом Вани, – внезапно разоткровенничалась тетка. – Мечтала, что мы с Ваней поженимся. У нас ведь с ним любовь была, хотя в последнее время ему все некогда было. Все дела какие-то находились, но я не обижалась на него. Понимаю, он большой человек, на нем и ответственность большая. Где уж ему на всех время найти. Но когда приходил, то мы с ним очень душевно беседовали. Чай пили. Он любил земляничное варенье, я всегда баночку про запас держала.
Женщина явно намеревалась удариться в теплые воспоминания, которые Инге были отчего-то неприятны. К тому же Инга рвалась к Игорю. Некогда ей стоять тут и болтать с этой бабой о всякой ерунде. Земляничное варенье они там на пару с Ваней трескали, скажите, пожалуйста! Ну и что с того? Если других достоинств не имеешь, конечно, и варенье в качестве приманки сгодится.
И утратив интерес, Инга прошла мимо, лишь посоветовав Ваниной знакомой обратиться со своим вопросом напрямую к Василию Петровичу.
– Он честный человек. И если завещание есть и в нем действительно указано ваше имя, то вы получите все и в полном объеме.
– Ой, да мне бы только дом! – замахала руками та. – Очень уж у Вани дом хорош. Когда еще племянница не поселилась с ним, я бывала у Вани в гостях. Всегда мечтала там хозяйкой оказаться.
Инга не смогла удержаться и не без ехидства подумала, что если такое и случится, то очень не скоро. Ведь Ваня жив. А следовательно, есть завещание или его нет, совершенно неважно. Ничего этой особе не обломится. Ни деньги по страховке за машину, ни дом, ни вообще что-либо. Да и сам Ваня любит совсем другую женщину. И Инге даже кажется, что она знает ее имя. И окончательно утешившись этой мыслью, она просияла улыбкой и отправилась дальше.
