Глава 16
По дороге домой выяснилось, что Костик уже совершенно пришел в себя.
– Долгий сон пошел мне на пользу, – сказал он. – Не знаю, что такое они мне там дали выпить, но чувствую я себя совершенно здоровым.
– Голова не кружится?
– Разве что самую малость. Но это пустяки! Девчонки, вы не представляете, как здорово, что вы там оказались!
– Ты рад?
– Вы меня просто спасли!
И снова этот странный блеск в глазах. Ах, похоже, он оценил девушек по заслугам.
– Наконец-то, – усмехнулась Кира. – А то в прошлый раз ты, помнится, был не слишком доволен, что мы тебя спасли.
– У меня был бред? – предположил Костик. – Помню, что я весь горел. Конечно, я просто не соображал, что происходит.
– Еще бы ты соображал! Оставили тебя одного, а ты тут же радостно распахнул дверь своим жутким похитителям. Ты что, в самом деле не посмотрел в глазок?
Костик насупился.
– Легко обвинять больного человека. А у меня после жуткой ночи, когда я думал, что просто помру, в голове было пусто, как в котле. Или вы думаете, что я нарочно открыл им дверь, пока вас дома не было?
Теперь в его голосе зазвенела обида.
– Специально, чтобы они меня во второй раз похитили? По-вашему, я круглый идиот?
Нет, подруги так вовсе не думали. И Леся даже сердито зашипела на Киру, чтобы та не лезла со своими замечаниями к чудом оставшемуся в живых Костику.
– Оставь человека в покое! Вечно ты всем недовольна!
Кира сочла за лучшее замолчать, чтобы не портить всем настроение.
Все же кончилось хорошо? Так? Так.
Все спасены. Так ведь? Так.
И не беда, что Лесе одну ночку с Костиком пришлось повозиться, как с маленьким ребенком. Вроде бы теперь он снова вполне адекватен. Жар и бред прошли. И надо надеяться, сегодня ночью он отблагодарит свою спасительницу Лесю, которая так преданно за ним ухаживала.
Вот только почему же тогда у Киры так настойчиво сосет под ложечкой? И Кира знала, что это такое. Это ее интуиция подавала ей тревожные сигналы. Но с чего бы? И, в конце концов, девушка решила, что она всего лишь голодна. И к тому же ревнует свою подругу, которая совсем забыла о ней и глаз не сводит со своего Костика.
– Ну, не буду вам мешать, – тактично произнесла Кира, когда они оказались возле их дома. – Пойду к себе. Спокойной ночи. Счастливых снов!
И, многозначительно хихикнув, чтобы парочка не думала, что она так наивна и в самом деле поверит, будто бы они этой ночью будут спокойно спать, Кира отправилась к себе домой. Там ее ждал Фантик, который от страшной обиды вообще притворялся, будто бы они незнакомы.
– Да ладно тебе дуться, – примирительно произнесла Кира, извлекая из холодильника НЗФ – неприкосновенный запас Фантика, баночку с утиным паштетом из самой Дании. – Меня чуть было не убили. Ты лучше об этом подумай.
Фантик настороженно смотрел на хозяйку и на баночку паштета у нее в руках. Этот паштет был редкостным лакомством. И Кира специально приберегала несколько баночек для особо торжественных случаев. Фантик получал его в качестве закуски на Новый год или в собственные дни рождения, Киры или Леси. Но сегодня ничего такого не случилось. И Фантик, перестав обижаться, теперь искренне недоумевал.
– Это тебе в честь того, что я осталась жива, – пояснила ему Кира, выкладывая в его миску содержимое баночки.
Паштет пах изумительно, и Фантик не мог долго сдерживаться. Он спрыгнул с вешалки, на которой сидел все это время, и, урча, принялся поглощать розоватую аппетитную массу. Про свой собственный ужин Кира ничего приятного сказать не смогла. Мужчины к ней не заглядывали уже давненько. И следовательно, не было нужды обновлять и пополнять содержимое холодильной камеры.
Последним у нее в гостях был Борис. Но он явился без приглашения. Явно не рассчитывая на обед из трех блюд. А вот сама Кира сейчас бы не отказалась и от томатного супчика, и от свиных котлеток на косточке, пусть даже перехваченной пошлым розовым бумажным бантиком. И даже от ягодного пирога с ванильным кремом она бы не отказалась. Но все это еще предстояло купить.
В холодильнике в качестве ингредиентов для ужина нашлось три яйца, пучок подсохшей петрушки, пакет молока и горбушка черного хлеба. Был еще чеснок, который с трудом, но все же поддался реанимации. И начал пахнуть. Из всего этого изобилия Кира приготовила поистине царское пиршество. Обжаренные кусочки хлеба она натерла чесночком и присыпала солью. А яйца смешала с молоком, запекла и засыпала рубленой петрушкой.
При этом Кира покосилась на полку, где стояла еще одна паштетная баночка из неприкосновенного запаса для Фантика. Трогать ее Кира никогда прежде себе не позволяла.
– Но если бы дядя Коля пристрелил бы нас с Лесей сегодня вечером, то Фантик все равно не получил бы свой деликатес, – сказала себе она. – И что из этого следует?
И, не терзаясь больше сомнениями, Кира присоединила датский паштет к своей трапезе. Получилось очень вкусно. И, насытившись, Кира почувствовала, как ее настроение пошло на подъем. Холодная противная дрожь, которая, казалось, навечно поселилась в ее суставах, стала проходить. И ее потянуло в сон. Решив, что не стоит ему противиться, Кира поплелась в кровать. По дороге она успела захватить с собой телефон. И уже лежа среди мягких подушек, позвонила Рине, которая тоже успела добраться до дома.
– Что слышно про Бориса?
– Никаких новостей. Правда, мама сказала, что в наше отсутствие похитители снова звонили.
– И что?
– Спрашивали насчет денег.
– И?..
– И пока оперативники соображали, мама сказала похитителям, что денег нет. И не будет.
У Киры захолонуло сердце. А Рина снова зарыдала.
– И они сказали, чтобы мы были готовы к тому, что завтра получим посылку с куском Бориса.
– Они так и сказали?
– Да!
– Сердца нет у твоей матери! – не выдержала Кира.
– Сердце у нее есть, только оно целиком и полностью отдано Вове!
Кира машинально спросила насчет здоровья Людмилы. Оказалось, что женщина по-прежнему без сознания. И врачи сомневаются, что она когда-либо сможет вести прежний образ жизни.
– Может вообще овощем остаться, – сказала Рина. – И знаешь, лично я теперь даже жалею, что так получилось. Людмила ни за что не отказалась бы заплатить выкуп за Борю.
– Она его так любила?
– Просто она не последняя гадина!
Эта фраза показывала, насколько напряженными сейчас были отношения в доме Виктора Алексеевича. Но похоже, что Вовику и Анастасии Владимировне нет решительно никакого дела до страданий Рины. И, повесив трубку, Кира попыталась снова воссоздать в памяти всю недолгую историю общения с Борисом. Что-то в его поведении теперь казалось ей странным. И, конечно, обилие влюбленных в него женщин тоже оптимизма не добавляло.
– Даже если мне повезет и я завтра каким-то чудом догадаюсь, кто его похитил, явлюсь спасать и даже спасу, все равно не факт, что он останется потом со мной.
Слишком велика была конкуренция. Тут и Настя, и Рина, и, возможно, еще некоторое количество прекрасных дам, до которых Борис был чрезвычайно охоч.
– Да, что и говорить, повезло Лесе, – вздохнула Кира. – По крайней мере у нее-то любимый теперь есть.
Причем вздох ее был вызван не завистью к удачливой подруге, сумевшей отвоевать себе право на счастье. А печалью по поводу своей собственной незавидной участи. Но долго грустить Кира не умела. И заснула, вопреки всему, уверенная, что будет и у нее удача. Возможно, даже очень скоро.
На следующий день Кира отправилась в больницу, в которой лежала Настя. Ее погнало туда какое-то неясное предчувствие, что девушка все же сможет помочь им разгадать тайну исчезновения Бориса. Настя уже оклемалась. Она полулежала на кровати и смотрела в окно на небо. Галина Александровна неустанно бдела у ее постели. Но, увидев Киру, под каким-то предлогом ретировалась из палаты, оставив девушек вдвоем, чтобы они могли спокойно поговорить.
– Как Борис? Есть новости?
Это было первое, что спросила Настя у Киры, рассеянно приняв из рук той ветку бананов и пакет с апельсиновым соком.
– Новостей нет. Но похитители обещают прислать сегодня какой-нибудь фрагмент Бори.
– Ой! – содрогнулась Настя.
Некоторое время девушки обсуждали ситуацию. И наконец Кира спросила:
– Никак не могу поверить, чтобы Борис не упоминал при тебе о том, что на его жизнь кто-то покушается.
Настя подняла на Киру свои большие глаза.
– Ты полагаешь, что люди, которые покушались на него, они же его потом и похитили?
– Почему бы и нет?
– Нет.
– Почему нет?
И Настя медленно покачала головой:
– Нет, потому что нет!
– Ты что-то знаешь? Говори! – потребовала у нее Кира.
Настя посмотрела на Киру и со вздохом произнесла:
– Этот придурок, мой братец Сережка, когда дядя Коля привез и запер меня в том фургончике, что-то ныл в свое оправдание.
– Что же?
– Ну, он мне сразу проговорился, что они с дядей Колей задумали с родственников Бориса денег срубить по-легкому. А чтобы я им не помешала, до поры до времени побуду с ними.
– Ну и?
– А еще Сережка мне говорил, что они не на ровном месте эту махинацию выдумали. Дескать, Борис им денег остался должен за выполненную работу. Дескать, потому они и хотят деньги под видом выкупа снять.
– Потому что он им должен? За что же? За какую работу?
– В том-то и штука! Сережка сказал, что это они на Бориса все те покушения устраивали!
– Что? – ахнула Кира. – Покушения? Они? Но зачем?
У нее в голове эта новая информация совершенно не желала укладываться. Дядя Коля мог познакомиться с Борисом только через свою племянницу. Но в связи с чем он мог воспылать такой ненавистью к ее жениху из богатой семьи, чтобы попытаться отправить его на тот свет? Да еще действовать при этом так настойчиво. Ведь попыток было множество.
– А они вовсе и не пытались убить Бориса или причинить ему серьезный вред, – сказала Настя.
– Что же тогда?
– Я так поняла, что это только со стороны все должно было выглядеть так, будто бы Борису грозит опасность. А на самом деле ее не было. Все было чистой воды спектаклем.
– Так это они пытались задавить его?
– Да.
– И кирпичи со стройки – тоже их рук дело?
– Да. Но Борис требовал, чтобы покушения всегда осуществлялись при свидетелях. Отсюда и нападение грабителей, и следы схватки на лице Бориса.
– А стреляли в Бориса тоже они?
– Да.
– А яд? Отравленные конфеты тоже дело рук твоего дяди и брата?
Но насчет конфет Настя высказалась совершенно однозначно. С ядом ее дядя никогда не связывался. Такие деликатные поручения не по его части. Вот драка с поножовщиной, вымогательство или грабеж – это его стихия. А запаковывать отравленные конфеты в целлофан, да еще так, чтобы никто не догадался, что коробку уже вскрывали, это не по его части.
– На дядю это совсем не похоже. Да и Сережка насчет яда мне ничего не рассказывал. Машиной они Бориса давили. Кирпичи кидали. А вот ядом травить приказания не было, – добавила Настя.
– Приказания? – насторожилась Кира. – От кого приказания?
Настя посмотрела на нее, как на дурочку.
– Так от Бориса же! – произнесла она. – Это он заказал дяде Коле и Сережке все эти покушения.
Как чувствует себя человек, которого огрели тяжелым пыльным мешком по голове? Сейчас Кира это хорошо поняла. В ее мешке было не меньше двух пудов. И хотя он был набит чем-то сыпучим и мягким, но на силе удара это никак не сказывалось. Она была ошеломляющей.
– Что ты говоришь? – прошептала Кира, обращаясь к Насте. – Ничего не понимаю! Борис заказал твоему дяде и брату покушения на самого себя?
– Да!
– Хотел, чтобы они его убили?
– Нет. Хотел, чтобы со стороны было похоже, что его кто-то пытается убить.
И тут до Киры наконец дошло!
– А-а-а! – протянула она. – Вот как оно было!
И тут же Киру охватили новые подозрения.
– А твой брат не врет? – спросила она у Насти.
– Сережка-то? Нет. Не умеет. Слишком глуп. Чтобы придумать такую ложь, да еще экспромтом, у него мозгов не хватит.
А Настя, понизив голос, прошептала:
– И еще одно. Когда на Бориску было первое покушение, он очень испугался.
– Чего испугался, если он сам их заказывал?
– Нет, нет! Первое, когда на него напали отморозки, – это было настоящее покушение. В смысле, что ни дядя Коля, ни Сережка участия в нем не принимали.
– Ну и?..
– Я это к тому говорю, чтобы ты поняла, как это все началось.
– В смысле?
– В смысле, как Борис познакомился с дядей Колей и Сережей.
– И как?
– Ну, когда на него отморозки напали, Борис испугался. И захотел купить себе оружие.
Кира кивнула. Это она знала еще раньше из рассказов родственников Бори.
– Он купил оружие. Я знаю. Что дальше?
– Ты знаешь про оружие, которое он приобрел официальным путем, – хмуро произнесла Настя. – Это был обычный пугач. Грош ему цена, если до дела дойдет.
– И что?
– А для того, чтобы купить настоящее боевое оружие, разрешение нужно получать. А Борис не хотел возиться. И обратился ко мне с просьбой, чтобы я помогла ему решить эту проблему. Чтобы, значит, купить боевое оружие, но без всякой волокиты.
– И ты познакомила его с этой целью со своим дядей-уголовником? – ужаснулась Кира.
– Нет, я свела Борю с Сережкой.
– Это одно и то же.
– Теперь я и сама это понимаю. Но раньше я считала, что Сергей хотя и под колпаком у своего батяни, но из детских штанишек уже вырос и не о каждом своем шаге ему докладывает.
И, помолчав, Настя печально добавила:
– Но оказалось, что о каждом.
Кира тоже замолчала. Что тут скажешь? Настя сама ничего не понимала. И не могла поэтому помочь Кире. Но по крайней мере на один вопрос Кира надеялась получить у Насти ответ.
– Так Борис все же купил пистолет?
– Сережа сказал, что нашел ему оружие через нужных людей. Борису оно приглянулось. И он купил пистолет.
Кира задумалась. Мысли у нее в голове крутились самые черные и мрачные. Она решительно не понимала, что за игру затеял Борис. И зачем ему понадобились такие сомнительные помощники? В полном оцепенении Кира вышла из палаты Насти. И тут же прямо у дверей столкнулась со Слепокуровым.
– Снова вы! – почему-то обрадовался тот. – Честное слово, мне начинает мерещиться, что вы меня преследуете!
– Вот еще! – фыркнула Кира. – Много чести. Я просто навещала больную. Что? Нельзя?
– Мне казалось, что у вас уже есть один пациент, – ядовито заметил Слепокуров.
– А! Это вы про Костика? Так он не мой пациент. Это Леся с ним возится.
Кире показалось или из мощной груди следователя в самом деле вырвался вздох облегчения? Но вид у Слепокурова был невозмутимый, и Кира решила, что ей померещилось.
– Кстати, раз уж мы заговорили о нашем бедном Костике, – произнесла она, – он ведь должен был явиться к вам сегодня. Да?
– Да. К часу дня.
– Почему вы тогда тут?
– Потому что часа дня еще нет, – просветил ее следователь. – И я вполне успею побеседовать с нашей потерпевшей. А потом вернуться к себе в кабинет и побеседовать с вашим другом.
И, уже входя в палату к Насте, следователь замешкался. И, обернувшись, спросил у Киры:
– Между прочим, я так и не понял, где вы познакомились с этим человеком?
– Ах, да идите вы уже! – с досадой воскликнула Кира. – Настя вас заждалась!
Но не успела Кира выйти из больницы, как ее отвлек телефонный звонок. Это звонила Леся.
– Привет!
– Кира! – голос подруги был страдальчески-болезненным. – Кира! Кира!
– Ты плачешь? Что случилось?
– Ты мне можешь не поверить, но он снова пропал!
– Кто?
– Костик!
– Не может быть! – в самом деле не поверила ей Кира. – Слушай, а ты хорошо везде смотрела?
Некоторое время Леся молчала. А потом спросила с обидой в голосе:
– Ты что, надо мной издеваешься? Да?!
– Что ты! Прости, если это так прозвучало! Просто я хотела спросить, ты везде его иска… Может быть, он просто вышел в магазин?
– Не знаю! – теперь в голосе Леси слышались трагические нотки. – Я ничего не помню.
– Как же так? Ты заболела?
Леся всхлипнула и принялась рассказывать. Когда они вчера вернулись вместе с Костиком домой, то им в головы синхронно пришла одна и та же мысль. Мол, неплохо было бы отметить чудесное избавление Костика от опасности. Ну, и его выздоровление, разумеется.
– И мы выпили, – призналась Леся. – Много выпили. Сначала шампанское, потом коньяк, а залили все кофе с ликером.
Несмотря на кофе, заснула Леся крепко. Ночь провела без сновидений. И сегодня утром проснулась не сказать чтобы рано.
– Проснулась, а его нет! Нигде! И ни записки, ни сообщения. И что мне делать? К соседям снова бежать, так я со стыда сгорю.
Эту идею Кира решительно забраковала. По соседям Лесе идти и трепать остатки своей репутации порядочной девушки нельзя ни в коем случае.
– Не переживай! – сказала Кира. – Я сейчас приеду к тебе. И мы вместе что-нибудь придумаем.
Леся снова всхлипнула.
– Не хотела тебе говорить, но, видно, уж придется.
– Ну?
– Одним словом, но так получается, что вместе с Костиком пропали все мои золотые украшения.
– А ты их?..
– Да! – с яростью завопила Леся. – Да, я их искала! Да чего их искать, если они все на мне были? А теперь они пропали!
– Сиди дома, я к тебе уже еду!
И, отключив трубку, Кира помчалась к подруге. Ой, чувствовало ее сердце, что этот Костик слишком хорош, чтобы быть порядочным человеком. Чувствовало! Так почему она ничего не сказала об этом подруге? Да, но что бы она ей сказала? Дорогая, твой милый подозрительно красив? Леся бы ее точно не поняла.
Но тут мысли Киры приняли другое направление. Хорошо, она допустила промашку, не поговорила вовремя с Лесей, не предупредила ее. Но Костик-то каков! Подлец! Мерзавец! Вор! Его спасали, кормили с ложечки, рисковали ради него жизнью, а он?!
Нужно немедленно тащить Лесю в милицию. Да, да, прямо к Слепокурову! Как он там говорил? В любой момент обратиться к нему за помощью? Ну вот! Он и пришел – этот момент.
В квартиру подруги Кира ворвалась в самом воинственном настроении. Лесю она застала за весьма странным занятием. Та смотрела телевизор. Программу криминальных новостей.
– Тебе мало того, что твоя собственная жизнь превратилась в один сплошной разгул криминала? – поинтересовалась у подруги Кира. – Еще и по телику про это смотришь?
– Тс-с! – поморщилась Леся.
И, выключив телевизор, она укоризненно произнесла:
– Я сижу и жду. Тебя или Костика. Чем мне еще было заняться?
– Начать с того, что Костика тебе дома ждать не нужно. Ему ведь предстоит сегодня в час дня дать объяснения Слепокурову? Вот там его и нужно ждать.
Лесю словно ветром сдуло с дивана.
– Кира! Ты – гениальна! – воскликнула она, торопливо натягивая джинсы и пуловер. – Немедленно едем! Наверное, он уже там. Потому и ушел, ничего не объясняя. Какая же я дура! Как я могла забыть про допрос у следователя в час дня!
У кабинета Слепокурова подруги были уже в половине первого. Напрасно Леся парилась в своем новом чудном жакете, расшитом стразами и модным в этом сезоне золотом. Костик не появился ни в час, ни в половине второго, ни в два часа пополудни.
– Все ясно. Он не придет! – заключила Кира.
Телефона Костика у подруг не было. Равно как и всех прочих сведений о нем. А Слепокуров, узнав, что подругам ровным счетом ничего не известно об их новом знакомом, который снова пропал, страшно расшумелся.
– Выходит, я зря вам вчера поверил? А ведь этот тип сразу показался мне подозрительным! И если бы не ваши уверения, что это чуть ли не ваш лучший друг детства, я бы забрал парня в отделение. Тут бы мы живо выяснили, что он за птица!
– Так спросите у дяди Коли или Сергея! – возмутилась Кира.
– Да! В конце концов, раз они его похитили, то должны были навести о нем хотя бы минимальные справки.
Слепокуров выглядел озадаченным.
– В том-то и дело, что они не хотят признаваться в том, что знают этого человека.
Это была новость, но не хуже остальных за сегодняшний день.
– Конечно, – наконец произнесла Кира, – зачем им признаваться в том, что они знают Костика? Самим на себя наговаривать? Они будут всячески отрицать, что знали его.
– Подумаешь, пришел человек, прилег заснуть в их фургончике, – поддержала ее Леся. – В самом деле, не гнать же его прочь? А дать приют усталому путнику – это никакое не преступление.
– Именно так они и говорят, – уныло подтвердил Слепокуров. – Просто удивительно, вы изложили слово в слово.
Но Слепокуров, как оказалось, не собирался останавливаться на одной этой новости. У него имелось для подруг кое-что и покруче.
– У меня есть для вас еще две новости, – сказал он. – Хорошая и плохая. С какой начать?
– С хорошей!
– Что же, я могу вас порадовать. Мы наконец вышли на место, откуда был украден яд, которым отравили Ирину.
– Валькирию? – уточнили подруги.
– Если вам так удобнее называть несчастную, то сделайте милость.
– И откуда же украли яд?
– Это небольшая лаборатория при НИИ растениеводства, – принялся рассказывать следователь. – Отдел ядовитых растений и их производных. Он совсем крохотный. То есть когда-то он процветал. Но сейчас, если не считать частных косметических фирм, там все захирело. И конкретно в лаборатории, где хранятся образчики ядовитых растений и полученных из них ядовитых веществ, работает всего два человека.
– И этот яд у них имеется?
– Да, когда мы начали искать, где мог быть украден данный вид яда, то пообщались с некоторыми специалистами, и выяснилось, что в нашем городе этот НИИ практически единственное место, где он мог быть.
– И что?
– Мы наведались туда и лично поговорили с теми двумя сотрудниками, которые еще трудятся там. И, помимо всего прочего, выяснили интересные подробности из их личной жизни.
И, помолчав, Слепокуров произнес:
– В этом и заключается плохая новость.
– Какая же?
– Один из них женат на некоей гражданке Кудряшиной.
– На Валькирии? – вырвалось у Леси.
Следователь досадливо цыкнул зубом, словно вопрос Леси задел старое дупло в нем.
– Он женат на гражданке Наталье Кудряшиной, – пояснил он подругам.
– Однофамилица?
– Или родственница?
– Тетя, – кивнул следователь. – Родная тетя нашей бедной погибшей овечки. И следовательно, в лаборатории работал ее дядя.
– Дядя Валькирии?
– Да. И скажу вам больше, около двух недель назад она приходила на работу к своему дяде. Визит племянницы, мягко говоря, удивил дядю. Они с ним были не настолько близки, чтобы общаться где-то еще, кроме общесемейных праздников. Тем не менее дядя показал племяннице, по ее просьбе, свои владения. Они мирно попили чаю с тортом, который принесла племянница. И Ирина ушла.
И, помолчав, следователь добавил:
– Он думает, что племянница вполне могла воспользоваться его короткой отлучкой и украсть яд. Пока он выходил за водой для чая, за сахаром и еще куда-то, Ирина оставалась в лаборатории одна.
– Яды хранились в сейфе?
– В шкафчиках, – поправил Киру следователь. – Некоторые закрывались, на некоторых замки были сломаны. На том, из которого пропал интересующий нас образец, замок отсутствовал вовсе.
Подруги слушали и все еще не верили. Валькирия украла у своего дяди яд, которым потом сама же и отравилась? Быть того не может!
– Начать с того, что отравить она собиралась вовсе не себя, – заметил следователь. – Вы же помните, яд оказался в питье для Виктора Алексеевича. И судя по всему, ему же и предназначался.
Но все равно подруги ничего не понимали. А как же отравленные конфеты, которыми пытался угостить Киру душка Борис?
– Они ведь тоже были отравлены! – воскликнула Леся.
– Погоди-ка! – остановила ее Кира. – Борис говорил, что конфеты он взял в доме у Виктора Алексеевича. Но специально их ему никто не давал.
– Ну и что? Это были его любимые конфеты. Все в доме знали об этом. И ясно, что коробка предназначалась Борису.
– Да. В самом деле. И это странно.
Еще бы не странно. Неужели Валькирия совсем свихнулась и пыталась отправить на тот свет своего же обожаемого жениха? Начинила конфеты ядом и подбросила их в его дом. Но зачем? Узнала про Настю и захотела отомстить неверному? Но у Бориса, судя по тому, что подруги узнали за это время о молодом человеке, был если не гарем влюбленных в него девиц, то что-то вроде того. Валькирия должна была понимать это. И главное, как это увязывалось с тем, что в итоге она сама хлебнула отравленного зелья?
– А я поняла! – воскликнула Леся. – Честное слово, поняла!
– Интересно будет послушать.
– Валькирия ненавидела Бориса за его измены. И решила его отравить. Но когда у нее это не вышло, то она приняла яд сама.
– С горя?
– Да! И чтобы своей смертью навсегда поселить в нем чувство вины. И остаться если не в его сердце, то хотя бы в его памяти.
– Очень трагично, но крайне глупо, – рискнул заметить следователь.
– А Валькирия именно такой и была!
Но в этот момент их дискуссию прервали. В кабинет Слепокурова вошел один из оперативников. И бросил на стол фотографии каких-то картин, икон, серебряной домашней утвари, шкатулок из резного красного дерева с перламутром и золотом, табакерок и прочих предметов антиквариата.
– Это фотографии того, что похищено со склада, – пояснил оперативник, обращаясь к Слепокурову.
Оставив фотографии, он быстро вышел из кабинета. Следователь особого интереса к фотографиям не проявил. А вот Леся неожиданно заинтересовалась ими.
– Можно взглянуть?
– Глядите.
Следователь придвинул ей яркие, хорошего качества фотографии. И Леся буквально впилась глазами в них. Внезапно она откинулась на стул. И тихонько застонала.
– Что с тобой? – испугалась Кира. – Ты заболела?
– Да. Мне что-то нехорошо. Столько всего за последние дни навалилось. А что это за фотографии?
– Вы не слышали? Ограблен антикварный салон. Точней сказать, склад, на котором были приготовлены предметы для отправки на аукцион в Европу.
– И что? Все эти вещи, которые на фотографиях, их украли?
– Все.
– А кто украл?
Слепокуров удивленно посмотрел на девушку. Но все же ответил:
– Грабителей было трое. Один из них, предположительно, получил огнестрельное ранение. Но легкое. Так как крови на месте, где стояла машина грабителей, было обнаружено буквально несколько капель.
Леся снова застонала. Похоже, ее совсем скрутило.
– Может быть, мы пойдем? – спросила она.
– Вообще-то я вас и не вызывал, – пожал плечами следователь. – Идите!
И Леся вылетела из его кабинета, словно ведьма на метле. Кира едва поспевала за ней.
– К чему такая срочность? – возмущалась она. – Слепокуров был сегодня в духе. Мы могли бы еще кучу полезной информации вытрясти из него. Если тебе так плохо, то могла бы посидеть в туалете. А я бы еще с ним поболтала.
– Ты права, мне плохо! Мне очень плохо! И туалет тут не поможет!
С этими словами Леся выскочила на улицу, где развила такую скорость, что Кира едва за ней поспевала.
– Мне кажется, будет быстрей доехать до дома на машине, – окончательно запыхавшись и отстав от подруги, прокричала она ей вслед.
Леся по инерции пробежала вперед еще десяток метров. Потом круто развернулась и помчалась назад. Туда, где стояла Кирина верная «десяточка». Кире ничего другого не оставалось, как снова последовать за своей явно сбрендившей подругой.
