ГЛАВА 4
Вика была хороша собой. Инга никогда раньше не видела эту девушку, сделку Нина с Сергеем проводили в отсутствие детей, так что сейчас сыщица подумала, что где-то понимает Рустама, готового рискнуть всем и даже жизнью ради обладания такой девушкой.
Главными украшениями Вики были густые волнистые волосы и огромные голубовато-серые глаза, доставшиеся ей от матери. Залесный тоже смотрел на девушку и откровенно не понимал, откуда что взялось. Ведь в школе она показалась ему просто милой девочкой. Откуда же такая красота, недоумевал сыщик?
Конечно, ему как мужчине было невдомек, что распущенные и завитые волосы – это совсем иное дело, чем те же волосы, но стянутые в тугой конский хвост на затылке. Да и глаза красить в школе ученицам не разрешается, а вот дома – пожалуйста.
Инга же думала о том, что фигурка у девочки была довольно стройная, и даже некоторая упитанность нижней части ничуть не портила молодую девушку.
Однако Нина встретила дочь неприветливо.
– И для кого это ты так расфуфырилась? Я же тебе сказала: никуда из дома не выйдешь!
– Правильно, – злобно сверкнула на нее глазами дочь. – Буду, как ты, дома целыми днями сидеть, отличный выход из любого положения!
То, что мать и дочь открыто при посторонних обменивались колкостями, говорило о том, что конфликт между ними длится уже не первый день и даже не первый месяц. Обе успели привыкнуть к состоянию постоянной вражды и даже уже перестали стесняться при посторонних.
Пока перепалка не зашла слишком далеко, Залесный шагнул вперед, чтобы привлечь к себе внимание девушки:
– Вика…
Та, наконец, взглянула на него, и глаза ее расширились еще больше.
– Вы тут? – испуганно пробормотала она. – Уже?
– Твой брат дома? – спросил Залесный, хотя и без того знал ответ на этот вопрос.
Но ему было нужно втянуть Вику в разговоры о Коле.
– Нет, – помотала головой Вика. – Он вышел.
– Очень хорошо. Буду говорить с вами обеими откровенно. Я не хочу для вас неприятностей. Но предпринятое мною расследование показало, что в кражах действительно замешан близкий вам человек.
Вика побледнела.
– Рустам не мог!
Нина торжествующе взглянула на дочь.
– Так я и знала, что этот твой Рустам – мошенник и вор!
В порыве чувств к ненавистному жениху дочери Нина совсем забыла о том, что придуманная Залесным опасность насквозь мнимая. А возможно, дело было в другом, и Нина даже тут не упустила случая, чтобы уколоть свою дочь побольнее.
Однако Залесный быстро расставил все по своим местам.
– Я говорю не про Рустама, речь идет о Николае.
Вика побледнела. Да и Нина, хотя была предупреждена заранее, выглядела обескураженной.
– Коля…
– Ваш сын замешан в многочисленных кражах.
– Я вам не верю.
– К сожалению, я располагаю неоспоримыми доказательствами его вины. Но дело не в этом. Дело в том, как мы с вами поступим с этими доказательствами?.. Мне бы не хотелось, чтобы о проступке вашего сына стало известно руководству поселка.
– Если в поселке узнают, что Коля – вор, нам придется уехать.
И Нина вполне натурально схватилась за голову:
– О! – горестно застонала она. – За что мне все это? Сначала дочь сошла с ума, связалась с каким-то нищебродом, потом муж ушел из дома, а теперь еще и сын… Что же мне делать?
Вот теперь наступил кульминационный момент, ради которого Залесный и затеял весь этот спектакль:
– Было бы лучше, если бы с Колей поговорил его отец, – произнес он. – Уверен, он сумел бы объяснить мальчику, что так нельзя себя вести, даже если хочешь показаться крутым в глазах своих дружков.
Нина казалась смущенной. А вот Вика вскинула на сыщика свои чудные глаза.
– Да, да! – воскликнула она. – Колю именно втянули! Эти дрянные мальчишки, с которыми он теперь водится, они постоянно всюду шкодят! От них весь поселок уже стонет, а поделать с ними ничего не могут. У всех Колькиных дружков родители крутые шишки, занимают видные посты. Это они подбили Колю на воровство, я в этом уверена!
– И видите, какая ситуация: подбили Колю его дружки, а отвечать придется именно ему.
– Но ведь это несправедливо!
– А в жизни вообще очень много несправедливости. Но за спинами тех юношей сильный тыл. В случае чего отцы всегда сумеют выгородить своих деток. И догадываетесь, кому придется отвечать за всю компанию?
– Коле!
В голосе Вики слышалось отчаяние. Она взглянула на мать, потом на Залесного и произнесла:
– Могу я поговорить с вами наедине?
Залесный медленно кивнул, не скрывая своего торжества. Результат разыгранной им сценки был предсказуем заранее. Утренний визит сыщика к ней в школу, а теперь еще и домой убедили Вику в том, что дело серьезно и что ее брат здорово влип. И как любящая сестра, она хотела во что бы то ни стало спасти его. Прекрасно понимая, что мать не может ей в этом помочь, девочка решила обратиться за поддержкой к единственному оставшемуся человеку – к своему отцу.
Но если Залесный полагал, что, уединившись с ним в соседней комнате, Вика продиктует ему номер телефона отца и мысленно даже приготовился к разговору с ним, то все оказалось далеко не так просто.
– Понимаете, – едва прикрыв за собой дверь и оставив мать по ту сторону, жарко зашептала Вика, – я ведь вам немножко соврала. Отец вовсе не в командировке, он реально бросил мать.
– Но ты знаешь, как с ним связаться?
Вика молчала.
– Старый номер не активен. А новый…
– Ты его не знаешь? Отец не оставил своего нового номера?
Вика помотала головой отрицательно, и сердце у Залесного упало. Он так надеялся на Вику, даже целое представление перед ней разыграл, а оказалось, все впустую.
– Впрочем, у меня есть одна идея.
Ну, хотя бы что-то!
– И что за идея?
– Перед тем как папа ушел от нас, в тот последний день он очень долго разговаривал о чем-то по телефону. Мне стало любопытно, и, когда он зашел в ванную, а телефон оставил возле выхода, я подбежала и посмотрела, что там был за номер.
– И ты его запомнила?
– Даже младенец, и тот бы запомнил. Там все цифры шли по нисходящей. От семерки до единицы. Семь, шесть, пять…
– Я понял. И чей это номер, как ты думаешь?
– А что тут думать, – пожала плечами Вика. – Ее, конечно.
– То есть той женщины, к которой ушел твой отец?
– Ну… да.
Вид у Вики был понурый, Залесный хорошо ее понимал. Нелегко признаваться постороннему человеку в таких вещах. И все же ему необходимо было уточнить кое-что.
– А почему ты думаешь, что это была именно та женщина, к которой ушел твой отец?
– Потому… потому что я ей перезвонила!
– Что?
– Да, пока папа был в ванной комнате, я ей позвонила!
Воспользовавшись тем, что отец принимал перед выходом душ, Вика схватила телефон и нажала кнопку повтора последнего номера. Ей ответил мелодичный женский голос.
– Да, я все обдумала, я согласна на все, – услышала ошеломленная девушка. – Я так жду этого момента, что прямо мурашками покрылась!
Вика молчала, не зная, что сказать.
– Почему ты молчишь? – встревожилась женщина. – Надеюсь, ты не передумал?
Вика продолжала молчать, и собеседница заговорила сама:
– Тут речь даже не обо мне, а о ребенке. Он должен жить с отцом и матерью в…
Дольше у Вики не было сил слушать. Она нажала на кнопку отбоя и в ужасе уставилась на телефон. Вика ожидала, что незнакомка с чарующим голосом перезвонит, но этого так и не произошло. Видимо, та решила, что сказала достаточно, и если у любовника возникли какие-то сомнения, то он должен разобраться с ними сам. А Вика пыталась осмыслить услышанное. Выходит, у той женщины есть еще и ребенок. Возможно, что это ребенок ее отца! Ее братик!
– Когда отец вышел из душа, я ему ничего не сказала, а он сам ничего не заподозрил. Спокойно высушил волосы, поцеловал меня и маму и ушел.
Залесный удивился.
– И это был последний раз, когда вы его видели?
– Да.
– То есть он вот так взял и ушел?
– Да.
– А потом позвонил и сказал твоей матери, что уезжает в командировку?
– Ну… наверное, – как-то смутилась Вика.
– В смысле – наверное?
– Я-то с ним не разговаривала. А от мамы я могу ожидать любой лжи. С тех пор как она узнала про то, что у меня есть друг, с ней просто невозможно разговаривать. Она пользуется любой возможностью, чтобы настроить меня против Рустама. Врет, выдумывает постоянно какие-то причины, чтобы заставить меня поступать по-своему. В общем, изменилась так, что ее и не узнать. Идет на все, лишь бы не дать мне быть с Рустамом.
– Но, как я понимаю, пока что твоя мама в своей затее не слишком-то преуспела?
– Я люблю Рустама, – просто ответила Вика. – И не собираюсь его бросать в угоду чьим-то там личным амбициям!
Последняя фраза была сказана нарочито громко, чтобы ее могли бы услышать и через дверь в соседней комнате. Не было сомнения в том, для кого предназначались эти слова.
Но Залесный думал не об этом. Он недоумевал, почему взрослый мужчина, отец семейства позволил себе такой необдуманный поступок. Ну, ладно, допустим, завел он любовницу, учитывая, что его жена постоянно болела и вряд ли вызывала в мужчине какие-то чувства, кроме жалости. Но чтобы совсем взять и бросить свою семью… да еще так, уйдя и не захватив даже личных вещей… В этом было что-то странное. И даже наличие возможного ребенка, которого родила или собиралась родить Пухликову его любовница, в данном случае ничего не объясняло.
Ведь что мешало Сергею сказать Нине о своей «командировке» заранее? Тогда небольшой или даже большой чемоданчик или сумка, которую бы он захватил с собой из дома, ни у кого не вызвала бы подозрений. А в сумку он мог бы положить свои самые любимые вещи. Те самые дорогие сердцу мелочи, которые имеются у каждого человека, которые подчас ничего не стоят, но расстаться с ними их владельцу бывает чрезвычайно трудно.
– Или же он унес все заранее?
Но оказалось, что нет. Нина подтвердила слова дочери. Муж ушел из дома с пустыми руками и таким видом, словно бы вечером намеревался вернуться обратно. Однако во второй половине дня он позвонил и сказал про стихийно возникшую командировку.
– Только странно, о какой командировке могла идти речь? Весь бизнес моего мужа находился в ближайших пригородах. С другими регионами он никогда не связывался. А тут вдруг возникла какая-то партия стройматериалов, которая где-то затерялась в пути.
Нине не удалось ничего узнать толком, потому что Сергей говорил быстро, громко, он почти кричал в трубку. Возражений или вопросов встревоженной жены он не слышал. И сказав то, что хотел сказать, просто нажал на отбой. Когда Нина попыталась перезвонить ему, то услышала, что абонент недоступен.
– И с тех пор ничего не изменилось. Я каждый день звоню мужу, но слышу все время одно и то же. Он вне зоны действия сети.
Однако предпринятые Ниной поиски натолкнули ее на некоторые мысли. Все друзья ее мужа, до которых она сумела дозвониться, стоило ей изложить свою проблему, начинали как-то юлить. А Витька – самый близкий и задушевный кореш Нининого мужа – даже сказал:
– Эх, Нинка, хорошая ты баба, душевная. Но ты в зеркало давно на себя смотрелась?
– Давно уже не смотрю, Витя. Страшно слишком.
– Видишь, значит, сама все понимать должна!
И будучи человеком не злым, Витька даже попытался утешить Нину, сказав:
– Не переживай, погуляет Сергей и вернется. Для такой крали, какую он себе облюбовал, кошелек у него маловат. Как только бабенка это поймет, жди своего Сергея назад.
Но когда Нина попыталась выяснить более точный срок, когда ей «ждать мужа назад», или хотя бы, что за бабенка такая нарисовалась на горизонте, Витька словно бы онемел и оглох.
– Прости меня, Нина, ты жена моего друга, и мне тебя очень жаль, – откровенно сказал он ей. – Но друг-то мне все-таки он. Так что прости, но мужская солидарность превыше жалости к тебе.
Рассказ про этого Витю сильно заинтересовал следователя. Он попросил Нину уточнить координаты этого человека и счел, что сегодняшний визит в поселок «Лазурит» прошел недаром. Ему удалось узнать телефон предполагаемой любовницы пропавшего мужчины. Рустам обещал узнать, как обстоят дела с профессиональной деятельностью Сергея. А Нина еще и подбросила информацию о Вите, который явно что-то знал. Теперь Залесный был совершенно уверен, что хотя бы один из этих трех следов обязательно выведет его к Сергею.
Уже прощаясь с женщинами, он строго предупредил их:
– Пока я не найду вашего отца и мужа и не поговорю с ним, Николаю о моем визите ни слова!
Нина молча кивнула, а вот Вика не удержалась и спросила:
– А почему? Зачем нам молчать? Разве не будет лучше предупредить Колю, что он попался?
– Нет. Если вы скажете ему, он скажет своим дружкам. Те неминуемо запаникуют и помчатся к своим папочкам. У них папочки под рукой, а у вас…
– А у нас – нет.
Теперь кивнула и Вика.
– Кажется, я понимаю.
– Вот и прекрасно. Значит, сидите, ждете, ровным счетом ничего не предпринимаете. Завтра же отзвонюсь вам и сообщу о результатах поисков.
С этими словами Залесный вышел прочь. За то время, что они провели в доме у Вики и ее матери, на поселок окончательно опустилась ночь. Фонари горели через один, дул сильный ветер. И пока компаньоны шли туда, где оставили свою машину, они оба успели основательно продрогнуть. Внезапно откуда-то с полей, окружавших поселок со всех сторон, раздался заунывный тоскливый вой.
– У-у-у-у! У-у-у!
Казалось, звук проникает прямо в душу, до того громко он звучал.
Инга испуганно вздрогнула и прильнула к Залесному.
– Что это?
– Не бойся. Это собака или… волк.
– Волк!
Голос у Инги сорвался на крик, так что муж попытался ее успокоить:
– Ну, что ты, глупенькая? Откуда тут волку взяться? Это я пошутил так.
– Очень неудачная шутка.
Инга с трудом приходила в себя после пережитого испуга. А вой над поселком все не затихал. Он звучал до тех пор, пока из одного из домов не раздался выстрел. Он совпал с моментом, когда Инга уже садилась в машину. Но теперь она замерла с поднятой над порожком ногой и вопросительно взглянула на Залесного.
– Это еще что такое? Выстрел?
К ее удивлению, Залесный не выказал никакого желания разобраться с нарушителем.
– Не из боевого оружия, – успокоил он Ингу. – Пневматика. Кто-то хотел отпугнуть собаку, чтобы не выла, вот и все.
И действительно, звериного воя больше не было слышно. Однако легче почему-то на душе не становилось. Это место, которое с самого начала показалось неприветливым и негостеприимным, теперь пугало Ингу еще больше.
Она поежилась и сказала:
– Не хотела бы я тут жить.
– Знаешь, я подумал сейчас о том же самом.
Придя к такому выводу, Инга с Залесным сели в свою машину и покинули, наконец, территорию поселка «Лазурит». Впрочем, стоило им отъехать всего на пару километров от неприятного места, как настроение у них поменялось. От чувства угнетенности и тревоги не осталось и следа, вместо них пришли бодрость и уверенность в успехе предпринятого расследования.
– Смотри, у нас есть целых три следа, по которым мы можем найти Сергея.
Инга недоуменно прищурилась. Она думала, что сегодняшняя их совместная вылазка будет единичной, но оказывается, у ее мужчины большие планы:
– Ты сказал «у нас» и «мы»?
– Ну да.
– Значит, ты планируешь, что мы вместе займемся этим делом?
– Дом же мы вместе выбирали, – пожал плечами Залесный. – Значит, вместе будем и расхлебывать эту кашу. Или ты против?
– Нет, нет, – поспешно возразила Инга, чувствуя нечто вроде эйфории. – Напротив, я с удовольствием буду тебе помогать во всем. С радостью!
– Другого ответа я и не ждал.
Инга потерла руки и возбужденно спросила:
– Ну а чем же мы займемся в первую очередь?
– Я думаю, что начать нужно с его любовницы.
– Вот как… тогда мне остается либо Рустам, либо этот… Витя. Знаешь, я выбираю Витю.
– Правильно, – одобрил ее выбор Залесный. – С Рустамом мы уже познакомились и кое-какое представление о нем имеем. А вот Витя для нас темная лошадка. Знаешь, я тебе даже завидую.
– Почему?
– Тебе завтра предстоит услышать много интересного о нашем Пухликове. Ведь кто знает мужчину лучше, нежели его самый старый друг?
– Разве что только его любовница!
Но веселье Инги длилось лишь до тех пор, пока она не смекнула: завтра ее любимый мужчина намыливается отправиться на свидание с красивой молодой женщиной, обладательницей обворожительного голоса, сумевшей увести мужа из семьи. То есть с существом беспринципным и крайне опасным, ведь иначе и быть не могло. Порядочная женщина никогда бы не увела мужа из семьи, где двое проблемных детей и жена-инвалид.
Мысль о том, что завтра Залесный будет вплотную общаться с этой опасной особой, заставила Ингу волноваться. Что поделаешь, она была ревнива. Об этом своем недостатке она прекрасно знала, но поделать с ним ничего не могла. Даже будучи уверенной в любви Залесного, она продолжала ревновать его ко всем существам женского пола подряд. А тут и специально не нужно было ничего придумывать, подходящий повод для ревности уже имелся.
Но нельзя было поддаваться страстям. Это свойство слабых натур, а себя Инга считала сильной. И приказав себе ни в коем случае не думать о завтрашней встрече Залесного с незнакомкой, Инга перевела разговор в другое русло и спросила:
– А ты не знаешь, что за ужасная болезнь обнаружилась у Нины?
– Она сказала, все вместе.
– Ну, так не бывает, – усомнилась Инга. – Всегда что-то одно болит больше, его и лечат. А все прочие болячки, если их у человека несколько, выступают уже как сопутствующие или в виде осложнения.
– Вот-вот, какие-то осложнения, – рассеянно отозвался Залесный, которого явно куда больше разговора с Ингой интересовали бензоколонки, то и дело мелькавшие справа от них. – Слушай, нам надо заправить машину да и самим заправиться бы не помешало.
Вкушать фастфуд, да еще в придорожной забегаловке, фи-и-и! Но стоило Инге презрительно сморщить нос, как в ее воображении нарисовалась аппетитная, поджаренная с обеих сторон колбаска, из коричневой кожицы выглядывает нежная розовая мякоть, на боку виднеется палочка горчицы, а сама колбаска стыдливо упрятана в нежнейшую пшеничную булочку.
У Нины друзьям не предложили даже чая, да это и понятно, ведь они явились туда исключительно с деловым визитом, а не для того, чтобы угощаться. И все же Инге казалось, что как ни тяжело было положение Нины, чая с вареньем она им предложить все же должна была.
И помимо воли у Инги вырвалось:
– Заедем!
Залесный тут же перестроился в правый ряд и в следующее мгновение лихо повернул к колонке, возле которой красивыми огоньками сверкал магазин. И представьте себе, какое совпадение! В витрине этого магазина был выставлен рекламный щит с точно такой колбаской, которая привиделась Инге всего минуту назад.
Как раз в тот момент, когда Инга с Залесным встали в конец небольшой очереди, из дома Нины в поселке «Лазурит» выскользнула небольшая фигурка. Безусловно, она принадлежала женщине, потому что двигалась легко и грациозно. Однако было в том, как передвигалась эта фигурка, нечто странное. Она совершала короткие перебежки, постоянно прислушиваясь к каждому звуку и оглядываясь по сторонам.
Казалось, что женщине меньше всего хотелось, чтобы кто-то застиг ее в этом месте и в это время. Да и вышла она из дома не через парадный ход, как полагалось бы выйти хозяйке или ее дочери, а через черный. И не осталась в худо-бедно освещенном дворе, а пошла дальше. Туда, где за высоким забором, ограждавшим «Лазурит» от всего остального мира, начинались бывшие колхозные поля, а ныне новые земельные наделы для любителей жизни на свежем воздухе.
Но там строительство еще только планировалось, так что участки стояли пустые и необитаемые. Внезапно перед ней возник забор. На какое-то мгновение женщина заколебалась, но это был всего лишь короткий миг. Уже в следующую секунду она отогнула лист железа, который был плохо закреплен в этом месте, и буквально просочилась наружу.
– Уф! – выдохнула она с облегчением. – Удалось!
Отряхнувшись, женщина огляделась по сторонам. Тот, кого она ждала, уже подал ей условный сигнал, и она знала – скоро он будет рядом. Она не торопилась, ведь впереди у них еще вся ночь и вся жизнь. Долгое время они пробыли в разлуке, злые люди изо всех сил старались разлучить их навсегда. Но вот теперь она тут, и он тоже где-то рядом. Скоро они встретятся, и от этой мысли у женщины сладко замерло сердце.
Внезапно неподалеку раздались шаги. Она насторожилась: а вдруг это кто-то чужой, она даже прильнула обратно к забору, чтобы в любой момент исчезнуть, но тут же с облегчением перевела дух. Это был он! Тот, которого она столько времени ждала, о ком тосковала бессонными длинными ночами, когда не было рядом с ней никого, кому она могла бы пожаловаться и с кем могла бы разделить свое горе.
– Любимая, – глухо произнес мужской голос. – Это я! И я пришел к тебе.
С того места, где замерла женская фигура, раздался стон. Но это не был стон горести или боли, в нем звучала одна лишь радость.
– Милый! Это ты!
– Дай же мне обнять тебя наконец, о, моя радость!
И две темные фигуры слились в одну. В это время тучи, закрывавшие горизонт, внезапно разошлись, на мгновение промелькнули звезды и узкий серп месяца. Лишь на миг они озарили двух влюбленных, но этого оказалось достаточно для того, чтобы еще две пары злых глаз увидели их из окна дома.
– Посмотри только на это бесстыдство!
– Этому необходимо положить конец!
– И ты знаешь, что для этого нужно делать?
– Да. У меня есть план.
И еще две фигуры слились в одну, только на сей раз никакого умиротворения от этого соединения не последовало. Темные тучи же вновь сомкнулись, в воздухе отчетливо чувствовалась угроза.
Колбаска оказалась на вкус точно такой же, какой казалась на вид. Инга ничуть не пожалела, что заказала ее для себя, а Залесный взял даже двойную порцию. В каждую булочку положили по приличной порции зеленого салата и мелкой крошки из маринованных огурчиков. Инга велела полить свою колбаску кетчупом, а Залесный пожадничал и взял себе все три заправки, которые предлагались тут – майонез, горчица и все тот же кетчуп.
– А ты чего не мажешь, все равно ведь они входят в стоимость хот-дога!
Но Инга не хотела сейчас горчицы, ее она любила исключительно как приправу к холодцу или отварному языку. Ну а майонез она вообще ни в каком виде не переносила, делая исключение для этого соуса лишь раз в году, когда эту заправку видела всюду в бессмертном салате. Однако сейчас до Нового года было еще очень далеко, и она совершенно не понимала, зачем должна пихать в себя нелюбимую еду, даже если ее можно взять бесплатно.
– Я этого не люблю, ты же знаешь.
– А я вот все, за что уже заплачено, обязательно люблю.
И Залесный запихнул в себя хот-дог, но тут же выяснилось, что он здорово пожадничал, налил слишком много соусов, булочка была не в состоянии впитать все, и часть розовато-желтоватой жижи потекла на одежду мужчины.
– Осторожнее!
Инга кинулась оттирать соус. Залесный ей не мешал, но и не помогал тоже. Он стоял и невозмутимо откусывал от своего хот-дога один кусок за другим, роняя все более и более крупные капли сначала на свою одежду, потом на пол, а затем и на одежду Инги.
– Пойдем отсюда скорее, – прошептала она. – Иначе ты тут им все заляпаешь.
Залесный позволил вывести себя на воздух и, как показалось Инге, даже не до конца понял, что произошло. Всякий раз, когда ее мужчина начинал есть, будучи сильно проголодавшимся, он впадал в любопытное оцепенение, переставая замечать все, что происходило вокруг него. Глаза его пустели, а челюсти двигались, словно у автомата. И до тех пор, пока его желудок не наполнялся, Залесного нелегко было вывести из его ступора.
Инга не знала, смеяться ей или плакать. Но если обычно голодный Залесный вызывал в ней умиление, то сегодня она почувствовала еще и раздражение. Возможно, причиной этого был тот факт, что Залесный умудрился заляпать своим соусом ее новенькое пальто из белой шерсти ламы, в котором Инге удалось пощеголять всего несколько дней. Конечно, белое пальто на нашу питерскую осень – это вызов обстоятельствам. Но Инга полагала, что смертельный удар по ее пальто будет нанесен дождем или грязной лужей, но никак не руками любимого мужчины.
– Ну и грязнуля же ты у меня!
Как ни старалась Инга, оттереть пятно до конца влажной салфеткой ей не удалось. Да, оно немножко поблекло, немножко ушло вглубь, но оно оставалось там, где и было. Залесный как раз в этот момент закончил жевать, он проглотил последний кусок, и взгляд его наполнился смыслом. Он тоже взглянул на пятно и хмыкнул:
– А мне кажется, что грязнуля тут кто-то другой!
– Ну, знаешь… Ты должен мне новое пальто!
– Может быть, я оплачу чистку старого?
– Нет, – уперлась Инга. – Хочу новое.
– И тоже белое?
Инга покосилась на пятна соуса, обильно украшавшие асфальт вокруг того места, где насыщался Залесный. И сказала:
– Пожалуй, розовое с желтыми разводами будет более уместным.
– Розовое с желтым?
– Да, и знаешь, это совсем неплохой цвет. Помню, мне мама в детстве варила заварной крем, который потом заливала потоками клубничного джема, и получалась такая вкуснота, что я до сих пор помню это лакомство.
– Думаешь, пальто цвета крема с джемом будет выглядеть органично?
– Ты лучше подумай о том, как будешь завтра обихаживать мадам Обворожительный голос, чтобы она выдала тебе место нахождения своего любовника.
Залесный облизнул свои пальцы, убедился, что ни единой крошечки к ним не прилипло, и только после этого вытер пальцы салфеткой.
– Не беспокойся, я уж найду, как к ней подмазаться.
Но тут он заметил крошечную кляксу кетчупа у себя на тыльной стороне ладони и с воодушевлением принялся обсасывать новое местечко. Когда Инга впервые увидела, как ее любимый мужчина преспокойно лижет свои грязные руки, ей сделалось дурно. Но затем она поняла, что особенного вреда эта привычка Залесному не причиняет. Новых хворей у него не прибавлялось, а старые не обострялись. По-видимому, его организм успел выработать за многие годы своего рода защитный барьер против такого варварства.
– А вот что ты скажешь этому Витьку? Ты – женщина, тебе будет сложнее разговорить типчика.
– Почему это женщине – и вдруг сложнее?
– Потому что тебе нельзя флиртовать, – на полном серьезе произнес Залесный.
Инга пристально на него взглянула:
– А тебе, выходит, можно?
В ее голосе прозвучали первые признаки приближающейся бури. Когда на Ингу накатывала ревность, она сама себя, случалось, не контролировала. Могла даже накричать или ударить, чего, впрочем, впоследствии ужасно стыдилась, клялась, что никогда и ничего подобного не повторится, но… но как всякий нормальный человек свои обеты она неизменно нарушала.
– Значит, ты собираешься очаровать эту девицу, может быть, даже в постель ее к себе пригласишь?
– Ну, это ты загнула! Я не из тех, кто ложится в постель на первом же свидании. Вот если у нас дойдет до второго или даже до третьего, тогда… все возможно.
Не веря своим ушам и той наглости, с которой ей пришлось столкнуться лицом к лицу, Инга набрала в легкие побольше воздуха, чтобы Залесного просто сбило с ног! Но когда она уже открыла рот, собираясь высказать ему все, что она думает о нем, о его манере клеить развратных баб с обворожительными или не очень голосами, ее гнев внезапно стих так же быстро, как и разгорелся. Залесный смотрел на нее с ласковой улыбкой, а в его глазах прыгали веселые чертики.
– Если бы ты только знала, до чего же мне нравится вот так дразнить тебя, – тихо произнес он.
А потом, наклонившись, крепко поцеловал Ингу.
