Сладкие грезы Гравви

— Всё! — решительно сказал я, направляясь к выходу из кабинета. — На сегодня мои гастроли в этом Приюте Безумных завершены, сэр. Между прочим, я не был дома уже двое суток. И ладно, если бы мне просто пришлось в очередной раз гоняться по Темной Стороне Мира за взбалмошными приятелями вашей бурной юности, это я еще пережил бы. Но ваши грешные бумаги! Может быть, нам следует ежегодно нанимать какого-нибудь специального бюрократа и взваливать на его плечи все это дерьмо? В противном случае я скоро буду слезно умолять Его Величество, чтобы он понизил меня в должности и перевел в Городскую Полицию. А что, стану скромным заместителем великолепного генерала Бубуты. По крайней мере, он меня до сих пор боится, а посему никогда в жизни не позволит себе подобных издевательств.

— Не ной, Макс. Послезавтра наступит Последний День года, и вся эта канитель закончится, — примирительно сказал Джуффин. Он с трудом подавил чудовищный зевок. — Я с самого начала честно предупредил тебя, что в конце каждого года служба в Тайном Сыске превращается в настоящий ад. Мое сердце обливается кровью, когда я тычу тебя носом в эти грешные отчеты, но ты должен научиться и этому. Ладно уж, иди дрыхни. Но завтра ты должен быть здесь не позже полудня. Ясно?

— Яснее не бывает!

Я расплылся в улыбке. Вообще-то, у меня были некоторые основания опасаться, что шеф послушает-послушает, покивает сочувственно, а потом ухватит меня за шиворот да и вернет за письменный стол. Вполне в его духе. Однако мне повезло, в сердце господина Почтеннейшего Начальника вдруг поселилось милосердие. Долго оно там не загостится, известное дело, поэтому надо пользоваться моментом и бежать, пока Джуффин не передумал.

Ну, я и рванул. Чуть лоб не расшиб о дверной косяк, выскакивая на улицу.

Оказавшись на улице, я жадно вдохнул хорошую порцию холодного ночного воздуха, уселся за рычаг амобилера и позволил себе роскошь как следует выругаться вслух. Иногда это просто необходимо — во имя собственного душевного здоровья, общественного спокойствия и прочих безусловных, но хрупких ценностей.

Выругавшись, я с удовольствием отметил, что мне больше не хочется убить первого попавшегося прохожего — просто, чтобы поразмяться.

— Ничего-ничего! — сказал я себе. — С некоторыми людьми происходят вещи и пострашнее. Имей в виду, радость моя, ты вполне мог умереть в том же городе, в котором родился, шестьдесят или семьдесят скучных лет спустя после этого выдающегося события, — что может быть хуже?! По сравнению с этим кошмарным сюжетом все прочие несчастья кажутся непрерывным праздником.

Собственный монолог, произнесенный вслух в полном одиночестве, всегда был для меня наилучшим успокоительным. К тому моменту, когда я решил, что можно бы и заткнуться, мое настроение зашкаливало за отметку «отличное», а голова, опухшая от бюрократической барщины, могла считаться вполне ясной — насколько моя дурацкая башка вообще может быть ясной. Зверская усталость все еще была при мне, но в преддверии скорой встречи с подушкой она начала казаться вполне терпимой и даже почти приятной.

* * *

Теххи встретила меня сочувственным взглядом, улыбнулась и поставила на стойку маленькую кружечку с камрой.

— У тебя все равно не хватит сил, чтобы сделать больше полудюжины глотательных движений, — тоном эксперта сказала она.

— Это правда, — согласился я. — Во всяком случае не сегодня… Знаешь, этот Мир устроен ужасно несправедливым образом. Все вокруг живут какой-то загадочной личной жизнью, а я — только работаю. Кроме того, меня окружают наивные оптимисты, которые почему-то считают, будто я способен на все, в том числе писать годовой отчет. Когда им кажется, что сей подвиг может совершать Джуффин, это я еще как-то могу понять, все-таки шеф — один из самых могущественных колдунов этого Мира. А я — так, погулять вышел.

— Ну, если уж ты все равно вышел погулять, прогуляйся до спальни, — посоветовала Теххи. — Как ни крути, а ворчать ты так толком и не научился. Подобные вещи нельзя говорить с такой довольной физиономией.

— Она у меня не довольная, а гордая. Все-таки мне удалось мужественно продержаться за письменным столом почти двое суток. А таких подвигов я еще никогда не совершал.

Потом я зверски зевнул и заставил себя предпринять последнее на сегодня героическое усилие. Оторвал задницу от табурета и преодолел тридцать шесть ступенек винтовой лестницы, отделяющие трактир «Армстронг и Элла» от темной уютной спальни. В финале я со сладострастным стоном рухнул на меховое одеяло и наконец-то исчез из этого прекрасного, но утомительного Мира.

Зато проснулся я совершенно добровольно, причем задолго до полудня. Чудеса, да и только.

— Вот теперь ты выглядишь как человек, вполне способный обниматься с девушками, — одобрительно заметила Теххи, улыбаясь мне с порога спальни.

— И не только обниматься, — подтвердил я. — В настоящий момент я способен на страшные вещи. Ты глазам своим не поверишь.

А пару часов спустя я внезапно открыл в себе еще один талант — великий дар вовремя являться на службу. Честно говоря, я с радостью обошелся бы без этой новой паранормальной способности, но меня, как всегда, никто не спрашивал.

Джуффина в Доме у Моста еще не было. Впрочем, это я как раз предвидел, вчера вечером у шефа было отчаянное лицо человека, решившего сражаться до последнего. Даже мое дезертирство не помешало ему раз и навсегда покончить с проклятыми самопишущими табличками. По моим расчетам, это великое событие могло иметь место часа за полтора до рассвета, никак не раньше. Так что Джуффин честно заслужил право на передышку. Я даже не стал посылать ему зов и приставать с глупыми вопросами: «А что теперь?» Ясно, что за такие вещи сэр Джуффин Халли и убить может. Надо сказать, я абсолютно солидарен с ним в этом вопросе.

Зал Общей Работы представлял собой в высшей степени печальное и поучительное зрелище. Сэр Шурф Лонли-Локли восседал в кресле с таким видом, словно бы наконец-то заставил себя всерьез задуматься о судьбах мироздания и посвятил этому полезному занятию приблизительно пять-шесть суток, не отвлекаясь на такие глупости, как сон и еда. Мелифаро примостился на краешке стола и демонстрировал всем присутствующим свои таланты в области художественного клевания носом; на мой взгляд, они граничили с гениальностью. Даже его ярко-малиновое лоохи казалось тусклым, словно оно тоже здорово не выспалось. Бедняга Нумминорих, свежий и бодрый, ерзал на стуле, смущенно созерцая их усталые физиономии.

— В этом помещении стало на одну хорошо выспавшуюся сволочь больше, — завистливо констатировал Мелифаро. — И как тебе это удалось, чудовище?

— Элементарно. Зашел в спальню, лег, закрыл глаза, а потом открыл — часов через восемь примерно. Или даже через девять.

— Ну ты и гад. Этот тип сообщил мне примерно то же самое, — сварливо сказал Мелифаро, тыча пальцем в сторону Нумминориха. — И мне так завидно, что я сейчас убью вас обоих.

— Вот так сразу возьмешь и убьешь? — восхитился Нумминорих.

— Ага, — с удовольствием подтвердил Мелифаро.

— В этом случае оставшимся в живых придется работать еще больше, — заметил я. — Кстати, тебе не кажется, что твой медовый месяц чересчур затянулся?

— При чем тут какой-то медовый месяц?! — возмутился Мелифаро. — Кенлех уже начала забывать, как я выгляжу. Иногда бедняжка посылает зов моей маме, и та излагает ей полный список моих примет, чтобы у девочки был хоть какой-то шанс узнать меня при встрече.

— Хорош заливать! — фыркнул я. — Вчера вечером я уходил отсюда предпоследним. В Управлении оставались только сэр Джуффин и наш с ним годовой отчет, великий и ужасный.

— Все правильно, — вздохнул Мелифаро. — Трагедия состоит в том, что я пришел через несколько минут после твоего ухода и сижу здесь до сих пор. Правда, мне все-таки удалось покончить со всеми своими делами — почти за сутки до наступления Последнего Дня года. Кажется, это рекорд!

— А на кой ты тут, собственно говоря, сидишь в таком-то случае?

— Сам не знаю. — Мелифаро удивленно захлопал глазами, потом на его лице появилось выражение абсолютного счастья. — Ты гений, Макс! Я же действительно все сделал, а поскольку ты уже здесь… Получается, мое дежурство тоже закончено!

— Совершенно верно, — подтвердил я. — Так что можешь проваливать. Нужна нам здесь твоя угрюмая рожа!

— Вообще-то считается, что мне полагается работать днем, а тебе ночью, — заметил Мелифаро, поспешно слезая со стола. — Это даже написано на какой-то специальной табличке, копия которой хранится в Королевской канцелярии. Когда-нибудь, через дюжину тысячелетий этот документ найдут юные придворные историки и поверят всему, что там написано, бедные идиоты… Хорошего дня, ребята. Надеюсь, вы не станете мне сниться. Это было бы слишком!

С этими словами он с наслаждением потянулся и исчез за дверью.

— Тебе тоже не помешало бы отдохнуть, сэр Шурф, — заметил я. — Ты-то чего такой замученный?

— Спасибо, Макс. Но боюсь, что я не могу позволить себе роскошь воспользоваться твоим любезным предложением. У меня скопилось довольно много дел, как всегда в конце года, и некоторые из них еще не завершены, — обстоятельно объяснил Лонли-Локли.

— Все ясно, — вздохнул я. — В таком случае мне придется послать зов в «Обжору», чтобы в твоей жизни случилось хоть что-то приятное.

— Очень своевременное решение!

Лонли-Локли сказал это столь прочувствованно, словно я только что совершил какое-нибудь выдающееся открытие, способное коренным образом изменить жизнь благодарного человечества.

— Макс, а почему у всех столько дел, а у меня наоборот — никаких? — спросил Нумминорих.

— Потому что ты еще молодой и глупый, — объяснил я. — Когда я впервые встречал Последний День года в стенах этого Приюта Безумных, я тоже был единственным хорошо отдохнувшим человеком на обоих берегах Хурона. Но это проходит, и довольно быстро, к сожалению… Всего через пару лет ты будешь с нежностью и недоумением вспоминать сегодняшний день, гарантирую.

Джуффин появился примерно через час. Мы как раз успели приступить к финальной части зверской расправы над своим горемычным завтраком.

— О, великолепный сэр Макс уже занялся делом! Работать — так ни в какую, а жрать — всегда пожалуйста, — возмутился он, нахально выуживая из моей тарелки самый вкусный из знаменитых пирожков мадам Жижинды, который я предусмотрительно приберег на сладкое.

— Клевещете вы на меня, — вздохнул я. — Двое суток за вашим грешным письменным столом — это не считается работой, зато несколько несчастных пирожков — это у нас, видите ли, великая жратва!

— Совершенно верно, — жизнерадостно согласился Джуффин, усаживаясь в кресло. — Все так и есть.

Шеф рассеянно покрутил в руках мой пирожок, так же рассеянно отправил его в рот и мечтательно улыбнулся.

— Мальчики, мы действительно покончили с этим ужасным годовым отчетом! — сообщил он. — А посему жизнь прекрасна. Моя, по крайней мере. А твоя жизнь еще не прекрасна, сэр Шурф?

— По моим расчетам она станет прекрасной к завтрашнему утру, никак не раньше, — сообщил Лонли-Локли. — Я привык работать в определенном ритме, поэтому мои дела будут завершены утром Последнего Дня года — не раньше, но и не позже, как всегда.

— Прими мои соболезнования. Ладно, мальчики, делайте что хотите, а я отправляюсь на улицу Старых Монеток. До завтрашнего утра можете считать, что я умер или подал в отставку. В конце концов, считается, что у меня есть заместитель, даже целых два. Вот пусть и отдуваются. А я уже дюжину дней не смотрел кино.

— Страсти какие! — уважительно сказал я. — Кстати, могу вас обрадовать. В данный момент у вас остался только один заместитель. То есть я. Звучит не слишком обнадеживающе, правда? А сэр Мелифаро изволил отправиться баиньки. — Я гордо огляделся. — Правда, из меня мог бы получиться великолепный доносчик?

— Он из тебя уже получился, — ухмыльнулся Джуффин. — Ладно уж, можешь отправляться в мой кабинет и начинать строчить доносы на все население Ехо, по алфавиту — впрок, пока есть свободное время.

— А оно у меня есть? — обрадовался я.

— Есть, наверное, — Джуффин пожал плечами. — Если только Кофе и Кекки не понадобится твоя бесценная помощь, в чем я, откровенно говоря, сомневаюсь. Накануне Последнего Дня года даже самые отъявленные злодеи слишком завалены незаконченными делами, чтобы предаваться своим любимым развлечениям.

— Ну, не все так страшно, — улыбнулся я. — Все-таки им живется немного легче, чем нам. По крайней мере, ребятам не приходится писать эти ужасающие годовые отчеты… Кстати, предложите сэру Багуде Малдахану внести в Кодекс Хрембера новую разновидность наказания: заставлять преступников писать ежегодные отчеты о своей злодейской деятельности. Волна преступности тут же резко пойдет на спад, вот увидите.

— Мне очень нравится ход твоих рассуждений, но ничего не выйдет. Такое наказание сочтут противоречащим духу Кодекса, как особо жестокое, — рассмеялся Джуффин. — А я, пожалуй, все-таки пойду, пока на мою голову ничего не свалилось. Лучше уж пусть оно валится на твою голову, сэр Макс.

— Пусть валится, — согласился я. — А вы мультики смотреть собираетесь? Небось опять «Тома и Джерри»?

— Не знаю. Для начала выберу что-нибудь наугад. А если не понравится, разгневаюсь, испепелю полгорода, а потом выберу что-нибудь другое, — мечтательно сказал он.

Тяжелая дверь со скрипом закрылась за нашим счастливым шефом.

А потом началось черт знает что, как я и опасался.

Почти сразу выяснилось, что сэру Кофе и леди Кекки позарез необходима наша помощь. Одному славному молодому человеку пришло в голову, что конец года — вполне подходящее время для того, чтобы подсунуть теплой компании Младших Магистров Ордена Семилистника, плотно засевшей в трактире «Пьяный Дождь», ароматические свечи, щедро намазанные ядом Хопс. Между прочим, серьезное зелье, для его приготовления требуется применить Черную магию не какой-нибудь, а сто сорок третьей ступени. Это вам не игрушки.

К счастью, ребятам из Семилистника хватило ума и удачи вовремя унюхать это адское зелье, так что обошлось без жертв. Но нам пришлось извлечь свои несчастные зады из уютных кресел и заняться поисками злоумышленника.

Примерно за час до заката мы благополучно покончили с этим приключением и передали непутевого бывшего Младшего Магистра давным-давно распущенного Ордена Лающей Рыбы в заботливые руки бравых ребят из Канцелярии Скорой Расправы, после чего мне пришлось спешно вносить кучу поправок в наш знаменитый годовой отчет — вот что самое ужасное! Отравителю здорово повезло, что в это время он уже благополучно обживал уютную камеру Королевской тюрьмы Холоми — к моменту окончания работы я совершенно озверел, и мне всерьез хотелось опробовать на виновнике собственный смертельный яд, который, хвала Магистрам, и готовить-то не нужно — плюнул, и дело с концом!

Не успел я перевести дух, как под дверью моего кабинета начала выстраиваться здоровенная очередь старших служащих Городской Полиции. Ребятам позарез приспичило разжиться моим автографом на своих отчетах о работе, проделанной по заданию Тайного Сыска. Дело в том, что за неземное удовольствие совершать бессмертные подвиги под мудрым руководством сэра Джуффина Халли полицейским полагается оплата по тройному тарифу.

Вообще-то считается, что я должен внимательно прочитать их писанину и проследить, чтобы в отчетах наших бравых полицейских была хоть какая-то доля правды. Но я решил, что это бессмысленно. Во-первых, информация такого рода не задерживается в моей дырявой голове, а во-вторых, вряд ли ребята рискнули бы притащить мне на подпись слишком смелые литературные эксперименты. Впрочем, даже если бы и рискнули — да пусть себе привирают, сколько влезет! В конце концов, мне не приходится оплачивать их неоценимые услуги из собственного кармана, а Его Величество Гуриг Восьмой, хвала Магистрам, официально признан самым богатым монархом нашего прекрасного Мира.

Так что от полицейских мне удалось отделаться часа за два. Это можно было бы провернуть еще быстрее, но оказалось, что я как-то незаметно оброс приятелями, с которыми при всякой встрече полагается вести задушевную беседу. В основном обсуждать многочисленные пороки их великолепного начальника, генерала Полиции Бубуты Боха, и сочувственно качать головой. А на все это, как известно, требуется время.

Когда я наконец-то остался один, дело шло к полуночи. Я выглянул в Зал Общей Работы и с удивлением обнаружил там Нумминориха. Бедняга клевал носом в одном из кресел. Я так зашился, что забыл отпустить его домой.

— Ох, я-то думал, что ты уже давным-давно смылся, — виновато сказал я. — Извини. Мне очень стыдно.

— Ерунда, Макс, — улыбнулся Нумминорих. — Дома для меня непременно нашлась бы пара-тройка дел, а так я вроде бы на службе — что с меня возьмешь?

— Логично, — согласился я.

— Вообще-то, я уже лет сорок не проводил конец года в столице, — доверительно сообщил Нумминорих. — Я всегда уезжал куда-нибудь в горы графства Шимара, или в Гажин, к морю, или еще куда-нибудь, где меня никто не знает. Хенна сперва ужасно злилась, что я бросаю ее наедине с незавершенными делами. Но потом все взвесила и поняла, что от меня все равно никакого толку. Своих незаконченных дел у меня отродясь не было, разве что оплатить счета. А в ее делах сам Лойсо Пондохва ногу сломает…

На этом месте я восхищенно присвистнул. Там, где я родился, в подобных случаях принято говорить: «Черт ногу сломит». Я подумал, что мой добрый приятель Лойсо Пондохва был бы весьма польщен, узнав о сходстве этих выражений. Время от времени его все еще скручивают тяжелые приступы тщеславия, сколько бы он ни твердил, будто от прежнего Лойсо совсем ничего не осталось.

— Разве это смешно? — с любопытством спросил Нумминорих.

— А ты еще не привык к тому, что рассмешить меня — легче легкого?

— Привык, — улыбнулся он. — И все-таки мне кажется, что ты делишь вещи на смешные и несмешные, руководствуясь какой-то таинственной логикой. И я пытаюсь понять…

— Я и сам пытаюсь! И у меня не очень-то получается, если честно. Ты бы все-таки шел домой, а? Я предпочитаю, чтобы меня окружали живые люди, а не измученные мертвецы, что бы там ни думали по этому поводу наши горожане.

— Ладно, — кивнул Нумминорих. — Домой так домой. А ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?

— Вообще-то я никогда ни в чем не бываю уверен. Но я искренне надеюсь, что на сегодня действительно все. А если окажется, что я ошибаюсь, — что ж, просто пришлю тебе зов.

Оставшись один, я удобно устроился в кресле Джуффина и сладко задремал. Судьба моя то ли временно сменила гнев на милость, то ли просто выбилась из сил и тоже прикорнула где-нибудь в укромном уголке. Во всяком случае, никто меня этой ночью не потревожил.

Утро нового дня оказалось на редкость спокойным. Судя по всему, мы взяли такой разгон, что действительно умудрились закончить все дела за целые сутки до этого грешного окончания года. Сэр Джуффин прислал мне зов и заявил, что твердо намерен валяться в постели до полудня — и не потому, что устал, а просто так, из принципа. Потом появился сэр Кофа и интимным шепотом сообщил мне, что Кекки вынашивает еще более амбициозные планы касательно сроков пребывания под одеялом.

Я не возражал — кто я такой, чтобы не дать леди выспаться?! И вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении. Из меня веревки можно было вить, из веревок плести макраме, а результат работы подвешивать к люстре какой-нибудь трехрожковой, и я висел бы как миленький и не квакал. Поэтому я даже не дал себе труда возмутиться, что сэр Мелифаро, дезертировавший вчера сразу после полудня, все еще не спешит почтить Дом у Моста своим присутствием. Я не стал посылать зов — ни ему, ни Кенлех. «Пусть себе дрыхнут, жертвы роковой страсти, — снисходительно думал я. — Что с них возьмешь?»

Мне ужасно нравилось, что меня окружают исключительно бодрые лица наконец-то отдохнувших людей, слегка обескураженных неожиданно выпавшей возможностью побездельничать. Мы пили камру и лениво сплетничали о делах и общих знакомых, даже сэр Шурф вдруг разошелся и рассказал несколько потрясающе забавных историй из жизни университетских библиотекарей. Было так здорово, что я даже не стал сразу удирать домой. Знать, что я могу сделать это в любой момент, и легкомысленно откладывать сие чудесное событие на сладостное потом — чертовски приятное состояние. Одно из моих любимых.

Примерно за час до полудня я наконец торжественно объявил, что собираюсь лишить всех присутствующих дивной возможности созерцать мою потрясающую физиономию. Лениво поднялся из кресла, закутался в теплую Мантию Смерти: ребята наперебой утверждали, что на улице по-настоящему холодно. И в этот момент в дверь Зала Общей Работы просунулся кончик носа леди Кенлех.

— Что, девочка, этот бездельник, твой муж, сказал, что теперь твоя очередь поработать? — усмехнулся сэр Кофа.

Я открыл рот, чтобы развить эту гипотезу, но, взглянув на Кенлех, похолодел и заткнулся. Мне стало совершенно ясно: случилась какая-то грандиозная пакость.

— С Мелифаро плохо? — чужим, деревянным голосом спросил я.

Она молча кивнула и попыталась перевести дыхание. У меня самого в горле стоял какой-то противный комок, он мешал не только говорить, но и соображать.

— Но он жив? — не то спросил, не то констатировал Лонли-Локли.

В звенящей тишине его голос показался мне безжалостно громким, как голос врача, замершего на пороге операционной после какого-нибудь рискованного этюда со скальпелем.

Кенлех снова молча кивнула.

— Ну, если он жив, значит, ничего непоправимого не случилось, — невозмутимо подытожил Шурф. — Тебе следует успокоиться и рассказать нам все с самого начала, леди Кенлех.

С этими словами он заботливо помог ей устроиться в кресле, вручил кружку с горячей камрой и даже осторожно погладил по голове своей смертоносной ручищей в здоровенной защитной перчатке — событие, на мой взгляд, беспрецедентное. Впрочем, было бы чему удивляться. И сама Кенлех, и ее сестрички наделены редким даром пробуждать отцовские инстинкты в каменных, казалось бы, сердцах господ Тайных Сыщиков, начиная с меня самого.

— Спасибо, сэр Шурф, — пискнула Кенлех. Дар речи, хвала Магистрам, вернулся к ней довольно быстро. — Наверное, я должна была просто прислать зов и попросить, чтобы кто-нибудь приехал к нам домой. Но я так растерялась! Все не могла решить, кому именно следует присылать зов в таких обстоятельствах. Максу, или вам, или самому сэру Джуффину, или еще кому-нибудь? Поэтому я приехала. Решила, что расскажу обо всем тому, кого застану на месте.

Я невольно улыбнулся: время от времени с нашей Кенлех случаются тяжелые приступы нерешительности. В такие моменты она вполне способна грохнуться в голодный обморок за накрытым столом, пытаясь понять, с какого блюда следует начинать трапезу.

— Итак, Мелифаро жив, — нетерпеливо сказал сэр Кофа. — И что же в таком случае с ним не так, девочка?

— С ним все не так, — объяснила Кенлех. — Он сидит в гостиной, не двигается и почти не дышит. И ничего не говорит.

— Не двигается и ничего не говорит? — Лонли-Локли недоверчиво приподнял одну бровь. — Да, пожалуй, с ним действительно что-то не так.

— Он ничего не говорит и, кажется, ничего не слышит, — испуганно подтвердила Кенлех. — Во всяком случае, он никак не реагирует на происходящее. И у него такое счастливое лицо! Это почему-то кажется мне особенно жутким.

— Поверь мне, девочка, если бы у него при этом было несчастное лицо, нам следовало бы волноваться гораздо больше, — заверил ее сэр Кофа. — Судя по твоему описанию, мальчика околдовали. Но, по крайней мере, мы можем быть уверены, что его никто не мучает. Не так уж мало.

Ко мне наконец-то вернулась способность соображать и дар речи заодно.

— Нужно съездить, посмотреть, что случилось, — предложил я. — Кто со мной?

— Тебе решать, — пожал плечами Лонли-Локли. — Но думаю, что мое участие в этом деле не принесет пользы. Убивать там пока некого, а бороться с наваждениями я не мастер. Разве что с собственными.

— Зато вы, Кофа, наверняка великий знаток наваждений? — я вопросительно посмотрел на нашего Мастера Слышащего.

— Твоя правда, — задумчиво согласился он. — Великий или нет — это еще вопрос. Но знаток, чего греха таить.

Я кивнул и посмотрел на Нумминориха:

— Поехали с нами, сэр нюхач. Кто знает, что ты там сможешь унюхать?

Несколько минут спустя мы переступили порог гостиной Мелифаро. Наш коллега, самое непоседливое человеческое существо всех Миров, совершенно неподвижно сидел на полу, скрестив ноги. Бессмысленный взгляд его широко распахнутых глаз был устремлен в какие-то неведомые дали. Белки блестели, как стеклянные бусины на мертвой физиономии дешевой куклы. Словом, то еще зрелище.

Кенлех подошла к нему и нежно потрясла за плечо. Разумеется, парень и не пошевелился. Судя по всему, с таким же успехом она могла бы огреть его по голове ближайшим табуретом.

— Вот видите! — с отчаянием сказала она. — И так все утро.

— А теперь рассказывай по порядку, — попросил я. — Ты говоришь, все утро. Значит, вчера вечером он был в порядке?

— Да. — Кенлех немного подумала и смущенно добавила: — И ночью тоже. А сегодня утром… Я проснулась довольно поздно и подумала, что он уже отправился в Дом у Моста. Обычная история: я вечно просыпаюсь чуть ли не в полдень и почти никогда не застаю его дома. Но когда я зашла в гостиную, выяснилось, что Мелифаро не уехал. Сначала я очень обрадовалась, что муж дома, но он не отозвался на мое приветствие. Он вообще ни на что не реагирует, сами видите!

— Видим, — согласился я. — Кофа, вы уже что-нибудь понимаете?

— Ну как тебе сказать, мальчик, — вздохнул сэр Кофа. — В общем-то, пока не очень… А что это у него в руке?

— У него в руке?

Я подошел к Мелифаро и увидел, что в его левом кулаке действительно зажат какой-то крошечный предмет. Я осторожно взял его за руку. Она была холодной и неестественно тяжелой, как у мертвеца. Я хотел было разжать одеревеневшие пальцы, но с удивлением обнаружил, что моих скромных сил тут недостаточно. Парень мертвой хваткой вцепился в свое сокровище.

— Не нужно прикасаться к этой штуке, Макс. По крайней мере, пока, — строго сказал сэр Кофа. — Может быть, это опасно.

— Не знаю, насколько оно опасно, но я все равно не могу взять в руки так называемое «это», — проворчал я. — Сэр Мелифаро упорно не желает расставаться со своей игрушкой. Я всегда подозревал, что с возрастом он станет жутким скрягой!

Я старался говорить о Мелифаро так, словно он меня слышит и может ответить полной взаимностью. Я был совершенно уверен: пока я отношусь к нему как к живому, он и будет живым, несмотря ни на что. Такая вот примитивная магия для повседневного пользования, весьма рекомендую за неимением лучшего рецепта.

— Она странно пахнет, эта вещица, — неожиданно сказал Нумминорих. — Медом, сыростью и, как ни странно, рыбой. И еще чем-то совершенно мне незнакомым. Целая смесь экзотических запахов. Так иногда пахнет в порту, когда приходит корабль из далекой страны. Наверное, эта вещица совсем недавно попала в Ехо в трюме какого-нибудь куманского парусника.

— Почему именно куманского?

— Потому что все корабли, приходящие из Куманского Халифата, пахнут медом, — объяснил он. — И даже матросы, сошедшие на берег с этих кораблей. Куманцы с детства едят такое количество меда, что их тела навсегда пропитываются его запахом. Во всяком случае, я его чувствую. Впрочем, это не самое неприятное, с некоторыми ребятами случаются вещи и похуже. От изамонцев, например, пахнет козьей шерстью, даже если их хорошо вымыть и облить несколькими литрами ароматной воды, — не знаю уж почему… В общем, я совершенно уверен, что эта штуковина приехала к нам из Куманского Халифата. Или, по крайней мере, долгое время принадлежала кому-то из тамошних жителей.

— А ты мог бы пойти по запаху этой вещицы, как по человеческому следу? — заинтересовался я. — Хорошо бы узнать, откуда она взялась в этом доме.

— А почему нет? Запах такой сильный, я даже удивляюсь, что вы его не чувствуете, — смущенно улыбнулся Нумминорих.

— Тогда давай, — решил я. — Прямо сейчас. В крайнем случае окажется, что ты сделал дурную работу, но это лучше, чем потерять время.

— Пожалуй, я составлю тебе компанию, мальчик. Мало ли куда может завести этот грешный запах. Тебе пока рано бродить в одиночку Магистры знают где, — проворчал сэр Кофа. И повернулся ко мне: — Все равно я пока ничем не могу помочь Мелифаро. В моей практике никогда не было подобных случаев. Без Джуффина здесь не разберешься. Пошли ему зов, чем скорее, тем лучше, — мой тебе совет.

— Так и сделаю. Между прочим, у меня на родине в таких случаях говорят: «Без пол-литры не разберешься», — усмехнулся я.

— Пол-литра чего? — встрял любопытный Нумминорих.

— Чего, чего… Да уж не камры, наверное!

Они ушли. Я надеялся, что чуткий нос Нумминориха быстро приведет моих коллег к виновнику этой беды. К этому моменту я был почти уверен, что крошечный предмет, с которым никак не желал расставаться Мелифаро, является причиной случившегося с ним несчастья.

Мне так и не удалось отобрать у него загадочную вещицу, которая при внимательном рассмотрении оказалась крошечной коробочкой из какого-то незнакомого синеватого металла. Но когда я к ней прикоснулся, меня переполнило почти паническое отвращение. Вообще-то, я уже начинаю забывать времена, когда меня вполне можно было назвать впечатлительным молодым человеком, а тут такая острота ощущений… Я поспешно отдернул руку от этой дряни и послал зов Джуффину.

«Макс, если ты сейчас скажешь, что у нас проблемы, я тебя самолично укокошу! — объявил шеф. — Знал бы ты, какие грандиозные планы я строю на предстоящий вечер!..»

«Все шесть кассет с “Томом и Джерри”, одна за другой, раза три кряду, без перерыва, да?.. Ладно, в таком случае захватите с собой какое-нибудь оружие. Или вы намерены прикончить меня голыми руками?»

«Вообще-то у меня вполне могло бы получиться… А что, у тебя действительно плохие новости? Я-то надеялся, что ты просто печешься о соблюдении трудовой дисциплины. В последнее время ты стал жутким занудой».

«Расцениваю как комплимент. До жуткого зануды мне еще расти и расти. Но у меня действительно имеется паршивая новость. Всего одна, зато совершенно омерзительная».

И я вкратце описал шефу удручающее зрелище, представшее мне в уютной гостиной бедняги Мелифаро.

«Я выезжаю. Буду у вас через полчаса, — пообещал Джуффин. — И больше не трогай эту вещицу, договорились? Я с ней сам как-нибудь разберусь».

— Макс, ты уже вызвал сэра Джуффина? — робко спросила Кенлех.

— Только что. Он приедет примерно через полчаса. Угостишь меня кружкой камры, Кен?

— Конечно. — Она продемонстрировала мне бледную тень обычной гостеприимной улыбки.

Я отправился за ней на кухню. Слуг в их доме отродясь не водилось, в этом вопросе мы с Мелифаро всегда были единомышленниками. Меня до сих пор шокирует присутствие дюжины посторонних людей в Мохнатом Доме, моей так называемой царской резиденции. Впрочем, я сам захожу туда так редко, что не воспринимаю этих нарядных ребят как собственную прислугу. Мне приятно думать, что они являются слугами Хейлах и Хелви, прекрасных цариц народа Хенха, которым просто по чину положено иметь при себе хоть какое-то подобие свиты.

Кенлех сосредоточенно колдовала над маленькой жаровней, я старался ее не отвлекать. Это было в моих же интересах: девочка не так давно научилась этой премудрости. Одна-единственная оплошность, и нам придется пить горькую отраву. Для приготовления вкусной камры необходимо применить не только кулинарный талант, но и вторую ступень Черной магии. Вроде бы сущие пустяки, но бедняге Джуффину в свое время пришлось призвать на помощь всемогущего сэра Мабу Калоха, чтобы обучить меня этим самым пустякам. Впрочем, по-настоящему хорошего повара из меня все равно не вышло.

— Готово! — наконец сказала Кенлех. — Кажется, получилось.

— Получилось, можешь быть спокойна, — сказал я, с удовольствием принюхиваясь к аромату дымящегося напитка. — Один запах чего стоит!

— Макс, а Мелифаро еще можно как-нибудь расколдовать? — спросила Кенлех, устраиваясь напротив меня на высоком мягком табурете. — Он так ужасно выглядит…

— Ну, не так уж ужасно, — мягко возразил я. — Можешь мне поверить, в конце лета, когда этот грешный Дорот, бывший повелитель горемычных манухов, превратил вас троих в плюшевые игрушки, вы выглядели куда хуже. Но мы, если помнишь, все равно справились. Иногда мне кажется, что Тайный Сыск может справиться вообще с чем угодно. Даже если наш прекрасный Мир вдруг решит рухнуть, мы уладим и эту проблему. Это не просто мое предположение — в свое время сэр Джуффин именно чем-то в таком роде и занимался. Да и сейчас им с Шурфом время от времени приходится держать духа Холоми, когда тому приходит охота поплясать. Можешь себе представить, дюжину дней кряду держат, один за ноги, другой за руки. И только поэтому все мы еще живы, поверь мне!

— Да, правда, — с облегчением улыбнулась Кенлех.

— А ты знаешь, откуда в вашем доме взялась эта грешная коробочка? — спросил я.

— Какая коробочка?

— Та самая, с которой упорно не желает расставаться твой муж, — вздохнул я. — Вещица, которую он зажал в кулаке. Ты когда-нибудь раньше ее видела?

Кенлех озадаченно помотала головой.

— Но, честно говоря, в этом доме полно вещей, которых я никогда не видела, — смущенно сказала она. — Здесь множество шкафчиков, ящичков, тайников и просто шкатулок, где я то и дело нахожу всякие странные безделушки. А когда я показываю их Мелифаро, он ужасно удивляется. Заявляет, что понятия не имеет, откуда это взялось, и клянется, что никогда в жизни не стал бы приносить в дом такую дрянь, поскольку она совершенно не в его вкусе.

Я невольно улыбнулся — очень уж знакомая ситуация. Обо мне наверняка рассказывают то же самое.

— Ладно, — вздохнул я. — Значит, ты не знаешь. Тогда просто расскажи мне, как прошел вчерашний день. Может быть, я начну понимать хоть что-то? Итак, Мелифаро пришел домой сразу после полудня…

— Нет. Он пришел вечером, — возразила Кенлех.

— Вот это да! Я появился на службе в полдень и сразу сказал, что он может убираться — хоть домой, хоть в болото к вурдалакам. Бедняга натурально умирал от усталости. Мне и в голову не пришло, что в таком состоянии он пойдет не домой, а куда-нибудь еще… Хотя чему я удивляюсь? Рюмку бальзама Кахара, хвала Магистрам, теперь можно получить в любом трактире. Но куда же он поперся, хотел бы я знать?! Ты сама-то в курсе его похождений?

— Ну, не то чтобы в курсе. Он прислал мне зов вскоре после полудня, сказал, что ужасно хочет домой, но сперва требуется закончить еще одно дело, последнее в этом году. Выполнить какое-то пустяковое обещание, которое он дал своему отцу… А потом он надолго пропал. Прислал мне зов аж на закате. Сказал, что обещание оказалось не таким уж пустяковым. Но, дескать, он все равно скоро покончит с делами и вернется. И действительно вернулся, часа через два после заката, усталый, но ужасно довольный. Я хотела его расспросить, но сам понимаешь… Одним словом, я так и не собралась. Это плохо, да?

— Ничего, — улыбнулся я. — По крайней мере, теперь я знаю, что нужно послать зов сэру Манге и расспросить его самого — не так уж мало для начала.

— О, что я вижу! Сэр Макс собственноручно ведет допрос свидетеля. Редкое зрелище!

Ехидный голос Джуффина бальзамом пролился на оба моих сердца. Все-таки его присутствие успокаивает меня, как десять лет праведной жизни в каком-нибудь тибетском монастыре.

— Вы уже были в гостиной? — спросил я.

— Был. Но задерживаться не стал. Запах хорошо сваренной камры всегда вредил моему чувству долга. Кроме того, судя по выражению лица Мелифаро, он чувствует себя неплохо. Много лучше, чем мы трое. Так что можно не слишком спешить. — Он повернулся к Кенлех. — Думаю, тебе не следует грустить в одиночестве, девочка. В ближайшие часы мы с Максом будем слишком заняты, чтобы составить тебе компанию. На твоем месте я бы отправился к своим сестричкам. В этом доме творятся какие-то подозрительные чудеса, от которых тебе лучше держаться подальше. А если нам понадобится твоя помощь, мы пошлем тебе зов. Договорились?

— Да.

Мне показалось, Кенлех даже обрадовалась, что ее выставляют из собственного дома. Впрочем, на ее месте я бы и сам предпочел сменить обстановку.

— А с Мелифаро когда-нибудь все будет в порядке? — робко спросила она, остановившись на пороге.

— Когда-нибудь будет, — твердо сказал Джуффин. — Правда, это не то обещание, которое я смогу выполнить до конца года, поскольку сей грешный год благополучно закончится всего через дюжину часов. Но ты не должна волноваться. Для того чтобы снять некоторые заклятия, требуется время. Порой очень много времени.

— Очень много? — упавшим голосом переспросила Кенлех.

— Да. — Джуффин был очень серьезен. — Гораздо больше, чем дюжина часов. Но меньше, чем вся жизнь, можешь мне поверить.

— Вы ее совсем напугали, — укоризненно сказал я, когда новенький амобилер Кенлех скрылся за поворотом и мы остались одни.

— Я и не думал ее пугать, — Джуффин строго посмотрел на меня, потом насмешливо поднял брови: — Не в моих привычках стращать юных барышень. Но сам посуди, я должен был как-то дать ей понять, что ожидание будет долгим. Пусть понемногу привыкает к такой мысли.

— А оно будет долгим?

Одно из моих сердец обреченно бухнулось о грудную клетку, второе оказалось более равнодушным, а посему могло позволить себе роскошь работать без перебоев. Я немного помолчал и вопросительно посмотрел на Джуффина.

— Все настолько плохо?

— Настолько — это насколько? — ехидно сощурился он. — В каких именно цифрах ты обычно определяешь для себя степень паршивости происходящего?

У меня не нашлось достойного ответа на этот каверзный вопрос.

— Идем в гостиную, Макс, — предложил Джуффин. — Я тебе кое-что расскажу. И даже покажу, если повезет.

В гостиной он усадил меня на пол, в нескольких шагах от неподвижного Мелифаро. Уселся рядом, скрестив ноги, и неторопливо заговорил:

— Причиной всему эта грешная вещица, которую парень держит в руке, ты и сам это уже понял. Она действительно изготовлена в Куманском Халифате, да здравствует чуткий нос нашего сэра Нумминориха. А теперь попробуй посмотреть на эту игрушку так, как я учил тебя смотреть на вещи, когда хочешь, чтобы они поведали тебе о событиях, которые происходили в их присутствии. Еще не забыл, как это делается?

— Вы, наверное, не поверите, но я даже тренируюсь, время от времени. Конечно, я разгильдяй, лентяй и вообще великовозрастный балбес, но фокусы, которым вы меня успели научить, до сих пор кажутся мне настоящими чудесами. А кто я такой, чтобы оставаться равнодушным к собственному умению совершать чудеса?!

— Да, я все время забываю, что для тебя это пока скорее увлекательная игра, чем обычная работа, — согласился Джуффин. — Тем лучше. Ну, давай, сэр чудотворец, попробуй выяснить, о чем способна поведать эта грешная куманская безделушка.

Я послушно уставился на маленький предмет, зажатый в руке Мелифаро. Сосредоточиться оказалось непросто. Труднее всего было заставить себя видеть только тусклый блеск синеватого металла и не обращать никакого внимания на вцепившиеся в коробочку человеческие пальцы. Но через несколько минут мне все-таки удалось увидеть теплое малиновое сияние, исходящее от этой странной вещицы.

Она не желала открывать мне свое прошлое. Никаких смутных видений, никаких чужих голосов не было и в помине, только теплое малиновое сияние. Я смотрел, не в силах отвести глаза. Созерцание подарило мне ни с чем не сравнимый сладкий покой и еще более сладкую уверенность, что меня бесконечно любят какие-то невероятные, могущественные существа, в чьих руках сосредоточены все кончики невидимых нитей, из которых соткана Вселенная. Мне казалось, что эти непостижимые существа, в которых нет ничего человеческого, просто жить без меня не могут и на все готовы, лишь бы доставить мне удовольствие. Это было чертовски приятно.

В чувство меня привел увесистый подзатыльник. Я возмущенно взвыл — не так от боли, как от неожиданности, — и вскочил на ноги, собираясь дорого продать свою единственную и неповторимую жизнь. Впрочем, стоило мне увидеть перед собой смеющуюся физиономию Джуффина, и способность соображать вернулась ко мне как миленькая.

— Вы так долго мечтали как следует огреть меня по башке, и вот наконец-то нашелся хороший предлог, да? — Я рассмеялся от неописуемого облегчения.

— Все-таки одно удовольствие иметь с тобой дело, сэр Макс, — одобрительно сказал шеф. — Что бы с тобой ни стряслось, ты возвращаешься к жизни не только быстро, но и весело. Такой способности можно только позавидовать.

— Вы так думаете? — рассеянно переспросил я, потирая затылок. — Ладно, завидуйте, мне не жалко…

— Тебя, часом, не тянет поведать усталому старику о своих неземных ощущениях? — осведомился Джуффин. — Если я правильно понимаю, тебе удалось вкусить сладких грез Гравви. Совсем микроскопическую порцию, разумеется, но все-таки…

— Сладких грез — чего?

— Гравви, — повторил он. — Эта вещь называется Гравви. Видишь ли, я знаю, что это за штуковина. Правители Куманского Халифата давным-давно завели дивную традицию посылать такие сувениры в подарок своим бывшим любимцам, которых по какой-то причине следует лишить жизни. Там это расценивается как великая милость, поскольку шкатулка Гравви дарит своему обладателю так называемые сладкие грезы, которые могут продолжаться довольно долго — пока счастливчик не умрет от истощения. Но человека, припавшего к этому источнику наслаждений, с самого начала можно считать мертвым. Одним словом, бедняге Мелифаро сейчас действительно очень хорошо. И ты имеешь шанс вообразить, как замечательно он себя чувствует… Кстати, ты так и не рассказал мне о собственных ощущениях. Не то чтобы это имело принципиальное значение, просто мне ужасно интересно.

— В вашем сердце снова проснулась любопытная горная лисичка чиффа? — лукаво спросил я.

— Ага, — подтвердил Джуффин. — Впрочем, она никогда и не засыпала по-настоящему. Так что давай выкладывай.

— На самом деле тут и выкладывать-то особенно нечего. Мне было тепло и очень спокойно — как никогда в жизни. И еще мне показалось, что в меня по уши влюблены некие загадочные и непостижимые силы… Влюблены — это еще слабо сказано, я был уверен, что они меня просто обожают! — Я вдруг почувствовал, что краснею. — Глупо, да? — упавшим голосом закончил я.

— Да уж, ни гениальностью, ни тем более оригинальностью здесь и не пахнет! — фыркнул Джуффин. Потом покачал головой, насмешливо и, как мне показалось, укоризненно. — В этом ты ужасно похож на все остальное человечество, мальчик. Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!»

Джуффин скорчил такую смешную жалобную рожу, что я не удержался от улыбки. Шеф и сам рассмеялся, а потом задумчиво уставился куда-то вдаль. На этот раз его молчание порядком затянулось.

— На самом деле все это дерьмо! — неожиданно резко заключил он. — В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит… Ладно, не будем отвлекаться. В общем-то, я был почти уверен, что Гравви дарит своей жертве нечто в таком роде, но хотел знать наверняка… Вопрос в том, как вырвать нашего Мелифаро из смертельных объятий этого неземного наслаждения.

— А это возможно?

— Теоретически да. Как только он расстанется со своим куманским сокровищем, нам представится дивная возможность снова наслаждаться в меру утомительным обществом старого доброго сэра Мелифаро. Беда в том, что избавить парня от этой штуки можно, только отрубив ему руку. Насколько мне известно, это единственный способ разлучить его с дрянной куманской игрушкой. Но мне не хотелось бы так с ним поступать.

— Охотно верю. — Я поежился и невольно уставился на собственные запястья. Сейчас они казались мне чересчур тонкими и беззащитными. — Но если вы сами говорите, что это единственный выход… В конце концов, такой парень, как наш Мелифаро, и с одной рукой дорогого стоит! Лучше быть одноруким, чем мертвым, разве не так?

— Может быть, и так. Но, во-первых, у меня есть некоторые основания надеяться, что этот выход все-таки не единственный. А во-вторых… Видишь ли, Макс, руки — слишком важная вещь для таких ребят, как мы. Для того чтобы заниматься Истинной магией, человеку позарез необходимо иметь в своем распоряжении обе руки. На границе Темной Стороны однорукий Страж будет беспомощен, как новорожденный за рычагом амобилера. Да и не только там. Так уж все устроено! Отрубив руку Мелифаро, я навсегда лишу его доступа к чудесам, без которых он уже не сможет обходиться. Ты сам однажды пережил подобный кошмар, когда проснулся у себя дома и решил, что твоя жизнь в Ехо была всего лишь чудесным сном, так что уж ты-то можешь понять, чем это пахнет… И что он будет делать, скажи мне на милость? Проживет еще двести лет в качестве почетного обладателя Королевской пенсии, в обществе любящей жены? Заведет пару-тройку смышленых детишек? Будет целеустремленно протирать скабу во всех столичных трактирах и время от времени наведываться в Дом у Моста, чтобы повидаться со старыми приятелями, по уши увязшими в чудесах, которые навсегда от него отвернулись? Тебе не кажется, что это как-то уж слишком? Если бы мы спросили самого Мелифаро, он наверняка ответил бы, что легче умереть, как любят твердить наши храбрые арварохские приятели.

— Ваша правда, — удрученно согласился я. — А я и не знал, что руки — это так важно.

— Ты всегда это знал, — сурово сказал Джуффин. — Просто ты не даешь себе труда вспомнить, как панически боялся в детстве режущих предметов и как в гораздо более зрелом возрасте инстинктивно прятал кисти рук во всех по-настоящему опасных ситуациях. Ты даже драться из-за этого так толком и не научился! Видишь ли, все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем… Ладно, у тебя еще будет возможность переварить эту полезную информацию и понять, что я прав. А сейчас меня больше всего интересует, какого рода дело сэр Манга Мелифаро поручил своему младшему сыну… Видишь ли, мальчик, от любого наваждения можно избавиться, не калеча свое тело, — это один из основополагающих законов природы. Осталось только найти хорошее противоядие от куманской шкатулки Гравви и ее сладких грез. И я не удивлюсь, если противоядие обнаружится в том же месте, откуда появилась сама шкатулка.

— Нумминорих уже пошел по ее запаху, — сообщил я. — Его сопровождает Кофа. Это обнадеживает, правда?

— Правда, — улыбнулся шеф. — Кофа прислал мне зов, всего несколько минут назад. Говорит, что их занесло в порт, как и следовало ожидать. Теперь ребята производят обыск на борту «Сладкой Тучи» — именно так называется единственное судно из Куманского Халифата, которое в настоящий момент имеет честь полоскать свою корму в водах Хурона. Ты молодец, что сразу отправил их по этому следу. А теперь я все-таки пообщаюсь с Мангой. Чем больше ниток мы надергаем из этого грешного клубка, тем лучше.

Джуффин умолк на несколько минут — вступил в переговоры с сэром Мангой Мелифаро.

— И что же он вам рассказал? — нетерпеливо спросил я, когда понял, что их диалог завершился.

— Ну уж нет, пусть Манга сам пересказывает тебе эту историю. Надо же вам вести светскую беседу, пока будете добираться до Ехо. Ты уже понял, что тебе придется поработать возницей? Съездишь за сэром Мангой и привезешь его в Ехо. Своими силами он будет добираться сюда до поздней ночи, а долгое ожидание не в моих привычках, сам знаешь. Только не угробь старика по дороге, ладно? Хватит с семейства Мелифаро и того, что их младшенький пускает слюни над этой куманской отравой!

— Можно подумать, я каждый день кого-нибудь гроблю! — проворчал я. — А ведь такое случилось всего один раз, да и то мой угробленный оказался похитителем людей, убийцей, да еще и каннибалом в придачу.

— Твоя правда, — согласился Джуффин. — Просто я вдруг понял, что слишком редко на тебя ворчу. А уважающие себя начальники должны ежедневно обижать своих подчиненных. Тебе самому так не кажется?

— Не знаю, — улыбнулся я. — Я же не начальник, а простой, скромный варварский царек. Куда уж мне до этих ваших премудростей!

— Ладно, поезжай за сэром Мангой, — вздохнул Джуффин. — Я слышал фантастическую легенду, что однажды ты добрался до их поместья за полчаса. Это правда?

— Враки, — честно сказал я. — За сорок минут.

— Тоже неплохо, — Джуффин удивленно покачал головой. — Даже не верится, честно говоря. Хочешь сказать, ты можешь привезти сэра Мангу часа через полтора?

— Я ничего не хочу сказать. Я просто собираюсь это сделать. Можете считать, что это чудо я совершу в рамках рекламной кампании, посвященной целенаправленным поискам всеобщей любви ко мне, единственному и неповторимому. Кстати, наверное, так оно и есть — к сожалению!

— Да уж, не без того, — фыркнул Джуффин. — Знаешь, сэр Макс, иногда меня просто убивает твоя манера ругать себя самостоятельно, вместо того чтобы предоставить эту приятную возможность собеседнику.

— Дурная привычка, сэр. Просто мне слишком долго приходилось полагаться исключительно на собственные силы.

— Ладно уж, брысь отсюда, умник! — вздохнул шеф. — Хватит топтаться на пороге. Иди, совершай свое грешное чудо. И если через полтора часа сэр Манга будет сидеть в моем кабинете, я не откушу тебе голову, так и быть.

— Спасибо, господин Па-а-ачетнейший Начальник! — забормотал я, пятясь к выходу. — Какое великодушие! Какое безграничное милосердие!

Смех смехом, но на сей раз я постарался превзойти даже собственные представления о быстрой езде, так что поездка до ворот фамильного поместья Мелифаро оказалась еще менее продолжительной, чем я смел надеяться. Я действительно добрался туда всего за полчаса, самому не верилось.

Сэр Манга Мелифаро, великий путешественник и автор знаменитой восьмитомной Энциклопедии Мира, ждал меня, сидя в устланном коврами шезлонге на террасе своего огромного дома.

— Хороший день, Макс, — приветливо улыбнулся он. — Сэр Джуффин Халли только что прислал мне зов и сообщил, что вы приедете через несколько минут. Но это случилось даже раньше, чем он предполагал… Я видел, как ваш амобилер приближался к воротам, и, честно говоря, содрогнулся. Это зрелище больше напоминало пляску рехнувшихся демонов на краю Красной Пустыни Хмиро, чем обыкновенную парковку. Кажется, вы собираетесь подарить мне самое захватывающее приключение в моей жизни!

— Вам понравится, сэр Манга, — пообещал я. — Во всяком случае, ваш младший сын всегда был в восторге от наших совместных поездок. А ведь вы, кажется, похожи?

— Да нет, не очень. Парень пошел в деда, Магистра Фило Мелифаро. По сравнению с ними обоими я вполне могу считаться образцом рассудительности и осторожности, несмотря на все мои безумные кругосветные странствия.

Сэр Манга покинул свой удобный шезлонг и приблизился к амобилеру. Обреченно пожал плечами и уселся на переднее сиденье, аккуратно уложив на коленях свою длиннющую рыжую косу. У него было отчаянное лицо человека, решившего отдать жизнь во имя какой-нибудь красивой глупости.

Первые несколько минут нашего путешествия прошли в полном молчании: сэр Манга обеими руками держался за сиденье и изумленно взирал на стремительно летящие навстречу нам деревья.

— Это какая-нибудь запретная магия, Макс? — наконец спросил он.

— Да нет, никакой магии — ни запретной, ни даже дозволенной. Просто удачное сочетание моей привычки выпендриваться по любому поводу и моей любви к большим скоростям. Вам нравится?

— Даже не знаю, что сказать. Но, во всяком случае, это не так страшно, как кажется со стороны, — нерешительно ответил он.

— Сэр Манга, — вежливо начал я, — если вы уже немного освоились с моей манерой управлять амобилером, давайте побеседуем. Джуффин обещал, что по дороге вы расскажете мне о деле, которое поручили уладить вашему сыну. Считается, что я тоже должен быть в курсе. Или вам не хочется еще раз пускаться в объяснения?

— Да нет, почему, — он пожал плечами. — Конечно расскажу. Честно говоря, я повел себя как последний идиот. Далась мне эта история с куманским кораблем!

— То есть ваше поручение было связано с кораблем из Куманского Халифата?

— Да, еще бы! Дело в том, что дюжину дней назад к нам приехал погостить Анчифа…

— Гроза морей и капитанов? — весело уточнил я.

— Вот именно, — вздохнул сэр Манга. — К сожалению, парень обожает рассказывать мне о своих подвигах. Ему до сих пор кажется, что он может меня чем-нибудь удивить… На сей раз мой великолепный сын решил потрясти воображение всей семьи подробным изложением своей геройской битвы с куманским фафуном. Между делом сообщил, что судно называлось «Сладкая Туча» — смешное название, поэтому я запомнил. И вдруг я узнаю, что эта самая «Сладкая Туча» пришла в Ехо. Мне показалось, что запахло кислятиной. Куманцы наверняка не забыли, как называлась шикка их обидчиков, а в Ехо любой портовый нищий знает, что «Фило» принадлежит сэру Анчифе Мелифаро, — плохо быть знаменитостью! Шутки шутками, но я сразу понял, что у Анчифы могут быть серьезные неприятности. Я, конечно, люблю позубоскалить по поводу экзотической профессии моего среднего сына, но это вовсе не означает, что пиратство поощряется законами Соединенного Королевства. В случае чего Анчифе светит пара дюжин лет в каторжной тюрьме Нунда — это как минимум! Так что я попросил единственного члена нашей семьи, по долгу службы ошивающегося в столице, выбраться в порт, встретиться с капитаном «Сладкой Тучи» и замять это грешное происшествие, придумать что-нибудь. Например, сказать, будто наш Анчифа сошел с ума и возомнил себя пиратом, но мы, дескать, уже передали его в руки знахарей. Кроме того, я собирался предложить этому капитану денег, спросить, не требуются ли ему какие-нибудь особые услуги, — при моих связях я мог бы сделать для него почти все что угодно. Я был заранее уверен в успехе переговоров, поскольку со слов Анчифы знал, что они почти не ограбили куманцев, а просто повеселились как следует. Это вполне в стиле моего сына. Во-первых, вряд ли им действительно руководит жажда наживы, а во-вторых, на его крошечную шикку никогда в жизни не поместилось бы содержимое трюмов куманского фафуна… Правда, с другой стороны, дело не обошлось без оскорбительных выходок. У моего среднего сына еще более своеобразное чувство юмора, чем у младшего!

— А что, это возможно? — невольно улыбнулся я.

— Представьте себе. В нашей семье возможно еще и не такое… Поэтому я, конечно, предполагал, что куманцы очень сердиты на Анчифу. Но я хорошо знаю жителей Куманского Халифата, благо прожил там почти два года. Для этих мудрых ребят оскорбленная гордость — товар, не хуже прочих. При удобном стечении обстоятельств, конечно. Так что я не сомневался, что моему младшему сыну удастся заключить с ними сделку, устраивающую всех. Да вот не удалось! Теперь-то я понимаю, что Анчифа напоролся на какого-нибудь героя из клана потомственных Стражей Красной Пустыни. В отличие от своих практичных соотечественников, эти ребята придают огромное значение таким условностям, как честь, достоинство, кровная месть и прочая романтическая дребедень в таком духе. Кто бы мог подумать, что гордые Стражи Красной Пустыни время от времени суют свои курносые носы в чужие моря?!

— А вы знаете, что это за штука, которую они подсунули Мелифаро? — спросил я. — Джуффин говорит, что эта дрянь называется Гравви…

— Знаю, — сэр Манга помрачнел. — Я как раз крупный специалист в этой области, единственный на все Соединенное Королевство. Собственно говоря, именно поэтому вы сейчас и везете меня в Ехо. Есть небольшая надежда, что моему невезучему сыну досталась шкатулка Гравви, изготовленная каким-нибудь уандукским кустарем. В таком случае я сам смогу отнять у него эту игрушку. Много лет назад один старый фокусник из Красной Пустыни передал мне свое искусство… Это была забавная история! Сей почтенный джентльмен очень плохо видел и случайно принял меня за своего старшего сына, моего приятеля и по совместительству проводника. Тот как раз одолжил мне кое-что из своего гардероба, поскольку мой костюм пострадал в стычке с какими-то крикучими дикарями — их на окраинах Красной Пустыни Хмиро пруд пруди… Старик увидел знакомое сочетание цветов, подошел ко мне и спросил: «Каким был твой день, сынок?» А согласно обычаям Стражей этих грешных багровых песков, всякое сказанное вслух слово обладает силой закона. Назвав меня сыном, старик был обязан относиться ко мне, как к сыну. Ну, по крайней мере, хоть как-то подкрепить свои слова делом. Поэтому он передал мне небольшую часть своих обширных знаний. Все, что, по его мнению, могло пригодиться невежественному чужеземцу, которого лихим ветром занесло в самое сердце Уандука. С тех пор я более-менее разбираюсь в основах древней уандукской магии. Страшненькая наука, доложу я вам! Нам тут и не снилось…

— А если эта шкатулка изготовлена не кустарем, а настоящим мастером? — осторожно спросил я. — У нас есть хоть какой-нибудь шанс на благополучный исход дела?

— Есть, — кивнул сэр Манга. — Но для этого понадобится очень много времени и еще больше удачи. Семья куманских владык владеет древним секретом Гравви. Известен случай, когда халиф Нубуйлибуни цуан Махифа послал шкатулку Гравви одному из своих провинившихся любимцев, а потом вдруг передумал, явился в дом несчастного, чьи домочадцы уже надели траур, и собственноручно отобрал у него этот источник смертельного наслаждения… Смотрите-ка, а мы уже в Ехо!

— Ага. Так что, сэр Манга, дело не так уж безнадежно?

— Не безнадежно. Но наш шанс трудно разглядеть без хорошей лупы. Вырвать секрет Гравви из лап халифа Нубуйлибуни цуан Афии… Как вы себе это представляете, хотел бы я знать?!

— Это уже дело десятое, — легкомысленно отмахнулся я. — Сэр Джуффин что-нибудь придумает. Не может быть, чтобы мы — и вдруг не выкрутились! Да ведь вы сами тоже не очень-то в этом сомневаетесь, верно? Честно говоря, я не раз видел вас в куда более радужном настроении, чем сегодня, но на человека, сраженного горем, вы все равно не слишком похожи.

— Мало ли, как я выгляжу, — пожал плечами сэр Манга. — Разумеется, я надеюсь, что эта история закончится так же хорошо, как прочие скверные истории, в которые неоднократно влипал мой младший сын. К тому же мои стенания ему не помогут. Я с удовольствием изобразил бы на своем лице выражение неизбывной скорби, если бы от этого была хоть какая-нибудь польза… Между прочим, парень сам выбрал себе такую судьбу.

— Что вы имеете в виду? Его работу в Тайном Сыске? Но ведь на этот раз неприятности не связаны с его служебными делами…

— Да нет, при чем тут его служба! Я имею в виду нечто совсем другое. Перед самым его рождением моя жена пригласила в гости сэра Рогро Жииля — якобы поболтать за кружкой камры. Впрочем, тому с самого начала было совершенно ясно, что она рассчитывает на бесплатную, но квалифицированную астрологическую консультацию. Всем отлично известно, что сэр Рогро так влюблен в свое хобби, что готов раздавать полезные советы направо и налево.

Я вспомнил, как сэр Рогро в первый же вечер нашего знакомства с энтузиазмом предлагал составить мой гороскоп, и невольно улыбнулся.

— Сэр Рогро сказал, что будет просто прекрасно, если мальчик родится во второй лунный день. Он объяснил, что жизнь мужчин, родившихся в первый лунный день, слишком часто подвергается опасности. Вот если бы мы ждали девочку, первый лунный день, дескать, был бы самым удачным днем для ее рождения… После такой консультации моя жена твердо решила дождаться второго лунного дня. В ее распоряжении имелась чуть ли не дюжина лучших знахарок из Ехо, так что родить сына в нужный день было, как ей казалось, проще простого. Но этот упрямый мальчишка обманул всех и все-таки родился раньше, чем следовало, всего за несколько минут до начала нового дня.

— Очень на него похоже! — вздохнул я. — Теперь понятно, почему он такой шустрый.

Наконец я затормозил у входа в Управление Полного Порядка. Мы с сэром Мангой покинули амобилер и торопливо прошли на нашу половину Дома у Моста.

В кабинете Джуффина было людно. На рабочем столе сидел донельзя довольный собой Нумминорих и болтал ногами — в этом отношении он оказался совершенно полноценной заменой бедняги Мелифаро. Рядом пристроилась леди Кекки Туотли. Правда, она не болтала ногами — и на том спасибо. Шурф Лонли-Локли взирал на них со строгостью школьного учителя, но пока помалкивал. Сам Джуффин меланхолично копался в тарелке с остатками печенья, выражение лица у него при этом было чрезвычайно недовольное. На его плече сладко дремал Куруш, придавая нашему и без того вполне экстравагантному шефу совершенно фантасмагорический вид.

В кресле у стены покоился бородатый дядька, одетый в своего рода спортивный костюм из какой-то сверкающей ткани. От его экзотического наряда за милю пахло дальними странами и большими деньгами.

— Это кто такой? — спросил я с порога.

— Это наш дорогой куманский гость, будь он неладен, — объяснил Джуффин. — Сэр Кумухар Манула, счастливый владелец «Сладкой Тучи» и виновник всех наших бед. Я его уже допросил. Парень совершенно спокойно признался, что действительно всучил бедняге Мелифаро эту грешную шкатулку и попросил передать ее Анчифе — в качестве сувенира, призванного стать свидетельством их торжественного примирения и вечной дружбы. Думаю, дома мальчика одолело любопытство, а может быть, он почуял неладное и решил внимательно изучить подарок, прежде чем передавать его брату… Одним словом, господин Манула виноват в том, что случилось с нашим Мелифаро. И, между прочим, совершенно не испытывает угрызений совести. Твердит, дескать, так было угодно судьбе, — тоже мне философ! В общем, я усыпил этого говорливого куманского мстителя. Пусть пока дрыхнет. Надо еще хорошенько подумать, что мы с ним будем делать…

Джуффин закончил свой сердитый монолог и наконец-то одарил меня лучезарной улыбкой.

— Молодец, Макс, ты действительно привез сэра Мангу чуть больше чем за час. А посему я не стану откусывать тебе голову, как и обещал. Слово, особенно данное в Последний День года, надо держать… Хороший вечер, сэр Манга. Присоединяйтесь к нашей маленькой компании. Я уже послал зов в «Обжору», и сейчас мы все будем много кушать. Наш штатный мудрец, сэр Кофа Йох, утверждает, будто самые разумные решения приходят в голову во время тщательного пережевывания пищи.

— А где он сам? — поинтересовался я.

— Представь себе, дома. Кофа торжественно заявил, что у него есть традиция сладко спать в собственной постели вечером каждого Последнего Дня года. Честно говоря, у меня не нашлось аргументов, чтобы его переубедить. Да и зачем? Все, что мог, он уже сделал, а никакой другой работы вечером Последнего Дня года ему все равно не светит. Не удивлюсь, если выяснится, что мы — единственные жители столицы, еще не добравшиеся до постелей.

— А где мой сын? — спросил сэр Манга, удобно устраиваясь в моем любимом кресле.

Мне оставалось только обреченно понурить голову. В кои-то веки кресло оказалось свободным по причине отсутствия Кофы, который был моим единственным конкурентом в борьбе за этот уютный шедевр мебельного мастерства, — и на тебе, такое расстройство! Сэр Шурф наградил меня понимающим взглядом и молча похлопал своей огромной защитной перчаткой по сиденью одного из стульев. Я послушно уселся — если уж сам Лонли-Локли дал себе труд обратить мое внимание на сей предмет, я просто обязан последовать его указанию.

— Я поместил вашего сына в специальной комнате при моем кабинете. По крайней мере, там ему ничего не грозит, в том числе и смерть от истощения. Это помещение способно творить настоящие чудеса, Манга. Оно так надежно изолирует своего обитателя от Мира, что даже время почти не властно над ним. Я уже не говорю о прочих неприятностях.

— Да, я слышал много городских легенд о страшной и таинственной комнате при кабинете господина Почтеннейшего Начальника, — кивнул сэр Манга. — Начиная с простенькой версии, будто дверь за вашей спиной ведет прямехонько на тот свет, и заканчивая изысканными рассуждениями о том, что за этой дверью несчастную жертву поджидает вся бесконечность Вселенной… Как любящий отец, я от души надеюсь, что все это глупые враки.

— Правильно делаете, — рассмеялся Джуффин. — Это просто камера предварительного заключения для особо опасных преступников. И хорошее убежище для тех, кому следует на время отгородиться от Мира. Именно то, что сейчас позарез требуется вашему сыну.

— Да, пожалуй, — согласился сэр Манга. — Но для начала мне следует его осмотреть. Вдруг окажется, что я сам могу помочь. Куманец сказал вам, откуда он взял Гравви?

— О, это воистину романтическая история, из тех, что принято считать волшебными сказками в уандукском стиле. Наш новый знакомый получил Гравви от своего повелителя, халифа Нубуйлибуни цуан Афии. Тот решил, что сэр Кумухар Манула имеет слишком большие амбиции и при этом обладает слишком большим весом в грозном клане Стражей Красной Пустыни. Халиф не учел одного: старейшины Стражей хорошо осведомлены о секретах Гравви. Поэтому господин Манула пренебрег правилами этикета и не стал открывать шкатулку. А положил ее в свой дорожный мешок, вместе с прочими вещами, без которых нельзя обойтись в дальнем путешествии. Собрал манатки, созвал своих приближенных и сказал им, что если халифу не нужна его жизнь, им придется поискать другого владыку, который сумеет разумно распорядиться этой великой драгоценностью, — имейте в виду, я цитирую дословно! Вечером того же дня небольшой отряд воинов Красной Пустыни отправился в ближайший порт. Там мятежный господин Манула приобрел первый попавшийся фафун, нанял нескольких профессиональных моряков и отправился прямехонько в Ехо, поскольку тешил себя надеждами, что Его Величество Гуриг Восьмой не преминет заполучить на свою службу такого великого человека. Кстати, я думаю, он был прав. Наш Король действительно с удовольствием принял бы под свое покровительство сэра Кумухара Манулу. Правда, не потому, что Соединенное Королевство так уж страдает без его многочисленных талантов, а просто в качестве экзотической игрушки. Иметь в своей свите беглого Стража Красной Пустыни — это так романтично! Пожалуй, я бы и сам не отказался, но у меня до сих пор нет никакой свиты.

— А мы как же? — обиделась Кекки. — Чем не свита?

— Тоже мне свита! Сначала сожрали любимое печенье своего начальника, потом залезли с ногами на его стол… Хорошо вы себе это представляете, леди!

Кекки восхищенно заулыбалась, а Нумминорих принялся болтать ногами еще энергичнее. Можно было подумать, что парня тоже заколдовали и теперь он стремительно впадает в детство.

— Дело плохо, — заключил сэр Манга. — Если эту шкатулку Гравви прислали из дворца халифа… Да уж, кустарей там не держат. Так что я вряд ли смогу чем-то помочь. Впрочем, мне все равно следует попробовать. Чем только Темные Магистры не шутят!

— Попробуйте, конечно.

Джуффин подошел к дальней стене кабинета и после непродолжительной, но бурной борьбы с собственными заклинаниями открыл Тайную дверь.

— Идите сюда, Манга, — позвал он. — Заходите и ничего не бойтесь. Когда дверь открыта, это помещение ничем не отличается от любой другой комнаты. Разве только размерами.

Пока сэр Манга упражнялся в древней магии Красной Пустыни, нам наконец-то принесли ужин. Я так увлекся содержимым своей тарелки, что не обращал внимания ни на его глухое бормотание, ни на яркие вспышки оранжевого света, время от времени озарявшие темноту Тайной комнаты.

— Колдун из меня, конечно, тот еще! — проворчал сэр Манга, вытирая вспотевший лоб.

— Безрезультатно? — озабоченно спросил Джуффин.

— Как видите. Подозреваю, что моему сыну досталась самая качественная шкатулка Гравви во Вселенной. Впрочем, он сам был бы доволен. Парень с детства ненавидит всякую дешевку.

— Ладно. В любом случае вы должны были попробовать. А теперь остается понять, что мы будем делать дальше.

— Слушайте, а может быть, я просто должен шарахнуть его своим Смертным Шаром, и дело с концом? — просиял я. — Если уж я заставляю разговориться мертвых и излечиваю безумных, почему бы не приказать Мелифаро выбросить эту куманскую дрянь на ближайшую помойку?!

— О, это было бы прекрасно, — вздохнул шеф. — Но я не могу позволить тебе это маленькое развлечение, ты уж извини.

— Почему? — удивился я. — Это же такой простой выход!

— Не в данной ситуации. Если бы это был посторонний человек, тогда другое дело. Видишь ли, мальчик, ты еще недостаточно старый и мудрый, чтобы своими силами снимать заклятия с людей, которые тебе небезразличны.

— Как это?

— А вот так. Пока ты оглушаешь своими Смертными Шарами посторонних, все проходит нормально, потому, что тебе совершенно безразлична их судьба и ты остаешься отрешенным и равнодушным. Именно в таком настроении и следует экспериментировать со столь опасными чудесами. Я не думаю, что ты сможешь проделать с Мелифаро то же самое, что со всеми остальными. Ты будешь волноваться, сомневаться в своих силах, мучительно перебирать в голове всевозможные варианты вероятного исхода. Все это вместо того, чтобы просто хорошо делать свое дело. Можешь мне поверить, я по собственному опыту знаю, как это бывает и чем порой заканчивается, к сожалению… А посему лучше не рисковать без особой нужды. Но у меня есть идея получше. Почему бы тебе не испытать свой Смертный Шар на главном виновнике наших бед?

— Вы имеете в виду этого дядю? — я кивнул на неподвижного бородача в кресле. — Забыл, как его зовут…

— Да нет, Магистры с ним! Чем он нам, интересно, может помочь, этот мстительный господин Кумухар Манула?.. Нет, я хочу, чтобы ты обработал его медовое величество, халифа Нубуйлибуни цуан Афию.

Я был ошеломлен.

— Владыку Куманского Халифата — так, что ли? Но зачем? И как, интересно, я буду испытывать на нем свой Смертный Шар, если он находится хрен знает где, а я сижу здесь…

— Ты здорово переутомился за последние дни, да? — усмехнулся Джуффин. — Годовой отчет писал, бедный мальчик. А я-то уже привык, что ты понимаешь меня с полуслова.

— Я вас даже с полутораслова сегодня не понимаю, — огрызнулся я.

— Оно и видно. Ну сам подумай, если в семье владык Куманского Халифата хранится секрет избавления от грез Гравви, значит, халиф — тот самый единственный и неповторимый специалист, который может дать нам профессиональную консультацию по этому вопросу. А уж твое дело уговорить его нам помочь. Ты же у нас обладаешь чудовищной силой убеждения, если очень захочешь.

— Да уж, — вздохнул я.

— Выше нос, сэр Макс! — улыбнулся шеф. — Чем куманский халиф хуже какого-нибудь ожившего мертвеца? Если уж даже эти ребята охотно повинуются твоим приказаниям, почему бы и самому великолепному цуан Афии не последовать их положительному примеру? А что касается расстояния — что ж, к твоим услугам будет самая быстроходная шикка всех морей. Сэр Манга, я надеюсь, мы можем рассчитывать на то, что Анчифа доставит Макса в Кумон?

— А куда он денется? Мне кажется, для Анчифы это наилучший выход из положения. Он действительно сражен известием о том, что братишка влип, пытаясь уладить его дела. Парень будет в восторге, если выяснится, что он может хоть чем-то помочь. К тому же Анчифе, пожалуй, не следует засиживаться дома. Насколько я понимаю, воспитание этого куманского господина не позволяет ему прощать своих обидчиков. Он ведь не станет молчать о проделках Анчифы, когда будет вынужден рассказывать ребятам Багуды Малдахана о своих собственных шалостях, я правильно понимаю ситуацию?

— Нет, Манга, вы совсем не понимаете ситуацию, — строго сказал Джуффин. — Неужели вы действительно думаете, будто я допущу, чтобы сэр Анчифа стал главным героем громкого судебного процесса о пиратском нападении на иноземное судно? А потом родной брат моего Дневного Лица будет две дюжины лет париться в Нунде… Фу!

— Я понимаю, что вам не может нравиться такая ситуация, — благодарно улыбнулся сэр Манга. — Но как вы заставите заткнуться этого мстительного куманца?

— Элементарно, — усмехнулся Джуффин. — Есть много разных способов, экстравагантных и не очень. Например, сей почтенный господин напрочь забудет этот эпизод с нападением. Можно даже сделать так, что он по-прежнему будет зол на Анчифу, но так никогда и не сможет вспомнить, почему — довольно изысканный способ сойти с ума, вам так не кажется? То же самое я могу проделать и с его командой, мне не трудно. А можно поступить еще проще. Завтра, когда взойдет солнце, в этом прекрасном Мире не останется даже воспоминания о «Сладкой Туче» и ее грозном капитане.

— Ну, это, пожалуй, чересчур круто! — с некоторым сомнением сказал сэр Манга.

— Да, чересчур, — спокойно согласился Джуффин. — Но я очень сердит.

— А может быть, лучше всего, если Макс привезет этого человека в дар халифу? — внезапно спросил Лонли-Локли. — Это будет красивый жест: мы возвращаем халифу его подданного, сбежавшего от смертного приговора. Вполне может случиться так, что халиф сам захочет сделать нам ответный подарок, и Максу даже не придется пускать в ход свой Смертный Шар. Если в книгах о нравах жителей Куманского Халифата, которые мне в свое время довелось прочитать, было хоть слово правды, так оно и будет.

— Пожалуй, — согласился сэр Манга.

— Здорово, сэр Шурф! — обрадовался Джуффин. — Это именно та идея, которой я терпеливо ждал весь вечер. Не унывай, сэр Макс, ты отправишься к халифу с хорошим подарком!

— Если уж мне предстоит общаться с халифом, ты должен составить мне компанию, Шурф, — вздохнул я. — В отличие от меня, ты просто рожден для того, чтобы очаровывать всяких грозных владык.

— Спасибо, Макс, — вежливо сказал Лонли-Локли. — Но, к моему величайшему сожалению, это чревато сложностями. Морское путешествие — не для меня. Стоит мне оказаться на борту корабля, и его днище тут же прохудится. Все, кто когда-то проходил подготовку в Ордене Дырявой Чаши, сталкиваются с проблемами такого рода.

— Вот это да! — огорчился я. — Но ведь ты не раз переправлялся через Хурон на пароме. А однажды я катал тебя на водном амобилере, и все было в порядке!

— Да, поскольку дозволенной магии в сочетании с моей личной волей вполне достаточно, чтобы на протяжении нескольких часов охранять судно от повреждения. В случае крайней нужды я, пожалуй, смог бы проделывать это гораздо дольше. Но уж никак не несколько дюжин дней. Для этого пришлось бы испрашивать разрешение на применение запретной магии в Ордене Семилистника. А они не любят быстро принимать решения, так что поездка отложится на неопределенный срок.

— Ой, как плохо! — удрученно сказал я. — Путешествовать без тебя невесть куда — это уже ни в какие ворота не лезет! Так что, мне придется отправляться в этот грешный Куманский Халифат в полном одиночестве?

— Ни в коем случае, — Джуффина, кажется, по-настоящему испугало такое предположение. — Без хорошего спутника я могу отпустить тебя только на прогулку до ближайшего сортира, да и то сердце будет не на месте. А уж на Уандук… Еще чего не хватало!

— Джуффин, неужели вы сами?.. Поверить не могу!

— Правильно делаешь, что не можешь. Я бы, конечно, с удовольствием составил тебе компанию. Красные пески Уандука в свое время навсегда пленили мое сердце. Но это грешное кресло и должность «господина Па-а-ачетнейшего Начальника», как выражается мой дворецкий, пленили все остальные части моего тела — если не навсегда, то надолго. Видишь ли, считается, что без меня здесь все пойдет прахом…

— И это самое «все» наверняка действительно пойдет прахом, — вздохнул я. — Разумеется, я сказал глупость.

— Да, ты сказал глупость, но она прозвучала весьма соблазнительно, — рассмеялся Джуффин.

— И кто же составит мне компанию в таком случае?

— Ой, а может быть, мне с тобой поехать? — с надеждой спросил Нумминорих. Все это время парень слушал нас, затаив дыхание. Но Джуффин только покачал головой.

— Догадываюсь, что размеры шила в твоей заднице несколько превышают норму, мальчик. Но у меня есть ряд серьезных возражений. Во-первых, мне хотелось бы, чтобы с Максом отправился человек, который знает об обычаях жителей Куманского Халифата не из книг — даже если эти книги написаны самим сэром Мангой. — Он отвесил церемонный поклон нашему гостю и продолжил: — А во-вторых, твои таланты нюхача здорово пригодятся нам здесь, в Ехо, но вряд ли понадобятся для беседы с куманским халифом. И самое главное, мне бы хотелось надеяться, что спутник сэра Макса будет на досуге присматривать за ним, а не наоборот. Я сомневаюсь, что ты справишься с этой нелегкой обязанностью. Не обижайся, сэр Нумминорих, с такой работой я и сам не всегда справляюсь. А вот сэр Кофа… Пожалуй, он вполне способен присмотреть за кем угодно. Между прочим, в юности Кофа не раз бывал в Куманском Халифате. А поскольку тамошние жители весьма привержены традициям, его знания наверняка остаются актуальными по сей день. Ты же не возражаешь против такого спутника, Макс?

— Ну что вы! — улыбнулся я. — Возражать против общества Кофы — что ж я, с ума сошел? Кстати, во время нашей охоты на сэра Гленке Тавала выяснилось, что я — единственное живое существо, которое не возражает даже против общества так называемого настоящего сэра Кофы — того, каким он становится, покидая Ехо.

— Да, — кивнул Джуффин. — Кофа мне говорил, что ты подкатился к нему со своими обаятельными улыбочками, не разуваясь, залез в душу и даже выцыганил несколько кусочков мистической дряни, которую готовят служители его чудесной «дорожной кухни». Я был потрясен до глубины души. До сих пор это еще никому не удавалось.

Шеф покинул свое кресло и с удовольствием потянулся.

— Ну вот и славно, значит, мы все решили, — он сопроводил это заявление чрезвычайно убедительным зевком. — Сэр Манга, пошлите зов Анчифе, прямо сейчас. Пусть немедленно начинает собирать команду. Будет неплохо, если «Фило» отчалит уже завтра вечером. Я почти уверен, что это возможно — если капитан очень захочет.

— Захочет, — мрачно пообещал сэр Манга. — Куда он денется!

— Да? Хорошо, если так. С Кофой я сам поговорю, как только он соизволит проснуться. А ты, леди Кекки, готовься к тому, что теперь у нас опять будет только один Мастер Слышащий. Надеюсь, Кофа успел научить тебя не только целоваться.

— Не только, — невозмутимо отозвалась Кекки. — Кстати, я впервые слышу, что целоваться тоже надо учиться. Всегда полагала, что это врожденное умение.

— Да? Ну, я не сказал бы. Лично мне в свое время пришлось взять несколько уроков… Ладно, господа, теперь можете отправляться по домам. Год заканчивается не совсем так, как хотелось бы, но это не значит, что вам не нужно отдыхать. Макс, будь так любезен, отвези домой сэра Мангу. Не думаю, что он захочет ночевать в пустом доме своего сына. Кстати, я почти уверен, что после этого тебе придется доставить в столицу сэра Анчифу, да еще и подбросить его до Портового квартала. Но ведь твоего могущества хватит и на этот подвиг, не так ли?

— Хватит, — улыбнулся я. — А вы не станете возражать, если после этого я отвезу домой себя самого?

— Никаких возражений. Если учесть, что это твой последний шанс переночевать дома перед дальней дорогой… Я не такой изверг, как гласят легенды. Можешь наслаждаться жизнью всю ночь и весь день, до заката. Заодно и вещички соберешь. А потом приходи в Управление. Решено, «Фило» должен отчалить завтра вечером. В таком деле лучше не терять ни дня. Старые моряки говорят, что ветер может обидеться на неторопливых странников, а с ветром шутки плохи.

— Вы говорите как опытный путешественник, — одобрительно заметил сэр Манга.

— А я и есть опытный путешественник. Просто мой последний привал затянулся на полторы сотни лет. Впрочем, не такой уж это долгий срок.

Я отвез домой сэра Мангу. По дороге он развлекал меня познавательной лекцией о нравах и обычаях жителей Куманского Халифата. Оказалось, сэр Манга Мелифаро говорит даже лучше, чем пишет. К сожалению, у меня не было ни малейшей возможности стенографировать его речь.

Сэр Анчифа Мелифаро, предмет сомнительной гордости своего отца, любимый ученик укумбийских пиратов, «гроза морей», и прочая, и прочая, ждал нас на пороге, практически в позе бегуна, замершего на старте. Во всяком случае у него ушло не больше минуты на то, чтобы разместить в моем амобилере две полупустые дорожные сумки и собственное компактное тело в придачу.

— Все будет сделано в лучшем виде, отец! — скороговоркой пообещал он. — Прокатиться до Капутты и обратно — что может быть проще?

— До Кумона, — нерешительно поправил я. И обернулся к сэру Манге: — Халиф ведь живет в столице, я правильно понимаю?

Сэр Манга молча кивнул и удивленно покосился на сына.

— Халиф-то действительно живет в Кумоне, но это ничего не меняет, — хмыкнул Анчифа. — Все равно вам придется добираться туда через Капутту. Я же не виноват, что это главный морской порт Куманского Халифата!

— Но в Кумоне есть речной порт, сынок, — строго сказал сэр Манга.

— Ты сам знаешь, что Бурбух — слишком мелкая река. Если тебе очень хочется, чтобы я посадил «Фило» на мель, — так и скажи, мне для тебя ничего не жалко, — огрызнулся Анчифа. — Кроме того, в Куманском Халифате слишком много желающих утопить меня в бочонке с медом, а удирать из Капутты удобнее, чем из Кумона.

— Так бы и сказал, — добродушно усмехнулся сэр Манга. — А то Бурбух ему вдруг стал мелок… Какая все-таки у тебя жизнь интересная!

И он виновато посмотрел на меня.

— Значит, в Кумон вам с Кофой придется добираться самостоятельно. Боюсь, мой сын действительно не совсем тот парень, чье общество создаст вам хорошую репутацию в куманской столице.

— Из Капутты в Кумон можно добраться с караваном, всего за дюжину дней, — сообщил Анчифа. — Ты когда-нибудь катался на куфаге, сэр Макс? Получишь море удовольствия и новых впечатлений! Не переживай, ты и не заметишь, как будешь у ног халифа… Поехали, чего мы ждем?

— Хорошей ночи, сэр Манга, — попрощался я. — И хорошего года заодно.

— Спасибо, Макс. Можете в любое время присылать мне зов, если у вас появятся какие-нибудь вопросы. Я ведь действительно довольно крупный специалист по куманской культуре.

— Не сомневаюсь. А почему бы вам тоже не тряхнуть стариной, сэр Манга? Не тянет попутешествовать в хорошей компании?

— Тянет. Просто некоторое время назад мне пришлось дать своего рода зарок. А как вы думаете, почему я уже чуть ли не сотню лет сижу в своей усадьбе, как индюшка на парадном блюде?

— Что, вы дали зарок сидеть дома? — посочувствовал я. — И как же вас угораздило?

— Как вы понимаете, мое кругосветное путешествие изобиловало опасными переделками. Но однажды в Арварохе я влип в исключительно пакостную историю, так что почти не надеялся выбраться оттуда живым. И тогда я торжественно поклялся — то ли самому себе, то ли небу над головой — что если все-таки уцелею и вернусь домой, больше никогда не покину Соединенное Королевство. Как видите, я жив-здоров, поэтому приходится держать слово.

— Да, торжественная клятва, да еще и небу над головой — это серьезно, — вздохнул я. — Значит, ничего не попишешь.

— Ничего, — согласился сэр Манга. — Легкой вам дороги и великодушного ветра, мальчики.

— Спасибо, отец. Поехали, Макс, — Анчифа требовательно потянул меня за полу Мантии Смерти. — Я поспорил на пять корон со своим боцманом, что буду на борту «Фило» ровно в полночь.

— А сейчас сколько времени? — поинтересовался я, берясь за рычаг амобилера.

— Остался всего час до полуночи. Но я столько слышал о твоей сумасшедшей езде… Хочешь сказать, что я проиграл?

— Да нет, наоборот, — улыбнулся я. — Не надо меня подгонять, считай, что ты просто обокрал этого беднягу, своего боцмана. Мы будем в порту гораздо раньше, чем тебе требуется.

— Хорошо ты управляешься с этой телегой, — уважительно сказал Анчифа через несколько минут нашей безумной поездки по ухабам проселочной дороги.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил я.

Честно говоря, я гнал гораздо быстрее, чем это было необходимо. С детства обожаю выпендриваться перед малознакомыми людьми. А уж поразить воображение такого крутого парня, грозы морей и купеческих фафунов, сам бог велел. Но, признаться, я был немного разочарован. Его героический младший братец в таких ситуациях обычно начинает жалобно просить меня ехать помедленнее, а этот сидит себе с невозмутимой физиономией, хорошо хоть колыбельную не насвистывает.

— За что спасибо-то? — пожал плечами Анчифа. — Я правду говорю, а не комплименты тебе делаю. Если бы ты был дерьмовым возницей, я бы так и сказал. Но поскольку ты делаешь это хорошо, я и говорю, что хорошо. По-моему, все очень просто.

— По-моему, тоже, — невольно рассмеялся я. — С тобой удивительно легко иметь дело, сэр Анчифа!

— Есть такое, — кивнул он. А потом проворчал: — Ты бы все-таки не отвлекался на болтовню, сэр Макс. А то грохнешь свою телегу и наши грешные задницы заодно.

Я великодушно заткнулся. Мои амбиции были удовлетворены. Мне стало ясно, что грозный сэр Анчифа уже вполне готов наложить в штаны с перепугу. Просто у него был свой способ проявлять эмоции, вполне согласующийся с каким-нибудь дурацким кодексом чести настоящего пирата. Одно удовольствие было прислушиваться, что он бормочет себе под нос на поворотах! Ну и польза, конечно, — мне удалось пополнить свою обширную коллекцию нецензурной брани несколькими неописуемо заковыристыми экспонатами.

Через полчаса я высадил Анчифу у ворот речного порта. Улицы столицы были пусты, словно в мое недолгое отсутствие здесь разразилась какая-нибудь чудовищная эпидемия, зато в Портовом квартале, как всегда, горели огни, мелькали какие-то смутные тени, доносились приглушенные расстоянием чужие голоса, и вообще жизнь продолжалась. Ясное дело, чужеземным морякам наши местные традиции до лампочки, да и календари у них, небось, какие-то свои.

— Мы славно прогуляемся к берегам Уандука, Макс, можешь мне поверить! — пообещал Анчифа, вытаскивая из амобилера свой багаж.

— Верю, — усмехнулся я. — Всю жизнь мечтал взять на абордаж хоть какое-нибудь дырявое корыто, а тут такой шанс.

— Ага, даст нам сэр Йох поразвлечься, как же! А потом догонит и еще раз даст… И не надейся. Может быть, он твой хороший приятель, но в Ехо до сих пор с ужасом вспоминают те времена, когда сэр Кофа Йох был генералом Полиции Правого Берега. Зануда, тиран и упрямец — одним словом, идеальный служитель закона.

Выражение Анчифиной физиономии стало самое что ни на есть мрачное. Он всерьез приуныл, вспомнив о нашем будущем спутнике.

— Ну, не все так страшно, — утешил его я. — А даже если окажется, что все действительно страшно… Ничего, что-нибудь придумаем!

Мое легкомысленное обещание немного подняло настроение Анчифы. Он криво ухмыльнулся, кивнул, взвалил на плечо свои полупустые сумки и нырнул в оранжевый туман фонарей, выстроившихся вдоль причалов. А я поехал домой.

Бой старинных часов в темном зале трактира «Армстронг и Элла» заглушил почти все нецензурные проклятия, которыми сопровождались мои попытки открыть входную дверь своим ключом. Я подумал, что явился сюда ровно в полночь, как самое настоящее привидение, и тихо рассмеялся.

— Что ты делаешь с моей дверью, милый? — из помещения раздался голос Теххи. — Если ты пытаешься ее открыть, то напрасно теряешь время. Она еще не заперта.

Проклятая дверь тихо скрипнула и открылась. Теххи стояла на пороге и даже не пыталась сделать вид, будто ей кажется, что я пришел не вовремя.

— Ты не спишь? — обрадовался я.

— Я сплю, — рассмеялась она. — И мне снится замечательный сон о том, что ты все-таки пришел домой.

— Тогда лучше не просыпайся. Потому что когда ты проснешься, выяснится, что я уехал в Куманский Халифат. Представляешь?

— Я знаю, — кивнула она. — Ты так до сих пор и не понял, что я потихоньку собираю правдивую информацию о твоей жизни? Исключительно для того, чтобы сравнивать ее с той фантастической ерундой, которой ты периодически заполняешь мои бедные уши… И, между прочим, у меня имеется целая куча добровольных информаторов. Они, можно сказать, в очередь выстраиваются. А сегодня вечером мне удалось завербовать даже твоего шефа. Пока ты сломя голову носился по пригородным дорогам, сэр Джуффин заходил сюда, чтобы проверить, не разучилась ли я варить камру. И был так доволен результатами своих изысканий, что изложил мне краткий перечень всех ваших бед. Впрочем, еще днем мне довелось услышать версию Кенлех. Они приезжали ко мне, все трое. Девочкам ужасно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь сказал им, что все будет в порядке. Я, как ты понимаешь, именно это и сделала.

— Ты молодец. Надеюсь, тебе удалось хоть немного успокоить Кенлех. Боюсь, мы с Джуффином ее только напугали… Кстати, мне бы тоже хотелось проверить: а не разучилась ли ты варить камру? А то у меня с утра сердце не на месте.

— Которое из двух? — уточнила Теххи, подвигая ко мне кувшинчик с горячей камрой. — Дело не в том, что я молодец, — продолжила она. — И даже не в том, что я сочла своим долгом кого-то там успокаивать. Просто все действительно будет в порядке, рано или поздно. Сэр Мелифаро не похож на человека, который собирается умереть в столь юном возрасте. Можешь мне поверить, я неплохо разбираюсь в таких вещах.

— Верю. — Я удивленно покачал головой. Потом не удержался и спросил: — А я сам, часом, не похож?

— Ты похож на самого странного типа, какого мне когда-либо доводилось видеть, — улыбнулась Теххи. — Но у меня такое ощущение, что с тобой вообще всегда все будет в порядке: завтра, через год и тысячу лет спустя… Хотя тут я, конечно, могу и ошибаться. Вообще-то, я неплохо разбираюсь в людях, но ты — немного не тот случай, сэр Макс.

Я скорчил страшную рожу.

— Да уж, мы, болотные вурдалаки, такие загадочные! Особенно в последнюю ночь года. В частности, у нас есть кошмарная привычка уволакивать прекрасных леди в темные спальни. Правда, ужасно?

— Не знаю, — Теххи положила руки мне на плечи. — Прежде чем выносить окончательное суждение, надо на собственном опыте узнать, как это бывает.

Серьезных бесед мы больше не заводили — ни тогда, ни на следующее утро. Да оно и к лучшему. Я хотел просто побыть дома, подольше поваляться в постели, не спеша сложить в дорожную сумку какое-нибудь барахло, которое полагается брать с собой в дорогу, посидеть рядом с Теххи за стойкой трактира, болтая о пустяках, а потом уйти в таком спокойном и будничном настроении, словно самым захватывающим приключением сегодняшнего вечера должен был стать очередной этап борьбы с сэром Кофой за наше любимое кресло. И мне удалось провести свой последний день дома в полном соответствии с этой незамысловатой, но трудновыполнимой программой.

Ну, скажем так — почти удалось. В последний момент я все-таки застыл на пороге, осознав наконец, что собираюсь — не когда-нибудь, прямо сейчас! — уехать черт знает куда, чтобы немного развлечься метанием своих Смертных Шаров в Куманского халифа. И вероятно, мне следовало в очередной раз попрощаться навсегда, в соответствии с жутковатой житейской мудростью сэра Джуффина Халли.

— Ох, Теххи, это уже ни в какие ворота не лезет! — искренне сказал я.

Она поняла меня с полуслова и ободряюще улыбнулась:

— А по-моему, приключение как раз в твоем вкусе, милый. Просто тебе всегда очень плохо удается начало. Ничего, стоит тебе только оказаться на корабле и понять, что путь назад отрезан, ты тут же расслабишься и начнешь наслаждаться жизнью.

— Кажется, ты знаешь меня лучше, чем я сам, — удивленно согласился я.

— Конечно, — подтвердила она. — Просто у меня довольно много свободного времени, которое можно посвятить чему угодно. Изучению тебя, например. А ты вечно занят какой-то ерундой.

— Да уж, — улыбнулся я. И вдруг спросил ее — не пообещал, а именно спросил: — Теххи, я вернусь?

— Наверное, — задумчиво сказала она. — Скорее да, чем нет, хотя… Во всяком случае, стоит попробовать.

— Что попробовать — вернуться?

— Да. Если ты очень захочешь, у тебя непременно получится.

— Кажется, я уже захотел вернуться, — вздохнул я. — С тобой так хорошо!

— Звучит замечательно. Но в любом случае сначала тебе все-таки придется уехать, — рассмеялась она.

Обняла меня за плечи, развернула лицом к двери и легонько подтолкнула — одним словом, выставила. Оно и к лучшему.

Оказавшись в амобилере, я решительно помотал головой, чтобы хоть немного привести ее в порядок, и взялся за рычаг. Мне действительно было пора ехать в Управление.

На сей раз мне не довелось устроить своим многострадальным коллегам ни единой прощальной сцены. Мне даже в Дом у Моста заходить не пришлось. Джуффин поджидал меня, раскуривая свою трубку у служебного входа.

— Ну, наконец-то, — проворчал он. — Вообще-то я уже собирался послать тебе зов, только никак не мог решить, какими именно словами тебя следует назвать, чтобы проняло.

— Слова, как правило, не помогают, — честно признался я. — Так что вы зря старались. А разве я так уж опоздал?

— Еще чего не хватало! — фыркнул шеф, усаживаясь рядом со мной на переднее сиденье амобилера. — Ты вообще не опоздал. Просто я привык к тому, что обычно ты появляешься на службе раньше, чем следует. А сегодня ты приехал просто вовремя, что в твоем случае равносильно опозданию. Я понятно объясняю?

— Вполне. А где мой будущий попутчик? Поглощает свой последний столичный обед?

— Кофа ошивается на «Фило» чуть ли не с самого утра, — усмехнулся Джуффин. — Устраивает поудобнее ваш сладко дрыхнущий «подарок» Куманскому халифу. И вообще наводит там свои порядки. Могу только посочувствовать бедняге Анчифе… Поехали в порт, Макс. Я тебя провожу, заодно и поболтаем. Только не очень-то разгоняйся, а то я успею только открыть рот и задумчиво сказать: «Так, ну вот».

— А сегодня и не разгонишься, — буркнул я, неодобрительно указывая на кучку разноцветных амобилеров, образовавших небольшую пробку в самом начале улицы Медных горшков. — Все, новый год начался, граждане благополучно вылезли из-под одеял… У меня такое впечатление, что сегодня утром проснулось раза в два больше народу, чем заснуло вчера вечером.

— Да, мне тоже так иногда кажется, — совершенно серьезно согласился Джуффин. — Единственный способ объяснить столь быстрый рост населения Ехо… Ничего, мы, хвала Магистрам, пока никуда не опаздываем.

— А почему вы не дали мне зайти в Управление, если мы никуда не опаздываем?

— Потому что я злодей, каких мало, — Джуффин ехидно покосился на меня. — Если я не дал тебе зайти в Управление, значит, так надо. Ясно?

— Нет. Что, у вас там какие-то страшные тайны?

— Да уж! Такие страшные, дальше некуда… Видишь ли, я просто подумал, что твоя жизнь уже до отказа переполнена разными традициями, приятными и не очень. Самое время от них избавляться. Кто сказал, что перед тем, как отправиться в путь, непременно следует выпить кружку камры в компании всех, кто остается дома, а потом прочувствованно сказать им: «До свидания»?

— Вроде бы так положено…

— Ну вот, теперь можешь считать, что вроде бы такнеположено, — торжествующе заключил Джуффин. — А в следующий раз придумаем какое-нибудь новое правило игры. В конце концов, так интереснее.

— Ваша правда. А я-то ругал себя последними словами, что так и не собрался попрощаться ни с девочками, ни с леди Сотофой, и вообще ни с кем. С собственной собакой — и то не попрощался. А оказывается, так и надо.

— Я с самого начала предполагал, что тебе понравится ход моих рассуждений. А теперь поговорим о более важных вещах. Помнишь, я вчера сказал Нумминориху: дескать, мне хотелось бы, чтобы твой спутник присматривал за тобой, а не наоборот?

Я кивнул.

— Так вот, об этом забудь, — заявил Джуффин. — Разумеется, ты можешь смело положиться на Кофу, если у вас возникнут какие-нибудь житейские проблемы. Но вся ответственность за выполнение вашей миссии, в том числе и за его драгоценную жизнь, лежит на тебе.

— Это нелогично, — вяло возразил я. — Я — молодой и глупый, а Кофа — старый и мудрый. С какой стати?..

— Дослушай до конца, — попросил шеф. — Как ты думаешь, почему я решил отправить на Уандук именно тебя?

— Потому что у вас есть очаровательная традиция — кстати, о традициях! — заботливо коллекционировать самые разнообразные приключения на мою ни в чем не повинную задницу… А если серьезно, не знаю. Может быть, вы просто от меня устали?

— Есть немного, — подтвердил Джуффин. — Других версий у тебя нет?

— Нет. А должны быть?

— Ну, не то чтобы непременно должны, но я до последней минуты надеялся, что ты сам сообразишь. Ладно, объясняю. Если бы не было тебя, мне бы пришлось бросить все дела и ехать на этот грешный Уандук самому. — Он поймал мой удивленный взгляд и серьезно кивнул. — Проблема в том, что большинство могущественных уроженцев Угуланда почти ничего не стоят на таком расстоянии от Сердца Мира. Некоторые опасные фокусы, конечно, остаются в их распоряжении, но, на мой вкус, это несерьезно. А вот Истинная магия работает где угодно — хоть в стенах Замка Рулх, хоть на Уандуке, хоть в ином Мире. У тебя самого, насколько мне известно, была возможность в этом убедиться. В общем, сэр Макс, на тебя вся надежда. И, кстати, не забывай, что в нашем прекрасном Мире существует Безмолвная речь. На этот раз я не просто готов отвечать на все твои вопросы в любое время суток — я даже настаиваю, чтобы ты их задавал при малейшей необходимости и даже в отсутствие таковой.

— Да? Тогда начну прямо сейчас. Если, к примеру, этот грешный халиф все-таки не захочет с нами встречаться, я смогу добраться до него по Темной Стороне? Я имею в виду, на Уандуке тоже есть Темная Сторона?

— Разумеется. — Шеф, кажется, был огорошен. — Темная Сторона есть где угодно, неужели ты сомневался? Какой ты все-таки смешной!

— На том и стоим, — вздохнул я. — Вы же знаете, теоретик из меня никудышный.

— Да уж, счастье, что тебе не придется читать лекции об Истинной магии счастливым гражданам Куманского Халифата, — ухмыльнулся Джуффин. — Вот это был бы грандиозный позор!

— Боюсь, мы уже приехали, — сообщил я, останавливая амобилер в начале Портового квартала. Проехать дальше было решительно невозможно.

Впрочем, я сомневался, что нам вообще удастся хоть как-то, пусть даже и пешком, пересечь пространство, загроможденное тюками, досками и прочей бытовой дрянью. Разве что, применив какую-нибудь сотую ступень Черной магии… Но Джуффин оказался настоящим чемпионом по ходьбе с непреодолимыми препятствиями. Я следовал за ним, пытаясь просто остаться в живых. Перспектива закончить свое увлекательное существование под кучей каких-нибудь гнилых парусов казалась мне не слишком заманчивой.

— Вот он, «Фило», — Джуффин указал на маленький изящный парусник, лениво почесывающий темный бок о толстые доски причала.

— Красавец! — одобрил я. — Кажется, я уже влюблен.

— Вообще-то, «Фило» — самая обыкновенная укумбийская шикка, — усмехнулся шеф.

— Вы забываете, что я еще не так долго живу в Мире, чтобы позволить себе роскошь определить это судно, и вообще что бы то ни было, как нечто самое обыкновенное, — возразил я. — Когда вы говорите: «Укумбийская шикка», у меня голова кругом идет от восторга.

— Твоя правда. Мне и самому не следовало бы забывать, что я родился и вырос в Кеттари и первые триста лет своей жизни имел смутное представление о кораблях. Все-таки нет ничего хуже привычки… У тебя есть еще какие-то неотложные вопросы, Макс? Или мы можем подниматься на борт?

— Можем, наверное, — вздохнул я. — Вечно так: как только вы предлагаете мне задавать любые вопросы, они тут же вылетают из моей головы, все до единого.

На борту «Фило» царила неописуемая суета. Меня она немного раздражала, но в то же время приятно бодрила.

— О, еще одной начальственной задницей стало больше в моем неблагонадежном корыте. Ну и здоров ты спать, сэр Макс! Ничего, теперь скоро отчалим, лучше поздно, чем слишком поздно, — на ходу выпалил сэр Анчифа Мелифаро.

Бравый капитан «Фило» пронесся мимо меня на такой скорости, что даже его шустрый младший братец мог бы позавидовать. Удивительно, как он умудрялся не наступать на длиннющие концы пестрой шали, которой была повязана его голова.

— Идем, поищем Кофу и вашу каюту заодно, — вздохнул Джуффин. — Честно говоря, я уже готов начать извиняться перед вами обоими. Шикка, конечно, самое быстроходное судно нашего Мира, но и самое неудобное. Здесь здорово качает. А уж одна каюта на двоих — это выше моего понимания! Бедняга Анчифа гостеприимно уступил вам свои собственные хоромы. Подозреваю, ему самому придется спать где-нибудь в трюме. Словом, я чувствую себя законченным злодеем!

— Правильно делаете, Джуффин, — откуда-то из темноты отозвался сэр Кофа. — С чего вы решили, что на Уандук нас должен доставить именно Анчифа?! Он, конечно, отличный капитан и кровно заинтересован в успехе нашего предприятия, но я бы предпочел отправиться в путь на нормальном комфортабельном бахуне. Ну, пришлось бы добираться до Капутты на дюжину дней дольше — подумаешь!

— Просто мне показалось, что так будет правильно, — объяснил Джуффин. — Уж если Анчифа заварил эту кашу с куманцами, значит, он должен принимать непосредственное участие в наших попытках ее расхлебать. Есть одно правило, которое я стараюсь соблюдать во что бы то ни стало: всякое дело должно быть доведено до конца тем, кто его начал. Обычно это работает. Так что поверьте мне, Кофа, с Анчифой ваше путешествие пройдет гораздо удачнее, чем с кем-либо другим. Хотя, конечно, комфорт вам в ближайшее время не светит.

— Ну, я-то опытный путешественник. Но что будет делать этот бедный мальчик? — Кофа открыл перед нами дверь, ведущую в совсем крошечную, никак не больше пяти-шести квадратных метров, каюту. — Вы не забыли, что сэр Макс совмещает службу в Тайном Сыске с обязанностями царя народа Хенха? — весело спросил он. — А вы вынуждаете царскую особу путешествовать в таких суровых условиях. Учтите, Джуффин, это пахнет международным скандалом.

— Не пахнет! — объявил я, усаживаясь на мягкий войлочный пол. — Мне здесь нравится. Пока, во всяком случае. Не переживайте, Кофа, в свое время я жил в комнате, размеры которой не слишком превосходили площадь этой каюты, и был почти уверен, что это — на всю жизнь. Так что потерплю. Лишь бы вы не выбросили меня за борт, устав от моего общества.

— Ничего, на такой случай у меня имеется неплохое снотворное, — успокоил меня Кофа. — Остается понять, что лучше: подсыпать его тебе или принять самому.

— Разделите пополам, — предложил Джуффин. — Если учесть, какая качка вам предстоит, это — самое разумное решение.

— А где наш пленник? — спросил я. — Это, конечно, неплохо, что в каюте нас будет двое, а не трое, но куда вы его подевали, Кофа?

— Упаковал и спрятал в трюме, — невозмутимо ответил тот. Посмотрел на мое ошеломленное лицо и рассмеялся. — Ну а чего ты ждал, мальчик? Хочешь, чтобы я положил его к тебе под одеяло? Могу устроить.

— Спасибо, обойдусь. Но все-таки класть в трюм живого человека… Это не слишком?

— Нет, в самый раз, — холодно сказал Кофа. — Не такой уж он живой, между прочим.

— Сэр Кумухар Манула сейчас мало чем отличается от какого-нибудь тюка с тряпьем, — объяснил Джуффин. — Он не просто спит и ничего не чувствует, он еще и неуязвим, как неуязвим всякий неживой предмет. Он не может ни ушибиться, ни подхватить простуду — ничего в таком роде. Так что все в порядке.

— А как, кстати, мы будем приводить его в чувство? — спросил я.

— Элементарно. Один твой Смертный Шар, соответствующий приказ — и все будет в порядке. Кстати, тебе не стоит торопиться с этим фокусом. Если слугам халифа будет сказано, что только ты можешь привести пленника в чувство, ваши шансы получить аудиенцию во дворце сразу же возрастут. Ни один куманец в здравом уме не откажется поглазеть на настоящие угуландские чудеса — а чем Его Величество Нубуйлибуни цуан Афия хуже прочих?

— Ясно, — улыбнулся я. — А там… Одним Смертным Шаром больше — и дело в шляпе.

— Надеюсь, что так, — кивнул Джуффин. — Ладно, господа, у меня куча дел и при этом ни единого заместителя. Один пускает слюни над шкатулкой Гравви, другой внезапно решил проветриться… Так что я, пожалуй, пойду. Приятного путешествия.

С этим словами шеф развернулся и покинул каюту. Тихо скрипнули старые доски палубы, и мы с Кофой остались одни. Мне стало немного грустно и неуютно. Слишком уж быстро все случилось.

— Не переживай, мальчик, — улыбнулся сэр Кофа. — Этот хитрый Кеттариец суеверен, как какой-нибудь запуганный чудесами Младший Магистр древнего Ордена. Он просто старается обмануть судьбу, всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит. Настоятельно рекомендую тебе поступить так же — проверенная примета! Считается, что дура-судьба вполне может купиться на эту нехитрую уловку и не заметить, что мы пытаемся с нею поспорить. Оно и к лучшему. Нам с тобой сейчас действительно не стоит привлекать к себе ее внимание.

— Ясно, — вздохнул я. — Кстати, я все хотел вас спросить, вы взяли с собой свою «полевую кухню»?

— Разумеется. Неужели ты надеешься, что я буду с тобой делиться?

— А зачем в противном случае я бы ввязался в это дурацкое мероприятие? — рассмеялся я. — Поначалу я наотрез отказался покидать Ехо, и только когда Джуффин пообещал, что меня будете сопровождать вы, я изменил решение, поскольку понял, что у меня есть шанс.

— Ладно уж, не подлизывайся, — проворчал Кофа. — Может, и поделюсь. Жизнь человеческая — удивительная штука, еще и не такие чудеса случаются.

А через полчаса я стоял на палубе «Фило», захлебываясь холодным речным ветром. Оранжевые огоньки Портового квартала гасли, скрываясь за перламутровой дымкой вечернего тумана. Небо на горизонте переливалось всеми оттенками пурпура — где-то там вовсю праздновали наступление нового года многочисленные обитатели Замка Рулх, во главе с Его Величеством Гуригом Восьмым. «Фило» несся по темной воде Хурона, легкомысленно подпрыгивая среди волн. Путешествие началось, и теперь я уже точно не мог ничего изменить. Оставалось только смириться, расслабиться и наслаждаться новой страницей собственной занимательной биографии. Именно так я и сделал. Теххи была совершенно права.

— Ты умудрился отыскать единственное место на палубе, где твоя задница не совсем уместна, сэр Макс, — бодрой скороговоркой сообщил невесть откуда взявшийся Анчифа.

На мое плечо опустилась рука, удивительно тяжелая для такого изящного парня.

— У меня есть традиция праздновать начало каждого нового плавания, стоя именно на этой скрипучей доске, — объяснил он. — Здесь есть одно неприметное пятно, след от крови бывшего хозяина моей шикки. В свое время мне пришлось собственноручно его прирезать, в противном случае этот коварный укумбиец устроил бы ревизию моих внутренностей. А ты как раз стоишь на этом самом пятне.

— Могу подвинуться, — миролюбиво сказал я. — Или ты предпочитаешь, чтобы я вовсе сгинул?

— Да нет, — улыбнулся Анчифа, — просто переместись на шаг влево, и все. Оставайся, сэр Макс. Мы вполне можем отпраздновать начало пути вчетвером.

— Вчетвером? Но нас же здесь только двое. Или ты ждешь кого-нибудь из команды?

— Нас уже четверо, парень. Ты, я, старик «Фило» и Хурон, — совершенно серьезно объяснил Анчифа, извлекая откуда-то из глубоких недр своего кожаного лоохи здоровенную бутылку. — Это «Полуденная Прохлада», гордость винных погребов Ордена Семилистника. Такое вино не достанешь ни за какие деньги, но отец за особые заслуги перед Соединенным Королевством получил разрешение Короля раз в год покупать несколько бутылок у самого Магистра Нуфлина. Что не мешает старому пройдохе Мони Маху брать с бедняги Манги втридорога!

— Очень на него похоже, — рассмеялся я. — Но оно того стоит, я полагаю.

— Еще бы! — тоном знатока подтвердил Анчифа, протягивая мне бутылку. — И имей в виду, сэр Макс, нам с тобой — только по глотку, остальное предназначено для «Фило» и Хурона. Знаешь, какие у них бездонные глотки!

— Могу себе представить.

Я бережно взял тяжеленную бутылку, отпил один глоток. Вообще-то гурман из меня тот еще, но на сей раз даже меня проняло. Никогда не думал, что вино может быть таким вкусным! Анчифа с интересом покосился на мою ошалевшую рожу, одобрительно кивнул, отобрал бутылку, сделал здоровенный глоток — я до сих пор не понимаю, как ему удалось не захлебнуться! — и изо всех сил грохнул бутылкой о борт корабля. Осколки толстого стекла полетели в разные стороны, один из них впился в мою щеку. Часть драгоценного вина неопрятной лужей растеклась по палубе, часть благополучно смешалась с темными водами реки.

— Смотри! — Анчифа потянул меня за полу Мантии Смерти.

Я поневоле отвлекся от ощупывания пострадавшей физиономии и уставился в темноту. Впрочем, ничего особенного я так и не разглядел, как ни старался.

— Ты не туда смотришь, — настойчиво теребил меня Анчифа. — Смотри на пену, только поторопись, скоро ничего не будет видно.

Я послушно уставился на прозрачные клочки белесой пены. В какой-то момент мне показалось, что они похожи на буквы, написанные крупным, но корявым почерком первоклассника. Я так и не успел разобрать составленное ими слово — надпись быстро расползалась у меня на глазах, через несколько секунд клочки пены окончательно утратили сходство с буквами.

— Ну как, успел что-то разглядеть? — спросил Анчифа.

— Похоже на какие-то буквы, — нерешительно ответил я. — Но я не успел прочитать…

— Хурон сказал мне спасибо. Он всегда пишет мне одно и то же. Просто «спасибо». Я чуть последнего ума не лишился, когда это случилось впервые. Решил, что померещилось, но на следующий раз все повторилось. А теперь я уже и не представляю, что может быть как-то иначе.

— Ну и дела! — восхитился я. — Впрочем, на месте Хурона я бы тоже предпочел остаться вежливым. Чего только не сделаешь ради такого замечательного напитка!

— Ага, — подтвердил Анчифа. Посмотрел на меня и неожиданно рассмеялся.

— Ты чего? — удивился я.

— Глядя на твою рожу, можно решить, будто мы только что побывали в какой-нибудь переделке, — объяснил он. — Когда ты успел заработать это украшение на щеке?

— Твоя работа, между прочим. Лихо ты бьешь бутылки, сэр капитан!

— Есть такое дело, — подтвердил он. — Между прочим, разбить такую толстенную бутылку действительно надо уметь… Так тебя поцарапало осколком?

— Ну да, не брызгами же! — буркнул я, осторожно ощупывая неприятно саднящую царапину.

— Это хорошая примета, Макс. Очень хорошая! — Анчифа так обрадовался, что я невольно заулыбался в ответ.

— Ну, если хорошая, тогда ладно. Пусть будет.

— Знаешь что? Раз уж так вышло, тебе непременно нужно потереться щекой о палубу, — посоветовал Анчифа. — Если ты угостишь старика «Фило» своей кровью, он решит, что теперь ты его близкий родственник. И тогда тебя совсем не будет укачивать, даже после того, как мы выйдем в море. Когда кто-нибудь из новичков приползает ко мне на карачках и вопит, что готов скормить свою пропащую задницу голодным рыбам, лишь бы не оставаться на этой вертлявой лоханке, я заставляю его угостить «Фило» несколькими каплями своей крови, и все как рукой снимает. У этого красавца свои причуды, а поскольку в море он настоящий хозяин ситуации, лучше делать, как он хочет.

Я подозрительно покосился на Анчифу. Вообще-то, от его слов здорово попахивало дурацким розыгрышем, вполне во вкусе сэра Мелифаро-младшего. Но капитан выглядел серьезным, как какое-нибудь медицинское светило в конце продолжительного консилиума. Я рискнул поверить ему на слово и послушно улегся на палубу. Прижался раненой щекой к холодному, влажному дереву, и мне тут же стало тепло и спокойно, словно бы я вдруг вернулся домой и забрался под меховое одеяло Теххи. Удивительно приятное чувство.

Назад: Зеленые воды Ишмы

Дальше: Примечания