Вот что, высокочтимые янрирры. Я в этом их госпитале… это ведь госпиталь, верно?.. спать не могу и пищу принимать опасаюсь. Если я пленный, то и обращайтесь со мной соответственно. Отправьте в нормальный концлагерь, поближе к другим эхайнам, а не держите в этой камере с белыми стенами, как дикого зверя. Ну да, я сейчас не в лучшем состоянии, но это не повод, чтобы разговаривать со мной как с больным ребенком. Пожалуйста, сделайте так, пожалуйста, эдак… пошевелите пальчиками, будьте любезны… Один из докторов мне даже улыбнулся третьего дня. С какой стати ему улыбаться, если я по любым меркам военный преступник? Кто так обращается с военнопленными?! Ну да, у этелекхов свои мерки, у эхайнов – свои. Среди эхайнов я почти что безгрешная пташка небесная. Гордиться нечем, за всю жизнь ни одного Суда справедливости и силы… не считать же тех двух оборванцев, во время учебного патрулирования, в бытность еще курсантом… или троих, уж и не упомню. Кто такое запоминает… И на станции я по большей части стрелял по своим же, которые отказались подчиниться приказу каптора Хэнтауту и оказали активное сопротивление. Неподчинение приказу сурово карается, это все знают. Говорят, у них был свой приказ, ну и что? Нашего приказа это никак не отменяет… Подумаешь, подстрелил одного этелекха! Не десятерых же, как собирался. Эти лечебные процедуры, от которых потом вся кожа чешется, это чистое белье в крупный и мелкий цветочек, улыбочки эти – все это издевательство и унижение. Не верю я их улыбочкам. Если кто-то мне еще однажды скажет, что этелекхи безобидны и миролюбивы, я плюну тому в глаза. У меня сотрясение всего, что только можно и что нельзя, сломана левая нога в колене и вместо носа лепешка. Это что, миролюбие у них такое? Если они миротворцы, то я – Атрани, Стихия кротости и всепрощения! Этелекх был вдвое меньше меня – здорового, взрослого эхайна, воина, эршогоннара… и что теперь? Был здоровый, стал больной. Валяюсь в белой, как птичье яйцо, клетке… что это мне нынче в голову птицы так и лезут?.. сам беспомощный, как птенец. С расплющенным клювом… Нос, правда, они обещали выправить, но я все равно им не верю. Либо отправьте в концлагерь, либо уж расстреляйте, если так положено, но унижать мое достоинство не смейте.