…Кырханг обо всем знал и все слышал. Лицо его, и без того маловыразительное, теперь совершенно окаменело. Он убрал все до единой эмоции так далеко, как только сумел. Эти эхайны, которые отправились умирать, чтобы он мог увести из ада слабую земную девочку, – они были для него никем, их родовые фамилии были пустым звуком, а имен он даже и не знал. Более того: в определенных условиях они могли бы оказаться врагами. И ни при каких обстоятельствах не могли стать друзьями. Все это ничего не значило. Они ушли, оставив его в одиночку беречь бесценное сокровище. При всем желании он не мог бы к ним присоединиться. В делах жизни и смерти от него не было никакого толку, все его искусство дистанционно подчинять себе любую сколько-нибудь интеллектуальную технику ни на что не годилось. Клятвы и ритуалы мало значат для Красных Эхайнов, но честь – она под любым солнцем Эхайнора честь. Где-то глубоко внутри себя, под толстой броней льда, он умирал сейчас вместе с ними. Но снаружи – ни единого отблеска скрытых пожаров души. Пусть она не знает. Да, она читает чужие эмоции, как детскую книжку, только нынче это книжка с пустыми страницами… Клубы жирного черного дыма ползли над землей, словно оторвалось от небес и рухнуло какое-то особенно траурное облако. Разлетевшиеся при падении летающей машины брызги ее смертоносной начинки продолжали гореть даже на камнях. Было невозможно дышать от жара и мерзкого химического запаха. «Дым, – сказал Кырханг высохшим голосом. – Хорошее прикрытие. Нам пора в путь. Только постарайтесь не вляпаться в эту гадость – она будет гореть вместе с вами». Дези посмотрела на него мертвыми глазами. «Кто?» – спросила она. Не было такой книжки, которую бы она не могла прочесть… «Полковник, – ответил Кырханг. – И, по-видимому, штаб-сержант. Остальные молчат, но я слышу их дыхание». Насчет последнего он солгал. Но она, кажется, поверила. Или сделала вид, будто поверила, затем лишь, чтобы успокоить его и вернуть уверенность. Хрупкую, как выяснилось, вещицу, способную рассыпаться от любого пустяка. «Я эхайн, – сказал он свирепо, обращаясь в первую очередь к самому себе. – В моем роду восемь поколений воинов. Мой брат был из воинов воином. Тысяча сто семнадцать демонов ада… Я убью всякого, кто встанет на пути. Если убьют меня, я и мертвый буду убивать в ответ». Дези провела рукой по его липкой от пота и сажи щеке. Глаза ее напоминали два осколка пыльного зеленого камня. В них не осталось и тени жизни. Но жизнь еще теплилась в словах. «Мы не умрем, – сказала она. – Мы превратимся в ветер, как пожелал полковник. А ветер не умирает…»