Двое в Роще Благонравия безмолвно и не следя за временем продолжали перестрелку взглядов.

– Так я жду, Ошфа, – наконец отверз уста эхайн, которого гранд-адмирал с замиранием сердца называл Злым Драконом и который мог себе позволить обращаться по имени ко всякому собеседнику в пределах Черной Руки, вне зависимости от возраста и чина.

– Что… что ты хочешь от меня услышать… – Гранд-адмиралу понадобилось немалое усилие, чтобы ответным ходом вымолвить имя кошмарного собеседника: – … Эари?

Тот усмехнулся нетронутой шрамом половиной рта:

– Приятно, что помнишь, как меня зовут. Приятно, что вообще меня помнишь. Сколько лет прошло?

– Двад… – Гранд-адмирал, зажмурившись, потряс головой. – Десять… кажется. – Он с трудом сглотнул. – Тебя так и не нашли.

– Еще бы! Ведь меня так старались потерять… Чего ты боялся, старинный мой друг, какого подвоха от меня ожидал?

– Ты же знаешь… когда ты поблизости, гекхайан никого не видит и не слушает. Кем бы я сейчас мог быть, если бы не…

– Если бы не?..

– … не твой последний сумасбродный поход в преддверия Хаоса? Так и остался бы командовать Двенадцатой штурмовой эскадрой или поднялся бы на одну-две ступеньки, до генерал-квартирмейстера Звездного флота. Но ты сгинул, и опечаленный утратой взор гекхайана понемногу привык замечать и другие лица…

– Отчего же генерал-квартирмейстер? Неужели для доблестного воина не нашлось бы места в командных верхах?

– Как всегда, насмехаешься, Эари? – на сей раз это имя далось Вьюргахихху без труда. – Позабыл? Темные тупики Гакхэтрагайи… слепой инвалид, прикинувшийся зрячим… безногий отставной унтер без лица и без глаз, взявшийся нагадать нам судьбу за все монеты, что были при нас… После того, как предсказанное тебе сбылось дословно, я посылал за ним своих ищеек… у меня уже появились свои ищейки, я составил себе реноме на операциях против этелекхов… не нашли ни следа, ни имени, да и тупики те были взорваны и расчищены под какую-то невразумительную застройку, которая так и не началась… я отыскал застройщика, вынул из него и душу и потроха, а он только хныкал и сулил все блага мира и все свое достояние… никогда не видел, чтобы взрослый эхайн так цеплялся за жизнь… жизнь и достояние я у него забрал, но безногого так больше и не повстречал…

– И хорошо, что не повстречал. Что еще ты надеялся от него услышать? Или монеты всех бедолаг, которых ты лишил достояния, жгли тебе карман в надежде на новое прорицание?

– Ты же знаешь… никакое то было не прорицание… то было проклятие… где-то он научился этому лихому ремеслу, а уж без ног остался, полагаю, по нашей милости… какая-нибудь тупая полицейская операция… вот и решил поквитаться… проклял и тебя, и меня…

– Глупости это, Ошфа. Никогда я не верил в эти сказки, и тогда не поверил.

– Но ведь было тебе предсказано: белая могила без надгробья… успение без прощания… прощание без успения…

– И только-то? – Злой Дракон снова усмехнулся половиной лица.

– Почему я должен тебе это напоминать?

– Потому что мне приятно это слышать из твоих уст. Не задавай своих вопросов, отвечай на мои… и продолжай начатое.

– Припоминаю твои шуточки… ты все тот же палач и насмешник… всегда умел вынуть душу заживо, а после пинком под зад отправить нести вахту… не то что я… от моих опытов с душой всегда умирали…

– Потому гекхайан и благоволил мне, что живые эхайны ему всегда полезнее мертвых. Уж не знаю, что вынудило его изменить мнение относительно тебя.

– Я научился быть незаменимым. И еще – многим адмиралам не по нраву война без единого шанса на победу. Они хотят уйти в Воинские чертоги Стихий триумфаторами, а не ярмарочными клоунами. Они хотят получить главный приз еще при жизни.

– Чего же хочешь ты?

– Для меня процесс всегда был важнее результата. Бесконечная война – то, о чем я могу лишь мечтать. Хотя бы потому, что победитель не всегда знает, как распорядиться трофеями. А я вообще не думаю о трофеях. Этой войны мне хватит на всю мою жизнь с избытком. И не забывай: бесконечная война – бесконечный прогресс. А война вроде той, что мы ведем – для нас практически бескровная, без горящих городов, осажденных крепостей и взорванных миров с нашей стороны – это подарок судьбы, выигрышный билет в лотерее, неиссякаемый источник национального единства и духоподъемности. Такого противника нам послали сами небеса – причем буквально! Лишь благодаря ему Эхайнор не воюет сам с собой, не пожирает себя изнутри…

– С новой должностью ты стал философом, Ошфа. И ты снова отвлекся, а мне это не нравится.

– Отвлекся… от чего?..

– Прорицание. Или проклятие, как тебе угодно.

– Да… я хотел, чтобы он снял проклятие… если такое возможно. И я бы постарался быть очень убедительным…

– Похоже, что он сделал это без твоих… гм… убеждений.

– С чего ты взял?

– Но ведь я здесь, а значит, белая могила отпустила своего обитателя.

– Эари, ты действительно все забыл или морочишь мне голову?! Ведь это – последняя часть твоего проклятия. Оно исполнилось целиком и в точности… а я все гадал, зачем он явился именно теперь.

– А он… действительно явился?

– Да… келументари… унтер сказал, сгребая твои монеты в свой кошель: лишь у келументари есть ключ к твоей могиле. Мы, помнится, много по этому поводу веселились. Келументари!.. Скажет тоже, увечный болван… еще бы демона Илкорина приплел или двуглавого змея Оркуриргуса!.. И вот келументари здесь… и белая могила отпустила тебя.

– Не потому ли ты открыл на него сезон охоты, что не желал моего возвращения?

– Ты был здесь не нужен, Эари. Здесь все устроилось наилучшим образом без твоего присутствия. Если ты вернулся, то лишь затем, чтобы разрушить задуманное и возведенное мною здание мирового порядка. Я не могу допустить этого… но не знаю, как предотвратить. Я не успел… не успел остановить келументари…

– Подожди, Ошфа, успокойся. Мы еще не закончили. Даже если сбылось мое проклятие… хотя не пойму, как можно проклясть возвращением из могилы…

– Тебе объяснить?

– Не сейчас… Но ведь твое проклятие не сбылось, не так ли? Ты жив, здоров и благополучен…

– Но какой ценой! Какой ценой, Эари! Да, оно не сбылось… но оно висит надо мной, как ледяной посох Этвуррамака… оно заточило меня в этом проклятом замке, который я ненавижу до последнего камешка в кладке! Оно лишает меня чести, надо мной гогочут самые последние грунтоеды в самых зачуханных казармах… Я почти достиг предела компетентности, и мне даже нет нужды делать оставшиеся два шага по карьерной лестнице, потому что военным министром быть я не желаю – это лишь парадное кресло, расписанная сусальным золотом декорация, военный министр ничего толком не решает, кроме даты устроения военного парада… а гекхайаном мне не быть, потому что гекхайаном мне не быть никогда… аристократический род в полтора поколения… предки-скотоводы из Тиралингской саванны… Но я сижу в Плонгорне, как в тюрьме, изредка совершая вылазки в Министрат и ко двору, где какой-нибудь шеф департамента очистных сооружений с прекрасным ускаррийским загаром нарочито громко спрашивает завитую, как хвост райского петуха, шлюху из эскорта: «Отчего это наш добрый гранд-адмирал так бледен? Ему нездоровится или он давно не отдыхал на алмазных пляжах Ускарри?» А гекхайан, глядя сквозь меня, как сквозь загаженное мухами стекло, интересуется: «Послушайте, старина Вьюрг… как давно вы инспектировали космические станции фронтира? Оттуда доходят неприятные слухи. Ах да… вы же не покидаете пределов Эхитуафла… даже странно видеть вас здесь, а не внутри оборонительных контуров Плонгорна…»

– И это все из-за пары бессмысленных фраз, которые обронил наудачу пьяный оборванец-инвалид?! Ты решил, что…

– Да, да, я верю, что тьма и безмолвие чужого мира поглотят меня! Да, я страшусь этого и не желаю такой смерти! Поэтому никаких чужих миров – только этот, где я родился и откуда отправлюсь в Воинские чертоги Стихий, по воле Стихий, а не во исполнение ворожбы паршивого безногого унтера… Ты хотя бы помнишь, в каком он был чине?

– Сержант, полагаю…

– Точно, сержант… и еще две нашивки за Деамлухс…

– Никак ты меня проверяешь, Ошфа? Это даже забавно… Не было у него никаких нашивок.

– Верно, не было… Я поверил в прорицание, когда ты ушел в свой последний поиск и сгинул без следа. Я навел справки – твоя могила должна была быть белой… потому что на Гхорогре лежат вечные белые снега глубиной в несколько миль, какое уж тут надгробье… С тех пор я сижу здесь безвылазно… адмирал без флота… да и какой я адмирал! Я паук, раскинувший сеть по всем мирам Черной Руки, а пауку нет нужды наведываться к пределам сети – ниточки и без того сообщат ему все, что нужно, слабым своим трепыханием… Из меня вышел хороший паук, коль скоро гекхайан, морщась и зажимая нос, все же отдал мне всю внешнюю разведку.

– Так ли, Ошфа?

– Ты сомневаешься?

– Хороший паук не допустит в свой плетеный дом столько ядовитых тварей, во стократ более опасных, чем он сам. Я говорю об этелекхах, которые разгуливают по мирам Черной Руки, как по курортам Ускарри… где нам с тобой никогда не бывать. Ты сам привел их сюда, хотя им нет места в наших мирах. Ты знал, что они явятся и примутся здесь хозяйничать, потешаясь над твоими сканерами и защитными контурами. Или не знал? Или, что хуже, знал, но питал ни с чем не сообразную надежду, что все как-нибудь обойдется? Как ты думаешь, что с тобой станется, когда у гекхайана найдется время обдумать эту простую мысль до конца… или у него обнаружатся здравомыслящие советники, которые преподнесут ему это логическое умозаключение?

– Ты угрожаешь мне?

– Я угрожаю?! Ты шутишь, старина. Когда это я угрожал кому бы то ни было? Обычно я исполнял угрозу до того, как она была высказана. А сейчас я лишь пытаюсь понять, как ты ухитрился наделать столько фатальных ошибок в мое отсутствие.

– Троктарк – это не ошибка! Возможно, это и есть тот самый выигрышный билет, который позволяет нам воевать с этелекхами на равных и так долго, как мы захотим.

– Или пока билет не истреплется, не так ли?

– Мы очень бережно к нему относимся, уж поверь… И все же – как тебе удалось? Неужели все дело в этом злосчастном келументари? Зачем ты пришел именно сейчас? И почему в такой странной компании? Эта ахинея по поводу парада… ты тоже решил посмеяться надо мной и моим проклятием, как и все вокруг? Какое мне дело до этого идиотского парада! Это вообще не моя сфера компетенции! Я мог бы не обращать внимания…

– Не мог, Ошфа. Ты ждал, что случится нечто тревожное и непонятное. Да ведь ты ждешь это с тех пор, как заточил себя в Плонгорне. Вся твоя унылая безрадостная жизнь – непрерывное ожидание развязки.

– Ты пришел… это и есть развязка?

– Еще нет, старый друг. Еще нет… Это первый сигнал, отмашка на старте. Этвуррамак не просто занес над тобою посох – он уже прицелился. Механизмы судьбы запущены… я бы желал видеть, как ты станешь уворачиваться от всех ударов, что она обрушит на тебя.

– Ты уходишь, Эари?!

– Ухожу… это твой замок, твоя паутина… что мне здесь делать?

– Но… мы могли бы… вместе… как когда-то…

– Я всегда буду неподалеку, Ошфа. Может быть, мы даже встретимся снова. Но умоляй Стихию Стихий, чтобы это случилось в Воинских чертогах!