Глава 4

Выплаты за ордена, медали, выслугу лет, участие в боевых действиях, налет часов, надбавка за звание, компенсация за бытовые неудобства – всё это в сумме дает тысяч шестьдесят в год, а нормальный дом на Земле в приличном месте стоит миллионов десять. Так что пятнадцать лет служи безупречно, только чтобы на жилье заработать, а потом еще десять, чтоб отложить что-нибудь на безбедный остаток жизни – потому что в военном флоте дольше никого не держат, если не дослужился хотя бы до контр-адмирала. И хорошо тому, кто здоровье сохранил, чтобы устроиться пилотом в транспортный флот… Но здоровья хватает немногим, в лучшем случае – одному из десяти выживших. А до отставки доживает едва половина летного состава. Зато похороны за счет государства… А тут – всё и сразу. Четвертак в карман, дом с огородом – как с куста… Просто сказка. И всего-то делов – расхреначить какой-то транспорт, а потом разнести в клочья пиратскую эскадру. Одно непонятно: почему бы сначала пиратов не навести на цель, а уж потом с ними разобраться по-свойски? Эх, командор-командор, так сотню раз подумаешь, а не лучше ли было согласиться провести остаток службы на периферийных базах или сложить голову в честном бою с какими-нибудь отморозками из неконтролируемого пространства? А по слухам, неконтролируемого пространства в галактике куда больше, чем контролируемого, и чего оттуда ждать, никто не знает. Порой кажется, что штабные крысы и не хотят знать, что происходит за пределами Федерации, чтоб жить не так страшно было, чтоб не думалось лишнего, чтоб спалось спокойней…

Командор Вайгач заканчивал предполетное тестирование систем истребителя, но мысли его бродили где-то далеко от цели, на которой следовало сосредоточиться окончательно и бесповоротно. На первый взгляд, полетное задание было составлено просто как блин: главное – с точностью до миллисекунды выйти в заданный район, приблизиться к цели на максимально близкое расстояние и просто открыть огонь по боевым узлам и энергетическим центрам цели, расположение которой было также расписано чуть ли не до миллиметра. Это тоже внушало подозрения, поскольку никаких вариантов, кроме одного, не предусматривалось. Так не бывает… Во всяком случае, до сих пор не бывало. Скачок в девяносто шесть парсеков, и на тебе – цель как на ладони, только стреляй. На всё про всё две минуты пятьдесят секунд, а потом боевой разворот, и в прицеле уже пиратская эскадра Байяра Тита, едва вынырнувшая из подпространства. За ним уже лет десять охотится весь флот Федерации, а тут оказывается, что нет никакой тайны в том, где шастают его каравеллы. Не так прост этот Лин Тао, как хочет казаться… Да и Майя не так проста. Зачем телеге пятое колесо, когда по всем расчетам двух пар СУ-112-Д за глаза хватило бы для этой операции? Значит, не так уж уверены господа стратеги из Совета Безопасности в непогрешимости своих расчетов. Но – чему быть, того не миновать, а значит, остается только надеяться на удачу и делать всё как положено – четко и быстро. Малейшая заминка – и никакое везение не поможет.

От диспетчера порта поступил сигнал включить фантомные установки, и командор, не глядя, ткнул пальцем в сенсорный экран. Каждое движение было отточено до полного автоматизма – зачем голову забивать тем, что руки сами помнят… Три года в кадетском корпусе, пять – в училище, двенадцать – в строевых частях. За это время даже из мартышки можно сделать аса…

На пульте вспыхнула красная лампа, а в мониторе прицельного планшета замерцали четыре точки, обозначенные как корабли противника. Командор едва сдержал себя от того, чтобы не запустить экстренную активацию боевых систем. Потребовалась доля секунды, чтобы сообразить: фантомные экраны оказались настолько эффективными, что заглушили сигнал «я свой», и визуальные сенсоры мгновенно распознали остальные истребители эскадрильи как каравеллы FJ-111.

– Черт… – донесся из коммуникатора нежный голосочек Майи. Она была явно растеряна, и на то, чтобы сообразить, в чем дело, ей потребовалось на полсекунды больше, чем командору.

– Тра-та-та… – сдержанно посетовал штурман Кныш.

– Говорил я: дерьмо дело, – оценил ситуацию мичман Лотарь.

– Не говорил ты ничего такого, – возразил ему мичман Дуло.

– Всем молчать и слушать сюда! – распорядился командор. – Увеличить мощность сигнала «я свой».

– На скоко? – поинтересовался мичман Дуло.

– Пока не проявится… – отозвался командор.

– Тогда фонить будем на всю галактику, – здраво рассудил мичман Лотарь. – Поджарят нас, пикнуть не успеем…

– Отставить панику! – приказал командор. – Если всё пойдет по плану, то без разницы, будем мы фонить или нет.

– Может, подумать… – попытался возразить мичман Дуло, но его перебила Майя:

– Думать некогда. Выполнять…

– Жопа… – еле слышно произнес мичман Дуло, но всем хватило такта и смирения, чтобы проигнорировать его замечание.

Впрочем, на дальнейшую дискуссию времени действительно уже не было. Бортовые хронометры отсчитывали последнюю минуту до старта.

– Расчет траектории закончен, – доложил штурман Кныш.

Итак, сейчас пространство свернется, превратится в безмолвный серебристый вихрь, разберет пятерку истребителей на кванты, чтобы собрать их вновь в невообразимой дали. Есть поверье, что каждый, кто хоть раз в жизни совершил подпространственный переход, лишается души. И она потом веками скитается среди звезд, прежде чем раствориться в леденящей пустоте. Но теперь уже не страшно… Позади сотни скачков сквозь бездну космоса, а душу можно потерять лишь однажды. Может быть, она через мгновение находит своего хозяина, поскольку для нее нет ни преград, ни расстояний? Ни преград, ни расстояний… Ни преград, ни расстояний… Ни преград, ни расстояний…

Вселенная исчезла в бездонной искрящейся воронке, пропорции кабины исказились, и казалось, что она вот-вот вывернется наизнанку. Всё, что внутри, окажется снаружи, а всё, что снаружи, – внутри. Мириады звезд и галактик будут заперты в тесной кабинке серийного истребителя СУ-112-Д, а он, командор Матвей Вайгач, будет парить над всем этим плененным великолепием и повелевать мирами. Повелевать мирами… Он знал, что бесполезно закрывать глаза – эта картина всё равно не исчезнет, она проникает прямо в мозг, размазанный по всей бесконечной трассе перехода. И остается лишь одно – терпеливо ждать завершения скачка. Только тогда разум придет в норму, исчезнет желание повелевать вселенной, вернутся и ощущение реальности, и здравая цель жизни: когда-нибудь поселиться в уютном домике у моря с какой-нибудь доброй и милой женщиной. И чтоб были дети. Много. Трое хотя бы… И никогда никто из них не должен покидать Землю. Никто и никогда… И так будет. Может быть, уже скоро. Да, сейчас или никогда!

В кресле напротив удобно развалился советник Лин Тао. Его сухощавые пальцы сжимали тонкостенный стакан с прозрачной желтоватой жидкостью, по стенкам которого поднимались медленные ленивые пузырьки.

– Командор, я думаю, вы догадываетесь, что в прошлый раз я вам сказал далеко не всё о вашей предстоящей миссии. И сейчас я вам всего не скажу, потому что сам знаю меньше, чем мне хотелось бы. Но я старше вас и опытнее, а потому о многом могу догадаться. Хотите знать, что с вами случится на самом деле?

– Оставьте меня в покое! – Командор ясно понимал, что собеседник – лишь плод его воспаленного воображения, хотя видение было четким и ясным, как никогда раньше. «Гости» уже не раз посещали его во время подпространственных скачков. О каждом из них были сделаны подробные доклады под видеозапись. И каждый раз с него брали отдельную подписку о неразглашении – под страхом увольнения с последующей изоляцией вне Земли на десять лет.

– С удовольствием бы, но не могу, – сочувственно отозвался советник. – Может быть, вы погибнете через пару минут… Или тысячелетий… Не важно. Всё равно скоро. И я должен убедить вас, что ваша жизнь отдана не напрасно, что жертва оправдана, что вы погибли ради блага всего человечества…

– Мне всё равно.

– Не верю, дорогой вы мой, не верю. В душе вы всё еще романтик, хотя в вашей жизни было немало разочарований. И несмотря ни на что, вы вполне готовы к самопожертвованию. Собственно, сейчас вы этим и занимаетесь…

– И кому жертва?

– Не кому, а во имя чего! Разумеется – Человечества… Но пока оставим высокие материи. Сейчас для вас, вероятно, главное – уцелеть и получить обещанный приз.

– Не только для меня…

– Разумеется… – Призрак советника едва заметно улыбнулся. – Так вот… Если вам повезет сегодня выжить, то миссия на этом не закончится. Вам придется проникнуть в глубинную суть бытия, познать Истину и, возможно, открыть ее человечеству. Впрочем, если вас ждет скорая смерть, то и она не освобождает вас от выполнения поставленной задачи…

– И что я на самом деле должен совершить? – Командор поймал себя на том, что воспринимает призрака как реального собеседника. Тот, казалось, прочел его мысли и усмехнулся…

– Теперь уже поздно отступать, так что не важно, знаете ли вы о конечной цели своей миссии – вам неизбежно придется ее выполнить, в чем бы она ни состояла.

Призрак исчез так же внезапно, как и появился, а на смену ему начало приходить то, что командор сейчас хотел видеть меньше всего. С каждым годом всё мучительнее и больнее было видеть то, чего не вернуть, что навсегда осталось в прошлом, о чем давным-давно стоило забыть. Но, кажется, сама вселенная мстит человеку за то, что тот утратил чувство страха, что нет в нем больше благоговейного трепета перед ее безбрежностью. Она показывает ничтожному, мелкому, смертному существу, где на самом деле его место. Мокрое шоссе летело навстречу, по лобовому стеклу, о которое разбивались частые капли дождя, метались щетки дворников. Отец дремлет рядом на водительском месте, положившись на автопилот и навигатор. На заднем сиденье спят мама и старшая сестра, утомлённые долгой дорогой. Впервые за два года отец, мелкий земский чиновник, получил отпуск, и вот – не слишком многочисленное, не слишком счастливое и не слишком состоятельное семейство мчится прочь от надвигающейся осенней слякоти, чтобы захватить последние ясные деньки у теплого моря. Это видение повторялось едва ли не каждый третий переход, и сейчас хотелось, чтобы оно прервалось до того момента, когда в огромную сосну, стоящую у обочины шоссе, ударила молния, и дерево, мгновенно превратившееся в факел, начало медленно валиться на дорогу.

С того момента он жил в мире, где ему нечего было терять… Возможно, если бы не эти возвращения в то страшное мгновение, боль бы постепенно отступила. Только это порой заставляло его жалеть о выбранной профессии. Впрочем – нет, выбора не было. Выбор сделали за него.

Над ухом защелкал метроном, отсчитывая последние секунды перед выходом в обычное пространство. Хотя какие могут быть секунды там, где и времени-то быть не должно? Не должно – но есть…

Как и было обещано, транспортное судно класса «Циклоп» тут же появилось на мониторе квантового прицела, боевые системы перехватчика мгновенно активировались, нащупывая заданную цель… Но между добычей и охотником оказался еще один объект – здоровенный корабль-заправщик, из-за которого транспорт едва высовывал лишь ходовую рубку. Конечно, как же его могло не быть… Не учли. Три минуты… Десять секунд уже прошло… И выход, похоже, один: общим залпом разнести вдребезги непредвиденное препятствие, а тем, кому повезет, пролететь невредимыми сквозь ливень разлетающихся обломков, действовать строго по плану, будь он трижды неладен… Командор, не глядя, ткнул пальцем в сенсорный пульт и перевел на себя управление огнем всей эскадрильи… Кроме Майи – в суматохе как-то забыли перепрограммировать систему управления ее перехватчиком на командорскую волну. А может, и не забыли? А может, и намеренно кто-то зачем-то оставил ей возможность не подчиниться, вести себя как вздумается…

Десятки пылающих лучей вонзились в огромную тушу корабля-заправщика, его корпус начал раскаляться, и вскоре прямо по курсу начала разгораться желтая звезда, медленно, слишком медленно увеличиваясь в размерах. Эскадрилья, набирая скорость, устремилась ей навстречу – в самое пекло.

– В чем дело?! – это кричала Майя, похоже, единственная, кто не понял смысла маневра.

– Делать как все! – распорядился командор ледяным голосом, но она явно не собиралась подчиняться. На бортовом мониторе было видно, как одна из пяти голубых точек начала уклоняться от общего курса, стремясь обойти неожиданное препятствие.

Зря это она, зря… Когда раскаленная плазма и обломки начнут разлетаться в разные стороны, самым безопасным местом будет центр взрыва. Не было никаких расчетов – их просто некогда было делать. Сработал какой-то неведомый инстинкт, выработанный годами, который подсказывал, что принято верное решение и другого выхода нет. Конечно, можно было просто остановиться, взять обратный курс, вернуться на базу, а потом сослаться на то, что в самом полетном задании не были учтены все вероятные ситуации. Но это наверняка означало бы конец всем надеждам на лучшее будущее. Лучше умереть сейчас, чем потом влачить жалкое существование без надежды на спокойную жизнь после отставки. Лучше добиться успеха любой ценой, чем возвращаться, поджав хвост, лишь потому, что кто-то наверху что-то не додумал. На то и существует флот, чтобы исправлять чьи-то ошибки. Ни шагу назад! За нами Земля!

Крупный обломок скользнул рядом, едва не задев обтекатель кабины, а впереди разрастался огромный огненный шар. Вся масса атакуемого объекта должна превратиться в энергию, иначе молодецкая атака превратится в глупую выходку придурков, которым жизнь не дорога. Но вся масса в энергию превращаться не желала, и экран квантового радара рассекли алые линии разлетающихся обломков. Траектория одного из них пересеклась с голубой точкой истребителя штурмана Кныша, и та исчезла без следа… Прощай, штурман, прощай, товарищ… Не ты первый, не ты последний. Сейчас не время думать о потерях. О павших позаботимся потом…

Наконец-то огненный шар начал превращаться в огненный «бублик», сквозь дырку которого радар разглядел очертания грузового корабля. Транспортное судно класса «Циклоп»…Пять лучевых пушек «Слепень» и ракетный комплекс «Трезубец». Третья степень готовности. Время приведения в боевое состояние – полторы минуты. Те самые полторы минуты, которые почти прошли, пока эскадрилья возилась с заправщиком. Но и это не повод для отступления. Есть еще несколько секунд, чтобы дать залп и начать маневр уклонения от встречного удара. Выстрелить-то противник успеет, а вот попасть – едва ли… Но есть приказ – корабль не уничтожать, так что придется стрелять лишь на одной сотой мощности орудий. Но прежде чем лучи долетели до цели, грянул ответный залп, и привелась в действие автоматика уклонения. Сейчас лучше было вообще не шевелиться, поскольку маневр был рассчитан на ускорение с предельными перегрузками: малейшее движение – и инвалидность обеспечена. Из-под потяжелевших век он успел увидеть, как с экрана исчезла еще одна голубая точка. Нет больше мичмана Лотаря… А Майя? А где, интересно, Майя, советник третьего ранга, ответственный за проведение операции? Может быть, уже улетела нести ответственность? Может, и улетела… Но одно дело сделано. Командор не сомневался в точности выстрела, и комиссия Правительства Федерации наверняка уже в пути. А вот удастся ли двум истребителям расправиться с эскадрой Байяра Тита – это уже вопрос. Непростой вопрос, даже если новый противник не подозревает о засаде, даже если удастся перехватить его именно в момент выхода из пространственного тоннеля, когда любой корабль почти неподвижен и практически беззащитен.

Перегрузки начали постепенно ослабевать, и пора было становиться на новый боевой курс. А вот и Майя! Не сбежала, значит… Значит, уже не два, а три истребителя встретят пиратский флот, что повышает шансы на успех примерно в полтора раза. Первая хорошая новость за последние две минуты. Не забыть бы только одновременно с первым выстрелом снять маскировку, а то не видать остаткам шестой эскадрильи ни славы, ни орденов, ни премиальных. Спишут инцидент на разборки между пиратами, и хрен что докажешь.

– Где вы были, советник третьего ранга? – поинтересовался командор, когда истребители заняли боевую позицию и оставалось еще несколько секунд до появления пиратских каравелл.

– Загуляла девка! – прокомментировал ситуацию мичман Дуло, который явно не знал, что делать: то ли скорбеть о погибших, то ли радоваться, что ему посчастливилось выжить.

– После объясню, – совершенно не по уставу ответила Майя, – не до того сейчас, командор…

Действительно, было уже не до того. Прямо по курсу одна за другой зажглось несколько ярких золотистых вспышек, и огонь надо было открывать прежде, чем вражеские каравеллы материализуются в обычном пространстве – пока лучи долетят до целей, они и появятся. Если, конечно, дальше всё пойдет как по маслу… После того, что уже произошло, надеяться на это было глупо, но очень хотелось. Но… Когда первая цель превратилась в огненный шар, зажглась девятая точка выхода из подпространства, потом десятая, одиннадцатая, двенадцатая. Вот тебе и «восемь каравелл»… Лишь за долю секунды до того, как взорвалась третья цель, командор успел заметить, что никакая это не каравелла FJ-111, а обыкновенный беспилотник-мишень, бочка с мотором. Тот, кто действительно всё это придумал, даже не счел нужным применить хоть какую-то маскировку.

Командор успел перевести огонь на девятую точку перехода, надеясь, что там-то уже появится реальный противник, но его расчет оправдался чуть раньше, чем хотелось бы. В огненный шар превратился истребитель мичмана Дуло, а затем сразу несколько оранжевых лучей впились в борт флагмана эскадрильи, продавливая защитное поле. Оставалось только катапультироваться. Стоит только дотянуться до зеленой кнопки, и кабина истребителя превратится в спасательную капсулу, которая через несколько секунд ускорения нырнет в пространственную нору, а та уж вынесет обратно, к точке старта. Интересно, мичман успел? А где Майя? Нет Майи… И даже истребитель с экрана исчез. Ловко. Да так и не бывает… Взрыва не было. Никто никуда не убегал. А истребитель исчез. И непонятно, почему пираты не включают свои лучевые пушки на полную мощность… Почему они пытаются аккуратно вскрыть истребитель, как консервную банку, вместо того, чтобы просто уничтожить противника? Это же не крейсер, не боевая станция, это не та боевая единица, что способна какое-то время противостоять удару любой мощности. Это просто скорлупа, просто жестянка, просто раковина… Человек – это моллюск космоса, способный жить лишь внутри своей раковины! Это мысль… Это надо запомнить… После Тартесского конфликта, помнится, репортеры проходу не давали, пытаясь добиться от него «нескольких слов» о славных баталиях и громких победах. Но не то что говорить – помнить не хотелось об этой «игре в котхи – мышки»…

Командор поймал себя на том, что уже, наверное, не первую секунду давит на кнопку аварийного отделения спасательной капсулы, но в ответ из-под приборной доски доносится лишь какой-то треск. Всё – момент упущен. Остается только с честью погибнуть, уйти на дно, не опуская флага. Прощай, пенсия! Прощай, дом на берегу океана! Прощай, Земля! Страха не было, но и умирать не хотелось. Хотелось добраться до тех, кто придумал эту «операцию», и подробно объяснить им, кто они такие есть… Рассчитывать на большее было глупо. Сейчас вообще было глупо на что-либо рассчитывать. Сейчас жестянку вскроют, и к пиратскому столу подадут деликатес – мясо командора под винным соусом.

Борт каравеллы, окрашенный в ярко-рыжий цвет, уже занял половину видимого пространства, пальба прекратилась… А если вдруг совершенно случайно окажется, что хоть один из четырех протонно-плазменных генераторов остался цел? Хватит одного выстрела, чтобы разнести вдребезги пиратский корабль… Они даже сняли защитное поле, вероятно, чтобы выпустить челнок с группой захвата. Как будто им есть чем поживиться на борту полудохлого истребителя. Что ж, ребята… Дураков надо учить. На удивление, сработали даже два генератора, и протонные лучи впились в корпус вражеского корабля, мгновенно продырявив его насквозь. Еще доля секунды, и масса его превратится в энергию, сжигающую всё в радиусе сотен миль. Хоть какой-то привкус победы… И смерть – легкая и быстрая.

Но еще через мгновение под обшивкой что-то коротнуло, лучи сначала поблекли, а потом и совсем исчезли. Из пробоины в борту каравеллы вырвался сноп пламени и тут же погас. Оставалось только ждать, когда к неподвижному истребителю причалит челнок с группой захвата. И не было даже возможности пустить себе пулю в висок, поскольку личного оружия пилотам истребителей по уставу не полагалось…