Глава 15

– Ваше Превосходительство, Смайли просил передать, что еще не готов к докладу, так что у Совета есть время обсудить пару других вопросов, – шепнул секретарь на ухо председателю Совета директоров.

Ожидание и так длилось уже более пяти минут, и если бы виновником был бы кто-то другой, то он еще четыре минуты назад вылетел бы с работы с «волчьим билетом». Но директор аналитического департамента Смайли Брексмейер слишком часто оказывался безукоризненно прав в своих расчетах и умозаключениях. Порой его выводы казались абсолютно противоречащими здравому смыслу и коренным образом расходились с компьютерными анализами и прогнозами ситуаций, но в итоге рекомендованные им абсурдные, на первый взгляд, шаги оказывались единственно верным средством достижения цели. Так что Стронг лишь досадливо крякнул, обвел взглядом дюжину членов Совета, посмотрел на себя в зеркало, покрывавшее всю стену по противоположную сторону от дубового круглого стола, и всё-таки сдержался от того, чтобы переломить карандаш, который вертел в пальцах последние несколько минут.

– Что с Фабрикой? – перешел он ко второму вопросу.

С одного из стульев, расставленных вдоль стены, поднялся председатель комиссии по внешнеэкономическим связям. Судя по тому, как он поспешно подскочил, а потом слишком медленно двинулся к трибуне, чувствовалось: тон выступления будет весьма напряженным, и докладчик явно ожидает, что господа члены Совета директоров останутся им недовольны – вплоть до лишения всех бонусов и надбавок.

– Господа, я должен сообщить крайне неприятную новость: с начала текущей недели Игра уже не является самым крупным бизнесом в галактике. Да и в целом по объему задекларированной прибыли за минувший месяц Фабрика превзошла Корпорацию на ноль целых две тысячных процента. Конечно, если учитывать доходы от наших дочерних предприятий, дивиденды от акций других компаний и теневую часть нашего бизнеса, то мы превосходим Фабрику примерно вдвое. Однако официально мы уступили первенство, а это является серьезным ударом по имиджу и авторитету Корпорации. Даже месяц назад, кода эти данные приводились лишь в экспертных оценках, у нас возникли серьезные проблемы с голосованием в Совете Окраинных Миров, когда решался вопрос о поддержке переворота на Дарии. Устраивающее нас решение вопроса обошлось нам примерно впятеро дороже, чем было предусмотрено первоначальной сметой. Конечно, неразрешимых проблем не существует, и специалисты нашего департамента предлагают два варианта выхода из сложившейся ситуации. Начну с того, который представляется нам менее перспективным, поскольку не дает стопроцентной гарантии успеха и противоречит ряду фундаментальных принципов Корпорации.

– Может быть, рассмотрим только один вариант? Более перспективный, – предложил Мирча Цепеш, магнат с Новой Трансильвании, который недавно, всего лишь пятый год, состоял в Совете директоров.

– Думаю, что именно вам второй вариант покажется крайне непредпочтительным. Всё-таки, с вашего позволения, я изложу оба предложения, – ответил докладчик, покосившись на Председателя, и, когда тот едва заметно кивнул, продолжил: – Итак, у нас есть возможность на довольно длительный период значительно снизить спрос на основную продукцию Фабрики – звездолеты военного и гражданского назначения. Для этого надо только заблокировать счета основных страховых и лизинговых компаний. Они достаточно нам задолжали, чтобы мы без особого труда добились соответствующего решения Верховного Суда Лиги.

– Не забывайте, что у них есть еще такой рынок сбыта, как Земная Федерация! – напомнил всё тот же Мирча. – Сорок процентов их продукции уходит туда.

– Нам достаточно снижения производства Фабрики на семь процентов и остановка его роста на шесть лет, – парировал его замечание докладчик и продолжил: – Но такой вариант развития событий повлечет за собой серьезный экономический кризис, падение производства на семидесяти процентах миров Лиги, а значит, мы рискуем не только положением наших дочерних фирм, но и снижениями ставок в Игре.

– Достаточно, – вмешался Стронг. – Второй вариант?

– Есть возможность обменять тридцать процентов акций Фабрики на десять процентов акций Корпорации.

– Так они и согласились…

– В принципе, им это выгодно, поскольку наша Корпорация получает свою прибыль с несравненно меньшими затратами. Но господин директор Фабрики ставит одно условие: его человек должен войти в Совет директоров Корпорации.

– Так… – Стронг задумался, но всего лишь на долю секунды. – Как вам всем известно, господа, число членов Совета, включая председателя, должно составлять тринадцать человек – ни больше ни меньше.

– Точно так, – согласился докладчик. – Но должен заметить, что такое решение вопроса дает нам гарантии лидерства на сотни лет вперед.

– Что ж… Если большинство проголосует «за», то нам придется сыграть в рулетку…

– Точно так…

– Я думаю, первый вариант слишком рискован и даже при наилучшем развитии событий даст лишь временный эффект.

– Согласен, Ваше Превосходительство.

– Может быть, достаточно будет пока просто пообещать место в нашем кругу – до тех пор, пока кто-нибудь из нас не умрет своей смертью? – предложил кто-то из членов Совета, однако Стронг даже не посмотрел в его сторону.

– Кто за рулетку? – Председатель поставил вопрос на голосование и прихлопнул тяжелой ладонью зеленую кнопку на пульте перед собой.

В центре стола зажегся первый зеленый огонек. Затем второй, третий, четвертый. Следующими один за другим вспыхнуло два красных, означающих, что решение будет принято отнюдь не единогласно. Но едва засиял седьмой зеленый огонек, приглашенные председатели комиссий, директоры департаментов и доверенные управляющие, занимавшие задние ряды, попадали со стульев и залегли на полу. Некоторые из них были на заседании Совета пятилетней давности, когда было принято аналогичное решение. Тогда шальные пули зацепили двоих ни в чем не повинных клерков, причем один из них едва выжил после ранения. Двое из членов Совета попытались поступить так же, но древний механизм уже сработал, и их запястья были намертво прикованы к подлокотникам кресел.

В центре стола открылся люк, и оттуда поднялась стальная башенка, из которой торчал ствол с глушителем, и начала вращаться, с каждой секундой наращивая число оборотов. Все смотрели на нее как загипнотизированные, а некоторые господа члены Совета пытались уклониться в сторону, когда им казалось, что ствол направлен на них. Однако старожилы Совета, пережившие уже не одну такую процедуру, знали, что увернуться от пули невозможно и рассчитывать стоит лишь на везение. Выстрелы были негромкие – как от пробки, вылетающей из жерла бутылки шампанского. Первая пуля никого не задела и застряла в стенной панели Круглого кабинета, вторая едва зацепила мочку уха Председателя, и все с надеждой посмотрели в его сторону, однако Стронг лишь усмехнулся, окинув коллег презрительным взглядом. Прошло примерно полминуты, прежде чем очередная пуля нашла цель, и башенка скрылась в недрах стола. Несколько секунд Мирча Цепеш продолжал сидеть прямо, только зрачки его сместились вверх, как будто он хотел увидеть кровавое пятно, растекавшееся от центра его массивного лба. Клерки начали подниматься с пола. В кабинет, стараясь не создавать лишнего шума, вошли три сотрудника службы безопасности, подхватили безжизненное тело, тут же сноровисто упаковали его в пластиковый мешок, чтобы не залить кровью пол из настоящего дубового паркета, и вынесли из помещения.

– Я всегда говорил, что вредно иметь слишком большую голову, – пошутил Стронг, провожая взглядом похоронную команду. В ответ раздались нервные нестройные смешки.

– Я вижу, с первым вопросом вы закончили… – Смайли появился в дверном проеме в момент выноса тела. Ему даже пришлось посторониться. Одет он был, как всегда, в джинсы, желтую футболку с красной надписью на одном из древних земных языков: «No pasaran!» Было ему лет шестьдесят, и должность свою он занимал уже лет сорок. Однако ничто не могло заставить его изменить привычкам молодости.

– Это был второй вопрос, – отозвался Председатель. – Первый мы по вашей милости отложили.

– Зря вы его так… – Смайли еще раз посмотрел вслед санитарам, уносящим мешок с телом бывшего члена Совета. – Бедняга Мирча мог еще оказаться очень полезен… А еще кричали, помню, на прошлых перевыборах: нужна свежая кровь! Вот вам и кровь. Свежая…

– Не ваше дело, Брексмейер! – осадил его Председатель. – Объясните причину задержки.

– Ах, да! – Смайли тряхнул густой рыжей шевелюрой с редкой проседью. – Я ждал успешного завершения операции «Фернандо», поскольку без ее результатов ранее утвержденный план предстоящей Игры представлялся мне весьма сомнительным.

– Что за операция?! – Стронг швырнул на пол окровавленный платок, который прижимал к виску. – Почему без санкции Совета?!

– Если бы я ждал, пока вы раскачаетесь, было бы уже поздно, – как ни в чем не бывало ответил Смайли. – Я и раньше пытался вас убедить, что мы недооцениваем этого командора. Но, похоже, выводы моего департамента уже не пользуются вашим безграничным доверием. Так что приходится действовать самостоятельно. Кстати, с вас полтораста миллионов! Мне пришлось потратиться из собственного кармана.

– Так… – Стронг оттолкнул лейб-фельдшера, который закончил заливать его кровоточащее ухо восстанавливающим гелем, но еще стоял рядом, ожидая дальнейших указаний. – Говорите! Только учтите, Бресмейер, если меня и остальных членов Совета не удовлетворят ваши объяснения, вас отсюда унесут в таком же мешке! – он кивнул на дверь, через которую только что вынесли тело Мирча Цепеша.

– Нисколько не сомневаюсь! – Смайли широко улыбнулся и обвел присутствующих многообещающим и торжествующим взглядом. – Но сначала я должен изложить суть нашего плана, а то, насколько мне известно, не все господа члены в курсе.

– Да! Не в курсе. Я… – промямлил, подняв голову, старейший член Совета Радж Раджниш. Все с удивлением посмотрели на него, поскольку голоса смуглого седобородого старика никто не слышал уже много лет. Зато голосовал он вполне исправно, если, конечно, бодрствовал. Похоже, что он и очередную «рулетку» благополучно проспал.

– Так вот… – Смайли выдержал паузу, дожидаясь, пока руководство Корпорации не закончит перешептываться и сосредоточит всё внимание на докладчике. – Так вот, согласно ранее утвержденному плану Игры, все наши информационные ресурсы должны были убедить потенциальных игроков, что фаворитом гонки является командор Матвей Вайгач! И наоборот, Анна, принцесса в изгнании, хоть и вызывает к себе сочувствие, однако никаких шансов на победу не имеет. Все наши подставные игроки, естественно, сделали ставку на Анну, а большинство прочих – на командора! В итоге только по состоянию на вчерашний вечер в случае успеха казна Корпорации должна была пополниться шестьюстами миллиардами переводных талеров. На первый взгляд могло показаться, что наши расчеты безупречны. Принцесса Анна обладает сильнейшим инстинктом самосохранения, получила прекрасное и разностороннее образование, прошла курс обучения на Крипте и достаточно уверена в себе, чтобы не совершить роковых ошибок. С другой стороны, мы донесли до общественного сознания, что она несчастная, слабая, импульсивная девочка, которой можно лишь посочувствовать, но не более того.

Что касается командора, то изначально мы расценивали его как посредственного служаку, у которого очень бледная наследственность. Во всяком случае, в двенадцати поколениях его предков не было ни одной сколько-нибудь выдающейся личности – только работяги, клерки и асоциальные элементы. Однако первое беспокойство у меня возникло по итогам стычки его эскадрильи с кораблями почтенного Тита Байярда. Операция была тщательно разработана, и ее ход не сулил никаких осложнений. Однако наш командор едва не вышел из совершенно безвыходного положения, и его захват стоил нашим друзьям-пиратам серьезных потерь в живой силе и технике. После этого мы подстраховались, введя в Игру Уинстона Стюарта, младшего герцога Блейкуотского. Этот энергичный, красивый, образованный и крайне деликатный юноша должен будет привлечь внимание нашей принцессы, составить с ней пару, и тогда наш командор остался бы ни с чем. Другие дамы из числа претенденток – тупые капризные телки, которые, даже сойдясь с нашим славным командором, могут лишь вывести его из душевного равновесия. Однако наблюдения за нашим командором в процессе общения с избранной публикой убедили меня в том, что даже та мера, о которой я только что упомянул, не гарантирует успеха. У господина Вайгача просто дар находить верный тон в общении с любым человеком. Поразительно, но у всех, с кем он общался, командор вызвал явную симпатию. Даже капитан пиратской каравеллы, которая доставила его к нам, потребовал прибавки к ранее условленной сумме, заявив, что ему очень стыдно отдавать нам на растерзание такого славного парня, а значит, муки его совести надлежит оплатить отдельно. Как известно, человек, вызывающий немотивированную симпатию окружающих, как правило, оказывается чем-то мил и Лабиринту. После того, как мы сделали очередной перерасчет его шансов с учетом последних данных, то оказалось: вероятность его успеха просто зашкаливает, достигая примерно тридцати двух процентов.

– Так давайте на него и поставим! – воскликнул вновь проснувшийся Радж Раджниш, но взгляды одиннадцати пар глаз буквально пригвоздили его к стулу.

– Поскольку в основной программе предстоящей Игры менять что-либо было уже поздно, – продолжил Смайли, не обращая внимания на возглас старикана, – я на свой страх и риск решил принять меры, сводящие шансы нашего командора к нулю, в то же время создающие иллюзию, что они значительно возросли.

– Не тяните, Смайли! – воскликнул Председатель, прерывая эффектную паузу, которую попытался выдержать Брексмейер.

– Как известно, единственный способ безопасно пройти вход в Лабиринт – в верхних слоях воронки отключить двигатели корабля и ждать, пока поток энергетических полей сам затянет судно внутрь. Иначе – мгновенная аннигиляция. Я не ошибаюсь? – Он посмотрел в сторону директора Института физики Лабиринта.

– Точно так, – поспешил ответить тот, слегка привстав со стула.

– Согласно нашему плану, – продолжил Смайли, – все претенденты должны были попасть в Лабиринт на яхте «Принцесса Анна» и уже потом разбежаться по своим направлениям. Так вот! Я устроил так, что наш давний приятель Фернандо спровоцировал нашего командора на то, чтобы войти в Лабиринт самостоятельно – на собственном истребителе-перехватчике. Правда, ремонт его обошелся в кругленькую сумму с невообразимой наценкой за срочность. Счет я уже передал в Финансовое Управление.

– А во что обошлись нам услуги Фернандо? – поинтересовался из задних рядов директор Финансового Управления Корпорации. – Насколько я знаю, этот подпольщик хренов ничего бесплатно не делает.

– Не забывайте, что над ним висит отсроченный смертный приговор за хладнокровное убийство собственного сына и еще тридцать семь уголовных дел – за контрабанду, мошенничество, организацию массовых беспорядков, хищения и прочие наказуемые деяния, – ответил Брексмейер, не оглядываясь. – К тому же финансовая поддержка его тайной, но непримиримой борьбы против нас также влетает Корпорации в копеечку. Так что кое о чем с ним удалось договорить по-соседски…

– А с чего вы взяли, что командор не догадается отключить двигатели? – поинтересовался Председатель.

– Такая вероятность, конечно, есть, – согласился Смайли. – Однако должен заметить, что он – высококлассный пилот с богатым боевым опытом, и ложиться в дрейф не в его правилах. Кроме этого, как известно, взаимодействовать претенденты могут лишь в одном случае: если они перед стартом или во время старта видели друг друга. Или хотя бы знают о существовании друг друга. Так что даже если командор выйдет-таки на дистанцию, он ни-ког-да не пересечется со своими соперниками, а значит, не сможет образовать пару. А одиночки, как известно, шансов не имеют.

– А если он просто сбежит на своем истребителе?! – не унимался Стронг.

– Не сбежит. Даже не попытается. Фернандо предупредил нашего командора о вживленном в его тело чипе и о том, что всё пространство в этой системе находится под полным контролем нашей службы безопасности.

– Что ж… – Председатель вздохнул, пару секунд побарабанил пальцами по столешнице, а потом вынес предложение: – Предлагаю санкционировать операцию «Фернандо» задним числом.

В центре стола почти одновременно зажглось одиннадцать зеленых огоньков – Раджниш проспал голосование.

– А теперь, Смайли, доложите, чем завершилось тестовое прохождение Лабиринта принцессой Анной, – потребовал Стронг.

– Извините, я, как вы понимаете, был сильно занят, поэтому не в курсе. Но моему заму, почтенной Ясуке Сакаи, я поручил подготовить доклад по этому вопросу.

К трибуне вышла юная стройная девица с огромными раскосыми глазами в черных колготках и ультракоротком белом кимоно, из-под которого призывно выпирали два холмика упругих грудей. В аппарате Корпорации уже давно заметили, что Смайли старается сплавить в другие ведомства сотрудниц, теряющих идеальные формы, даже если к их работе нет ни малейших претензий. А вместо них набирать креативную молодёжь, преимущественно женского пола.

– Только без подробностей – самую суть! – проинструктировал ее Председатель. – У вас шесть минут.

– Я могу и еще короче, если самую суть, – ответила Ясука. – Тестовая программа девятого уровня сложности была введена претенденту сегодня в 10:00. Для тех, кто не знает: средний реальный уровень сложности прохождения Лабиринта – восемь баллов, максимальный – десять. Фактическое время действия программы – три часа, иллюзорное – четверо суток. Пока не закончен полный анализ записей мыслеобразов испытуемой, однако, по предварительным данным, ей удалось найти оптимальные пути выхода из заданных ситуаций в восьмидесяти трех процентах эпизодов. В двенадцати процентах случаев ей удалось найти неординарные решения, не предусмотренные программой. В итоге только около одного процента ситуаций сложились по неблагоприятному сценарию. Однако предварительный прогноз вполне подтвердился и даже превзойден: вероятность благополучного прохождения Лабиринта претендентом «Принцесса» оценивается в сорок шесть процентов, что близко к максимально возможному. – Она замолчала, выжидающе глядя на Председателя.

– А кого вы прочите в наиболее вероятные ее партнеры? – спросил Строг. – И вообще, как оцениваются шансы остальных?

Ясука глянула на Смайли, тот едва заметно кивнул, и она продолжила:

– Тогда я начну по порядку, и, с вашего позволения, это будет не шесть минут, а несколько больше. – Она подставила ладонь, и помощница, одетая точно так же, протянула ей пачку бумаг, которую она положила перед собой. – Итак, всего претендентов девять: пастор Фреди Бургер, глава самопровозглашенной церкви Седьмого Пришествия; рок-музыкант Сэм Колибри, лидер популярной на семи планетах группы «Suspenders»; порно-актриса Лейла Спагетти; репортер Конрад Имидж, журнал «Funny Pictures»; Фатима Хусейн, беглая наложница из гарема султана Среднего Омана; Цинь Цзянхун, революционерка левого толка, приговоренная к смертной казни в двенадцати мирах за терроризм и аморальное поведение. Сегодня утром, как вам уже доложил мой дорогой шеф, в список включен Уинстон Стюарт, младший герцог Блейкуотский – месяц назад он поссорился с отцом из-за тонкостей придворного протокола, и тот лишил его наследства. До включения в список герцога единственно возможной парой для принцессы был репортер. Он умен, держит себя в форме, умеет очаровывать собеседника. Правда, староват для нашей девочки, но это лишь на мой взгляд. Теперь, конечно, кандидат номер один – герцог. Из всех перечисленных претендентов только трое имеют сколько-нибудь заметные перспективы – герцог, журналист и революционерка. Примерно по полпроцента. Однако если герцог объединит усилия с принцессой, то их шансы, естественно, уравняются. Журналиста это тоже касается.

– А если революционерка командора подцепит? – перебил ее Раджниш, который, похоже, окончательно проснулся. На столе перед ним валялась упаковка из-под каких-то таблеток, которые он, видимо, только что втихаря сжевал. Однако соседи с обеих сторон склонились к нему и начали что-то нашептывать ему в оба уха, вероятно, разъясняя, о чем здесь шла речь, пока старик дремал.

– Полагаю, все вопросы исчерпаны? – Председатель обвел взглядом членов Совета, ожидая привычного общего согласия с его позицией.

Однако, когда взгляд Стронга остановился на Раджнише, тот поднял руку, прося слова. И говорить он начал, не дожидаясь разрешения:

– Я тоже хочу!

– Чего именно? – несколько раздраженно поинтересовался Председатель.

– В список претендентов. В Лабиринт. И сам на себя поставлю. Всё поставлю, что есть.

– Ни Корпорация в целом, ни ее крупные акционеры не имеют право делать ставки в Игре, – попыталась осадить его Ясука, но тот, похоже, уже принял решение, от которого не мог отказаться.

– Могу и не ставить! Просто так полечу. А племянник поставит. Племяннику можно?

Председатель посмотрел на Смайли, рассчитывая, что тот найдет выход из неожиданно изменившейся ситуации, однако Брексмейер, казалось, только обрадовался такому повороту событий. Он уже затесался в ряды выстроившихся вдоль стены клерков и оттуда показывал Его Превосходительству победно задранный вверх большой палец. Это подействовало на Председателя успокаивающе. Действительно! Нет повода для волнений. Старик уже всех достал своими выходками, и такая возможность избавиться от него была просто подарком судьбы. Жаль только – с рулеткой поторопились. Однако сам факт, что Совет директоров Корпорации «Орго» впервые за всю свою историю лишился за одно заседание сразу двух своих членов, не мог не внушать определенного беспокойства.