12
- Притворством? - мягко переспросил Каша, как будто задавая вопрос самому себе, и покачал головой. - Нет, Юрий, я так не думаю. Я вам говорил уже, - и это не моя вина, что вы никак не хотите мне поверить, - что присягал Республике. Я следовал той присяге. Следовал здесь, в Ла Мартине.
Его голос стал более твердым, более уверенным.
- Республика, в частности, доверила мне отыскивать и наказывать предателей. Среди таковых двумя величайшими в течение многих лет были Оскар Сен-Жюст и Роб Пьер. Они предали нашу революцию и использовали её в своих целях.
В последней фразе вовсе не было неуверенности:
- Пусть оба они сгинут в аду!
- Как долго? - просипел Юрий.
Каша понял, что тот имел в виду.
- К оппозиции я примкнул на Земле. Почти в самом начале своей карьеры. Кевин Ушер был командующим подразделения морпехов, размещённого в нашем тамошнем посольстве и он... ну, скажем так - он наставил меня на путь истинный и показал мне выход. После того, как я увидел достаточно, чтобы не мочь больше мириться с этим.
Внезапно лицо Каша расцвело улыбкой. Настоящей, кристально чистой улыбкой, не похожей на ту острую ухмылку, что Юрий видел несколько раз до этого.
- Хотя не раньше, чем отправил меня в госпиталь.
Каша полупримирительно кивнул Шарон.
- Если это хоть чуть вас утешит, комиссар Джастис, то могу заверить, что Кевин Ушер побил меня куда сильнее, чем пострадали по моему приказу вы.
Оглянувшись на Юрия, он пожал плечами.
- Хотя, признаю, и не так сильно, как вас. К моему сожалению, Юрий, даже прежде, чем я добрался сюда, я счел вас ключом к ситуации, и должен был защитить вас в максимально возможной степени. Поэтому я использовал, в большем масштабе, ту же самую простую тактику, которую Кевин однажды использовал в отношении меня. Избил вас, Шарон и многих других, чтобы ваша невиновность стала непреложным фактом.
- Почему вы не сказали нам? - вполголоса спросила майор Гражданка, - Я имею в виду... когда умер Сен-Жюст и всё кончилось? Все эти недели...
- Что всё? Я имею в виду “кончилось”, - взгляд Каша был очень суров. - Я никак не мог знать, какой установится режим. Исходя из того, что я знал, вполне могло получиться, что мне придётся продолжить оппозиционную деятельность. Но поскольку я сделал всё возможное, чтобы подготовить Ла Мартин к любому развитию событий - включая и возможность восстановления старого режима - я должен был поддерживать своё прикрытие. Это попросту было моей обязанностью.
Все офицеры на мостике теперь уставились на него. Немногие из находившихся на своих постах нижних чинов сделали хоть попытку скрыть, что также прислушиваются.
Каша нахмурился.
- Почему вы все выглядите настолько озадаченными? Вы знаете, с какой тщательностью я отношусь к расследованиям. К тому времени, когда я добрался до Ла Мартина - а это было долгое путешествие - я был вполне уверен, что понял происшедшее здесь. И что от меня требуется сделать. Понадобилось немного времени, чтобы подтвердить это на месте.
Из всех находившихся на мостике Майор Лафитт был единственным, чьи глаза не были широко раскрыты. На самом деле, они сузились от подавляемого гнева.
- Какого черта вы приказали нам сделать вашу кровавую работу? - резко спросил он. И добавил, взглянув на Шарон. - Особенно с нашим собственным комиссаром. Лучшим, черт подери, комиссаром корабля из тех, с которыми кому бы то ни было из нас когда-либо приходилось служить.
- Не глупите, майор Лафитт! - резко оборвал его Каша. Показалось, что Фанатик вернулся. - Первое же, что я должен был сделать...
Он резко прервался, повернулся и вперил твердый взгляд в одну из рядовых-связисток:
- Запись ведётся?
Рядовая торопливо - даже и не подумав взглянуть на капитана корабля - нажала кнопку на пульте.
- Уже нет, сэр.
Каша кивнул и повернулся обратно.
- Если не возражаете, капитан Райт, я бы предпочёл не оставлять официальных записей происходящего.
И продолжил, не дожидаясь одобряющего кивка капитана СД:
- Как я говорил, майор, не глупите. Безумие правления Джамки - его результаты, правильнее будет сказать - дали мне возможность уничтожить худшие проявления измены Сен-Жюста здесь, в Ла Мартине. Конечно...
Он снова пожал плечами; но, на сей раз, это было прежнее подергивание.
- Я никак не мог знать - и, на самом деле, никак не предполагал - что адмирал Тейсман вскоре свергнет предателя. Но это неважно. Мой долг был ясен. Рано или поздно режим Сен-Жюста был обязан рухнуть. По крайней мере, начать распадаться по швам. Ни одно чисто полицейское государство в истории не выживало в течение длительного времени. Так сказал мне однажды Кевин Ушер, и я ему верю. Сен-Жюст без Роба Пьера был обречён пасть - и довольно быстро.
“Ушер прав, - подумал Юрий. - Берия без Сталина не продержался... нескольких недель? Не могу припомнить точно. Но наверняка не больше года. Одного только террора всегда недостаточно”.
- Таким образом, моей очевидной обязанностью было сделать всё возможное, чтобы подготовить Ла Мартин к грядущим потрясениям, - продолжил Каша. - Если хотите, санировать сектор. Конечно, убийство Джамки дало мне замечательную отправную точку. Но - возвращаясь к сути, майор, - мне было необходимо немедленно заручиться поддержкой его убийц. Они были единственными людьми, на которых я мог рассчитывать наверняка. Отчасти, конечно, потому, что их действия указывали на их добродетель. Но также и потому, что они должны были видеть во мне самый надёжный способ скрыть их собственные следы. Более того, для них это было самым быстрым способом достижения их целей. Я уверен, что вы планировали - со временем, конечно, - казнить каждого замешанного в убийстве рядовой Кведиллы. Джамка был только началом.
Все в комнате застыли. Гнев покинул лицо майора Лафита, осталось только потрясение. А лицо Шарон было бледно, как у привидения.
- О, Господи, - прошептал Юрий. И продолжил почти умоляюще: - Шарон...
- Заткнитесь, Радамакэр!
Никто до того никогда не слышал, как Виктор Каша повышает голос. Но это был громкий голос. На этот раз ничуть не холодный, а гневный и горячий.
- Вы бездельник! - проревел Каша, а потом продолжил сквозь зубы, явно сдерживая себя:
- Она сделала только то, что следовало сделать вам, Радамакэр. Вы были заместителем командующего Государственной Безопасности здесь, в Ла Мартине. Это было вашей обязанностью - проследить за устранением такого животного, как Джамка, как только стала ясна его сущность, и угроза для народа Республики стала очевидной. Не её. Вашей. Даже если для этого вам пришлось бы выйти за рамки своих полномочий.
Его ноздри презрительно раздулись.
- Но, конечно, вы смотрели в другую сторону. Заняли пассивную позицию. Как всегда. Комиссар.
Последнее слово фактически источало сарказм. Но, как будто это удовлетворило его, сердитое презрение в выражении лица Каша таяло с каждой секундой.
- Чёрт подери, Юрий, - устало сказал Каша. - Вы один из самых хороших людей, которых я когда-либо встречал. Но однажды вам придётся выучить, что щит без меча - жалкая защита в реальном бою.
Юрий всё ещё смотрел на Шарон. Она смотрела на него. Ее лицо было всё ещё бледным, но спокойным.
- Она была одной из наших, Юрий, - тихо сказала Шарон. - Каролина Кведилла была одной из наших. Когда Джамка перешел эту черту...
- Товарищ по кораблю, - прошипел Лафит. - По лучшему чёртовому кораблю во флоте.
Плечи майора казались ещё более широкими, чем когда-либо, а его большие руки сцепились за спиной.
- Да, конечно, Кведилла была не лучшей рядовой и, вдобавок, сумасбродкой. Она постоянно искала острых ощущений и была источником дисциплинарных проблем. Как раз такой кретинкой, которую Джамка - который, если помните, был привлекательным, обходительным ублюдком; если не знать, что скрывается внутри - мог заманить к себе, когда она была в увольнительной на поверхности. Но она оставалась одной из нас. Проклятье! Никому не дозволено пересекать эту черту.
Он медленно, глубоко вдохнул.
- В любом случае не для чего-то подобного. Если бы это было вопросом политической благонадёжности, или... или...
Его большие руки, казалось, напряглись.
- Это другое дело. Но это было всего лишь чудовище, занимающееся своими играми, и думающее, что его положение может защитить от всего. Он узнал, что ошибался.
Майор повернулся к Каша.
- Я и понятия не имел, что вы знали.
Каша пожал плечами.
- Как только я понял, кем была жертва, выяснить остальное было нетрудно. Разумеется, по дороге сюда я изучил личные дела. Таким образом, я был осведомлен о делах “Правдивости” - и факте, что его контингент морской пехоты, в частности, имеет образцовый послужной список. Не меньше трех благодарностей в приказах. Я хорошо знаю морских пехотинцев, майор. Прежде, чем Сен-Жюст отозвал меня на Хевен для перевода, после инцидента с “Рабсилой” я провел месяцы в их компании на Земле.
Каша взглянул на Шарон.
- Личное дело капитана Джастис как комиссара быстро закрыло вопрос. Я не знаю точно, как всё сложилось - и не хочу знать - но думаю, что именно она дала вам отмашку. Ей, конечно, приходилось держать это в тайне от капитана “Правдивости”, чтобы не подставлять весь корабль на случай, если всё пойдет наперекосяк. Вы руководили операцией. И, судя по собранным мною в течение недели или около того уликам, я совершенно уверен, что операцию по ликвидации Джамки возглавил сержант Пирс.
Он слегка поёжился.
- Завершающая часть выполнена немного напыщенно. Но и Пирс именно такая личность. Я, конечно, не могу отрицать, что это можно было бы назвать поэтическим правосудием. Планировали ли вы это с Пирсом или нет, но театральная манера, в которой было осуществлено убийство, подтолкнула всех к мысли, что Джамка пал от рук своей собственной компании.
Каша фыркнул.
- Меня постоянно поражает, как охотно люди приходят к необдуманным заключениям, если они удобны для них и подсунуты им прямо под нос. Конечно, эта теория нелепа. Близкие приятели Джамки были бы последними людьми, которые могли бы его убить. Именно его положение и власть позволяли им действовать безнаказанно. Я и пристрелил их всех разом именно для того, чтобы у них не нашлось времени выступить в свою защиту.
Юрий ощущал себя как в бреду.
- Доказательства?..
Боже, это смертный приговор Шарон. Убийство есть убийство, при любом режиме.
- Вы считаете меня идиотом? - возмутился Каша. - Доказательства исчезли многие месяцы назад. Исчезли без следа. Уверяю вас, я знаю, о чем говорю. Это было совсем не трудно, поскольку я был Специальным Следователем, назначенным вести дело.
Юрия накрыло облегчение. Но только на мгновение. Его взгляд заметался по огромному мостику, а желудок сжался, поскольку он понял, сколько ушей...
- Опять! - прервал его мысли Каша. - Когда вы научитесь?
Фанатик - Юрий не мог не думать о нём таким образом, и, возможно, сейчас больше чем когда-либо - вперил в него холодный, мрачный, изучающий взгляд.
- Примите кое-что как факт, ладно? Я намного лучше в этих делах, чем вы когда-нибудь станете, Юрий Радамакэр. Лучше по натуре, и, кроме того, я обучался у лучших из лучших. Оскар Сен-Жюст отливал металл в форму, а Кевин Ушер обработал заготовку. Таким образом, я знаю что делаю.
Его взгляд медленно прошёлся по мостику. Когда он задерживался на каком-нибудь рядовом - никто из них уже даже и не пытался притвориться занятым своими обязанностями - большинство из них отводили глаза. В конце концов, это был твердый пристальный взгляд в лицо. Достаточно странно, однако глаза Каша, казалось, светлели по мере осмотра. Чёрные вначале; довольно тёплые карие в конце.
- Доказательств нет, - повторил Каша, обращаясь ко всем, находящимся на мостике. - И нет никаких записей этого разговора. Я боюсь, что все вы здесь испытали галлюцинацию. Без сомнения, дикие и необоснованные слухи начнут бродить по этому кораблю. Без сомнения, они скоро распространятся и по всему оперативному соединению. Я сказал бы, что не слишком сомневаюсь в том, что, в конечном счете, они распространятся и по всей Республике.
Он обернулся к офицерам, тонко улыбаясь.
- И что? Я не вижу никакого вреда для Республики - собственно говоря, вообще ни для кого - если пойдут слухи, что даже в худшие дни тирании Сен-Жюста особенно мерзкий лидер государственной безопасности был растерзан одной из команд корабля Республики.
На мгновение все замерли. Потом, как будто у них были общие легкие, почти две дюжины офицеров и рядовых дружно выдохнули.
Майор Лафитт даже издал что-то типа смеха.
- Каша, не думаю, что даже Сен-Жюст в свой лучший день - или худший, не уверен, какой именно - мог бы быть настолько безжалостен. Именно поэтому вы с самого начала использовали морских пехотинцев “Правдивости” в роли вашего кулака.
- Я же сказал. Я обучался у лучших, - смешок Каша был резким. - Никто не подозревает палача, майор, в каком-либо преступлении, кроме пытки. Сама работа стирает всё, что бы ни скрывалось под спудом. Как однажды сказал мне Кевин, “кровь - всегда лучшее прикрытие, и лучше всего, если она на твоих собственных кулаках”.
Он повернулся к Юрию.
- Теперь-то вы понимаете, комиссар?
Юрий промолчал. Но лицо, должно быть, выдало его чувства. “Вы всё равно чёртов фанатик, Каша”.
Каша вздохнул и отвёл взгляд. На мгновение он показался очень молодым и уязвимым.
- У меня не было ничего другого, Юрий, - мягко сказал он. - Никакого другого оружия; никакой другой защиты. Поэтому я использовал свой собственный характер, чтобы он служил мне и оружием и защитой.
Казалось, его глаза немного увлажнились.
- Так было ли это в действительности притворством? Я честно не знаю. И не уверен, хочу ли знать.
- Для меня это не имеет значения, - твердо заявил майор Лафитт. - Пока вы находитесь на моей стороне.
Шарон, казалось, душили слёзы.
- Я бы за это выпила! - воскликнула она. Потом, повернулась к капитану Райту:
- Что скажете, сэр? Это - ваш корабль. Но я думаю, что тост был бы уместен.
Райт был не вполне “отличным малым”. Очень немногие командиры больших боевых кораблей ГБ были таковыми. Но, по сравнению с Галланти, он был истинной “душой команды”.
- Это против правил, но... я склонен согласиться, что...
Его прервал сигнал тревоги. Коммандер Тарэк, заменивший Баллона в качестве тактика “Гектора”, вздрогнул в своём кресле - его внимание, как и у всех других, было приковано к Каша - и быстро повернулся к пульту. Новые данные вспыхивали на его дисплее, и он вслушивался в наушник.
Потом он побледнел.
Заметно.
- Сэр, - сказал он, не в силах полностью скрыть свою нервозность, - Я получаю очень большой гиперслед. Э-э... очень большой, сэр. И... э-э, я думаю - пока не уверен - что там несколько кораблей стены. Э... Много кораблей стены. Я думаю, что, по крайней мере, с полдюжины.
Безотносительно других его недостатков, Райт был опытным командиром корабля.
- Расстояние? - спросил он спокойным и ровным голосом. - Можете ли вы их идентифицировать?
- Двенадцать световых минут, сэр. Пеленг ноль-один-девять, прямо по эклиптике. Я не буду в состоянии идентифицировать их, или даже определить тип, до прихода сообщения с досветовых платформ, сэр.
* * *
Двенадцать минут спустя коммандер Тарэк смог определить принадлежность приближающегося оперативного соединения.
- Это хевениты, сэр.
Люди на мостике расслабились. До какой-то степени. Всё ещё оставалось неясным, послано ли было это соединение новым режимом, или... кто знает? Несколько провинциальных секторов бунтовали под предводительством Госбезопасности - и как минимум один из них был не так уж далеко от Ла Мартина.
* * *
Но ещё десять минут спустя рассеялась и эта неопределённость. Первое сообщение от приближающейся флотилии пересекло разделявшую их дистанцию со скоростью света.
- Они непосредственно с Хевена, сэр, - доложил рядовой-связист. - Это оперативное соединение послано президентом Причарт, чтобы... э-э, здесь говорится: “помочь восстановлению надлежащей власти в секторах Джа’ал, Тетра и Ла Мартин, и подавить, если будет необходимо, любые беспорядки”. Конец цитаты, сэр. Командует ими адмирал Остелл.
- Мидж Остелл? - резко переспросил коммодор Огилви.
Рядовой помотал головой.
- Здесь не говорится, сэр. Просто “контр-адмирал Остелл, командир оперативного соединения”.
- Это должна быть Мидж, - заявила адмирал Чин. В голосе её было заметно возбуждение. - Не знаю больше никого по фамилии Остелл в Списке Капитанов. Не знала, однако, что она получила адмирала. Если так, она быстро сделала карьеру.
- У неё была для этого возможность, Женевьева, - сказал Огилви, находившийся, судя по голосу, в приподнятом настроении. - На неё, в отличие от нас, не легло пятно после Ханкока, вы же понимаете. Она тогда была в слишком малом звании, всего лишь моим тактиком на “Наполеоне”. Так что ей не пришлось, как нам, провести столько времени на берегу. И, видит Бог, она достаточно хороша. Во всяком случае, на мой взгляд.
- Ещё одно сообщение, сэр, - подал голос рядовой. - Гласит, что оперативное соединение сопровождает директор ФСА Ушер. “Дабы восстановить надлежащие полицейские институты в провинциальных секторах”. Это точная цитата, сэр.
Каша осел в незанятое кресло.
- Слава Богу, - прошептал он и спрятал лицо в ладонях. - Я так устал.
Последняя вспышка гнева едва не заставила Юрия потребовать ответа: “От чего? Ты же несколько недель ничем кроме отдыха не занимался”.
Но он не задал этого вопроса. И не задал бы, даже если бы не взгляд Шарон. Твёрдый взгляд, вопросительный взгляд... и, в то же самое время, умоляющий взгляд. В ближайшие дни ему о многом с ней надо будет поговорить.
Но не задал того вопроса Юрий Радамакэр потому, что знал ответ. Виктор Каша не был пассивен. Он исполнял свой долг, и делал это до конца.
А теперь даже фанатик устал от такой ноши.
* * *
Каша выглядел усталым и пять часов спустя, когда первый бот с прибывшего оперативного соединения пристыковался к “Гектору”. Он был с остальными на шлюпочной палубе, но его обычно расправленные плечи выглядели поникшими; лицо было измождённым и более бледным, чем обычно.
Правда, вид первого прошедшего шлюз человека его, похоже, приободрил. И уж точно приободрил Юрия. Тот забыл насколько крупным и бугрящимся мускулами человеком был Кевин Ушер, но его неунывающее, ухарское лицо было в точности таким, как ему запомнилось. Кевин Ушер в хорошем настроении мог воодушевить любую компанию - а он, очевидно, был в очень хорошем настроении.
- Виктор! - проревел он, шагнув вперёд и заключая юношу в медвежьи объятия. - Чёрт, как же я рад снова тебя видеть!
Поставив Виктора на место, Ушер его оглядел.
- Дерьмово выглядишь, - заявил он. - Маловато упражняешься.
Юрий знал, что на самом деле Каша упражнялся каждый день минимум по два часа. Но Виктор не стал возражать.
- Я выжат как губка, Кевин, - тихо ответил он.
Ушер пристально посмотрел на него несколько секунд.
- Ну, как знаешь. Выдвижение тебя на пост временного губернатора сектора в настоящий момент аннулировано. Это было просто авральным решением. Ты, на самом-то деле, не того типа человек - что нам обоим прекрасно известно - и, в любом случае, у нас на заметке есть другой. Однако мне надо назначить директора ФСА по сектору Ла Мартин. Я собирался предложить этот пост тебе, но... если не хочешь, можешь вернуться со мной в Новый Париж. Нельзя сказать, что у меня на руках нет тысячи мест, где надо тушить пожар, и, полагаю, ты станешь одним из лучших моих пожарных.
- Я хочу домой, Кевин, - голос Каша звучал очень слабо. - Где бы это ни было. Это не здесь. Никто здесь...
Он остановился, недоговорив, покачал головой и продолжил более решительно.
- Я лучше вернусь с тобой в Новый Париж и приму другое назначение. От текущего я устал.
Ушер ещё несколько секунд рассматривал его понимающим взглядом.
- Трудновато тебе пришлось, а? Я догадывался об этом, судя по тому, что доходило до нас. Что ж, ладно. Назови того, кто тебя заменит.
Каша не колебался. Просто повернул голову и ткнул пальцем в Юрия.
- Вот он. Он...
Ушер впервые обратил внимание на Радамакэра.
- Юрий! - взревел он. - Сколько лет!
В следующее мгновение Юрий обнаружил себя в тех же самых медвежьих объятиях.
Он также забыл, насколько силён был Ушер. Вдохнуть было невозможно. Но Юрий наконец-то простил Каша избиение Шарон. Ему не хотелось даже думать, каково пришлось фанатику, принимая удары этих здоровенных ручищ.
Ушер уронил Юрия обратно на ноги, и, оставив руку у него на плече, решительно помотал головой.
- Ни в коем случае. Для него, если захочет, у нас есть другая работа. В большинстве секторов мы назначаем губернаторами наших людей, но обстановка в секторе Ла Мартин настолько устойчива, что мы решили оставить Юрия командовать парадом как есть.
Делегация Ла Мартина в полном составе выглядела поражённой.
- Как вы узнали?.. - спросила Чин.
Ушер рассмеялся.
- Ради всего святого, адмирал, слухи же доходят в оба конца. Должно быть, штук тридцать торговых судов, проходя через Хевен, рассказали одну и ту же историю. “Комиссар Радамакэр уверенно поддерживает порядок в Ла Мартине, и даже для бизнеса обстановка хороша”. Вот почему мы так надолго оставили вас на произвол судьбы. Простите, но у нас было слишком много прочих проблем, чтобы заниматься той, которой не существует. Кроме того...
Вторая ручища хлопнула по плечу Каша.
- Я знал, что мой лучший парнишка, Виктор, находится здесь и готов помочь. Это позволяло мне каждую ночь проспать лишний час.
И продолжил, обращаясь к Виктору:
- Назови кого-нибудь другого.
Виктор указал на Шарон.
- Тогда её. Капитан Шарон Джастис.
Шарон стояла, как громом поражённая. И Радамакэр тоже. Надо сказать, у каждого из членов делегации Ла Мартина на лице было напряжённое выражение.
Ушер нахмурился.
- В чём дело?
Каша оглянулся и слегка покраснел.
- О. Ну, да. Дурные ассоциации, я полагаю. Я однажды уже требовал от этих людей назвать замену себе и... ну, это обернулось некоторыми, э-э, неприятностями.
Ушер расплылся в улыбке.
- Пропустил вас всех через мясорубку, верно? Ха! - Его рука поднялась и опустилась, снова хлопнув Каша по плечу. - Настоящий уникум, правда? Я же говорю, мой лучший парнишка.
Улыбка сфокусировалась на Шарон.
- Не волнуйтесь, я раздаю только леденцы. Сектор Ла Мартин прямо сейчас - главное сокровище Хевена, и не думайте иначе.
Потом он вернулся к Юрию:
- А ты, что ты скажешь? Тебе, Юрий, придется расстаться с “комиссарством”. Во всяком случае, по названию. Сможешь выдержать титул “губернатор”?
Юрий безмолвно кивнул. Улыбка Ушера немедленно двинулась дальше. Он, похоже, был полон решимости покончить со всеми делами немедленно. Юрий забыл и то, каким энергичным был Кевин Ушер.
- Так, ладно. Адмирал Чин, вы освобождаетесь от командования здесь, вам приказано отправляться в столицу за новым назначением. Адмирала с вашими талантом и опытом нелепо оставлять командовать провинциальным оперативным соединением. Том - адмирал Тейсман - нет, он теперь военный министр - сказал мне, что вас ждет производство в вице-адмиралы и командование флотом. Коммодор Огилви, вы производитесь в контр-адмиралы и займёте место адмирала Чин. Однако не устраивайтесь слишком уж основательно. Я не думаю, что вы долго пробудете здесь. Гонять пиратов мы можем найти и кого-нибудь другого. Нам надо подавить несколько мятежей - и кто знает, как долго продлится перемирие с манти?
Даже кто-то вроде Ушера не мог быть совершенно безразличен к понятиям вроде “формальностей” и “надлежащего порядка подчинения”. Однако его улыбка, казалось, становилась только шире, как будто он испытывал удовольствие, делая всё по-своему.
- Официально это, естественно, должна вам сказать адмирал Остелл, а не я. Мидж Остелл - она сказала, что знает вас, коммодор. Она прибывает следующим ботом, который... а, вижу он уже прибыл.
И верно, над переходным туннелем снова вспыхнул зелёный сигнал герметичного соединения, и в отсек из нулевой гравитации переходного туннеля влетела женщина. Ввалилась, лучше будет сказать, практически отпихнув при этом в сторону адмирала Остелл.
На этой женщине не было формы; она была невысокой, смуглокожей и с пышными формами; лицо её было полно недовольства.
- Глупые крючкотворы, - расслышал Юрий её бормотание. - Заставлять меня ждать следующий бот!
Затем последовало громкое:
- Где Виктор?
Однако ответа ждать она не стала, поскольку её взгляд уже выхватил человека, которого она искала.
- Виктор!
- Джинни!
Мгновением позже они обнялись, как давно разлучённые брат и сестра. Или... кто-то ещё. Близкие люди, как бы там оно ни было.
- Моя жена, - с гордостью объявил Ушер. - Вирджиния, но мы все зовём её Джинни. Они с Виктором добрые друзья.
Юрий вспомнил ключевые слова и пароли. “Джинни”. “Язык”. “Гостиничнаякровать”. “Стряхнулахвост”. (Правда, “джинрамми” не выглядел подходящим под общий шаблон.)
Так получилось, что майор Гражданка стояла прямо позади него. Диана наклонилась ближе и прошептала ему на ухо:
- Ты совсем не хочешь этого знать, Юрий. Я имею в виду, ты совсем совсем-совсем-совсем не хочешь этого знать.
Он решительно кивнул.
Каша и жена Ушера, наконец, разорвали объятия. Джинни отодвинулась на длину руки и оглядела Виктора.
- Дерьмово выглядишь, - заявила она. - В чём дело?
Каша, казалось, едва сдерживал слёзы. От фанатика не осталось и следа. Только юноша, побитый жизнью.
- Я устал, Джинни, вот и всё. Здесь мне было... по-настоящему трудно. У меня не было друзей, и - Боже, как мне тебя не хватало - и... я просто хочу уехать.
* * *
Юрий Радамакэр пережил десять лет под подозрительным взглядом Комитета Общественного Спасения. Это была настоящая одиссея, но она закончилась. Он выдержал все шторма, избежал всех рифов и, в конце концов, даже умудрился благополучно пристать к берегу.
Этот опыт, естественно, сформировал в нём убеждение, что во вселенной мало где можно найти справедливость. Но то, что произошло дальше, раз и навсегда укрепило его в этом убеждении.
Даже Оскар Сен-Жюст был неспособен на такое совершеннейше, чрезвычайнейше, безумнейше несправедливое обвинение.
- Так вот оно что! - голос Джинни Ушер зазвенел от ярости, а её пылающий взгляд прошёлся по делегации Ла Мартина.
- Виктор Каша - самый милый парень на свете! А вы... - Она практически шипела, как кошка. - Вы, грязные, мерзкие ублюдки! Вы были грубы с ним!
