Глава 44

- Это вы мне говорите, что они шайка фанатиков? - чуть ли не заорал Унзер Дим и дёрнул головой в сторону человека, стоящего неподалёку от него на мостике "Фелисии III". - Ласситер, он так и сделает. Даже и не сомневайтесь.

Менеджер "Рабсилы" взглянул с экрана на человека, о котором шла речь. Затем моментально отвёл глаза. То, что он увидел, полностью соответствовало изображению Авраама Темплтона - насколько можно было разобрать под повязками и делая скидку на то, что лицо масадца было искажено свирепой гримасой. Генеральному директору разработки планеты Вердант Виста явно не составляло труда представить себе, как эдакий маньяк взрывает судно с тысячами людей на борту.

- А если вам этого мало, - продолжил, рыча, Дим, - то присмотритесь повнимательнее к крейсеру манти. Это же "Стальной кулак", вы… вы…

Он сумел удержаться от эпитета. Как бы ни был напуган и обозлён Дим, он не испытывал желания оскорбить главного представителя "Рабсилы" в системе Конго. Камаль Ласситер пользовался довольно-таки дурной славой в том, что позволял мелочным личным соображениям оказывать влияние на свои решения.

Однако названия корабля, похоже, оказалось достаточно. Ласситер сглотнул и Дим увидел, как он посмотрел куда-то в сторону - вероятно, на другой экран в центре связи штаб-квартиры корпорации на Конго. Предположительно, на тактический дисплей, на котором генеральный директор мог видеть все находящиеся в системе Конго корабли и суда.

- А, э-э-э…

- Да, - отрезал Дим. - Он по-прежнему командир. Капитан Майкл Оверстейген. Можете припомнить, что он составил себе некоторую репутацию. И если вы полагаете, что она преувеличена, то могу лично заверить вас, что это не так. Я разговаривал с ним менее двадцати часов тому назад по этому же самому коммуникатору, и он пообещал мне, что если с головы принцессы упадёт хоть один волос, то отвечать за это будет "Рабсила". Он, мягко говоря, при этом не деликатничал. И не преминул мне напомнить, что Эриданский Эдикт не распространяется на чисто коммерческие предприятия на планетах, находящихся в частной собственности.

Дим, ожидая, пока Ласситер наконец примет решение, обливался потом. Пот был настоящим, пусть даже всё остальное и было маскарадом. Причина, по которой он был настоящим - а Дим действительно балансировал на грани паники - заключалась в том, что "маскарад" был маскарадом чисто формально. Во всяком случае, реальность, которую он прикрывал, была ещё хуже иллюзии.

По правде говоря, он разговаривал с Оверстейгеном не по коммуникатору, а лично. И это было шесть дней тому назад, а не двадцать часов. Ну и что с того? Наедине мантикорский офицер вёл себя как высокомерный аристократ. Он совершенно ясно дал Диму понять, что позаботится о том, чтобы превратить в пепел всё имущество "Рабсилы" на Конго, если хоть что-нибудь пойдёт не так. Дим нисколько не усомнился в его словах.

Не то чтобы это сильно беспокоило Дима. Если что, то сам Дим будет мертв задолго до того как "Стальной кулак" примется за Конго. В этом он ничуть не сомневался. Человек, стоящий рядом с ним на мостике, не был религиозным маньяком Авраамом Темплтоном, хотя нанопластики Эревона прекрасно поработали над его внешностью. Всё было значительно хуже.

Это был Виктор Каша. Человек, ставший кошмаром Дима - настоящим кошмаром, без малейшего преувеличения - с самой первой их встречи.

Тут в разговор вступил Каша.

- Решайте, Ласситер, - произнёс он, глядя на часы. Его голос хрипел, что следовало считать результатом ранений, полученных во время захвата принцессы.

- Даю вам две минуты, - просипел он. - Затем я пристрелю Дима. Затем, с интервалами в пятнадцать секунд, - тут хевенитский агент, замаскированный под Авраама Темплтона, кивнул в сторону прикованных позади него к пульту людей, - я прикончу всех остальных. Сначала Рингсторффа, потом Литгоу, а затем шлюху. А ещё через пятнадцать секунд я подорву "Фелисию". Если вы будете продолжать вилять, то через три минуты восемь тысяч человек, включая Руфь Винтон, принцессу мантикорского королевского дома, будут мертвы.

"Авраам Темплтон" бросил взгляд на тактический дисплей "Фелисии" и язвительно ухмыльнулся. Точнее, почти ухмыльнулся. Изображаемые раны челюсти и гортани сделали выражение его лица столь же искажённым, как и голос.

- И, судя по тому что я могу видеть, это произойдёт перед камерами всех информационных агентств населённой галактики. Я насчитал в системе по меньшей мере восемнадцать судов с репортёрами. В основном на орбитах поблизости.

Судя по крайне кислому выражению лица Ласситера, было ясно, что ему хотелось разразиться бранью. Не столько из-за сложившейся ситуации, сколько из-за присутствия репортёров. В обычной ситуации "Рабсила" не позволила бы этим судам находиться в системе, однако, учитывая присутствие "Стального кулака"…

Оверстейген в своей краткой беседе с местным руководством "Рабсилы" высказался по этому поводу недвусмысленно. Стоит любому из висящих на орбите ЛАКов "Рабсилы" хотя бы двинуться в сторону судов с репортёрами, как Оверстейген немедленно откроет огонь. Никто ни на секунду не усомнился в том, что Оверстейген выполнит свою угрозу - а мантикорский крейсер запросто мог бы справиться и с вдвое большим числом ЛАКов, чем было у "Рабсилы".

Виктор знал, что неподалёку конечно же должны были иметься и более тяжёлые корабли, на поддержку которых при необходимости могла рассчитывать "Рабсила". Однако они не принадлежали к частному флоту "Рабсилы", что представляло свои проблемы для Ласситера и его хозяев.

"Вердант Виста" была частной собственностью корпорации "Рабсила", зарегистрированной в свою очередь в соответствии с межзвёздными законами на планете Меза. Меза, как независимая суверенная звёздная нация, имела право признания законных требований своих граждан или коммерческих структур - и "Рабсила", согласно действующему межзвёздному праву, имела право обратиться к Флоту Мезы для защиты своих прав собственности. Однако другие звёздные нации не были обязаны уважать права "Рабсилы", что им пришлось бы делать, если бы Вердант Виста сама по себе являлась суверенной звёздной системой.

По общему признанию, это была своего рода "серая" область права, в которой существовали противоположные интерпретации прецедентов. В конечном итоге, однако, дело сводилось к тому, что претензии корпораций на владение межзвёздной собственностью были прочны настолько, насколько мощны были стоящие за ними соединения флота. Именно поэтому межзвёздные корпорации Лиги с настоящими проблемами (помимо случайных набегов откровенных пиратов) сталкивались крайне редко. Ни одна здравомыслящая звёздная нация не желала связываться с ФСЛ, так что в вопросах, задевающих интересы корпораций Лиги, все предпочитали окорачивать - и жёстко - своих собственных нарушителей спокойствия.

Но хоть у Мезы и имелся флот, он и помыслить не мог сравниться с ФСЛ. На самом деле, он был невелик даже по стандартам моносистемных наций, хотя его корабли и были весьма современны. В конце концов, Меза, несмотря на свой статус нации, представляла собой по сути дела конгломерат коммерческих предприятий, а флоты, по своей природе, обычно не демонстрируют положительного бухгалтерского баланса.

Именно поэтому некоторые мезанские корпорации, вроде "Рабсилы", содержали частные флоты. У "Рабсилы" имелась и своя специфическая причина для содержания флота, поскольку управляющий Мезой совет весьма неохотно использовал вооружённые силы для открытого обеспечения её специфических интересов. В конце концов, нет никакого смысла активно создавать самим себе негативное освещение в прессе.

Однако в данном конкретном случае благодаря Майклу Оверстейгену и Кораблю Её Величества "Стальной кулак" с крейсерами, собранными "Рабсилой" для поддержки ЛАКов на Конго, случилась неприятность. Фатальная неприятность. Этот факт вместе с множеством прочих мелочей с готовностью выложил Рингсторфф… вместе с известием о том, что "Рабсила" не прислала уничтоженным крейсерам замену. Что сыграло свою роль в планировании того необычного альянса заинтересованных партий, который сейчас двигался к Конго. Если поблизости и были тяжёлые корабли, это были корабли регулярного флота Мезы, а те должны были делать всё от них зависящее, чтобы держаться в тени, особенно когда вокруг вьётся такая масса репортёров. Это значило, что они будут держаться где-нибудь в стороне - достаточно близко для того, чтобы примчаться на Конго относительно быстро, однако не в самой системе.

Также это означало, что они не смогут отреагировать немедленно. Ласситеру придётся послать курьера, чтобы их вызвать, а это означало, что у "сил освобождения" будет временное окно, во время которого они могут действовать свободно. Более того, это означало, что когда (и если) эти корабли действительно появятся, ими будет командовать человек, стоящий на службе у Мезы, а не у самой "Рабсилы".

- Мне надо хотя бы десять минут, чтобы обсудить это с моими людьми, - пожаловался Ласситер.

Изображавший Темплтона Каша даже не потрудился оторвать взгляд от часов.

- У вас есть минута сорок секунд до того, как я начну убивать. Ласситер, у вас были недели, чтобы решить, что же делать. В дальнейшей задержке смысла нет.

- Один момент, - Ласситер ткнул в кнопку и экран погас.

Дим коротко вздохнул.

- Что бы будете делать, если он не ответит вовремя? - нервно поинтересовался он.

Ответ продолжавшего смотреть на часы Каша почему-то его не удивил.

- Через минуту двадцать пять секунд я убью вас. Затем, с интервалами в пятнадцать секунд, Рингсторффа и Литгоу. - Каша бросил взгляд на бледную девушку, прикованную к пульту рядом с мезанцами. - Разумеется, Берри Зилвицкую я убивать не стану. Её отец может принять это близко к сердцу. - Голос Каша при этих словах был полон смутной обиды, примерно как у мастера, которому не позволяют довести до конца его самое лучшее изделие.

Антон Зилвицкий, сидевший на другой стороне мостика, вне поля зрения камер, фыркнул, но даже не оторвался от пульта, за которым вместе с Руфью Винтон деловито взламывал защищённые каналы связи "Рабсилы".

- Молись тем богам, в которых веришь, Дим, - едва слышно пробурчал Зилвицкий. - Если Ласситер так же небрежен и безответственен, как его люди, занимающиеся безопасностью, то ты труп. - При виде обновившегося экрана он снова фыркнул. - Бинго. Мы его сделали. И даже нет никакого внутреннего шифрования. Боже, как я люблю несущие сигналы, особенно когда на другой стороне сидят идиоты. Руфь, дальше справишься?

Пальцы юной принцессы запорхали над клавиатурой. Зилвицкий оглянулся и усмехнулся Диму. На его лице не читалось ни малейшего следа юмора.

- Хотя лично я сомневаюсь даже в том, что Ласситер может определить время по часам.

Разумеется, Ласситер мог определить время по часам. Однако он потратил почти целую минуту на истеричные оскорбления в адрес своих подчинённых. Проку от его воплей не было, так что когда истерика начала затихать, Гомер Такаши, старший из подчинённых Ласситера, на это и указал весьма мрачным тоном:

- Шеф, нанять этих сумасшедших масадцев придумали не мы. Если честно, это придумал даже не Дим - а Ригнсторфф пытался отговорить от этого. Если вам хочется кого-нибудь обвинить, то посмотрите наверх. Это Совет принял такое решение.

Ласситер скрипнул зубами. Всё сказанное Такаши было правдой. Однако Ласситер принадлежал к тому типу начальников, которые пресмыкаются перед вышестоящими и строят из себя владыку нижестоящих. От него не стоило ждать гневного письма тройке мезанских высших руководителей, которые вместе с оперативным соединением мезанского флота прятались в пустынной, безымянной звёздной системе в тридцати шести часах полёта в гипрепространстве.

- И время почти что вышло, - заметил Такаши. Никто больше из подчинённых Ласситера на такое бы не решился. Однако у Такаши имелись собственные покровители в руководстве "Рабсилы" и он мог себе позволить терпеть выходки Ласситера только до определённого предела.

К счастью, в приступе истерики Ласситер слегка спустил пар. Он всё ещё злился, но уже был способен рассуждать более или менее здраво.

- У меня нет другого выхода, так?

Такаши покачал головой.

- Никакого, если только вы не предпочитаете, чтобы большие шишки преподнесли Звёздному Королевству вашу голову на блюде. А если принцесса погибнет, то мантикорцы этого точно потребуют, даже не сомневайтесь.

Ласситер уже пришёл к тому же выводу. Если бы "Стальным кулаком" командовал другой офицер…

Но нет же. Оверстейген, собственной персоной!

Ласситер, хмурясь, включил экран. На мониторе снова появилось изображение Авраама Темплтона. Маньяк продолжал следить за часами со скрупулёзностью, которая заставила кровь Ласситера застыть в жилах.

- Хорошо, хорошо, - торопливо произнёс Ласситер. - Мы согласны. Вы можете пристыковаться борт к борту к космической станции и перейти на неё. Хотя я продолжаю полагать…

- Ласситер, забудьте об этом, - проскрежетал религиозный фанатик. - Я ни за что не соглашусь на переход с использованием шаттлов. Это дало бы вам слишком много возможностей устроить "несчастный случай". Разумеется, вы можете попытаться кинуть нас и после того, как мы пристыкуемся. Однако я могу гарантировать вам, что если вы попытаетесь это устроить, я разнесу вашу крайне дорогостоящую космическую станцию ко всем чертям вместе с "Фелисией".

Ласситер, надо сказать, действительно планировал избавиться от масадцев во время их перелёта на шаттле, если сможет устроить это не погубив принцессу. Может быть служба безопасности на его космической станции и не дотягивала до лучших профессиональных армейских стандартов, однако техники, обслуживавшие вооружение станции, вполне были способны прихлопнуть шаттл.

С другой стороны, это всё равно было трудноосуществимым планом, учитывая необходимость сбережения жизни мантикорской принцессы. Так что Ласситер пожал плечами и изобразил хорошую мину при плохой игре. По-настоящему плохой игре.

- Мы будем вас ждать, - отрывисто произнёс он. - Как только вы подойдёте, мы укажем вам причал. Помните: только вы и принцесса, больше никого. Груз должен остаться под замком.

Немного запинаясь, он добавил:

- Говоря "вы", я имел в виду всех вас.

Темплтон даже не стал усмехаться.

- Я похож на идиота? Ласситер, я оставлю на судне двоих своих людей до тех пор, пока все перемещения не завершатся, принцесса не будет передана вам, а мы сами не установим контроль над судном, на котором покинем систему. После этого - предупреждаю вас - даже после того как те двое покинут судно, оно всё равно может быть подорвано как при помощи дистанционного управления, так и установленным на "Фелисии" устройством с часовым механизмом. Вы вероятно сумеете заблокировать дистанционное управление сразу же, как только мы покинем орбиту планеты, но я гарантирую, что вам не разыскать устройство с таймером в течение по меньшей мере нескольких часов. В любом случае, вы провозитесь достаточно, чтобы мы успели уйти в гиперпространство. Я пошлю вам сообщение с указанием как его найти сразу же, как только буду уверен, что нам не угрожает засада.

- Откуда мне знать, сдержите ли вы своё слово?

Темплтон наградил его взглядом, в котором смешивались бешенство и презрение.

- Я поклялся именем Бога, язычник. Ты ещё сомневаешься?

Так уж вышло, что Ласситер не сомневался. Ему трудно было себе такое представить, но инструктажи по этому вопросу были предельно категоричны. Какими бы сумасшедшими ни были религиозные маньяки, но принеся священную клятву они наверняка сдержат своё слово.

- Хорошо. Тогда давайте действовать.

Как только связь была разорвана, Виктор Каша вздохнул с облегчением и потер горло.

- У меня от этого хрипа ещё долго будет болеть глотка, - пробурчал он.

Руфь, не поднимая глаз от пульта, бодро произнесла.

- Ничего не поделаешь, Виктор. Нанотехи могут изменить вашу внешность или даже голосовые связки, чтобы обеспечить правильный тембр голоса, но с акцентом так просто не справиться. А у вас - это просто позор для тайного агента - хевенитский акцент настолько силён, что ваши попытки изобразить масадца были просто жалки. Так что хрипите. Ах, какое счастье, что существуют раны. Ими можно объяснить всё.

Виктор бы огрызнулся, но в этом не было никакого смысла. В конце концов, всё сказанное ею было правдой. Он долгие часы пытался изобразить масадский акцент и потерпел полнейший провал. Как и всегда, когда он пытался замаскировать собственный акцент. Это был один из немногих предметов, по которым он едва-едва получил зачёт в академии Госбезопасности.

Другим вариантом было дать кому-нибудь другому подвергнуться преобразованию чтобы выдать себя за ныне покойного Темплтона. Однако… все дружно согласились, что, если не считать акцента, кандидатура Виктора была идеальной. Ему, как заметил Зилвицкий, куда лучше чем кому бы то ни было ещё давалось действовать подобно масадцу. Виктор до сих пор не решил, было ли это похвалой или оскорблением. Скорее всего, и тем и другим сразу.

- Вы уже готовы оказать поддержку Танди? - спросил он теперь у Руфи. Принцесса кивнула.

- Ну, почти, - уточнила она. - Мы всё ещё в процессе подключения, а основная их система безопасности, похоже, автономна. Однако система связи связывает всё воедино, а у меня есть доступ к центральной системе. И я определила места расположения внутренних коммуникаций и систем наблюдения. К тому времени, когда она окажется на станции, я уже буду их контролировать, а связь между станцией и Факелом я уже перекрыла.

Каша поморщился. Бывшие рабы подобрали новое имя, которое собирались дать Конго после освобождения. Планета в будущем должна будет именоваться Факел. Дебаты в конечном итоге свелись к выбору между Маяком и Факелом, и Джереми победил. Он согласился с доводом, что "маяк надежды" звучит очень хорошо, однако указал, что их мир будет давать больше чем просто свет. Он разожжёт пожар, который в конечном итоге превратит "Рабсилу" и всё созданное ею в прах. С точки зрения агента, привыкшего действовать во мраке, Виктор находил название несколько излишне броским, однако скрывавшийся внутри него революционер был всецело на стороне Джереми.

- В таком случае уведомите Танди, что мы готовы начинать операцию "Спартак", - едва ли не резко произнёс он.

- Только что уведомила, - оживленно отозвалась Руфь. - Боже, разве это не праздник?

Танди подтвердила приём сообщения от Руфи, затем взглянула на часы и удовлетворённо кивнула. У неё ещё имелось в распоряжении несколько минут - достаточно для краткого последнего смотра её отрядов. С ударением на слове "краткого". Нынче под её командованием были силы, численностью соответствовавшие батальону и разбитые на четыре роты. Каждая из рот размещалась в одном из огромных грузовых трюмов "Фелисии", так что Танди для инспекции надо было обойти их все.

Хотя разбросанность отрядов и причиняла некоторые хлопоты, Танди находила в сложившейся ситуации мрачное удовлетворение. Было так иронично, что огромные шлюзы "Фелисии", при помощи которых "Рабсила" намеревалась обеспечить возможность быстрого убийства сотен рабов, вместо этого позволят людям, облачённым в силовую броню и бронированные скафандры морской пехоты, произвести молниеносную массированную атаку на космическую станцию "Рабсилы". Антон Зилвицкий назвал это "попасть в собственноручно вырытую яму". Танди поняла это выражение только после дополнительного объяснения и всё еще считала его немного глупым.

Её слегка нервировала перспектива вести в бой такое крупное подразделение, однако не слишком. Во-первых, потому, что её поддерживали опыт и успокаивающее влияние находящегося рядом подполковника Гао Хуана. Во-вторых, потому что, хотя Танди прежде не командовала ничем крупнее роты, она с самого момента вступления в морскую пехоту усердно училась. Так что она своими собственными глазами видела, как надо командовать - в течение последнего года она служила рядом с Хуаном, одним из лучших боевых командиров Корпуса Морской Пехоты ФСЛ.

Но последним - и, наверное, самым главным - было то соображение, что вся операция для морской пехоты была настолько необычна, что даже имея сколь угодно большой предыдущий опыт, ей всё равно приходилось бы практически всё импровизировать на ходу. И как бы там ни было в теории, на практике она реально будет возглавлять подразделение размером с роту. Её собственную роту. Роту Браво второго батальона 877-го полка морской пехоты Лиги, которой она уже не первый месяц командовала после того, как прежний командир, капитан Чаттерджи, получил по медицинским показаниям отпуск на неопределённое время для лечения полученных в бою тяжёлых ранений.

Рота Браво была поделена на свои четыре взвода, которым предстояло возглавить атаку на космическую станцию Конго. Теоретически, они выступали в качестве частных лиц, волонтёров в составе рот новой Армии Освобождения Факела.

Возможно, это прикрытие и было фиговым листком, но подобные дела не были чем-то таким уж неслыханным. УПБ зачастую предоставляло "отпуска" целым подразделениям, которые затем "добровольно предлагали" свою "помощь" определённым режимам вне Лиги в подавлении недовольных. Или, реже, даже в непосредственном завоевании чего-нибудь. Пусть регулярные части ФСЛ и морской пехоты в этом не участвовали, однако прецедент имелся.

Кроме того, это прикрытие должно было быть фиговым листком, напомнила себе Танди. Предполагалось, что в подобающее время вся цивилизованная галактика увидит, что за этим скрывается… хотя, естественно, никто официально своё понимание не подтвердит.

Так что действовала Армия Освобождения Факела. Теоретически. Фактически - как Танди откровенно дала понять пополнившим батальон боевикам Баллрум и амазонкам - её кадровые взводы сами сделают всё работу. По крайней мере, на космической станции, что бы там ни сложилось после, когда дело дойдёт до атаки собственно планеты. Одной мысли о жертвах "дружественного огня" и беспорядочных разрушениях, являвшихся неизбежным следствием работы толпы штурмующих космическую станцию любителей, было достаточно Танди для ночных кошмаров. Баллрум и амазонки могут идти сзади - и пожинать основную часть славы, - однако она хотела фактически вывести их из игры.

Танди ожидала яростного сопротивления, но не встретила его. Это был первый случай, когда она и Джереми Экс попали в ситуацию, чреватую потенциальным столкновением - и Джереми, к её облегчению, очень искусно с нею справился. Она начала сознавать, что под личиной маньяка-террориста скрывался очень изощрённый разум. Джереми был далеко не глуп и сам понимал, что атака армейского подразделения на огромную космическую станцию несколько отличается от убийства, совершаемого маленькой командой. Тем более, что они хотели не уничтожить космическую станцию, а захватить её в максимально целом виде. В конце концов, ей предстояло стать главной космической станцией Факела, в каковом качестве она будет бесполезна, если разгромить её во время захвата.

Так что, по сути дела, она командовала ротой морских пехотинцев Лиги. Хотя едва ли можно было сказать, что операция сама по себе проводится по уставу.

Воспоминание о выражении лиц её морпехов после того, как они узнали, что "добровольно" согласились принять участие в славном плане по освобождению рабов от "Рабсилы", до сих пор вызывало у неё улыбку. Как и все морпехи Лиги, солдаты роты Браво были крутыми профессионалами - большинство из них являлось по сути дела наёмниками - и идеалистические порывы им были свойственны ничуть не больше, чем барракудам Старой Земли. Однако избранное прикрытие, казалось, вызвало у них скорее веселье, чем что-либо ещё. И уж точно они не собирались возражать - учитывая и то, что рядом стоял подполковник Хуан и хмуро на них поглядывал, и их собственный опыт нескольких месяцев службы под командованием Танди. Да, морпехи называли её "Старуха", а не "Большая Кайя". Но произносилось это весьма знакомым амазонкам тоном.

Предложение принадлежало капитану Розаку, и сделано было им на следующий день после отставки Танди, во время встречи всех основных действующих лиц. Розак легко и быстро растолковал все преимущества маскарада. В немалой степени они касались взаимных выгод от установления с самого начала тесных отношений между Факелом и Сектором Майя Солнечной Лиги. Выгода Факела заключалась в том, что Сектор Майя обеспечивал новой нации безопасную и мощную поддержку, бесценную для любого освободительного движения.

С другой стороны, приобретаемая Сектором Майя в результате участия в освобождении Конго аура морального превосходства представляла бы безмерную ценность для связанных с губернатором Баррегосом политических и военных сил Лиги. Оставляя в стороне необходимость скрыть правду относительно убийства Штейна - которая, в конце концов, была известна всего лишь нескольким людям - само по себе событие должно было взбудоражить всю Солнечную Лигу. Баррегос с самого начала намеревался продемонстрировать недосягаемую моральную высоту своей позиции - и Конго должно было послужить этому доказательством.

Танди испытывала определённые сомнения, однако Дю Гавел согласился немедленно. Потом, в частной беседе после того, как Розак и его штаб удалились, он разъяснил свою логику.

- Это крайне хитроумный шаг с их стороны. Что бы он ещё из себя ни представлял, прежде всего Баррегос - один из самых прожжённых политиканов Лиги. Помимо всего прочего, это означает, что он, хотя и не делает из общественного мнения фетиша, но и не совершает довольно обычной ошибки заматерелых политиканов, недооценивая его.

Выражение на лице Танди было, должно быть, циничным. При виде его Дю Гавел покачал головой.

- Не считайте, что творящееся в протекторатах УПБ распространяется на всю Лигу. Да, действительно, реальный контроль над Лигой - в части рутинной повседневности - находится в руках бюрократов и корпораций. Однако это верно только на уровне выше уровня мощнейших звёздных систем Старой Лиги - и то существует только благодаря попустительству. Главное, о чём неизменно заботятся власть имущие в Лиге, так это о том, чтобы что-либо не взволновало бесчисленное население внутренних миров. Однако, если я не ошибаюсь, их безмятежному существованию приходит конец. Освобождение Конго, сразу же после которого воспоследует декларация о создании новой звёздной нации бывших рабов и объявление ею войны Мезе, встряхнёт всё и всех. Именно поэтому…

Он весело улыбнулся, бросив взгляд на Антона Зилвицкого.

- … я так рад, что Антон поднял все контакты, которыми за последние несколько десятилетий обзавелась среди прессы Антирабовладельческая Лига. Эта броская военная операция развернётся перед всеми голорекордерами галактики, а не на каких-то там пограничных задворках, где бюрократы держат прессу в отдалении до тех пор, пока не будет готова устраивающая их сказочка. Гарантирую вам, что эта новость будет на первых полосах по всей Солнечной Лиге - и будет весьма популярна среди довольно значительной части населения. Многие годы бюрократы Лиги разглагольствовали о несправедливости генетического рабства и делали всё, чтобы ничего не предпринималось для борьбы с ним. Теперь им придётся повертеться - а губернатор Баррегос будет выступать в качестве динамичного лидера Лиги, сыгравшего ключевую роль в этом деле. Разумеется, им захочется перерезать ему глотку. Но… сделать это будет теперь в десять раз труднее.

- Особенно после того, как в игру вступит Ассоциация Ренессанса, - добавил Антон. - У неё ещё лучшие связи с прессой солли, чем у Антирабовладельческой Лиги и они снесут всё на своем пути, стоит мне только сообщить Джессике Штейн о случившемся, - он прочистил горло. - Что я сделаю именно в тот момент, когда она уже не сможет ни во что вмешаться.

Завершающий осмотр Танди закончился. Она вернулась в трюм, откуда поведёт вперёд первый взвод. К её удивлению, там оказалась Берри. Будущая королева тоже производила последний смотр войскам перед битвой. Особого рода, конечно, поскольку неформальную манеру общения Берри с солдатами едва ли можно было назвать "смотром". Даже закалённые морпехи казались очарованными. Это смахивало на последние напутствия от любимой младшей сестры.

- Что ты тут делаешь? - тихо, почти шепотом, потребовала ответа Танди. - Вот-вот будет подан сигнал. Иди отсюда, девочка. Мы не можем себе позволить потерять тебя.

Берри улыбнулась, взяла Танди за руку и повела к люку, ведущему из огромного трюма.

- Ухожу, ухожу. Я пришла только для того, чтобы сказать то же самое тебе. Не забудь, что ты, Танди Палэйн, теперь наш новый Верховный Главнокомандующий. Так что никаких подвигов, от которых волосы встают дыбом. Мы не можем позволить себе потерять и тебя тоже.

Танди не знала, что и сказать.

Берри знала.

- Твой монарх сказал свое слово, - сказала девушка. Надо заметить, с изрядной долей истинно королевской надменности, подпорченной только тем, что она споткнулась о комингс люка.