Глава 40

"Очень хорошо, - подумала адмирал леди дама Хонор Харрингтон, герцогиня и землевладелец Харрингтон, - что в современном мире на вестника более не возлагают вину за принесённые им известия". В противном случае капитан курьерского судна, доставившего новости в Лэндинг, был бы конченым человеком. Одного только неистового взгляда королевы Елизаветы хватило бы, чтобы испепелить его на месте. Но и так бедолага старался привлекать к себе как можно меньше внимания.

Это было затруднительно, поскольку кроме него в личном кабинете королевы Елизаветы присутствовало всего лишь восемь человек. Ни один из которых не стоял перед нею на ковре. И ни один из которых не был человеком, на защиту которого офицер его ничтожного ранга имел существенные основания положиться в случае, если королева призовёт палача.

Двое из присутствующих были родителями Блудной Королевской Дщери - Майкл и Юдифь Винтоны. Они прожигали офицера глазами почти столь же свирепо, как и королева. Ещё там был Ариэль, королевский древесный кот, скорчившийся на спинке кресла принятого им человека прижав уши и оскалив клыки, захлёстываемый хлещущей через их эмпатическую связь яростью. Также присутствовал Вильям Александер, который, как было известно всем и каждому, был именно тем человеком, кого королева хотела видеть своим премьер-министром. Его взгляд был… не лучше королевского. Рядом с ним стояли его старший брат Хэмиш, граф Белой Гавани и его древесная кошка Саманта - а уж ярость его взора была притчей во языцех по всему Королевскому Флоту Мантикоры.

Оставались сама Хонор и Нимиц, супруг Саманты. Положим, они-то не резали бедолагу взглядом, но и он с ними не был лично знаком. Относительно Хонор ему была известна только её грозная и (по её собственному мнению) непомерно раздутая репутация, как и прозвище "Саламандра" дело рук репортёров Звёздного Королевства. А о Нимице он вообще знал только то, что тот выглядел намного менее разъярённым, чем Ариэль… о чём бы это ни говорило. Если только он не был экспертом по котам, то не мог и предположить, что на самом деле Нимиц сейчас скорее веселится, чем испытывает какие-либо иные чувства. Однако, опять же, у Нимица всегда было своеобразное чувство юмора.

В целом, однако, вне зависимости от ощущений Нимица - или Хонор - это было крайне неподходящее место для простого лейтенанта, командующего жалким курьерским судном. И судя по вкусу его эмоций - Хонор с Нимицем разделяли их через свою эмпатическую связь - она знала, что оный лейтенант чувствует себя практически так же, как мог бы себя чувствовать сфинксианский бурундучок, столкнувшийся нос к носу с гексапумой.

Несмотря на серьёзность происходящего, Хонор пришлось сражаться со смехом. Что она и сделала, обратив смех в лёгкое покашливание.

- Может быть…

Этого хватило, чтобы привлечь внимание Елизаветы. В следующее мгновение королева махнула рукой.

- Благодарю вас, лейтенант Аякс. Вы можете быть свободны. Пожалуйста, оставьте чипы с сообщениями на столе рядом с вами. Если у нас появятся дополнительные вопросы, мы вас вызовем.

Офицер повиновался, причём очень поспешно, попутно с благодарностью взглянув на Хонор.

Стоило двери закрыться за ним, как гнев Елизаветы вырвался наружу. Но не вулканическим взрывом, а шипящей тирадой.

- В какой из комнат этого дворца самые толстые стены, нет окон - или на них стальные решетки - и замки попрочнее? Настоящие замки, я имею в виду, а не электронные, которые эта… эта… эта…

Её яростный взгляд упёрся в младшего брата.

- … эта твоя не по годам развитая дочурка может хакнуть и удрать!

Дожидаться ответа королева не стала.

- А Зилвицкий! Я его прибью! О чём, он, спрашивается, думал, улетая на Майю и оставляя без присмотра эту парочку… этих сорвиголов! Да я бы их в песочнице одних не оставила! Какой вменяемый человек…

Майкл Винтон не обладал взрывным характером старшей сестры и формально, после того как его племянник был официально объявлен наследником, больше не являлся принцем. Однако нынешний герцог Винтон-Серисбург в своё время был принцем… и до сих пор оставался Винтоном. Так что Хонор ничуть не удивило, что нападки королевы заставили его ощетиниться и перенести свой гнев с дочери на сестру.

Не удивило, нет, зато весьма успокоило. И, насколько Хонор могла судить по брошенному на Вилли и Хэмиша Александеров быстрому взгляду, их тоже. Характер Елизаветы частенько создавал политические проблемы - и, если бы она его не умерила, мог бы запросто создать их и в этом новом кризисе. Да, братья Александеры тоже выглядели раздражёнными. Однако исключительно потому, что в этом деле на кону стояло намного большее, чем подходящее наказание для двух может быть и опрометчивых девушек.

Может быть опрометчивых. Хонор не была полностью в этом уверена. Её саму бессчётное число раз обвиняли в опрометчивости. Несомненно достаточно, чтобы знать с какой лёгкостью люди разбрасываются этим словом… смотря со стороны.

Винтон-Серисбург заговорил тоном, которым очень немногие из вассалов королевы когда-либо осмелились бы с нею разговаривать, а его взгляд, вонзившийся в неё, был полон решительности.

- Изволю напомнить моей достопочтенной сестре, что, хотя она и является королевой Звёздного Королевства, она не является родителем Руфи Винтон. Эта роль - эти честь и привилегия - принадлежат нам с Юдифью. И только нам.

Младший брат и старшая сестра скрестили взгляды.

- Так что если потребуется выбрать комнату с прочными дверями и надёжными засовами - если это потребуется - этим займёмся мы. Не ты.

Внезапно Елизавета прекратила состязание взглядов. Она даже выглядела немного смущённой.

- Тем не менее… - сбивчиво произнесла она.

Майкл не собирался униматься.

- Я также изволю заметить моей достопочтенной старшей сестре, что какого бы мнения она - или я сам, или Юдифь или кто-либо ещё - ни могла быть относительно разума моей дочери, никто не может подвергнуть сомнению её храбрость. И храбрость её компаньонки, Берри Зилвицкой. А это не такая уж и мелочь в нашей вселенной, Елизавета Винтон.

Заговорила Юдифь. Её глаза были влажны.

- Как бы там ни было, Елизавета, они, похоже, спасли жизнь нескольким тысячам человек.

- На переполненном изгнанниками судне, - воспользовалась возможностью вставить замечание Хонор и чуть улыбнулась в ответ на взгляды тёти и обеих родителей. - По-моему, это похоже на семейную традицию, - пояснила она.

Мгновение все молчали, а затем Винтон-Серисбург рассмеялся и благодарно поклонился.

Напряжённость ослабла ещё больше и Хонор ощутила явное чувство облегчения, когда эмоциональная буря притихла. Она вытянула руку и нежно погладила Нимица по голове. Тот в ответ толкнулся в ладонь, разделяя чувство облегчения.

Тут откашлялся Вилли Александер.

- Если посмотреть со светлой стороны - уж какой бы она ни была - полагаю, я должен заметить следующее: насколько можно судить находясь так далеко от места событий, они сумели спасти кое-что ещё в этой подлинно катастрофической ситуации. И говоря о "катастрофической" ситуации, я не имею в виду эпизод с работорговцем. Я говорю о весьма реальном уроне, несомненно нанесённом нашим отношениям с Эревоном.

Он с извинением посмотрел на Майкла и Юдифь.

- К счастью, Руфь осталась жива. Однако, говоря откровенно, ущерб, который мы можем потерпеть если Эревон решит выйти из Альянса, намного тяжелее чем было бы даже убийство мантикорской принцессы. Особенно если этот идиот Высокий Хребет продолжит разваливать всё вокруг, пока война не начнётся снова и нам не понадобятся все союзники, каких мы только сможем отыскать!

Елизавета посмотрела на него, затем коротко кивнула и глубоко вздохнула. Ариэль стёк со спинки её кресла и она обняла его. Тёмные глаза Елизаветы стали ещё темнее, когда она прижала к себе кота. Её гнев таял, сменяясь озабоченностью и расчётами, когда она наконец начала реагировать на доставленные курьерским судном вести как монарх, а не как рассерженная тётя, гнев которой в основном происходил от испуга за племянницу, а не от настоящего анализа ситуации. Как бы ни славилась она своим темпераментом, её политическая прозорливость, особенно во внешних делах, славилась ничуть не меньше. Стоило ей обратиться к этой прозорливости - и политические факторы и возможные последствия этих новостей, от которых она сумела хоть на короткое время уклониться, обрушились на её голову. Они были…

Плохи. Совсем плохи.

- Как полагаешь, Вилли, насколько это вероятно? - поинтересовался Хэмиш. Из братьев Александеров Вилли был признанным экспертом по международным отношениям. Разумеется, Хэмиш и сам был прекрасно информирован. Однако его карьера, как и карьера Хонор, была сделана исключительно на Флоте.

Вилли пожал плечами.

- Трудно сказать, Хэм. Мы не можем предсказать, как сработает ранимое эревонское чувство чести. Аллен всегда ходил вокруг него на цыпочках, - произнёс он, имея в виду погибшего в результате покушения Аллена Саммерваля, герцога Кромарти, который так долго был премьер-министром Мантикоры. Затем он уныло продолжил: - В то время как Высокий Хребет и его люди, если бы даже специально пытались спровоцировать эревонцев, не смогли бы добиться результата лучшего - или худшего - чем то, что они натворили.

Он покачал головой.

- Это заявление графини Фрейзер! Она что, действительно сумасшедшая?

Теперь, когда гнев королевы обрёл другую цель - и намного более соответствующую - он вспыхнул снова. К счастью, по делу, а не в виде псевдородительской истерики.

- Нет, "сумасшедшая" будет по отношению к ней слишком мягко. Она - трус, Вилли, как и все они. Перекладывать ответственность и сваливать вину на другого для шайки Высокого Хребта столь же естественно, как набивать брюхо для свиней.

Елизавета резко рассмеялась, её верхняя губа приподнялась так, что оскалу мог бы позавидовать даже Ариэль. Демонстрируя смесь презрения к "её" послу с чем-то ещё. Чем-то подозрительно похожим на нескрываемую гордость.

- Беру свои слова обратно, Майкл. И прошу тебя и Юдифь простить меня. Что ни говори о разуме наших девочек, - теперь это звучало гордо и без малейшей подковырки, - но они не струсили, это точно.

Королева покачала головой.

- И как нам теперь поступить? Хотя я не думаю, что это имеет значение. Любое предложение, которое я сделаю правительству, будет просто выброшено в мусор. А на Эревоне у меня нет никого, кого бы я могла использовать в качестве частного канала. За исключением этих - ну, как бы помягче выразиться? - не слишком осторожных девчонок.

Вилли прокашлялся.

- На самом деле, Елизавета, я с вами не согласен, - он чуть повёл рукой. - Разумеется, не по поводу вероятного ответа Высокого Хребта. Ничуть не сомневаюсь, что он выберет ту же самую линию поведения, которую на Эревоне избрала Фрейзер. Переложить ответственность, свалить вину, сделать всё возможное и невозможное для того, чтобы оттолкнуть эревонцев ещё сильнее. Однако я не согласен - имею возражения, скажем так - с вашей оценкой всего остального.

Елизавета подняла бровь. Это было приглашением продолжать, не упрёком. Горячий характер королевы никогда не обрушивался на тех, кто всего лишь подвергал сомнению её оценки, если только это не было проделано в неучтивой манере.

- Дело в том, что теперь, когда у меня было немного времени на то, чтобы обдумать новости, я совершенно не уверен в том, что ваша племянница и дочь Зилвицкого действительно поступили опрометчиво. Я подозреваю, что может оказаться совсем наоборот - что они, попав в скверное положение, сделали как раз самое лучшее из того, что могли сделать. Очень решительно, надо признать. Однако "решительность" и "опрометчивость" это далеко не одно и то же, даже если так зачастую кажется при взгляде с безопасного расстояния.

Хонор кивнула. Она уже пришла к тому же самому заключению.

Елизавета заметила этот кивок.

- И ты, Брут? - фыркнула она.

Хонор заколебалась. У неё было намного больше опыта в оценке боевых ситуаций, нежели схваток того вида, который имел место в данной конкретной ситуации. Пусть она на протяжении своей карьеры и принимала косвенное участие в нескольких "чёрных" операциях, однако они никогда… не таили в себе потенциальной катастрофы, и она прекрасно осознавала недостаточность своего опыта. При всём при том, её инстинкты вели к тому же самому заключению, которое только что сделал Александер.

- Да, я тоже так думаю. Главное, что бросилось мне в глаза, если взглянуть на эти сообщения в целом, это та роль, которую девочки играют в будущем. Под которым я имею в виду стратегию насчёт Конго.

- Не то чтобы я был обязательно не согласен, Хонор, - вмешался граф Белой Гавани, - однако хочу заметить: из сообщений также следует, что стратегия, похоже, предложена и сформулирована агентом Хевена. Этим самым Каша, кто бы это ни был. Из обоих сообщений, как Руфи, так и капитана Оверстейгена. - Он криво улыбнулся и пожал плечом, свободным от тяжести древесного кота. - Хоть принцесса очевидно и сделала всё возможное, чтобы преуменьшить его роль. Я подозреваю, по причинам, которые можно охарактеризовать как "для домашнего употребления".

Хонор повторила его улыбку. Она и сама отметила это обстоятельство. Если бы они располагали только сообщением Руфи, не имея сопровождающего его намного более беспристрастного доклада Оверстейгена, то имя "Виктор Каша" было бы упомянуто ровно один раз - и то практически походя.

- Довольно верно, Хэмиш. Ну и что? Должна сказать, что в этом отношении согласна с принцессой и капитаном Оверстейгеном. Кто бы ни выдвинул стратегию первым - или кто бы ни играл основную роль в её формировании - мы не можем выступить против неё самой. - Она обдумала только что произнесённое и слегка нахмурилась. - На самом деле, это ещё недостаточно сильно сказано. При сложившихся обстоятельствах, по крайней мере судя по тому, что я могу видеть издалека, это кажется очень хорошей стратегией. Предложение ликвидировать одну из самых печальной известных адских дыр "Рабсилы" и отдать её рабам в качестве родного мира кажется мне великолепным.

- Я согласен с Хонор, - твёрдо заявил Александер. - Елизавета, Хэмиш, мы не можем выступить против этого. Уж точно не сейчас. Говоря совершенно цинично: полагаю, мы наверное могли попытаться подрезать этому замыслу крылья на взлёте. Однако он уже набрал высоту. Точнее, достаточно скоро отчаливает на судне, переполненном тысячами бывших рабов. Так будем ли мы поддерживать его чем только можем, или попытаемся… попытаемся сделать что? Всё равно остановить мы их не можем. Да, честно говоря, я и не хочу. Как сказала Хонор, если они смогут осуществить свои планы, то это будет великолепнейшим ударом по треклятым рабовладельцам.

Елизавета практически рычала. Королева ненавидела "Рабсилу".

- Согласна. По правде говоря, если бы моё так называемое "правительство" хоть чего-то стоило, я убедила бы его послать оперативное соединение им в поддержку.

Хонор вздохнула. Это было бы наилучшим способом, которым Мантикора могла отреагировать на эту проблему. Однако шансы на то, что Высокий Хребет приказал бы это сделать…

"Скорее Ад замёрзнет" было ещё оптимистической оценкой.

Однако не было никакого смысла тратить время на рассуждения о невозможном. Хонор решилась.

- Тогда, Елизавета, сделайте что можете. Я убедительно прошу вас послать личное письмо - два письма - нет, три - тем людям, которыми вы там располагаете. Прося их - поскольку вы, к сожалению, не можете отдавать приказы никому из них, за исключением вашей племянницы - сделать всё возможное в поддержку этого плана. Если случится худшее, я думаю, что мы по крайней мере можем спасти репутацию династии от этой грязи. Это не сможет избавить нас от непосредственного ущерба, но сможет помочь - надо сказать, достаточно хорошо - в будущем.

Королева нахмурилась. Не из-за несогласия, а от простого замешательства.

- Три письма? К кому? Моей племяннице - и дочери Зилвицкого, полагаю, они уже наверняка подруги не разлей вода. Это одно. Второе… а, вы имеете в виду капитана Овестейгена.

Она посмотрела на графа Белой Гавани.

- Хэмиш, что вы о нём думаете?

Тот слегка заколебался. Хонор улыбнулась, и Хэмиш при виде её улыбки улыбнулся в ответ. С некоторым сожалением.

- Сознаюсь, ему свойственно вызывать у меня раздражение. Но я также признаю, что это скорее всего из-за моих собственных предубеждений. Как офицер Флота…

Граф дёрнул головой, как будто отгоняя муху. Затем очень решительно продолжил.

- Это великолепный капитан, Ваше Величество - в самостоятельных действиях, пожалуй, один из лучших капитанов, каких когда-либо имела Мантикора. Очень решительный; очень смелый. И у него есть моральное мужество, не только физическое. Если бы Лорды Адмиралтейства имели хоть каплю разума - которой они при теперешнем руководстве не располагают - они бы уже дали ему коммодорскую должность. Создали бы её на пустом месте, если бы пришлось, лишь бы только придать импульс его карьере. Хотя я ещё не составил чёткого мнения о его способностях к командованию в целом. Однако это не критика Оверстейгена, а просто признание факта. Невозможно составить правильное мнение о способностях флаг-офицера не проверив его в деле. Вывод? Для такой проверки имеющиеся время и место ничуть не хуже любых других. Разумеется, он по-прежнему будет командовать единственным кораблём. Однако, учитывая политическую сложность тамошнего положения, будет действовать так, будто распоряжается независимым оперативным соединением. Давайте развяжем ему руки и посмотрим, как он справится.

- Согласна, - произнесла Хонор. - Маньеризм Оверстейгена и у меня тоже мог вызывать раздражение, однако, Елизавета, он именно настолько хорош в действии, как сказал Хэмиш. И он продемонстрировал исключительную деликатность в поддержке взаимного уважения между Звёздным Королевством и нашими союзниками. Даже - и в особенности - с Грейсоном, что, как мне некоторым образом стало известно, до невозможности взбесило Яначека. А если он смог настолько вывести из себя Яначека, то он не может быть совсем плох! - Она слегка улыбнулась, а Нимиц весело мяукнул у неё на плече.

Тут осторожно вмешался Вильям.

- Я бы напомнил тебе, Хэмиш, - и тебе, Хонор, тоже - что тут у нас Звёздное Королевство, а не Протекторат Грейсон. В отличие от Бенджамина Мэйхью королева не может отдавать прямые приказы кораблю Флота. Не говоря уже о том, что Оверстейген с большой вероятностью будет отстранён от командования за нарушение инструкций.

Хэмиш слегка улыбнулся.

- Поучи свою бабушку - ну, нашу общую, я полагаю - щи варить. Во-первых, если Елизавета пожелает, она может отдать Оверстейгену прямой приказ. Ты же знаешь, что прямое подчинение военных Короне никогда формально не отменялось, что бы там ни гласила неписанная часть Конституции.

Вильям застонал. Его брат хихикнул.

- Вилли, не пугайся! Я не предлагаю добавить к клубку проблем ещё и конституционный кризис. С другой стороны, в этом и нет никакой нужды, поскольку в этом случае более чем достаточно будет "предложения" королевы.

- И как ты себе это представляешь? - поинтересовался Вильям.

- Ну, если я не совсем ошибаюсь, случатся две вещи, - граф Белой Гавани говорил с уверенностью человека, который в своё время сам был Космос-лордом. - И одна вещь не случится. Та вещь, которая не случится - это отстранение Оверстейгена от командования. Уверен, что он их взбесил, но у него, для начала, слишком хорошие связи в верхах и к тому же он как раз тот, на кого можно будет свалить вину, если всё полетит к чёрту. Теперь перейду к тому, что случится. Во-первых, Адмиралтейство направит Оверстейгену пачку инструкций, невнятность которых посрамит самый плотный туман, и единственной целью которых будет прикрыть задницу Яначека и сделать Оверстейгена козлом отпущения. Во-вторых, капитан Оверстейген - особенно если получит приватным порядком несколько одобрительных слов от королевы - с готовностью интерпретирует эти приказы так, как посчитает целесообразным, и пошлёт ко всем чертям последствия для своей карьеры.

Королева радостно захлопала в ладоши.

- Ещё один претендент на половинное жалованье, да? Как я и сказала…

Она осеклась и уставилась на Хонор, челюсть королевы отвисла от неожиданности.

- Это и есть то самое третье письмо, о котором ты говорила? Письмо Антону Зилвицкому?

Хонор кивнула.

- Да. А кого вы ещё собираетесь там использовать в качестве политического агента? Графиню Фрейзер? Навряд ли. И Оверстейген, учитывая ограничения, налагаемые его положением, им тоже быть не может. И хоть я и разделяю оценку, которую дал Вилли разуму вашей племянницы и дочери Зилвицкого, они всё равно остаются очень юными девушками. А одна из них вообще фактически подросток. Не важно, насколько они гениальны, молодёжь есть молодёжь. А с Зилвицким я, как вам известно, несколько раз встречалась, чтобы обсудить информацию относительно Мезы, которую он, хм… случайно обнаружил на Старой Земле. На основании этих встреч, равно как и на основании всего что я о нём слышала, я полагаю что он весьма проницательный человек.

Хонор хотела было добавить кое-что ещё, но затем передумала. Не было никакой нужды обременять королеву рассказом о том, насколько заинтересованно она, её старший телохранитель Эндрю Лафолле и Зилвицкий обсуждали информацию, которую Зилвицкий - и Кэтрин Монтень - по определённым причинам не передал Короне официально.

Взор королевы, тем не менее, снова стал гневным.

- Если он настолько проницателен, то почему исчез в такой момент?

Однако к тому времени, когда она договорила, гнев испарился.

- Хм. А это, если подумать, действительно интересный вопрос. Что его заставило помчаться на Курящую Лягушку? Доклад капитана Оверстейгена не дает никакого объяснения, а Руфь говорит об этом настолько туманно, что может посрамить самого Высокого Хребта.

Теперь Елизавета почти что улыбалась.

- Хм. Хм. Ладно, теперь, когда я успокоилась… держу со всеми вами пари. Ты же знаешь, я и сама с ним встречалась. Так что предполагаю - в конце концов окажется, что у него имелись достаточные основания поступить именно так. Которые, вероятно, сулят нечто скверное кому-нибудь тому, кого я с удовольствием увидела бы на сковородке. Кто бы это конкретно ни оказался.

Королева поочередно посмотрела на каждого из присутствующих.

- Итак, мы пришли к согласию? Я пошлю личные письма девочкам, капитану Оверстейгену и Антону Зилвицкому. С заверениями в моей личной поддержке и доверии их мнению.

Пять голов кивнули. Юдифь добавила:

- Мы с Майклом хотели бы добавить личное письмо для нашей дочери. - В её глазах всё ещё блестели слёзы, но голос был чист и силён. - Сказать, что мы её очень любим - и гордимся ею.

- Несомненно, - добавил Майкл охрипшим голосом.

Елизавета какое-то мгновение их разглядывала.

- Вы сознаёте, полагаю, что после такого письма от вас, да ещё учитывая моё, она нипочём не откажется от дальнейших приключений. Она добьётся того, чтобы отправиться в экспедицию на Конго.

- Разумеется, - выдавил Майкл, потянулся и обнял жену. - И что тут такого? Она Винтон, Елизавета, и делает свою работу. Если бы она пошла на Флот, то уже готовилась бы к своему гардемаринскому рейсу, так в чём тут разница? И я не вижу никакой причины именно сейчас отказаться от многовековой традиции и внезапно начать ограждать членов нашей династии от рисков их службы.

Ответом был только кивок.

Спустя несколько минут аудиенция завершилась. Королева попросила братьев Александеров остаться, чтобы обсудить последние сообщения новостных агентств о всё более и более резкой риторике администрации Причарт, а Хонор, с Нимицем на плече, вышла вместе с Майклом и Юдифью Винтонами.

Она ощущала глубину их беспокойства и попыталась подобрать слова, которые могли бы успокоить родителей двадцатитрёхлетней девушки, которая только что избежала опасности - и вскоре намеревалась подвергнуться опасности вновь. Увы, такие слова ей в голову не приходили. Хонор слишком часто подвергалась опасностям, чтобы питать какие-либо иллюзии. Королевская кровь чертовски мало значила в игре с капризами судьбы и вероятностями.

Однако произносить какую-нибудь банальную глупость ей не потребовалось. Как оказалось, Майкл вышел вместе с ней не просто так.

- Адмирал Харрингтон, - необычно официальным тоном начал он, - я попрошу вас запомнить на будущее одну вещь. На случай, если наша дочь погибнет.

Он остановился, и Хонор повернулась к нему.

- Да, Ваша милость? - с такой же официальностью отозвалась она.

Майкл говорил решительно и тихо.

- Как бы я ни любил и ни уважал свою сестру, она не вполне рационально относится к вопросам, касающимся Республики Хевен. - Он поднял руку. - Хонор, не надо ничего говорить. Я не рассчитываю, что вы согласитесь со мной - во всяком случае, вслух. Но я скажу вам, что это именно так. И может настать день, когда вред, который это отсутствие рациональности причинит нашему народу, придётся сдерживать как только возможно.

Хонор не знала, что сказать. Точнее, как именно сказать это брату королевы. Но она поняла, что Майкл имеет в виду. Поняла это уже довольно давно.

Она решила, что поклона будет достаточно. Это мог быть знак согласия - или просто знак, что слова герцога услышаны.

Майкл слабо улыбнулся.

- Хонор, ваша дипломатичность очень прогрессировала. Я вам в последнее время этого не говорил?

И так едва заметная улыбка исчезла почти сразу же.

- Просто помните это, адмирал. Когда и если наступит этот день, существование нейтральной планеты, через которую Мантикора и Хевен смогут поддерживать неофициальный контакт, может спасти немало жизней. Даже если возникновение этой планеты будет стоить жизни нашей дочери.

Хонор слышала, как Юдифь резко вздохнула при словах мужа. Она знала, что это не было удивлением или протестом. Женщина, возглавившая бегство других женщин от адского существования на Масаде, когда она была даже моложе чем её дочь теперь, ни за что не дрогнет перед лицом такой мрачной перспективы. Однако это не означало, что она способна закрывать глаза на весьма реальные опасности, с которыми уже столкнулась её дочь… или с которыми ей ещё предстоит столкнуться.

- Понимаю, Ваша милость, - тихо произнесла Хонор, уверенно глядя в глаза Винтона-Серсиберга и говоря тоном человека, произносящего клятву. Которой, как поняла она, эти слова и являлись. - И я не забуду.

Майкл кивнул. Затем они с Юдифью повернулись и, держась за руки, ушли, оставив Хонор и Нимица одних.

Всё что она могла сделать, смотря как они уходят, это удержаться от глупого, идиотского обещания.

"Уверена, что с ней всё будет хорошо! Правда!"

Однако она сумела спасти и своё достоинство и их. В следующую секунду королевская чета свернула и исчезла из вида. Хонор испустила глубокий вздох.

- Ну, конечно, - пробормотала она, - "С ней всё будет хорошо". Может быть… а может и нет. Дротик пульсера не разбирается, кто перед ним.

Нимиц на плече тихо муркнул и Хонор посмотрела на него. Его глаза цвета зелёной травы были полны горькой памяти о тяжёлых уроках, которые преподали им обоим эту жестокую правду. Но она ощущала его поддержку и любовь… и его принятие жестокой истины, что иногда человек не имеет другого выбора, кроме как положиться на судьбу. Это шло в комплекте с ответственностью, не дававшей оставаться малодушно в бездействии, подобно Высокому Хребту и Фрейзер, и ничего не предпринимать в надежде, что вина за могущие последовать бедствия падёт на чужую голову.

Она покачала головой и двинулась дальше. Точнее, заторопилась, поскольку у неё была масса дел, на которые оставалось очень мало времени. Её оперативное соединение должно было уйти на Сайдмор через трое суток, а до отбытия всегда приходилось разобраться с миллионом мелочей. Особенно при содействии Адмиралтейства Яначека.

Ко времени прихода следующих сообщений Хонор будет очень далеко от Мантикоры, и не было ничего, чем бы она могла ещё помочь событиям на Эревоне. Так что она выбросила их из головы, потратив только краткое мгновение на безмолвное обращение.

"Удачи тебе, Руфь Винтон. И тебе, Берри Зилвицкая. Надеюсь, что вы справитесь с этим. А если нет… вселенной тоже нужны принцессы. Настоящие принцессы, пусть даже они и умирают, становясь настоящими".