Часть I

Мантикора

Глава 1

- Мне правда не по себе, папа, - прошептала Берри, чуть ли не с опаской глядя на солдат в шикарной форме, выстроившихся, казалось, вдоль всего коридора, ведущего к зале для частных аудиенций королевы Елизаветы.

- Было бы с чего, - буркнул Антон Зилвицкий, невозмутимо продолжая шагать к громадным двустворчатым дверям в конце коридора. Двери, как и большая часть мебели Дворца на Королевской Горе, были сделаны из феррана. Даже со всё ещё значительного расстояния Антон без проблем узнавал как характерную текстуру древесины, так и традиционные узоры украшавшей её резьбы. Ферран был эндемиком плоскогорий его родной планеты Грифона, и в юности он немало с ним поработал. Как и большинство грифонских горцев, в тот или иной период своей жизни.

Часть Зилвицкого - рациональная, расчетливая его сторона, бывшая столь заметной составляющей его личности - была рада видеть ферран. Деревянные двери, и тем более резьба, были тонким напоминанием всем от династии Винтонов, что они ценят своих подданных с грифонских плоскогорий не меньше, чем собственно мантикорцев. Но Антон не мог не вспомнить и то, насколько ненавидел мальчишкой работу с этой древесиной. Корень слова "ферран" был достаточно прозрачным намёком на самое её выдающееся свойство, помимо привлекательной текстуры и насыщенного цвета.

Бугрящиеся на руках Антона мускулы были результатом занятий тяжелой атлетикой в зрелом возрасте; однако мускулы эти были крепкими и сильными ещё когда он был мальчишкой. Работа с ферраном - дело не для слабаков. Его древесина по твердости приближалась к железу, и её столь же нелегко было обрабатывать ручным инструментом.

Губы Антона дрогнули. То же обвинение - во всяком случае аналогичное - предъявляли и ему, и куда чаще, чем однажды. "Чёрт тебя дери, Зилвицкий! Жёсткий как скала, и такой же неподатливый!"

Вообще-то последний раз оно прозвучало этим самым утром из уст его любовницы Кэти Монтень.

- Думаю, мама была права, - прошептала Берри. - Тебе следовало надеть форму.

- Они вышибли меня на половинное жалование, - пробурчал он. - И после этого я должен носить эту дурацкую парадную форму - самый неудобный костюм, что у меня есть? Как пудель, выпрашивающий прощение на задних лапках?

Нервные взгляды, бросаемые Берри на выстроившихся стражей, определенно стали опасливыми. Особенно взгляд на следовавших в нескольких шагах за ними четырёх солдат. Очевидно, девочка практически ожидала, что королевская Гвардия арестует их на месте за…

Если отбросить замысловатые юридические обороты, то за то, что они являются упрямым, непочтительным деревенщиной Антоном Зилвицким и его приёмной дочерью.

- Королева тебя на берег не списывала, - торопливо прошипела она, как будто это заявление могло послужить установлению её невиновности. - Именно это мама продолжала твердить тебе всё утро. Я слышала. Она делала это достаточно громко.

Первой реакцией Антона была тихая радость от того, что Берри называла Кэти Монтень мамой. Формально это, разумеется, было не так. Берри и её брат Ларс были приёмными детьми Антона, а поскольку они с Кэти не были женаты, ту следовало называть…

Его губы снова дрогнули. "Папиной подружкой", пожалуй. "Прекрасной Дамой", если хотелось выразиться красиво. Сама Кэти в соответствующей компании с удовольствием называла себя "тёлкой Антона". Бывшая графиня Тор радовалась как ребёнок при виде кривящихся лиц из благовоспитанного общества.

Для Берри и Ларса, родившихся и выросших в убожестве Старых Кварталов столицы Земли Чикаго, формальности были пустым звуком. Когда дочь Антона Хелен нашла и спасла их в катакомбах, Берри и Ларс нашли себе первую настоящую семью, которая у них когда-либо была. И Антона радовала легкость, с которой это знание укрепилось в них.

Но радость следовало отложить. Сейчас было время для суровой отеческой нотации. Поэтому Антон стёр с лица улыбку, резко остановился и вперил в дочь суровый взгляд. Проигнорировав четырёх солдат, которых внезапная остановка едва не заставила налететь на сопровождаемых.

- И что с того? - вопросил он, не пытаясь приглушить свой бас, раскатившийся по коридору. Впрочем, усилившийся грифонский акцент скорее всего сделал его слова неразборчивыми для мажордома, стоящего у далекого дверного проёма.

- Девочка моя, монарх стоит в центре всего. За это Корона получает мою преданность. Безусловную преданность, пока династия уважает права своих подданных. Но столь же справедливо и обратное. Заметь, я не виню Её Величество за действия "её" правительства. У нас конституционная монархия, и в сложившихся на текущий момент условиях это было бы глупо. Но и восхвалений за это она тоже не получит.

Он едва не расхохотался при виде судорожно сглатывающей Берри. Для бывшей беспризорницы со дна Чикаго сила была силой, а "законы" шли к чёрту. Ни законы, ни законники не защитили её от ужасов, которые она пережила. В мире, из которого она пришла, они бы и не стали этого делать. Конец ужасам положило только неприкрытое насилие, применённое дочерью Антона Хелен, юным офицером разведки Хевена по имени Виктор Каша, и десятком бывших рабов из Одюбон Баллрум с Джереми Эксом во главе.

Однако задачей отца было учить своих детей, и Антон не собирался увиливать от этого долга, как и ни от какого другого.

Он слышал, что один из стоящих позади него солдат прочистил горло в не слишком вежливом напоминании: "Королева ждёт, ты, идиот!"

Великолепная возможность продолжить урок, решил он и ответил солдату - сержанту, командовавшему их сопровождением - своим самым устрашающим взглядом.

Взгляд был весьма устрашающим. Антон был невысок, но настолько широк и непомерно мускулист, что выглядел персонажем легенды о королях гномов. Угловатая голова и тёмные глаза - в подобные моменты становившиеся твёрже агата - только усиливали эффект. При взгляде на него солдатам в голову явно приходил вопрос, а может ли Антон гнуть стальные прутья голыми руками.

Вообще-то может. А ещё солдаты, скорее всего, внезапно вспомнили, что гротескно сложённый человек, вперивший в них сердитый взгляд, в молодости был чемпионом Звёздного Королевства по борьбе в своей весовой категории.

Все четверо отступили на полшага. Правая рука сержанта даже слегка дёрнулась к висевшей на боку кобуре.

Довольно. Антон, в конце концов, не нарывался на самом деле на конфликт. Он позволил взгляду покинуть солдат и вернуться к дочери.

- Девочка моя, я не дворянин. И ты тоже. Поэтому мы не ждём никаких придворных милостей… и не преклоняем колен. Они списали меня на берег, а королева не сказала ничего. Значит, она может жить с этим. Так же, как они или я. Именно поэтому форма висит в шкафу и останется там. Поняла?

Нервозность Берри не унималась.

- Но разве не следует мне изобразить поклон, или что-то в этом роде?

Антон громыхнул смешком.

- А ты хоть знаешь, как "изобразить поклон"?

Берри кивнула.

- Мама показала.

Сердитый взгляд Антона вернулся во всей красе. Берри торопливо добавила:

- Не так, как она обычно это делает… в смысле делала, прежде чем стать простолюдинкой.

Антон помотал головой.

- Дочь, поклон делается на официальных приёмах. Это - неформальная аудиенция. Просто стой тихо и веди себя вежливо, этого будет достаточно, - он повернулся и продолжил движение к дверям, ведущим к Высочайшему Присутствию. - Кроме того, я всё равно не верю, что ты можешь изобразить его правильно. Уж тем более, если образец ты видела в исполнении Кэти, со всеми дворянскими ужимками и прыжками.

Губы его снова дрогнули, отмечая возвращение хорошего настроения.

- Когда она в соответствующем настроении - что бывает нечасто, признаю - Кэти своим замысловатым поклоном может любую герцогиню заставить позеленеть от зависти.

По крайней мере, к тому моменту, когда они добрались до дверей и гневно сверкающий глазами мажордом начал их распахивать, демонстрация Антоном горского своеволия, похоже, заставила Берри немного расслабиться. Вне всяких сомнений, она пришла к заключению, что Высочайшее Неудовольствие, которое вскоре должно было обрушиться на её отца, будет настолько полностью сфокусировано на нём, что она может остаться невредимой.

Впрочем, как ни странно, королева Звёздного Королевства встретила их улыбкой столь широкой, что её почти можно было назвать ухмылкой. Белые зубы Елизаветы ярко выделялись на фоне кожи цвета красного дерева. Насколько мог судить Антон, острозубый оскал спутника королевы Ариэля был ещё более ободряющим признаком. Антон не был экспертом по древесным котам, но знал, что на них обычно отражались эмоции людей, с которыми они установили связь. А если это отдалённо похожее на кошку создание, небрежно развалившееся на обитой толстой тканью спинке кресла королевы, гневалось или возмущалось, по нему сказать этого было нельзя.

Несмотря на приступ своеволия, Антон не смог не ощутить тёплого чувства по отношению к королеве. В конце концов, он по-прежнему был лоялистом, хотя за годы, прошедшие после знакомства с Кэтрин Монтень, эта когда-то простая политическая философия обросла многочисленными фестончиками и завитушками. И данный конкретный монарх, если основываться на тех её действиях, что он видел с момента коронации, вызывал у него одобрение.

Впрочем, всё это знание было получено с большого расстояния. Он никогда не встречался с королевой Елизаветой, если не считать немногочисленные крупные официальные мероприятия.

Антон уловил едва заметное движение девушки, сидевшей рядом с королевой. Та коснулась маленькой консоли, прикреплённой к её креслу. Бросив взгляд в сторону, он заметил в ближней стене небольшой комнаты скрыто установленный видеоэкран. Сейчас экран был тёмен, но он подозревал, что королева и её компаньонка следили за ним всё то время, пока он шёл по коридору… а значит должны были слышать и его короткую беседу с Берри. Каждое их слово, если только микрофоны не были куда хуже того, что следует ожидать встретить во дворце самого продвинутого в плане электроники королевства галактики.

Такое открытие его не возмутило. Может в те времена, когда он работал на верфи Флота, он отнёсся бы к этому по-другому. Но многие годы работы в разведке - которую он по сути продолжал, хоть и частным порядком - привили Антону индифферентное отношение к скрытому наблюдению. Покуда в неприкосновенности оставалась его частная жизнь, под которой он понимал свои дом и очаг, его не сильно волновала возможная слежка в общественных местах. Нельзя сказать, чтобы ему никогда не приходилось заниматься тем же самым самому, а каковы бы ни были другие его недостатки, Антон Зилвицкий не был лицемером.

Кроме того, по улыбке королевы было очевидно, что та не чувствует себя оскорблённой. Уж скорее она казалась развеселившейся. Берри, когда до нёе это дошло, испытала видимое облегчение.

Но внимание Антона было приковано не к Берри. Пока они продолжали медленное движение к вычурным креслам, служившим неформальными тронами Елизавете и её компаньонке, Антон присматривался к сидевшей рядом с королевой девушке.

Сперва он посчитал, что никогда раньше её не видел, даже на фото- или голографиях. Однако, подойдя ближе, он начал улавливать сходство черт её лица с тем, что видел на немногих фотографиях, сделанных когда та была намного младше. Достаточно скоро Антон вычислил, кто она такая.

Последней подсказкой послужил её возраст. Антон не был экспертом по высокой моде, но даже для него было очевидно, что одеяние девушки было чрезвычайно дорогостоящим. Таким, которое следовало бы ожидать увидеть на дворянке, служащей советником королевы. Но для такой должности девушка была слишком юна. Разумеется, пролонг сделал оценку возраста достаточно трудным делом, но Антон был уверен, что эта девушка недалеко ушла от подростка, которым выглядела со стороны.

Значит, она собственно из королевской семьи, или близкая родственница, а из этого круга подходящая кандидатура была только одна. Тот факт, что кожа девочки была намного бледнее стандартного для Винтонов цвета, просто поставил последнюю точку.

Итак, это Руфь Винтон, дочь невестки королевы Юдифи Винтон. Биологическим отцом Руфи был капитан масадского капера, но она была удочерена младшим братом королевы Майклом, когда тот женился на бежавшей из плена Юдифи. Если память не подводила Антона - а память у него была феноменальной - девочка родилась после побега Юдифи, так что Майкл был единственным отцом, которого когда-либо знала Руфь. Сейчас ей должно было быть примерно двадцать три года.

Из-за неудачного происхождения девочки она не входила в линию наследования трона. Однако за исключением этого она во всех смыслах была племянницей королевы Елизаветы. Антон не понимал, что она здесь делает, но вопросу этому уделил не больше секунды. В конце концов, он не представлял, что сам здесь делает, поскольку вызов королевы был для него сюрпризом. Он был вполне уверен, что достаточно скоро получит ответы.

Они с Берри достигли той точки пола, которая на взгляд Антона отмечала подобающую дистанцию от Монаршей Особы. Он остановился и вежливо поклонился. Рядом с ним Берри сделала торопливую и нервозную версию того же самого.

Торопливую, да… но всё-таки слишком вычурную на вкус Антона. В какой бы степени ни избавился он от своего сельского происхождения с тех пор, как покинул Грифон много лет назад, Антон в полной мере сохранил воинствующий антиаристократизм горцев. Падение на колени, земные поклоны, шарканье ножкой и причудливые жесты - всем этим грешили аристократы. Антон предлагал Короне своё уважение и свою верность. И на этом, чёрт подери, всё.

Должно быть, он слегка нахмурился. Королева рассмеялась и воскликнула:

- Оставьте, капитан Зилвицкий! У девочки великолепный поклон. Возможно, пока слегка неуклюжий, но я узнаю руку Кэти. Не могу не узнать, с учетом того, в какие неприятности втравила меня Кэти в тот раз, когда мы с ней довели маэстро до бешенства, изображая балетные па вместо заданного нам упражнения. Разумеется, всё это было её идеей. Хотя нельзя сказать, что я поддержала её против своей воли.

Так уж вышло, что Антон слышал о том инциденте. Кэти как-то раз рассказала ему. Хотя она редко заговаривала на эту тему, девочками они с королевой были очень близкими подругами, пока нарастающие политические разногласия не порушили их отношения. Но даже после того между ними не было вражды на личном уровне. И не один только Антон замечал после возвращения Кэти из ссылки, что когда ей и королеве Елизавете случается встретиться, между ними всегда проявляется приглушенная теплота.

Правда, подобные встречи по-прежнему были редким делом, поскольку королева находилась в неудобном с политической точки зрения положении. Хоть сама Елизавета и разделяла враждебное отношение Кэти к генетическому рабству - как, если на то пошло, делало и собственно правительство Мантикоры, на официальном уровне - многочисленные политические враги Кэти никогда не упускали случая пошуметь о хорошо известных, хоть официально и отрицаемых связях той с Одюбон Баллрум. Несмотря на занимаемую Мантикорой по вопросу рабства позицию, Баллрум оставался в Звёздном Королевстве вне закона как "террористическая" организация, а его лидер Джереми Экс регулярно подвергался поношениям как самый безжалостный убийца галактики.

Отношение к этому Кэти и Антона - да и самой королевы, как был совершенно уверен Антон - было совершенно иным, но частное мнение одно дело, а публичная политика - другое. Соглашалась или нет Елизавета с позицией, занятой по отношению к Баллрум её правительством, это была официальная позиция. Поэтому, какими бы дружескими ни были её личные отношения с Кэти во время "случайных" встреч на публичных мероприятиях, королева тщательно избегала любого политического признания Кэти. Несмотря на то, - в этом Антон был абсолютно уверен - что никого сильнее королевы не порадовало бы, если бы Кэти сменила графиню Нового Киева на посту лидера Либеральной партии.

Елизавета снова рассмеялась.

- Во что только она меня ни втравливала! Раз за разом. Любимой мой выходкой - той, из-за которой она была отлучена от дворца на несколько месяцев, настолько это взбесило мою мать - был тот раз…

Она резко замолчала. Улыбка поблекла, став почти искусственной, но полностью не исчезла.

- Да, знаю, капитан Зилвицкий. А теперь она снова отлучена от Дворца - хоть не лично, но политически - и по моему приказу, не королевы-матери. Так уж вышло, что из-за этого я и просила вас прибыть. В определённом смысле.

Королева сделала небольшой жест, адресованный мажордому. Тот, очевидно, ожидал его. Мажордом и один из солдат, стоявших в карауле, подхватили два из стоявших у стены кресел и поставили их напротив королевы и её компаньонки.

- Прошу, капитан, присаживайтесь. Оба.

"Интересно", - подумал Антон. Лично он раньше с дворцовым этикетом не сталкивался, но многое о нём знал. Антон знал многое о большинстве вещей, которые имели хоть какое-то отношение к заботившим его вопросам. Он наверняка был не в курсе некоторых тонкостей, но правила о сидении в присутствии монарха были достаточно прямолинейны. Вызванному к монарху человеку либо предлагали кресло сразу, как он входил в зал, либо ему предстояло стоять на протяжении всей аудиенции. Разграничение случаев было достаточно чётким и зависело либо от статуса человека, либо от благоволения монарха, либо и от того, и от другого.

Такой половинчатый приём, на его взгляд, был способом королевы обозначить сложный характер предстоящего разговора. То, что человек, не отягощённый необходимым грузом дворцового протокола, выразил бы словами "посмотрим, получится ли у нас договориться".

Чувство юмора Антона было куда более ограниченным, чем у Кэти Монтень, но это никоим образом не означало его отсутствия. Поэтому, опускаясь в кресло, он боролся с импульсом ответить "тасуйте карты, я сниму".

Как только он уселся, Елизавета указала на сидевшую рядом с ней девушку.

- Это моя племянница Руфь. Полагаю, вы это уже вычислили.

Антон кивнул. Сперва королеве, в знак подтверждения, затем королевской племяннице.

- Вы нечасто могли видеть её снимки - и ни одного сделанного в последние четыре года - потому что мы с самого начала держали её в тени. - Следующая фраза прозвучала слегка чопорно. - Между прочим, не потому - что бы там ни воображали газетчики - что Дом Винтонов хоть в малейшей степени не устраивает её происхождение, и уж тем более не потому, что он его стыдится. Поначалу целью этого было защитить её от возможного ущерба. Её отец - мне следовало бы сказать "человек, изнасиловавший её мать" - наряду со многими масадскими фанатиками бежал после того, как граф Белой Гавани захватил планету после их атаки на Грейсон. С тех самых пор они в розыске, но, и я уверена, что вы знаете это лучше меня, особых успехов на этом поприще у нас не было.

Королева поморщилась, а Зилвицкий мысленно кивнул. Непреклонное, дисциплинированное ядро масадской версии Церкви Освобождённого Человечества сумело уйти в глубокое подполье, и оставаться там. Тот факт, что они не были найдены за более чем пятнадцать стандартных лет мантикорской оккупации планеты, не мог быть по нутру любому профессионалу-разведчику. Особенно после заговора с целью убийства Королевы и Протектора Грейсона, который едва не увенчался успехом всего четыре года назад.

- Кто знает, что могли бы предпринять эти безумцы? - продолжила королева, подтверждая, что мысли их шли в одном направлении. - Это давно в прошлом, разумеется, и мы больше особо о них не беспокоимся. Но и после того…

Елизавета слегка наклонила голову к плечу и выдала в адрес Руфи небольшую кривую улыбку.

- После того мы продолжали поддерживать секретность по просьбе самой Руфи. У моей племянницы, как оказалось, - все это, право, слегка шокирует - наличествует совершенно не винтоновское желание послужить в области отличной от обычных военной, дипломатической или духовной.

Антон, переваривая слова Елизаветы, подверг девушку внимательному осмотру, припоминая всё, что о ней знал.

Выбор невесты тогда наследным принцем Майклом Винтоном произвёл определённый фурор, особенно среди самой реакционной аристократии. Закон обязывал его, как наследника, женится на простолюдинке, если жениться вообще, но ожидалось, что он просто дождётся, пока племянник не сменит его на посту наследника трона, а потом женится на ком-то из своего круга. Уж во всяком случае, никто и не помышлял, что он женится на простолюдинке-иностранке. Тем более на не имеющей за душой ни гроша беженке-простолюдинке откуда-то вроде Грейсона. И особенно на беременной простолюдинке, которая сумеет сбежать от своих масадских тюремщиков только совершив многочисленные убийства и прихватив по дороге космический корабль.

Однако Майкл был в полной мере одарён упрямством Дома Винтонов. Возможно ещё более важным было то, что у него была искренняя поддержка сестры. Так что, нравилось это кому или нет, он женился на Юдифи и удочерил Руфь.

Не обошлось, разумеется, без специальных условий. Майкл больше не был наследным принцем, поскольку его племянник Роджер достиг возраста достаточного, чтобы быть объявленным наследником своей матери. Официальная свадьба была отложена, пока Роджер не вступил в свои права. Майкл ныне был герцогом Винтоном-Серисбургом, что делало Юдифь герцогиней, хотя титул этот был только пожизненным и к Руфи не перейдёт. Тем не менее, в акте удочерения была сделана специальная оговорка, что Руфь не будет включена в очередь наследования Короны. Титул "принцесса", с которым обычно обращались к ней, был простой вежливостью, хотя Антон сильно подозревал, что Елизавета намерена удостоить девушку собственным титулом, когда момент будет выглядеть подходящим.

Но, каково бы ни было её происхождение, Руфь Винтон была Винтоном, а Дом Винтонов, как и большинство разумных и квалифицированных королевских династий в истории, издавна придерживался традиции отправлять своих юных отпрысков на службу. Обычно выбор делался в пользу либо дипломатической, либо военной карьеры. В последнем случае преимущество отдавалось службе во Флоте, как главном виде вооруженных сил Мантикоры. Однако некоторые, у кого была соответствующая склонность, вместо того примыкали к духовенству. В Звёздном Королевстве не было государственной церкви как таковой, но члены Дома Винтонов всегда были прихожанами Католической Церкви Второй Реформации. За прошедшие века изрядное число Винтонов стали клириками. Некоторые зашли так далеко, что приняли обет безбрачия, что не было обязательно для духовенства католиков Второй Реформации, но более-менее ожидалось от тех из них, кто дослужился до чина епископа.

Множество фактов сошлись воедино в мозгу Антона.

- Она хочет стать шпионом - вы правы, Ваше Величество, это слегка шокирует - и хочет, чтобы учил её я. Последняя часть имеет смысл, хотя остальное граничит с безумием. Обучиться профессии должным образом по официальным каналам она никаким образом не сможет. Академия Флота подавится такой идеей, а Специальную Разведывательную Службу скорее всего просто удар хватит. Вы, разумеется, можете их заставить, но они будут настолько нервозно относиться к безопасности, что у девочки наверняка в мозгах останется только каша.

Непроницаемое выражение на лице Елизаветы указывало на подавляемое ею изумление. Руфь ей прошептала:

- Я же говорила, что он - лучший.

Антон пёр дальше.

- И всё-таки это сумасшедшая идея. Заметьте, Ваше Величество - не имея в виду никакого неуважения - династии пригодился бы близкий человек, являющийся специалистом в шпионских делах. Не столько сам по себе, сколько чтобы помочь отсеять чушь и мусор, из чего скорее всего в основном и состоят так называемые "разведсводки", которые вы получаете после четырёх лет нахождения Высокого Хребта у власти. Что от РУФ* [разведуправления флота], что от СРС. Не имея в виду никакого неуважения. В смысле в отношении Вашего Величества.

Он сделал короткую паузу и добавил:

- Но вопрос безопасности всё-таки остаётся. Правда здесь, на Мантикоре, это не столь большая проблема, но моя работа зачастую уводит меня прочь с планеты. И иногда заводит в такие места, куда я не взял бы с собой дворняжку, не то что принцессу. Вообще-то, через несколько дней…

Елизавета перебила его.

- Я знаю о намечающейся у вас поездке, капитан. Фактически именно она привела к этой маленькой встрече.

Мысли Антона снова понеслись вскачь; и снова многие факты встали на свои места. В подобные моменты люди, не знающие его, приходили к выводу, что его мыслительные процессы практически нечеловечески быстры. На самом деле Антон считал себя достаточным тугодумом, никак не могущим равняться живостью мысли с Кэти. Но он был настолько тщателен и методичен в продумывании всего загодя, что как только начинал получать ключевые факты тут же распутывал сложные проблемы так, как могли только немногие. Пришедший вчера вызов королевы был совершенно неожиданным, и Антон отреагировал так, как поступал в подобных случаях всегда - проведя много часов над обдумыванием всех возможных обстоятельств, могущих иметь к этому отношение.

Он не удержался от небольшой улыбки.

- Решили ткнуть Высокого Хребта пальцем в глаз, а? Хорошо придумано, Ваше Величество.

Краем глаза он видел гневные взгляды мажордома и обоих находившихся в комнате офицеров. Слегка запоздало до него дошло, что для шпиона-простолюдина поздравлять королеву с макиавеллевским замыслом было, скорее всего, нарушением дворцового этикета.

Хм. Скорее всего, вообще-то, серьёзным нарушением. Но Антон понял, что его это не сильно беспокоит, и не увидел причин не усугубить нарушение.

- Великолепный выстрел, если хотите знать моё мнение, и как минимум по трём мишеням разом. Напомнить всем, что Винтоны презирают рабовладение, да и к неоколониализму в стиле Лиги относятся почти также; помочь компенсировать некоторый негативный настрой к Звёздному Королевству в умах публики Лиги - бессчётных триллионов людей, хотя об этом забывают - и неявно помочь Монтень в избирательной кампании, избежав как официальных выражений поддержки, так и - о, да, это умно, Ваше Величество - необходимости официально аннулировать её отлучение от дворца и Палаты Лордов.

Следующие слова прогрохотали, как товарный поезд:

- Не говоря уже о том, что ткнуть Высокого Хребта пальцем в глаз само по себе является богоугодным делом. Не уверен, что там говорится в теологии Второй Реформации, но по моей вере одного этого достаточно для попадания в Рай.

Он прочистил горло.

- Не имея в виду никакого неуважения в адрес Вашего Величества.

На мгновение все в комнате замерли. Королева и её племянница сидели выпрямившись и уставившись на него. Мажордома, казалось, вот-вот хватит удар, да и двух присутствовавших офицеров тоже. Что касалось солдат, стоявших в карауле у дверей, те, казалось, размышляли о вероятности получить приказ произвести немедленный арест. Сидевшая рядом с Антоном Берри очевидно разрывалась между позывами спрятаться под креслом и просто бежать прочь.

А потом Елизавета расхохоталась. Не мягким, благовоспитанным смешком, а бурно, раскатисто, как подобало бы скорее в водевиле, чем в королевском дворце.

- Боже, а вы хороши! - воскликнула она, когда смех стал угасать. - У меня ушло полных два дня на то, чтобы вколотить те же самые мысли в головы моего… э-э… ближнего круга. - Она нежно сжала запястье племянницы. - За исключением Руфи, разумеется.

Упоминание Руфи подтолкнуло мозг Антона учесть и эту переменную, и на вычисление всего остального у него ушло не более двух-трёх секунд. Во всяком случае, в общих чертах. Больше всего в вызове королевы он был озадачен требованием присутствия Берри.

- Это, скорее всего, не лучший план, Ваше Величество, - резко произнёс он. - Я имею в виду часть относящуюся к вашей племяннице и Берри. Признаю, идея имеет определённую притягательность, будучи одной из самых древних уловок, которые можно найти в книгах. Однако…

Заставляя себя помнить, что обращается к монарху, Антон сумел удержаться от сердитого взгляда.

- Притягательна она или нет, и сработает или нет - и не имея в виду никакого неуважения в адрес Вашего Величества - я не соглашусь на это ни под каким видом. Отцом я стал раньше чем офицером разведки, и у меня никогда не было проблем с расстановкой приоритетов.

И снова лица мажордома и офицеров превратились в застывшие маски. Но Елизавета просто окинула Антона долгим задумчивым взглядом.

- Не было, - сказала она. - Однажды вам придётся рассказать мне все подробности того, что случилось в Чикаго, но я и так знаю достаточно о том деле, чтобы понимать главное. Две свиньи поставили вас перед выбором быть отцом или делать карьеру, и вы вбили им этот выбор прямо в глотки.

Антон отметил про себя, что обычно монарху не считалось подобающим называть "свиньями" своего посла в самой могучей звёздной нации и одного из самых высокопоставленных своих адмиралов. Хотя Елизавету это, похоже, не заботило.

- Вы вообще колебались? - спросила она.

- Ни секунды, - он изобразил лёгкое пожатие своими массивными плечами. - Бездельничать на берегу не так уж плохо, когда попривыкнешь.

- Хорошо. Полагаю, я могу доверять человеку, который не боится оказаться на мели, если придётся.

И снова он пожал плечами. На этот раз так, словно сбрасывал груз.

- Будь что будет, Ваше Величество, я всё равно не соглашусь на это. Может это и не будет так уж опасно - вообще-то, скорее всего не будет - но всё равно мы говорим о моей дочери. И…

Закончить ему не дали. Антон забыл, что Берри и сама быстро соображала. У неё может и не было привычки Антона систематически изучать каждую ситуацию, но и ей не давал покоя вопрос, зачем потребовалось её присутствие.

- Всё это дерьмо! - она залилась краской. - Э, прости папа… и, э-э, мои глубочайшие извинения, Ваше Величество. В смысле за сквернословие.

От нервозности девочки не осталось и следа.

- Но это всё равно де… э-э, ерунда. Это моя жизнь, папа, даже если мне всего семнадцать - но я получила пролонг не так рано, как Руфь… э-э, принцесса Руфь, так что скорее всего выгляжу даже немного старше неё, да и кто бы знал о разнице, раз уж ты тоже никому не позволял опубликовать мои фотографии, основываясь на своей профессиональной парано… э-э, предельной осторожности.

Но мгновение Антону казалось, что она может даже показать ему язык. Время от времени она так делала. Но Берри сумела вспомнить где находится и повести себя так прилично, как только возможно в семнадцать лет, и закончить негромким фырканьем.

- Полагаю, из меня выйдет прекрасный двойник принцессы. Для меня это будет захватывающим приключением, а ей позволит хоть раз вырваться в мир.

Они с Руфью обменялись взаимно обожающими взглядами. Антон взглянул на королеву в поисках помощи, но Елизавета чуть ли не ухмылялась.

Его плечи поникли.

- Чёрт, - буркнул он.