Глава 38

Коммуникатор, стоявший на столе Хонор, зазвенел и она оторвалась от рапорта, нажав клавишу приема вызова.

— Да?

— Ваша милость, — произнес коммуникатор голосом Харпера Брантли, — для вас пришло сообщение.

— Что такое?

— Нам сообщают, ваша милость, что полуденным рейсом прибывают Первый Лорд и Первый Космос-лорд Адмиралтейства. Бот стыкуется с «Императором» через тридцать семь минут.

— Спасибо, Харпер.

Вежливый тон Хонор был достаточно безмятежен, чтобы обмануть плохо с нею знакомого человека. Однако Харпер Брантли был не из таких.

— Пожалуйста, ваша милость, — тихо ответил он и отключился.

Хонор откинулась в кресле, а Нимиц успокаивающе заурчал со своего насеста. Она взглянула на него и признательно улыбнулась за любовь и попытку её подбодрить. Однако оба они знали, что его усилия пропали даром.

Хонор снова взглянула на терминал, на дисплее которого мерцал последний из беспощадной череды докладов. Обычно конца бумажной работе, сваливающейся на офицера королевы, не было видно. И после оглушительного поражения это было еще более справедливо, чем после победы. В каком-то смысле она даже была благодарна навалившейся на неё работе. Всё лучше, чем сидеть в тишине каюты и слушать голоса призраков.

Нимиц запрыгнул на стол, встал на задние лапы, уперевшись передними ей в плечи и прикоснувшись кончиком носа к её носу, и уставился ей в глаза. Его травянисто-зелёные глаза напомнили Хонор глубокие океаны Сфинкса, по которым они в её детстве походили под парусом. Она чувствовала его глубоко внутри себя, чувствовала его заботу, любовь и упрек. Они оба страдали от чувства вины за потери.

Хонор обняла его, прижала к груди и зарылась лицом в его мягкий, мягкий мех. А его урчание нежно, нежно обволакивало её.

Хонор стояла в шлюпочном отсеке «Императора», Эндрю Лафолле был у нее за плечом. Бот улегся на швартовочные захваты, загорелся зелёный свет, внутренний конец переходной трубы распахнулся и взвыли боцманские дудки, а почётный караул морпехов майора Лоренцетти встал по стойке смирно.

— Прибыл Первый Лорд, — объявили по внутренней связи, когда Хэмиш Александер с Самантой на плече первым, как и подобало, ибо он был гражданским начальником сэра Томаса Капарелли, выпорхнул из трубы.

— Разрешите подняться на борт, капитан? — спросил он, а Раф Кардонес козырнул.

— Разрешаю, милорд.

— Спасибо. — кивнул Хэмиш и пожал протянутую руку Кардонеса. Затем шагнул дальше и встретился глазами с Хонор за мгновение до того как протянуть руку и ей. Она пожала ему руку не сказав ничего, а её эмпатия сконцентрировалась на любви и заботе, пылавших в его мыслесвете, едва обращая внимание на остальных. Громкоговорители ожили снова.

— Прибыл Первый Космос-лорд!

— Разрешите подняться на борт, капитан? — повторил слова древнего ритуала Томас Капарелли.

— Разрешаю, сэр, — столь же ритуально ответил Кардонес и Капарелли перешагнул нарисованную на палубе линию.

— Милорд, сэр Томас, — официально поприветствовала их Хонор, отпуская руку Хэмиша, чтобы обменяться рукопожатием с Капарелли.

— Ваша милость, — за обоих ответил Капарелли, и Хонор ощутила и его эмоции. Гнева, которого она отчасти боялась, отчасти желала, не было. Вместо того она ощутила симпатию, заботу и что-то вроде сострадания. Одна её часть обрадовалась, но другая — раненая — часть почти рассердилась, как будто бы он предал память погибших, не виня её в их смерти. Это было нелогично и неразумно, и она это сознавала. Что ни на йоту не меняло её эмоций.

— Не желаете ли вы с графом Белой Гавани пройти в мои покои?

— Думаю, это замечательная идея, ваша милость, — сказал Капарелли, бросив быстрый взгляд на Хэмиша.

— Прошу вас, милорды, — сказала Хонор и указала правой рукой на дожидавшийся их лифт.

Краткое путешествие до каюты Хонор прошло в тишине, без обычной болтовни ни о чем. Лафолле встал снаружи у двери в каюту, и Хонор жестом пригласила гостей заходить.

Она вошла следом и дверь захлопнулась.

— Добро пожаловать на «Император», милорды, — начала было она, но в изумлении замолчала, когда Хэмиш повернулся и сгрёб её в объятия. В первый момент, в присутствии Капарелли, она начала было сопротивляться. Но затем поняла, что не ощущает в Первом Космос-лорде удивления и отдалась — хоть ненадолго — неописуемому комфорту объятий мужа.

Это длилось несколько секунд, а затем Хэмиш сделал шаг назад, оставив левую руку у неё на плече, а правой нежно поправив выбившийся ей на лоб локон.

— Я… рад тебя видеть, любимая, — тихо сказал он.

— И я. — Хонор почувствовала, что губы начинают дрожать и призвала их к порядку. Затем взглянула на Капарелли и выдавила кривую улыбку. — И вас, сэр Томас, я тоже рада видеть.

— Хотя, возможно, и не так, как, э-э, адмирала Александера-Харрингтона?

— О, Боже. — Хонор вдохнула переводя глаза с одного гостя на другого. — Хэмиш, вы что, сделали публичное объявление, пока меня не было?

— Я бы так это не назвал, — ответил он. — Кое-кто догадался сам, а кое-кого я предпочёл поставить в известность, чтобы не усложнять всё сверх меры. Томас попал в обе категории сразу. Я его поставил в известность… и, оказалось, что он уже и сам догадался. Во всяком случае, в основном.

— Ваша милость, Хонор, — с ехидной улыбкой сказал Капарелли, — ваши с Хэмишем отношения — должно быть один из самых плохо охраняемых секретов за всю историю Королевского Флота Мантикоры. — В её глазах промелькнула тревога, но он только усмехнулся. — Однако надо добавить, что крайне маловероятно, чтобы кто-либо из офицеров проболтался. Хотя бы потому, что испугался бы того, что с ним сделают остальные, когда узнают.

— Сэр Томас, — начала она, — Я…

— Не надо ничего объяснять, Хонор, — остановил ее Капарелли. — Во-первых, потому, что я думаю, что Хэмиш скорее всего прав относительно трактовки Кодекса. Во-вторых, потому, что я никогда не замечал, чтобы вы позволяли личным чувствам влиять на свои действия. В третьих, потому, что вы всей своей карьерой абсолютно ясно продемонстрировали, что не испытываете ни малейшего желания участвовать в играх с патронажем и надеяться на «связи» для продвижения. И, в четвертых, и, по-видимому, в самых главных: вы двое — вы трое — это, черт побери, заслужили.

Хонор замолчала, ощущая непоколебимую искренность его слов. Это было невероятным облегчением, но она заставила себя проглотить слова благодарности. Вместо того она просто жестом предложила им обоим присесть на диван, а сама уселась в одно из стоявших напротив дивана кресел.

Хэмиш улыбнулся тому, как она преднамеренно отдалилась от него, но не сказал ничего. Саманта спрыгнула с его плеча и забралась, вместе с Нимицем, в другое кресло, где они свернулись рядышком и радостно заурчали.

— Полагаю, — через секунду произнесла Хонор, снова мрачнея, — что вы прибыли, чтобы обсудить мое фиаско.

Хэмиш и бровью не повел, но она почувствовала, что внутренне он поёжился, услышав, какое она выбрала слово.

— Думаю, что можно это назвать и так, — сказал Капарелли. — Однако я не стал бы использовать данное слово.

— Не вижу, какое другое могло бы подойти лучше. — Хонор знала, что голос её звучит горько, но ничего с этим поделать не могла. — Я потеряла половину супердредноутов, шестьдесят процентов линейных и половину тяжелых крейсеров, тридцать восемь процентов легких крейсеров и более сорока процентов ЛАКов. В ответ мы сумели уничтожить два минных заградителя и повредить два супердредноута, один из которых — реликт доподвесочной эры. И не нанесли абсолютно никакого урона инфраструктуре системы, что было главной целью рейда. — она совершенно невесело улыбнулась. — На мой взгляд, это выглядит как идеальное определение слова «фиаско».

— Возможно, — спокойно ответил Капарелли. — Но что, однако, сильнее прочего поражает меня, так это насколько легко вы отделались, учитывая на что нарвались.

Он поднял руку, останавливая ее протест, и уверенно встретил ее взгляд.

— Я совершенно точно знаю, о чём говорю, Хонор, так что не пытайтесь возражать. Вы попали в тщательно подготовленную засаду. Я просмотрел отчеты, ваши и выживших капитанов, а также записи с вашего флагманского мостика и из тактической секции «Императора». Я просмотрел их очень внимательно и — хотите верьте, хотите нет — очень критически. И, с учетом того, что вы знали в тот момент, я не нашел в ваших действиях ни одной ошибки.

— А что насчет того, как мы подставились под тот последний пуск ракет? — возразила Хонор. — Если кто-то и мог это предвидеть, так только я!

— То, что вы с Марком Сарновым использовали аналогичный ход на станции Ханкок шестнадцать стандартных лет назад, не делает вас ясновидящей, — ответил Капарелли. — Вы поняли, что они собираются выйти из гипера позади вас, и сомневаюсь, чтобы кто-то ещё из флаг-офицеров смог сообразить это столь же быстро. А, не зная возможностей Бандита Один, ваше решение держаться подальше от противника, который превосходил вас в кораблях стены три к одному было настолько разумным, насколько вообще возможно.

— А как насчет того, что я бросила «Аякса»? — Хонор произнесла это очень тихо, почти шепотом.

— И это тоже было правильным решением, ваша милость, — тихо сказал Капарелли. Хонор подняла взгляд, снова заглянула ему в глаза, ощутила его искренность. — Тяжёлым. Я знаю. Я знаю, насколько вы с адмиралом Хенке были близки. Но вашей главной обязанностью было увести те корабли, которые вы ещё могли. А с учётом уже нанесенного им ущерба, замедление, чтобы остаться прикрывать «Аякс» сделало бы это невозможным. Если бы можно было эвакуировать его команду, дело другое. Но это было невозможно.

— Но… — начала было Хонор, сверкнув глазами, и Капарелли помотал головой.

— Нет. Я тоже был в такой ситуации и знаю, что оставлять своих всегда болезненно, как бы оправдано это ни было с точки зрения тактики. Ты постоянно спрашиваешь себя, не было ли способа вытащить всех и проклинаешь себя ночью за то, что не нашёл этого способа. Тот факт, что вы с графиней Золотого Пика столь долго были такими близкими друзьями должен заставить вас чувствовать себя ещё хуже, но я вас знаю. Вы бы все равно чувствовали свою вину, вне зависимости от того, была ли на том корабле Мишель Хенке, или нет.

Хонор моргнула и на секунду уставилась в пространство. Он был прав, и она это знала. Но, всё равно, вспоминая о Мике…

Она закрыла глаза, прокручивая в памяти последний раз — последний раз — когда она видела Мишель Хенке. Хонор с остальными выжившими стремились к гипергранице. Бандиты Два и Три висели у них на хвосте. «Стрелок» выполнил свою часть плана «Омега Один» перейдя в гипер, чтобы выйти в назначенную точку рандеву с НЛАКами Сэмюэля Миклоша, как только все выжившие корабли их оперативной группы пересекли гиперграницу. А эскадра Миклоша, в свою очередь, выполнила ювелирный микропрыжок к точке рандеву с остатками сил Хонор. Они подобрали все уцелевшие ЛАКи и ушли в гипер меньше чем за пятнадцать минут до того, как Бандит Три вслед за ними тоже пересек гиперграницу. Но это было недостаточно быстро, чтобы они не знали, что произошло.

Хонор хотелось бы, чтобы оставалось время ещё хоть для одного последнего личного сообщения, но секция связи «Аякса» получила обширные повреждения с первым же залпом, который обрушил на изувеченный флагман Хенке Бандит Два. Связаться с ними было невозможно — даже беспилотные разведчики были слишком далеко, чтобы чётко видеть, что там происходит — но по данным сенсоров было похоже, что «Аякс» унес с собой по крайней мере еще один линейный крейсер. Взрыв же его собственных реакторов, однако, был прекрасно виден.

— Я бросила её, — тихо произнесла она. — Я оставила её умирать.

— Потому, что её двигатель был поврежден, — сказал Капарелли. — Потому, что у вас не было другого выбора. Потому, что вы — командующий флотом, и несете ответственность за остальные корабли под вашей командой. Это было правильным решением.

— Может быть.

Хонор снова поглядела на него и Первый Космос-лорд склонил голову. Она ощущала, что он принял это «может быть», как самое близкое к согласию из возможного, и её губы искривились в подобии улыбки.

— Но было ли это правильным решением, или нет, я все равно получила пинка и не выполнила поставленную задачу. Именно то, допустить чего Восьмой Флот не должен был.

— Нам не дано добиваться побед мановением руки, — возразил Капарелли. — У другой стороны тоже, знаете ли, есть заинтересованность в победе. И когда вам постоянно достаются наиболее сложные задания, шансы напороться на что-то подобное встреченному вами у Солона возрастают достаточно резко.

Что же касается невыполненной задачи, то да, это так. Но, с другой стороны, адмирал Трумэн, действуя по вашему плану, превратила верфи Лорна, всю обеспечивавшую их индустрию и всё, что двигалось в системе, в металлолом ценой потери шести ЛАКов.

— Я знаю, — кивнула Хонор. — И знаю что главной нашей задачей было заставить Республику перегруппировать силы, что — судя по Солону — явно и произошло. Но я испытываю удручающую уверенность, что в изложении всей этой истории для своего населения они сделают упор на том, как сильно они потрепали моё оперативное соединение, а не на том, что сделало соединение Элис.

— Думаю на это смело можно рассчитывать, — согласился Капарелли. — Особенно учитывая, что до сих пор это вы обычно давали им в глаз. Поражение «Саламандры» — а я согласен, что, как бы успешно вы не действовали в той ситуации, это было поражением — будет на первых полосах всех газет хевов. Они раскрутят это по максимуму. Точно так же, как наши газеты поступали с успехами Восьмого Флота.

Однако, боюсь, — добавил он, внезапно мрачнея, — что это не единственная новость, которую они будут раскручивать.

— Простите?

Хонор взглянула на него и он тяжело вздохнул.

— Первые доклады поступили сегодня утром. Адмирал Турвиль, вернувшийся с Марша, где вы разгромили его флот, очевидно получил взамен новый. Корабли под его командованием атаковали Занзибар примерно в то же самое время, когда вы атаковали Лорн и Солон.

Хонор резко выдохнула, переводя взгляд с Капарелли на Хэмиша и обратно.

— Насколько плохо?

— Хуже не бывает, — ответил Хэмиш. Она взглянула на него и он вздохнул. — Он привел четыре полных эскадры носителей подвесок, а в их эскадрах всё ещё по восемь кораблей. Еще у него были пара дивизионов НЛАК и как минимум две эскадры линейных крейсеров для поддержки. И хотя мы прислали туда существенные подкрепления после фиаско — и я умышленно использую это слово, — горько добавил он, — адмирала аль-Бакра, этого оказалось недостаточно. Турвиль начал с того, что прочесал пояс астероидов собственными беспилотными разведчиками, после чего направил ЛАКи на обнаруженные ими предварительно развёрнутые подвески. Мало того, он привел с собой быстроходные транспорта боеприпасов, набитые дополнительными подвесками. Оставил их в гипере, подошел как раз на такую дистанцию, чтобы выманить наши корабли с их баз и вел с ними ракетную перестрелку на пределе досягаемости до тех пор, пока у обеих сторон боеприпасы не подошли к концу. Затем отошел за гиперграницу, перезарядился, и вернулся назад раньше, чем мы могли бы заменить растраченные оборонительные подвески или перезарядить наши собственные корабли. Это была бойня.

— Насколько плохо? — повторила она.

— Одиннадцать СД(п) и семь супердредноутов старой конструкции, — мрачно ответил Капарелли. — Плюс семьсот ЛАКов, шесть линейных и два тяжелых крейсера. Это только наши потери. Вместе с ними погибла большая часть флота Занзибара. Не говоря уже, — жестко добавил Первый Космос-лорд, — о практически полном уничтожении космической инфраструктуры Занзибара. Во второй раз.

Хонор побледнела. Такие потери изрядно девальвировали её собственные.

— Думаю, смело можно предположить, — продолжил Капарелли, — что, с учетом положения дел на сегодняшний день, хевам будет достаточно просто убедить их публику — да, возможно, и нашу — что инициатива вернулась к ним. Что только обостряет необходимость для нас убедить их, что они заблуждаются.

— Что вы имеете в виду, сэр Томас? — спросила Хонор, пристально вглядываясь в его лицо.

— Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, Хонор, — ответил он. — Именно поэтому я и прибыл сюда вместе с Хэмишем. Я знаю, что вы страдаете, и знаю, что ваши люди, должно быть, потрясены случившимся у Солона. Я понимаю, что вам понадобится как минимум несколько недель, прежде чем вы сможете спланировать и провести ещё одну операцию. Но мы нуждаемся в вас и ваших людях. И чем быстрее, тем лучше. Мы сделаем что сможем, чтобы возместить ваши потери и добыть вам подкрепления, но необходимо, абсолютно необходимо, чтобы Восьмой Флот возобновил наступательные операции как можно скорее. Мы просто не можем позволить противнику, да и самим себе, поверить в то, что инициатива перешла к ним.