Пролог

Огромные НЛАКи типа «Вольера» и эскортирующие их линейные крейсера вышли в обычное пространство около самой гиперграницы. Этих, имеющих габариты супердредноута, кораблей было всего лишь три, однако их ангары извергли почти шестьсот ЛАКов, и, хотя ЛАКи Республики Хевен типа «Скимитер» имели меньшую автономность, более легкое вооружение и вообще не шли ни в какое сравнение с «Шрайками» и «Ферретами» Звездного Королевства Мантикора, они прекрасно соответствовали теперешнему заданию.

Они набирали скорость, нацеливаясь на индустриальную инфраструктуру системы Ализон, и им привалила нежданная удача. Пара неповоротливых торговых судов, несущих мантикорские опознавательные коды и идущих в том же самом направлении, оказались прямо на пути накатывающегося потока и уже находились в зоне досягаемости их ракет. Они отчаянно ускорялись, но ЛАКи имели превосходство в скорости более чем в 1000 километров в секунду в тот момент, когда грузовозы были впервые обнаружены, а максимальное ускорение торговцев было немного более 200 g, в то время как «Скимитеры» были способны развить ускорение почти в 700 g и несли вооружение… которого у торговцев не было.

— Мантикорские торговые суда, говорит капитан Флота Республики Джавитс, — произнес на гражданской частоте резкий голос с хевенитским акцентом. — Вы должны заглушить ваши импеллеры и немедленно покинуть свои суда. В соответствии с действующим межзвёздным правом я официально уведомляю вас о том, что мы не имеем возможности высадиться на ваши суда и досмотреть их или захватить в качестве призов. Поэтому я открою огонь и уничтожу их через двадцать стандартных минут… считая с данного момента. Немедленно эвакуируйте ваших людей. Джавитс, конец связи.

Один из торговцев погасил клин немедленно. Капитан второго был более упрям. Он продолжал набирать скорость, как будто считал, что может каким-то образом спасти судно, но и он не был идиотом. Ему потребовалось пять минут на то, чтобы понять — или, по крайней мере, принять, — что у него нет шансов на спасение и заглушить импеллеры.

Шаттлы брызнули с двух торговых судов, удирая от них с максимальным ускорением, как будто ожидали, что хевенитские ЛАКи откроют по ним огонь. Однако Республика скрупулезно следовала требованиям межзвёздных законов. Её боевые корабли педантично выждали установленный Джавитсом срок, после чего выпустили всего лишь по паре ракет в каждый из дрейфующих торговцев.

Старомодные ядерные боеголовки исполнили свою работу превосходно.

«Скимитеры» ринулись вперёд, не обращая внимания на растекающиеся шары плазмы, в которые превратились торговые суда общей массой примерно восемь миллионов тонн. В конце концов их уничтожение было второстепенным делом. Навстречу хевенитским кораблям шли полдюжины эсминцев и дивизион мантикорских тяжёлых крейсеров типа «Звездный рыцарь». Дистанция была слишком велика для того, чтобы «Скимитеры» могли самостоятельно обнаружить защитников, однако это не было проблемой для разведывательных платформ, развернутых перед ЛАКами. Капитан Бертран Джавитс поморщился, взглянув на переданные беспилотными аппаратами значения ускорения защитников.

— Кэп, а они не слишком усердствуют, чтобы встретить нас, верно? — заметила старший помощник Джавитса лейтенант Констанция Шеффилд.

— Нет, — произнес Джавитс, манипулируя предельно компактным, утилитарным терминалом ЛАКа. — И это, скорее всего, означает, что разведка права насчет того, что у них есть для прикрытия внутренней части системы.

— В таком случае будут потери, — произнесла она.

— Да. Хотя и не такие, как они надеются, — согласился Джавитс. Затем он набрал новую комбинацию на своей коммуникационной панели. — Всем Росомахам, говорит Росомаха-Один. Исходя из их ускорения похоже, что они буксируют подвески. И, так как противников у нас немного, то я предполагаю, что разведка права насчет их ориентации на оборону. Таким образом, вместо вторжения во внутреннюю часть системы, мы переходим к плану Сьерра-Три. По моей команде мы изменим курс в точке Виктор-Абель через сорок пять минут. Просмотрите ваши цели согласно плана Сьерра-Три и приготовьтесь к отражению ракетной атаки. Росомаха-Один, конец связи.

Дистанция продолжала сокращаться и разведывательные платформы стали сообщать о массовом излучении активных датчиков. Вероятно, некоторые из них были системами обнаружения, однако основные системы обнаружения в любой звёздной системе были пассивными, а не активными. Так что все шансы были за то, что большая часть источников излучения относились к тем или иным системам управления огнем.

Джавитс просматривал данные от своих собственных платформ, струящиеся по периферии его терминала. Намного более мощные компьютеры на борту НЛАКов и линейных крейсеров, выпустивших это платформы, несомненно могли бы выжать из этих данных больше, и он знал, что у техников в Болтхоле потекут слюнки при взгляде на них. Всё это, однако, было несущественно для его собственных расчетов, которые в основном касались того, как сохранить как можно больше из своих людей в живых спустя несколько следующих часов.

— Капитан, похоже мы имеем четыре основных сети платформ с этой стороны звезды, — наконец произнесла старпом. — Две прикрывают эклиптику, одна выше и одна ниже. Это даёт им довольно хороший охват всей сферы внутри гиперграницы, но они, очевидно, концентрируются на эклиптике.

— Вопрос в том, Констанция, — ответил он сухо, — сколько подвесок составляют каждую из ваших «групп».

— Ну, это и то, сколько подвесок они желают, чтобы мы считали, что они имеют, сэр, — заметил лейтенант Джозеф Кук, тактик Джавитса.

— И это тоже, — признал Джавитс. — Тем не менее, в имеющихся обстоятельствах, я готов быть довольно пессимистичным в этом вопросе, Джо. И они, наверняка, заранее развернули сенсорные платформы для управления подвесками. Они, вероятно, по крайней мере столь же дороги, как и сами подвески, так что я скажу, что есть хороший шанс на то, что они не развернули бы их, если бы не располагали также и подвесками, которыми те будут управлять.

— Да, сэр.

Лейтенант Кук был сама почтительность, однако Джавитс знал, о чём тот думал. С учётом полной внезапности, достигнутой операцией «Удар молнии», и столь же полной некомпетентности прежнего мантикорского правительства, было весьма возможно — даже вероятно — что защита Ализона не была значительно усовершенствована перед возобновлением военных действий. В таком случае обороняющиеся действительно могли бы попытаться заставить Джавитса поверить, что у них зубов больше, чем на самом деле. С другой стороны, у манти после операции «Удар молнии» было время для того, чтобы отправить сюда несколько гружёных подвесками с многодвигательными ракетами транспортов. И, хотя премьер-министр Высокий Хребет и был, возможно, некомпетентен, новое правительство Александера не лаптем щи хлебало. Если бы эти дополнительные ракеты не были присланы и развернуты, то разведывательные платформы сообщили бы о намного более мощном системном пикете, чем тот, который они на самом деле видели.

— Капитан, подходим к точке изменения курса, — сказала Шеффилд несколько минут спустя.

— Дистанция до ближайших активных сенсорных платформ? — спросил Джавитс.

— Наибольшее сближение будет через двадцать секунд после смены курса, около шестидесяти четырёх миллионов километров, — ответила Шеффилд.

— На миллион внутри их максимальной дальности эффективного огня, — заметил Джавитс и поморщился. — Хотелось бы мне иметь другой способ узнать, знает ли разведка то, о чём говорит.

— Мне тоже, кэп, — Шеффилд согласилась, но пожала плечами. — По крайней мере на этот раз музыку заказываем мы.

Джавитс кивнул и стал наблюдать за экраном, на котором огромная стая ЛАКов всё ближе и ближе приближалась к мерцающей зелёной метке, обозначающей точку Виктор-Абель. К этому моменту «Скимитеры» пролетели почти тридцать три миллиона километров и достигли скорости более чем в двадцать тысяч километров в секунду. Корабли пикета манти всё ещё ускорялись для встречи с ними, однако было очевидно, что манти не проявляли ни малейшего желания войти в диапазон досягаемости ракет такого количества ЛАКов. Разумеется, если бы у Джавитса были на буксире подвески многодвигательных ракет с дальностью стрельбы в более чем три световые минуты, то он поступил бы точно так же. Каким бы превосходным ни было мантикорское оружие, более шести сотен ЛАКов растерзали бы эту горстку кораблей подобно изголодавшейся псевдопиранье, если бы те вошли в диапазон досягаемости. Прикрывай внутреннюю часть системы тяжёлые корабли, ситуация могла бы быть совершенно другой, однако в таком случае Джавитс ни за что не приблизился бы к ним на дистанцию выстрела.

— Точка Виктор-Абель, сэр, — внезапно объявила его астрогатор.

— Очень хорошо. Отдайте приказ о смене курса, Констанция.

— Есть, сэр, — сказала Шеффилд намного более формальным тоном, и он услышал отдаваемый приказ.

На дисплее Джавитса зелёные бусины, обозначающие дружественные корабли, резко сменили курс по траектории, уводящей их от внутренней части системы в направлении наиболее мощно экономически развитой части астероидного пояса системы Ализон. В течение нескольких секунд на дисплее ничего более не менялось. Однако затем, подобно нескончаемому потоку алых стрел, десятки — сотни — заранее развернутых по всей периферии внутренней части системы подвесок с многодвигательными ракетами открыли огонь.

Дистанция была чрезвычайно велика даже для мантикорских систем управления огнём, а одним из уроков, полученных республиканским флотом в операции «Удар молнии», было то, что как бы ни была хороша мантикорская техника, она не была идеальна. Атака на такой большой дальности была бы затруднительна даже против полноценных гиперпространственных кораблей. Атака таких маленьких и неуловимых целей как ЛАКи была ещё сложнее.

«Разумеется, — думал Джавитс, — более крупные корабли могут вынести и большие повреждения, чем мы. Нас же любое попадание просто разорвёт в клочья».

Ракеты неслись с ускорением намного более 40 000 g. Даже с таким огромным ускорением им понадобится почти девять минут для того, чтобы долететь до его кораблей. Расчеты средств ПРО уже начали отслеживать приближающиеся цели. Это было тяжело — мантикорские средства РЭП всегда были чертовски хороши и стали ещё лучше со времени последней войны — однако техники адмирала Шэннон Форейкер в Болтхоле компенсировали ситуацию насколько могли. Хотя ПРО и средства РЭБ «Скимитеров» не могли сравниться с системами, устанавливаемыми на ЛАКах манти, они значительно превосходили всё, что когда-либо устанавливали на более старые хевенитские ЛАКи. А предельная дистанция работала на них.

По крайней мере три четверти выпущенных мантикорцами ракет попросту потеряли свои цели и сбились с курса. Разведывательные платформы показали внезапные злобные вспышки разрывов потерявшихся ракет, подорванных до того, как они могли стать помехой для навигации в системе. Однако остальные преследующие ракеты продолжили атаку.

— Около девятисот продолжают сближение, — объявил лейтенант Кук голосом, показавшимся Джавитсу чрезмерно спокойным. — Распределяю противоракеты внешней зоны.

Он помедлил пару ударов сердца и затем произнёс ещё одно слово.

— Огонь.

Командирский «Скимитер» задрожал, выплевывая первые противоракеты. Они чудовищно уступали несущимся к ним убийцам, однако число ЛАКов равнялось почти двум третям числа атакующих ракет и каждый ЛАК выпускал десятки противоракет.

Но не все одновременно. Штаб адмирала Форейкер, особенно капитан Клапп, её штатный гений тактики ЛАКов, долго и упорно работал над созданием усовершенствованной доктрины противоракетной обороны для «Скимитеров», в особенности с учётом их небольших размеров и технологического разрыва между ними и их противниками. Они разработали версию «слоёной защиты», изобретенной адмиралом Форейкер для кораблей стены, доктрины, менее полагавшейся на изощрённость, нежели на абсолютные числа, и признававшей, что противоракеты стоят намного дешевле, чем ЛАКи с обученными экипажами.

И теперь Джавитс наблюдал за первыми волнами противоракет, несущимися к накатывающемуся мантикорскому залпу. Заработали рассеянные среди МДР платформы РЭБ, испускающие чудовищные вспышки помех в попытке ослепить ищущие цели противоракеты. Другие платформы создали массу ложных целей, заполонивших новыми угрозами системы наведения ЛАКов. Однако все это было учтено при разработке доктрины ПРО и в настоящий момент более низкий уровень хевенитских технологий в некоторой степени работал на Джавитса. Бортовые системы самонаведения его противоракет были слишком просты для того, чтобы быть существенно дезориентированными. Они могли «видеть» лишь самый мощную из заметных в данный момент целей и были выпущены в таких количествах, что могли позволить себе растратить большую часть усилий на уничтожение безвредных ловушек.

Вторая, почти столь же мощная, волна противоракет последовала за первой. И вновь, мантикорский флот не выпустил бы залпы так плотно друг к другу. Он бы выждал, чтобы импеллерные клинья второй волны не разорвали каналы наведения противоракет первой волны. Однако команды Джавитса знали, что на этой дистанции относительно менее совершенные системы управления огнем их ЛАКов в любом случае не достигали радиуса действия и чувствительности своих мантикорских аналогов. Причем даже без учёта эффективности систем обеспечения прорыва мантикорских ракет и их систем РЭБ. Поскольку они всё равно мало что могли видеть, хевениты теряли в точности намного меньше, чем теряли бы мантикорцы, и большее число выпускаемых ими противоракет более чем компенсировало любые утрачиваемые возможности распознавания целей.

Средства РЭБ «Скимитеров» также сделали что могли. Первая волна противоракет уничтожила более трехсот мантикорских ракет. Вторая волна — еще двести. Возможно около сотни ракет пали жертвой систем РЭБ ЛАКов, потеряли цели и заблудились. Еще пятьдесят или шестьдесят ракет сначала потеряли свои цели, но или восстановили захват, или нашли себе другие жертвы. Всё же необходимость поиска новых целей задержала их, отбрасывая несколько назад за основную массу ракетного залпа и делая более легкими целями для противоракетной обороны.

Третья, заключительная, волна противоракет уничтожила ещё более чем сотню приближающихся ракет, но более двухсот из них, фактически образуя теперь два несколько разорванных последовательных эшелона, прорвались через внутреннюю зону поражения противоракет и обрушились на ЛАКи Джавитса.

Крошечные подвижные суденышки открыли огонь всеми имеющимися кластерами лазеров ПРО. Десятки лазеров ударили по каждой приближающейся боеголовке и, как только атакующая ракета приступала к финальному маневру, преследуемый ЛАК резко разворачивался, подставляя её лишь непроницаемые дно или крышу своего импеллерного клина. Собратья атакованных ЛАКов продолжали выплевывать лучи когерентного света прямо в морду мантикорских ракет. Более половины этих ракет исчезли, растерзанные оборонительным огнем, но многие из них в последний момент сменили направление или из-за того, что выполняли ложную атаку, маскирующую их истинные цели, или из-за того, что потеряли исходные цели и должны были найти новые. Большинство первых достигли своей цели, но только очень немногие из вторых.

Вакуум засиял, когда мантикорские боеголовки взорвались чудовищной серией термоядерных молний. Мощнейшие рентгеновские лазеры ударили из вспышек. Многие из них впустую излили свою ярость на подставленные клинья своих жертв, однако другие прорвались сквозь бортовые гравистены ЛАКов так, как будто тех и не существовало. Это были тяжёлые ракеты Королевского Флота Мантикоры, предназначенные для разрушения невероятно прочных гравистен и брони кораблей стены. То, что они делали с крошечными, совершенно небронированными легкими атакующими кораблями, было катаклизмом.

Новые вспышки озарили космос, когда начали взрываться термоядерные реакторы подбитых «Скимитеров». Почти три дюжины ЛАКов Джавитса погибли сразу. Ещё четыре прожили достаточно долго для того, чтобы выжившие члены экипажей успели покинуть гибнущие корабли.

— Росомаха-Красный-Три, говорит Росомаха-Один, — резко сказал в свой микрофон Джавитс. — Займитесь спасательными работами. Подберите всех, кого возможно. Первый, конец связи.

— Так точно, Росомаха-Один. Красный-Три подтверждает получение приказа. Приступаем к торможению.

Джавитс наблюдал, как назначенная эскадрилья слегка затормозилась — всего лишь достаточно для встречи с облаченными в скафандры космонавтами, которые более не имели ускорения — и его взгляд был тяжёл. При других обстоятельствах задержка для того, чтобы подобрать этих людей, представляла бы недопустимый риск. Но на расстоянии, приближающемся к предельному радиусу досягаемости даже мантикорских ракет, это был шанс, который стоило использовать.

«И не только из-за „ценности“ этих людей. Мы оставляли слишком много людей в слишком многих местах во времена Народной Республики. Никогда снова — не под моей командой. Нет, если вообще есть какой-то выбор».

Джавитс следил, как изменялась данные на периферии его терминала, составляя список его потерь. Они были изрядны. Тридцать восемь кораблей составляли более шести процентов его сил и он лично знал большинство из четырёхсот человек, находившихся у них на борту. Но по беспощадному счёту войны такой уровень потерь был не просто приемлем, он был низок. Особенно для операций ЛАКов.

«И мы сейчас вне досягаемости манти. Мы подтвердили данные о том, что они разворачивают для защиты системы, но они больше не собираются попусту тратить на нас ракеты. Не на такой дистанции… и не тогда, когда они не могут быть уверены в том, кто ещё может выжидать момента для атаки, пока они не израсходуют все ракеты».

— Сэр, — произнес лейтенант Кук, — мы начинаем фиксировать излучение активных систем спереди. — Джавитс покосился на него и лейтенант поднял глаза от дисплея, чтобы встретить взгляд своего командира. — Компьютеры классифицируют их главным образом как радары и лидары систем ПРО, сэр. Не кажется, что их будет слишком много.

— Хорошо, — хмыкнул Джавитс. — Всем Росомахам, говорит Росомаха-Один. Приготовиться к открытию по моей команде огня по целям плана Сьерра.

Он снова переключил каналы, вернувшись на гражданскую частоту.

— Центру управления системы Ализон, говорит капитан Джавитс. Ваши космические предприятия на Трегарт-Альфа окажутся в пределах досягаемости моих ракет через двадцать семь минут… считая с данного момента. Вектор моего движения не даст мне возможности уровнять с ними скорость или выслать на них абордажные команды и я уведомляю вас, что открою огонь по ним, а также по любым добывающим судам в пределах досягаемости моих ракет через двадцать девять минут.

Джавитс ещё раз с твёрдой свирепой усмешкой поглядел на свой терминал. Затем снова включил микрофон.

— Советую вам начать эвакуацию немедленно, — произнёс он. — Джавитс, конец связи.

— Так как вы оцените наши результаты, адмирал? — спросила президент Элоиза Причарт.

Президент — привлекательная платиновая блондинка — для этого совещания прибыла в Октагон, мозговой центр военной машины Республики, и, не считая её телохранителя, она была единственным гражданским в громадном зале для совещаний. Глаза всех присутствующих были прикованы к огромному голографическому дисплею, проецировавшему над столом, в воздухе, запись тактического дисплея Бертрана Джавитса.

— Наилучшая оценка данных наших разведывательных платформ состоит в том, что рейд капитана Джавитса уничтожил порядка восьми процентов — вероятно несколько меньше — добывающей промышленности Ализона, госпожа президент, — ответил контр-адмирал Виктор Льюис, директор Департамента Оперативных Разработок. Благодаря традиции, чьи истоки были забыты ввиду почтенного возраста, Разведка Флота подчинялась департаменту оперразработок, который, в свою очередь, подчинялся Бюро Планирования вице-адмирала Линды Тренис.

— И оправдывает ли это понесённые потери? — продолжила президент.

— Да, — раздался другой голос и президент перевела взгляд на коренастого адмирала с каштановыми волосами, который сидел во главе стола. Адмирал Томас Тейсман, Военный Министр и главнокомандующий флота, спокойно встретил её взгляд. — Людей мы потеряли примерно треть от того, что потеряли бы вместе с одним крейсером старой системы, госпожа президент, — продолжил он, выдерживая в присутствии подчинённых исключительно формальный тон, — зато мы подтвердили предположения разведки по вопросу принятой манти доктрины обороны систем и собрали дополнительную информацию об их системах управления огнем и действующих планах размещения подвесок; уничтожили гиперпространственные торговые корабли суммарной массой восемь миллионов тонн — более чем в пять раз больше общего тоннажа потерянных Джавитсом ЛАКов; и нанесли пусть небольшой, но чувствительный удар по производству в Ализоне. Что гораздо важнее, мы нанесли удар по домашней системе одного из членов Мантикорского Альянса не понеся — что будет очевидно всем — существенных потерь. И это не первый удар, которому подвергся Ализон. Это не может не оказать морального воздействия на общественность внутри альянса и, практически несомненно, приведет к усилению давления на Адмиралтейство Белой Гавани, чтобы тот выделил дополнительные силы для прикрытия союзников Звездного Королевства от подобных атак.

— Понимаю. — Топазовые глаза президента не выглядели особо радостными, но и неприятия логики Тейсмана в них не было. Она посмотрела на него ещё секунду, а затем повернулась обратно к контр-адмиралу Льюису.

— Простите, что перебила вас, адмирал, — сказала она. — Продолжайте, пожалуйста.

— Конечно, госпожа президент. — Контр-адмирал прочистил горло и набрал команду на терминале. Голографический дисплей изменился, вместо записей Джавитса на нем появилась серия столбчатых диаграмм.

— Если вы взглянете на первую колонку — помеченную красным, — госпожа президент, то увидите данные по потерям кораблей стены на сегодняшний день. Следующая — зеленая — колонка представляет данные по строящимся и проходящим испытания СД(п). Желтая колонка…

— Ну, всё это было чрезвычайно интересно, Том, — сказала несколько часов спустя Элоиза Причарт. — К сожалению, на мой взгляд, информации было слишком много. В определенном смысле, я полагаю, что знаю сейчас о происходящем меньше, чем до того, как пришла сюда!

Она скорчила гримасу. Тейсман усмехнулся. Он сидел за столом, удобно откинувшись в кресле, а президент Республики сидела на комфортабельном диване, расположенном прямо перед столом. Её охрана осталась за дверью, дав ей по крайней мере иллюзию приватности, туфли её валялись на ковре, а ноги она поджала под себя. В тонких руках она баюкала дымящуюся чашку кофе. Кружка Тейсмана стояла на столе.

— Ты провела достаточно времени народным комиссаром у Хавьера, чтобы лучше разбираться в военных делах, Элоиза, — ответил он ей.

— В общих вопросах — безусловно, — пожала она плечами. — С другой стороны у меня никогда не было флотской подготовки, а после того, как за столь малое время изменилось столь многое, я со своими познаниями чувствую себя безнадежно отставшей от жизни. Полагаю, главное, чтобы ты был в курсе. И испытывал уверенность.

Её тон на последних двух словах приобрел вопросительный оттенок и на этот раз была его очередь пожимать плечами.

— «Уверенность» — скользкое слово. Ты знаешь, что я совсем не был рад возобновлению войны против манти. — Он поднял руку в успокаивающем жесте. — Я понимаю твою логику, и не могу с ней не согласиться. Помимо всего прочего, ты — президент. Но я должен признать, что сама идея мне никогда не нравилась. И что успех «Удара молнии» превзошел мои ожидания. По крайней мере пока.

— Даже с учётом того, что случилось — или не случилось — у Звезды Тревора?

— Хавьер принял правильное решение, основываясь на том, что мы знали, — твёрдо заявил Тейсман. — Никто из нас до конца не осознавал насколько устойчива будет «слоёная защита» Шэннон против мантикорских ракет на большой дистанции. Если бы мы могли рассчитать предполагаемые потери за время фазы сближения настолько точно, насколько можем сейчас, то — да, ему следовало продолжать атаку. Но он в то время знал ровно столько же, сколько и мы все.

— Понимаю. — Причарт отхлебнула кофе, а Тейсман посмотрел на неё, тщательно спрятав улыбку. Это был почти максимум того, как президент готова была использовать свое положение в пользу Хавьера Жискара, любовник он ей там, или нет.

— А расчеты Льюиса? — продолжила она спустя секунду. — Ты испытываешь такую же уверенность в них?

— В той части, которая касается дел у нас — абсолютно, — ответил он. — Людские ресурсы будут узким местом ещё примерно семь месяцев. К тому моменту программы тренировки запущенные Линдой и Шэннон на местах должны начать давать нам большую часть потребного персонала. Ещё спустя несколько месяцев мы начнём выводить в консервацию корабли стены старого образца, что обеспечит экипажи для новопостроенных кораблей по мере их схода со стапелей. Нам всё ещё будет не хватать офицеров — особенно опытных флаг-офицеров — но нам удалось заложить неплохую базу за время прошедшее между заключенным Сен-Жюстом перемирием и началом «Удара молнии». Думаю, мы и с этим справимся.

В отношении промышленности, я осознаю, насколько тяжким бременем на экономику лягут наши планы строительства. Рашель Анрио, от лица казначейства, высказалась достаточно ясно, но я знал это и без неё и очень сожалею, что придётся пойти на такие меры. Особенно учитывая цену, заплаченную всеми нами за то, чтобы возродить экономику. Но у нас нет особого выбора, пока дело не закончилось успешными мирными переговорами.

Он вопросительно поднял брови, а она резко, раздражённо мотнула головой.

— Не знаю, когда мы добьемся этого, — признала она с явным недовольством. — Я полагала, что даже Елизавета Винтон пойдет на переговоры после того, как ты, Хавьер и остальной флот так отпинали их задницы! Однако пока — ничего. Я все больше и больше убеждаюсь, что Арнольд был с самого начала прав насчет обретенного манти вкуса к империализму… чёрт бы его побрал!

Тейсман начал было говорить, но остановился. Не самое удачное время, чтобы заявить, что у королевы Мантикоры могут быть резоны видеть вещи не совсем в том же свете, что у Элоизы Причарт. Или в очередной раз объявить о своем глубочайшем недоверии и подозрительности к чему угодно исходящему из уст госсекретаря Арнольда Джанколы.

— Что ж, — вместо того произнес он, — в отсутствии соглашения у нас нет другого реального выхода, кроме как добиваться полной военной победы.

— А ты и правда веришь, что этого удастся добиться?

Тейсман фыркнул, услышав в её тоне резкое изумление.

— Хотелось бы, чтобы ты не была столь… сомневающейся, — сказал он. — В конце концов, ты же верховный главнокомандующий. И когда ты говоришь так, словно не веришь в нашу способность победить, это творит ужасные вещи с моралью людей в форме.

— После того, что они сделали с нами во время прошлой войны, особенно во время операции «Лютик», трудно не испытывать некоторых сомнений, Том, — ответила она несколько извиняющимся тоном.

— Полагаю, что так, — допустил он. — Но в данном случае ответ будет: да, я верю, что в случае необходимости мы сможем победить Звёздное Королевство и его союзников. Мне следует свозить тебя в Болтхол, чтобы ты своими глазами увидела, что мы там делаем и обсудила всё с Шэннон Форейкер. Если вкратце, то операцией «Удар молнии» мы очень сильно пустили кровь манти. Не только тем, что уничтожили сколько-то кораблей в бою, но и тем, что адмирал Гриффит сделал с их строящимися кораблями у Грендельсбейна. Элоиза, мы выпустили кишки всей их программе строительства второго поколения носителей подвесок. Им практически пришлось закладывать корабли с нуля по новой, и, хотя их темп строительства выше нашего, даже выше чем в Болтхоле, но этого недостаточно, чтобы преодолеть превосходство в кораблях, которые у нас строятся прямо сейчас или готовы к приемке. Наши технологии все еще отстают, но информация, предоставленная Эревоном, и данные сенсоров, полученные во время проведения «Удара молнии», — плюс захваченное оборудование, которое мы смогли исследовать — немало нам помогли.

— Эревон… — Причарт со вздохом качнула головой, лицо ее опечалилось. — Я искренне сожалею о том, в какое положение мы поставили Эревон начав операцию «Удар молнии».

— Честно говоря, я не думаю, что сами эревонцы по этому поводу пустились в пляс, — сухо заметил Тейсман. — И я знаю, что они никак не предполагали, что передадут нам техническую документацию на оборудование Альянса как раз к моменту возобновления войны. С другой стороны, они знают, почему мы сделали это, — он предусмотрительно не сказал вслух «почему ты, Элоиза, сделала это», — да и они сами, прежде всего, не порвали бы с Мантикорой, если бы у них не было достаточно серьёзного недовольства новой внешней политикой манти. И с момента возобновления военных действий мы скрупулезно соблюдали все ограничения, заложенные в нашем договоре.

Причарт кивнула. Соглашение между Республикой Хевен и Республикой Эревон было договором о взаимной обороне, и её администрация аккуратно проинформировала Эревон — и Мантикору, — что, поскольку Хевен возобновил боевые действия не будучи атакованным Мантикорой, они не намерены апеллировать к военным аспектам договора.

— В любом случае, — продолжил Тейсман, — они дали нам возможность заглянуть внутрь оборудования манти. То, что было в их распоряжении, достаточно устарело, однако все равно это было чрезвычайно полезно для Шэннон.

В результате сейчас Шэннон разрабатывает новую доктрину и кое-какую новую технику — особенно для программы совершенствования ЛАКов и для комплексов управления обороной звездных систем — основываясь на обобщении переданной Эревоном информации, результатов исследования захваченного мантикорского оборудования и его обломков, а также анализа проведенных операций. К началу операции «Удар молнии» мы оценивали боевую эффективность нашего супердредноута подвесочной конструкции примерно в пятьдесят процентов от мантикорского или грейсонского аналога. Такая оценка в то время выглядела достаточно достоверной, но, на мой взгляд, мы постепенно смещаем соотношение в нашу пользу.

— Но у манти собралось данных об операциях не меньше нашего, так ведь? Не будут ли и их возможности расти вместе с нашими?

— И да, и нет. На самом деле, не считая того, что случилось с Лестером у Марша, они не удержали в своих руках ни одной системы, по которой мы нанесли удар. И ни один из кораблей Лестера не достался им целым. Мы же, со своей стороны, практически уничтожили каждый из атакованных пикетов, так что у них не было возможности передать результаты каких бы то ни было наблюдений.

Вдобавок, мы захватили множество образцов их оборудования. В большинстве случаев меры безопасности, встроенные в их секретные молекулярные схемы, сработали чертовски эффективно, а многое мы пока просто не в состоянии использовать. Шэннон говорит, что это вопрос базовых различий в возможностях наших инфраструктур. В том смысле, что нам придется изготовить инструменты, чтобы с их помощью изготовить инструменты, чтобы с их помощью изготовить инструменты, которые необходимы, чтобы воспроизвести достижения передовой мантикорской технологии. Однако, тем не менее, мы надёргали достаточно, да и, честно говоря, наша отправная точка была настолько позади, что наши возможности будут возрастать существенно быстрее, чем их.

Как я уже сказал, до операции «Удар молнии», мы приравнивали по боевой эффективности каждый их современный корабль стены к двум нашим. Основываясь на изменениях, которые мы уже внесли в наши доктрину и тактику, и учитывая насколько наша ПРО оказалась более эффективной, мы пересмотрели эту оценку как примерно один к полутора. Основываясь на текущем темпе изменения наших основных возможностей, в течении ближайших восьми стандартных месяцев или года соотношение должно упасть с первоначальных 2:1 примерно до 1,3:1. Учитывая количество кораблей стены, которые по нашим ожиданиям вступят в строй в течении ближайших полутора стандартных лет или около того, и особенно принимая во внимание то, насколько больше у нас стратегический резерв, мы имеем уверенное превосходство в военной силе.

— Ну так и у Законодателей было уверенное превосходство в военной силе к моменту начала войны, — отметила Причарт. — И, точно также как и в твоем анализе, оно основывалось на «стратегическом резерве» и на преодолении технологического превосходства манти за счет численности.

— Справедливо. — признал Тейсман. — Справедливо также и то, что манти не станут почивать на лаврах. Они не хуже нас знают, что их главным козырем всегда было превосходство в технике, так что они сделают всё возможное, чтобы увеличить свой отрыв. И, имея гораздо больше опыта, чем мне бы самому хотелось, работы с теми крохами помощи которые мы сумели получить от Солнечной Лиги тогда, во времена Пьера и Сен-Жюста, я временами подозреваю, что даже сами манти не осознают, насколько же их техника на самом деле хороша. Она безусловно лучше чем всё, что есть у солли. Во всяком случае того, что у них было два-три года назад. И если разведка права, то солли с тех пор ничего не сделали, чтобы изменить ситуацию.

Но в конечном итоге, Элоиза, в течение ближайших примерно двух стандартных лет они просто-напросто не смогут достичь или превзойти наш темп строительства. Но даже и тогда, одно только количество корпусов, которые мы сможем закладывать и укомплектовывать экипажами — подразумевая, что экономика это выдержит — должно быть достаточно велико, чтобы мы более чем смогли выдерживать паритет по вновь поставленным в строй кораблям. Но в эти два года — как абсолютный минимум — у них просто не будет корпусов, на который они смогли бы установить какие бы то ни было вновь разработанные оружие или защиту. И главное, что и мы и манти усвоили в последнее время, это то, что в стратегии колебания смерти подобны.

— Что ты имеешь в виду?

— Элоиза, больше никто за всю историю галактики не вел войны такого масштаба, в котором действуем мы и манти. Солнечной Лиге не приходилось; она слишком велика, чтобы с ней воевать и все это понимают. Но мы с манти бросаем друг на друга флоты буквально из сотен кораблей стены большую часть последних двадцати стандартных лет. И, что наглядно продемонстрировали манти во время последней войны, подобный конфликт может завершиться военной победой. Они не могли добиться этого, пока не собрали их Восьмой флот для операции «Лютик», но, сделав это, они поставили нас на грань полного краха всего за несколько месяцев. Так что, если они не идут на переговоры, а у нас намечается период, скажем, в два стандартных года в течении которого на нашей стороне будет потенциально решающее преимущество, то нет времени колебаться.

Он смотрел ей прямо в глаза, а голос его был глубок и твёрд.

— Если мы не можем достичь своих военных целей и приемлемого мира прежде чем преимущество уплывет из наших рук, то настало время использовать это самое преимущество, пока оно ещё у нас есть, и заставить их признать поражение. Даже если для этого нам придется продиктовать условия мира в королевском дворце на самой Мантикоре.