Глава 30
– Передача из Сайдмора, шкипер.
Хонор, разговаривавшая с Рафом Кардонесом, жестом попросила Рафа прерваться и, вопросительно подняв бровь, обернулась к Фреду Казенсу.
– Тот же парень, что и раньше, но на этот раз есть картинка, – сказал офицер связи.
– Вот как? – Хонор слегка улыбнулась. – Переведите на мой экран.
Ее маленький экран связи вспыхнул и показал мужчину в безупречной униформе коммодора Силезского флота. Темноволосый, с аккуратно подстриженной бородкой – без военной формы его легко можно было принять за преподавателя колледжа или банкира. Но Хонор узнала этого человека, несмотря на то что на портрете в файле разведданных он был без бороды.
– Боже мой, женщина! – выдохнул Варнике, и его лицо исказилось от ужаса. – Бога ради, вы понимаете, что вы наделали? Вы только что убили три тысячи силезских военнослужащих!
– Нет, – ответила Хонор своим холодным сопрано. – Я только что ликвидировала три тысячи преступников.
Понадобилось четыре минуты, чтобы трансляция на скорости света достигла планеты. Затем глаза Варнике сузились. Его разъяренное лицо стало очень бледным, в течение нескольких секунд он пристально вглядывался в камеру коммуникатора, но когда заговорил снова, его голос был совершенно спокоен.
– Кто вы? – решительно спросил он.
– Капитан Хонор Харрингтон, Королевский флот Мантикоры, к вашим услугам. Я уже сожгла четыре ваших корабля у звезды Шарона и в Шиллере… – она испытала некоторую неловкость, приписав себе то, что сделал Кэслет, но для пояснений времени не было, – а теперь уничтожила четыре ваших тяжелых крейсера. У вас скоро кончатся корабли, мистер Варнике, но ведь на самом деле это не имеет значения, не так ли? – улыбнулась она, ее миндалевидные глаза были холоднее льда. – В конце концов, ваше время тоже заканчивается.
Хонор откинулась на спинку кресла, пережидая неизбежную задержку трансляции, но Варнике даже не вздрогнул, когда до него дошли ее слова. Он только оперся на спинку стула и оскалил зубы.
– Может, и так, капитан Харрингтон, – сказал он. – С другой стороны, у меня может оказаться гораздо больше времени, чем вы полагаете. В конце концов, в моем распоряжении целый гарнизон и население всей планеты. Цепляясь к моим людям, можно… запачкаться, вам не кажется? И конечно, я принял меры предосторожности, установив несколько ядерных зарядов в различных городах. Мы ведь не хотим, чтобы, не дай бог, что-нибудь случилось с теми зарядами, а?
Ноздри Хонор затрепетали. Это не было неожиданностью, но от этого не легче. Если предположить, что угроза реальна. К сожалению, по всей вероятности, так оно и было. Для Андре Варнике вселенная должна была исчезнуть вместе с его смертью, а он точно знал, что с ним сделает правительство Конфедерации, если он когда-нибудь попадет в их руки. Если ему придется умереть, он, не колеблясь, заберет с собой сотни тысяч других жизней. И даже получит от этого удовольствие.
– Позвольте мне кое-что объяснить вам, мистер Варнике, – спокойно сказала Хонор. – Я теперь контролирую эту звездную систему. Никто не войдет и не выйдет из нее без моего разрешения, и каждый, кто попытается нарушить это правило, будет уничтожен. Я уверена что у вас есть достаточно мощные датчики, чтобы подтвердить весомость моего обещания. У меня также есть батальон морской пехоты – в полном вооружении и тяжелой броне, – и вскоре я возьму под контроль орбиту вашей планеты. Я могу нанести точные кинетические удары повсюду, где мне понадобится поддержать моих людей. А у вас всего четыре тысячи человек, которые в профессиональном отношении не стоят даже дротика пульсера. А в отношении вашего военного снаряжения я могу поручиться, что оно устарело и по мантикорским стандартам является просто мусором из лавки старьевщика. Более того, я сообщила коммодору андерманского флота Блому координаты вашего логова, и сюда вскоре прибудут тяжелые подразделения АИФ вместе с императорской оккупационной армией. Короче говоря, мистер Варнике, мы можем отобрать (и отберем) у вас эту планету в любое время, когда захотим. И я уверена, что вы отлично понимаете, что если этого не сделаем мы, то вами займется Конфедерация.
Она сделала паузу, а затем продолжала:
– Весьма возможно, что вы на самом деле установили ядерные заряды, которые только что угрожали взорвать. Если вы действительно взорвете их, то погибнете. Если мы отправим на поверхность войска, вы тоже умрете – или в бою, или на веревке, для меня это не имеет значения. Но, мистер Варнике, если вы сдадитесь и сдадите своих людей и планету, я лично гарантирую, что вас передадут в руки андерманцев, а не силезцев. В настоящее время ни один из вас не был обвинен в преступлении, за которое империя приговаривает к смертной казни, и коммодор Блом уполномочил меня обещать вам, что империя не казнит вас за все, чего вы так явно заслуживаете. Тюрьма – да, но не казнь. Я сожалею об этом, но я готова предложить вам ваши жизни в обмен на мирную сдачу планеты.
Она улыбнулась снова, еще холоднее прежнего, и закинула ногу на ногу.
– Выбор за вами, мистер Варнике. Мы поговорим снова, когда мои суда выйдут на орбиту Сайдмора. Конец связи.
Лицо Варнике исчезло с экрана, а Хонор посмотрела на Казенса:
– Игнорируйте любые дополнительные обращения до моего приказа, Фред.
– Есть, мэм.
– Вы слишком сильно давили на него, капитан, – тихо сказал Кэслет, и она развернулась лицом к нему вместе с креслом.
Хевенит пришел в себя после потрясения, вызванного ошеломляющим уничтожением крейсеров Варнике, и взгляд его карих глаз снова стал пристальным.
– Я знаю.
Она встала, взяла Нимица на руки и подошла к главной схеме. По ней передвигались ЛАКи коммандера Армон: три из них устремились вперед, к планетарной орбите, пока остальные девять собирали ракетные кассеты «Пилигрима» и буксировали их для повторного использования. Хонор наблюдала, как очертания Сайдмора становятся все ближе. Она стояла рядом с Кэслетом, задумчиво глядя на планету в полном молчании, и наконец пожала плечами.
– У меня не такой уж большой выбор, Уорнер. – В первый раз она назвала его по имени, хотя раньше обращалась не иначе, как «гражданин коммандер», но ни один из них даже не заметил этого. – Надо полагать, он действительно заминировал города и в любой момент может нажать кнопку. Но если мы или андерманцы не вышибем его отсюда, появятся конфедераты. Они появятся… и, честно говоря, мне было бы трудно примириться с тем, что он снова уйдет. В общем, кто бы его ни прижал, он все равно нажмет кнопку, и огромное количество людей погибнет.
Она взглянула на Кэслета, и он кивнул, соглашаясь с ее рассуждениями.
– Этот человек – эгоманиакальный психопат, – решительно сказала она. – Я вижу только один путь – ткнуть его носом в тот факт, что он находится в безвыходном положении, и что Конфедерация захочет получить его в что бы то ни стало, несмотря на все угрозы. Мне нужно любым способом добиться, чтобы он преодолел свою манию величия, и тогда предложить ему выход, который позволит выжить. Это единственная возможность избежать огромных жертв среди гражданского населения, но он должен увидеть путь к отступлению. Потому что как только он поймет, что выхода у него нет… Она пожала плечами, и Кэслет снова кивнул.
– Я понимаю вашу логику, – сказал он, – но вы действительно думаете, что это сработает?
– С Варнике? – Хонор покачала головой. – Возможно, нет. Я должна попытаться. Имея дело с маньяком, ни в чем нельзя быть уверенным. Но он там не один. У него на планете четырехтысячное войско. Они может и подонки, но могут оказаться чуть более благоразумными, чем их предводитель. Если я достаточно долго буду вести с ним переговоры, рано или поздно станет известно, что я предоставила ему право выбора. И тогда кто-нибудь, кому не хочется умирать, как раз и сможет выдать нам Варнике.
Кэслет молча взглянул на нее, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь, она ответила пристальным взглядом. Ее лицо было спокойным и невозмутимым, но глаза… Он увидел в них сомнение, боль… и страх. Ее слова звучали так бесстрастно, так разумно, производя впечатление уверенности, которая является главным оружием офицера космического флота, но все же глубоко внутри она отлично сознавала, какую опасную игру она ведет, и это приводило ее в ужас.
Он понял, что Хонор с самого начала знала, что ее ожидает. Она давно уже обдумывала варианты, которые только что предложила Варнике; она предвидела последствия своего решения. Вот почему она заранее обсудила их с коммодором Бломом. Однако, даже сознавая всю опасность, она решила сделать все сама, а не перекладывать ответственность на чьи-то плечи. Если бы она этого не сделала, подключились бы силезцы или андерманцы, и она, конечно, понимала это, как понимал и Кэслет, но все же она не стала уклоняться от выполнения служебного долга. За время пребывания на борту «Пилигрима» Кэслет успел немного узнать ее, не слишком хорошо, но вполне достаточно для того, чтобы понять: если Варнике нажмет кнопку, тени погибших на Сайдморе будут преследовать ее всю жизнь. И еще он понимал, что сейчас она думает об этом же. Как и обо всех остальных аспектах этой операции. Если случится худшее, вся галактика будет готова осуждать ее действия, обвинять в том, что произошла ужасная катастрофа, доказывать, что она действовала слишком грубо, что надо было найти способ избежать такого количества погибших. Да она сама себя будет проклинать. И будет постоянно думать, что могла бы избежать этого, если бы была умнее, находчивее, энергичнее. И прекрасно все это понимая, она тем не менее прибыла сюда, чтобы рисковать собой ради планеты, населенной совершенно чужими ей людьми.
Почему она делала это? Почему заставляла себя принять такую серьезную ответственность, хотя могла легко переложить ее на чужие плечи? Уорнер Кэслет тоже был флотским офицером, привыкшим к бремени ответственности командира, но все же и он не знал ответа на свои вопросы. Он знал только, что она это сделала… а он мог бы и увильнуть.
Они были врагами друг для друга. Ее королевство боролось за свое существование, сражаясь против его Республики, а люди, которые управляли Республикой, сражались против ее королевства, спасая собственные жизни. Исход мог быть только один: либо Звездное Королевство будет побеждено, либо толпа, которой вместо обещанной лучшей жизни подсунули изнурительную кровопролитную войну, сметет Комитет общественного спасения. Кэслет не питал никакой любви ни к Комитету, ни к его членам, но если и это правительство в свою очередь падет, один бог знает, в какие реки крови провалится его межзвездная нация. А поскольку оба они были боевыми офицерами и знали, что последствия поражения будут ужасными для обоих, они могли быть только врагами. И все же в данный момент Кэслету было жаль, что их отношен не могут сложиться иначе. Он оказался под властью обаяния Хонор, которое заставляло ее подчиненных обожать своего капитана и идти за ней в огонь и воду, – и он наконец разгадал его причину.
Она любила своих людей и заботилась о них. Все был предельно просто. Она заботилась о них и делала все что от нее зависело, требуя взамен максимальной отдачи при выполнении служебных обязанностей. Кэслет только что видел, как виртуозно она уничтожила четыре тяжелых крейсера, и признавал, что она очень опасный человек. Однако она посвятила свою жизнь тому, чтобы защищать от других опасных людей тех, кто не мог защититься сам, и Кэслет понимал это, потому что и сам был таким. Он разгадал ее и отдавал себе отчет, кем она была на самом деле, какую опасность представляла она для Республики, для его флота и, в конечном счете, персонально для Уорнера Кэслета…
Только сейчас это не имело никакого значения.
Он пристально разглядывал ее какое-то время, а затем, неожиданно для нее, да и для себя тоже, ободряюще положил руку ей на плечо.
– Я надеюсь, что это сработает, капитан, – тихо сказал он и снова повернулся к голосфере.
* * *
– Выходим на орбиту, мэм, – доложил Джон Канияма.
Нимиц лежал животом вверх на коленях Хонор и боролся с ней всеми шестью лапами. Выслушав доклад, она посмотрела на астрогатора и кивнула. Затем погладила напоследок Нимица, наслаждаясь посланной им волной любви и ободрения, встала, пересадила кота на спинку кресла и сцепила руки за спиной.
– Свяжитесь с Варнике, Фред.
– Слушаюсь, мэм.
Казенс нажал кнопку на пульте управления связью и кивнул ей, подтверждая готовность, а она повернулась лицом к видеокамере, и глаза ее стали холодными. На главном экране появилось лицо Варнике. Он выглядел почти таким же спокойным, как и в прошлый раз, но не совсем, и ей было жаль, что она не может воспользоваться помощью Нимица, чтобы понять эмоции Варнике. Но, возможно, ей не помог бы и Нимиц, потому что человек на экране был безумен, а полагаться на эмоции сумасшедшего очень опасно.
– Я сказала, что мы еще поговорим, мистер Варнике? – спросила она.
– Что вы и сделали, – ответил он, и задержка связи теперь была едва заметна. – У вас там, кажется, совершенно необыкновенное «грузовое судно», капитан. Мои поздравления.
Хонор холодно кивнула в подтверждение, и он слегка улыбнулся.
– А у меня здесь все та же кнопка, и я уверяю вас, что нажму ее, если вы меня к этому принудите. Конечно, в таком случае в смерти всех этих невинных гражданских жителей будете виноваты только вы.
– Я не думаю, что мы будем играть в эту игру, – ответила Хонор. – У вас есть выбор. Если вы взорвете ваши заряды, вы сделаете это потому, что предпочли не принять непомерно щедрое предложение, которое я вам уже сделала.
– Ну надо же! А я-то думал, что это я образцовый злодей! – Варнике поднял руку, продемонстрировав перед объективом камеры маленький переносной передатчик, и оскалил зубы. – Я вам еще не надоел со своей кнопкой? Мне нечего терять, знаете ли. Я наслышан об андерманских тюрьмах. И я совсем не уверен, что я предпочту жить в одной из них, так что…
В подкрепление слов он взмахнул рукой с передатчиком, и его глаза вспыхнули опасным светом. Хонор почувствовала, как по спине у нее побежали ледяные мурашки, но выражение ее лица не изменилось.
– Возможно, вам в тюрьме и не понравится, мистер Варнике, но ведь смерть – это навсегда.
– Хотите сказать: где есть жизнь, там есть надежда? – Человек на экране рассмеялся и откинулся на спинку стула. – Вы меня забавляете, капитан Харрингтон. Правда забавно. Неужели вы окажетесь такой ханжой, что скорее предпочтете увидеть убитыми сотни тысяч людей чем позволить одному пирату и его немногочисленным сторонникам просто уйти на невооруженном ремонтном судне?
– Ого! – Хонор недоуменно подняла бровь. – Вы намереваетесь разместить на нем четыре тысячи людей создав экстремальную нагрузку для систем жизнеобеспечения? – Она покачала головой. – Боюсь, у вас кончится воздух прежде, чем вы долетите до другой планеты.
– Ну, жертвы, конечно, неизбежны, – признался Варнике, – и я полагаю, что с моей стороны будет любезностью оставить вам в качестве трофея тысчонку-другую пленников. Вообще-то, когда я говорю об отлете, я имею в виду себя и примерно сотню близких друзей. – Он наклонился к камере. – Подумайте об этом, капитан. Я понимаю, что мои каперы, должно быть, захватили несколько мантикорских судов (в конце концов, их так много!), но Конфедерация – не ваше королевство. На что вам сдались силезские повстанцы и революционеры? Вы можете получить Сайдмор, спасти Марш, выслать к чертям всех «пиратских» главарей в одном битком набитом судне и взять тысячи пленных – и все это без малейшего риска для какого-нибудь города или поселения. Полный успех, вам не кажется?
– Меня поражает ваша преданность вашим последователям, – заметила Хонор.
Варнике снова смеялся.
– Преданность, капитан? Этим дуракам? Они уже дважды подводили меня – они и их ни на что не годные экипажи. Они стоили мне нации и места в истории. С чего это я вдруг должен быть предан им? – Он покачал головой. – Да будь они все неладны, капитан Харрингтон. Забирайте их себе и будьте счастливы.
– И вы сбежите сейчас, чтобы потом попытаться все это начать снова? Ну уж нет, мистер Варнике.
– Ну-ну, капитан! Вы же знаете, что это лучшее, что вы можете получить в сложившейся ситуации. Победа или смерть, успех или впечатляющий крах – вот альтернатива для флотского офицера, так ведь? Почему вы думаете, что у меня должно быть по-другому?
Хонор долго и пристально смотрела на него, мысли ее блуждали в это время далеко. Сочный голос Варнике был так хорошо поставлен и убедителен, что сказанное им казалось исключительно умным и логичным. Должно быть, в самом начале карьеры на Чаше голос был самым мощным его оружием. Даже теперь он источал какое-то извращенное обаяние, словно порожденное дьявольским соблазном. «Но внутри него – пустота», – подумала она. Там, где у нормального человека была душа, у Варнике была пустота. Кровь на руках для него ничего не значила, а пустота была его броней. И поскольку он не чувствовал никакой вины, его ничто не тревожило.
– Вы действительно думаете, – сказала она наконец, – что я могу позволить вам уйти? Вот так запросто?
– Почему бы и нет? Кто-то давно на Старой Земле сказал: «Убейте одного человека – и вы убийца, убейте миллион – и вы государственный деятель». Я, видимо, не совсем точно цитирую, но уверен, что смысл примерно таков. И флотские, и военные, и даже монархи всегда договаривались с такими «государственными деятелями», капитан. Так что теперь вы договоритесь со мной… или я могу невзначай нажать кнопку, просто чтобы доказать вам, что вы должны относиться ко мне серьезно. Вот, например…
Он поднес руку к фокусу объектива камеры и указательным пальцем нажал кнопку на цифровой клавиатуре передатчика.
– Ну вот! – сказал он с ослепительной улыбкой – и Хонор услышала, как позади нее кто-то с шумом втянул в себя воздух.
Она повернула голову и увидела, что Дженифер Хьюз в ужасе смотрит на свой дисплей. Выражение лица старшего тактика было непередаваемым, и Хонор левой рукой сделала быстрое рубящее движение вне поля зрения снимающей камеры. Казенс все это время внимательно следил за капитаном, поэтому моментально отключил звук, прежде чем Хьюз успела открыть рот.
– Боже мой, мэм! – выдохнула тактик. – Ядерный взрыв на планете! Система слежения показывает, что это порядка пятисот килотонн… прямо в центре города!
Хонор будто ударили кулаком в живот, лицо ее побледнело. Скрыть это она не могла, но даже когда ее окатила волна ужаса, она осталась внешне невозмутимой.
– Число погибших? – решительным голосом спросила она.
– Я, я… не могу сказать точно, мэм. – Закаленный в боях офицер была явно потрясена. – Судя по размеру города, может быть, десять или пятнадцать тысяч.
– Понятно.
Хонор глубоко вздохнула и снова повернулась к экрану связи, махнув рукой Казенсу. Звук снова включился, но улыбка Варнике исчезла.
– Я не сказал, что могу взрывать заряды по отдельности? – промурлыкал он. – Боже мой! Неужели? Какая невнимательность с моей стороны! А вы-то думали, что это было предложение «или все, или ничего». Конечно, вы же не знаете, сколько у меня осталось зарядов, так ведь? Интересно, сколько еще городов я смогу стереть с лица планеты – похоже на шаг при аукционе, вы понимаете, да? – прежде чем я взорву самый большой?
– Очень впечатляет, – Хонор слышала себя как будто со стороны. – Только какова ваша ставка?
– Я думал, все будет очень просто, капитан. Я и мои друзья садимся на борт нашего ремонтного судна и уходим. Ваши корабли остаются на орбите Сайдмора до тех пор, пока мое судно не достигнет гиперграницы, а затем вы высаживаетесь на планету и разбираетесь с тем сбродом, который я вам оставлю.
– А как я смогу убедиться, что вы не пошлете команду о взрыве с борта вашего судна?
– И зачем бы мне это делать? – спросил Варнике с ленивой улыбкой. – Однако неплохая мысль, не правда ли? Полагаю, мне надо рассмотреть ее надлежащим образом, дабы… э-э… наказать вас за то, что вы испортили мне налаженную здесь жизнь… но это было бы очень жестокой местью с моей стороны, не так ли?
– Не стоит рисковать, проверяя это, – решительно сказала Хонор. – Но если, я подчеркиваю, мистер Варнике, если мне придется согласиться и позволить вам улететь, мне нужны доказательства, что вы не взорвете свои заряды.
– Как только вы будете в этом уверены, вы уничтожите меня. Ну-ну, капитан! Я ожидал от вас большего! Очевидно, мне надо хранить мой дамоклов меч, пока я не окажусь вне пределов вашей досягаемости!
– Подождите. – Хонор потерла бровь, недолго размышляя, а затем позволила своим плечам слегка обвиснуть. – Вы правы, – произнесла она более тихим голосом, – но ведь и я по-своему права. Вы можете убить людей на Сайдморе, а я могу убить вас. От одной только мысли отпустить вас меня тошнит, но… – она глубоко вдохнула. – Нам нельзя совершать поступки, которые приведут к необратимым последствиям. Вы не можете оставить систему без моего разрешения, а я не могу высадить морскую пехоту без вашего ведома и под угрозой этой вашей кнопки. Позвольте мне подумать еще некоторое время. Возможно, я придумаю какое-нибудь решение, приемлемое для нас обоих.
– Так быстро сдаетесь, капитан? – Варнике подозрительно рассматривал ее. – Звучит, однако, не очень искренне. Вы не можете придумать ничего поумнее, а?
– Например? – холодно спросила Хонор. – Я же не сказала, что позволю вам уйти. Я только сказала, что никому из нас нет смысла действовать второпях. В данный момент мы оба имеем равные козыри, мистер Варнике. Давайте так и оставим, пока я продумаю свои варианты, согласны?
– Почему нет, конечно, капитан. Я люблю угождать дамам. Я буду здесь, когда вы решите снова выйти на связь. Всего хорошего.
Изображение исчезло с экрана, и когда погас индикатор рабочего состояния камеры, Хонор Харрингтон почувствовала, что лицо ее исказилось от ненависти.