Глава 8
Рона проплакала всю ночь. Шен пытался ее успокоить, но получалось у него плохо. Тиф, поворочавшись с боку на бок, наконец окрысилась на нас всех и отправилась досыпать в соседний дом, прихватив с собой мое одеяло.
Я потерпел еще нар, затем пинком выгнал Целителя с насиженного места и взял Рону за руку, стараясь убедить, что все хорошо и никто не собирается отдавать ее Кире.
Как это уже бывало раньше, она мне сразу поверила и достаточно быстро заснула, а я, боясь пошевелиться, просидел так Бездна знает сколько времени, думая о Лаэн. Мне казалось, что Ласка шепчет мне что-то на ухо, я слушал ее и сам не заметил, как тоже задремал.
Проснулся я оттого, что услышал женский голос, зовущий меня с улицы. Не было никаких сомнений, что это голос Лаэн. Я нахмурился, понимая всю несуразность происходящего, покосился на Рону. Ходящая мирно спала, подложив под щеку правую руку и все еще держась левой за мой мизинец. Я осторожно освободился и, стараясь не разбудить ни ее, ни Шена, ни Юми, направился к двери. Чуткие уши вейи поднялись, он приоткрыл глаза, но, посчитав, что сопровождать меня ни к чему, остался на месте.
В доме царил полумрак, и мне стоило большого труда выйти тихо. Гбабака у порога не оказалось. Я выбрался на улицу, ежась от утреннего холода. Огляделся.
До рассвета было еще с полнара, если не больше. По земле стелился едва заметный туман. Дождь кончился, оставив после себя грязь и лужи. Дома выделялись на фоне медленно светлеющего неба темными силуэтами.
Квагер, перебравшись из «духоты» сеней в «прохладу», спал под фургоном.
Я хотел вернуться обратно, но тут из избы напротив раздалось тихое лошадиное ржание. Одновременно мне послышалось, будто что-то плеснуло в дворовом колодце, словно рыба ударила по воде хвостом. Бросив на него косой взгляд, я пересек улицу, на всякий случай обогнув темный сруб по дуге и решив разобраться с ним позже.
Когда я вошел в дом-конюшню, лошади смотрели на меня настороженно. Пегая вновь жалобно заржала, Рыжая нервно стукнула копытом и попятилась. Сонная и вовсе была в дурном настроении, того и гляди укусит.
Я заговорил с ними тихо и ласково, стал медленно приближаться. Они вроде немного успокоились, но, подойдя вплотную, я увидел, что тела всех троих покрыты липким потом. Недоуменно хмурясь, я погладил Пегую по морде. И в ту же уну почувствовал, как чьи-то ледяные пальцы дотронулись до моего затылка. Рыжая шарахнулась в сторону, едва не снеся хлипкую стену. Я отскочил от лошадей и, пригнувшись, замер, сжимая в руке нож и обшаривая глазами пустое помещение. Дверь на улицу тихо скрипнула и застыла.
Возможно, при других обстоятельствах я бы попенял на разыгравшееся воображение и неожиданный сквозняк, но не тогда, когда животные сходят с ума от страха. Я начал подозревать, что по округе бродят мертвецы. Следовало немедленно вернуться назад и вооружиться. Рубить головы нежити ножом, даже очень острым, как-то несподручно.
Не теряя времени, я выбрался на улицу, последние ярды до двери преодолев едва ли не бегом. Тут же отпрыгнул подальше от здания, опасаясь, что с крыши на меня может кто-нибудь упасть.
Небо стало немного светлее, а туман поднялся до щиколоток. Вокруг не было ни души. Даже из колодца больше не слышалось всплесков. Я сделал шаг к фургону, чтобы разбудить Гбабака, а затем всех остальных. И тут меня негромко окликнули.
Я резко повернулся, сильно сжав рукоять ножа.
До женщины было шагов сорок. Она стояла у самого дальнего дома, и я не смог толком разглядеть ее лица. Лишь увидел мелькнувшие соломенные волосы и знакомую темную юбку — такую же, как носила Лаэн. Через мгновение она скрылась за углом, и я услышал затихающий голос, так похожий на голос Ласки.
Я не бросился за ней сломя голову. Но и отступать не собирался.
Правда, я все-таки совершил глупость, потому что никого не позвал с собой. Однако мне хотелось как можно быстрее снова увидеть ее. Убедиться, что это не видение. Я обошел дом с другой стороны, так, чтобы держать в поле зрения всю улицу, и почти сразу же заметил наполовину скрытый туманом хрупкий силуэт.
Незнакомка стояла в поле. И я вновь поразился, насколько она похожа на Лаэн. Мне пришлось сдержаться, чтобы не окликнуть ее. Девушка, как видно, почувствовала мой взгляд, обернулась, и я отшатнулся, разглядев лицо. Оно было странным, страшным. Собранным из нескольких ликов.
Я узнал Лаэн, Гинору, Цейру Асани и Проказу. Они все были в ней.
А затем произошло и вовсе невообразимое. Несмотря на то что расстояние между нами было немаленьким, незнакомка преодолела его в два шага.
Это произошло как во сне. Я моргнул, оцепенел, забыл об оружии, а потом стало поздно — она оказалась рядом. Высохший череп с бесстрастными темно-синими глазами придвинулся вплотную, в нос ударил смрад тления и горький запах полыни, сильные цепкие руки сдавили мне шею.
Я ударил клинком, но это не помогло. Казалось, что оружие вошло в мореный дуб, а не в тело, да там и застряло. Я принялся бороться, но все силы куда-то делись, словно кто-то выпил их без остатка. Страшное лицо начало затягиваться туманом, расплываться, уходить.
— Нэсс, сражайся! — Мне показалось, что это крикнула Лаэн. — Бей ее!
Я попытался, но у меня ничего не получилось. Лишь потерял последние капли воздуха.
— Бей тварь! — зло и с отчаянием рявкнула Ласка. — Ну же!
В груди закололо, легкие стали раздуваться, там поселились тысячи углей, они вспыхнули и градом вырвались из меня, причиняя жгучую боль. Я снова смог дышать и, рухнув на колени, хватал ртом воздух. Перед глазами все дрожало и плавилось. Кто-то выл. Я старался нащупать нож, не понимая, что он все еще в теле неизвестной твари, напавшей на меня.
Кем бы эта штука ни была, ей здорово досталось. От одежды остались горящие лохмотья, одного глаза как не бывало. Но, несмотря на раны, она явно решила меня прикончить, и, наверное, это желание увенчалось бы успехом, если бы ее вновь не ударило тем же самым.
Белая молния прилетела откуда-то из-за моей спины, пронзила чудовище навылет и взорвалась, заставив влажную траву вспыхнуть. Я еще успел увидеть сосредоточенное лицо Тиф, третьей атакой добивающую тварь, и благополучно отключился.
Теплая, такая знакомая ладонь легла мне на лоб.
Лаэн!
Я вздрогнул, распахнул глаза и слова, которые спешил сказать, так и не были произнесены.
Я ошибся. Вместо моего солнца надо мной склонилась Рона.
— Вот так, собака! — озабоченно вздохнул Юми, протянув мне мокрое полотенце.
— Не стоит, приятель. Это всего лишь плохой сон.
Слова давались с неожиданным трудом, словно кто-то наступил каблуком мне на горло. Разговаривать оказалось больно.
— Плохой. Да, — согласился Гбабак. — Но не сон. Нет. Твой не спать. Твой быть без сознания. Юми позвать Шена.
— Что это было?
— Создание с той стороны, — охотно ответил мне блазг и, наклонившись, доверительно сообщил: — Она чуть не убить твой. Как твой ее найти?
— Лошади. — Я с трудом проглотил застрявшую в горле иголку и закончил: — Они почувствовали.
— А мы нет. Даже Юми.
— Вот так, собака, — расстроенно подтвердил вейя.
С ним пришли Шен и Тиф. Удивительно, что они не поубивали друг друга, пока я валялся без чувств. Парень выглядел обеспокоенным, Проклятая улыбалась:
— Ты один из самых везучих ублюдков, которых мне только доводилось видеть! Если бы я немного опоздала, тебя бы уже обнимала Бездна.
— Что это за тварь? — просипел я.
— Поменьше разговаривай! — Шен провел надо мной рукой. — Она повредила тебе гортань. Я вылечил, но болезненность продержится еще какое-то время.
— Очень талантливый мальчик, — улыбнулась Тиф не слишком приятной улыбкой. — Я нахожусь под большим впечатлением от его новоявленных способностей. За неполную минку собрать сломанные хрящи, словно ничего и не было. Как новенькие, а? Настоящий Целитель.
— Заткнись, — беззлобно бросил Шен.
— Мне кто-нибудь ответит?! Кто это был? — вновь спросил я.
— Кир-лле, — тихо ответила Рона, покосившись на Убийцу Сориты. И неожиданно заплакала.
— Ну вот! — раздраженно всплеснула руками Тиф. — Опять!
— Вот так, собака! — Юми словно кот потерся о ноги девушки.
— Он говорить, что время печали прошло. Идем. Я буду с твой. — Гбабак отвел девушку в сторону.
— Кир-лле, — задумчиво произнес я. — Она же поет песню.
— Она и пела. Что? Не слышал?
Я отрицательно покачал головой. Дух, обитающий на развалинах и пожирающий одиноких путников, заманивая их своим пением, до сегодняшнего дня был для меня не более чем сказкой из далекого прошлого. Я слышал истории о том, что такие существа раньше встречались далеко на севере Империи, на границе с землями варваров, но никак не ожидал встретить одно из них здесь.
Рона еще несколько раз всхлипнула на скамейке в углу комнаты.
— Я могу помочь. — Тиф посмотрела на девушку и, поймав на себе настороженные взгляды, бесшабашно улыбнулась. — Честно.
— Нет! — отрезал Шен. — Только через мой труп!
— Заткнись, Шен, — не слишком вежливо попросил я. — О чем речь, Проклятая?
Она поморщилась.
— Ты мог бы меня так не называть? Это порядком раздражает.
— Хм. Думаю, Шена раздражает одно лишь твое присутствие. И меня ты начинаешь доставать тоже. Ты обещала найти убийцу, но занимаешься только тем, что лезешь не в свои дела.
— Ты неблагодарная сволочь, — веско заметила Тиа. — Не далее как утром я спасла твою жизнь! Что касается мести — когда наступит нужная минка, я помогу тебе.
— Верится с трудом.
— Уверяю, ты первым узнаешь, кто за всем этим стоит. И, кстати, уводишь от темы специально? В данный момент я пытаюсь говорить с вами о более важном. Вы все время забываете про очаровательную крошку, в голове которой порылась Тальки. Я могу попытаться вернуть девочку в нормальное состояние. Если, конечно, вам это интересно.
— Интересно.
— Что?! — возмутился Целитель. — Да ты в своем уме? Я не позволю…
— Хочешь, чтобы она и дальше оставалась такой же? Тебе нравится, что она постоянно живет в кошмаре и ведет себя как умалишенная? — спросил я.
Он запнулся, сверкнул глазами и, помедлив, ответил:
— Нет, но…
— Тогда, может, выслушаем Проклятую? Ее слова Роне точно никак повредить не смогут.
Он согласился слушать, но продолжал смотреть на Тиф насупленно и сердито. Идея ему не слишком нравилась.
— У девчонки мозг поврежден не так сильно, как может показаться на первый взгляд, — сказала Убийца Сориты. — Я понаблюдала за ней и ручаюсь за свои слова.
— Проказа… — начал Шен.
Но она его перебила:
— Тальки — не Рован. Она, при всем желании, могла копать лишь по поверхности. Неглубоко. Конечно, старая дура напортачила, но все это не смертельно. Займись Роной Чахотка, и я бы даже не пыталась сделать вам это предложение. После встречи с Могильным Червем нормальным человек уже никогда не станет. Но Тальки, пускай она хоть трижды Целительница, никогда не была виртуозом перековки.
— Хочешь убедить нас, что у Роны есть шанс? — спросил я.
— Она не всегда такая. — Тиф покрутила пальцем у виска. — Бывают дни, когда ей лучше. Вы сами могли заметить. И она может пользоваться магией. Обычно попавшие под серьезную ломку сознания теряют возможность касаться «искры». Девчонка этого счастливо избежала. Если не вмешиваться, твоя подружка, Шен, придет в норму примерно года через два.
— Она не моя подружка, — возразил он и тут же поспешно спросил: — То есть нам всего лишь надо подождать, и она выздоровеет?
— Ну… теоретически. Хотя тогда она не станет нормальной в полном смысле этого слова — лет через пять, думаю, потеряет контроль над «искрой».
— Интересное у Проклятых понятие о норме, — усмехнулся я. — Исходя из твоих слов, можно заключить, будто и ты почти что в порядке.
Тиа хмуро посмотрела на меня и неожиданно тоже усмехнулась:
— Ты правильно уловил мысль. Без чужой помощи она никогда не станет такой, как прежде. Но я могу попытаться поставить ее на ноги.
— И каким же образом? Продав ее душу Бездне?
— Нет, мальчик. Я всего лишь расскажу, что тебе следует сделать. Ты все-таки неплохой Целитель, хоть и большой скептик.
— Слышать комплименты от столь важной особы мне всегда в радость, — с сарказмом произнес Шен. — Если ты не в курсе, да, я не доверяю таким, как ты.
— Вам решать, как с ней быть, — безразлично отозвалась Тиф.
— Такое раньше делалось? — влез я в их разговор.
— Да. И успешно.
Шен посмотрел на меня.
— Надо попробовать, — осторожно заметил я.
— А если она причинит зло?!
— Не думаю.
Проклятая ухмыльнулась:
— Можно подумать, что ты видишь меня насквозь.
— Так и есть.
— Ладно! Попробуем! — наконец согласился Целитель. — Но учти — если навредишь ей, я тебя убью.
— Заметано! — легко согласилась та. — Начнем вечером.
— Почему не сейчас?
— Потому что мне понадобится уйма времени, чтобы объяснить тебе, что надо делать.
— Пора в дорогу, — сказал я.
— Не думаю, — возразила Тиф. — Погода портится. К вечеру будет буря, и лучше переждать ее в деревне.
— Да. Ква темноте. Не сейчас, — согласился Гбабак.
— Как твоя голова? — участливо осведомился я у Убийцы Сориты.
— Я так понимаю, ты хочешь узнать, не говорила ли я с кем-нибудь? Нет. Аленари молчит. Со всеми остальными общаться бессмысленно.
— Тогда мы вновь возвращаемся к тому, что ты ничем не можешь мне помочь.
— Я ведь уже объяснила. Когда настанет нар — буду рядом. И помогу подержать тварь, чтобы ты выпустил ей кишки своим славным ножиком. Наберись терпения, Светловолосый. Мы еще отомстим.
Я скептически хмыкнул, но ее энтузиазм действительно был заразителен:
— Повтори попытку завтра. Возможно, тебе улыбнется удача.
— Хорошо, — тут же согласилась она. — Кстати говоря, скажи, как сделать так, чтобы ты не ехал в Радужную долину?
Я задумчиво потер подбородок:
— А в чем дело?
— Я беспокоюсь о нашем юном друге.
— Вряд ли он считает тебя своим другом.
— Еще не время, — за словом она в карман не лезла. — Ты вроде не похож на идиота. Неужели не понимаешь? У мальчика темная «искра». Ходящие скрутят его в бараний рог так быстро, что он и опомниться не успеет.
— Скажи это ему, а не мне.
— Он меня не послушает.
— Ты заблуждаешься, если считаешь, что я для него авторитет.
— Будет обидно, если мир потеряет последнего Целителя. Звезда Хары! Мы не можем…
— …ничего сделать, пока не придет время.
— У тебя есть мысли на этот счет? — заинтересовалась она.
— Дать по голове и связать.
— Неизящно, но эффективно, — одобрила Проклятая. — Обещаю помочь.
— Это так трогательно, — пробормотал я, направляясь к выходу и думая, что с Шеном у меня еще возникнут проблемы. Он уперт, как баран, и порой вытворяет такое, что впору за голову хвататься. — Да! Хотел спросить.
— Давай.
— Владелец этого тела — мертв?
Карие, с золотыми искорками глаза подозрительно изучили мое лицо. Тиф заметно напряглась:
— Вы были друзьями?
— Нет. Парень просто жил в моей деревне.
Она немного расслабилась и неохотно ответила:
— Он жив. Но спит. Идиоты, знаешь ли, утомляют. С ними невозможно сотрудничать. И ими трудно управлять.
— А что с телом? В последний раз, когда я его видел — это был жирный боров, вечно пускающий слюни. Теперь Порка не узнать.
Она поморщилась от неприятных воспоминаний и начала рыться в своей сумке, одновременно отвечая:
— Согласись, мало хорошего, когда ты похож на обожравшуюся свинью. Я работаю над оболочкой. Закаляю ее. Прежний хозяин мог бы быть вполне доволен тем, что получилось.
— Боюсь, он не слишком оценил бы твои труды.
Спорить с этим она не стала.
— Ты говорила о выжженном круге. Что именно так ушел убийца Лаэн.
— Лаэн? Так звали твою жену? — Она сделала вид, что не слышала наших с Шеном разговоров. Я сделал вид, что поверил ей. — Это сродни Лепесткам Пути, но намного опаснее. И работает только с теми, у кого есть темная «искра». Дорога проходит через другой мир. И там полно голодных тварей. Они требуют жертв. Много жертв. Огромное количество крови. Я этой стороной магии никогда не пользовалась.
— А кто пользовался?
— Рован. Лей. Аленари. И около двадцати Избранных за все время моей жизни. Удачно путешествие завершилось только для восьми из них.
— Еще кто-то?
— Прости? — недоуменно нахмурилась она.
— Кто еще способен воспользоваться волшебным трактом? Кроме перечисленных тобой?
— Я и Митифа. Мы умеем. Но никогда не делали этого. Тальки, кстати говоря, тоже. Она слишком ценила свою жизнь, чтобы так рисковать.
— Как ты можешь говорить за Митифу?
— Она не настолько дура, чтобы экономить время на путешествия таким способом. Говорю же тебе — слишком опасно.
Я задумчиво кивнул. За окном начал накрапывать дождь.
Погода стремительно портилась. Ледяной ливень злыми плетьми хлестал по уставшей земле. Ветер усиливался с каждым наром. Если он продолжит в том же духе, то к середине ночи сорвет крышу. Чтобы преодолеть путь от нашего убежища до конюшни, мне пришлось приложить массу усилий. И это всего лишь чтобы пересечь улицу! Даже не хочу думать, как плохо было бы, окажись мы в степи.
Я добрался до хижины, с трудом приоткрыл дверь, протиснулся внутрь и перевел дух. В сенях ярким светлячком горела масляная лампадка.
— Вот так, собака! — поприветствовал меня Юми.
Я снял плащ, отряхнул его от воды, бросил на лавку и спросил:
— Что? Тоже надоело слушать, как они цапаются? Вполне тебя понимаю.
— Собака! — выразил он свое отношение к ситуации.
Тиф, пытавшаяся объяснить Шену плетение, в конце концов вспылила, и теперь у них шла словесная перепалка, в результате которой я счел за лучшее прогуляться и проверить лошадей.
— Откуда у тебя это? — поинтересовался я, заметив, что Юми вертит в лапках обломок бедренной кости человека.
— Вот так, собака! — задумчиво произнес он.
— Надеюсь, ты не будешь это есть.
Вейя поднял уши, и «собака» на этот раз прозвучала оскорбленно.
— Извини, не собирался тебя обижать, — повинился я.
Юми фыркнул, сунул кость в рот, надул щеки и плюнул сквозь трубочку. По счастью, не в меня.
— Вот так, собака! — пискнул он, явно радуясь, что можно так здорово плеваться, и обернулся ко мне, ища одобрения.
Мне не оставалось ничего другого, как восхищенно цокнуть языком. Друг Гбабака остался вполне доволен этой оценкой.
Следующие полнара я возился с лошадьми. Они тревожились, слушая вой ветра за стенами, но не были столь испуганны, как утром, когда по округе ошивалась кир-лле. Шен застал меня за работой. Я покосился на его вымокший плащ и хмыкнул:
— Урок закончен?
— Закончен, — сухо ответил он.
— Как Рона?
— Без изменений.
Он не стал рассказывать, что там у них произошло, а мне, если честно, не было интересно.
— Послушай, — Целитель взялся за вилы, — ты знаешь, что во сне разговариваешь с Лаэн?
Я вздрогнул и неохотно сказал:
— Мне снятся сны. Это преступление?
— Нет. Конечно нет. Просто подумал, ты должен быть в курсе.
Я не стал говорить ему, что каждый день веду беседы с моим солнцем. И во сне. И наяву. Мне не хватает ее, и иногда я нарами разговариваю с пустотой, словно Ласка может меня услышать.
За прошедшие недели это вошло у меня в привычку. Вот уж не знаю — к худу или к добру, но мне так было легче не свихнуться окончательно.
Мы в полном молчании покормили лошадей.
На улице бесчинствовал ветер.
