Книга: Жнецы ветра
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23

Глава 22

— Ей не становится лучше? — Рандо сидел между мной и Юми.
Вейя был слишком занят, чтобы прислушиваться к разговору, — он с наслаждением облизывал пустую жестяную миску.
— Пока нет.
— Как магия может убивать своего владельца?
Я, пожал плечами, стараясь не смотреть рыцарю в глаза и не выдать себя. Никто, кроме меня, Шена и Тиф, не знал, что происходит с Ходящей. История, которую сочинила Проклятая, была не слишком удачной, особенно для тех, кто немного знал о Даре. Но выбирать не приходилось.
Шен и Тиа расположились в наспех созданном шалаше в дальнем конце стоянки. Они присматривали за девушкой, но состояние Ходящей за эти два дня так и не улучшилось. Она больше не приходила в себя. Лихорадка не прекращалась ни на минку.
Га-нор, Кальн и Лук с утра ушли на охоту. Гбабак спал, выкопав глубокую яму и засыпав себя листьями. Квагер, понимая, что ничем не может помочь, считал не лишним отдохнуть и набраться сил. Блазги вообще не слишком любили холод и обычно зимой впадали в спячку.
— Вот так, собака?! — Юми протянул милорду Рандо блестящую миску.
Тот задумчиво хмыкнул, поправив сползший с плеча меховой плащ:
— Кажется, это все, что у нас было, Юми. Остается дожидаться охотников. Надеюсь, с добычей.
— Вот так, собака… — печально отозвался вейя и, спрыгнув с бревна, поплелся к лежанке квагера.
— Нэсс! Иди сюда! — крикнула мне с другого конца стоянки Тиф.
— А почему нельзя сказать «можно тебя на минку, если ты не занят»? — проворчал я, когда оказался рядом с шалашом.
— Она умирает. — Проклятая сразу перешла к делу.
— Почему вы ей не поможете?! Он же Целитель! И я ни за что не поверю, что дать ему правильный совет не можешь даже ты!
— Послушай, — утомленно отозвалась она. — Это Перерождение. Через него прошли все мы. Проклятые. Те, в ком была светлая «искра», а потом появилась темная, всегда испытывают на своей шкуре нечто подобное. Шен тоже не избежал этой участи.
— Но такого, как с ней, никогда не случалось. — Во рту у меня стало горько, словно я жевал стебель полыни.
— Ты не прав. Умирали и прежде. Трое из тех, кто обучался темной «искре» вместе со мной, погибли. Рован едва не умер. Он болел точно так же, как и она, — последовал легкий кивок в сторону шалаша. — Но Тальки вовремя смогла найти решение. Я пыталась показать Шену нужное плетение, воссоздав его по памяти, но из этого ничего не получилось. Я в чем-то ошиблась.
— Если ничего нельзя сделать — зачем ты меня позвала?
— Шен счел, что ты должен узнать первым.
Согнувшись в три погибели, я вошел в пахнущий хвоей шалаш.
Рона лежала, укрытая несколькими слоями теплой одежды. Рядом сидел Шен. Он не спал все эти дни и выглядел ничуть не лучше девчонки.
— Что это за Дар Целителя, если я не могу спасти ее? — тихо спросил Ходящий.
Я вздрогнул. Он почти дословно повторил мои слова, сказанные в тот день, когда погибла Лаэн. Тогда парень не смог мне ответить. Теперь промолчал я.
— Я не справился… Нэсс, я был таким идиотом, что дал себя уговорить… Проклятая права — самовлюбленный недалекий придурок!
— Почему ты не сказал Тиф, что учишь ее темной «искре»?
— Она не хотела, чтобы кто-то знал…
Я молча вслушивался в тяжелое дыхание девушки, а лицо Шена исказила гримаса боли:
— Я не могу потерять ее!
— Тогда вспомни. Вспомни, что говорила Лаэн, когда тебя лечила.
— Она что-то говорила? — тут же раздался голос Тиф у меня за спиной.
— Да. Когда возилась с Шеном. И после. Специально для него.
— Я уже пробовал сделать, как она, — пожал плечами Целитель. — Но плетение не срабатывает.
— Озвучь его, — попросила Проклятая.
— Северная звезда с востока, на две ладони выше горизонта, связать с восточным ветром в три силы. Два узла отбива… у начального конца, контроль в землю, держать «искру» на три. Сместить через две уны на восемь… — Он сбился и тут же, закрыв глаза, торопливо продолжил: — …и поднять до четырех. Кажется, так.
— Нет. Ты не сказал концовку, — возразила Дочь Ночи. — Вплести Морскую волну в пятнадцатую связку.
— Верно! — оживился он, вскочив на ноги. — Вот почему у меня не получилось. Давай…
— Остынь! — перебила его Тиа. — Думаешь, я не пробовала? Это известная структура плетения для восстановления темных «искр». В ней должно быть что-то еще, чтобы уравнивать потенциал света и тьмы. А что — знали лишь Тальки да Гинора. Это всегда было секретом.
— Были еще слова в той ерунде, что вы сейчас произносили. Я прекрасно это помню, — задумчиво протянул я.
— Это не ерунда. Стандартная схема плетения, когда один росчерк можно заменить набором символов, что мы сейчас тебе и продемонстрировали. Ты помнишь то, чего не знаем мы?
Я посмотрел на бледную Рону:
— Нет.
— Тогда мы не сможем ей помочь, — вздохнула Тиф. — Разумеется, если ты не припомнишь концовку плетения. Или не нарисуешь его.
— Лаэн не рисовала узоры. Только говорила.
— Жаль. Ничего не получится, пока не будет полной картины.
— Постарайся вспомнить, — умоляюще попросил меня Шен.
— Мне надо подумать.
— Только быстрее. У нее почти не осталось времени, — напомнила Проклятая.
Я не спал и как заведенный скороговоркой бормотал одни и те же слова. К утру мне казалось, словно я всю ночь таскал на своих плечах мешки в порту. И никакого результата.
Целитель, изнуренный еще больше, чем я, обессиленно сидел возле шалаша, но меня не дергал. Понимал, что это бесполезно. Тиф была рядом с Ходящей постоянно, лишь единожды за ночь выбралась на воздух и о чем-то беседовала с малышом, задумчиво поглядывая на меня.
Когда солнце позолотило вершины и я уже почти сдался, меня вдруг озарило — словно кто-то шепнул в ухо недостающие слова. Вскочив, я бросился к Шену. Тот поднял на меня красные глаза и, увидев мою сияющую рожу, вскочил:
— Что?!
Его лицо светилось надеждой, и я четко произнес:
— …сделать звезду в восемь концов, проведя ее через Дом Силы в Дом Любви. Кажется, так.
— Как она? — спросил я у Тиф, когда вновь наступила ночь и не спавшая все это время Проклятая обессиленно села рядом со мной.
— Ты продолжаешь меня удивлять, — цокнула языком Проклятая. — Ты хуже сдисской шкатулки. Даже не двойное, а тройное дно.
Она задумчиво вытянула губы трубочкой:
— Рона живее всех живых. Все еще слаба, постоянно спит, но это ей только на пользу. Шен теперь справится. Знаешь, Серый, порой мне кажется, что эта девушка — самая удачливая Ходящая за последние пять веков. Избежать лап Тальки и Аленари, остаться целой после перековки и выжить после Перерождения. Она, словно кошка, — обладает кучей жизней. Почти как я.
Я протянул Проклятой кружку с кипятком. Та благодарно кивнула и продолжила:
— Наша юная девочка оказалась не такой уж закрепощенной и косной, как я считала. И умной к тому же. Быстро поняла, что на одном свете далеко не проскачешь. Хорошо, что учить ее начал Шен, а не я. Моя суть могла бы ее извратить. Конечно, тяжело это признавать, в первую очередь перед самой собой, но от наших учеников было мало толку. Целителя учила твоя жена, и, судя по всему, в ней не было изъяна, который скрыт в других носителях обоих «искр». Не знаю, как у Гиноры это получилось.
Я услышал шаги, и к нам подошел Шен.
— Спасибо, — проникновенно поблагодарил он.
— Я здесь ни при чем, малыш. Если бы тогда Лаэн не повторяла это несколько раз…
— Я тебе очень обязан.
И прежде, чем я успел что-то ответить, Целитель ушел.

 

Мы оставили лагерь только через три дня, когда Рона набралась достаточно сил, чтобы выдерживать дневные переходы.
Снег с дождем шел уже второй день. Каменистые тропы оплыли и стали смертельно опасными. Мы ползли со скоростью панцирной пехоты и мерзли как проклятые. На холод не обращал внимания лишь привычный к морозам Га-нор и обогревающая себя «искрой» Тиф.
Путешествовать по Катугским горам в последний месяц осени — хуже не придумаешь. В Бездне и то уютнее, а здесь нашими спутниками стали постоянный ветер, холод, грязь и туман. Он то поднимался из речных ущелий, то опускался на горы сизыми тучами. Влага пропитывала одежду, касалась кожи, пробирала до костей. Почти все кашляли и чихали. Шену то и дело приходилось применять Дар, чтобы избавить нас от простуды, и это каждый раз делало его слабее.
Предгорья давно остались позади. Мы вступили во Внешний предел Катугских гор. Места пустые, дикие и не слишком дружелюбные к путникам. Суровая природа, хищники, отвратительная погода и еще более отвратительные тропы. Даже перевалы, считающиеся, к примеру, в Самшитовых горах низкими до невозможности и достаточно пологими, чтобы не думать о них — здесь становились серьезным препятствием. Все понимали, что если у нас не получится пройти торной дорогой у Лестницы — лошадей придется бросить. На большой высоте, по каменистым, обрывистым тропам животные не пройдут.
С каждым днем продвижения на север мне все больше и больше становилось понятно, что авантюра «перебраться через горы» заведомо обречена на провал.
Наверху уже должен лежать снег, и продираться через ледяные перевалы сродни самоубийству, особенно если Га-нор поведет нас через высокогорные пики, на которые летом-то забраться непросто. Погода там могла меняться каждую уну, врата в Бездну открывались за каждым булыжником. Зазеваешься — и ты уже там.
Я высказал свои мысли сыну Ирбиса. Северянин кивнул соглашаясь.
— Разумеется, ты прав. — Его протяжное «р-р-р» звучало словно перекаты горной реки. — Мы теряем слишком много времени на бездорожье. И не успеем пройти перевал до начала снегопадов. Если дорога станет совсем непроходима, нам придется вернуться.
— Вернуться, лопни твоя жаба! — Лук огорченно покачал головой. — Куда?!
Га-нор не стал отвечать на этот бессмысленный вопрос и указал на восток — в туманную мглу, где за дождем и снегом должны были находиться горы.
— Лестница за тем хребтом. От четырех с половиной до восьми дней пути. Нам остается положиться на Уга.
— Вот так, собака! — Вейя жался к Роне и мелко дрожал.
Шерсть у парня была не приспособлена для зимних прогулок.
— Он сквазать, что Лестница Висельниква опасна.
— Я это знаю. Но пять дней — Лестницей, или месяц — тропами. Можно рискнуть.
— Он прав, — неожиданно поддержала северянина Тиф. — Можно пройти по ней хотя бы часть дороги. Мы избежали входа и теперь окажемся в первой четверти левого, самого дикого ущелья. Его вряд ли охраняют. Зачем? Почти все силы Набатора уже на севере. Центральное ущелье Лестницы — самое торное, по нему и будут путешествовать курьеры и мелкие отряды, охраняющие обозы. Можно сократить путь. При должной удаче до крепости на перевале мы никого не встретим.
— Есть еще предложения, кроме того, чтобы вернуться назад? — спросил милорд Рандо.
Никто не ответил.
— Тогда поторопимся дойти до Лестницы, — сказал рыцарь.
Возражений не было.

 

Я упражнялся в стрельбе, пытаясь переиграть ветер, все время меняющий направление. Он то затихал, то бросался на меня со стороны ярко-желтых лиственниц, прыгая откуда-то с верхушек. То вылетал из-за спины. То, наоборот, кидался в лицо. Обмануть его было очень непросто, и лишь одна стрела угодила в центр наспех сколоченной мишени. Два других выстрела оказались не слишком удачны, а последний и вовсе превратился в промах — стрела прошла намного правее и выше и воткнулась в дерево в шестидесяти шагах от меня.
Резкие порывы то и дело доносили до меня обрывки слов. Кричала Тиф. Она вместе с Шеном расположилась на каменном карнизе недалеко от места, которое я выбрал, и учила парня жизни. Целитель вновь столкнулся с проблемами в создании очередного смертоубийственного плетения, и Проклятая, до жути разочарованная этим, никак не могла заткнуться.
Я закончил тренировку, собрал стрелы, уложил их в колчан, ослабил лук. Снег — мелкое пшено, едва сыплющееся с неба, — наконец-то перестал таять на порядком промерзшей земле и белым налетом покрывал серую траву.
— Сосредоточься наконец! — долетали до меня рассерженные вопли Убийцы Сориты.
Она коршуном нависала над Шеном, который сидел, уставившись в одну точку.
— Это плетение слишком сложное! Узел! — Он ткнул пальцем куда-то в пространство. — Здесь можно применить только одну сторону «искры»! Если брать одновременно две, все плетение рассыпается!
— Да ну?! — с издевкой произнесла она. — Неужели?! Что ты говоришь! По-твоему, я этого не знаю?! Одновременно! Ха! Делай это последовательно, тупица! А… Серый. Хорошо развлекся?
Она увидела меня рядом и неохотно отступила от Целителя на шаг.
— Не настолько, как ты. Думаешь, твои вопли пойдут ему на пользу?
— Это улучшает ее настроение, — буркнул Шен. — Нет. Последовательно не получается. Темная полностью забивает свет. Как сделать…
— Придумай как! Сочини! — взорвалась Убийца Сориты. — Работай!! Тебе придется преодолеть эту ступень, если собираешься двигаться дальше!
Я хотел пройти мимо них, но тут на площадку выбежал Юми, за которым шла Рона.
— Вот так, собака! — поприветствовал всех вейя и, выполнив свою задачу провожатого, убежал обратно в лагерь.
— Ходящая, иди сюда! — велела Тиф.
— Я похожа на собаку, Проклятая? — нахмурилась девушка, сложив руки на груди.
— Скорее на упрямую ослицу, — буркнула та себе под нос. — Помоги своему другу. Попробуй сделать вот это.
Она ловко начертила в воздухе сложный зимний узор.
— Разумеется, у тебя не получится. Слишком сложный этап для твоей «искорки», но чем Бездна не шутит. Может, поймешь основной принцип. И то хорошо.
Рона быстро оценила начертанное:
— Здесь присутствует тьма.
— Потрясающая сообразительность! — фыркнула Тиф. — И что? Это тебя смущает?
— Я не хочу без нужды…
Проклятая расхохоталась:
— Ну ты и так не настолько праведна, как желаешь казаться. Коготок уже увяз, так что поздно биться. Или научишься управлять и контролировать, или тьма пожрет тебя. И костей не оставит. Так что можешь прикрываться щитом благородных идеалов дальше, но лучше — учись. Покажи «искре», кто здесь главный, раз уж решилась кое-что изменить в своем Даре. Впрочем, конечно, если хочешь увидеться с Бездной через год-полтора — пожалуйста, можешь ничего не делать.
— Ты не обязана ее слушать, — сказал Шен, беря Рону за руку, и посмотрел на меня, ожидая поддержки.
Но я промолчал, сочтя, что не вправе решать, как поступить Ходящей.
— Все нормально, — сказала девушка, с вызовом глянув на Тиф, и смело шагнула вперед. — Она права. Увяз в болоте — надо выбираться. Иначе утонешь.
Лиственница за нами внезапно скукожилась и рассыпалась серым песком, осевшим на ветвях соседних деревьев и земле, скрыв под собой снег.
— Потрясающе! — сказала Тиф, небрежным щелчком сбивая с рукава попавшую туда песчинку. — Я впечатлена. Учись, мальчик. Она сделала это с первого раза. Теперь сядь. Сейчас будет кружиться голова.
Ошарашенная Рона, не отрывая взгляда от того места, где совсем недавно высилось могучее дерево, послушно кивнула. Ее немного покачивало.
— Пробуй! — продолжила вопить на Шена Тиф. — Возьми за основу ее плетение. Его остатки еще висят прямо перед твоим носом! Раскрой глаза! Используй хитрость. Хватит тупо биться башкой о пенек! Тебе надо поднять перышко, а не оторвать гову лапу!
Шен вздохнул.
— Зачем ты это сделала? — тихо спросил я у Роны.
— А разве у меня был выбор?
— Я не о том, что ты совершила сегодня. А о том, какой выбор сделала чуть раньше. Признаться, я удивлен. Совсем недавно ты относилась к темной «искре» совершенно иначе. Отчего такая резкая перемена?
Было видно, что ей неприятны и тягостны эти вопросы. Поэтому я не ожидал ответа. Она зажмурилась, и я увидел, как шепчут ее губы. Рона считала. Остановившись на десяти, Ходящая перевела дух и все-таки сказала:
— Все изменилось. И все изменились. И ты, и я, и Шен. И даже она. То, что всегда было отвратительным и неправильным, неожиданно обрело новое значение. Мы много разговаривали с Шеном. И я вдруг увидела то, о чем ты мне когда-то говорил. Не магия меняет человека. Тьма может жить не в сердце, а в «искре».
— Это слова. Они верные, не отрицаю. Но от слов не так-то просто перейти к действиям. Да еще так быстро.
— Считаешь, что не так легко сломать моральные устои? — горько усмехнулась она.
— Что-то вроде этого.
Я покосился на Проклятую, но Тиф даже не взглянула на нас. Была занята тем, что проедала плешь потевшему Шену.
— Ты будешь смеяться, но мы просто заигрались. Как дети. Он начал, я подхватила. Совсем ни о чем не думая. Это было весело и интересно. Это сближало нас, а когда мы опомнились — стало слишком поздно. Его темная «искра» уже соприкоснулась с моим Даром.
— Не думал, что научиться этому так просто.
— Никто не думал. Даже Тиф удивилась. Я говорила с ней несколько дней назад. Проклятая сказала, чтобы прорвать плотину, нужно нечто гораздо большее, чем глупые магические игры двух молокососов. — Ходящая попыталась улыбнуться. — Дар Целителя… Никто не думал, что он такой. Благодаря ему моя «искра» изменилась в одно мгновение. Мы даже не успели опомниться.
Я промолчал. Можно ли их сравнить с неразумными детьми, взявшими в руки смертельно опасную игрушку? Да. Пожалуй.
— Его сила уникальна и многогранна. Она гораздо мощнее, чем у других Ходящих.
— А вместе с тем сейчас у тебя получилось то, что никак не может выйти у него.
Рона вздохнула, коснулась рукой шершавой древесной коры:
— Не знаю, в чем причина. Это было очень легко.
— Он продолжает заниматься с тобой?
— Да, — проговорила она, не вдаваясь в подробности.
— А ты понимаешь, что у своих теперь такой же изгой, как и Шен? Они убьют тебя, едва только поймут.
Ее лицо исказила настоящая мука, а в глазах заблестели слезы.
— Знаю, — прошептала Рона. — Видит Мелот, я не хотела этого.
Она отвернулась, украдкой вытирая глаза.
— Пойдем в лагерь. Здесь холодно.
— Ты иди. А я потом приду, — ответила Ходящая, все еще стоя ко мне спиной. — Хочу посмотреть, чем все закончится.
— Уже решила, что будешь делать дальше? — спросил я.
— Научусь жить с этим. — Девушка неопределенно пожала плечами. — Разве у меня есть другой выбор?
Ничего не говоря, я пошел прочь.
— Нэсс! — негромко позвала Рона. — Я хотела сказать тебе спасибо. За то, что спас меня в ту ночь. Я… — Она запнулась, но собралась с духом и продолжила: — В какой-то момент я хотела умереть. А потом поняла, что жизнь, какой бы она ни была — бесценна, но было уже поздно. Я очень благодарна, что вы все вытащили меня оттуда и…
— Стой! Стой! Стой! — оглушительно заорала Тиф, махая руками.
У Шена получилось плетение, и лес на западном склоне ближайшей к нам горы превратился в серые барханы.
— Незачем тратить столько сил на дурацкие деревья! — буркнула Проклятая. — Что ты сделал?
— То, что ты просила, — ответил Целитель.
— Основа была та же, но плетение другое. Ты вновь нарисовал что-то свое. Кто тебя научил так сопоставлять потоки?
— Лаэн.
Убийца Сориты хмыкнула:
— Безумная манера Гиноры. Покажи мне еще раз. Но медленно. И не направляя ни на что!
Тиф и Рона подались вперед, следя за малышом.
— Ладно. Хватит на сегодня, — наконец сказала Проклятая. — Ты не вспомнил, как пробудил Лепестки?
— Нет.
Тиа тихо выругалась, помянув недобрым словом Сориту и дураков с дырявой памятью. Бывший ученик Цейры Асани пропустил эти слова мимо ушей.
— Какой была Сорита? — неожиданно спросила у Проклятой Рона.
— Уж точно не такой праведницей, как теперь считает Башня, — пробурчала Тиф. — Вам на первой ступени должны были хорошо запудрить мозги. Все еще заставляют учить наизусть «Деяния благочестивой, милостивой Сориты»? Так я и думала. Она любила лишь свои подснежники и власть. Думаю, из нее бы получилась куда более удачная Проклятая, чем из всех тех, кого теперь так называют. Миру повезло, что она не выбрала нашу сторону.
— Миру. Но не вам.
— Не уверена, — немного подумав, сказала отступница. — Я считаю, что в могиле ей самое место. Неизвестно, как бы все повернулось, будь она сейчас с нами.
— Значит, ты не жалеешь, что убила ее?
Проклятая тяжело посмотрела на Рону:
— Я вообще редко о чем жалею. А уж в том, что кто-то отправился в Бездну раньше срока — не раскаиваюсь никогда. Подумай над этим… ученица.
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23