ГЛАВА 6

Правду говорят, что утро добрым не бывает. Нет, вроде как вечер вчера закончился довольно-таки приятно, и красивая девушка тихонько сопит у меня под мышкой. Единственный минус, задница и мышцы бедер после лошадей ощутимо побаливают, но ничего смертельного, терпеть можно. Но ведь сейчас надо вставать, тифлингессу будить, опять на лошадь лезть… у-у-у-у….

Судя по тому, что светилась белая половина кристаллической друзы, выполнявшая здесь одновременно роль часов и светильника, наверху уже наступило утро. Да и из коридора сквозь дверь, несмотря на более чем приличную звукоизоляцию комнаты, доносился весьма отчетливый шум. Наверное, тифлинги уже проснулись. Но в нашу с Шелли комнату пока никто не ломился, да и моя рация, валявшаяся неподалеку, тоже признаков жизни не подавала. Так что я решил еще немного поваляться. Этакое приятное пограничное состояние, когда уже вроде бы как проснулся, но можно пока не вставать и подремать. Шелли тоже просыпаться не торопилась, уже привычно использовала меня в качестве подушки.

Мне подумалось, что я уже очень давно не просыпался вот так вот, в обществе девушки, с которой провел ночь. Из-за некоторых особенностей своего организма я предпочитал не оставлять своих приятельниц на ночь, ну или по крайней мере самому спать отдельно или вообще не спать… И вот тут я поймал себя на том, что все то время, пока я находился в этом мире, мне не снились кошмары, ставшие привычными после контузии. Нет, поначалу-то понятно, безумный бег по лесу, постоянное напряжение, еще и боевая химия ко всему прочему. Так что сон у меня поначалу был неполноценный, если можно так сказать. Потом, когда уже выбрались из лесов на оживленную дорогу, получилось немного расслабиться, но и там сон напоминал беспамятство, вымотанный мозг отключался полностью.

Задумавшись, я взъерошил рукой девушке челку и наткнулся на рога, острия которых несильно кольнули меня в ладонь. Вот блин, забываю про ее анатомические особенности, несмотря на то, что они постоянно у меня перед глазами, и вообще, забываю, что она не человек. Обычная девчонка, общительная, достаточно умная, веселая… Вот только с рогами и хвостом. Да еще и злить ее категорически не рекомендуется, а то вполне может превратиться в эдакого чешуйчатого монстрика с неизвестными возможностями… И это при том, что и в обычном своем состоянии во всем, что касается физического развития, она рядовых женщин моего мира весьма и весьма превосходит.

Тифлингесса завозилась, просыпаясь, наконец-то слезла с моей придавленной руки и с удовольствием потянулась всем телом. Наконец открыла глаза и медленно оглядела комнату.

— Ой, доброе утро, — поприветствовала она меня, с трудом фокусируя мутный от сна взгляд на моем лице.

— Привет, — улыбнулся я ей. Девушка подтянулась ко мне и поцеловала.

— А сколько времени? — спросила она, усаживаясь на кровати и поправляя растрепанные волосы. Я недоуменно пожал плечами, мол, мне-то откуда знать. Шелли уселась и стала сосредоточенно всматриваться в друзу кристаллов.

— А, самое начало первой стражи, не проспали, — наконец произнесла девушка. Потом пододвинулась ближе к спинке кровати и устроилась, скрестив ноги. Зрелище получилось настолько соблазнительное, что мысли у меня повернули в весьма определенном направлении. Ну и, решив не откладывать на завтра то, что можно было сделать еще позавчера, я начал предпринимать определенные шаги в интересующую меня сторону.

— Слушай, а как ты время-то определяешь? — спросил я, усаживаясь рядом и обнимая девушку за плечи. Ну так, для поддержания разговора, что называется.

— Это просто, гномы эти светильники для того и делали, — ответила Шелли, придвигаясь поближе и довольно урча. — Вон присмотрись. Видишь, они на четыре части разделены. А то, что внутри светится, как бы из двух половинок состоит. Вот этот стык время и указывает.

Я отвлекся от девушки и всмотрелся в кристаллы. Действительно, по высоте обе половинки светильника рассекали три горизонтальных ребра. И в самой верхней части белого виднелся хорошо заметный стык. Но мое изучение местных приборов для измерения времени прервала Шелли, повисшая у меня на шее.

Только долго развлекаться нам не дали. Стук в дверь лично я проигнорировал, что Шелли его услышала, вообще не уверен. Но потом у меня запищала рация, наверное, Тир-ли поймали, он всегда первым вспоминает о таких полезных вещах. А я так надеялся — мир без мобильных телефонов, что называется, мечта идиота.

— Первый здесь, что у нас случилось? — отодрать от себя возбудившуюся тифлингессу не получалось, но до рации я все-таки дотянулся и наушник в ухо кое-как запихал.

— Утро доброе, командир. — Я угадал правильно, в рацию орал Тирли. — Слушай, почему мы Стингера не могли добудиться, я в принципе догадываюсь, но вот чем ты всю ночь занимался, вместо того чтобы спать, даже предположить боюсь.

— Шути, шути, юморист недоделанный, — беззлобно огрызнулся я. — Ну вот ты меня разбудил, но рад ли ты этому?

— Вах, боюсь, боюсь, — заржал радист, цитируя старый анекдот. — Ладно, Дракон, ехать пора, еще полчасика — и позавтракать не успеешь.

— Сейчас выйду, — выключил рацию, заканчивая разговор.

Пришлось вставать и одеваться. Шелли, разозленная тем, что нас прервали, одевалась и укладывала вещи в режиме электровеника. Судя по комментариям, ее подстегивало сильное желание настучать кому-то по голове. И энергии у девушки было намного больше, чем у меня, я из комнаты со своим барахлом на загривке выполз только через полчаса после нее.

А ведь у меня еще были глобальные планы отловить Стингера, желательно до отъезда, и пообщаться с ним наедине. Не то чтобы меня волновала половая жизнь моего зама, но… Доблестный капитан отличался некоторой легкомысленностью в отношениях с женщинами. Не скажу, что Стингер был законченной сволочью и мерзавцем, но вот некоторая циничность в его действиях, как правило, присутствовала, и не всегда он расставался со своими пассиями полюбовно. А услышав историю Алаири, я считал своим долгом хотя бы предупредить капитана, на какое минное поле он ступил. Тем более что я пока не был готов остаться без своего заместителя. Даже у нас разъяренная женщина вполне могла настучать по голове коварному обольстителю, что может сотворить рогатая с пятисотлетним стажем службы в армии, если ее ненароком обидит любовник, я даже представить боялся.

Вот только поймать Стингера никак не удавалось, пока мы завтракали, рядом постоянно крутилась куча народа, когда поднялись во двор седлать лошадей — тоже. Алаири от Стингера вообще не отходила дальше чем на два шага. И выглядела тифлингесса до ужаса довольной. В конце концов, мне надоело ждать у моря погоды, и я просто воспользовался административным ресурсом. А если проще, вызвал заместителя по рации, сказал, что надо пошептаться. Уж не знаю, как Стингер отвязался от Алы, незаметно свалить у него не получилось, но все-таки отвязался и минут через пять плюхнулся рядом со мной в уголке двора.

— Чего хотел, командир?

— Угадай с одного раза, — буркнул я, все еще весьма смутно представляя, как подвести разговор к интересующей меня теме.

— Да чего там угадывать, — пожал плечами Стингер. — Я сам хотел у тебя спросить, что мы в отчете писать в итоге будем. И что-то мне говорит, что тем же вопросом скоро вся наша группа задаваться начнет.

— Если про отчет, то лично я ничего писать не буду, а ты как хочешь, — ответил ему. — И с чего ты взял, что у остальных возникнут те же проблемы? Тирли вроде пока жене изменять не собирается, священник у нас из монастыря, ему вера не позволяет… В любом случае я вмешиваться не собираюсь, если уж меня самого не поймешь куда понесло.

— Командир, ты по ходу еще не понял, — коротко хохотнул капитан. — На нас пока набросились самые осторожные, опытные и целомудренные из всего клана. Шелли, кстати, хоть она и моложе всех присутствующих здесь соплеменников, причем намного, пользуется в клане репутацией недотроги, крайне осторожно и придирчиво выбирающей себе любовников. Это на фоне остальных своих ровесников. Ала меня немного просветила на эту тему, я, если честно, не ожидал, что она так любит посплетничать…

— Как тебе Алаири, кстати? — спросил, краем глаза наблюдая за тифлингессой, выслушивающей сейчас какие-то распоряжения Гарриона.

— Ну… как тебе сказать. — Стингер немного замялся. — Если грубо и опошляя, то любовница она великолепная. А по жизни… Трудно сказать, все-таки их психология очень сильно отличается от нашей. Насколько понимаю, глубоко несчастная женщина в возрасте, которой, ко всему прочему, еще и ужасно скучно. Причем это не такая скука, как у наших зажравшихся баб, нет… Что-то другое.

— Гаррион говорил, что она жить не хочет и что такой оживленной он ее уже очень давно не видел, — задумчиво протянул я и сразу задал интересующий меня вопрос: — Она тебе свою историю рассказывала?

— Это про мужа и сына? — уточнил Стингер. — Ага, рассказала, почти сразу. Сказала, что иначе получится не совсем честно по отношению ко мне. Вот только не уточняла, что именно она их убийцам устроила, вообще, как до этого места дошла, стала как замороженная, еле расшевелил. Но вроде подразумевалось, что отомстила.

— По словам Гарриона, она там в одиночку вырезала все племя, включая домашних животных. А что осталось, сгребла в какой-то сарай и сожгла, не разбирая, кто еще жив, а кто нет, — просветил я Стингера.

— Чего-то подобного я и ожидал, — кивнул он. — Она немного рассказывала о тутошних военных кампаниях. Гуманизмом и миролюбием это племя не отличается. Впрочем, в этом мире о правах человека пока вообще никто не слышал.

— Вот как раз о гуманизме. Я тебя, собственно, предупредить хотел, это тебе не наша российская глубинка, она если обидится, то вполне голову открутить способна. Как себя дальше с ней вести думаешь?

— Знаешь, командир… Только не смейся, я прошу тебя. — Стингер несильно пихнул меня в плечо. — Если бы дело было на земле, я бы, наверное, в нее влюбился. Вернулся бы потом после задания, разыскал и забрал с собой, может, даже в отставку вышел бы. Смешно, третий день пошел, как мы знакомы, но… Может, я такую и искал, которая могла бы меня останавливать во всех моих глупостях. Как словом, так и кулаком в лоб.

— И тебя не пугает ее возраст? — Я криво усмехнулся. — А еще — хвост с рогами и весьма богатое прошлое?

— Ладно тебе, Костя. — Зам крайне редко называл меня по имени, как правило, это означало предельную серьезность. — А мы с тобой, можно подумать, безгрешные? Конечно, по сравнению с местными долгожителями кладбище у нас поменьше размером будет, но ненамного. И выглядит для своего возраста Алаири великолепно, мне нравится, во всяком случае. А от молодых дурочек я подустал, ты не поверишь, мне их теперь даже трахать неинтересно стало. Такие, как Шелли, во всех мирах товар эксклюзивный, я подозреваю… Если честно, жаль, что это когда-нибудь кончится, но я пока намерен получать удовольствие.

Я мог только промолчать. Нет, Стингер слыл самым непредсказуемым в моей группе, слава богу, что только в обычной жизни, на заданиях он был надежен, как скала. Но вот в перерывах постоянно что-нибудь да откалывал. То женится по пьяни на одной из своих очередных пассий и потом разводится несколько месяцев, то от разъяренных мужей убегает, спускаясь в исподнем по стене с девятого этажа и зажав в зубах узел со своим барахлом. А потом доказывает отловившему его наряду милиции, что он не вор, а, в натуре, человек-паук… А утром ментов находят аккуратно подвешенными на фонарный столб, причем так, чтобы они себе ничего не повредили, но и сбежать или позвать на помощь не смогли бы. Да и плакаться он любил периодически, причем мне, как своему любимому командиру, что вот, нашел, мол, свою единственную и последнюю любовь, остепенится теперь и больше колобродить не станет. Вот только через два месяца я, как правило, выслушивал точно такой же монолог, слово в слово, только с другим женским именем.

— Кстати, Дракон. — Минута серьезности у Стингера быстро закончилась, и он вернулся к своему обычному раздолбайскому тону. — Алаири над тобой полночи прикалывалась, точнее, над тобой и Шелли.

— На тему? — не понял я.

— Да вот зубоскалила, что, мол, эта недотрога, ну в смысле Шелли, опять отловила приличного мужика, и он теперь влип по полной, она к нему больше никого из принципа не подпустит, а ссориться с Инферной в их клане дурных нет. А тебе, такому бедному и несчастному, теперь даже в бордель не сходить будет, а если все-таки сбежишь и прорвешься, то копец борделю. Вот только я две вещи не очень понял, почему копец будет борделю, а не тебе, и чего они все к Шелли с такой опаской относятся. Вроде нормальная девчонка, не психопатка, ничего…

— А вот я, кажется, понимаю, — пробормотал себе под нос. — Кровь Хаоса…

— Во, а это что еще за штука? — заинтересовался Стингер.

— Помнишь, как Шелли изменилась в Перевальном, когда Гаррион только приехал? — спросил я.

— Нуда, у нее какая-то чешуя на руке появилась, поверх кожи, — кивнул мой зам. — Но я тогда не на этом сосредоточен был, да и сидел так, что особо рассмотреть ничего не получилось…

— А вот я рассмотрел, и подробно. Чешуя у нее не только на руке вылезла, да и не только чешуя. В общем, это что-то вроде боевой формы. Они могут меняться, приспосабливая свое тело для разрушения и убийства. Впрочем, не только, как я понял, тут некоторые — потомки суккуб, сиречь демонов соблазнения, так что они могут специально меняться и для соблазнения.

— Прикольно, — протянул капитан. — Это оборотни, получается…

— Получается так, — кивнул я. — Ты, кстати, имей в виду, Алаири тоже из старшего рода, так что и она так может. И проявляется у них эта штука на пике эмоций. Они, как правило, используют ярость, сами себя накручивают, а потом балансируют на грани… Короче, осторожнее надо быть, не такие эти ребята и простые. В общем, по моему мнению, Гаррион как боец на несколько порядков превосходит Шелли, настолько, что сравнивать и смысла нет, не противники они. Но при этом Гаррион отмечает, что если Шелли по-настоящему разозлится, то у него нет никаких шансов. И это при том, что он обучает их молодняк владеть оружием, Шелли тоже он обучал. Так что имей в виду.

— Обалдеть, получается, если мне от Алы кулаком в лоб прилетит, так это повезло мне, — пробормотал капитан.

— Вот этого не знаю, — обрадовал его. — В общем так, мне тут небольшую лекцию прочитали, я на бумаге изложу немного более связно — дам ознакомиться. А ты у своей подружки поинтересуйся как-нибудь. Шелли-то в основном про себя рассказывала, но как я понял, у нее эта способность выражена ярче, чем у остальных. И еще, чем старше тифлинг, тем лучше он контролирует свои возможности. Да и их деление на старшие и младшие роды… Хотя ладно, про это я у Гарриона сам узнаю. И Комара надо озадачить, он вроде с Данией подружился, но пока Комар больше ей про нас рассказывает, чем она ему про них… У меня такое впечатление сложилось…

— Ну они вроде как именно подружились, — уточнил Стингер. — По крайней мере, ночью они разговаривали. Я у Комара уточнял утром, пока тебя разбудить пытались. И еще, Ала мне тут про всех порассказала, я же говорю, она сплетница та еще. В общем, у Дании какие-то проблемы с мужчинами, очень серьезные. Нет, не в смысле того, что она в постели девушек предпочитает, она нормальная женщина, хотя у тифлингов в отношениях между полами сам черт ногу сломит. Мне временами казалось, что они вообще разницы между мужиками и женщинами не видят, особенно те, кто постарше… Но про Данию… Ей Комар здорово понравился тем, что он к ней не пристает, хотя она и проявляет явную заинтересованность. Ну молодой он ишшо, стесняется.

— Ты предупредил лейтенанта? — спросил я. Комар и в самом деле был самым молодым из нас, в нашу компанию попал уже после войны, довольно долго вписывался в коллектив и поначалу чувствовал себя несколько неловко.

— А как же, — весело ответил Стингер. — Он, правда, немного на меня обиделся, но предупреждению внял. И вообще, чем-то он мне тебя напоминает, как раз в те времена, когда мы только познакомились, помнишь?

— Такое забудешь. — История нашего знакомства с моим замом и в самом деле вряд ли забудется.

— Ну вот, я тебе не признавался тогда, но всегда чувствовал себя очень неловко, когда мы с тобой в город выбирались пива попить. У меня по жизни одна или даже две девки на коленях сидят, а ты смотришь на все это дело букой и накачиваешься пивом. А после того, как тебя контузило, совсем плохо стало.

— Ты же знаешь, — похлопал я его по плечу. — Я никогда не рвался выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение. А менять баб в твоем режиме кролика мне тоже никогда не нравилось.

Стингер коротко хохотнул. Вот только разговор пришлось прервать, к нам направлялись Алаири и Шелли. По дороге тифлингессы о чем-то весело шушукались, у меня зародились серьезные подозрения, что они делятся друг с другом ночными впечатлениями, да еще и нас в том же самом заподозрили и собрались проверить свои догадки. Во всяком случае, когда мы их демонстративно заметили, на мордашках у обеих нарисовалось явное разочарование. Но женщины быстро с ним справились и на два голоса в весьма едких выражениях напомнили, что пора потихоньку выдвигаться.

Выезжать и в самом деле было пора, даже более того, оказалось, что все уже собрались и ждали только нас. И снова потянулась дорога. Для нас шестерых такая скорость передвижения напоминала пытку. Я прикинул — за пятнадцать дней мы прошли всего-то километров пятьсот. Ну ладно, пять дней отдыхали в Перевальном, но все равно особого оптимизма цифры не внушали. Шелли, правда, утверждала, что мы, наоборот, двигаемся очень быстро и уже дней через семь доберемся до клана. Для тифлингессы это был конец пути и конец этой истории, а вот для нас ее клан являлся лишь промежуточной точкой. И в принципе уже было понятно, куда двигаться дальше.

Ну а пока нам оставалось только наслаждаться окружающими видами да развлекаться беседами с тифлингами. Впрочем, посмотреть тут было на что, архитектурные возможности гномов очень и очень впечатляли. Склоны долины, уже даже скорее ущелья, становились все круче и круче, горизонтальных поверхностей почти не осталось, естественных, по крайней мере. Но все южные и юго-восточные склоны были буквально усеяны рукотворными террасами. И везде на полях суетились гномы, то ли пололи, то ли поливали, то ли делали еще что-то. Тем более что погода, на мой вкус, стояла замечательная. Солнышко, весьма немногочисленные облака, легкий ветерок с гор. И не жарко, и не холодно, даже если учесть, что экипировались мы под земной экваториальный климат, а по местным меркам находились мало того что достаточно далеко на севере, так еще и в горах. А вот тифлинги откровенно мерзли. Кто-то натянул на себя такие же пыльники, какие предоставила нам Шелли, кто-то закутался в самые простые плащи (куски тряпки, скрепляемые на горле специальной цепочкой-заколкой), да еще и капюшоны на головы понатягивали. Мы же, наоборот, поснимали наши каски, пристроили их на лошадях, благо на упряжи нашлось достаточно всевозможных ремней, колец и выступов, так что привязывать было за что. Я так даже бандану с головы стянул, перевязал ее как шейный платок — ненавижу головные уборы, а здесь еще и нужды особой в ней не было. Это в джунглях, да и вообще в любом лесу, с непокрытой головой лучше не шастать.

Где-то после полудня мы миновали наконец седловину перевала, дорога пошла вниз. И почти сразу нырнула в тоннель. А вот этот тоннель от первого отличался. Он действительно был проплавлен в скалах и земле чем-то, что имело чрезвычайно высокую температуру. Кое-где стены тоннеля были оплавлены до состояния самого настоящего стекла. С первым его объединяли полукруглая форма и дававшие свет двухцветные друзы кристаллов. Ну и еще то, что тоннель оказался идеально прямым и вел почти точно на север. Кстати, наши компасы, худо-бедно, но все же до этого работавшие, теперь показывали в разные стороны, иногда стрелки просто начинали бесцельно вращаться вокруг своей оси. Вроде, такое их поведение свидетельствовало о богатых залежах под землей чего-то полезного, имевшего отношение к железу, но вот чего именно, я не знал.

Перекусить остановились ближе к середине третьей стражи, в такой же гостинице, в какой до этого и ночевали. По-моему, даже гобелены на стенах холла и ресторана были точно такими же. Единственное отличие заключалось в конструкции дворика для верховых животных. Здесь он представлял собой сферическое помещение, вырубленное (именное вырубленное, а не выплавленное, это было хорошо заметно!) в стене тоннеля.

Подземная часть дороги оказалась весьма и весьма длинной, на свежий воздух мы выбрались только на закате. Тут пейзаж уже изменился, мы оказались в настоящем скальном ущелье, дорога шла по одному из склонов. Кое-где скальная полка была явно расширена, а кое-где мы оказывались в чем-то вроде полутоннеля, во всяком случае, над головой нависали скальные массивы. А откуда-то снизу доносился шум горной реки. Вот здесь уже гостиниц не попадалось достаточно долго, и на ночлег мы остановились затемно, когда узенькая (ну сравнительно) полка дороги вывела нас наконец то ли в долину, то ли на плато.

Ночью Шелли опять устроила мне небо в алмазах, вот только на этот раз меня надолго уже не хватило. И ноги, и задница, и спина, непривычные к седлу, болели весьма ощутимо. Слава богу, что я их хотя бы не натер. Потапыч, до этого мечтавший поменяться местами с любым из нас, этим вечером перестал сетовать на запах, идущий от повозки. И крайне ехидно поглядывал на наши согбенные фигуры, когда мы вечером сползли с седел и, опираясь на все, что попадалось под руку, попытались доползти до своих комнат в гостинице. Спускаться по лестнице оказалось вообще пыткой, но на этот раз нам относительно повезло, наш кусок коридора располагался на втором подземном горизонте. Не знаю, как остальные, а я последний пролет лестницы преодолел уже только благодаря подпирающей меня Шелли.

Кстати, тифлингесса прекрасно поняла мое состояние и совершенно на меня не обиделась, когда я попытался иносказательно донести до нее, что немного не в форме для постельных утех. Мне даже был прочитан суровый выговор: мол, все это служит исключительно для взаимного удовольствия, так что мне достаточно просто сказать, что я устал. После чего меня, абсолютно не интересуясь моим мнением, перевернули на живот и сделали массаж пострадавших участков тела. Ну… или попытались сделать… Вот в этом девушка оказалась не сильна. Она долго, старательно и неумело пыталась размять мне мышцы, но особо не преуспела. Мне, конечно, немного полегчало, но все равно я чувствовал, что разваливаюсь на части. В конце концов, меня оставили в покое и дали просто полежать. Шелли даже сжалилась и согласилась наконец почитать гномью литературу вслух. Вот только я благодаря Гарриону уже примерно представлял, что там написано. Впрочем, мои ожидания оправдались.

Следующим утром я уже смотрел на лошадей с искренней ненавистью. В голове всплыл рецепт, как готовить конину в полевых условиях. И я ничуть не удивился, когда услышал, как Тирли предлагает Гарриону пустить лошадок на колбасу, а Комар ему поддакивает, вспоминая вслух, как разделывать лошадь и потом удалять из ее мяса едкие вкус и запах лошадиного пота. Тифлинг внимательно слушал, кое-где согласно кивал, а иногда даже проявлял сочувствие. Вот только лезть в седло все равно пришлось. И только Стингер выглядел абсолютно живым и здоровым. А когда я поинтересовался его здоровьем, он мне шепотом сообщил, что у зрелых женщин есть свои достоинства, в частности, умение делать массаж. При этих словах болтающаяся поблизости Алаири (а она теперь редко отходила от Стингера) довольно улыбнулась и с превосходством посмотрела на Шелли. Та, ничуть не смутившись, показала товарке язык и возмущенно от нее отвернулась. Все тифлинги довольно заржали.

И снова потянулась дорога. Вот только погода испортилась. Небо затянули тучки, заметно похолодало. Впрочем, нам в тифлинговых пыльниках поверх всей нашей сбруи было весьма комфортно. А когда мы проехали очередной тоннель, с неба еще и дождик закрапал. Это был, правда, не дождик, а одно название, да и затянувшая небо серая хмарь не сулила нормального ливня, но рогатые дружно нахохлились и как бы скукожились в своих седлах. Мне же как раз такая погода всегда нравилась, тем более что и для нашей работы она больше всего подходила. Ну и еще, я всегда предпочитал глотать моросящий дождь, а не пыль из-под ног.

Очередной проплавленный тоннель (кстати, самый короткий из всех, всего-то пара километров) вывел нас в следующее ущелье-долину. Она довольно круто спускалась вниз, одновременно здорово расширялась, и, собственно, стало видно, что горы здесь заканчиваются. Впереди расстилалась равнина, покрытая поросшими лесом увалами, а где-то далеко на северо-востоке, на самом горизонте, поблескивала лента довольно широкой реки. Внизу и впереди, километрах в пятнадцати от нас, долину перегораживала натуральная крепостная стена. Да еще и не одна, а сразу три. Если прикинуть, стена была не особенно и длинной, километров пять. Рассмотреть детали сооружения сверху не удавалось, впрочем, дорога вела прямо к ней. А сразу за стеной я разглядел что-то похожее на деревушку, десятка три небольших деревянных домиков, притулившихся к ленте дороги.

— Уй, — взвыл рядом со мной Стингер. — Как долго-то. Вот мне одному кажется, что пешком быстрее было бы или нет?

— В следующий раз специально для тебя БТР захватим, — меланхолически ответил я, — а заодно и колонну заправщиков с соляркой.

— Чего это вы? — заинтересовалась Алаири. — Мы очень быстро двигаемся, гораздо быстрее, чем ожидалось. Правда, дальше дорога будет похуже, но все равно, еще дней пять-шесть, и мы окажемся дома.

— Это с какой стороны посмотреть, — ответил ей. — Мы привыкли передвигаться гораздо быстрее.

— У нас тоже можно быстрее, — вступила в разговор Шелли. — Порталы вообще позволяют перемещаться с места на место практически мгновенно, вот только стоят они… — Девушка покрутила головой и подняла глаза к небу.

— Ты еще забыла упомянуть, — добавила вторая тифлингесса, — что такой отряд, как наш, да еще верхами и с груженой повозкой, ни один амулет не потянет, тут маг нужен не ниже трехрангового магистра. И возмущения в точках входа и выхода будут такие, что блокируют любые переходы минимум на две дюжины дней, а может, и больше.

— Не знаю, как ваши порталы, но дома по этой дороге, по нашим меркам весьма среднего качества, весь этот перевал можно было бы проехать меньше чем за день, — мечтательно протянул Стингер. — Да какое там за день, за пару ваших страж доехали бы. Ох-хо-хо, ну и где мой любимый джипчик…

— Джипчик — это ваши верховые животные? — тут же уточнила Шелли.

— Не животные, механизмы специальные, — с улыбкой поправил я. — А джипами называются механизмы для передвижения по плохим дорогам или вообще без дорог.

— Ага, и сиденья там удобнее, чем эта пыточная колода, — высказал свое мнение капитан. — Ала, ты, конечно, гениальный массажист, но боюсь, я вечером даже до ресторана не дойду. Про все остальное молчу.

— Хрен тебе, а не ресторан, — вмешался выглядевший озабоченным Гаррион. — Я предпочту больше не останавливаться в гостиницах, ночевать будем в лесу.

— А с чего такое беспокойство? — уточнил я.

— За этой стеной земли гномов кончаются, — пояснил тифлинг. — Дальше уже идут земли Десяти городов. Сама дорога охраняется, и весьма неплохо, но вот таверны и гостиницы на ней… Нет, на нас нападать не будут, даже, наверное, в вещах рыться побоятся. Но это касается только местных жителей. После всех гадостей, которые нам устроили в Перевальном, тут я могу ожидать чего угодно. А в лесу можно нормальную стражу выставить, охранные амулеты активировать и с чистой совестью вязать любого, кто ночью попробует подойти поближе.

— Странно, ты же говорил, что т’сареш в Десяти городах живут исключительно в торговых представительствах семей, — удивился я. — Ну или соблюдают законы Десяти городов…

— Не будь наивным, здесь полно их агентуры. Да и добропорядочный т’сареш, ушедший из семьи и отрекшийся от своего Древнего, запросто при нужде может оказаться засланным разведчиком. В конце концов, могут просто нанять всякую шваль, не интересующуюся тем, кого придется резать. Нет, мы не боимся даже сотни обученных воинов, кишка у них тонка против нас, но одно дело устроить резню в лесу, и совсем другое — в таверне.

— Да не наивный, — пожал я плечами. — Мне-то все равно, поспим и под открытым небом. Только нас на дежурства тоже припахивай, а то, право, неловко как-то.

— Так а толку мне от вас, вы же в темноте не видите, — вытаращился на меня тифлинг.

Стингер и Комар начали мне подмигивать и корчить рожи. Потапыч с ехидной мордой наблюдал за их упражнениями. Ну да, он-то на повозке вполне и днем подремать мог. Что и проделывал регулярно и с удовольствием.

— Батарейки бы для ноктовизоров поэкономить надо, — протянул Тирли загадочным тоном, уставясь в небесную хмарь. — А то при таком освещении солнечная батарея совсем мало мощности дает.

Так, еще один в ночь не хочет дежурить. А ведь придется, из вредности всех загоню. Будем считать, что вот так вот мне срочно приспичило.

— Не понял. — Гаррион недоуменно переводил взгляд с одного из моих бойцов на другого. — Нет, что твои ребята сторожить ночью лагерь не хотят, это понятно. У меня бы они как раз и пошли на дежурство в самые отвратные стражи, под утро, скажем. Но вы что, видите в темноте?

Шелли с Алой одновременно захихикали себе в кулачки.

— Ну вообще-то от той вашей хрени, которая по ночам в небе светит, как там она, Тарра вроде, нам света вполне достаточно, — мстительно заявил я. — Ну и в полной темноте тоже есть способ кое-что увидеть.

Точно, выдам один ноктовизор на всех дежурных. Да еще и попрошу Гарриона, чтобы моих вместе со своими ставил, по одному, заодно и батарейки поэкономим.

— Майор, ну не будь ты гадом, — закричал Стингер, — дай поспать.

— Кое-кто сам дурак, если ночью вместо того, чтобы спать, черт-те чем занимается, — в тон ему подхватил Тирли. — А мне-то, несчастному, чистому и непорочному, за что? Я и так слюной тут исхожу от мыслей о безвременно покинутой супруге, еще и дежурить…

— Ага, как ночью… э-э-э… черт-те чем заниматься, так все горазды, а как дежурить, так сразу Стингер, — продолжил жаловаться капитан. Алаири, припав лицом к шее своей лошади, сотрясалась в приступе хохота, а Комар с Данией, тоже слышавшей весь диалог, синхронно покраснели.

— Значит, так, начинаю награждение не участвовавших и наказание невиновных, — решил повеселиться и я. — Я решил, все, кто ночью… ну хорошо, черт-те чем занимался, будут дежурить. Я первым и начну, если Гаррион не против.

Теперь покраснела еще и Шелли. А вот Тирли остался очень доволен. Ничего, ничего, дорогой мой, для тебя у меня тоже подарочек найдется.

— Вторую стражу будет дежурить Комар, — продолжал я раздачу слонов. — Третью — Стингер, ибо не фиг хвастаться. Ну а раз Тирли у нас гак уж не спится от тоски по супруге, то ему поставим задачу расседлать с вечера всех наших лошадей, почистить, покормить, ну и сделать все, чем там еще с ними надо заниматься. Как раз устанешь, лишние мысли из головы повыкинешь, заснешь с чистой совестью… Утром встанешь пораньше, четвертая стража твоя… Гаррион, можно тебя попросить, назначь моим бойцам в пару тех, кто не занимается по ночам черт-те чем, а дежурит, чтобы и они на посту сохраняли бдительность, а не черт-те чем занимались.

Теперь заржал уже Гаррион, с лица Тирли сползла довольная улыбка, а все три тифлингессы как-то очень одинаково запунцовели и с некоторой суровостью начали смотреть на своего командира. Ой, кажется, я Гарриона немножко подставил. Впрочем, он наоборот выглядел не испуганным, а довольным.

— Ну что, сбылась моя самая заветная мечта — брать на работе взятки. — Гаррион плотоядно посмотрел на женщин. — Вот мне почему-то кажется, что критерием того, что кое-кто из присутствующих не занимается на посту этим вашим непонятным «черт-те чем», надеюсь, эти слова не означают ничего неприличного, окажется некоторая сумма, предложенная усталому и пожилому тифлингу…

— Ничего неприличного мы не подразумевали, все пристойно, — недовольно пробурчал Стингер. — А словосочетание означает, что занимались мы всякой непонятной ерундой…

— Ты чего городишь, я тебе покажу ерундой, — непритворно возмутилась Алаири и отвесила моему заму подзатыльник, — я тебе покажу непонятной, я тебе устрою пристойной… Ой…

Тифлингесса сообразила, что она говорит, и испуганно прикрыла ладошкой рот. Вот только теперь смеялись уже все, причем так, что на нас оглядывались со встречных повозок.

— Я так и знал, что это какая-то пошлость, — простонал сквозь смех Гаррион. Алаири с Данией и ему синхронно отвесили подзатыльники, мне показалось, что у девушек даже рога краснеть начали. Хотя — эти обе брюнетки, у них под волосами фиг разглядишь. А вот у Шелли даже из-под волос проглядывала покрасневшая кожа, а кончики ушей прямо-таки полыхали. Те рогатые из нашего отряда, которые ехали в отдалении, начали интересоваться у ехавших поблизости соплеменников — какова причина такого бурного веселья. Весело и ехидно улыбающиеся тифлинги с удовольствием пересказали разговор…

— Знаешь, а на посту я этим еще не занималась, — неожиданно промурлыкала мне в ухо Шелли, умудрившаяся незаметно подъехать практически вплотную. — Надо попробовать. Но мне почему-то кажется, что в кровати удобнее…

Тут уже захохотал и я.

— Ладно, хорошо посмеялись, теперь по делу. — Гарриона все еще иногда пробивало смехом, но он изо всех сил старался говорить серьезно. — Дежурить будете по трое, если ты так просишь, я и твоих припашу. Вечером расскажу поподробнее, как у нас проходят дежурства. Вот только надеюсь, ты насчет ночного зрения не шутил. Не похоже, что тучи к ночи разгонит, так что будет довольно темно. Нет, ну надо же, черт-те чем заниматься на посту, мне нравится, как это звучит… А уж что под этим, подразумевалось…

Гаррион увернулся от уже поднявшей ладонь для очередного подзатыльника Алаири и поскакал вперед.

А мы тем временем попали в очередь на выезд, не очень длинную, где-то с километр. Да и двигалась она весьма и весьма быстро. Впрочем, и за нами мгновенно пристроился караван, который мы недавно обогнали, небольшой, повозок на двадцать. Разумных вокруг крутилось множество, самых разных, местные люди в основном. Что поражало, так это очень разнообразные лица и фигуры. Впрочем, и других хватало.

Пока ждали, я стал внимательно изучать стену. По длине она, конечно, с Великой Китайской соперничать никак не могла, но вот по оборонительным качествам, на мой взгляд, превосходила ее, и намного. Все сооружение было высотой метров в двадцать, нижняя часть выложена из необработанных валунов, пространство между которыми обильно заполнял какой-то раствор, верхняя часть стены состояла из прямоугольных каменных блоков. Верхний гребень был открыт и оборудован каменными прямоугольными же зубцами, но, судя по огромному количеству бойниц, в толще стены находилось еще как минимум два яруса внутренних галерей, оборудованных позициями для стрелков. На гребень попасть можно было только из башен, которые через каждые двести метров высились над самой стеной. Башни были круглые, метров на пять выше самой стены, если судить по бойницам, с них полностью простреливались не только все подступы, но и сам гребень. На верхних, опять же открытых площадках башен, под весьма скромными тряпичными навесами, сооруженными, видимо, для защиты от осадков, виднелись катапульты. Вот только снизу конструкцию разглядеть не удавалось даже в бинокль, мешали элементы самой постройки. Похоже, катапульты были не стационарные, а на поворотных кругах, рычаги с чашками задраны вертикально вверх, оружие выглядело разряженным, направлено оно было на разных башнях куда попало. Да, точно, поворотные, катапульта, которую я как раз разглядывал в бинокль, заметно дернулась и начала плавно поворачиваться. Входов в башню с улицы я не нашел ни одного, похоже, все это сооружение являлось лишь верхней, наземной частью глобального оборонного комплекса. Хотя… может быть, там и присутствовали потайные ходы, которые вот так вот запросто и не разглядишь.

Ворота тоже впечатляли, правда, оказались заметно меньше, чем с южной стороны перевала. Но там калитка была прорублена в огромной природной скале, во много раз превышавшей размерами и оборонными возможностями эту стену. И на ее фоне ворота как бы терялись, несмотря на то, что были сделаны из камня. Тут уже имелись створки попроще, металлические, по крайней мере, снаружи. Но если вспомнить, что гномы дерево не уважают, то вполне возможно, что и целиком стальные. Но это только внешние створки, в толще привратной башни, когда мы проезжали через нее, заметил на потолке явно каменные плиты, тоже ворота, сооруженные по принципу падающего затвора.

И одна стена вполне внушала уважение, но тут их было три, и стояли они одна за другой. Между стенами оставили пространство метров в триста, вылизанное до состояния элитного английского газона. Симпатичная лужайка прям-таки вызывала у путешественников желание по ней побегать, а у меня будила мысли о многочисленных ловушках. Ну там волчьи ямы, острые колышки, спрятанные в траве, и тому подобное. Я попробовал мысленно прикинуть, как я все это буду штурмовать. Без огнестрельного оружия получалось не очень. Нуда, Шелли говорила, что луки и арбалеты тут бьют метров на сто пятьдесят — двести, да еще и высота стены дает дополнительную дальность. А катапульты и баллисты стреляют подальше, получается, что свободное пространство между стенами оставлено с таким расчетом, чтобы противник никак не мог спокойно сосредоточиться перед атакой. Руку готов на спор поставить, что все это открытое и ровное как стол пространство гномы не только изрыли ловушками, но еще и пристреляли на нем каждую травинку. Слабым местом оставались только ворота. Но и тут гномы при проектировании постарались предусмотреть все возможные неприятности. Ворота располагались не на одной прямой, а были смещены друг от друга метров на триста — четыреста, да еще и в шахматном порядке. Получалось, что даже если противник смог бы проломить створки, чтобы добраться до наиболее уязвимых мест следующей стены, ему все равно пришлось бы пройти где-то с километр под обстрелом. И если тащить таран от одних ворот до других по прямой, то неминуемо пришлось бы бортами подставить конструкцию под обстрел. Ну а если еще учесть, что каждая башня сама по себе представляла крепость в миниатюре, то стреляли бы и швыряли разные тяжелые штуки не только спереди, но и сзади. Или, как вариант, пришлось бы полностью зачищать весьма приличный кусок уже захваченной стены перед тем, как приступать к штурму следующей.

Меня смущало только одно: сколько же бойцов надо, чтобы все это удерживать? По самым скромным подсчетам получалось голов двести на ворота, по полсотни в каждую башню, а их тут два десятка на каждой стене. Ну и восемьдесят — сто бойцов на гребень. Значит, надо где-то две с половиной тысячи разумных ставить на стену. Нет, под гребнем же еще две галереи идут, туда тоже бойцы нужны, причем и лучники и мечники, чтобы их охранять на случай, если враги прорвутся. Но там можно и поменьше, чем на верхней галерее, держать, значит, еще пару тысяч берем. Ну ладно, предположим, что защитники будут держать на спокойных участках одного бойца из десяти, а остальных перекидывать в точки прорыва. По-любому, атаковать одновременно всю стену такой протяженности никак не выйдет. Все равно, необходимо минимум три тысячи бойцов. И это на одну стену.

Хм, а с другой стороны, чтобы штурмовать это сооружение и иметь хоть какие-то шансы на успех, надо бы иметь соотношение бойцов один к пяти, а лучше один к десяти. И тут необученные ополченцы не подойдут, это не строй с длинными пиками в чистом поле держать, хотя и это задача весьма непростая. Но там скорее личные качества нужны, чем умение, а тут одной храбростью не обойдешься. Надо пробежать где-то метров триста под дождем из стрел, потом забраться по приставной лестнице на высоту четырехэтажного дома, перебраться через стену и вступить в рукопашную схватку с защитниками. Да уж, капитально гномы укрепились, ничего не скажу.

Была и еще одна характерная особенность этого укрепления. Если вход на южной стороне перевала был рассчитан на атаку только с одной стороны, то здесь изначально готовились обороняться от атаки как со стороны равнины, так и со стороны гор. Во всяком случае, открывающиеся створки ворот висели на привратных башнях, и висели с обеих сторон.

Пограничный контроль гномов на выезде мы прошли гораздо быстрее, чем въездной. Гаррион просто отдал наш пропуск, гном педантично пересчитал всех разумных, животных и повозки в отряде и махнул, чтобы проезжали. Кстати, за все время пути, кроме пятерки пограничников на въезде и такой же (даже лица вроде как были похожи) пятерки на выезде, других гномов, охраняющих перевал, я не заметил. И вообще, всех местных жителей видел исключительно работающими в полях, ну еще и среди обслуги гостиниц, хотя там людей было намного больше, чем гномов. Коротышки выполняли функции начальства, а обычной работой занимались, как правило, люди. Нет, гномов на дороге встречалось более чем достаточно, но все это были караванщики. И при этом Гаррион утверждал, что дорога постоянно и неусыпно охраняется. Интересно, стражники что, под землей все время сидят, хотя с них вполне станется. И то верно, чего им на поверхности-то делать.

С северной стороны гномье укрепление выглядело еще более внушительно, чем со стороны гор. Дело в том, что долина весьма ощутимо шла под уклон. И с севера на стены приходилось смотреть уже снизу вверх, отчего казалось, что они вздымаются вообще на недосягаемую высоту. Ну и прочие нюансы, та же полоса отчуждения здесь была уже километра два шириной. Вся поверхность земли так же, как и между стенами, имела вид идеального газона, даже травка, и та была подстрижена, ни одной кочки или рытвины. Вот чует моя задница, и там ловушек больше, чем травинок.

Дорога сразу за воротами сузилась и стала заметно хуже. Обычный проселок, хоть и порядком наезженный. И такого порядка, как на гномьей территории, в очереди на въезд уже не было. Там постоянно ругались, кому-то били морду на обочине, над повозками стоял непрекращающийся гул голосов, какие-то всадники постоянно вылезали на встречную полосу, пытаясь проскочить вперед. Единственное, чего опасались караванщики, так это сходить с обочины дороги: точно, у гномов все предполье ловушками изрыто.

Сразу за полосой отчуждения начинался небольшой поселок, плотно сосредоточившийся вдоль дороги. Тут уже особой чистоты не наблюдалось, сама дорога в черте поселка была порядком изгажена животными, да и запашок присутствовал. В самом поселке жизнь бурлила. Дома, непосредственно примыкавшие к дороге, похоже, занимали всевозможные кабаки и гостиницы, несмотря на полуденное время забитые битком. Народ гулял, кое-где уже вышвыривали на улицу буянов и просто перепивших товарищей. Если честно, поселок мне совершенно не понравился, и меня даже обрадовало, что мы не будем тут останавливаться. Тифлинги, и в особенности тифлингессы, похоже, разделяли мое мнение и поглядывали вокруг с нескрываемыми брезгливостью и презрением. И хотя некоторые из местных гуляк откровенно задирали проезжающие мимо них караваны, но рогатых, а заодно и их спутников, трогать явно побаивались.

— Как тебе гномьи укрепления? — полюбопытствовал Гаррион.

— Архитектура внушительная, — несколько равнодушно ответил я. — Труда, конечно, вбухано огромное количество, ну и выглядит очень даже солидно.

— Наверняка ведь думал, как штурмовать будешь, случись чего? — попытался подколоть меня мастер, но вот тут его поджидал облом.

— He-а, я чего, больной — на эту стену лезть, — все так же равнодушно покачал головой. — Да и зачем?

— Как это — зачем? — поразился тифлинг. — Это же крепость. Погоди, вас что, крепости штурмовать не учат?

— Такие не учат. Да и зачем их штурмовать?

— Ну как, а если пройти надо? Гномы же не дадут…

— Гаррион, я же пытался объяснить, что у нас совершенно другая война. — Я несколько кривовато улыбнулся. — Вот скажи, в этой крепости хоть что-нибудь ценное есть? Чтобы ее захватывать…

— Сама крепость и есть ценность. Ты же только что признал, что гномы в нее вложили уйму труда.

— Согласен, как архитектурный памятник — внушает уважение. Но в военном смысле это просто преграда, мешающая пройти к перевалу. Так что захватывать ее незачем, ее уничтожать надо. Вот тоннели на перевалах — это ценность, их уничтожать ни в коем случае нельзя.

— Хм, ну если с этой точки зрения рассматривать, то да, — тифлинг согласно кивнул и задумался. — Но все равно, это укрепление, причем хитрое, развернутое в обе стороны. Ты обратил внимание на то, что эти стены можно защищать с обеих сторон?

— Да, заметил. Просто мы в понятие «укрепление» вкладываем немного разный смысл. Для меня это огромная мишень, по которой невозможно промахнуться и которая не может убежать. Да еще там сидит куча живой силы противника, которую неизбежно завалит при разрушении самой конструкции. Да такая штука — это просто подарок.

— А, ты имеешь в виду, что можно нанести удар магией издалека, не убивая бойцов при штурме? Согласен, вариант, вот только от магии эта стена защищена, причем очень хорошо. Ну и еще, есть такая особенность — мощность и запас сил артефактов каким-то образом связаны с его физическими размерами. Если упрощая, то чем больше хрень, тем больше в нее силы можно закачать. Ну и эти стены по большому счету — один гигантский защитный артефакт, армия магов понадобится, чтобы его развалить.

— Не знаю возможностей вашей магии, поэтому не могу судить. — Я все также равнодушно пожал плечами. — Но мы используем технику. Главное преимущество техники в том, что она не устает. Ее, конечно, должны обслуживать люди, ну… необязательно люди, разумные, — поправился я, — но их можно менять, когда устанут. Механизмы, конечно, тоже изнашиваются, но гораздо медленнее. Но что самое важное, бойцы, заметь, обученные бойцы, при этом не гибнут. Хотя нет, гибнут, конечно, но не в таких количествах, как при схватке с врагом лицом к лицу. Вот представь, такая же штука, как мой автомат, но пуля у нее не один ваш гран весит, а, скажем, тысяч двадцать этих самых гранов. И швырять она их может с такой же огромной скоростью из-за линии горизонта, ты эти механизмы даже не увидишь.

— Внушает уважение. — Тифлинг, похоже, пытался представить описываемое мной сооружение, но у него не очень получалось. — И что, эти ваши устройства могут попадать с такого расстояния? Или они наудачу бьют?

— По такой мишени, как эта стена, можно и наудачу стрелять, — грустно усмехнулся я. — Она ж здоровенная, не промахнешься. Но вообще-то могут попадать, и довольно точно, есть способы рассчитывать попадания. Кроме того, эти штуки, как правило, не по одной используются, а как минимум штук по пять. Обычно больше…

— Так, подожди. — Гаррион жестом остановил меня. — Но если у вас есть такие устройства, то и у противника могут оказаться точно такие же. И даже больше, он ведь их поставит на стену заранее, да еще и пристреляет, то есть ему целиться не придется.

— Есть такое, — согласился я. — Но вступает в силу другой фактор. Вот скажи, во что легче попасть, в эту стену, которая с места не двигается, или в пять механизмов размером с нашу повозку? Тем более что они на колесах, а есть и такие, к которым уже приделаны двигатели. То есть сделали наши устройства десяток выстрелов и переехали на другое место, оттуда еще десяток раз стрельнули — и снова позицию сменили. И ты учитывай, что их передвижений защитники не видят… И еще одно, этих устройств бесконечное количество не наклепаешь. У гномов-то эта стена явно не единственное место, которое надо защищать? Так ведь… А при нападении оружие для уничтожения стены можно собрать чуть ли не со всей страны, создав избыточное количество. Тут как и с обычными бойцами, вы же тоже наверняка концентрируете много воинов в месте атаки, а при защите посылаете к возможным точкам прорыва дополнительные силы.

— Ну да, невозможно держать одинаково сильную оборону во всех местах, — согласился тифлинг, — и атаковать выгоднее на небольшом участке, прорвать строй небольшим количеством специально обученных и экипированных именно для этого бойцов, и потом уже вводить в него много войск, нападая на строй противника с тыла.

— У нас принципы те же, только все в несколько больших масштабах.

— Тогда согласен, крепости при таком способе ведения боевых действий представляют из себя одну большую ловушку. Но как вы тогда защищаете территорию?

— Там все на самом деле просто. Воюют небольшие и очень подвижные группы войск, тщательно замаскированные и незаметные. Вот пока мы по дороге ехали, я ни одного гнома-защитника не увидел. Их уже с расстояния уничтожить не выйдет, либо бить издалека наудачу, либо влезать в ближний бой. А эта стена прямо-таки кричит, что непосредственно в ней или где-то совсем рядом сидят защитники, значит, сюда и надо стрелять.

— Да, очень интересно получается. — Гаррион глубоко задумался. — Мне надо как следует поразмыслить, интересная концепция. Это получается партизанская война, эльфы так от т’сареш защищаются. Их укрепления просто пройти мешают, а сами они предпочитают в ближний бой не вступать, а стрелять из луков из засады. Но вот только такая стратегия позволяет эффективно защищаться, но выиграть войну вряд ли получится…

— Для нападения другая стратегия есть, — усмехнулся я. — Мы же сейчас немного про другое говорили. Просто при нашем способе ведения войны крепости как таковые ценности не представляют. Зачастую их даже разрушать необязательно, достаточно просто блокировать. Уничтожать же нужно живую силу противника, так как этот ресурс быстро восстановить не удастся. Ну и еще от целей войны зависит — чего именно ты пытаешься добиться, начиная воевать. Вроде как т’сареш воевали с эльфами с целью уничтожить их как расу?

— Не совсем, — поморщился Гаррион. — Это эльфы себе изначально целью поставили уничтожить всех т’сареш. Вампиры просто свои владения защищали. А потом, когда ушастые умудрились взять штурмом одну из их резиденций, сделали именно то, о чем ты и говоришь. Уничтожили живую силу противника. Ну и раскол пошел, из-за которого эльфы, собственно, войну и проиграли… Знающие разумные считают, что резню у эльфов спровоцировали именно т’сареш. Правда, доказательств прямых нет, только умозаключения, но больно уж по-идиотски тогда себя ушастики повели.

— А поподробнее? — Меня всерьез заинтересовала эта история.

— Подробно — долго. Но если в двух словах, то три самых влиятельных на тот момент эльфийских рода сцепились на военном совете, всерьез сцепились, сначала пошли дуэли, потом обвинения в нечестной игре, потом уже всеобщая резня прямо в эльфийской столице. И все это произошло ровно через сутки после того, как сразу три армии кровососов вторглись на территорию эльфов. Понимаешь, что самое забавное, они вторглись до ссоры, а не после, как будто были абсолютно уверены, что самые боеспособные эльфийские роды не объединятся… Понятно, что ту кампанию вампиры выиграли почти без потерь. Захватили ключевые точки, полностью нарушив все схемы снабжения противника. Ну а дальше уже была не война, а избиение. Ну и агония, растянувшаяся почти на четыреста смен.

— А три оставшихся анклава? — спросил я.

— Так там ничего ценного для вампиров нет. Земли они занимают немного, из полезных ископаемых — только серебро. Сам понимаешь, этот металл т’сареш как-то без надобности. Там еще одна особенность есть, серебро в больших количествах сбивает их ментальную, да и любую другую магию. И вообще, на больших залежах кровососы себя нехорошо чувствуют. А так… Их охрана отнимает не слишком много сил, в придачу т’сареш получили замечательный полигон для обучения молодых воинов. С той земли, которая у них осталась, эльфы еле кормятся, несмотря на все свое искусство в магии роста. Их сейчас только внешняя торговля спасает, и то т’сареш с посредников людей берут себе грабительский процент. Ну и имеют превосходный рычаг давления: если ушастики начинают наглеть, вампиры просто перекрывают границы анклавов на десяток смен. Если бы эльфы не были настолько долгоживущими, уже вымерли бы все.

— Понятно. Слушай, у вас во всех городах такая помойка? — спросил я, объезжая очередную здоровенную кучу навоза, валявшуюся прямо посередине дороги. Не то чтобы меня сильно волновала чистота копыт лошади, но мне же все это нюхать.

— Нет, что ты, в самих городах так же чисто, как и в Перевальном, — несколько успокоил меня Гаррион. — Если начнешь мусорить где попало, тут же солидный штраф отхватишь. А можно и на принудительные работы угодить, как раз за такими же скотами мусор и дерьмо убирать. А в простых деревнях — еще чище. Кто же согласится жить на помойке?

— А чего здесь так? — поинтересовался я, провожая взглядом орка, чуть было не блеванувшего на проезжающую мимо Алаири. Но тифлингесса продемонстрировала завидную реакцию и метким пинком развернула очень нетрезвого громилу в другую сторону. Орк, проблевавшись, собрался было ринуться в драку, но разглядев, с кем имеет дело, быстренько передумал.

— Понимаешь, этот город никому не принадлежит, — пожал плечами Гаррион. — Номинально эта земля — владения гномов, тут еще предгорья, но интересы коротышек дальше стены не распространяются. Они не дают строиться перед самой стеной, а что дальше творится — им плевать. Так что здесь нет ни власти, ни законов. Каждый сам за себя, живут на свой страх и риск. Ну и результат перед тобой. Днем, конечно, проезжающих мимо не трогают, но вот ночью может случиться все, что угодно. Кого попало местные жители, конечно, не грабят, жить им все-таки хочется, но местечко специфическое.

— Странно, — подумал я вслух. — Почему купцы терпят эту помойку? Можно же нормальный городок построить, деньги зарабатывать…

— А смысл, — коротко хохотнул тифлинг. — Сразу за стеной — первая гномья гостиница со всеми удобствами и гарантией безопасности. И у гномов дешевле получается, у них же прямые поставки продуктов и прочего необходимого, сам видел, сколько всего в горах выращивают. Ну а иногда местная шваль и самим купцам может пригодиться. Сам понимаешь, они берутся за любую работу и не задают лишних вопросов. — Заметив мою кривую и понимающую усмешку, тифлинг немного погодя добавил: — Добро пожаловать в Десять городов, майор.