Глава 4

ВЫНУЖДЕН К НЕСТРОЕВОЙ

Бык Маллиган шёл по коридору домой.

Тревога Быка мало-помалу улегалась, растворялась внутри него, — до востребования. Бык просто не умел долго беспокоится и искать причину беспокойства, не прерываясь на обед. Да и печальная аура, окружавшая парализованного Збышека, отдалилась; спустя сто метров от госпиталя Дон вспоминал разве что о чудовищной диете, предписанной другу врачами-убийцами. Он решил в следующий раз притащить каких-нибудь бутербродов, хотя бы и с боем.

В коридорах казарменного корпуса "Стратокастера", в ярком приветливом свете, белизне мягких переборок и среди небрежного порядка, царящего на шипоносце сплошь и рядом, навстречу Быку попадались сплошь веселые, приятные люди, братья по оружию и почитатели; приветствовали, наотмашь били ладошками в грубую военную ладонь Быка, хлопали по плечам, звали немедленно выпить и пообщаться, и вообще сойтись поближе. Бык стал необычайно популярен, совсем как в старые добрые времена; Быку было очень хорошо. И мысли его приняли приятное направление, в котором без труда различались три, благоустроенные мягчайшей нескользкой футбольной травой, тропинки, не удалявшиеся, причем, далеко друг от друга, отменно параллельные, в пределах игривого прыжка с одной на другую: "Энди, любимая Энди, веселая Энди, о как я тебя, оказывается, люблю! — Следует очень серьезно и с тщательностью, присущей серьезному взрослому человеку, обдумать предложение Светосранова, продумать репертуар, и на что после потратить деньги. — А я, вообще-то, неплохой парень, и все у меня хорошо, а также надо пожрать, что-то там у меня в холодильнике есть."

Бык, легкий на ногу и в отличном настроении, игнорировал все без исключения лифты, попадавшиеся ему по пути. Он сбегал по лестницам, перепрыгивал комингсы, вприпрыжку, лавируя между креслами, пальмами и автоматическими барами, форсировал холлы, приближаясь к своей трехкомнатной ротмистрской квартире, арендованной им за наличные у АХС "Стратокастера" на время профилактики "Калигулы", приближался с неотвратимостью и высокой точностью. Он уже довольно хорошо изучил шипоносец, корабль не вполне стандартной архитектуры и планировки. Кораблей, родственных "Стратокастеру", в Галактике было всего двенадцать. И то — как было не изучить? После торжественного награждения, имевшему место в актовом зале командного корпуса флагмана, Быка, как единственного доступного героя из трех награжденных, затаскали по вечеринкам (в его честь), посиделкам, мальчишникам, девчатникам, торжественным обедам, просто пьянкам; первое время Бык был еще в гипсе; Бык перезнакомился со всеми, всюду побывал, и почти всех запомнил: спиртное в душу не лезло, душа была переполнена благостностью и восхищением самим собою. Понятное дело, Энди везде сопровождала его и немалая толика лавров доставалась ей… Первое время.

Минули, однако, три недели абсолютного счастья (не думайте о Доне плохо: он всегда помнил о Збышеке, навещал его, как было возможно часто и ежедневно звонил ему; Бык не задумываясь ни на секунду лег бы вместо Збышека на больничную койку; просто не мог он ему помочь больше, чем уже помог; другие сейчас помогут другу лучше), и Бык ощутил уже некоторое пресыщение. Душа его требовала движения, готовая к работе, и тут, очень кстати, явилось Очень Серьезное Предложение от известного в Галактике антрепренера Антуана Z.Светосранова, полугуманоида, владельца крупнейшей на Западе артистической конюшни "ЛИКСТАР". Однажды утром, позавчера, просматривая почту, Дон обнаружил в абонентском ящике папку с незаполненным контрактом и пространным письмом, к папке приклеенным вакуумным скотчем и имевшим вид кристалла. Дон немедленно включил письмо и узнал, что господин Светосранов давно следит за творческим ростом господина Маллигана, что находит господин Светосранов творческий рост господина Маллигана достигшим определенной высоты, в связи с этим, такое предложение: запись на "Полидоре", месячное (на время отпуска г. Маллигана от службы в рядах доблестной ППС) турне в поддержку пластинки по следующему ниже маршруту (предварительные договоренности с владельцами концертных залов уже достигнуты), и, вообще, сценарий промоушна готов, прилагается, и старт рекламной кампании "Наш Поющий Герой" следует немедленно по согласии господина Маллигана на предложенное. Доходы пополам.

Пресыщенный почестями Маллиган воспринял поступившее предложение благосклонно, без реликтовых ощущений. В конце концов — следовало ожидать. Все нормально. Бык никогда никому не признался бы, что попеть-поиграть ему хочется больше всего на свете, что изголодался он по публике, более обширной и менее ядовитой, чем имевшаяся у него большей частью в лице Збышека Какалова.

Не доходя пяти шагов до дверей квартиры, Бык достал ключ и включил его. Дверь впустила Быка, и он остановился на пороге гостиной, возвращаясь в реальность, и соображая, чего он хотел. А! Пожрать. Что-то у меня в холодильнике завалялось такое…

В холодильнике завалялось следующее: пакет с нарезанной ломтиками картошкой, яйца, сыр и хлеб. Под морозильником рядком стояли банки с элем "Эля выпей". Мамина посылка, мама знает, что сынок любит. Мама! Эх, ма! Бык решил приготовить яичницу, как он любил. Огорчало отсутствие колбасы, но отправляться за ней в буфет Бык поленился. Нагрузившись продуктами, он переместился на кухню, и свалил продукты на столик подле плиты.

Бросив взгляд на часы (ровно десять утра среднего), Бык поставил на плиту сковородку (из того самого цептер-набора, что он своровал с кухни "Ямахи"), залитую растительным маслом и с тающим посередине куском масла сливочного. Сорвал с трех кусков хлеба рисовую бумагу и нарезал хлеб тонкими ломтиками. Бумагу съел. Масло вскипело. Бык разложил хлеб жариться, включил фритюрницу, залил масло и туда, ссыпал картошку, закрыл крышку — фритюрница была автомат, старинная, проверенная, знает, что делать. Некоторые знатоки предписывали яйца взбить. Бык демонически смеялся над ними. На поджарившийся с одной стороны хлеб он разбил пять яиц и посолил их. Через полторы минуты он перевернул получившееся, как пластинку, на другую сторону, схватил сыр и стал натирать его поверх, ощущая нарастающее слюноотделение. Фритюрница пискнула. У Быка тоже все было готово. Он поставил сковороду на стол, на специальную подставочку из куска теплоизолятора, выгреб из фритюрницы картошку в чашку, натер сыру и туда ("сыру надлежит быть много!"), непрерывно облизываясь, побежал за элем. Он принес эль на кухню (три банки) и все стало готово окончательно. Бык сел, вооружился хватательным орудием и помедлил. С некоторых пор он опасался пищи собственного приготовления, в особенности, с элем напополам. Однако, на сей раз, все прошло хорошо. Бык насытился, напился, пожалел, как обычно, о сгоряча брошенном курении, убрал со стола в посудомойку опустевшую посуду, вытер стол настоящей тряпкой (хлопчатобумажной) и вернулся в гостиную. Ему предстояло серьезно подумать. О музыке и не только.

Но прежде он решил просмотреть накопитель коммуникатора, как советовал Збышек. Отправить служебные обязанности.

Здесь и закончился отпуск большого ирландца Дональда "Мбыка" Маллигана от ратных тяжких трудов.

Дон выкопал коммуникатор из вороха парадных одежд в платяном шкафу и включил.

Три недели назад, назавтра после вручения Призов, Премий и прочих Наград Героям Пыльного Мешка, на рауте, устроенного высшим командованием "Стратокастера" (Хелен Джей заглянула на несколько минут, выпила со всеми первый тост и отвалила по делам) в честь какой-то засекреченной даты (убили когда-то кого-то, или, наоборот, выручили), и на каковой раут Дон, как самая свежая знаменитость, приглашен был, и веселился там, пел и ел… так вот, подошел к нему, ротмистру Маллигану, пьяный действительный статский советник Директор Нурминен с бутылкой скточа, и принялись они скотч уничтожать прямо с рук из горла, и вдруг Нурминен захлопал себя по карманам камзола, чертыхнулся и потребовал у Маллигана коммуникатор: свой дома оставил, в других штанах. Радушный Бык не отказал начальнику и товарищу по оружию, хотя, вообще-то, делиться с кем бы то ни было личным средством оперативной связи, устав и здравый смысл строжайше запрещали. Но устава Бык не знал, здравого смысла у него тоже никогда чересчур много не было, кроме того, невинная просьба собутыльника для Быка, отъявленного ресторанного музыканта, была священна. Нурминен перенастроил коммуникатор (Бык с тупым изумлением наблюдал за процессом перенастройки: хакер Нурминен имел потрясающе красивые пальцы и пальцы эти двигались как водоросли в глубине… как хвосты крысиного короля… как волосы утонувшей Офелии… как стоп-тросы на обломке звездолета в поясе астероидов… мне надо выпить, друг мой Эйно, сказал Бык и глотнул из бутылки)… Нурминен перенастроил прибор, отправил кому-то что-то, от кого-то что-то принял, выменял у Быка бутылку на коммуникатор… с тех пор Маллиган его и не включал… На свою голову. И Нурминена, кстати, тоже больше не видел. А коммуникатор остался перенастроенным на личный канал Директора

Едва Маллиган открыл мембрану, коммуникатор аж затрясся, запищал и выдал на дисплей:

Бык зажмурился и выключил коммуникатор.

У него тонко звенело в ушах.

Опять закончилась старая, ее мать, эпоха. И тотчас, без перерыва на сон и отпуск, начиналась, мать иё, новая.

Далее, разрешите представить: Дон Маллиган, ротмистр, в совершеннейшем беспамятстве.

Но мы не можем сказать, что Дон растерялся, и мы не скажем этого, милостивые государи! Напротив. Он принялся действовать немедленно, ловко и горделиво, совсем как тот таинственный несгибаемый сурового вида странник спокойного типа, кумир детства Дона. Не теряя ни секунды, он переоделся из повседневного комбинезона с дурацкими помочами в легкий спецкостюм с камуфлирующей батареей на плече, подпоясался боевым поясом с необходимыми предметами самообороны и нападения, не забыл также переложить коммуникатор (ему стоило больших усилий переодеться: оказывается, все это время он мял коммуникатор в кулаке, словно пытаясь выжать из него катастрофическое и невозможное сообщение, выжать на пол, растереть ботинком, чтоб не было, чтоб никогда, чтоб ни за что!) в предназначенный для хранения прибора связи карман на боку… потом Мбык с размаху уселся на постель, уставился в стену и сжал челюсти изо всех немалых сил, положенных ему Мировым Разумом, так что за левым ухом пискнуло. И, наконец, в завершение важных действий, весьма членораздельно и с большим выражением Маллиган проклял небо таким проклятием, что, если бы "Стратокастер" ходил бы под парусами, то, по выражению древнего писателя, которого Дон никогда не читал и никогда не прочтет, паруса упали бы.

Вот теперь просим любить и жаловать по-настоящему — Дональд "Музыкальный Бык" Маллиган, оперативный работник команды Аякс Патрульно-Пограничной Службы Западной Ветви Галактики, новоиспеченный ротмистр помянутой ППС, кавалер наград, лауреат Малой Президентской Премии, обладатель Большого Приза, герой и бард, первый (в обоих смыслах) пилот регистр ППС Маллиган Дон 76353-00мбык00, опять в деле, в совершенном беспамятстве.

А в голове у него следующее: вот, мать, опять некстати и опять точно так же…

"Точно так же" произошло с Быком три с половиной года назад, когда однажды, тихим вечером, на планете Дублин IV, в бар "У Третьего Поросенка" не в добрый час зашли цыгане без чувства юмора.

Какие-то минуты назад Дон пребывал в ладу с собой, с миром, с друзьями и с работой своей. Все подвиги, казалось ему, уже учинены, все награды и почести достигнуты, красивая и любимая женщина без оглядки готова идти с ним под венец, а там, глядишь, и выходные… И был Бык сыт, и в перспективе имелось не менее десяти триста тридцати граммовых банок "Эля Выпей"… Еханты бабай, думал Дон потерянно. Мама убита… это даже и не смешно… Хелен Джей — убита!?. Да как это вообще может быть, если все знают, что Мама бессмертна… Дон беспомощно огляделся вокруг. В квартире было пусто.

И не входил никто в квартиру, никто не входил, никого не было, кто бы отхлестал Маллигана по щекам, налил бы ему водки и почесал за ухом; также не звучали по шипоносцу тревожные гудки, не мигали лампы аварийного оповещения, не звенели сотнями магнитные подковы по настилу палубы и никто не раздавал бегущим оружия… Мир менялся как обычно — тихо.

Бык встрепенулся. А что на коммуникаторе у меня? Бык снова выхватил прибор связи, путаясь в командах, перенастроил его на личную волну, ввел свой код.

Сообщений на его канале оказалось четыре. Самое старое, трехдневное, вторничное, было от Энди, каковая томилась нежно и ждала пылко, сообщение не читанное, но отработанное, поскольку Энди — судя по времени — отправила его в тот момент, когда в промежутке между ласками, Дон отошел на кухню чаю выпить, а Энди ждала в постели. Два вчерашних сообщения были стандартными информатами для первого пилота штурмовика, стоящего на профилактике, отправитель — кибер-клерк ремонтной службы; "Калигула" практически отлажен, новый бот загружен, и так далее… А вот четвертое сообщение, пришедшее только что, в 9.59 — почти одновременно с маяковым Ттопа Лапы, полностью подтверждало его и вывело-таки Маллигана рывком из ступора, поскольку Бык — оперативник Аякс — все-таки не вчера родился и в делах бывал.

Наиболее внятной моделью мироощущения Дона Маллигана, установившегося у него в голове после прочтения первой телеграммы, и упрочившегося после прочтения второй, видимо, является крупное землетрясение, с громом, молниями и обвалом в тартарары целого материка из-под ног. Стоя посреди катастрофы, Дон решительно отказывался осознавать и сам факт, и его грядущие последствия: слишком громадные массы материи величественно перемещались со своих привычных, правильных мест на места неудобные… масштаб катастрофы был слишком велик, и Дон не испытывал, во всяком случае, ровно никакого удивления — чего-то такого он всегда, со времен неудачного вечера в портовом кабачке "У Третьего Поросенка", ждал, как ему сейчас казалось. Глупо начавшись, история Галактического Героя Быка Маллигана продолжалась глупо, глупо и закончится была обязана; сегодня, похоже, просто-напросто наступал ожидаемый конец. Бык понимал непременное условие игры, в которую его вовлек случай, вполне: Большой Звездный Разрушитель Маллиган — суть оперативный работник Аякс, не менее, но никак не более. А спецподразделение Аякс — суть Хелен Джей Ларкин, не более и не менее. Мы говорим Аякс, — а эхом — Ларкин, и наоборот. Смерть Хелен Джей, Большой Мамы — конец Аяксу, во всяком случае ТОМУ Аяксу, куда Маллиган пошел работать, избранный… Конец избранности и конец главы. И осталось только напрячься и сделать все возможное и, по возможности, невозможное, чтобы увлекательный роман про славного ирландского парня, находящегося во всегалактическом розыске по подозрению в убийстве первой степени, на этой главе не закончился бы вовсе. Вихрь стоял в голове Дона, как вы сами можете убедиться. Обвал материка — не фунт сладких спелых фиг.

Бык не был дураком. Он несколько туго соображал и раскачивался, но быстроумие, отсутствующее у него, в должной мере компенсировалось поразительным чутьем, а от чутья волшебным образом производилось умение вовремя выйти из-под стрелы крана, за пару секунд до падения груза, причем выйти, не спасаясь, а за спичками, так что впоследствии и свидетели, и сам Бык, относили спасение сие только на счет везения: так бог промыслил. Ни в коей мере не сознававший данной своей особенности Дон был — просто — везуч.

Однако, то, что случилось после получения им телеграммы от Ксавериуса, везением уже назвать сложно. Везение — это аварийный контейнер, оказывающийся как раз там и тогда, где и когда он жизненно необходим, или, например, случайно включенный коммуникатор. Это — да, везение. Но то, что произошло с Быком далее, это уже не везение. А мистика какая-то. Бык и слова-то такого не знал — "мистика".

А было вот как.

Телеграмма Ксавериуса регламентировала дальнейшие действия Быка ясными инструкциями и рекомендациями. Она, как и требовалось, вывела Маллигана из ступора, кстати, не имеющего оправданий для прошедшего курс психологических тренажей в Школе Аякс опера. Лишь после команды Ксавериуса стало все вокруг кристально ясно и четко. План действий сложился у Дона сам собою, и потрясал своей непротиворечивостью: уходим, Маллиган, забирая всех наших. Итак, Энди, невестушка, — в пределах досягаемости, две пересадки на лифте. Збышек, хоть и увечный, хоть и под охраной, но в пределах досягаемости тоже, и Бык не видел никаких причин и препятствий к изъятию вышеуказанных из мест их нахождения и переправке прямиком на "Калигулу", ангар 9. "Калигула" на ходу, даже бот загружен. "Вольный охотник" Маллиган имеет право вылета со "Стратокастера", да и с любого порта любого базирования в системе портов Западной Патрульно-Пограничной Службы с уведомительной регистрацией старта, право, данное ему лично Шефом Ларкин, и правом этим Дон намеревался воспользоваться немедленно. Команда была: "Готовность — вольно", и была команда "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ", и чрезвычайно ясная команда "Ждать связи". Где ее ждать, Дон знал. Аварийная база предоставлялась каждому новоиспеченному аяксу вместе с дипломом Школы. На всякий случай. Так, поперва необходимо грохнуть коммуникатор. Легко сказать… Что-то очень тяжелое необходимо… Или из пистолета стрельнуть? Бык неуверенно хихикнул. Ну его, сбегутся, вопросы… А нам секретность надобна. Слушай, быстрее же надо! Дон подбросил на ладони коммуникатор, оглядывая комнату в поисках инструмента-терминатора. Самым подходящим ему показался огнетушитель. Дон уже тянулся к нему, но вовремя вспомнил, что извлечение огнетушителя из креплений, неминуемо вызовет панику у противопожарного комплекса, если не панику, то вопросы уж — обязательно. Бык заматерился, вращаясь вокруг своей оси — ничего в голову не приходило. Ладно, сказал он. В космосе уничтожу. Из пистолета стрельну — на "Калигуле" некому будет мне мешать, там я сам кому хочешь помешаю. Бык вытащил из коммуникатора батарейку. Три минуты на сборы, ротмистр Маллиган! "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ" — старт!

Инструкция, которая запускалась сигналом "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ" строго запрещала конкретному оперу пользоваться любыми средствами связи общественного пользования. Дон не стал и пытаться, хотя Энди очень хотелось позвонить и предупредить ее, но он только выключил видеофон, а сам стал укладываться. Особо он не спешил. Куда? — вокруг-то — все наши.

С момента первой телеграммы прошло семнадцать минут. Сейчас было 10.04.

В дверь постучали. Бык замер в позе "зю" над распахнутым чемоданом. Его вдруг продрал холодок. Стук не был условным. И он был Быку незнаком. Обычный шпакский стук, костяшками пальцев, смягченный перчаткой. Кто это у нас тут в перчатке…

Бык не додумал. Дверь квартиры он не запер, вернувшись от Збышека, а стучавшие не намеревались ждать, пока он откроет или, там, нет. Здоровенный пинок сбоку загнал левую створку в паз, в проеме возник немолодой тип, с мягкими движениями, в атмосферном шлеме и боевом чешуйчатом спецкостюме, с боеготовным скорчером, ствол которого немедленно и плавно выискал в пространстве гостиной Дона, и, остановив на нем внимание, больше явно не собирался отвлекаться… Тут же и правая створка ушла от тяжелого толчка локтем в паз, и теперь тип занял собой весь проем, а за его спиной, над наплечьями спецкостюма блеснули тускло две лицевые пластины… а всего гостей оказалось четверо.

Знаки различия и войсковой принадлежности бросались в глаза и легко читались.

К Дону пожаловали казаки. Инспекторская группа Генштаба, проживающая на крейсере "Конь Белый", ангар 11, по соседству с "Калигулой". Дон совершенно про них позабыл, хотя много раз встречал казаков в коридорах шипоносца. Они не шли на контакты, хотя многие наши приглашали их выпить-закусить.

Немолодого "мягкого" типа — хорунжего званием — вломившегося первым, подпирали два урядника, быстро и умело окруживших смирно стоящего в неудобной позе, без никаких движений, Дона. И, наконец, в гостиную, важно, чуть ли не строевым шагом, вдвинулся не казак, а армеец, полный штабс-капитан с кейсом под мышкой. Штабс-капитан оглядел сложившуюся диспозицию, удовлетворенно подвигал подбородком, устроил кейс перед собой на ладони, щелкнул замочком и, произведя осмотр содержимого, оказавшегося, видимо, в порядке, уставился на Дона.

— Здравствуйте, — сказал Дон, взяв себя в руки. — Чем обязан?

Дон источал, сколь мог, вежливость и лояльность. А недоразумение сейчас выяснится.

— Вы — Дональд К.Маллиган, гражданин Дублина-4, состоящий на службе ротмистром особого подразделения Аякс Патрульно-Пограничной Службы Западной Области Союза Миров Галактики! — обличающе сказал штабс-капитан.

Маллиган не стал отпираться.

— Ну, да, — сказал он кротко. — А в чем дело?

— Вы арестованы! — заявил штабс-капитан, закрыл кейс и встал по стойке "смирно". Зачем он его открывал? — подумал Дон. Потом до него дошло. Ареста он, все-таки, вот так, сразу, не ожидал. Дон рассердился — пока пассивно. Опять двадцать пять за песню рыба! — подумал он. — Как бы поступил Збышек?

— А вы уверены, что это я ее изнасиловал? — спросил Дон нагло.

Штабс-капитан, естественно, растерялся.

— Кого? — спросил он, а урядники переглянулись.

— Ну эту, из-за которой вы приперлись, — объяснил Дон, показывая руками. — Меня там и не было совсем. Кроме того, мне нужен адвокат.

— Прекратите, Маллиган! — заявил штабс-капитан, леденея. — Вы задержаны для выяснения особых обстоятельств! Ни о каком изнасиловании я ничего не знаю, но, если выяснится что вы и в нем повинны, то все будет присовокуплено! Впрочем, не удивительно, что вы ее изнасиловали. С гнильцой ты парень, а, Маллиган?

— Наручники надеть, — безразлично сказал хорунжий.

— Разговорчики! — рявкнул штабс-капитан. — Руки, Маллиган! — потребовал он. — Вперед!

— Ордер! — потребовал Дон в ответ. — И представьтесь. Я требую. Я вас не знаю, вдруг вы диверсанты?

— Прекратите паясничать! — рявкнул штабс-капитан.

— Господин штабс-капитан, предъявите ордер, — безразлично сказал хорунжий.

— Молчать! — рявкнул штабс-капитан. — Устава не знаете!

— Знаю, — сказал хорунжий безразлично. — Не первый день замужем. Все должно быть по форме. А то он отстреливаться начнет, и будет прав.

— А если он его разорвет? — рявкнул штабс-капитан.

— Кого?! — спросили Дон и старшина, посмотрев друг на друга. Как можно разорвать ордер? Он что, на бумаге? Дон, который два дня назад заказывал бумажное приглашение на помолвку специально для Збышека и выложивший за два листика полторы тысячи золотых, почувствовал большую гордость. За меня много дадут, подумал он.

— Ордер! — рявкнул штабс-капитан. — Ордер разорвет!

— Хорунжий, что тут происходит? — спросил Дон. — Вы, ребята, вообще, кто?

— Ты, пафень, фтой фпокойно, — предупредил урядник, тот что стоял правее, заботливо. — А то фтрельну. Не фефелифь.

— Вот ордер! — рявкнул штабс-капитан, заглядывая в кейс. И покраснел. Все-таки у него в кейсе не все было в порядке.

— Да-да, — сказал Дон поощрительно. — Очень любопытно. Ну-ну.

Он совершенно не понимал, зачем ему выигрывать время, но чувствовал что надо и непременно, тем более, что оно и так выигрывалось, само по себе. В мире происходили изменения, удивляться и недоумевать бессмысленно. Обвал кончился, и для Дона вот уже двадцать минут все было просто: есть приказ, от прямого начальства (несколько опосредовано переданный, но на то и особые инструкции). "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ". Кто это тут меня арестовывает на задании?

— Нет ордера! — рявкнул штабс-капитан, красный как рак, неотрывно глядя в кейс. — Но он был! И вы задержаны, ротмистр! Извольте подчиниться!

Заявление штабс-капитана поразило всех. Урядники опустили оружие, а хорунжий открыл рот. И тоже покраснел. Все смотрели на штабс-капитана.

— Ну вот что, — сказал Дон. — Валите-ка вы отсюда, дорогие мои. С вашими подначками и глупостями. Молодого нашли? Счас захиляю вас по счету в верзоху, чушики абсотные, так что подзвыездит и аптеки не хватит! В-взъерепенились!

Хорунжий пришел в себя.

— Ротмистр, — сказал он твердо Маллигану. — Я должен арестовать вас и доставить на борт крейсера "Конь Белый". С ордером произошло недоразумение, но это не отменяет приказ, данный штабс-капитану Мон-Зуду и мне, — хорунжий Трепет, ВС СМГ, честь имею. Нарушение установленной уставом формы задержания я расцениваю как недопустимое и постыдное, но в данном случае — не могущее стать препятствием аресту. Тотчас я свяжусь с войсковым есаулом Полугаем, командиром инспекторской группы и моим непосредственным начальником, и выясню ситуацию. Не двигаться, ротмистр. Прошу вас, ротмистр, извольте подчиниться.

— Вы что! — воскликнул звонко штабс-капитан Мон-Зуд. — Вы что тут раскомандовались, господин хорунжий?! В карцер захотелось?

— Отойдите, господин хороший штаб-капитан Мон-Зуд, — неласково произнес хорунжий Трепет. — Задену.

Маллиган испытывал к хорунжему огромную симпатию, но позволить себя арестовать никак не мог. Служба, прости, служивый! Трепет опустил скорчер и поднял к шлему руку. Ничего особенного, соображал Дон. "поворот" направо, подсечка влево, и прямо — взять на грудь штабса-капитанса. Трепет не стреляет, поскольку от своих тесно. Штабс-капитанс мужчина пухлый, но вполне подъемный — мы его посадим на Трепета аккуратно, а там и посвободнее будет…

— А ВОТ И Я! — закричал кто-то, возникая в дверях, за спиной Трепета. Гостиная наполнилась разноцветными солнечными зайчиками.

Замешательство конвоя, возникшее от возгласа, Дон мог бы использовать очень эффективно. Но он сам замешался едва ли не круче остальных: ибо в дверях, горя и блистая, с фирменно заломленной под козырек клетчатой кепки с крупным зеленым огоньком вместо помпончика бровью, с бакенбардами, с эполетами, с драгоценной глиняной пивной кружкой в руке, стоял собственной персоной граф Буцурлийский, барон Рабский, личный друг королевы Американской Сары IV, личный враг принца Кентерберийского, пожизненный Академик всех Академий, владелец Дома Звезд "ЛИКСТАР" Антуан Z.Светосранов, собственно, лично, непоколебимо, и великолепно.

— А это кто!? — негодующе вскричал Светосранов. — А-а! Злобные конкуренты?! Вон отсюда, нечисть! Никто! Никто не смеет стоять у меня на пути! Именем муз, Афины и Паллады, вам говорю — изыдите, недобросовестные!

— Кто это? — от неожиданности штабс-капитан задал вопрос Дону. Дона хватило только на помотать головой. Очень мило, думал он лихорадочно. Очень вовремя. Порази меня Мировой Разум, приперлись со своими арестами и приказами!

— Ах, вы меня не знаете! — закричал Светосранов, багровея. — Ну так вы меня сейчас узнаете!

— Всем оставаться на своих местах, — произнес Трепет, но очень неуверенно. Вряд ли что-то могло поразить его больше, чем явление Светосранова. Трепет, в отличие от Мон-Зуда, прекрасно знал, кто такой и что такое Антуан Светосранов. Трепет любил музыку. А конкурс-игру "Ищите женщину" — очень любил.

Светосранов отпил из своей кружки и, растолкав казаков, подошел к Дону.

— Маллиган, дорогуша, — сказал он неприятным голосом. — Вы имеете мое предложение?

— Ага, — сказал Бык. Больше всего ему сейчас хотелось попросить казаков и штабс-капитана, чтобы они зашли попозже.

— Тогда почему я вижу при вас каких-то подозрительнейших субъектов, явно намеревающихся препятствовать нашему с вами деловому — и может быть даже приватному, — общению? А!?

— Да они, это… — ответил Бык. Сознание к нему медленно возвращалось. Светосранов, тем временем, развернулся лицом к Мон-Зуду и сказал:

— Сейчас здесь будет мой адвокат. И вам не поздоровится.

— Кто это? — заорал Мон-Зуд. — Взять обоих!

Урядник слева шагнул вперед. В грудь ему уперлась кружка.

— Я не для того спешил сюда на перекладных, в антисанитарных и недостойных меня условиях, чтобы кто-то, невесть кто, ко мне прикасался бы! — прошипел Светосранов. — Нарушение права гражданина Галактики на территорию дорого вам всем обойдется, неизвестные враги! Маллиган, дорогуша, вы что, нашалили? Не надо слов! Мы все исправим. Кто тут главный?

— Хорунжий Трепет, — сказал обескураженный урядник. — Вот он стоит.

Что примечательно: Мон-Зуд не протестовал.

— Сколько? — прямо спросил у Трепета Светосранов. — Тысяча? Две? Три? Три с половиной?

— Никак нет, — странно сказал Трепет.

— Но вы обязаны торговаться! — воскликнул Светосранов. — Маллиган, дорогуша, скажите ему! Пусть он торгуется!

— Ротмистр Маллиган арестован, — сказал Трепет. — Ничем помочь не можно. Мон шер Антуан… э… так сказать…

— Но почему? — требовательно вскричал Светосранов, воздевая руки. Пиво выплеснулось вокруг. И Дон начал действовать. Идиотизм не мог осенять собой ситуацию вечно. На борту военного судна действуют военные законы. И даже Светосранову с ними не поспорить.

Бык пнул урядника слева носком ботинка под колено. Наколенник удар, конечно, обезвредил, но урядник потерял равновесие, что позволило Быку безнаказанно сместиться назад и вправо, оказавшись сбоку облитого пивом шепелявого урядника. Могучий толчок плечом бросил урядника на машущего кейсом вокруг себя штабс-капитана, образовавшаяся фигура прикрыла Дона от опасного скорчером Трепета. Первый урядник получил еще один удар — в лоб, причем Бык ушиб кулак о край его шлема и зарычал. Трепет приблизился к нему на расстояние удара ногой в нагрудную пластину спецкостюма, каковой удар свалил его с ног. Обретенные две секунды свободного времени Бык потратил на извлечение из пояса иглокола и на стрельбу. Все четверо получили по доброй дозе "нервника" в лицо, слава богу, никому не попал в глаз, хотя стрелял полуприцельно, второпях. Темп ситуации вернулся в обычный, и тут же нестерпимо заорал Светосранов. Бык бережно зажал ему рот ладонью и приложил ствол иглокола к своим губам.

— Мон Шер Великолепный! — произнес он, задыхаясь. — Тихо! Нынче, сами видите, какой конкурент пошел. Меня хотели похитить, прослышав о переговорах с вами. Похитить и заставить бесплатно работать, вы представляете? Не будете кричать, Мон Шер Великолепный, если я вас отпущу?

Светосранов помычал. Бык отпустил его. Светосранов с ужасом огляделся вокруг.

— Какие наглецы! — потрясенно сказал он. — Оружием заставить! Очень недобросовестные конкуренты. Я немедленно обращаюсь в суд.

— Постойте, Мон Шер Великолепный, — сказал Дон. — Объясните мне, как вы сюда попали и почему вы один? Скорее, иначе явятся остальные!

Светосранов посмотрел на Маллигана и вдруг исчез.

Маллиган закричал от ужаса.

На месте Светосранова, странного человека, но все-таки человека, стояло нечто оккультное. Ужасное. С хвостом, торчащим из старинного, многажды штопанного скафандра, с искривленным фланцевым соединением на плечах… гофрированные трубки, свисающие до колен… хвост… когти, торчащие сквозь перчатки… клыки… щетина на маленькой голове… рога в щетине… длинные ухи… Черт! Черт! Маллиган читал в детстве. Вот тебе и ксенофил Маллиган. Он вдруг понял, что сидит с ногами на столе, словно трусливый кот, спасающийся от мышки. Иглокол куда-то пропал.

— Не ори! — потребовал черт, взмывая над полом и приближаясь. — Не ори, придурок! Я не кусаюсь! Я свой!

— Таких своих! — выдохнул Дон. — Видали мы таких своих! А где Светосранов?

— Да не было его тут, — сказал черт. — Это я был. Помог тебе. Обличье принял! Соображаешь? Слушай, глотни коньяку что ли, а? Свой я.

Дон хлопал глазами. Черт снизился, поднял с пола выпавший из руки Дона иглокол и, рукоятью вперед, подал его Дону.

— Смотри, не стрельни, — предупредил черт.

Дон не собирался стрелять. Он разучился.

— Надо представиться… — пробормотал черт сам себе. — Эй, Маллиган! Ты же про меня слышал сколько раз. Я клауцерман "Стратокастера". Я — номер первый на шипоносце. Соображаешь?

— Ты же придумка, — растеряно сказал Дон. — Легенда. Традиция. Мама!

— Хороша легенда, — пренебрежительно сказал черт. — Помешала тебе легенда? Традиция помешала тебе? Вели бы тебя сейчас, под белы рученьки, с моего корабля да на чужой. А?

— Погоди, — сказал Дон. — Тебя зовут Крыуш, верно?

— Верно. Крыуш. Клауцерман.

— Домовой?

— Не домовой. Корабельный дух. Образуюсь от разбития бутылки шампанского о борт нарекаемого сим корабля. В данном случае — дух "Стратокастера".

— Так тебя же нету!

— Н-да, — сказал Крыуш, клауцерман. — Пойду-ка я, пожалуй.

— Постой! Так ты есть? А где же Светосранов?

— Да не было тут Светосранова! — закричал Крыуш. — Я его только по телевизору видел! Тебя выручать надо было, вот я им и обернулся! Я оборачиваться умею, понял?

— Ага, — сказал Бык. — Мне что-то плохо.

— Э, нет, — решительно сказал Крыуш. — Даром я старался? У тебя приказ есть? Получил приказ?

— Ага… есть… получил.

— Вот и выполняй. Тебе надо с шипоносца убираться. Тебя хотят взять в плен. Я тебе помогу. Собирайся и пошли. С охранным комплексом я договорился, он нас не заметит.

— Ага… Хорошо. Но мне надо еще…

— Бычок, — проникновенно сказал Крыуш. — Уже некогда. Ни девку свою, ни Какалова, взять с собой ты не успеешь. Ты даже к "Калигуле" своему пройти не сможешь. Пошли. Я тебя выведу.

— Но я без Энди никуда…

— Да ничего с ней не сделается, с твоей Энди! — сказал клауцерман. — А Какалова уже не выручить: блокировали его. Я же не волшебник. Тебя — выведу, как Мама приказала.

— Ты с ней знаком?

— Хе! Это она со мной знакома, Мама Хелен.

— Ее убили.

— Убили… — сказал Крыуш. — Ну и что? Приказ у тебя от нее? От нее. Вопросы есть? Нет. Хватит, Маллиган, пошли! Тут сейчас заваруха начнется. Вставай, опер! — завизжал Крыуш и Бык вскочил на столе.

Затем — он смутно помнит — как они вылетели в коридор, но свернули ни к межкорпусным шахтам, а налево, в тупик. Крыуш что-то сделал со стеной, декоративная обивка сползла, откинулась панель, за ней Бык увидел аккуратную путаницу кабелей, врезанный в муфту тестер… "Лезь за мной!" — приказал Крыуш и нырнул за панель. Пространства в кабель-шахте было в обрез, зад Быка все время застревал, но путешествие длилось не очень долго — насколько Бык мог судить, они вышли из шахты в соседнем корпусе, административном, где-то в районе батареи спасательных капсул. Куда он меня, в капсулу, подумал покорный всему Бык. На капсуле далеко не улетишь… Крыуш вдруг стал рослым парнем в клетчатом комбинезоне и в фермерской кепке. "Не ори, Маллиган!" — строго сказал он Быку. Они продолжили путь, сворачивая все время куда-то не туда, пролезая под невиданными конструкциями, Бык наглотался пыли, чихал, зажимая лицо ладонью, клауцерман недовольно на него оборачивался. Вдруг они остановились в тихом тупике с бетонными стенами, со знаком "НАЗАД БЕГОМ!" на стене. "Подожди здесь", — сказал Крыуш, оборотился собой и нырнул в пол. Бык подошел к этому месту, стал на колени и осмотрел пол. Пол был сплошной. Быку захотелось заплакать. Его тронули за наплечник. "Не ори, дурак! — сказал Крыуш, когда Бык обернулся. — Я с охранным комплексом сейчас переговорил. Сложно уйти. Но он кое-что мне посоветовал. Загерметизируйся. И режь пол — вот тут." Бык послушно опустил забрало шлема — когда он взял из шкафа шлем? — и вытащил скорчер из кобуры. Перевел его в режим "секач", наставил ствол вниз и малыми оборотами в четыре движения вспорол пол. "Неплохо, — одобрил Крыуш. — Вперед. Там лаз. До поворота. За поворотом технический шлюз. Забирайся в трубу, включай рабочий цикл, выбирайся на борт. По поручням — к шасси Главного корпуса. Поднимайся наверх. Шлюз номер девятнадцать, ты должен прямо к нему попасть. За шлюзом я тебя жду. Не люблю вакуум. Вперед!"

Крыуш оказался кругом прав. За поворотом лаза действительно оказался шлюз, напоминающий торпедную шахту, полностью на ручном управлении, скорее всего установленный монтажниками временно еще на верфи и позабытый нарочно, чтоб не возиться. Бык вполз в него ногами вперед, задраил люк за собой и включил декомпрессор, старинный, с тумблерами. Декомпрессия прошла просто — открылся внешний люк, и только недурная реакция позволила Быку ухватиться за опоясывающий срез шлюза релинг, когда его выдуло наружу. Приключение несколько отрезвило Дона, он ухватился за облезлый красный поручень покрепче и огляделся.

Шлюз находился ближе к корме "Стратокастера", в тени, под решетками испарительных камер. Тень несколько рассеивали люминесцентные указатели, намалеванные прямо на обшивке чуть ли не кистью от руки, и высоко над Доном горящий прожектор, — Дон не знал, зачем он там, в вышине, горит, но это освещение позволило Дону сориентироваться и нашарить первый из поручней, о которых говорил Крыуш. Дон принялся карабкаться на руках, моментально запыхался — пустолазание никогда не входило в число его любимых занятий, первый пилот Маллиган вообще ненавидел невесомость. Целых полчаса он поднимался над плоскостью гравитационного объема административного корпуса, думая только… ни о чем Маллиган не думал. Из плотной темноты на Быка вылезло основание шасси, на котором сидел толстенный реакторный корпус "Стратокастера", называемый Главным, и шасси это, величиной с восьмиэтажный дом, к счастью, было оборудовано микроподъемниками. Двигаясь к ближайшему из них, Бык наткнулся на кибера-тестера, принайтовленного к специальному замку на обшивке, и ему пришлось исполнять сложный акробатический этюд, обходя его, совершенно гладкого, выключенного, со втянутыми манипуляторами, заиндевелого.

Наконец Бык достиг основания шасси и поразмыслил, приостановившись, стоит ли использовать подъемник. Не заметут ли. Однако — восемь этажей… Бык плюнул, пристегнул к поясу карабин, прикрепленный короткой цепью к платформе подъемника, покрепче ухватился за "рога" и надавил ногой на подмагниченную, чтобы ботинок не соскальзывал, педаль хода. Путешествие длилось десять минут, два раза Быка выносило из тени и схлопывался автоматический светофильтр на шлеме, три раза он в тень возвращался. Полюбоваться панорамой планеты Аякс он так и не смог: "Стратокастер" заслонял ее огромным собой со всех сторон… Магниты остановили платформу, Бык покинул подъемник и сразу же нашел указатель "Ш-19" и протянутый к шлюзу светящийся фал. В шлюз Бык вошел еще через пять минут. Шлюз стоял на автоматике: едва Бык встал на приемный круг, как люк у него за спиной задвинулся, громко зачавкал декомпрессор, на мониторе прямо перед глазами Дона загорелась табличка "Гравитация", красная лампа над внутренним люком переменила цвет на зеленый. Люк открылся также автоматически, неровно разорвался пополам. За ним стоял Крыуш и улыбался.

— Ну, вот и ты, бычок, — сказал он. — Давно пора. Вперед.

Ни говоря ни единого слова, Бык последовал за ним. Во время пустолазного путешествия он уже перестал верить в существование клауцермана. Но делать было нечего. И он поверил снова, с самого начала.

Скоро Бык сообразил, куда Крыуш ведет его. Они спускались по спиралью уходящей вниз бортовой лестнице, широкой, скупо освещенной: Главный корпус шипоносца был почти безлюден во время орбитального виса, поскольку вис корректировался со вспомогательных двигателей, расположенных на торцах боковых корпусов. На девятом ярусе — гравитация в Главном распространялась вертикально по оси вращения, от основания двигателя вверх — Крыуш остановился и поманил Дона в дверь пост-камеры № 76, из нее по подвесной галерее они и попали в осевой тоннель, по внутренней поверхности которого ходили скоростные лифты "нос — корма".

— Набирай код, — сказал Крыуш. — ТСК-СТП.

Дон нащелкал на циферблате указанное и кабина северного лифта резво пошла вниз.

— Позвонить бы мне, — просительно сказал Дон.

— И думать не моги. Мы уже почти приехали. Я там уже договорился.

— Так мы в кемпинг?

— Соображаешь, — сказал Крыуш одобрительно. — Возьми с полки пирожок. Там их два, один с углем, а второй не трогай.

Кабина остановилась. На пандусе, ведущим прямиком к терминалу "ГЛАВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ — ЭНЕРГОЦЕНТР" было пусто.

— А где охрана? — спросил Бык.

— Ты иди себе, и помалкивай, — сказал Крыуш. — Они все внутри. Неспокойно сейчас на "Стратокастере". Мы не через терминал пойдем. Пропустить-то тебя пропустят, но на регистраторах ты останешься. А тебе лучше раствориться, как будто тебя и не было.

— Ага, — покорно сказал Маллиган.

— Тогда нам вниз.

Они перелезли через ограждение галереи и спрыгнули на техническую сетку. Под ногами Дона разверзлась пропасть. Он переступил с ноги на ногу. Сетка держала надежно.

— Вон, за трубы держись, если боишься, — посоветовал Крыуш. — И то: высоковато…

Странными путями они достигли бронированной переборки двумястами метрами ниже сетки: спускались по креплениям труб, продирались через заросшие мусором и паутиной бункеры, протискивались сквозь фильтрующие "плотины" в вентиляционных тоннелях… Этот отрезок пути начисто не запомнился Дону, таких мест на современном военном звездолете нет вообще, считал он. В бронированной переборке нашелся тайный лаз: сквозной пакетник, опломбированный, но незапертый.

— Подожди, — сказал Крыуш. Он тоже запыхался, даром что клауцерман. — Фух! Намучился я с тобой. Слушай. Пройдешь процессорную площадь — прямо напротив отсюда — контрольный пост. Он автоматический. Пост номер два. На нем нарисовано по-арабски. В его колонне, внизу, дверь. Код три девятки. По лесенке поднимешься непосредственно в пост. Там уже сам сориентируешься: до кемпинга идет электричка, сразу за дверью поста, вызовешь кабину прямо с перрона. Код выхода из двигательного отсека — ТТС-ТСТ. С водилами сам там договаривайся. И спеши: долго провозились, как бы казачки кемпинг не прикрыли. Что я тебе советую: в гардеробной контрольного поста переоденься, оружие оставь, не дай бог нарвешься на кого с датчиком… Ну все. Удачи, бычок.

Дон молчал. Крыуш дернул досадливо головой.

— На старт, Школяр! Ну вот, так-то лучше. Все запомнил? Вперед, Дональд. И не тушуйся там. Удачи!

Дон осторожно пожал лапу клауцермана и вдруг спросил:

— Слушай, друг! А можно я потом про тебя кому-нибудь расскажу?

Крыуш засмеялся. Словно кошку звал: кс-кс-кс-кс!

— Да ради бога. Но не советую. Сгноят в медотсеке. Я же — миф. Мираж, дым, фикция! Дон, я очень редко появляюсь, только когда очень нужно. Вряд ли мы с тобой еще встретимся. Ну ладно, иди. Да! Стой. У меня для тебя подарок. Возьми, — и Крыуш протянул Быку включенную папку. Бык принял ее и увидел, что это ордер на его арест.

— Спасибо, — сказал Дон и осекся. Рука была пуста. Крыуш исчез. И ордер исчез.

Больше они на самом деле никогда не встретились.

После полумрака подпалубных помещений свет ослепил его, и он помедлил в бетонной нише, прислонясь спиной к задвинутой панели пакетника, обмаргиваясь и привыкая. Потом на четвереньках выбрался из ниши на площадь.

Циклопических размеров бетонная, ярко освещенная процессорная площадь "Стратокастера" встретила Быка резким резиновым запахом. На высоте коленей плавал белесый туман. Стройными рядами, как шахматные фигурки, торчали из пола колонки микропор, с коническими нашлепками на концах… Бык словно шел по крышам какого-то фантастического селения гномов… Время от времени из-под крышек, подбрасывая их, вырывались струйки пара. Быку предстояло пересечь всю площадь с востока на запад. Колонны контрольного поста № 2 видеть Бык не мог, пока не обогнул огромный цилиндр Процессора Кумока, расположенный точно в центре площади. Да, думал Бык, лавируя между испарителями, это тебе не патрульник, это тебе не "Калигула". Движитель, способный таскать полтора миллиарда тонн массы покоя от звезды к звезде, выглядел именно таким, каким представлялся. Металлический белоснежный цилиндр, похожий на нефтеналивную цистерну где-нибудь в космопорту на Каспии-5, только невозможно большую — четыреста двадцать метров высотой… По бокам Процессора, из зарешеченных клюзов под самой крышкой гигантской кастрюли с невероятным варевом внутри, стекал пар… фантастическая скороварка была настолько же велика, насколько проста в конструкции, и, одновременно, настолько же невозможна… Подойдя к Процессору поближе, Бык невольно отдал самому главному изобретению земного человечества честь. Вблизи Процессора можно было ходить только строевым шагом — от почтительности.

Бык опомнился. Поспешать пора, бычок… Бычком Быка называла только Хелен Джей. Ни от кого прочего он не потерпел бы этого. Л-ладно, сволочи, подумал Бык. Вы мне должны за Маму — все, кто ее убил. После поговорим.

Обманутая правильным кодом дверь впустила Быка в шахту, по которой он поднялся в контрольный пост № 2 Процессора. Здесь явно давно никто не бывал. Системы поста контролировались из ходовой рубки шипоносца, техники и кибертехники являлись на контроль Процессора непосредственно в Двигательный Отсек крайне редко. Ломаться тут, пожалуй, нечему. На подлокотнике вахтенного инженера стояла пересохшая чашка кофе. На пульте лежал раскрытый порножурнал. Видать, скучно тут во время боевой вахты… Бык наскоро перелистал журнал и открыл гардероб. Вообще-то он не хотел снимать спецкостюм, боевая одежда, мало ли что, но совет Крыуша Бык воспринял, как приказ. Он запихал части спецкостюма в ящик на дне гардероба, вскрыл пакет с какой-то одеждой — неожиданно выяснилось, что одежда гражданская — черные джинсы и веселенькая гавайка. Джинсы пришлось слегка растянуть, гавайка пришлась впору сразу. Никакой сумки не было. Дон нацепил на запястье пилотские часы, мертвый коммуникатор отлично поместился в заднем кармане. Оружие. Скорчер Бык с сожалением отправил вслед за спецкостюмом, а иглокол, поразмыслив, все-таки взял с собой, сунул за пояс джинсов и прикрыл рукоять подолом выпущенной рубашки. Подумав, Бык решил: нет, возьму все-таки куртку. Обесточенная, сдутая, куртка от спецкостюма все-таки сохраняла кое-какие полезные функции, в любом случае подкладка защитит от иглы, да и если снять с карабина энерговода муфту и оголить провода, то мощи батарейки вполне хватит, чтобы средних размеров слона облагоразумить на десять минут. Бык взял куртку. Полевой набор из аптечки он, словно газыри, рассовал по нагрудным карманам. На дверце гардероба висело зеркало. Бык полюбовался на себя, остался, как обычно, доволен зрелищем и отправился в дальнейший путь.

Прямо за постом был перрон. Электрокабины на перроне не оказалось, Бык открыл защитную пластину на пультике вызова, но тут выяснилось, что он забыл код. Не то чтобы забыл… ТТС-ТТС? Или ТСТ-ТСТ? Лишний раз тревожить охранные системы Двигательного Отсека паразитными неверными сигналами, Бык не хотел. Все-таки — ТТС-ТСТ. Или нет? Бык посмотрел на часы. Первый час дня. Тишина. Все события и беспорядки очень далеко… ТТС-ТСТ — точно. Бык набрал код. Через минуту кабина приехала, распахнула дверь. Бык уселся на жесткий откидной стульчик. На табло вспыхнуло "ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ОТСЕК — НУЛЕВОЙ ЯРУС. ОСТАНОВКА: КЕМПИНГ. НЕ КУРИТЬ!"

Частные инициативы своих подчиненных, особенно, если эти инициативы не мешали основной работе, не требовали специальных капиталовложений, не отвлекали ее внимания, да еще, вдобавок, приносили Аяксу прибыль в виде оговоренных отчислений, Хелен Джей Ларкин поддерживала всегда — по умолчанию, подписывая распоряжения практически не глядя. В случае с инженером 1 класса Рудеком, которому однажды пришла в голову идея, как можно выгодно и человеколюбиво использовать аварийный микропорт и граничащие с ним служебные помещения в "подошве" Главного корпуса "Стратокастера", дело выгорело совсем без ее вмешательства: проект завизировал личный секретарь Хелен Джей Ксавериус, зная, что Ларкин и так и так не будет против. А идея оказалась великолепной: кемпинг.

Странствуют в космосе от звезды к звезде бесчисленные грузовики бесчисленных государственных и частных контор "Перевозки Инкорпорэйтэд". Встречаются среди них настоящие многокорпусные монстры типа "Шотландии" или "Василия Буслаева". Их фрахтуют для доставки оборудования для колонизации новооткрытой планеты, монтажа новой верфи, транспортировки необхоженного крейсера или пассажирского "парусника", танкеры "Сатурн" возят нефть — сразу по двести миллионов тонн, перерабатывая нефть в пути, балкер-платформы "Динамик" возят руду. Целые космические города, тяжелые, медлительные, и очень дорогие. Восемьдесят процентов мелких грузоперевозок в СМГ выполняют пятисоттонные буксировщики "клюв" и "тимур", одноместные, недорогие, быстрые и чрезвычайно выгодные.

Месяцами гоняют они в пространстве, не заходя в крупные порты, и много их, и люди, их пилотирующие — настоящие космонавты, где только не побывавшие, что только не повидавшие. Все они авантюристы, грубые романтики, все они любят дорогу и все они любят деньги и возможность недорого сойти на землю, без виз, без начислений за простой, если запил или влюбился, — именно та возможность, какая им требуется всегда, непрерывно и побольше.

Микропорт "Стратокастера", использовавшийся монтажниками при постройке шипоносца, мог принять на три своих наружных терминала шесть пятисоттонников одновременно. По пятьдесят золотых в сутки ночевка, кислород и продовольствие по оптовым госценам, бар, возможность выйти в женские просторы казарменного корпуса за малую плату, — поди ты плохо. Конечно, кемпинг "Под Каблучком У Мамы" принимал гостей только если "Стратокастер" стоял и не воевал. Но данное состояние шипоносца было нередким, и, как только шипоносец надолго "вис" в удобном для бизнеса месте, во все стороны света, на специальной частоте, которую Рудек арендовал у радиоцентра шипоносца, разносилась радостная для дальнобойщиков весть: "Каблучок" открыт, заходите, будете рады нас видеть! Денежки текли рекой к Радеку, он платил налоги АХС, и все были очень довольны, и больше всех — изголодавшиеся по плотной атмосфере и по одножэйной гравитации дальнобойщики, которых во всякий момент редко бывало "Под Каблучком" менее трех.

15 марта 354 "Под Каблучком" отдыхало сразу шестеро космонавтов. Вакуум-ангар кемпинга был забит: борт к борту висели в пустоте, удерживаемые кран-мачтами "Катерпиллар" шесть груженых разными разностями "тимуров", разнообразно окрашенных и разной степени сохранности. Дальнобойщики отдыхали. Двери бара были распахнуты настежь, серв-бармен не успевал сбивать любимые напитки, шестеро разнообразно, под стать своим кораблям, наряженных и украшенных мужиков, сидели, сдвинув вместе два стола, за картами. Ничего в мире не меняется: пиво и карты, и все это в облаках душистого сигаретного дыма, так славно играть в карты, пить и курить, не заботясь о кислороде и о времени…

Стол сегодня держал уважаемый и известный человек: капитан Ристалище, в миру — Джонатан Смолк, русский по происхождению, родившийся на двужэйном мире Уэльс в семье обладавших большой фантазией родителей. Капитану Ристалищу стукнуло недавно пятьдесят лет. Грузовики он водил с восемнадцати, работал и в государственных шарашках, и в Грузовом Дворе Братьев Саймак он работал, но вот уже десять лет как корабль у него был собственный: "Владыка Скорости", любые дистанции, любые грузы.

Штабная планета Западной ППС Аякс расположена очень удобно, на оживленном перекрестке Питтсбург — Лодыгино, Гаррисон — Дублин. Капитан Ристалище только что сделал очень выгодный рейс на Питтсбург, и на обратном пути ему повезло: от Питтсбурга шел не пустым, — "Владыка Скорости" по горлышко был забит каэтаном, до зарезу потребным лёцихам на Велинде. Завернув (с удовольствием) на "Стратокастер", капитан Ристалище счел необходимым проставить стол случившимся здесь братьям по вакууму, и сделал он это щедро, как только один дальнобойщик может проставить стол другому. Расположились, взяли на грудь за встречу, закурили, добавили — за тех, кто на трассе. Мясо, много, натуральное. Съели мясо, усугубили — за удачный рейс, свалили тарелки в утилизатор, закурили. Капитан Рог В Сметане ("Братья Саймак") рассказал новый анекдот. Грохнули, выпили. Закурили. Капитан Рог В Сметане рассказал про то, что над Дублином поставили новый кемпинг, типа "абиссаль". "Не терпится им, — сказал на это капитан Поськин (Управление Доставок "Великий Немой"). — Расширяются. Растет." Капитан Поськин был известен тем, что даже и полулитра спиртного на груди не удерживал. Его похлопали по спине, поблагодарили за комментарий, и оставили в покое, спящим носом в стол. Выпили. Капитан Ристалище заказал овощей. Чревоугодник, двухсоткилограммовый капитан Жиртрест (Государственный Комитет Грузоперевозок, филиал Питтсбург) ляпнул в ладони и придвинул возникшее блюдо с мясными помидорами поближе. Над ним посмеялись, выпили, капитан Рог В Сметане рассказал анекдот про купца и вентилятор. Ржали долго, а капитан Жиртрест неприятным голосом осведомился, не к его ли селу-городу анекдот рассказан. Все заверили его, что нет, причем в громогласном увещевании принял активное участие даже специально проснувшийся капитан Поськин. Капитан Жиртрест был убежден, и до драки дело не дошло. Выпили за упрочение мира и чтоб вакуум повыше. "Ну что, мужики, — сказал капитан Богодел (артель "Ленивое Кодло", Герат-777), — сходим в "мавру"?" И хлопнул на стол новенькую колоду карт. Пятеро ударили в ладоши и полезли за бумажниками. "Пива господам космонавтам!" — рявкнул капитан Ристалище. Повеление было тотчас исполнено, и капитан Ристалище тотчас и расплатился за весь вечер. Чтоб голова потом не болела.

Раздали, сходили раз, другой, третий, причем выигрывал почему-то все время невменяемый капитан Поськин. После третьего выигрыша его заставили заказать всем по кружке, и тут вдруг выяснилось, что в баре присутствуют посторонние.

Посторонними были четверо казаков под командованием подхорунжего Климова.

Заметил их капитан Богодел, сидевший лицом к дверям. В дыму, застилающем окружающее, внезапно образовалась кривая прогалина и Богодел разглядел черные фигуры со скорчерами на локтях, и воскликнул:

— О! Гляньте! Казачки!

Климов только что закончил осмотр кемпинга, совершенно пустого. В бар они зашли напоследок. Дальнобойщики, все, кроме Поськина, повернулись и глянули. Воцарилось молчание.

— Приятного аппетита, — несколько невпопад сказал Климов, приближаясь к столу. Ему не ответили. Потом капитан Ристалище, как старший за столом, поднялся и спросил неласково:

— Ну?

— Поговорить надо, — объяснил Климов. Капитан Ристалище тяжело вздохнул.

— Ну, пошли, выйдем. Здесь люди отдыхают. Нечего вечерок портить. Я тут старший, стол держу.

Так или иначе, они вышли в коридор.

— Кто такие? — прямо спросил Климов.

— Дальнобойщики. Отдыхаем. Заправляемся, — капитан Ристалище твердо для себя решил с казаками не ссориться.

— Посторонние в кемпинге есть?

— А кто тут посторонние? — спросил капитан Ристалище, удивившись. — Хозяин сегодня на работе, кемпинг на автоматике… пришли, заплатили, отдыхаем. А вахтенный техник у себя в конуре, наверное.

— Меня зовут Климов, — сказал Климов. Он расслабился, спрятал оружие. — Ребята, — приказал он своим, — разошлись, пассивное наблюдение. А вы… как вас?

— Имя или имя? — спросил капитан Ристалище.

— Как угодно.

— Тогда просто — капитан.

Климов тоже не хотел ссориться. Незачем.

— Капитан, будьте любезны, проводите меня к вахтенному технику, как вы сказали, в конуру. Мне незнакома планировка кемпинга.

— А что случилось-то? — спросил капитан Ристалище. Отказывать казаку повода не было: вежливо человек разговаривает, не скребет.

— Ну, военный корабль, патрулируем, поддерживаем порядок, — сказал Климов, чем вполне удовлетворил капитана.

Рука об руку они прошли налево по коридору, поднялись на пол-яруса, свернули на подвесной мост, прошли над ангарами. Технический пост был заперт, но внутри кто-то был. Климов позвонил, занимая удобное положение на всякий случай. Заинтригованный капитан Ристалище, безоружный, отступил, чтоб не попасть, если что, под руку. Дверь открылась и к ногам Климова сползло Тело.

— Ого! — сказал капитан Ристалище. — Это у нас, я вижу, техник Кипреев независимо отдохнул. Мать моя, ну и вонь!

Техник Кипреев был пьян до состояния божественности. У него родилась дочь, вчера, только он заступил на дежурство — сообщили. Капитану Ристалищу стало понятно, почему постшвартовочную процедуру выполняли автоматы. С Климовым они уложили пытающегося петь техника Кипреева на диван в посту, капитан Ристалище хозяйственно осмотрел приборы на пульте, убедившись, что в танки грузовиков заливается именно кислород, а не бензин, а переходные рукава от порта к шлюзам грузовиков по-прежнему сохраняют герметичность.

— Ты уж, казаче, это… не сдавай парня, — примирительно сказал капитан Климову.

Климов засмеялся.

— Кэп, мне до него дела нет, я и вам мешать не хочу. Мы просто посидим в кемпинге, пока начальству нужно, и тихо-благородно уйдем.

— А чего случилось-то? — спросил капитан Ристалище.

— Да не знаю я, кэп! — с большой искренностью сказал Климов.

Они вернулись в жилые помещения. И тут.

Штора люка под вывеской "Перрон" взлетела вверх и капитан Ристалище увидел еще одного постороннего, остолбенело взиравшего мимо него на остолбеневшего же казака.

— Стоять не шевелясь! — рявкнул казак шаря по ложу скорчера в поисках предохранителя. — Кэп, в сторону. Стоять, Маллиган!

— Ну, ёпстудэй! — молвил капитан Ристалище и протрезвел.