Глава 20

ВЫСОКИЙ ШТИЛЬ

— Теперь ты тащи, — потребовал Дон. У него подкашивались ноги.

— Слушай, ну ты и глуп, белый человек, — сказал Збышек и продолжал поучительным тоном: — Ты, Дон, у нас командир, а командир не должен показывать подчиненным своей слабости. Восемьдесят пять килограммов, а ты каждые пять километров ноешь и нудишь. Фу! Слабак. Никакого авторитета в тебе не видно. Потерпи, недолго осталось. Сигаретку тебе закурить? Миротворцев убивать, без суда и следствия, ты значит можешь, а какой-то паршивый рюкзак…

Дон смотрел тяжелым овечьим взглядом на Збышека. У него подкашивались ноги. По туннелю они отмотали не менее тридцати километров.

— Ну, согласись, что странно нагружать человека, который всего несколько часов как встал на ноги после тяжелой и продолжительной болезни, — счел нужным добавить Збышек.

Не говоря ни слова Дон расстегнул на груди лямки и сбросил контейнер на землю. Збышека перекосило.

— Что ж ты швыряешь! — зашипел он, отскакивая. — Это ж тебе не макароны!

— Плагиатор ты, варвар и сволочь, — сказал Дон и с размаху сел на бомбу. — Все. Привал. Большой привал. Огромный. И во время привала ты дежурный, кашевар и водонос. А также ублажатель меня рассказами о моих силе духа, силе тела и красоте помыслов. И мух отгонять.

— Но, Дон, — с достоинством сказал Збышек. — Мы не можем останавливаться.

Дон уже лежал, закинув руки за голову. Збышек подвигал бровями и лег с ним рядом.

…Когда они одновременно, рука об руку, с правой ноги, шагнули вперед — в "чашку" перед входом в Храм — мир изменился.

— Спокойно, Дон, — сказал Збышек.

— Спокойно, Збышек, — сказал Дон.

Несколько минут они стояли совершенно неподвижно, не шевеля даже зрачками. Затем, опять одновременно, они опустили правые ноги на бетон. Затем Дон отважился перевести дух. Збышек осторожно повернул голову влево и вправо. Дон расстегнул на груди лямки и стал потихоньку спускать рюкзак со спины. Збышек, двигаясь смелее, расстегнул кобуру. Освободившийся от тяжести Дон — скорчер вытащил.

— Вроде никого, — сказал Збышек. — Ты ничего не слышишь? Вроде тихо.

— Мистика какая-то, — произнес Маллиган.

— Ты что, в словаре посмотрел, что такое мистика? — машинально спросил Збышек.

— По смыслу догадался, — сказал Дон. — Слушай, может, ляжем? А то торчим на виду, в самом центре мира?

— У меня такое впечатление, что никто тут в нас стрелять не собирается.

— Стрелять-то — ладно, — сказал Дон. — Как бы чего не похуже…

— Глупости, — решительно сказал Збышек. — Я знаю. Мы внутри.

— Где это — внутри? В Системе твоей?

— Она не моя, к сожалению. Нет, Дон, мы не в Системе. Мы где-то там, откуда все начинается. Мы, Дон, — По Ту Сторону. Словом, Дон, ничего копать не надо. Коды не понадобились. Вздохни с облегчением.

— Тогда давай все-таки ляжем.

— Ну давай.

Они легли.

— Нас живыми взяли на небо, — сказал Збышек.

— Небо так выглядит? Скучновато.

— А как, по-твоему, небо должно выглядеть?

— А смотря по тому, что ты исповедуешь. Я, например, приверженец идеи Мирового Разума. Нас в школе учили. Там с небом все в порядке. Связался я с тобой, атеистом… Это из-за тебя так тут скучно. Мы в аду! Небо не может так выглядеть.

— Свежо, — с уважением признал Збышек. — Вопрос: видим ли мы с тобой одно и то же? Давай-ка, Маллиган, как учили: опиши наблюдения в форме доклада. Сухим, протокольным языком. Тебе не привыкать. Потом я.

— Изволь, — сказал Дон. — Сегодня, 354 года, мы, Маллиган Д. и Збигнев Г. во время выполнения ответственного задания по очередному спасению Вселенной и своих поп, оказались неизвестным способом перемещены с грунта планеты Странная, сектор Погост… что, так все и говорить?

— Продолжай, дурак! — сказал Збышек. — Я сравниваю.

— Хм. На чем я встал? а! — на грунте… сектор S-80 Западной Области СМГ. Точка насильственного исхода со Странной группы имени меня определяется оперативными координатами (по блиц-карте выполненной на основе неполных орбитальных наблюдений)… э-м… район селения № 14/6 — к юго-востоку четыре километра восемьсот одиннадцать метров, через ущелье, по карнизу направо. Правильно? Из так называемой точки исхода мы… я запутался.

— Ну, "были перемещены в иное пространство, неизвестным способом, с неизвестной целью, неизвестно кем, что заставляет усмотреть в ситуации присутствие воли НК". Боже мой, что ты за тупица! Чему ты в Школе учился?

— Я учился заводить полезные знакомства, — с достоинством сказал Маллиган. — Нам, простым пилотам…

— Продолжай, пожалуйста, — попросил Збышек.

Дон сделал важную паузу.

— Перенос осуществился мгновенно, особыми (неприятными) ощущениями не сопровождался, гравитация, температура, состав воздуха в точке финиша с теми же параметрами в точке исхода, на первый взгляд, в худшую сторону не разнятся. Пейзаж, топография — отличаются радикально. Точка финиша расположена в центре обширного пространства, организованного искусственным способом в нечто, напоминающее среднюю стартовую наземную площадку, порядка трех километров квадратных. Площадка вымощена тяжелым бетоном, стыки укреплены металлом. Судя по всему стартовая площадка — если это стартовая площадка — давно не используется: бетон стар, замусорен. В ночное время площадь, видимо, освещается с периметра, источников освещения не видно, хотя быть они должны. Теперь ты давай.

Збышек не стал спорить.

— Площадь открыта, силового купола не имеет. Над нами низкая сухая облачность, без просветов, свет дневной, второй половины дня, что, в общем, хорошо совпадает со временем дня на Странной в момент перемещения опергруппы имени твоя оттуда — сюда. Ветер слабый, порывами. Группа пришла на точку финиша лицом на юг — по личному компасу. В поле зрения группы комплекс зданий. До них около километра по прямой. Здания серые, каменные, трех-пяти этажные, внешних приборов над крышами нет… не наблюдаем. Справа, на востоке и юго-востоке наблюдается невооруженным глазом забор из Г-образных столбов с натянутой на них рядами проволокой, возможно, колючей… каковой забор окаймляет всю площадь, со всех сторон. За забором степь, сзади, на севере, на горизонте видны деревья. Видимость, несмотря на облачность, хорошая. Ворот не видно. Очень тихо. Индекс опасности — неопределим.

— Индекс неприятия — один и три, — добавил Дон авторитетно.

— Почему?

— Скучно.

— Доклад составили Какалов "Призрак" Збигнев и…

— Маллиган "Мбык" Дональд, — поспешно сказал Дон. — Ну и чего мы добились, разводя тут болтовню?

— Ты со всем согласен?

— Со всем. Почему нет?

— Значит, мы видим одно и то же.

— Это единственное, чего мы добились?

— А ты хотел сразу бомбу взорвать?

Дон засопел. Прицелился из скорчера в одно окно пятиэтажки, в другое. Поставил скорчер на предохранитель.

— Мне страшно, — сказал он недовольно.

— Мне тоже. Ну и что?

— Ничего… Просто страшно. Жил себе, не тужил, занесло, чер-те куда, чер-те с кем в компании… Пошли к домам?

— Ну не к забору же идти.

— А почему не к забору? Чем забор, положим, хуже дома?

— А то ты заборов не видал.

— А то я домов не видал.

— Ты же предложил… что я, с ума сошел — на Маллигана покупаюсь… Вставай! У меня к заборам с недавних пор идиосинкразия. Маллиган! Ты что, сдурел?! А бомба?

— Да пусть ее тут полежит!

— Маллиган. Бери. Бомбу. Мать. Н-нашу.

Они шагали словно по вате, их окружала абсолютная тишина. Корпус приближался как бы рывками. Они шли рядом, плечом к плечу, Дон косился на Збышека и видел, как лицо его с каждым шагом мрачнело — заостряясь. Дон по опыту знал бесполезность любых вопросов к Збышеку, когда он в таком состоянии; кроме ругани и раздражения ничего нельзя от Збышека добиться.

Они остановились перед подъездом в три дверных секции, и стали внимательно смотреть и слушать, каждый свою сторону, Дон справа, Збышек слева. Шершавый кирпич под цементной шубой, слепые окна.

— Ад мне всегда представлялся пустым городом с автоматическими пыточными в подвалах, — изрек Дон. Вместо ответа Збышек поднялся по ступеням и двинул от себя мутного стекла дверь центральной секции. Дон, озираясь поспешил следом.

Холл; пусто; замусоренный неопределенным пол; ни мебели, ни освещения, кроме наружного из дверей. Холл кругл, в два этажа ростом, пол — мозаичный, грубополированный, бетонный. Мозаика изображала сквозь мусор что-то вроде розы ветров. Дон шагнул вперед, но тут Збышек внезапно вцепился Дону в рюкзак с бомбой и остановил рывком.

— Чего?

— Стой спокойно, торопыгин, — прошипел Збышек. — Куда ты прешь? Это тупик.

Дон повертел головой. Збышек был прав. Действительно, холл не имел, кроме входа, никаких больше выходов. Круглый пасмурный зал в два этажа, три двери — за их спиной.

— Пошли назад, — предложил Дон простодушно. — Поищем еще.

Збышек молчал. Руки он вытянул вперед, вращал ладонями, чуть поворачиваясь всем телом из стороны в сторону. Кивнул кому-то, пробормотал невнятно, тряхнул головой и произнес:

— Никуда больше не надо. Мы пришли. Это сетевой порт. Или, если угодно, вход в телепортер. Ну, ты как?

— Что — как?.. — раздраженно спросил Дон. — Знаю ли я, что такое телепортер? Или сетевой порт?

— Да нет, вижу, что знаешь. Я имею в виду — ты готов? Мы на месте. Мы пришли. Долгий путь окончен. Ты готов к контакту? Высотой момента проникся? Ко встрече с хозяевами убиенного тобой Миротворца?

— А! Вон оно что. То есть мы уже все? Пришли?

— И нас уже никто в мире не сможет остановить.

— А что, пытались?

— Несколько раз. Но все слабее и слабее. Мы давно в местах, где ловушки не предусмотрены. За ненадобностью. Досюда мог дойти только кто-то вроде нас с тобой.

Бык достал и осмотрел свой скорчер, подвигал взад-вперед предохранитель.

— Лучше бы ты мне ничего не рассказывал, — сказал он недовольно. — Я предпочитаю неожиданности, когда бояться поздно и некогда.

— Я знаю, Дон. Но пора выбирать сознательно. Назад или вперед. Я не уверен, Дон, смогу ли я вывести нас обратно — если мы пойдем вперед. Я же не знаю, ЧТО там.

Ничего не ответив, Бык направился к центру розы ветров. Он был в ужасе, а способ борьбы с ужасом знал только один — достигнуть причины ужаса как можно быстрее и там начинать пальбу очередями вокруг, не разбирая цели.

— А это мы где?

Гулко. Где-то далеко работают вроде бы насосы. Электрический треск за стеной. Збышек едва разобрал вопрос Дона.

— Это стационарный предшлюз сетевого порта, — сказал он удивленно. — Модель "микроплюс" — из пакета обеспечения "метаплюса", у Нурминена такая машина… была… Здесь сознание трансформируется и оцифровывается. Ты знаешь, что такое конвертер? Так вот это он, и вполне знакомый.

— Но я сто раз в таком был!

— Ты сто, а я — миллион. Я не понимаю, нас что, в Галактику где-то выбросило?

— Слушай, Збых, но если мы с тобой сейчас виртуальные, невещественные, то как мы выйдем? Во что вселимся?

— Дон, мы с тобой самые невиртуальные и вещественные какие только возможно… или я презренный юзер по порникам… И у меня очень-очень плохое предчувствие. Ладно, пошли, вон выход. Тебе как, стремяночку подставить? Или подпрыгнешь?

— ….!

А вот здесь царило зловоние, почти осязаемое.

Слабо тлели какие-то приборные огни, а пол под ладонями — преодолев мембрану, Збышек и Дон потеряли под ногами опору и сверзились куда-то вперед и вниз, приземлившись на руки и колени, — пол был склизкий и влажный и руки разъезжались, но они все-таки установили с грехом пополам равновесие и поочередно, с четверенек, встали, как подобает настоящим гуманоидом перед лицом мрака неизвестности.

Зловоние ужасало, но явно было безопасным, кислороду в атмосфере хватало. Брезгливый Дон принялся возиться, настраивая в маске кислородный фильтр, а Збышек, не отвлекаясь на мелочи, включил с плеча фонарь. До сих пор никто из них не сказал ни слова.

Фонарь выхватывал из темноты косые белесые панели с приборными группами на них, отсверкивали стекла, кресло странной модели на миг выскочило, с дырой посередине большой прямоугольный экран, словно бы повисший в пустоте… Збышек обернулся, чтобы посмотреть, откуда же они выпали. Массивная куполообразная консоль с обнаженным нутром, кожухи сняты, пыль и паутина в лабиринте сложного монтажа… Над куполом — что-то вроде стеклянных сот на палочке. И очень высокое напряжение.

— И где они? — вдруг глухо осведомился Дон, которому на красоты окружающего было наплевать: и не такое видали.

— Не надо только орать, — предупредил Збышек. — И легче в движениях — ток… А что до парадного караула… надо искать. Как тебе тяготение?

— Мы в космосе, ежу понятно, — авторитетно сказал Дон. — Глубоко в космосе, в римане, на слабом ускорении, чуть больше единицы. Ну и вонь, правда? Корабль да-авненько не проветривали.

— Ну, здесь ты у нас эксперт. Чуящий Нутром, как сказал бы Зерно. Тип корабля тебе как?

— Ну нормальный вопросик… что я тебе, по стежку на обивке переборки тип могу определить? Не наше. То есть, наше, конечно, человеческое, в смысле для гуманоидов… Я такого не видел. Но крупнотаннажник. И очень старый. Точнее не скажу. Сейчас сниму помещение и прогоню через Ллойда, у меня есть с собой…

— Снимай, но с Ллойдом позже, мы, может, сами быстрее разберемся. Пошли осторожненько. Интересная машина, правда? — сказал Збышек, осветив на прощание консоль-купол.

— Чем?

— Во-первых, это не компьютер. Во-вторых, никаких признаков мембраны — должны же мы были через что-то появиться… Мы же не в киберспейсе… Знаешь, я читал о идеях Погга, это такой умный дядя, и он утверждал, что при соблюдении Галактической цивилизацией темпов эволюции цифровых технологий и Меганета, недолго ждать появления средств приема-передачи физических объектов по сетям, причем не посредством копирования и воспроизведения… И еще он писал, что однажды Меганет нечувствительно и необъяснимо сольется с реальностью, совместится, и люди получат вдруг большую радость и удовольствие…

— Почему большую радость и удовольствие?

— Не все, конечно, про тебя я ничего не сказал.

— Так может — уже, произошло, идеи воплотились?

— Дон, мы уже, помнится, обсуждали с тобой возможность внутригалактического происхождения НК.

— Да, обсуждали. И что?

— Кретин, — не сдержался Збышек.

— А, да.

— Ну ладно. Дверь вон там. Иди вперед, я тебя прикрою.

— Только не надо мной командовать! Слушай, Збых, как тебя не тошнит от вони, я в толк не возьму.

— Иди, иди…

Скоро Дон и Збышек выяснили, почему так темно, душно и холодно: звездолет находился в режиме жесточайшей экономии ресурсов; Дон удивленно припомнил круто искрящую где-то за переборкой электрическую цепь; впрочем, вероятно, починке авария не подлежала… Отчет о состоянии корабля партнеры маллигановцы получили от "коридорного смотрителя" — ситуационного комбайна диковинной модели, и получив, одновременно и не сговариваясь, испытали чувство молодого Робинзона Крузо, когда он, робинзон-неофит, потный и усталый, взобрался на вершину горы и безнадежно увидел себя на острове.

Первого класса летчик-космонавт Маллиган ориентировался в незнакомом звездолете автоматически, именно он нутром учуял в темной кладбищенской нише коридора (куда они вышли непосредственно из отсека с таинственной консолью) прибор контроля под током и в сети. Дон посветил в нишу; странный, разноцветный, похожий на музыкальный автомат или на "однорукий бандит", прибор, но символы на панели узнавались и язык дисплея был неожиданно русский; Дон не стал удивляться в очередной раз и просто отодвинулся в сторонку, давая Какалову необходимый оперативный простор — двое в нише не помещались.

— О, — сказал Збышек. — Компьютер. — Он как будто даже не обрадовался. Дон подсвечивал ему из-за спины; Збышек бегло обшарил взглядом панель, поцокал языком совершенно по-чачински, решил, как и Дон секундами ранее, не впадать состояние стойкого недоумения, а просто принимать обстоятельства безумной натуры как они есть, и стал хозяйски тыкать пальцами в квадратные кнопки. Подсветка дисплея работала слабо, Збышек попросил Дона убрать фонарь и приблизил лицо к дисплею вплотную: дисплей был моно, крупнозернистый и больше одного смыслового уровня за раз не казал, — а в целом машина работала едва ли быстрее бухгалтерского калькулятора.

— Рассказывай, пожалуйста, мне не видно, — вежливейше попросил Дон.

— Так. "Солуор", Солнечная Система, Земля, порт Луна Основная. Е-мое. Тип — экспедиционный три… ничего не понимаю… а, это называется — "Технический паспорт". Стандарт — вертикальный, беспосадочный, центробежная гравитация — ого! старье какое… три бота. Сорок шесть тысяч тонн. Двигатель… хм-м… Дон, ты слыхал про такое — цитирую — "прямой краткосрочный безынерционный… и еще какой-то… э… слово непонятное… ну и шрифт! Бе… нет. Пу… пуль-са-ци-онный. Онный, понял?

— Ионный?

— Пульсационный. Краткосрочный, притом. Что за зверь?

Бык молчал — вполне красноречиво.

— Испытательный полет. Шесть ноль три две тысячи сто тридцать пять. Это что, дата?

— Откуда я знаю? Что дальше?

— Настоящая ситуация. А, это у нас тут уровнем глыбже. Все, блин, стрелочками, представляешь! Э… повреждение в секторе энергоснабжения управления… локальный пожар… непрерывное замыкание в зоне недоступности. Утечка… чего?! Радиации. "Утечка радиации из реакторной зоны в герметичные кормовые помещения, степень прироста естественной радиации корпуса — три один и два." Словом, херово дело. "Начало аварийного процесса неуправляемой пульсации по касательной — градусы, минуты, — к оси расчетного курса." Блин!

— Слушай, а про экипаж там ничего нет? — нетерпеливо сказал Дон, которому научно-фантастическая хренотень про радиацию наскучила. — Или это беспилотник?

— Да нет, народу много. Двенадцать человек на момент старта. Капитан — некто Сайкотт. Был такой?

— Слушай, завязывай с историческими личностями, что на корабле?

— А, значит был такой…

— Да не знаю я!

— Вот. Неуправляемый, необратимый, 0.33 световой с незначительным ускорением дрейф в направлении Лебедя. Ресурс выживания — пятьдесят четыре года. Это как бы остаток. А было изначально — шестьдесят два года. Дон, мы в гробу, в склепе.

— Час от часу…

Впрочем, Бык ничуть не испугался. Реальность внешняя быстро соотносилась у него с реальностью внутренней очень редко, практически никогда, а времени прошло всего ничего, и Дон все еще ждал появления из-за поворота официальных лиц НК для начала переговорного процесса о безоговорочном прекращении агрессии на основе межгалактического гуманизма и мирового разума.

И, когда ему показалось, что он слышит откуда-то шаги, он не раздумывал ни секунды.

— Атас! Идут.

Збышек тоже был готов. Мгновенно перейдя с подносного выбарматывания ничего толком не объясняющих сведений на шепот, Збышек сказал:

— Фонарик! И очки!

Все коридоры тяжелых космических кораблей отличаются друг от друга не более чем в деталях, — кривизне борта, расстоянию между аварийными декомпрессионными ограничниками внутреннего пространства, формой светильников и градусом чистоты. Бортовой коридор "Солуора" — или как пес его там — был грязной душной полутрубой, с заиндевелым покорпусом, — но Дон смело бросился животом в грязь и прижался к покорпусу боком, вытянув перед собой скорчер. Збышек остался в нише, вывернувшись лицом прочь от компьютера и присев на корточки.

Кто-то неторопливо шаркал по коридору, приближаясь слева. К шагам примешивалось непонятное бухтенье, словно бы на рыбьем языке. Дон вслушивался из всех сил, стараясь определить количество ног у приближавшегося. Он был уверен в негуманоидности обитателя вонючих внутрикорабельных просторов. "Давы пыл пы… эхоба!.. татьсь… — Внезапно прорезалось: — сколько б не грозил… не упрашивал… — и снова: — ехило-тухило… — а потом: — нагажено, так уж некуда!.. спираль… да просто — оборвать и пс-с… ах, отверточка моя, век мой, зверь мой, тушеный кролик…" — последнее Бык разобрал особенно отчетливо, — кто бы там в темноте не шел, он был в нескольких метрах, прямо за поворотом. Бык напрягся к прыжку и увидел его.

— Он пьяный, — сказал Збышек.

— Еще бы!

— Никаих! Никаих! — неумело и неубедительно восклицал бородатый скелет, пытаясь выдернуть костлявые плечики из лап Дона, прижимающие его к спинке кресла. Попытки были бесполезными, но Збышек все равно никак не мог подойти к скелету вплотную, поскольку скелет еще и лягался ногами, как-то странно выворачивая бедра — лягающая нога словно бы на полметра удлинялась и Збышек два раза получил каблуком в подбрюшье — спасла кираса спецкостюма. Ботинки скелет имел чрезвычайные, как они держались на костяных ногах и как скелет отрывал их при ходьбе от пола — пребудет неведомым вовеки.

— Стукну по темечку, и все дела, — предложил Дон. Збышек помотал головой. Дон и сам был не уверен, сможет ли он корректно соотнести силу щелчка с крепостью серого под жидким скальпом темечка.

— Сударь! — мягко и убедительно сказал Збышек — в четвертый раз. — Мы не желаем вам зла! Но, поскольку вы находитесь в состоянии аффекта, а нам необходимо с вами побеседовать, я всего лишь хочу ввести вам успокаивающее лекарство и тоник. Это очень полезно и совершенно для вас безопасно. Ну не будьте же дикарем, сударь!

— Ззыди! Ззыди! Никаих!.. По-тре-би-тель! — "Потребитель" было явным тяжелым ругательством, и чувство, пафос, питавшие это слово, читались определенно: "Убийца!"

— Стрельну в плечо из иглокола, и порядок, — предложил Дон, теряя терпение.

— Не надо. Не надо игл. Уважаемый! Мы друзья, во всяком случае — не враги, и мы не намерены причинить вам хоть какого-то вреда! Уверяю вас!

— Да ты ж уже! И ты уже! П-пот-ре-би-тели! З-з-зы-ыди!

— Похоже нас обвиняют в нарушении атмосферного бюджета, — сказал Збышек.

Тут Дону надоело и он привел в исполнение свою угрозу с иглоколом. Скелет завизжал, обмяк, ноги его с грохотом упали на пол — Збышек даже отпрыгнул.

— Не надо, Збых, — прервал Дон партнера. — Развел тут педагогику, а его кондрат обнимет вследствие чувственного переполнения, и вяжи балласт. Вряд ли на этом гробу есть медсерв.

Дон был прав. Збышек умолк, убрал инъектор в аптечку, шагнул к креслу и приподнял скелету веко.

— Я ему вкатил снотворного на часок, помимо всего прочего. Заводи свой спорамин и тоник.

— Боюсь что ему хватит на больше, — сказал Збышек, мигая фонариком. — Доза стандартная? Он годами истощен и обезвожен, причем при устоявшемся недостатке атмосферы. Плюс низкая гравитация. Часа два он проспит — по меньшей мере.

— Ну, ругай меня, кори… Где это мы?

Збышек тоже огляделся. До этого у них не было времени.

— Рубка, да?

Дон важно кивнул.

— Такое предложение, — сказал он. — Ты направо, я налево. Пока дядя спит. Осмотримся и составим мнение. Может, еще кого поймаем — более приветливого. А там будет видно.

— Хорошо. Только не пали по углам зря.

— За кого ты меня держишь? Таких — я одной левой — до сотни включительно.

Поскольку мы с вами, Дорогие Читатели, давно вторглись в ту область, где абсолютный домысел, основанный ни на чем, ничуть не дальше от истины, чем свидетельские показания, то те несколько часов, когда группа Маллигана детально обследовала "Солуор", можно опустить, резюмировав результат осмотра одной фразой: обнаружено ничего особенного. Древний, нестандартной архитектуры (рубка, например, была двухэтажной, с командирским балконом супротив главного экрана, который не мог называться осевым, поскольку был от оси хода смещен) однокорпусный корабль. Земной. Земной, — но не галактический. В истории звездоплавания не существовало «Солуора», короче, Дон скоро отказался что-то понимать, и находка в сухой мертвой оранжерее (!) громадного и хитроумного самогонного аппарата, с хлореллой в чане, показалась ему находкой очень достойной… Збышек позвал Дона к телу хозяина — тот начал двигаться и явно собирался восстать. Дон прервал обход на полушаге и поспешил — мнения у него никакого, вопреки ожиданиям, не сложилось, так что допрос обещал быть интересным.

Две вещи сразу отметил Дон, увидев Збышека и хозяина: хозяин поросятно порозовел, как-то округлился и вежливо молчал, переводя со Збышека на Дона и обратно потрясенный взгляд, а Збышек наоборот, был бледен как полотно, и его разбирал нервный смех, который Збышек — и это было странно — старался скрыть. В руке Збышек сжимал полулитровую толстую мензуру, наполненную зеленой жидкостью, точно такую же, как и у хозяина. Сидел Збышек прямо на полу, напротив входа, чуть ли не у ног хозяина.

— Так, — сказал Дон. — Вы тут неплохо время проводите!

— Вас как зовут? — спросил хозяин в ответ. Дон прислонился к стене у входа, стараясь держать обоих в поле зрения и досягаемости. Все-таки нет ничего стыдного в подозрительности, если тебя унесло неведомо как неведомо куда, где неведомо что происходит.

— Меня-то зовут Дон, — сказал Дон. — Збышек, вы что, давно тут общаетесь?

— Мы тут не общаемся, — проворчал Збышек, хихикнул, глотнул из мензуры, его перекривило и он выругался. — Мы тут, Донище, не общаемся ни хера, — с напором продолжал он. — Мы тут, похоже, теперь с тобой живем… Если на постой возьмут…

— В чем дело? — спросил Дон.

— Вас зовут Дон? — спросил хозяин. Дон игнорировал вопрос, глядя на Збышека, который все отводил взгляд.

— Збышек, что случилось? — спросил Дон.

— Пошли, покажу. Благо, ходить недалеко, — предложил Збышек и нетвердо встал, помогая себе свободной рукой. — А пили мы это тут за встречу… Там вон, в банке, за креслом, я нашел, а тут и дядечка проснулся, разделил со мной… тра… трапезу. Вот, полюбуйся!

Дон отклеился от стены и подошел поближе. Збышек, расставив ноги, покачивался над низкой круглой стойкой, со вставленными в пластмассовые пазы плоскими, похожими на чемоданчики, блоками. Собственно, это был компьютерный рэк.

— Мы вот с тобой шарились по всему звездолету, — сказал Збышек. — Искали, значит, суть вещей и начало миров. То есть, выход… или ход?.. неважно. Дорогу на Ту Сторону. А не надо, Дон, далеко ходить. Вот тебе — Та Сторона, — Збышек помахал вокруг себя руками. — Слушай, Дон, как бы ты отнесся к сообщению, что ни тебя, ни меня не существует в действительности. Ни вообще… кого… А? Если всерьез.

— Как бы я отнесся? — задумчиво сказал Дон. — Ну я бы сказал, что то, что ты пьешь — забористая штука. Согласись, что рассуждение вполне здравое.

— Точно! — сказал Збышек. — Дон, ты видел когда-нибудь, как я плачу? Кажется, сейчас увидишь…

— Интересно, — сказал Дон. Его задумчивость не знала границ. Вполне возможно, что стоит Збышеку поспать, пока Дон тут и без него во всем разберется: без излишнего пафоса и на трезвую голову. — Збышек, поди-ка сюда, пожалуйста. У меня для тебя припасено одно очень такое успокаивающее…

— Идиот! — сказал Збышек. — Ты хочешь все узнать, или нет?

— Все? — переспросил Дон. — Очень может быть. Все — это очень интересненько. Збышек, мы с тобой старые друзья, отъявленные воины, чего нам друг перед другом греха таить. Скажи мне сначала: ты с ума не сошел?

— Он не сошел с ума, — неожиданно услышал Дон. Дон обернулся. Говорил хозяин. — Но даже он еще не знает всего, и сулить вам это знание не может. Все знаю я. Простите меня за неучтивое приветствие, я был несколько не в себе: все чаще и чаще происходят аварии…

— Дон, познакомься, это господин Прелони, он — бог, — сказал Збышек. — Наш с тобой создатель. Согласись, что не каждый день можно найти бога. Мы с тобой самые настоящие герои древности. Но самогонка у вас, господин бог Прелони — настоящая дрянь.

— Что ж, я никогда не ждал гостей… Особенно — оттуда, — господин Прелони показал пальцем в сторону рэка. — Пойдемте в кают-компанию, там есть прекрасный диван. Раз уж вы смогли выйти, дышите моим кислородом и пьете мой самогон, так отчего бы вам и не посидеть на моем диване?

— Только я Дону скажу одну штуку здесь, если вы позволите, господин Прелони, — сказал Збышек. — Дон, посмотри… Помнишь, мы с тобой в Школе спьяну подрались? Ты говорил, что галактический барьер непреодолим и таковым пребудет. А я в драку полез. Помнишь?

— Нос я тебе расквасил, — кивнул Дон.

— Ты опять выиграл, — сказал Збышек почти торжественно. — Знаешь, почему он непреодолим?

— Разные есть мнения.

— Он непреодолим, потому что сервера, в которых существуют Галактики — и наша в том числе — не соединены между собой, — сказал Збышек. — Представляешь? А ведь можно было догадаться…

— Что тут вообще происходит? — спросил Дон, по-настоящему разозлившись.

"Солуор" вышел на буксире за орбиту Трансплутона и все было в порядке. Буксиры отвалились, отошли на безопасное расстояние, готовясь снимать историческое событие — испытательный полет первого земного межзвездного корабля. На минус пятой секунде отсчета взорвался энергоцентр — просто так, без никаких причин, разом съев треть корпуса и всех техников экспедиции. Отсчет, к сожалению, не остановился — "Солуор" стартовал. В никуда, в вечность, невозвратно, поскольку операционный накопитель пульс-генератора опустел, произведя запрограммированные три пульсации, а наполнить его было теперь нечему.

Описать состояние экипажа в двух словах невозможно. Легче всего переносили катастрофу раненые и облучившиеся при взрыве и во время аварийных работ. Они быстро умерли.

Капитан застрелился. Навигатор с женой-медиком погрузились в единственный загруженный атмосферой и топливом бот и, наугад выбрав направление, полетели домой. Кибертехник Клод Прелони остался один.

Ресурсов системы жизнеобеспечения ему — как он подсчитал — хватало на полвека. Жить он любил. Было ему в момент катастрофы тридцать лет, любимое дело было в руках, кое-какая энергия на "Солуоре" вырабатывалась — Прелони начал свой долгий путь на досветовой скорости среди звезд…

В его жизни мало что изменилось. Как он интеллектроникой занимался на Земле, так он ей и продолжал заниматься.

Спустя год и три месяца он запустил первый сервер с заключенной внутри него Галактикой.

— Я никогда не ощущал себя богом, просто я безумно был рад и не менее того — удивлен, когда вы там внутри начали оживать и развиваться. Летать, осваивать планеты… Понятно, что я не писал их все — несколько готовых каталогов, несколько программ — сервер сам себя грузил… Вот уж десять лет, как я за вами наблюдаю. Очень получилась самостоятельная и самодостаточная штука… Видите, вы даже вылезти наверх смогли, как я вам ни препятствовал… Плохо только — еще лет сорок, погаснет питание — и хана нам с вами, — сказал Прелони. — Я-то ладно, пожил, поиграл, а у вас там только-только стало все налаживаться…

Дон неуверенно засмеялся. Потом смех окреп. Збышек спросил:

— Ну вот, меня в слезы, тебя в истерику…

— Да я не потому, — выговорил Дон. — Представляешь, столько страсти, столько политики — и все внутри ящика… Впрочем, разница, я полагаю, небольшая…

— Да ты понимаешь, что…

— Я понимаю, — перебил Дон. — Я человек не умный. Эмоциональный и практический. Ты вот уже пить начал, и нос свесил, а я по-прежнему на задании. Господин… Прелони? Да. Можем ли мы с партнером вернуться?

— Нет, — сказал бог. — То что вы вышли, да еще воплощенные — сказка какая-то. Не комментируется. Удивляться я разучился, да и что с вами делать… так что живите, но вернуть вас назад… не постигаю…

— Хорошо. То есть плохо. С кораблем я примерно в курсе. Дышим мы хлореллкой, так? Вода в возвратке? Хорошо. Збышек! Какалов, блин!

— Я!

— У тебя задача простая. Думать, как нам вернуться. Ты у нас гений. Бог да гений — глядишь чего и придумаете.

— Это во-первых невозможно, о чем вы говорите, а во-вторых займет годы… — сказал Прелони, глядя на Дона с восхищением. — Энергии мало.

— Зря я сюда бомбу волок? — спросил Дон пренебрежительно. — Уж с этим я разберусь. Бомба превращается в аккумулятор элементарно. У нас модель Двенадцать. Полсотни лет я вам обеспечу. Вот только баб нет…

— Я всегда знал, что этим кончится! — сказал Збышек. Он тоже глядел на Дона с восхищением. Дон поиграл бровями.

— Прелони, где у вас тут туалет? — спросил он.

Сидя на неудобном хромированном унитазе Дон заплакал.