28
Изрезанные оврагами холмы закончились неожиданно, и вновь потянулась голая, суровая степь. Здесь отряд могли обнаружить издалека, поэтому Каспар то и дело привставал в стременах и осматривался.
Аркуэнон тоже чувствовал себя на открытом пространстве неуютно, лес для эльфа был привычнее.
Под копытами лошадей что-то захрустело. Каспар пригляделся: подковы дробили желтоватые черепки непонятного происхождения.
— Какие странные черепки, — сказал Фундинул, свешиваясь с седла. — Чего-то они мне напоминают…
— Это не черепки, — отозвался Углук, уныло пожевывая кусок вяленой конины, — это кости людей, погибших в какой-то давней битве. Здесь, в Западных землях, такое не редкость.
Каспар только головой покачал — они ехали по огромному древнему кладбищу, где нашли смерть тысячи воинов. Кое-где виднелись почти целые черепа и куски бедренных костей.
Местами сквозь слой черепков пробивалась трава, попадались куски ржавого железа.
— Кто же здесь воевал? — проговорил Бертран потрясенно. — И когда это было? В летописях ничего подобного не упоминается.
— Мало ли чего там не упоминается, — проворчал орк. — Эти летописи легко исправить. Взял и переписал заново, никто и не заметит подмены. Поэтому мы ими и не пользуемся.
— Как же вы запоминаете прошлое? — заинтересовался Каспар.
— Мой народ сочиняет песни, и все знают их наизусть. — Углук с важным видом оглядел соратников. — И ни один сказитель не решится изменить ни единой рифмы, поскольку это сразу будет замечено.
Каспару показалось, будто какая-то тень на мгновение закрыла солнце. Стало холодно, в глазах потемнело, и, чтобы не вывалиться из седла, он крепче ухватился за поводья.
— Что это было? — Бертран привстал в стременах и принялся оглядываться.
— Как-то мне неуютно. — Фундинул тоже посмотрел по сторонам.
— Призраки. — Голос эльфа звучал спокойно, будто Аркуэнон говорил о самых обычных вещах. — Их тут очень много, я их вижу. Духи тех, кто некогда погиб и не нашел покоя. Они прямо роятся вокруг нас.
Для эльфа это была невероятно длинная речь, уже по одному этому можно было понять, как он встревожен.
— Чего же они хотят? — Волна слабости вновь накрыла Каспара, ледяное касание заставило сердце дрогнуть.
— Напиться нашей жизни…
— Э, нет, моя жизнь мне дорога! — возразил Фундинул. — Надо что-то делать!
— Надо ехать быстрее, призраки привязаны к этим местам — им за нами не угнаться!
Стоило всадникам перейти на галоп, как неприятные прикосновения прекратились — призраки отстали.
— Уф, так гораздо лучше, — сказал гном, переводя дух.
— Твоя правда, Фундинул, — согласился Каспар.
Впереди показался лес, повеяло прохладой, и лошади пошли бодрее. Скоро путники уже ехали под сенью деревьев-великанов и с удивлением разглядывали их, запрокидывая головы и придерживая шлемы. Пели птицы, жужжали трудолюбивые пчелы, попискивали пугливые бурундуки, здесь было прохладно и спокойно.
— Аркуэнон, — повернулся Каспар к эльфу, — наши запасы истощились, как ты смотришь на то, чтобы подстрелить чего-нибудь к ужину?
— Я все сделаю.
— Хорошо, тогда давайте искать место для привала.
Место нашлось быстро: небольшая полянка около ручья, окруженная густыми зарослями орешника.
Аркуэнон оставил лошадь и ушел, Фундинул и Углук отправились за дровами. Каспар набрал в котел воду, а Бертрану выпало расседлывать и привязывать лошадей. Как и всякий дворянин, он умел обходиться с благородными животными.
— Интересно, Аркуэнон может здесь заблудиться? — спросил Фундинул, сгружая принесенные дрова.
— Эльф в лесу никогда не заблудится, — наставительным тоном произнес Углук и бросил на землю сухой сосновый ствол. — Он здесь как дома, как гном в своей норе.
— У нас не норы, а подземные жилища!
— Сырые и темные, еще небось и дерьмом пахнет.
— Это ты описал оркскую деревню, очень даже похоже получилось, это вы по нужде ходите за изгородь. До ветру!
— А ну, хватит! — Принесший воду Каспар покачал головой. — Или мне оштрафовать каждого на золотой?
— Почему каждого, ваша милость? — возмутился Фундинул. — Это он начал!
— Нет — он!
— Все, тихо! — Каспару с трудом удавалось сохранять на лице строгое выражение. — У вас никогда не разберешь, кто первый начал, так что с сегодняшнего дня я буду штрафовать обоих — по пять золотых с носа.
— По пять?! — Гном поспешно зажал себе рот рукой. Углук задумчиво почесал в затылке. Деньги оба любили, каждый по-своему.
На поляне стало тихо. Слышно было, как хрустят овсом кони да Шустрик, покончив со своей долей, обрывает ветки орешника.
Появился Аркуэнон, неся на плече крупную косулю.
— Вот это да! — обрадовался Углук.
— Молодец, Аркуэнон, — сказал Каспар.
Бертран и Углук вооружились ножами и стали быстро и умело свежевать косулю, тем временем Фундинул развел костер и нарезал прутьев, на которые стал насаживать куски мяса. Снятую шкуру отложили в сторону, в нее завернули кости и потроха, чтобы закопать и не дать лесному зверью разбросать останки, тем самым обозначив место стоянки.
Скоро мясо зарумянилось, пуская сок, Углук громко сглотнул и отвернулся, чтобы уменьшить мучения.
— Эх, жаль, что приправ у нас мало, можно было подстрелить еще одну и закоптить, — сказал Фундинул.
— Коптить мясо нет времени, — сказал Каспар. — Хорошо, если по следу никто не идет…
Он прислушался: посторонних звуков не было. Аркуэнон тоже выглядел спокойным; выполнив свою часть работы, он терпеливо ждал, когда мясо будет готово.
— Ну что, скоро? — спросил Углук, от нетерпения поднявшись и кружа вокруг костра.
— Не спеши, — отвечал Фундинул, тыкая ножом в куски готовившегося мяса. — Видишь, сок пока красный. Значит — рано!
— Я бы и так съел! — почти застонал орк.
— Ты бы и сырым съел, это все знают…
Наконец мясо было готово, и все расселись вокруг костра.
— Ну хоть поедим спокойно, — сказал Бертран. Аркуэнон вдруг застыл, не донеся кусок до рта.
— Ветка треснула, — сказал он, подтягивая к себе лук.
— Тебе не почудилось? — спросил Каспар и поднялся, чтобы проверить, на месте ли «Железный дождь».
— Я проверю.
Эльф бесшумно растворился среди кустов орешника, остальные разобрали оружие, готовясь к возможному нападению.
Вскоре Аркуэнон вернулся.
— Никого, — сказал он.
— Значит, показалось, — улыбнулся орк и снова принялся за еду.
— Нет, сломанную ветку я нашел, но больше никаких следов.
— Может, она сама по себе сломалась? — предположил Бертран.
— Будем предполагать худшее, — сказал Каспар. — Скорее всего, за нами следят.
