ГЛАВА 4
Беккер постучал в косяк открытой двери.
— Да, майор? — произнес генерал, поднимая голову. — Чем могу помочь?
— Сэр, я должен обсудить с вами серьезную проблему, — сказал Беккер.
— Надеюсь, не историю вашего клиента? — сухо осведомился генерал.
— Нет, сэр. Дело касается Фрэнклина Уильяма Джиллетта.
— Никогда не слышал о нем.
— Он был главным судовым врачом на «Рузвельте», сэр, — пояснил Беккер.
Генерал нахмурился.
— Тем не менее это имя мне незнакомо. Что у вас за проблема, майор?
— Проблема в том, сэр, что он может мне понадобиться в качестве свидетеля.
— Вам не нужно мое разрешение, чтобы послать ему повестку.
— Все не так просто, сэр, — сказал Беккер. — Могу я присесть?
— Разумеется, — сказал генерал, указав на кресло напротив его стола. — Что-нибудь выпьете?
— Спасибо, сэр, нет.
— Сигару?
Беккер покачал головой.
— Ну хорошо, майор, — сказал генерал, откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы. — Вы говорите, что все не так просто, как кажется. Обычный случай в вооруженных силах. Почему вам нужен Джиллетт?
— Я не сказал, что он мне нужен сэр, — осторожно ответил Беккер. — Я сказал, что он может мне понадобиться.
— Почему?
— Он выбросил тела убитых в космос, не сделав вскрытия.
— Разве причина их смерти вызывала какие-то вопросы? — осведомился генерал. — Насколько я понимаю, там было около дюжины свидетелей.
— Нет, сэр, причина их смерти была очевидна.
— Что же тогда?
Беккер неловко пошевелился в кресле.
— Есть вопросы касательно их личности, сэр.
— Дженнингс все еще утверждает, что они были инопланетянами?
— Да, сэр.
— Кажется, мы договорились, что вы убедите его передумать.
— Договорились мы с вами, генерал, — уточнил Беккер. — Дженнингс пока что не дал своего согласия.
Генерал нахмурился.
— Понимаю.
— И если мне предстоит защищать его, — продолжал Беккер, — может случиться так, что мне понадобится вызвать в качестве свидетеля главного судового врача Джиллетта.
— Да, это вы уже сказали. — Генерал пыхнул дымком сигары. — Так валяйте, посылайте ему повестку, если вам так хочется. Я не вижу, в чем здесь проблема.
— Он сейчас на борту «Мартина Лютера Кинга».
— Это невозможно.
Беккер поднялся и подошел к компьютеру.
— Можно?
— Сколько угодно.
Он запросил компьютер о местопребывании Джиллетта и получил тот же самый ответ, что и на прошлый свой запрос.
— Это же нарушение инструкций, — наконец проговорил генерал.
— Вот в чем моя проблема, сэр, — сказал Беккер. — Сейчас Джиллетт где-то между Ураном и Нептуном. Даже если бы «Кингу» было приказано немедленно повернуть на базу, нам пришлось бы отложить суд… и стоило бы это непомерных денег.
— Это верно, — согласился генерал. Мгновение он смотрел на кончик своей сигары, потом поднял взгляд. — Но я не вижу причины, почему бы нам не связаться с «Кингом» по радио, чтобы вы получили от Джиллетта нужные показания.
Беккер покачал головой.
— Мне не нужны его показания. Мне нужно его свидетельство под присягой, в присутствии суда.
— Думаю, что суд согласится с тем, что следует позволить вам допросить его по радио.
— Сэр, он почти наверняка окажется недоброжелательно настроенным свидетелем. Я не смогу устроить ему перекрестный допрос, если каждого ответа нужно будет ждать двадцать минут.
— Значит, вам придется выйти на суд без него, — твердо заключил генерал.
— Сэр, я не могу этого сделать, — сказал Беккер.
— А я не намерен тратить десятки миллионов долларов налогоплательщиков, возвращая на базу корабль только для того, чтобы доставить вам свидетеля, который наверняка подтвердит, что Гринберг и Провост были людьми.
— Тогда не можем ли мы отложить суд до возвращения «Кинга»?
Генерал энергично покачал головой.
— «Кинг» вернется не раньше чем через год, а пресса уже намекает, что мы пытаемся защитить Дженнингса, потому что он один из нас. Я не позволю так надолго откладывать суд. Он состоится в назначенное время.
— Я вынужден буду заявить протест.
— Ваше право, если вам от этого станет легче. Черт побери, именно так я и поступил бы на вашем месте. Я бы подал прошение об отсрочке, о перемене судебного округа, о нарушении процессуальных норм — словом, обо всем, что пришло бы мне в голову. Никто вас не осудит, если вы сделаете то же самое. — Генерал умолк, и лицо его посуровело. — Но Дженнингс предстанет перед судом в следующий вторник, и ничто не сможет помешать этому.
Беккер несколько секунд сидел неподвижно, затем подался вперед.
— У меня еще один вопрос, сэр, — сказал он.
— Насчет суда?
— Насчет Джиллетта.
— Ну, что еще?
— Почему он получил назначение на «Кинг», если стандартная процедура для персонала, работающего в космосе, предусматривает шестимесячный перерыв между полетами?
— Возможно, им срочно понадобился судовой врач.
— Возможно, — повторил Беккер, — но зачем тогда это засекречивать?
— Засекречивать? — переспросил генерал. — Что-то я вас не понимаю.
— Когда я попросил компьютер указать мне, кто именно устроил Джиллетту новое назначение, компьютер сообщил, что эти сведения засекречены.
Генерал пожал плечами.
— Вероятно, какой-нибудь офицер решил прикрыть свою задницу от взбучки за то, что выдернул Джиллетта в космос раньше срока.
— Офицеров, которые могли бы отдать подобный приказ, не так уж много, — сказал Беккер. — Не могли бы вы выяснить, кто это был?
— Возможно. Но зачем?
— В данный момент Джиллетт — мой единственный свидетель. Если кто-то пытается убрать его до суда за пределы досягаемости, я хочу знать, кто делает это и почему.
Генерал иронически фыркнул.
— Майор, вы слишком много говорили с Дженнингсом. Вы уже высказываетесь так, словно и впрямь думаете, что на борту «Рузвельта» были инопланетяне.
— Нет, сэр, — ответил Беккер, — я так не думаю. Но я считаю, что имели место некоторые нарушения. Два трупа были выброшены в космос без вскрытия, а судовой врач, ответственный за это, вместо того, чтобы еще пять с лишним месяцев отдыхать у себя дома в Вайоминге, получил новое назначение на работу в глубоком космосе через одиннадцать дней после приземления «Рузвельта».
— Сомневаюсь, что между этими событиями есть хоть какая-нибудь связь.
— Я тоже, — признался Беккер. — Но мне нужно с чего-то начинать, а Джиллетт — все, что у меня есть.
— Что ж, я сделаю все, что в моих силах, — сказал генерал, поднимаясь на ноги и ожидая, пока Беккер последует его примеру. — Но я могу почти наверняка сказать, что он был назначен на «Кинг», потому что там срочно понадобился судовой врач. — Он проводил Беккера к двери. — Я дам вам знать, как только что-то выясню.
— Спасибо, сэр, — ответил Беккер, хотя внутренний голос говорил ему, что генерал и пальцем не шевельнет, пока он сам опять не обратится к нему.
* * *
В своем кабинете Беккер снова включил компьютер.
СКОЛЬКО СТАРШИХ ОФИЦЕРОВ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ В ДАННЫЙ МОМЕНТ ПОЛНОСТЬЮ ГОДНЫ ДЛЯ РАБОТЫ В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ?
Компьютеру понадобилась почти минута, чтобы ответить:
ДВАДЦАТЬ ТРИ.
Беккер набрал следующий вопрос:
СКОЛЬКО СТАРШИХ ОФИЦЕРОВ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ, ПРОВЕДШИХ НА ЗЕМЛЕ СВЫШЕ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ, ПРИГОДНЫ СЕЙЧАС ДЛЯ РАБОТЫ В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ?
На сей раз ответ последовал куда быстрее:
СЕМЕРО.
Почему-то Беккера это нисколько не удивило.
* * *
— Ну, что? — спросил Дженнингс, как только дверь его палаты закрылась, пропустив Беккера. — Вы нашли его?
— И да, и нет.
— То есть как?! — воскликнул Дженнингс, вскакивая на ноги.
— Долгая история, — ответил Беккер, тяжело опускаясь в кресло. — И почему, черт побери, вам не пришло в голову, что они русские шпионы? — с тяжелым вздохом осведомился он. — После сегодняшнего утра я ухватился бы за это двумя руками.
— Они добрались до Джиллетта, — уверенно сказал Дженнингс.
Беккер кивнул.
— Мертв? — спросил Дженнингс.
— Все равно что мертв, потому что пользы нам от него примерно столько же, — ответил Беккер. — Ему дали новое назначение в глубокий космос через одиннадцать дней после приземления «Рузвельта». Сейчас он уже за Ураном.
— Я так и знал, — пробормотал Дженнингс. — На каком корабле?
— На «Кинге». Я проверил служебные списки — существует семеро годных к службе судовых врачей, которых могли бы назначить на «Кинг», но выбрали именно Джиллетта. — Он закурил маленькую сигару. — Кто-то нарушает множество инструкций, лишь бы я не мог построить для вас линию защиты. — Беккер скорчил гримасу. — Я бы согласился даже на бразильских шпионов. Какого дьявола это оказались именно инопланетяне?
— Я их не выбирал, — ответил Дженнингс.
Беккер помолчал, тщетно пытаясь разыскать связь.
— У меня вопрос, — сказал он наконец. — Джиллетт еще несколько месяцев не должен был работать в глубоком космосе. Как это может подействовать на его организм?
— Понятия не имею. Кажется, возможна атрофия мышц и еще какие-то нелады с сердечно-сосудистой системой. Я не медик.
— Но он не умрет?
— Скоре всего нет. Какие-то китайцы провели в глубоком космосе четыре года.
— То есть, если он будет жив к тому времени, когда «Кинг» вернется из полета, это еще ничего не докажет?
— Что, например?
— Например, что он инопланетянин, — пояснил Беккер, чувствуя себя по-дурацки.
— Нет.
— Тогда мы снова уперлись в глухую стену. Мне дали разрешение допросить его по радио, но я не могу вызвать его на свидетельское место. Его не станут отзывать, суд не будет отложен, и, как вы сами сказали, то, что он останется жив после этого полета, никак не доказывает, что он не тот, кем кажется. — Беккер в упор поглядел на своего клиента. — Я чертовски хороший адвокат, но мой запас идей истощился.
— Я не стану ссылаться на невменяемость, — непреклонно сказал Дженнингс. — Мне нужен мой день в суде. Я заставлю их понять, что происходит.
— Вы получите свой день в суде, — сказал Беккер, — но если вы заявите о своей невиновности и проиграете, то окажетесь перед расстрельным взводом, а сейчас я ничем не могу предотвратить подобный исход. — Он вздохнул. — Джиллетт был не лучшим нашим шансом — он был нашим единственным шансом.
— Должно быть что-то еще.
— Всегда остается временная невменяемость.
— Нет!
— Хорошо. Я не стану больше говорить об этом. — Беккер сделал паузу и добавил: — В это посещение.
— В любое посещение, — сказал Дженнингс. — Я точно так же в своем уме, как и вы. Единственное различие между нами в том, что я понимаю, какая опасность грозит нашей планете, а вы — нет.
— Хотел бы я, чтобы во всей этой чертовой космической программе отыскался хоть один человек, который разделяет ваши взгляды!
— Он уже есть.
— Вот как? — резко переспросил Беккер. — Кто же?
— Тот, кто устроил Джиллетту новое назначение.
Беккер расслабился.
— Что ж, найдите его, и я устрою ему перекрестный допрос.
— Вы мой адвокат, — раздраженно заметил Дженнингс, — вы его и ищите.
— Попытаюсь, — ответил Беккер, — но если военные захотят сохранить его имя в тайне, у меня может уйти на это не один месяц. А у вас — меньше двух недель.
Дженнингс вздохнул.
— Это не ваша вина, — сказал он наконец. — Если даже, мы сумеем близко подобраться к нему, он исчезнет или получит новое назначение, как Джиллетт.
— Мне никто не дает нового назначения, — заметил Беккер, — хотя я об этом просил, и не единожды.
— Это потому, что вы не знаете правды, — пояснил Дженнингс.
— Кто же ее знает, кроме вас и Джиллетта, а также парня, который устроил ему назначение на «Кинг»?
— Кто-то должен знать. Гринберг, Провост и Джиллетт попали на «Рузвельт» не по воле случая.
— Кто может знать правду — кроме этих заговорщиков, которые изо всех сил стараются ее замолчать?
Дженнингс пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Капитаны других кораблей?
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Если бы они поняли, что происходит, я был бы не единственным капитаном, ожидающим суда. — Он помолчал, задумчиво глядя на Беккера. — Знаете, майор, я никак не могу вас понять.
— Меня? — удивленно переспросил Беккер.
— Вы прочитали мой блокнот, вы видели, как они ловко убрали Джиллетта из пределов досягаемости, вы выдвигаете здравые требования и получаете бессмысленные отказы — и все-таки вы мне не верите.
— Я верю, что кто-то не хочет, чтобы Джиллетт давал показания под присягой, и верю, что он должен был бы сделать вскрытие. Это не приводит меня к автоматическому выводу, что нам угрожают инопланетяне, как две капли воды похожие на людей. — Он помолчал. — Наиболее очевидное объяснение — кто-то пытается манипулировать судом, чтобы не нанести удар по престижу армии. В конце концов, у нас есть капитан, который хладнокровно застрелил двоих членов своего экипажа, и судовой врач, который не позаботился о вскрытии, и кто знает, что еще может выплыть на свет, если я копну глубже? Два-три скандальных заголовка в прессе — и, Конгрессу может прийти в голову прикрыть всю космическую программу. В конце концов, есть и другие нации, которые занимаются поисками чужих цивилизаций; они обойдутся и без нашей помощи. — Он помолчал. — Как бы то ни было, вот каково мое заключение.
Дженнингс закурил сигарету, и на несколько минут оба они замолчали. Первым заговорил капитан:
— Черт возьми, надеюсь, что вы думаете, а не спите с открытыми глазами.
— Я думаю, — заверил его Беккер.
— И что же?
Беккер пожал плечами.
— Ничего не приходит в голову. — Он загасил окурок и тут же закурил новую сигару. — Суть вот в чем: у вас, возможно, самое нелепое оправдание своих действий, которое когда-либо встречалось в судебной практике. Если мы не сможем найти хоть кого-нибудь, кто сможет подтвердить имеющиеся у нас факты, комики в ночных клубах включат ваши показания на суде в свои программы. У нас был один человек, который мог бы помочь нам. Он был бы враждебно настроенным свидетелем, и вполне вероятно, что я не сумел бы сломать его, но он, во всяком случае, был в нужное время в нужном месте. Если мы не отыщем кого-нибудь еще, вас объявят невменяемым независимо от ваших слов, и, если вам повезет, вас засадят в психушку до конца ваших дней, вместо того чтобы расстрелять. Я достаточно прямо изъясняюсь?
— Да.
— Тогда дайте мне имена людей, у которых были бы причины думать, что на борту «Рузвельта» есть инопланетяне.
— Таких людей нет.
— Вы ни с кем не делились своими подозрениями?
— Нет, — устало сказал Дженнингс. — Как я вам уже говорил, я обиняками затронул эту тему в разговоре с двумя моими офицерами, но никогда не говорил откровенно, что я думаю.
— Что вы имеете в виду под словом «обиняками»?
— Я спросил их, не заметили ли они чего-нибудь необычного в поведении Провоста или Гринберга.
— И что они сказали?
— Они ушли от ответа.
— Имена этих офицеров?
— Монтойя и Малларди.
— Их звания?
— Оба они лейтенанты, и ни один из них ни разу прямо не возразил мне. Они мямлили что-то: мол, работа в космосе вызывает кое-какие странности в поведении экипажа, и я не стал развивать тему.
— Вы не знаете, после разговора с вами кто-нибудь из них стал сам следить за поведением Гринберга или Провоста?
— Нет.
— Но это возможно? — не отступал Беккер. — В конце концов, в глубоком космосе тем, кто не занят научными исследованиями, заняться практически нечем, а они могли искать способ заслужить ваше расположение.
— Это возможно, — признал Дженнингс. Подумал немного и энергично закивал: — Да, это вполне возможно!
— Отлично, — сказал Беккер. — Не надейтесь слишком на многое, потому что они вполне могут сказать мне, что Провост и Гринберг были стопроцентно нормальными людьми, но, во всяком случае, у меня теперь есть другой след.
Он поднялся и, дойдя до двери, обернулся к Дженнингсу:
— Хотел бы я знать, почему меня не оставляет чувство, что оба они окажутся на борту «Кинга»?
* * *
Три часа спустя Беккер все еще не знал, где находятся оба офицера, и уже устал утыкаться в один тупик за другим. Он больше не сталкивался с засекреченной информацией — его компьютер попросту не смог отыскать ни единого намека на местопребывание Монтойи и Малларди.
Наконец он вызвал по видеофону Магнуссена.
— Привет, Макс, — сказал тот, поднимая взгляд от экрана собственного компьютера. — Чем могу помочь?
— Точно не знаю, — ответил Беккер, — но происходит нечто занятное.
— Это касается дела Дженнингса?
— Да.
— Может, заглянешь в мой кабинет и мы обсудим все за выпивкой?
Беккер покачал головой.
— Мне не нужна выпивка, Джим. Мне нужны ответы.
Добродушная усмешка исчезла с лица Магнуссена.
— Похоже, ты не шутишь.
— Не шучу, — подтвердил Беккер. Он помолчал. — Послушай, я понимаю, что военные хотят уладить это дело без шума и пыли, но на сей раз они зашли слишком далеко.
— Не понимаю, о чем ты.
— Они дают мне сумасшедшего клиента и меньше двух недель на подготовку дела. Ладно. Я могу понять их желание ускорить процесс. Они не позволяют мне отказаться от дела. Ладно, моя гарвардская степень кое-кому колет глаза, и я нажил немало врагов, которым хотелось полюбоваться, как я провалюсь с треском. Это я могу пережить. Но я строю защиту, хватаясь за соломинки, и мне, мать их так, не нравится, когда эти соломинки таскают у меня из-под носа.
— О чем ты говоришь, Макс?
— Кто-то добирается до моих свидетелей.
— Я не знал, что у тебя есть свидетели.
— У меня их нет.
— Что-то я запутался, — сказал Магнуссен. — Как может кто-то давить на твоих свидетелей, если у тебя их нет?
— Я не сказал, что на них давят.
Магнуссен неуверенно усмехнулся.
— Вот теперь я окончательно запутался.
— Черт подери, Джим! Всякий раз, когда я добираюсь до потенциального свидетеля, кто-то выдергивает его у меня из-под носа.
— Из-под носа? — переспросил Магнуссен. — Будь добр, объясни.
— Мне нужен главный судовой врач «Рузвельта», человек по имени Джиллетт. Знаешь, где он сейчас?
— Нет.
— На полпути между Ураном и Нептуном!
Магнуссен нахмурился.
— Ты сказал генералу, что Джиллетт в глубоком космосе?
— Разумеется, сказал!
— И что же?
— Он считает это нарушением всех инструкций, он сочувствует мне, но и пальцем не шевельнет, чтобы вернуть его назад — и не позволит мне просить об отсрочке.
Магнуссен уставился в объектив.
— Поверь мне, Макс, я ничего об этом не знал. Если тебе нужна отсрочка, я поддержу твое требование.
— Из этого ничего не выйдет, и мы оба это знаем, — сказал Беккер. — Военные, как шакалы на львиной охоте, хотят получить свой фунт плоти — и поскорее.
Магнуссен мгновение молчал, затем заговорил вновь:
— Ты сказал — «свидетели». Кто еще?
— Двое — лейтенант Джеймс Малларди и лейтенант Энтони Монтойя.
— Они тоже в глубоком космосе?
— Понятия не имею, — сказал Беккер. — О них я ничего не смог выяснить.
— Это же нелепо, Макс. В армии никто не пропадает бесследно.
— Эти двое пропали.
— Может быть, их нет в списках действующих офицеров, но…
— Черт побери, Джим, я знаю, как надо работать с компьютером!
Магнуссен задумчиво помолчал.
— Они для тебя очень важны?
— Почем мне знать, если я еще не говорил с ними?!
— Понимаю, — сказал Магнуссен и вновь умолк. — Ладно, Макс, пора переходить к следующему вопросу: почему ты мне обо всем этом рассказываешь?
— Потому что я ничего не могу выяснить.
— Но почему ты думаешь, что я могу?
Беккер в упор взглянул в объектив камеры.
— Потому что ты представляешь сторону, которая прячет от меня этих парней. — Он сделал паузу. — Скажи своим людям, Джим, что если кто-нибудь не отыщет для меня этих двоих к завтрашнему утру, я обращусь к репортерам и во все горло завоплю: «Сокрытие информации!» Честное слово, я так и сделаю.
— Почему бы тебе самому не сказать им об этом? Это ведь и твои люди.
— Сейчас — нет. Понимаешь, они ведь и в самом деле что-то от меня скрывают.
— Что именно?
— Не знаю, — сказал Беккер. — Может быть, Гринберг и Провост покупали у Джиллетта наркотики, и они пытаются замолчать это. Может быть, один из них и вправду был русским шпионом, хотя Дженнингс об этом понятия не имел. Может быть, Джиллетт был отчислен за неуспеваемость и дал взятку, чтобы получить свой медицинский диплом. Я не знаю, что они скрывают, и мне на это наплевать, пока я могу заниматься только своим делом — но если они и дальше будут вмешиваться, я это, черт побери, выясню.
— Макс, по-моему, тебе это все приснилось.
— Черта с два — приснилось! — горячо воскликнул Беккер. — Они связали мне руки, как могли. По правде говоря, как только я закончу разговор с тобой, я отправлюсь в такое местечко, где меня не смогут найти и запретить мне говорить с репортерами. Я позвоню тебе через четыре часа.
— Макс, это вряд ли необходимо.
— Я так не думаю. Ты сделаешь то, о чем я прошу, или нет?
— Почему ты так упорно втягиваешь меня в это дело? — жалобно спросил Магнуссен. — Господи, я же, в конце концов, обвинитель!
— Потому что я думаю, что ты честный человек.
— Вот спасибо! — мрачно отозвался Магнуссен.
— Скажи, что не станешь мне помогать, и я изменю свое мнение.
Магнуссен умолк надолго. Наконец он заговорил:
— Значит, через четыре часа?
— Около того.
— И их имена — Малларди и Монтойя?
— Верно, — сказал Беккер.
— Ладно, Макс, — сказал Магнуссен. — Я это сделаю.
— Спасибо тебе. И удачи.
— А я и не сомневаюсь, что мне все удастся, — сказал Магнуссен. — Кто же станет рисковать карьерой ради чокнутого, который считает, что спас всю планету, прикончив двоих чужаков, похожих на людей?
— Именно это меня больше всего и озадачивает, — признался Беккер.
— Я сейчас же займусь этим и посмотрю, что выйдет, — пообещал Магнуссен.
— Думаю, ты будешь удивлен, — сказал Беккер. «Но не настолько удивлен, насколько удивлюсь я, если хоть один из них окажется на Земле», — мысленно добавил он.
