Бывают в жизни такие моменты, когда всего тебя наполняет пустое безразличие: к окружающему, к друзьям, к самому себе. Ты не хочешь этим никого обижать, не хочешь никому делать больно — ты вообще ничего не хочешь. Только бы избавиться от той ноши, что жжет грудь изнутри! Самым смелым это удается. «Когда бы неизвестность после смерти…» Нет, здесь было кое-что другое. Да, он, Ренкр, стал причиной гибели драконов Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка, и, если бы не было у него других обязанностей, он бы с радостью — «в страну, откуда ни один не возвращался». Но были горяне, которым нужна его помощь, в Хэннале дожидалась его мать (тогда он еще не знал, что мать… что матери давно уже нет). В общем, нужно было как-то жить. Как? Он не представлял себе этого и поэтому покорно брел за бессмертным по узкой тропке, спускаясь с горного пика — одного из трех, образующих — образовывавших — столицу драконьей державы. До сих пор Ренкр не мог понять, каким образом Черный так быстро добрался до Эндоллон-Дотт-Вэндра, но явно не по земле — слишком уж неуверенны были его шаги, слишком часто он осматривался, отыскивая путь. Да и припасы…

Здесь размышления долинщика были прерваны возмущенным урчанием желудка: организм требовал свое и не желал принимать ко вниманию душевные переживания хозяина. Пришлось остановиться и поесть. Бессмертный пошел на это с неохотой — близость драконьего города делала его нервным, хотя, как отметил Ренкр, прежние настороженность и необъяснимость поступков, кажется, исчезли. Дай Создатель, чтобы навсегда. Это особенно кстати сейчас, когда юноша понятия не имеет, каким путем ему возвращаться назад. Кроме того, он не знал, пойдет ли иномирянин с ним или же завтра, упаковав вещи, распрощается и направится совсем в другую сторону. Разумеется, последняя просьба умирающего — закон, но мало ли… Сам Ренкр не собирался на Срединный континент. Пока не собирался. Вначале — селение и обломок Камня.

Вот он, лежит в кармане, эта злобная насмешка судьбы. Ведь можно же было никуда не идти, можно было уже тогда, после сражения, догадаться, что к чему, и повернуть домой. И остались бы живы драконы, и…

Да что там! Он ведь знал, что не повернул бы, не убедившись до конца, что это обломок именно Камня жизни, а не, положим, какого-нибудь другого камня. И не стоит забывать о предназначении, созданном драконами. Конечно, оно было слабее, чем предназначения Создателя, на которых держится (или уже только держался?!) мир, но действует так же безотказно. И сам Ренкр — наглядный тому пример.

Бессмертный торопился, и поэтому парень не стал долго засиживаться, мудрствуя. Этим можно заниматься и по дороге.

Когда они вышли из Зала, было раннее утро. К полудню путники оказались на перевале. Обессиленный событиями последней недели, Ренкр физически не мог двигаться дальше, и, сколь бы ни был недоволен Черный, пришлось остановиться здесь на ночь. Неподалеку отыскалась маленькая, но уютная пещерка, рядом виднелась серая, с золотистыми вкраплениями, жила горюн-камня. Долинщик постелил у входа одеяло и расслабленно откинулся на спину, чувствуя, как постепенно уходят из мышц боль и усталость. Прямо над ним распахнуло объятия голубое, без единого облачка, небо; по травинке рядом с лицом полз муравей — маленький такой черный муравей, деловито перебирающий всеми шестью ножками и размахивающий перед собой усиками.

Ренкр даже не заметил, как заснул.

Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Ну разумеется, бессмертный, кому ж еще здесь оказаться.

— В чем дело? — спросил Ренкр полусонно, еще не понимая точно, что происходит, но уже отмечая какое-то изменение в окружающем.

— Вставай, замерзнешь ведь. — Иномирянин подал руку и помог подняться. Показал на небо: — Думается мне, скоро погодка окончательно испортится.

Ренкр проследил за его рукой: небосвод заполонили темные тучи и отовсюду наползали новые — мрачные, недовольные, раздосадованные. Усилился ветер.

Ренкр свернул одеяло, отмечая, что муравей, так усердно карабкавшийся по травинке, куда-то исчез. «И никто ведь о нем не вспомнит. Потому, что и не знал-то никто», — пришла ниоткуда в голову дурацкая мысль.

Альв отнес одеяло в пещеру, хотел было помочь Черному нарубить горюн-камня, но внезапно понял, что не может даже взять в руки секиру. Не потому что… а просто тяжело. Бессмертный коротко кивнул и продолжал работать — до грозы следовало вырубить побольше камня: кто знает, что еще за гроза такая, в это время ткарна ей здесь просто не полагается быть. Ренкр внимательно выслушал опасения иномирянина, задумчиво взглянул на небо и присел у края тропы, опустив ноги в сухую бездну, заканчивавшуюся острыми и не очень камнями далеко внизу. Воздух наполнился ожиданием грядущего «чего-то» и буквально вибрировал от этого. Стало свежо… и немного страшно. И… так страшно Ренкру еще никогда не было. Чувствовалась вся масштабность, величественность и глубина того, что наступает. «Мы живем во время перемен, и только потом, спустя много ткарнов, оглянувшись, сможем решить, были ли эти перемены к лучшему или нет. А скорее всего, мы-то как раз и не сможем оглянуться и решить, потому что перемены эти поглотят нас, как река — упавшие капельки дождя, незаметно для себя и для других».

Дождь пришел вместе с темнотой. Он ударил молниеносно, пробушевал что-то около получаса и утих. Они разожгли костерок у самого входа в пещеру, чтобы дым выходил наружу, а не скапливался под потолком. Пламя отсветами ложилось на лица и стены, где-то высоко в ночном небе зажглись звезды, и стали видны горы Эндоллон-Дотт-Вэндра. Туда большими усталыми тенями слетались драконы. Потом они прыгали, и Ренкр смотрел на это, потому что не смотреть было невозможно. Последним ушел Король. Отсюда точно не разобрать, но альв знал: Король. По-другому просто не могло быть.

Потом снова начался дождь, но на сей раз уже не получасовой, а затяжной, с ветром, молниями, громом и прочими атрибутами. Дождь смывал безразличие, словно вливал в душу и тело какие-то мысли и желания. Было прохладно, но в общем довольно приятно. Шальные капли залетали в пещеру, ударяясь о ее каменный пол, стекая в небольшое углубление и образуя миниатюрную лужицу. На ее поверхности плясал свой собственный маленький костер, отражались долинщик и бессмертный.

— Так как же тебе все-таки удалось добраться сюда?

Иномирянин пожал плечами и начал рассказывать, глядя в ночной шелест дождя снаружи.

К оставленной пещере я вернулся нескоро. Во-первых, мне пришлось нести на себе вещи — и свои, и Ренкровы, а во-вторых, выйти через ворота наружу оказалось не так-то просто… В общем, добрался я таки до пещеры и уже на подходах почувствовал, что там кто-то есть. «Н-да, это место явно пользуется удивительной популярностью. С чего бы?»

Впрочем, кто б там ни был, своего присутствия он не скрывал: клекотал, возился, словно… А интересная мысль.

Я не стал дожидаться, пока очередной посетитель изволит выйти, и проник внутрь. Это был грифон, тот самый грифон, сын которого недавно изволил рухнуть в нарубленные мной дрова. Интересно, что на сей раз. Нечаянный гость — огромное существо с телом льва, хвостом, крыльями и головой орла — смущенно щелкнул клювом:

— Вот, думал, может, помощь какая-нибудь понадобится. Ведь ты так быстро ушел, а…

Помощь? Помощь на самом деле понадобится, вот только не мне. Боже, какой-то грифон… в то время как я побоялся вызволить человека… ну, альва, какая разница! — альва, с которым мы прошли столько дорог, испытали столько лишений, делились последним куском!.. Ведь даже мысли об этом какие-то неестественные, словно все — из умной книжонки.

Чушь! Разборки со своей совестью — попозже. На это у тебя впереди целая вечность. Нужно спасать альва. Наверное, как раз сейчас дракон уносит его из Гритон-Сдраула. Ладно, посмотрим, что у нас получится…

Грифон согласился почти сразу. Не мешкая, я подхватил вещи и взобрался на его широкую спину. И мы отправились в Эндоллон-Дотт-Вэндр. Вот и все. Так просто, что остается только рассмеяться, но почему-то как раз рассмеяться не получается. Наверное, от осознания собственной трусости, никчемности. Ведь даже попал я в страну драконов исключительно благодаря внешним обстоятельствам: не прилети грифон — кто знает, что бы я тогда делал?.. А мог, мог попытаться вызвать Хризаурга, уж он бы отнес меня куда угодно и в такие сроки — куда уж грифону.

Впрочем, все эти самокопания остались при мне. Ренкру я пересказал свою историю в более терпимом варианте и, разумеется, в более коротком. Никогда не любил виниться перед другими — слишком простой и жалкий выход. Намного труднее выдержать суд самого себя, уж поверьте. А еще сложнее — искупить вину в собственных глазах. В конце концов, таковое искупление все равно происходит только перед лицом своей совести.

Но сейчас меня беспокоило не это. Нужно было решить, что же делать дальше. Поход на северо-запад закончился, и результаты оказались слишком неутешительными, чтобы следовать дальнейшим планам. Правда, я окончательно убедился в своих подозрениях, теперь многое становилось понятным, но еще большее требовало объяснений. Например, теперь я знал, что в столицу драконов меня вела созданная ими предопределенность — просто задело ее краем еще тогда, в Хэннале, и с тех пор не отпускало — вот до сегодняшнего дня. Или?.. Или еще не отпустило? Кто знает, может быть, Король успел создать новую, для того, чтобы я таки добрался до Повелителя драконов. Ну, здесь ему придется туго — на Срединный я, конечно, отправлюсь, но только после того, как помогу Ренкру попасть в селение и установить обломок Камня в отверстие над котлованом. Тем более что куда-куда, а на Срединный меня никак не тянет. Нечего мне там делать, слишком много воспоминаний, слишком мало друзей… живых друзей, наверное, еще меньше. Даже в Аврию я бы отправился намного охотнее, чем на Срединный. Но больше всего не давало мне покоя то письмо, придавленное окатышем, лежавшее на столе в башне. А ведь еще оставался неизвестный, убивший Свиллина, был еще Дэррин, к которому я очень хотел наведаться и пообщаться на разные интересные темы. Наконец, был Темный бог, единица неизвестная, но весьма значительная, судя по последним событиям.

И вот пока я все это обдумывал, какая-то маленькая моя частица, которую принято называть чувством самосохранения, вопила: «Бежать! Надо немедленно бежать — вообще из этого мира. Слишком уж серьезная каша здесь заваривается — не на твой бессмертный желудок. Бежать!»

Стоило больших усилий ее заглушить. А стоило ли?..

— Так что же дальше? — спросил Ренкр.

Он подсознательно боялся этого вопроса — боялся, потому что в ответ, скорее всего, услышит, что дальше их с Черным пути расходятся. И вот потом-то перед ним на самом деле встанет вопрос: а что же дальше? И главное — как? Бессмертный помолчал, глядя на мокрую сеть дождя, все падающую, падающую, падающую — как те драконы на далеком Карнизе. Прошло немного времени, но альв уже успел приготовиться к самому худшему.

— Дальше пойдем на восток, — решительно ответил Черный. — Перейдем горы и отправимся по восточным равнинам в Котор-Молл. На запад все равно соваться не стоит — слишком уж густы и малонаселены тамошние леса.

— А дальше? — упрямо повторил долинщик. — Я ведь имею в виду, что мы будем делать дальше вообще.

Иномирянин пожал плечами:

— Помогу тебе добраться до Санбалура, потом отправлюсь в свою башню, а уже оттуда — на Срединный. Вот и все.

— Как же мы минуем Брарт-О-Дейн? Ты же сам говорил, что гномы не отказываются от мести — никогда.

— А по воде и минуем. Ближайший к нам гномий порт, расположенный на северо-восточном побережье, — Рангхорн. Там сядем на любое судно, идущее на восток. Это будет значительно быстрее — если повезет с погодой.

— А если не повезет?

— Так ведь другого выхода у нас просто нет, — пожал плечами Черный. — Дай Создатель, чтобы все обошлось на корабле. А ведь будет еще путь к Рангхорну — и путь неблизкий. Так что не бери дурного в голову. Когда доберемся до Брарт-О-Дейна, тогда и разберемся. Не исключено, что столь небезразличная к нам судьба выкинет очередной фортель, в результате которого все наши планы так и останутся всего лишь планами — и не более.

Ренкр кивнул. Дождь вроде немного утих. Иномирянин отодвинул одеяло подальше от огня, пожелал спокойной ночи и, отвернувшись, заснул. Ренкр же подошел к выходу из пещеры, вдыхая полной грудью изменившийся, словно бы пронизанный живительной энергией воздух. Спать не хотелось совсем, зато давила неосознанная необходимость еще раз попробовать разложить происходящее по полочкам. Слишком уж много полочек оставалось свободными…

По крайней мере, теперь становилось понятным поведение Ахнн-Дер-Хампа: с одной стороны — покорность требованиям Панла, чтобы дракон увез его внука, с другой — слова этого странного создания /от судьбы не уйти. И не важно, называть ли ее судьбой, или предназначением, или роком, — все равно не уйти!/.

Выходит, он знал, он был одним из посвященных в тайну Короля. Просто в последний миг испугался смерти, настолько испугался, что забыл обо всем — и вспомнил только тогда, в реке. Когда, в общем-то, можно было уже и не вспоминать: слишком поздно. А что же Ворнхольд? Неужели его действия тоже оказались предопределены драконами? Все-таки он был мудрецом. Может, все обстоит чуть иначе? Что, если предопределение, созданное в агонизирующей попытке драконов спасти если не жизнь, то хотя бы честь, было тоже предопределено… Создателем?..

Ладно, все это материи высокие и очень далекие от действительности. Действительность — вот она: выбитые зубы, раны по всему телу, снова накатившая усталость, сиротливая пещерка на перевале и в ней — два одиноких двуногих существа, у которых впереди еще много недель пути. И нужно ложиться спать, потому что завтра — в дорогу.

Так он и сделал. Снаружи лениво капал дождь, и где-то пел одинокий сверчок. Догорал костер.

На сей раз Вальрон вышел ему навстречу. Что-то не то было в поспешных движениях старика, в его прищуренных глазах, в сильнее обычного дрожавших руках. Ренкр поздоровался с учителем, и тот ответил как-то неуверенно, испуганно. Потом положил узкую сухую ладонь на плечо парня:

— Ну вот все и началось для тебя, мальчик.

Ренкр, улыбнувшись, покачал головой:

— Все наконец-то закончилось.

Мастер посмотрел на него со странным выражением:

— Все только начинается, мальчик. Просто ты этого пока не понимаешь. Ты думал, что драконы и Камень — главное. Прости; но это далеко не так. Настоящий Герой никогда не остается невостребованным, потому что появляется он тогда, когда само время нуждается в нем. Поэтому у Героя может быть все, что угодно, кроме одного — кроме покоя.

— Даже в снах?

— Тем более… Но у меня малый срок, поэтому внимательно выслушай то, что я тебе скажу. Возвращайся. Не сворачивай с пути, возвращайся как можно скорее, потому что теперь ты нужен там, откуда ушел. Поторопись. И не забудь.

— О чем?

— О себе. Там поймешь… надеюсь. Все. Иди.

Утро своими лучами взрезало веки, пробуждая.

Чуть позже, обнаружив небольшое горное озерцо, путники решили искупаться, чтобы смыть с себя кровь Камня. Это получилось с превеликим трудом, а на теле, особенно на ладонях, рыжие пятна так и остались. Навсегда? «В конечном счете, все сводится к мозолям в душе, крови на руках и ожогам на сердце…»

Через пару дней путники перевалили через хребет массива Андорских гор и спустились в восточные равнины. Эта их часть принадлежала области, куда разумные существа заходить боялись (и будут бояться еще очень долго), потому что сюда частенько наведывались драконы Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка. Перед путешественниками расстилалась желто-зелено-коричневая равнина, еще не знавшая беспощадной потребительской руки обладателя разума. До тех пределов, куда только могли достичь взоры, она слаженно колыхалась высокими степными травами — словно дышал единый гигантский организм. В первый момент у Ренкра перехватило дух от такой величественной картины, но Черный тут же вернул его к суровой реальности, заявив, что отныне они будут передвигаться по ночам. Почему? Да потому, что дневные хищники опаснее ночных. Благо и тех и других здесь меньше, чем по ту сторону гор, в непролазных тропических лесах. Ренкр философски пожал плечами, мол, что ж поделаешь, будем дожидаться ночи. Забравшись на более или менее неприступный скальный выступ, к которому вплотную подступало травянистое море, они уснули.

Когда первые тени поползли от выступа к степи, бессмертный проснулся сам и растолкал Ренкра. Перекусив, путники отправились вслед за тенями. Стараясь не издавать лишнего шума, они углубились в траву, достававшую им до пояса. Постепенно стебли становились все выше и выше, и незаметно иномирянин и долинщик оказались окруженными со всех сторон травой, чьи верхушки покачивались уже где-то вверху. Это немного пугало, скорее всего тем, что видимость вокруг ограничивалась расстоянием вытянутой руки, а сведенные над головами стебли шелестели своей непонятной речью, вещуя беду. Благо не было нужды прорубать себе путь в этих гигантских зарослях травы: путешественники просто раздвигали стебли руками. Той ночью им не встретилось никого опаснее пиявки величиной с руку ребенка, которая попыталась впиться в Ренкра, но была разрублена на несколько частей, тут же уползших в заросли. Пару раз на путников нападали какие-то многоногие плоские твари, похожие на сколопендр, только сколопендр, вымахавших до неимоверных размеров. Отбиться от них было непросто, но после второго раза эти существа почему-то перестали нападать. Так продолжалось несколько дней. За это время долинщик восстановил утраченные силы и вернул себе форму, необходимую для долгих странствий.

Примерно через неделю, к концу очередной ночи (уже ближе к рассвету), за их спинами раздался сухой и громкий треск, на который бессмертный среагировал неожиданно и молниеносно. Он резко толкнул долинщика, да так, что тот повалился ничком прямо на землю, а сам выхватил арбалет и обернулся назад. Парень услышал звук выстрела, чмокнувший в вышине, и стук чего-то, тяжело упавшего невдалеке. Судя по всему, таинственный летун был сбит.

Ренкр встал и последовал за бессмертным к кривой вмятине в ковре травы. Там, сломав сочные стебли и перепачкавшись в их вязком соке, лежала тварь, похожая на мелких стрекоз — излюбленных героев игр юных хэннальцев. Как и в случае с льдистой змеей и углотом, прежде всего поражала разница в размерах. Насекомое, лежавшее перед ними, взлетев, могло бы понести на своей спине одного, а то и двух альвов. Сейчас же его прозрачные крылья помялись и вымазались в соке растений, а из раны на голове капала белесая жидкость. Тварь, однако, еще могла шевелить огромными темными зубцами, находящимися около ротового отверстия, а ее лапы бессильно дергались, вырывая и расшвыривая во все стороны комья земли.

— Что это? — потрясенно спросил Ренкр.

— Помнишь, когда мы миновали южную границу Брарт-О-Дейна, над нашими головами промелькнула такая разлапистая тень и я еще сказал, что это полетел посланник к Дэррину? То была такая вот стрекоза. Их зовут меганеврами. Прирученные, они способны переносить своих хозяев на значительные расстояния в очень короткие сроки. Гномы плохо умеют работать с ними, так что меганевр в Брарт-О-Дейне мало, зато на Срединном континенте их значительно больше. Дикие же формы этих стрекоз очень опасны. Тебе ведь известно, что они хищники?

Ренкр кивнул, завороженно глядя на бьющуюся в агонии стрекозу. Вот она снова дернулась и наконец застыла — уже навсегда.

— Ладно, — произнес Черный, оглядев небо над их головами. — Пошли-ка отсюда. Скоро появятся трупоеды, да и вообще — светает. Пора укладываться на покой.

Путники оставили меганевру позади и пошли к горам в поисках дневного убежища. С самого начала их странствия по травяному морю было решено, что они станут двигаться в виду гор, чтобы не потерять хотя бы этот ненадежный ориентир. Признаться, придерживаться его было нелегко, учитывая их до крайности ограниченный обзор, но в противном случае не существовало никакой гарантии, что путники не заблудятся и не станут кружить на одном и том же месте или же, к примеру, не пойдут в прямо противоположном направлении.

Они отыскали лысый холм, поднявшись на который смогли окинуть глазом окружающее пространство. Справа тянулась цепь гор, вокруг все так же шелестела трава. Перед тем как лечь спать, Ренкр взглянул на небо. Из-за горизонта выползали темные тучи, явно дожденосные. «Может, нас не зацепит», — с надеждой подумал долинщик.

Примерно в полдень начался ливень. Они проснулись и решили отправляться в путь. Пока лил дождь, хищники не могли им угрожать; во всяком случае, летающие. Единственной неприятной деталью было то, что теперь, впервые за очень долгое время, у них не осталось ничего, что могло бы защитить их от дождя. Но иномирянин сказал, что по этому поводу у него есть идея. Путники вернулись туда, где оставили издохшую стрекозу, и Черный отрезал от твари два крыла, соорудив из них некое подобие плащей. Благо падальщики, которые уже успели здесь побывать и оставили на теле стрекозы свои метки, убрались, потревоженные дождем. Ренкр и бессмертный последовали их примеру.

Ливень набирал силу. Косые его лучи падали со все нарастающей силой, стекая по измятому хитину самодельных плащей. Небо потемнело, словно уже наступила ночь. Нужно было искать укрытие, потому что идти дальше становилось невозможно — земля размокла и налипала на таццы, втягивая их в свое влажное черное чрево. Они взобрались еще на один холм — скорее даже это была груда большущих мшистых валунов, неизвестно откуда взявшихся в степи. Ренкр начал вглядываться в темнеющие неподалеку горные кручи, силясь угадать, куда стоит идти в поисках убежища. Вдруг в одной из расщелин мелькнул огонек. Парень показал на него Черному, и тот предложил сходить и посмотреть, что там такое.

Когда они приблизились к скалам, оказалось, что к огоньку ведет довольно приличная на вид ухоженная каменистая тропка. Сам же огонек вскоре оказался небольшим домиком, в окошке которого и горел свет. Домик создавал самое выгодное впечатление: казалось, за его стенами царят мир, покой и уют, хозяева в жизни не слыхивали о драконах, Темном боге и льдистых змеях, а самая большая проблема, могущая у них возникнуть, — нехватка дров вот в такую слякотную погоду, когда идти за новыми очень не хочется.

Поправив пояс с ножнами, Черный постучался в дверь прикрепленным к ней деревянным молоточком. Из дома тотчас ответили:

— Минуточку, сейчас открою!

Раздались уверенные шаги, и дверь отворилась. На пороге стоял эльф — это Ренкр понял с первого взгляда. Хозяин домика был стар, его седые волосы стягивала в небольшой пучок расшитая ленточка. Лицо, обильно покрытое глубокими морщинами, излучало радость и спокойствие. Небогатая, но красивая одежда сидела на нем естественно и удобно. В левой руке эльф держал узловатый посох, а правая придерживала дверь; на среднем пальце смутно мерцало лишенное всякой вычурности кольцо. Хозяин улыбнулся и отошел в сторону, пропуская гостей в дом:

— Входите.

Черный, а за ним и Ренкр вошли в сени, а оттуда — в небольшую комнатку, служившую эльфу, судя по ее виду, и гостиной и трапезной. Справа блестели мокрыми стеклами окна с резными деревянными рамами, слева — виднелась приоткрытая дверь, видимо в кабинет и спальню хозяина. В дальнем конце комнаты имелась еще одна дверь, ведущая на кухню. У правой стены стоял массивный стол и три стула возле него. Здесь же было кресло-качалка, небольшой шкаф с нехитрой посудой и зажженный камин.

Сзади скрипнула дверь — ее прикрыл за собой вошедший эльф. Иномирянин обернулся к нему и приветственно поклонился, как равный равному:

— Благодарим тебя, добрый хозяин, что впустил в непогоду и не убоялся незнакомцев.

Правая бровь эльфа удивленно-насмешливо взметнулась вверх.

— А чего мне вас бояться?

— Верно говоришь, — согласился бессмертный. — Нас бояться нечего, но ведь всякие путники бывают.

— Да не всяким двери открывают, — улыбнулся хозяин.

— Меня зовут Ренкр…

— А меня — Ищущий.

— Мое имя — Эльтдон, — наклонил голову эльф. — Сбрасывайте свои плащи в сенях. Там же можете преспокойно оставить дорожные мешки — думаю, у меня найдется, чем угостить таких гостей, так что они вам не понадобятся.

— Это что же в нас такого особенного? — заинтересованно спросил Черный.

В его глазах проскочили еле заметные искорки настороженности.

— Ну как же, — ответил Эльтдон. — Ищущий Смерть — личность многославная, да и обладатель секиры Свиллина — тоже не последний альв. В общем, вы складывайте вещи в сенях и располагайтесь здесь, а я тем временем схожу похлопочу на кухне. — И он кивнул на соответствующую дверь.

Вконец растревоженные, путники вернулись в сени, где повесили на гвозди, вбитые в плотные бревна, свои плащи из крыльев меганевры. Там же оставили мешки, но оружие решили взять с собой, особенно Ренкр, встревоженный упоминаниями о секире. Признаться, он так и не пользовался ею после Эндоллон-Дотт-Вэндра, но — не выбрасывать же творение Свиллина!

В сенях они задержались ненадолго, но Эльтдон уже успел поставить на стол множество продуктов. Разумеется, они не отличались особой изысканностью, но все-таки что-то было во всех этих блюдах, что-то такое, от чего в желудках начинало предвкушающе бурчать. Может, дело в том, что и Ренкр и бессмертный уже давно не ели домашней готовки? Пока кушали, долинщик подумал, что эльф специально ожидал их. Или же к нему каждый вечер заходят разные путники, хотя это-то как раз мало вероятно. Домик выглядел так, словно здесь давно уже никто, кроме хозяина, не бывал.

После трапезы Эльтдон спросил у гостей, устали ли они и желают ли отдохнуть после трудного пути или же могут уделить хозяину немного внимания и побеседовать. Признаться, путников немного разморило, но они охотно согласились поговорить с эльфом. Эльтдон согласно кивнул:

— Благодарю. Я понимаю, что невежливо расспрашивать гостей, не рассказав им ничего о себе, но прошу, простите меня и ответьте на один вопрос: вы уже совершили то, ради чего ходили в Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк? Камень расколот?

Черный хотел было что-то спросить, но Ренкр посмотрел в глаза Эльтдону и, жестом остановив бессмертного, просто сказал:

— Да.

Потом он, наверное, так и не сможет объяснить даже самому себе, что уверило его в чистоте помыслов их странного хозяина. Не было никаких особых причин доверять эльфу, но Ренкр знал, что доверять ему можно, и поэтому не стал уточнять, почему Эльтдон задал подобный вопрос. Просто ответил, подозревая, что тот уже давным-давно знает все сам и только хочет /да нет же, как раз не хочет!/ услышать это из уст своих гостей.

Хозяин скорбно опустил седую голову и сжал ладони в кулаки:

— Проклятье!

Черный подозрительно посмотрел на него:

— Послушай, откуда ты…

— Я — астролог, — ответил Эльтдон, рассеянно вращая в руках свою пустую кружку, — и многое узнаю по расположению небесных тел. Понимаете, астрология — это такая наука, которая, если вкратце и очень примитивно, изучает зависимость событий в мире от небесных тел. — Он вздохнул. — Видите ли, когда Создатель сотворил Нис и окружающую его реальность, он сделал так, чтобы многие, а точнее — все события в мире подчинялись небесным телам. Это как кукла-марионетка со сложным механизмом — когда нажимаешь на рычажок, она кланяется, когда дергаешь за ниточку — машет рукой. Но есть и обратная зависимость… впрочем, это сейчас не важно. Одним словом, изучая небесные тела, можно проследить закономерную взаимосвязь между ними и событиями в мире и даже предсказывать будущее — ведь движение небесных тел подчиняется своим законам. В общем, я знал, что это должно произойти. Признаться, я даже знал, что это произошло…

— Подожди-ка, — взволнованно произнес Ренкр. — Ты хочешь сказать, что все было предопределено Создателем?

Эльтдон тяжело покачал головой:

— Нет, этого я не хочу сказать. Дело в другом. Создатель живет в ином мире и постоянно находиться в Нисе не в состоянии. Когда он покинул нас в последний раз, сюда проник другой Бог, которого именуют Темным. Этот Бог начал изменять Нис в соответствии со своими желаниями, в частности он видоизменил местоположения небесных тел. Теперь понимаешь?

— Не очень, — признался Ренкр.

На самом-то деле он, конечно, догадался, что к чему, но это предположение было настолько страшным, что он предпочитал услышать подтверждение из уст самого астролога.

— Раньше, — продолжал объяснять Эльтдон, — расположение небесных тел создавало некоторую предопределенность, теперь же она нарушена, но создана другая, идущая вразрез со всем сущим в мире и понемногу ломающая его. Мир распадается, он серьезно болен. Герои творят ужасные подвиги, эльфы забывают, кто они такие, и становятся альвами, которые враждуют между собой, а драконы из хранителей мудрости превращаются в символ смерти… И все это предопределено — вот в чем беда. Драконы пытались уйти от проклятия, но все обернулось еще худшей бедой, потому что теперь из Ниса ушла часть мудрости. В этом разваливающемся мире, когда нарушена необоримая правильность предначертанного, остается руководствоваться только своим сердцем. Лишь оно подскажет верный путь в хаосе нынешних времен, ведь наши души неподвластны Темному богу, ибо — не созданы им.

— Да, — медленно и задумчиво проговорил Черный, — в моем мире есть народ, а у него — древнее проклятье, — он посмотрел на собеседников, — «чтобы ты жил в интересные времена». По-моему, нас всех прокляли подобным образом.

— Но все-таки, — не успокаивался Ренкр, — есть ли подтверждения тому, что от нынешней предопределенности можно избавиться?

Эльтдон очень долго рассматривал свою кружку, и парню уже начало казаться, что он не услышит ответа на заданный вопрос, когда эльф неожиданно и тихо сказал:

— Есть. — И снова погрузился в молчание.

— Хозяин, — обратился к нему Черный, — если твоя повесть огорчает тебя, лучше не рассказывай ее.

Эльтдон встрепенулся:

— Нет, я расскажу. В конце концов, ведь кому-нибудь я должен ее рассказать, так почему бы и не вам? Заодно поймете, как я оказался в здешних краях, да еще и в одиночестве. Все началось с того, что однажды мне предсказали следующее: я свергну нынешнего правителя Бурина и займу его трон. Признаться, все к этому и шло. Не углубляясь в подробности, скажу, что однажды ночью я поймал себя на мысли о покушении на правителя, которую я всерьез обдумывал. К утру я собрал свои вещи и ушел из города, не сказав никому ни слова. Признаться, я и сам не знал, куда направляюсь и что стану делать, — просто вышел из Бурина через северные ворота и пошел прочь. Благо я никогда не отличался тягой к оседлой жизни, скорее наоборот. Так и жил, в пути, в движении. Разумеется, потом я встречался с некоторыми из своих знакомых, и именно это в конце концов вынудило меня покинуть Срединный материк, чтобы перебраться сюда. Потом поселился в этом домике вместе с женой-альвийкой. Мы встретились с нею в Ивле, и именно тогда я решил оставить жизнь странника и обзавестись собственным жильем. Но Винласса погибла под обвалом, и уже больше года я один. Здесь редко встречаются разумные существа, ведь это практически территория драконов…

— А как же ты от них скрывался? — спросил Черный.

— Вообще-то никак. Это на юге считают, что драконы часто посещают равнины, на самом же деле я видел здесь этих созданий лишь несколько раз, да и то они залетали сюда случайно… Но главное: я скрылся от предопределенности — и смог ее избежать.

— Ты уверен? — осторожно спросил Ренкр. — Ведь твоя жизнь еще не окончилась, и ты можешь снова оказаться в Бурине.

— Думаю, это ничего не изменит, — спокойно ответил хозяин. — Я не хочу убивать — и, значит, не стану этого делать. И потом, в отличие от драконов, я не наделен такой сильной тягой к жизни, особенно когда она превращается в существование…

— Послушай, но ведь вполне возможно, что, не став королем, ты обрек эльфов на худшую участь, чем если бы стал им, — заметил Черный.

Эльтдон уверенно покачал головой:

— Нет. Нынешний король избран эльфами и Создателем, и он властвует по праву и по правде. Им бы не стало лучше, если б ими правил корыстолюбивый убийца.

Они еще немного поговорили, и Ренкр вдруг обнаружил, что его неудержимо тянет зевнуть. Дальнейший разговор отложили до утра.

После завтрака гости и хозяин расположились на небольшой веранде, откуда открывался великолепный вид на травяное море. Слева и справа темнели в рассветном тумане горы. Хозяин устроился в кресле-качалке, Ренкр и Черный сели в кресла, которые вынесли из кабинета эльфа. Гости рассказали свои истории, и Эльтдон внимательно выслушал их, попутно уточняя некоторые неясные детали. Пообедав, к вечеру странники наконец завершили свое повествование.

— И что же вы теперь намерены делать, друзья мои? — спросил их Эльтдон, когда они закончили рассказывать.

Это обращение не удивило путников. Еще вчера, лежа на постеленных в гостиной одеялах, они тихонько поговорили и решили, что каждый из них испытывает доверие к эльфу. Ренкр и раньше привык руководствоваться своим первым впечатлением о собеседнике, иномирянин же не счел нужным вступать с ним в спор — потому что сам ощущал нечто подобное. Поэтому сейчас он со спокойной душой рассказал Эльтдону об их планах, абсолютно ничего не скрывая. В астрологе угадывалось отсутствие любых корыстных намерений, он хотел помочь путникам потому, что это было в его природе — и не более того. Сейчас эльф заметил им, что, конечно, отнести Камень к котловану льдистых змей нужно как можно быстрее, но не следует забывать и о Повелителе драконов. Король дал ясно понять, что промедление смерти подобно, поэтому… Эльф задумался. Потом кивнул, словно соглашаясь с самим собой:

— Поэтому я предлагаю вам свою помощь. К примеру, я могу провести Ренкра через Брарт-О-Дейн, а ты, Ищущий, отправишься на Срединный.

Черный задумался:

— Позволь, но как же твой дом? И потом, если честно, то в данной ситуации я бы предпочел, чтобы на Срединный отправился ты — это и безопаснее, и для тебя более привычно, чем для меня. Ведь я там бывал очень давно, настолько давно, что, наверное, сориентироваться в тамошних условиях для меня будет трудновато. Прости, конечно, что диктую тебе, как поступать, но…

— Да нет, что ты, — прервал его Эльтдон. — Ты все очень правильно придумал. Если так хочешь, я отправлюсь на Срединный. Правда, пока я доберусь до Валлего…

— Тебе не нужно будет добираться до Валлего. Я раздобуду меганевру.

Эльф удивленно поднял брови:

— Где, скажи на милость? В Ивле они и так наперечет.

— Ничего, — отмахнулся бессмертный. — Возьму напрокат у Дэррина. Он мне и так много всего задолжал.

Ренкр вздрогнул. Выходит-таки без встречи с гномьим Правителем никак не обойтись. А он-то надеялся, что все пройдет мирно и бескровно. Ладно, там поглядим, может, так оно и будет. В конце концов, Черный ведь тоже не какой-нибудь головорез с большой дороги.

Но в это самое время парню пришла в голову какая-то туманная мысль, которая начала ворочаться, не давая ему покоя. Когда он понял, о чем идет речь, то даже смутился, но молчать был не вправе.

— Прости, Эльтдон, но если /ты умрешь раньше, чем найдешь Повелителя драконов?/ тебе все-таки не удастся найти Дирл-Олл-Арка? Что тогда?

Иномирянин пожал плечами:

— На этот случай я, проводив тебя до котлована и убедившись, что с осколком Камня все в порядке, отправлюсь вслед за Эльтдоном на Срединный. А местом встречи назначим Лайнедайнол — есть такой порт на северо-востоке. Знаешь?

— Как не знать, — печально улыбнулся эльф, но объяснять ничего не стал. Просто встал со своего кресла-качалки и отправился в дом — собирать вещи.

Ренкр и Черный еще сидели некоторое время, глядя на заходящее солнце. Потом альв задал вопрос, давно уже его волнующий:

— Слушай, а почему ты до сих пор остаешься со мной? То, ради чего ты шел в это путешествие, давно тобой сделано, так стоит ли и дальше…

Бессмертный остановил долинщика движением руки и возмущенно повернулся к нему:

— О чем ты? Чем, по-твоему, мне еще заниматься, как не спасением этого проклятого мира?! Все-таки, старина, мне в нем жить дольше вас всех, так не стоит ли позаботиться о его сохранности?

— Но ты ведь искал смерти. Так вот она, стоит только позволить Темному богу…

— Ты начинаешь разочаровывать меня, дружище! Или ты всерьез считаешь, что ради своей смерти я пожертвую еще Создатель ведает сколькими жизнями?! Ну ты даешь! — Бессмертный рывком поднялся из кресла и вернулся в дом, оставив Ренкра на веранде одного.

Альв, конечно, верил в искренность своего спутника, но… Почему-то ему казалось, что Черный о чем-то недоговаривает.

Наверное, когда очень долго общаешься с одним и тем же человеком (то есть альвом), он начинает угадывать ваши мысли. Чем еще объяснить вопросы Ренкра? И как мне следовало мотивировать свои поступки? Ведь все равно… В общем, следующим вечером мы, уже втроем, выступили в путь. Эльтдон, как выяснилось, кроме прочего, обладал еще тонким чувством юмора и знал множество всевозможных историй, так что скучать в дороге не приходилось.

Передвигались мы, как и прежде, ночами, а днем отсыпались. Все как обычно. Степь тянулась за горизонт, величественная и опасная, как и весь этот мир. Несколько раз нам попадались меганевры, но, слава Создателю, не слишком часто. Когда они дикие, эти твари способны доставить вам массу неприятностей.

Спустя некоторое время степь начала редеть, трава становилась заметно ниже. Потом травяное море постепенно перешло в леса, протянувшиеся широкой полосой по всей северной части полуострова вплоть до района Ренкровой долины и даже немного дальше. В Брарт-О-Дейне кое-где леса оттеснялись городами и селениями, а так деревья царили здесь почти безраздельно.

Еще через неделю странствия по лесу (здесь пришлось изменить режим и спать уже по ночам) мы вышли к северной границе Брарт-О-Дейна. Граничные заставы располагались на всем протяжении от побережья до подножия Андорских гор, разделенные приблизительно равными участками леса. Примерно такая же система была на юге. Вообще-то я не думал, что здесь у нас возникнут особые сложности, но, как ни удивительно, они все-таки возникли. Да еще и какие! Учили ж меня в юности — не следует недооценивать противника, — учили, да, видно, плохо. Вот и пожалуйста.

Граничники появились на тропе спустя примерно пару минут после того, как Черный предупредил своих спутников об их приближении. Вид у гномов был откровенно воинственный, но вели они себя пристойно. Их старшой напряженно шагнул вперед и попросил странников представиться. Когда он услышал имя Ренкра, гном с досадой сплюнул на пыльную дорогу и грязно выругался. Потом он совершенно открыто сообщил, что Правитель Дэррин приказал арестовать альва, если тот, паче чаяния, явится в пределы страны. Было видно, что рубежник не в восторге от такого поручения, но отступать не собирается. Черный вздохнул, взял старшого за отворот кольчуги и оттащил в сторону. Граничники похватались за оружие, но бессмертный, похоже, не собирался убивать их командира, а только что-то зло шептал ему на ухо. Тем не менее на Ренкра и Эльтдона уставились клювы арбалетных болтов, так что обоим оставалось только молиться Создателю, чтобы бессмертный не сделал чего-нибудь опрометчивого.

Наконец иномирянин вволю насекретничался с гномом, и тот, с несколько помятым видом, быстро и грозно отозвал двух подчиненных в сторону, а на остальных не менее грозно взглянул, и те поспешили отвести арбалеты от эльфа и альва. Старшой что-то строго-настрого наказал двоим отозванным, и те согласно и испуганно закивали. Тогда он подошел к спутникам и угрюмо сказал:

— Можете идти, они проводят вас до Рангхорна.

Черный рассеянно кивнул и спросил:

— А где ваши меганевры?

— Что? — удивленно переспросил старшой.

Глаза бессмертного недобро блеснули и сощурились. Гном отступил на шаг, а потом медленно покачал головой:

— Ну уж нет. Лучше сразиться с вами, чем отдать меганевр. Между прочим…

Иномирянин резко вскинул в воздух правую руку, и гном замолчал.

— Я не говорил, что нам нужны меганевры, — устало произнес Черный. — У Эльтдона срочное и чрезвычайно важное для судьбы всего мира дело на Срединном. Ты понял? Для всего мира!

— Тебя послушать, — отчаянно сказал гном, шагнув вперед, — так вы все только тем и занимаетесь, что вершите судьбы мира. Не дам меганевр!

— О Господи! — взорвался Черный. — Одну меганевру! Одну! Ты слышишь?

В это время над лесом мелькнула тень, и гигантская полосатая стрекоза приземлилась рядом с заставой. С ее спины спрыгнул гном и подбежал к старшому:

— Шоллин! Шоллин! Важное сообщение от Правителя!

— Что? — раздраженно посмотрел на несвоевременно явившегося гонца старшой.

— Срочное… — задыхался тот.

В руках гном держал свиток, только что выдернутый из-за пазухи. Шоллин взял его и начал читать. Прочтя, поднял на Черного потяжелевший взгляд, снова сплюнул в пыль и вполголоса выругался.

— Читай. — Он протянул сверток бессмертному, прошептал горько: — Взялся же ты на мою голову!

— Что там? — спросил у иномирянина Ренкр.

Тот посмотрел на своих спутников и медленно проговорил:

— Дэррин устроил на нас охоту. К этому кордону направлены войска, по всей стране нас ищут, так что… — Черный тяжело вздохнул и задумался. — Значит, так, — подытожил он. — Прежде всего ты, Эльтдон. Бери меганевру и лети на Срединный, здесь тебе делать нечего — становится слишком опасно. Ты, Шоллин, пристрой куда-нибудь этого гонца, — Черный кивнул на гнома, прилетевшего на гигантской стрекозе, — а сам скажи в случае чего, что так, мол, и так, не было никакого сообщения для тебя, и гонца тоже не было.

— Эй! Эй! Погодите! А может, — встрял гонец, — может… я полечу с эльфом? Меганевра двоих выдержит, а я и управлять ею помогу и заодно исчезну отсюда. А то ведь, если меня сыщут… — И он раздосадованно махнул рукой.

Эльтдон согласно кивнул:

— Не откажусь.

— Тогда, — скомандовал Черный, — быстро с вещами к насекомому, и чтоб духу вашего здесь не было.

— Да что происходит, почему такая спешка? — спросил Ренкр.

— Спешка, — обернулся к нему бессмертный, — потому, что, как мне думается, Дэррин начал на нас охоту с чьей-то подачи. Как думаешь, с чьей?

— Не дожидаясь ответа, бессмертный вслед за Эльтдоном и гонцом пошел к меганевре.

Поднялся сильный ветер, и крылья стрекозы дергались под его порывом то вверх, то вниз. Древовидные папоротники, стоявшие по краям дороги, стали раскачиваться, грозя вот-вот обрушиться. На верхушке одного из них Ренкр заметил сторожевое гнездо, из которого выглядывал растерянный гном. Два других торопливо спускались по веревочной лестнице вниз, опасаясь, как бы дерево не упало, погребая их под собой.

— Торопитесь! — кричал Эльтдону сквозь порывы ветра иномирянин. — Торопитесь, потому что началась опасная охота. Я постараюсь поменяться с ним местами, но пока что все мы — дичь. Он все-таки решился вмешаться, и, значит, либо твоя миссия, либо цель Ренкра очень опасна для него. Надеюсь, он еще не слишком силен, а даже если и так, мы все равно поборемся. Удачи тебе!

Меганевра поднялась вертикально вверх, а потом медленно полетела в сторону гор, с трудом преодолевая сопротивление ветра. Они проводили ее взглядом, а потом Черный обернулся к Шоллину и Ренкру. Ударили первые капли дождя. Здесь, в полосе лесов, дожди приходили внезапно, лили долго и обильно, так что угодивший под них вымокал до нитки. Но никто сейчас не торопился укрыться в неприметных шалашиках, стоявших у самой чащи. Чуть дальше, как показалось альву, он заметил и избушки, из труб которых медленно тянулся к небу густоватый серый дым.

— Вот что, Шоллин, — сказал бессмертный старшому граничников, вытирая со лба дождинки, — проводники не понадобятся, мы пойдем в одиночку — так проще и безопаснее. Прости за неудобства, которые мы тебе доставили, и за бардак, который устроили, но поверь, то, что происходит, касается и тебя.

— Слушай, Ищущий, может, дать тебе меганевр? — предложил ему Шоллин.

— Не нужно, — ответил Черный. — Дождь — они же не полетят. Молюсь, чтобы хоть Эльтдон успел улететь из зоны ливня. Мы — пешком.

— Хотя б дождь переждали.

— Нет у нас времени, так что всего тебе, не поминай лихом! — Иномирянин кивнул, и они вместе с Ренкром пошли по дороге, ведущей в Брарт-О-Дейн.

Она выглядела почти заброшенной, эта узкая, поросшая по краям колючим кустарником дорога с превратившейся во влажную грязь пылью. Сверху продолжал падать дождь, и очень скоро вся одежда вымокла и обвисла, прильнув к остывающему телу. Долго продолжаться это не могло; через некоторое время Черный заприметил подходящее дерево: оно накренилось, и корни образовали огромную пещеру, дно которой поросло зеленым мхом. Забравшись сюда, путники устроили привал. Перекусили и даже развели миниатюрный костерок, правда с большими мучениями, да и тот почти не грел, больше дымил.

После трапезы Черный извлек небольшую карту и развернул ее у себя на коленях:

— Смотри. Мы сейчас здесь, между границей и Котор-Моллом, чуть восточное последнего. Южнее Брарт-О-Дейн пересекает река Гхор. Мы через нее переправлялись, помнишь?

— Я помню, что рек на нашем пути было штук пять, и на всех — очень ненадежные мосты, — ответил Ренкр.

— Четыре, — поправил его Черный. — Гхор, Нирр, Хэммон-Руд и Ришшин. Так вот, в устье Гхора и расположен Рангхорн — тот самый портовый город, где я планировал сесть на корабль. Оттуда мы бы добрались до Воссона, что на Ришшине, а от него до Свакр-Рогга — два дня пути. Теперь я боюсь, что на море нас будет слишком легко уничтожить. Опять-таки добираться до Рангхорна тоже не день и не два, нас успеют обнаружить. Можно, правда, попытаться пройти весь Брарт-О-Дейн по суше, прячась от всех, но это малореально. Остаются еще горы или же все-таки морской вариант. Что скажешь?

Ренкр задумался. Что-то подсказывало ему: какой бы вариант сейчас они ни выбрали, это не будет иметь значения самое позднее через двое суток. Вообще, все происшедшее у заставы казалось каким-то скомканным, слишком быстрым, непонятным и — непонятым. Почему, например, Черный решил, что за Дэррином стоит Темный бог?

— Все очень просто, — ответил бессмертный, поворачиваясь так, чтобы тоненькая струйка пламени обсушила его спину. — Кто еще может быть заинтересован в нашей смерти? Нет, я, конечно, способен назвать добрую сотню моих личных недоброжелателей, но к тебе они не имеют никакого отношения. В послании же ясно сказано: бессмертный и альв. И потом, никто, кроме Темного бога, не может заставить Дэррина отдать такой приказ — ведь Повелителю прекрасно известно, против кого он решился выступить. Но почему все это затеяно? Ведь тогда, провожая Эльтдона, я погорячился, но теперь понимаю — об эльфе он не знает. Следовательно, именно твоя миссия взволновала этого доморощенного демиурга. Может статься, льдистые змеи играют для него большую роль, чем мы предположили вначале. Ну-ка, расскажи мне еще раз о котловане.

Ренкр рассказал, и Черный чуть не подпрыгнул:

— А ты уверен, что тот темный свет лился сверху вниз, а не наоборот?!

Парень неуверенно пожал плечами:

— Да там было не понять. Может, он на самом деле поднимался вверх…

Бессмертный прищелкнул пальцами, и тотчас с обмазанных землей корней на них обрушился водопад холодных капелек.

— Отлично, — воскликнул Черный, — кажется, я начинаю понимать. Видимо, льдистые змеи являются накопителями и передатчиками энергии (правда, не знаю точно какой). В Теплынь они уходят в котлован и отдают накопленную энергию Темному богу. Если ты закроешь осколком Камня отверстие, произойдет что-то необычное, что перекроет доступ Бога к энергии. Поэтому он стремится уничтожить тебя и, как это ни странно звучит, меня.

— Но почему он просто не пришел и не убил нас сам?

— Наверное, он не может долго находиться в этом мире, на такой переход уходит слишком много сил, иначе бы каждый шастал по мирам, как и когда ему вздумается.

— А как же он вообще связан с Нисом? Он же знал о местонахождении Свиллина, а где сейчас мы — точно не знает.

— О черт! — Иномирянин вскочил, стукнувшись головой о нависающие сверху корни. — Все, беседы закончили, уходим в… — задумался, — в горы.

— В чем дело? — удивленно спросил Ренкр, наблюдая, как его спутник спешно собирает вещи.

— В чем дело? — переспросил Черный. — Он скорее всего следит за миром через то, что создано его волей. Камешек-то у тебя. Выбросить мы его не можем — остается уйти в горы, там гномы Дэррина бессильны.

— Но там есть другие гномы…

— С ними и разговор у нас будет другой, — жестко отрезал бессмертный.

Они быстро собрали вещи и пошли на запад, оставляя за спиной гномью заставу и дерево, приютившее их.

Дождь кончился.

Где-то в сокрытой Книге Судеб вписаны наши с тобой имена.

Кто же ответит точно — где?

Нам не дано этого знать.

Где-то на прочных Ее листах рядом со мною стоит Число.

Или строка та еще пуста?

Если так, что же — мне повезло.

Только опять задрожал вещун, глядя устало в мою ладонь.

«Правду, мудрец! Я лжи не прощу!»

Но он молчит, усмиряя стон.